Дракон всегда прав (СИ)

3. Охота за Мирзой

Сердце болело за сына. Оно сжималось в болезненный комок и замирало, словно хотело остановиться. Его кровиночку судили, а ему, отцу, даже не дали напоследок пообщаться. Здесь, в Зоммере, суды происходят мгновенно. Да и чего долго судить-рядить, когда можно обработать аурой, и вся правда выйдет наружу. А данном случае, тем более: Алекс всё слышал благодаря программе слежения, и полицейские буквально стащили Радика с девушки.

Горе свалилось в одну секунду. Сын такой счастливый повёз девушек на дискотеку. Он хотел сделать Розе предложение. Мирза в трепетном волнении ожидал радостной вести. Роза пришлась ему по сердцу. Что и говорить, он и не признал в этой восточной красавице бывшую соседскую девочку, больше похожую на пацанёнка. Радик сказал, что они всё это время обменивались письмами.

Когда увидел полицейскую машину перед дверями отеля, то и в голову не могло прийти, что это ему везут дурную весть. Высокий красивый офицер, из кошачьих, мягкими бесшумными шагами подошёл к стойке администратора. Смысл сказанного не сразу дошёл до мужчины. Судя по всему, офицер уже не в первый раз доносит печальную новость.

— Это ошибка, недоразумение, — произнёс Мирза, когда пришёл в себя. — Они с Розочкой хотели пожениться. Вот, видимо, молодые и не выдержали в порыве страсти. Административное, я понимаю, — махнул он рукой и улыбнулся. — Офицер, вам молока налить? — Мирза хотел показать, что давно живёт в Зоммере и прекрасно знает все традиции и обычаи.

— Спасибо, но я откажусь от молока. Вы, вероятно, не поняли. Ваш сын арестован за попытку изнасилования человеческой девушки по имени Маша.

— Маша? Ну что вы, — опять махнул он рукой. В его голове никак не укладывалось, что Радик пытался изнасиловать Машу. Что вообще Радик мог кого-то изнасиловать. Здесь, в Зоммере, с насильниками поступали просто: их кастрировали и приговаривали к пожизненным работам. — Он… он не мог, — рот предательски задрожал, нижняя губа запрыгала. — Его подставили. Маша — трофей владельца отеля, Алекса. Он не мог. Алекс его на работу к себе брал. Он не мог, понимаете? — и Мирза схватил офицера за лацканы пиджака и посмотрел в глаза. — Он не мог… — Прошептал, когда понял, что это правда.

— Суд будет завтра утром.

Машу привезли минут через тридцать. Мирза надеялся, что сможет с ней переговорить, но когда увидел её — дрожащую, укрытую каким-то плащом, поддерживаемую Максом, понял, что разговор придётся отложить. Он отошёл в тень. Захотелось раствориться.

Макс попросил ключ от люкса, принадлежащего Алексу.

— Тебе передали, что можешь быть свободен, — бросил он администратору.

Бедный мужчина попросил помощника вместо него подежурить на стойке, а сам зашёл в кабинет. Что делать? Куда бежать? Маша, только она может помочь. Он видел одержимость хозяина этой некрасивой девушкой. И был уверен, что ради неё Алекс пойдёт на всё.

Ближе к утру Мирза, постаревший за одну ночь, с опухшими от слёз глазами, подошёл к люксу, уселся на пол и стал ждать. Скоро Маша проснётся… Она добрая девушка. Она не может не услышать горе отца. Она простит его сына. Она не может не простить его.

Роза. Зубы свело от боли. Роза обязательно должна поплатиться за содеянное. Неважно, что сын не оборотень. Он человек, и у него есть гордость, а она вот так вот растоптала, насмеялась над его любовью. Роза… На скулах заходили желваки. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Дыхание застыло в груди. Сердце болезненно сдавило. Роза… Ради сына он будет валяться перед Розой в ногах, чтобы та уговорила Машу. А потом…

Мирза проглотил комок слёз. Не будет ничего потом. Если его мальчика помилуют, он увезёт его подальше отсюда, туда, на Восток. Найдётся другая девушка, которая составит счастье его сыну. Будут ещё у Мирзы внуки. А Розе воздастся судьбой по заслугам.

