Драконоборец

Часть 06 Взгляд со стороны

Мастера-проходчики, каменщики, профессиональные землекопы и специально нанятые шахтерской гильдией многочисленные помощники из простых крестьян, разочарованно ухнули, когда обещавший им хорошо заплатить новый правитель ушёл вместе со сводом пещеры в подземное, водяное логово ужасного дракона.

И, конечно же, никто не ожидал, что спустя всего несколько мгновений, прорвав пыльное облако, он с гулом вылетит из пещеры, да так высоко, что скроется из виду за облаками. Возвращение Фёрста-героя из небесного царства было эпическим. Со свистом прорезав воздух, с грозным возгласом хищного коршуна он вторгся в пещеру вновь и вступил в ожесточённый бой с легендарным монстром.

Во всяком случае, момент с трусливым прыжком и мои вопли ужаса при падении вниз с огромной высоты многие работники, наблюдавшие за действиями героя, восприняли именно так. Я не расспрашивал людей лично, а поручил главе Тайной службы подослать своего человека к работягам, и вообще послушать разговоры и слухи, чтобы выяснить, какие сведения о моём неожиданном падении в пещеру разнеслись по столице.

Так как после этих действий дракон оказался повержен, а в доказательство этого, его тяжелое тело было извлечено на поверхность, ни у кого сомнений не возникло, что я великий и бесстрашный герой, который специально разрушил свод и смело напал на монстра, буквально, разорвав его своими могучими атаками на две части. Ну, и отлично. Пусть всё было совсем иначе, эта версия мне нравилась больше.

Дракона я приказал поднять на поверхность по нескольким причинам. Во-первых, меня интересовала верхняя часть, где в голове хранился бесценный кристалл души. Во-вторых, драконья чешуя на боках и животе была намного крупнее, толще, и казалась куда прочнее той, что я использовал в своём бронированном плаще. Пора было сделать себе достойные Великого героя доспехи. Материала много - на десять человек хватит!

Удивительные свойства показала и кровь легендарного монстра. У слуг, занимавшихся подъемом туши на поверхность, касавшихся окровавленных участков тела руками, эти места на коже изменили окраску на серебристо-серую. Сначала я подумал, что это какой-то нехороший, негативный эффект, но после некоторых экспериментов выяснилось, что никаких опасных последствий, отравления или омертвения тканей нет.

Кожа на этих участках стала менее чувствительной, но получила необычайную, просто потрясающую прочность. Её нельзя было даже поранить ножом. Прямо, как заклинание «Каменная кожа». Один из крестьян согласился измазать кисти в крови, чтобы проверить её целебные свойства. От интенсивной работы у мужчины появились кровавые мозоли и множество ссадин.

Все свежие порезы и сочившиеся сукровицей ранки тут же закрылись. Кожа его мозолистых кистей также стала прочна, как камень. Причём на подвижности самих пальцев и кистей в целом это почти не сказалось. Единственное, мужчина не мог плотно сжать кулаки, так как кожа стала менее эластичной, но теперь ему не грозили ссадины и царапины, неизбежно возникающие на пальцах рук от травматичной трудовой деятельности.

Оценив по достоинству мгновенно останавливающие кровотечение и укрепляющие тело свойства драконьей крови, я приказал сцедить её в несколько крупных кувшинов для последующего исследования и использования. На себя мазать малоизученное вещество не рискнул. Вдруг, после долгого присутствия на коже, начнутся неприятные последствия. Лучше понаблюдать за несколькими подопытными, и убедиться, что это стопроцентно безопасно и тогда только применять на себе.

Идея получить сверхпрочную, непробиваемую, фактически, каменную кожу была очень привлекательной. Я возьму пару пузырьков с кровью в дорогу на всякий случай. А если исследования дадут положительные результаты, мне действительно можно будет положиться на ветеранов-охотников и даже самых простых людей в вопросе защиты дворца и столицы в моё отсутствие.

Достаточно покрыть их тело или хотя бы его самые жизненно важные части этим магическим средством и Крикуны-падальщики защитникам города будут не страшны. К тому же, я могу пожертвовать кому-то из воинов свой, уже потерявший после стирки нормальный вид, бронированный плащ. В конце концов, элитную охрану можно нарядить в доспехи из драконьей чешуи, и надо быть полным слабаком и идиотом, чтобы получив столь крепкие средства защиты не справиться с задачей.

Из-за своей врожденной болезни Табита жила в комнате не одна, а с третьей принцессой Ланитой, но по требованию законной Ферститы Восточной Флавии, Наварры, третья принцесса освободила покои для неё и переселилась к Мире и Самари, также проживающим с детских лет в одной комнате. Дефективным девушкам нужна была помощь в самых простых вещах, поэтому их никогда не оставляли без присмотра.

В каком-то смысле Ланите и Мире повезло. С самого детства им всегда было с кем поиграть, посмеяться, даже покомандовать, так как глупые сестры их всегда слушались, чем те нередко злоупотребляли, играя с ними в "хозяйку и собачку". Наварра же, как первенец, оказалась отделена от младших сестер своим статусом и уединёнными покоями.

Вторая, третья, а уж тем более четвертая и пятая принцесса – титулы лишь формальные. Когда первая принцесса займет место на троне с достойным избранником, их ждала раздача в любые свободные руки с приданым. Табита и Самари, как дефектные, из-за огромного риска, что родятся такие же слабоумные дети, как и их больные матери, и вовсе шли в подарок каким-нибудь вторым сыновьям мелкой знати. Брать их в супруги будут лишь остро нуждающиеся в приданом, почти разорившиеся семьи.

Сейчас ситуация и вовсе изменилась. Как таковой, знати в столице не осталось. Лишь средней руки торговцы и ремесленники, за которых отдавать неполноценных принцесс не стал бы даже находящийся в пьяном угаре Ганс Люпен. Зачем разбазаривать деньги из казны на приданое, если никакой пользы и дополнительного влияния подобный брачный союз не принесёт?

В действительности, Ганс рассчитывал отдать дочерей за таких же дефектных потомков знатных семей. Эти парни, даже если родились первенцами, теряли статус наследника, но всё ещё являлись любимыми детьми и частью богатого и влиятельного клана. А не любить, пусть и слабых умом и волей жертв средства «Для зачатия» было просто невозможно.

Начав жить с Табитой, Наварра прочувствовала, как много потеряла, из-за своего особого положения в родительской семье. Более добродушного, смешливого, милого и нежного создания не сыскать на всём белом свете. Табита жалась поближе к старшей сестре ночью. Часто приятно обнимала её со спины, а однажды та обнаружила, что негодяйка Ланита приучила свою глупую сестру к нехорошим глупостям.

Та не просто часто нежно обнимала сестру днем, когда они вместе играли или занимались рукоделием. Ночью она неожиданно принялась гладить Наварру по груди и даже забралась с головой под одеяло, чтобы зацеловать ту в другом интимном месте. Ферстита резко пресекла попытки Табиты поласкать «любимую старшую сестричку» нежно-нежно и сладко-сладко.

Разумеется, у Наварры сразу возникли подозрения, кто мог приучить глупую сестру к подобным играм и уже на следующий день, пользуясь своим положением Ферститы, она строго наказала Ланиту, поставив её на колени в углу комнаты на целый день на грубо измельченную соль.

Многие не знают, что может быть в таком наказании страшного. Всё просто - попадая в ранки, неизбежно возникающие на нежной коже колен от твердых, острых кристалликов под весом тела, соль начинает её разъедать, вызывая сильную, жгучую боль. Со временем она лишь усиливается, доставляя наказанному просто адские мучения. Особенно мучительны они для того, кто испытывает подобную пытку впервые, а до этого даже близко в жизни не знал жестокого обращения.