И он улыбнулся, стирая ладонью стекавшие по щекам слёзы, а потом сложил руки, как будто качал дитя. У него обязательно будут внуки. Радик, Радик, да как же ты мог? На кого? На добычу дракона!

Стремительными шагами мимо него пролетел Алекс. Видимо, сдерживал своего бескрылого всю ночь. Остановился около люкса. Успокоил дыхание, постучал в дверь. Виданное дело, чтобы дракон у человека разрешение спрашивал. Крепко подсел. Не отпустит теперь. Похитит.

И в затуманенном горем мозгу Мирзы вырисовывалась картина мести, как он свидетельствует против Алекса на суде. А суд будет. За похищение девушки обязательно будет. Не позволит внутренний упустить добычу. Сейчас не те времена, когда решения дракона не обсуждались, когда дракон был всегда прав. Сейчас всё по-другому. За похищение человечков строго наказывают. Сколько въехало в курортную зону, столько и должно выехать.

Вид разгневанного хозяина поверг Мирзу в шок. Маша сбежала. Все надежды рухнули. Скоро состоится суд. А потом сына кастрируют. И он никогда не подержит на руках своих внуков. У оборотней разговор короткий: изнасиловал — получай.

Мирза рванул в город, чтобы успеть на суд, чтобы умолять судью отложить исполнение приговора, в голове прокручивал залог. С Алексом переговорить не получилось. Эд отвёл пожилого мужчину в сторону: «Ты куда сейчас лезешь? Ты не видишь, что происходит? Не беси дракона, а то ещё клеймо на лоб набьют твоему!»

Вот эти ворота: высокая решётка с эмблемой правосудия — Великий Дракон и весы. Золотые набалдашники отбрасывали яркий свет, что глазам становилось больно. Мирза вцепился в колья решётки с такой силой, что оттащить его можно было только тягачом.

— Миленькие, пропустите, сын там! — но стоящие на страже доберманы даже ухом не повели.

Машины въезжали и выезжали, в какой из них сын? Разрывался телефон от вибрации. Дрожащими руками он вытащил его. Номер незнаком.

— Мирза? Секретарь судьи беспокоит. Ваш сын предварительным заседанием приговорён к работе на рудниках Великого Дракона.

— Я смогу с ним попрощаться? — срывающимся голосом спросил Мирза. Лучше кастрация, чем медленная смерть на рудниках.

— Процесс этапирования уже начался. Вы можете подать прошение. Предупреждаю сразу, что положительное решение может быть принято только с согласия заявителя.

— А кто заявитель? — Мирза ещё до конца не переварил информацию.

— Маша.

Маша. Если она улетит, то искать её надо будет в Хивернии. Адреса нет. Сколько времени уйдёт на поиски. Может, несколько лет. Останется ли его мальчик к тому времени живым?

Если её похитит Алекс, проще не станет.

Мирза вздохнул. Посмотрел на небо, куда взмыл судебный магнолёт, и направился в обратный путь. Надо искать Розу с Соней.

Следующие полночи ночи он стоял около ажурной стены и слушал стоны, охи и ахи. Ему хотелось заткнуть уши, но он боялся упустить важное. Всю ночь Эд и Максом развлекались с подружками в минитермах. От услышанного и подсмотренного Мирзу бросало то в жар, то в холод.

Девушки грудями навалились на подушки, широко расставив ноги, выпятив назад ягодицы, а сзади к ним пристроились молодые люди. Фу, какая мерзость, как псы шелудливые. А эти «скромницы» орут как коты в марте. Коктейлями что ли накачали их.