Неудивительно, что уже через десять минут, умоляя сестру сжалиться, рыдая крокодильими слезами, Ланита призналась, что её этой игре научила и подговорила научить Табиту Мира. Она тоже постоянно использует Самари для подобных забав. Ланита рассчитывала получить прощение за своё «чистосердечное» признание, но вместо этого рядом с ней голыми коленями на соль встала и самая младшая Мира, которая неожиданно для Наварры обвинила Ланиту в том же самом. Кто-то явно подсказал девушкам так поступить, если всё вскроется.

В итоге, после часа наказания принцессы сознались, что за подобным нравилось наблюдать их любимому папеньке. Тот строго-настрого запретил им рассказывать об их маленьком секрете кому-либо. Даже сестре и маменьке. Это он принудил Табиту и Самари заниматься таким с сестрами, а также однажды обесчестил их, не удержавшись от возбудившего его представления. «Всё равно они дефектные, никому не нужны», - сказал он тогда, почему-то оправдываясь перед что-то уже понимающими дочками. Наварра была просто в шоке. Всё это происходило в их семье по воле самого Ганса Люпена, которого она искренне уважала все эти долгие годы.

А ведь она резко охладела к вызвавшему у неё вначале симпатию и даже страсть молодому супругу после того, как узнала, что он бросил её родителей в тюрьму, где вскоре избавился от них, представив их смерть, как самоубийство. Доводы, что он находился в культивации в это время, принцессу Наварру не убеждали, ведь он мог просто отдать приказ и за него расправу учинили слуги.

Мнение неожиданно быстро ставшей Ферститой молодой женщины опять изменилось. Раньше она видела злодея лишь в Марке, проникшем в её дворец и разрушившем беззаботный мир, в котором она жила. Теперь же настоящим монстром оказался её отец, который уже показал жестокость и безразличие к собственным детям, пытаясь выторговать свою жизнь. Он, не задумываясь, бросил их к ногам Марка. Её саму и также предложил использовать, как наложниц всех других принцесс. К её стыду, она и сама дала слабину, предложив отцу пожертвовать Табитой и Самари, когда вопрос встал о замужестве.

Она смалодушничала, не зная, какие её «дефектные» сестры милые и беззащитные создания. Относилась к ним с предубеждением, так как слишком мало времени провела вместе с ними наедине. Но теперь она была единственной их защитницей в стране, и нужно было постараться удержаться на месте супруги Фёрста, а в идеале, вскружить ему голову демонстрируя любовь и уважение, а затем родить сына-наследника. На словах звучало просто. Раз Марк с большим желанием брал её после свадьбы почти каждый день, иногда и по несколько раз, шанс вернуть его внимание был вполне реален. Нужно не давать ему повода окружать себя наложницами, регулярно наведываясь в его покои для выполнения супружеского долга.

Наварра прекрасно это понимала, но не могла добровольно лечь в постель с убийцей её родителей. Она желала и даже уже начала проводить расследование, чтобы оправдать или окончательно очернить супруга, виновного в смерти её пусть и небезгрешных, но вопреки всему любимых матери и отца. И первые, кому досталось от взявшейся за расследование Наварры – это её младшим сестрам. Она была строга к слугам, которых допрашивали в пыточной. Также она осталась глуха к слезам и мольбам Ланиты и Миры. Дала выйти наружу своему накопившемуся за время пленения и унижений гневу.

Отстояв восемь часов на соли, а затем, получив ещё по десять ударов розгой по задней стороне бедер за свои возмутительные проступки, трижды дав клятву больше никогда не вредить беззащитным сестрам, рыдающие принцессы были отпущены. Одновременно, по приказу Ферститы переселены в другую комнату, но не в крыле, где находились покои правящего клана, а на первый этаж, в опустевшее крыло для прислуги.

В новой комнате для принцесс было тесно, сыро и пыльно, а о мягкой перине можно было только мечтать, но по-другому Наварра не могла показать своим младшим сестрам, как она разочарована их недостойным поведением. Была у такого переселения и другая, скрытая причина. Молодая женщина прятала смазливых принцесс подальше от глаз своего супруга. Табиту и Самари она поселила с собой, чтобы и ими супруг также не воспользовался, когда его припечет.

Целую неделю она томила Марка воздержанием, украдкой, но очень пристально следя за его поведением во дворце лично или через подкупленных служанок. Она всё ждала, когда же он, подстёгиваемый накопившимся желанием, начнет штурмовать двери её покоев. Важно было выдержать паузу, но не перестараться, чтобы он не удовлетворил желание с прислугой или не дай бог не завел наложницу. Женщина хотела показаться на глаза и отдаться ему именно на пике желания, и таким образом извиниться и восстановить общение.

Такая мысль крепко засела в златовласой головке Наварры, когда она таки смогла выяснить, что её отец и мать действительно сами свели счеты с жизнью, так как являлись жертвами особого «демонического зелья», без которого не могли прожить и недели.

Наварра многое узнала про рцасследование супруга, о том, что он рбазгромил кланы Яр и Фагот, убил главу гоильдии алхимиков изготавливающего отраву для её очтца и матери. Узнала из третьих рук, что её пленение было единственным способом удержать от желания покончить с собой и её саму. Поздние прозрения очень изменили отношение Наварры к супругу, ведь теперь её покойный отец становился истинным виновником всех её мучений, а Марк спасителем, которому пришлось выслушать сотни её обвинений, ругани, стать свидетелем истерик, а он всё равно показывал, что любит и хочет её, продолжая вкладывать усилия в зачатие наследника.

Он мог бы просто расторгнуть брак, взять в жёны Ланиту или Миру, они моложе и даже больше ему подходят, а её отправить умирать в темницу, но он выбрал трудный и затратный путь. Терпеливо и заботливо помогал избавиться от яда. Спас её при атаке Крикунов на предместье и среди ночи изготовил для неё целительное средство, из-за которого она не умерла ещё месяц назад. В конце концов, он полностью исцелил её ноги, чего бы точно не смог за столь короткий срок ни один целитель в стране.

Все поступки Фёрста Марка предстали в новом свете. Наварра вспомнила момент, когда он ласкал её, очень нежно поглаживая внизу живота, и осознала, что иногда, возможно, её супруг даже через силу трудился над наследником дважды. Просто, чтобы подчеркнуть, как она ему дорога, а делал он это, когда она была привязана не для того, чтобы унизить, а потому, что её просто нельзя было развязывать для её же блага.

Осознав всё это, Наварра решила, что сама придет в покои Марка с повинной, если он и в этот день не посетит её или не пошлёт за ней слуг. Дольше изображать холодное безразличие это просто преступление и было оскорбительно для её супруга. Она сама себе роет могилу после всего, что он для неё сделал.

Правда, в желании поскорее увидеться и разделить ложе с супругом не последнюю роль сыграло и ещё одно обстоятельство. Уже приученные Ланитой и Мирой ночью доставлять удовольствие «любимой сестричке» Табита и Самари, постоянно атаковали Наварру с двух сторон, объятьями, поцелуями и всякими другими нежностями.

Пока она бодрствовала, то отбивалась от слишком нескромных проявлений нежности, объясняя, что так делать не надо, но когда засыпала, они украдкой гладили её в разных интимных местах, нежно, чтобы не разбудить, сильно возбуждая и оставляя неудовлетворенной. После нескольких таких ночей Наварра готова была забраться к Марку в покои через окно, чтобы он унял её разгоряченное лоно.

Еле слышно семеня по коридору, молодая служанка тихонько постучалась в дверь покоев второй принцессы Табиты. Дверь открыла сама Ферстита Наварра, кивком головы показывая, что та может войти, но не позволила и шагу ступить дальше порога.