Неужели успокоились? Мирза заглянул через ажурную решётку. И тут же замер в изумлении. Теперь он понимал, почему банщик так упорно спрашивал, а уверен ли он, что хочет подежурить? У них, на Востоке, всё по скромному. Муж жену обнажённой не видит. Секс только ночью и только в приличной позе. Он вспомнил, как его молодая жена молилась богам, чтобы освободил тот её от сексуальной зависимости. Для похоти есть гаремные женщины.

Он так и не смог оторваться от решётки. Парни сидели, откинувшись в креслах. Ноги широко разведены. Руки гладят волосы девушек, стоящих перед парнями на коленях. Одной рукой девушки удерживают член, который вылизывают, словно это сливочное мороженое, а другой ласкают себя.

Звериный рык и свист касатки одновременно прорезали воздух.

Уставших девушек друзья уложили рядышком на полку. Что это? Они ногу одной привязывают за щиколотку к ноге другой. Ой, срамота-то, да как это можно? Вылизывать женщину. Хотя… Что взять с животных. Они и при знакомстве друг другу жопы обнюхивают. Вот в Машку и вцепились. Страх, да и только. Видимо, запах у неё особый.

Когда же молодые люди встали через одного: мальчик — девочка, мальчик — девочки и замкнули «цепь», Мирза понял, что больше не выдержит. Выскочил с обезумевшими глазами.

Банщик поджидал его у дверей и посмеивался:

— Смотри-ка, пока что ты первый, кто выдержал столько времени. Рано вышел, самое интересное будет впереди.

Мирза лишь махнул рукой и поплёлся прочь.

Теперь он неотступно следил за девушками. Так он оказался в аэропорту.

Ему повезло. И Маша нашлась. И место в самолёте досталось сразу за девушками. К полёту Мирза подготовился основательно. Принял капли, блокирующие действие вещества, которым стирали память.

Салон уснул быстро. Маша не шевелилась. Мирза закрыл глаза и отвернулся к окну, когда мимо проходили стюардессы. В душе он молил только одно, чтобы Маша забыла свой страх перед Радиком. Тогда можно будет её убедить, что они договорились так поиграть, а полиция и Алекс неправильно поняли, запутали её, и поэтому она дала такие показания против Радика. Ран и царапин же нет. А про врача она точно забудет. Такое точно из памяти стирается.

И всё-таки он недоумевал: «Как Алекс мог отпустить девушку?»

Самолёт приземлился. Подружки разделились. Это было Мирзе на руку. Пока проходил пограничный контроль, Маша ушла далеко. Мужчина бросился её догонять, как вдруг увидел безумную компанию в белых одеяниях. Они везли старушку в инвалидной коляске, а впереди козликом скакал странный парень в небрежно надетом костюме.

Дальше происходило как в плохом фильме. Коляска налетела на Машу и, не останавливаясь, повезла девушку в направлении туалета для инвалидов.

Мирза опустился на кресло в зале ожидания, напротив туалетных комнат. Ждать пришлось недолго. Отворилась дверь, вышел тот, в костюме, который так и не заправил рубашку в брюки. Вывезли кресло всё с той же старушкой. Время шло, а Маша не выходила.

Мирза осторожно подошёл к двери. Дернул за ручку. Дверь отворилась. Внутри была пустота. Ничего не напоминало, что здесь только что были люди.

Мужчина вернулся в зал ожидания. Метнулся в одну сторону, потом в другую. На выходе в восточную зону мелькнул знакомый костюм. Похитил всё-таки. Как умно похитил, не в Зоммере. Теперь с него взятки гладки.

Глаза защипало от сухости. Слёз не было. Безысходность. Остаётся одно — ехать к Алексу и молить его пощадить Радика.

Снова замелькали перед глазами знакомые лица. Блондинки. И сейчас Мирзе стало по-настоящему страшно. Он понял, что девушку похитил не Алекс. А раз не Алекс, то… Алекс обязательно узнает, что он, Мирза, летел в самолёте и преследовал девушку в аэропорту. Узнает, найдёт и не пощадит. Драконов лучше не бесить.

Мирза продолжал сидеть на кресле зала ожидания. Страх удавкой стягивал горло. Что-то заухало, захлопало.