- Ну, что у тебя? – с нетерпением, шепотом спросила госпожа.

- Ваша Милость, господин Марк после обеда привел с собой из города какую-то молодую девушку. Она была одета необычно, как служащая гильдии. Он приказал повару хорошо её накормить, а когда она поела, лично сопроводил в сторону своих покоев.

- Что?! – подскочив, как ужаленная, воскликнула Наварра, схватилась за голову и забегала по комнате.

Её возглас напугал двух младших сестер, которые после позднего обеда уже третий час с довольным видом расчесывали друг другу длинные, шелковистые волосы, умудряясь при этом одновременно заглядывать в небольшое полированное до идеального блеска серебряное зеркало.

- Опоздала, опоздала, опоздала! - кусая губы, трижды повторила Наварра и с совершенно разбитым и несчастным видом уставилась на служанку, - это всё?

- Н-н-нет, Ваша Милость, - исподлобья наблюдая, как болезненно реагирует на её информацию Ферстита, неуверенно промямлила служанка.

Как известно, гонцу, принёсшему плохие вести, достается весь гнев господина. Поэтому девушка тянула, в уме подбирая слова, но этим делала своё сообщение более нервирующим и болезненным для Наварры.

- Говори же! - не выдержав затянувшейся паузы, потребовала она.

- Господин вскоре один вернулся на площадь, чтобы командовать доставкой Водного дракона в хранилище главной дозорной башни.

- Дракона?

- Да, Ваша Милость, господин Марк убил сегодня легендарного дракона. Представляете, он скрывался прямо под нашим городом. Оказывается, под столицей находится огромная пещера, заполненная водой, так вот, Фёрст Марк Кансай сокрушил этого огромного монстра с одного удара. А потом…

- Что потом?

- А потом приказал привести к нему всех швей и их подмастерьев из торгового и ремесленного кварталов, чтобы выбрать из них лучших.

Глаза Наварры полезли на лоб. Почему-то она решила, что раз он решил выбрать себе лучших, то не в плане их профессиональных навыков, а самых смазливых, красивых собой, как наложниц. Сейчас все мысли Ферститы работали в этом направлении и она во всех женщинах вокруг видела лишь конкуренток. Однако, подмастерье у швей, это молоденькие девушки возрастом даже младше двенадцатилетней Миры.

Кто-то из мастеров набирает к себе и детей от семи до десяти лет, если у родителей есть чем заплатить за обучение. В стране принято считать, что ремеслу лучше учиться, чем раньше, тем лучше. «Неужели Марку на самом деле нравятся такие наложницы?» - расстроенно подумала Наварра.

Она уже по всем параметрам не подходила своему героическому супругу. Была его на год старше, в момент их первой брачной ночи была отравлена ядом, который делает из младенцев глупых людей, как её милые, но совершенно неприспособленные к жизни младшие сестры. Плюс ко всему, он принял предложение вынужденно, согласившись на уговоры отца. Проявив доброту и сострадание, он получил от неё, законной супруги, не благодарность и ответную доброту, а лишь пренебрежение и холодное отношение.

Наварра готова была сгореть со стыда и принести свои искренние извинения прямо в этот момент. Надо было сделать это прямо сейчас, чтобы он понял, что она совсем не холодная рыба, презирающая его. Это было глупое недоразумение. Она обманулась, заигралась. Нужно было сделать всё, чтобы супруг отказался от проведения завтрашнего выбора наложниц, и ту, что привел сегодня, также выгнал из дворца.

Женщина готова была отправиться на поиски супруга немедленно, и сказать всё, что она скрывала, играя роль обиженной и оскорблённой стервы, но сведения прислуги, так запоздало явившейся к ней лишь к вечеру, ещё не иссякли.

- Где мой муж сейчас? – спросила госпожа, порываясь сейчас же пойти на его поиски.

- Ваша Милость, он в купальне с…

- С кем?

- С той, новенькой и… принцессами Ланитой и Мирой.

- Да что здесь происходит?! – взвыла Наварра, уже не в силах сдерживать слезы.

Она выгнала служанку, заперла дверь и рухнула на кровать, пряча слезы в подушку. Очень сильно реагирующие на эмоции окружающих их людей, Табита и Самари тут же подошли поддержать сестричку. Они мягко обняли её, поглаживая по голове и спине, сочувствуя её горю, а это искреннее участие лишь сильнее раскрывало неизлитый колодец слез молодой Ферститы.

Мир так сложен. Вот она была просто девицей, о замужестве которой только велись переговоры с правителями других стран, и вот она уже сирота и нелюбимая супруга чужака. Хоть он сжалился над ней, проявил тепло и заботу, но уже через месяц после женитьбы готов наводнить дворец наложницами, и прямо сейчас развлекался в купальне с её младшими сестрами и какой-то незнакомкой!

Так обидно, но слезами горю не поможешь. Наварра поднялась, чтобы привести себя в порядок. Она ещё не проиграла! Нужно также хорошенько помыться, умыть опухшее от слез лицо холодной водой, расчесать волосы, чтобы стать не хуже, чем те, кого её супруг уже обласкал сегодня. Она ещё может всё исправить и всё для этого сделает! После купальни уже не очень хочется кушать, поэтому вместо ужина он уже вряд ли задержится в столовой, а сразу направится отдыхать.

Наварра готовилась предстать перед мужем во всеоружии, прикрываясь супружеским долгом, нежными ласками заставить его отказаться от выбора наложниц. Она даже была уже готова примириться с тем, что он будет спать с её сестрами, когда ему захочется, но зачем собирать во дворце толпы простолюдинок?

Наварра прямо видела, как они ходят по внутреннему двору и нагло посмеиваются над ней, неуклюжей, отёкшей, раздувшейся и непривлекательной от увеличившегося плода, когда её муж проводит время в своём гареме. От этих мыслей у Наварры разболелась голова. Старательно подготовившись, она с замиранием сердца караулила у двери, чтобы дождаться, когда Марк вернется в свои покои. Она бы пробралась внутрь и приготовила ему сюрприз в постели, но он всегда запирал комнату на ключ, а перед этим сменил старый дверной замок на новый, куда более сложный. Не желал, чтобы кто-то пробрался в его комнату, пока его нет. Возможно, хранил там какие-то ценные для него вещи.

Наварра услышала в коридоре знакомые шаги и боролась с желанием выйти Марку навстречу. Нет, она не должна показать, что с нетерпением ждала его у двери. Хоть немного достоинства Ферстита должна была сохранить, особенно после того, как узнала, с кем он только что проводил время в купальне.

Услышав звук открывающейся по соседству двери, молодая женщина отсчитала до тридцати, чтобы остановить колотящееся в груди сердце и осторожно вышла в коридор. В этот момент, она была так погружена в то, что должна сделать и сказать Марку, что оставила дверь своих покоев незакрытой, бросив двух глупых сестер одних.

Она на носочках преодолела расстояние от дверей комнаты Табиты до соседних покоев, удерживая в правой руке подсвечник на три свечи. Хотя ещё неокончательно стемнело и можно было разглядеть очертания коридора и мебели без дополнительного освещения, свечи были нужны, чтобы подчеркнуть красоту её платья, прически и нежных, слегка подведенных соком красных ягод губ. Так они выглядели более яркими и живыми. Природная бледность кожи воровала едва заметные, обескровленные губы с лица Наварры. Их приходилось намеренно покусывать, чтобы вызвать прилив крови и компенсировать недостающую красноту.

Ещё раз глубоко вдохнув, Наварра тихонько постучалась в комнату супруга. Тишина. Ещё раз постучалась. Подождала и набравшись смелости, сделала это уже совсем громко. Ничего.