Мужчина, забыв, что в Хивернии драконы не летают, рванул что было силы.

Сбивая на ходу, врезаясь в других пассажиров, он бежал к выходу. Ему казалось, что его пятки уже лижет горячий огонь драконьего пламени. По ступенькам скатился чуть ли не кубарем.

Люди в аэропорту шарахались от этого странного мужчины с выпученными глазами, слипшимися волосами. Его безумный взгляд пугал.

Он выскочил на улицу. Порывистый холодный ветер обжёг лёгкие. Летя сюда, в Хивернию, Мирза забыл, что в этой провинции господствует вечная зима.

Но от морозного воздуха ему неожиданно стало жарко. Теперь он уже летел по заснеженным улицам. Одна туфля застряла где-то в сугробе, он скинул другую, чтобы было удобнее, и голыми ногами ступая по ледяному асфальту, бежал сам не зная куда.

Неожиданно Мирза увидел открытую дверь подъезда. Старушка волокла тяжёлую сумку. Сгорбленная, она второй рукой поддерживала платок, закрывая лицо от мелкого как дробь снега.

— Я вам помогу, — крикнул он и, практически вырвав из рук женщины сумку, заскочил вовнутрь.

Кто сказал, что люди не двулики? Страх вытаскивает из-под сознания спрятанного зверя, того, кем был человек до разделения на простых и сложных. Прошло не одно тысячелетие, пока человечество не разделилось. Простые устроили бунт, заявили, что они находятся в униженном положении. И людям позволили жить самим. Человек ушёл на самые плодородные, богатейшие своими природными запасами земли. Но воспользоваться этим барским подарком люди не сумели и превратили некогда цветущий край в ледяную безжизненную пустыню.

Мирза выпустил своего зверя. Это был волк, загнанный за флажки. Он без разрешения проскочил в прихожую, бросил на пороге сумку.

— Сынок, спасибо, а теперь уходи, — женщина сняла платок, повесила пальто. Окинув взглядом дрожащего от холода и ужаса человека, махнула рукой. — Проходи на кухню. Сейчас напою тебя горячим чаем, а ты мне расскажешь, что с тобой случилось.

Мирза активно замотал головой.

***

Блондинки вернулись в аэропорт, когда Мирза уже его покинул. Запах страха шлейфом тянулся на улицу и обрывался за стеклянными дверями. Восстановить картину без помощи магии не представляло возможности.

Они стояли на морозе, в одних белых сверкающих комбинезонах, а под ними плавился снег.

— Что будем делать? — спросила одна из девушек.

— Пытаться вести себя, как он. Он был в панике. Кто-то или что-то его напугало. Иди, повтори его путь, — ответила вторая.

Первая девушка зашла в здание аэропорта. Иглой пронеслась она по зданию, оставшись незаметной для неосведомлённых. А потом на сумасшедшей скорости переместилась на улицу.

— Ничего. Здесь я останавливаюсь, — констатировала она.

— Так ты скорость-то смени. Тебе нужна скорость человека, а не дракона. Давай ещё раз…

***

Алексу нельзя в Хивернию. Он это знал, но и сидеть на месте уже не было сил. А завтра ему надо предстать перед Великим Драконом. Как он явится взору Великого, если внутри у него нет спокойствия. Внутренний предаст, всё расскажет. Великий не любит слабаков. А то, как он повёл себя с Машей — самая обыкновенная человеческая слабость. Такое не прощается.

Молодой человек сел, задумался. А может, ну его, это правопреемство. Родители расстроятся, но не проклянут. Кира отвернётся? И что из того. Ладно, главное — найти Машу, а там видно будет.

«Вот впервые за последнее время у тебя умные мысли появились, — неожиданно подал голос бескрылый. Он всё это время подозрительно молчал. — Алекс, направь в Хивернию нюхача. Драконы там бессильны в человеческой ипостаси. А оборот запрещён».