«Заснул», - разочарованно подумала женщина, и решила действовать с другой стороны. Ферстита она в конце концов или кто! Она решила выгнать из дворца первую приведенную мужем наложницу. Она была готова заплатить ей или пригрозить убийством, если та откажется взять деньги, но выставить непрошеную гостью из своей жизни.

Вооружившись дворецким, стражником и взяв пару слуг в свиту, Наварра направилась в крыло наложниц, но по тому, что здесь не было стражи, и вообще никого, она поняла, что новенькую поселили не сюда. Тогда она решилась выспросить у дворецкого о том, куда заселили приведенную Марком девку.

- Вы говорите о Фионе, Ваша Милость? - переспросил мужчина.

- Я не знаю, как её зовут, - раздраженно буркнула Наварра, - она пришла сегодня с моим супругом и потом жадно уплетала обед на кухне. Где она?

- А, госпожа, вы точно говорите о Фионе. Я давно не видел, чтобы кто-то так давился едой, а съев двойную порцию, тут же попросил добавки. Бедняжка давно хорошо не ела. Даже набрала свежевыпеченного хлеба в свой узелок для младших братьев и сестер.

- Фу! Так она ещё и нищенка! Мой супруг совершенно не дорожит репутацией. Так где эта девка?

- Прошу прощения, Ваша Милость, Фёрст не выделил ей место во дворце. Сказал приходить каждое утро ровно в девять. Фиона - новый картограф Его Милости. Милая девушка, очень старательная и трудолюбивая. Даже посуду за собой вымыла сама.

- Пф-ф-ф, картограф! Я знаю, что он её не для этого сюда привел, и для чего водил в свои покои, - не смогла сдержать раздражения Наварра.

- Не смейте порочить достоинство Его Милости! – сделав суровое выражение лица, с угрозой в голосе воскликнул дворецкий, - я лично следил за устройством новой служащей при дворце. Она доставила свитки в крыло Тайной службы, где и находилась, пока господин не проводил её в купальню.

- Ага! Вот видите, он сделал это не в покоях, а в купальне.

- Вы в своем уме или демонический яд сделал вас такой же глупой, как и ваших несчастных сестер? Там уже находились Ланита и Мира, поэтому он подождал снаружи, пока они вымоются и зашёл туда лишь после того, как все удалились, - возмущенно возразил пожилой мужчина, мнение которого о моральных качествах Фёрста Марка было куда выше, чем о прошлом правителе и всей его семейке.

Наварра почувствовала себя полной дурой, наслушавшейся россказней служанки, восприняв их с предубеждением, совершенно неправильно. Она отпустила прислугу, но перед тем, как вернуться в свою комнату, всё же решила посетить отселенных в крыло для слуг принцесс.

Ланита и Мира встретили старшую сестру, которая в одночасье превратилась в жестокую и деспотичную Ферститу, как побитые собаки. Они прятали взгляд, опасаясь ещё чем-то разозлить Наварру.

- Ну, отвечайте, вы были недавно в купальне?

- «Да», «Да, Ваша Милость», - подтвердив слова кивками, ответили младшие сестры.

Наварра почувствовала, что после устроенной ею экзекуции они боялись её, и как родня, они сильно отдалились друг от друга.

- Что вы там делали?

- Мылись, – не понимая, что именно хочет услышать строгая сестра, почти одновременно ответили девушки.

- Одни мылись? – как-то по злому оскалившись, допрашивала Наварра.

- Нет, нет. Попозже к нам присоединилась незнакомая девушка, - сказала Мира.

- Фиона, её зовут Фиона, я с ней познакомилась, - поправила её Ланита, - там в архиве Тайной службы такое количество паутины, что из клубка, что она собрала головой можно полотно ткать. Она, вроде, новый картограф вашего супруга, Ваша Милость.

- Не называйте меня, Ваша Милость. Меня интересует другое. Вы купались втроём? Больше с вами никого не было? Фёрста Марка, например, который сказал вам помалкивать об этом.

- Нет! Конечно, нет! – возмутились сестры.