«Пожалуй, ты прав…» — неожиданно согласился Алекс и тут же обратился к другу:

— Макс, ты же можешь попасть в Хивернию в образе кошки. А?

— Алекс, ты совсем от реальности оторвался? Ты где видел на улицах человеческих городов спокойно бродящих ирбисов? Меня же сразу изловят и зоопарк затолкают в лучшем случае, а в худшем — на шубу пустят. Лучше Серого попроси.

Но и Серый тоже отказался: «Ты думаешь, что люди настолько глупы, что не отличат волка от собаки? Подавай Мирзу в межпровинциальный розыск».

— В розыск? На каком основании я его подам в розыск? За слежку? Он не похищал Машу, это видно по видео. Я не знаю, что ему надо было от неё, но он не похищал, — Алекс развёл руками.

— Алекс, открой мне доступ в твой кабинет. Я сам подам, — в голограммном окне было видно, что Серж сидел у себя в кабинете. Серая форма полицейского очень шла ему. — По крайней мере, узнаешь, куда делась твоя красавица. А Мирзе потом выплатишь компенсацию.

— Может, Машу тоже в розыск подать?

— Не стоит. Если замешан кто-то из драконов, они спрячут её так, что ты найдёшь её глубокой старухой. Мы сделаем это позже. Ты же знаешь, что дядя Киры — начальник нашего департамента, и ради любимой племянницы он готов сжечь собственную лапу.

***

Маленькая уютная кухонька. Простые шторки в мелкий цветочек. Схожего мотива посуда. Старушка — маленькая, но крепенькая, суетится около плиты.

— Сынок, ты не переживай. Не найдут тебя здесь эти зверюги. А сын… Подлец твой сын. Ты на меня не обижайся, ты, видно, хороший человек. А сын — подлец. Зачем он девушку обидел?

— Не мог он, бабка, понимаешь, не мог. Оговорили его, обманули. У нас там знаешь как: посмотрел, дыхнул, и ты делаешь всё, что прикажут.

— Кому надо было твоего сына оговаривать? Он дорогу кому-то перешёл?

— Перешёл. Эду, другу Алекса, перешёл. Из-за Розы всё, из-за Розы. Бабка, налей, что ли?

— Ты чего удумал? Напьёшься, станешь глупости творить, — покачала головой бабка, но полезла в шкафчик под подоконником, где у неё стояли всякие настойки.

— Сердце болит. Не выдержит оно. Бабка, не выдержит.

За окном прозвучала сирена. Мирза вскочил, метнулся в прихожую, приложил ухо к двери. Тишина.

— Почему мы не как эти твари? Почему нет у нас их слуха? Тише, бабка, не шуми.

Но бабка была глуховатой. Она прошаркала до двери:

— Ты чего там, сынок, говоришь?

— Тише, бабка! — его глаза бешено сверкнули.

Старушка впала в ступор. Какой-то чужак, которого она по доброте сердечной приютила, на неё поднял голос, да ещё и в её собственной квартире. Старушке было уже столько лет, когда перестают бояться даже собственную смерть.

— А ну, выметайся! Сейчас полицию вызову.

Мирза, застыв около двери, растерялся.

— Прости, бабка, прости! Не выгоняй. Мне некуда идти. Понимаешь, бабка, они поймают меня. Они не умеют прощать. Это же звери!

Как не вовремя зазвонил телефон. Мирза, обогнав бабку, схватил его:

— Бабка, иди в комнату. Я уйду. Утром уйду.

Из кухни потянулся запах гари. Засвистела противодымная сигнализация. С потолка полилась вода.

Мирза, обезумев, метался из одного угла в другой. Он хватался то за нож, то за кухонный молоточек, то за разделочную доску. Плитка дымилась. Сигнализация ревела. Вода лилась. В дверь забарабанили: «Макариха, открывай! Что там у тебя?»

— Не дамся им живым, не дамся! Не на того напали. Радик, сынок, я ради тебя! Будь ты проклята, Роза! — слова сыпались, как горох из дырявого мешка.

Бабка, старясь не задевать обезумевшего мужчину, на цыпочках пробиралась к плите. Надо было срочно убрать злополучную сковороду и проветрить кухню. Хорошо, что вода с пола сразу всасывалась в канализационные канавки, расположенные под плинтусами.

Шум за дверью на какой-то миг смолк. За окном послышался скрип шин.

— Мирза, мы предлагаем вам сдаться добровольно. Откройте дверь. Встаньте напротив с поднятыми руками, — раздалось из-за двери.

Мужчина метнулся к окну, но в тот же миг яркий луч прошёл сквозь незатейливые занавески и устроился жёлтым блином на стене. Боковым зрением он увидел, как старушка схватилась обеими руками за сковороду. Что это было: инстинкт самосохранения? Рефлекс?

Он словно видел себя со стороны в замедленной съёмке. Рука, сжатая в кулак, на скорости полетела в старую женщину. Кулак врезается в сковороду. Сковорода ударяет по лицу. Голова женщины резко подаётся назад, ударяясь затылком о дверную ручку-столбик. Женщина, постояв с секунду, начинает сползать, очерчивая свой путь кровавым следом.

Мирза посмотрел на свою горящую руку. Он не чувствовал боли. Потом перевёл взгляд на старушку. Снова на руку. Он не слышал рупора. Не видел прожекторов. Миг застыл и превратился в вечность. Медленно, словно ноги были из каучука, он опустился на колени, провёл рукой по лицу женщины.

— Бабка, ты чего, бабка? Вставай давай, слышишь, бабка! Не делай из меня убийцу, бабка! Ну, милая, ты же как мать? — слова путались с рыданиями. Слёзы застилали глаза. Он поднял её голову, нащупал трещину. Потом поднёс к глазам свою ладонь, окрашенную в ярко-красный цвет. — Бабка, ты не шути так. Как же так? Ты спасла меня, а я… Бабка, слышишь меня, бабка, миленькая, ну пожалуйста! — бормотал он.

В дверь послышались удары. Мирза аккуратно уложил старушку на пол. Вскочил. Схватил со стола нож.

— Мирза, мы предлагаем вам сдаться! — раздаётся уже из прихожей.

На кухню влетает боец в камуфляже так же быстро, как и нож входит под ребро. То ли от страха, то ли от желания бежать, а может, за помощью, Мирза бросился в объятия бойца.

Лезвие, не успев выпасть из неглубокой раны, под углом проникло в лёгкое.

В маленькой кухоньке нет места для спецназа. Да и врачам негде расположиться. Носилки поставили в коридоре. Бойцы пытаются уложить старушку. Её лицо безмятежно.

— Есть у неё родные? — Серж уже здесь. Он беседует с соседями.

— Макариха одинока была. Добрая. Всех бездомных кошек и собак кормила.

— А чего же дома их нет? — таких людей оборотни отмечают. Верят, что их души потом в тело двуликих переходят.

— Так старая была. Всё говорила: «Вот помру, а им каково будет? Подумают, что бросила. Стара я уже животину заводить».

Доктор суетится около Мирзы. Тот ещё дышит.

— Капитан, — он обращается к Сержу. Кто там Серж по званию — какая разница, но надо же как-то к нему обращаться. — Капитан, в себя приходит. Но не жилец. Спрашивайте что надо, если успеете.

Серж отпускает свидетелей. Склоняется над Мирзой.

— Ты слышишь меня, Мирза, ты слышишь? Где Маша?

— Я не… — еле слышно шевелит губами Мирза.

— Мирза, успокойся. Радика не дали кастрировать. С ним всё хорошо. Тебе надо жить ради сына.

— Я не… Машу… — слова даются с трудом.

— Мы знаем, что ты не похищал Машу. Ты видел, куда она делать? Видео с камер уничтожено. Где Маша?

— Запа… Радик, прости… — голова безжизненно поворачивается в сторону. На лице застывает счастливая улыбка. Наверно, радость за сына.