- Он ждал снаружи, даже нас подгонял, когда мы с Фионой немного заболтались, - сообщила Ланита.

- Это правда? – подозрительно уставившись на сестер, спросила Наварра.

- Клянусь! - тут же выпалила Мира.

- Ваша Милость… - сказала и тут же замялась Ланита, - можно мы с Мирой вернемся назад в свои комнаты? Мы больше никогда не будем издеваться над сестрами, обещаем.

- Нет, - холодно ответила Ферстита, всё ещё считая, что близость младших сестер к Марку может быть опасна.

- Ну, пожалуйста, сестра. Я уже третий день не сплю, всю ночь меня кусали клопы. Они повсюду, а ещё я видела мышь. Она проскользнула в щель под дверью, - пожаловалась Мира, показывая сестре множественные места укусов клопов на ногах и руках.

- Да, клопы нас уже заели! Я тоже не сплю три дня. Мы всё здесь вымыли, сами заменили и перетрусили всю постель, но они никуда не делись. Прячутся где-то днем, а ночью от них спасу нет, - также показав десятки укусов, расчесанных до крупных, сочащихся сукровицей ранок, - пожаловалась Ланита.

- Ладно, - сжалилась Наварра, - но только на одну ночь, а потом вы отправитесь в крыло наложниц, и чтобы за завтраком, обедом и ужином даже не высовывались оттуда. Еду вам принесут. Я не хочу, чтобы вы попадались на глаза Фёрсту. А если кто-то из вас окажется в купальне, когда там находится Марк, и якобы случайно обнажится перед ним, я не посмотрю, что вы мои сестры и устрою вам наказание в пятьдесят ударов плетью. Если не послушаетесь меня, пеняйте на себя.

- Сестра, но ведь после такого наказания не живут, - слабо возмутилась Мира, - если господин сам захочет овладеть мной, когда я буду купаться или даже в моих покоях, в чём я виновата?

- Если такое случится, виноваты будете вы! Сопротивляйтесь, убегайте, бегите ко мне за помощью, но если вы просто ляжете и раздвинете ноги, я с вас живьем шкуру спущу, поняли?

- Да, да, - затравленно подтвердили принцессы и поплелись за своей разительно изменившейся за какой-то месяц, старшей сестрой.

Уже при подходе к южной лестнице на второй этаж, можно было слышать отголоски странных звуков, раздававшихся из крыла с покоями принцесс, где сейчас временно располагался и Фёрст Марк. Наварра насторожилась и поспешила наверх. Ланита и Мира едва поспевали за ней. При подъеме на второй этаж звуки стали намного отчетливей и слышней. Это были женские стоны. Натуральные стоны наслаждения. Причём постанывало сразу два женских голоса. Наварру словно молнией прошило. Совсем задумавшись о своём, она бросила дверь комнаты Табиты открытой.

К ней в комнату мог зайти, кто угодно, и первый на кого она подумала, это на своего супруга. Возможно, когда она постучала в третий раз, Марк всё же проснулся, но она просто не дождалась, когда он подойдет к двери и слишком быстро покинула коридор. А ведь он мог выглянуть туда позже, заметить свет из соседних покоев и направиться туда.

Табита и Самари глупые и могли спровоцировать его на занятие сексом, просто обнажив свои ягодицы или улыбаясь, лёжа полуобнаженными на кровати, что он мог воспринять, как приглашение. Ожидая увидеть неприятное для себя зрелище, Наварра на несколько секунд застыла у входа в комнату, и вдруг, услышала звук открывающегося засова в комнате дальше. Из своих покоев выглянул одетый в красивый, длинный халат Марк и подозрительно уставился на разодетую Наварру с подсвечником в руке и ещё двух одетых в легкие халаты принцесс, стоящих у входа в комнату, из которой на весь коридор раздаются звуки сладострастия.

Наварра тут же натянула улыбку и не обращая внимания на то, что может происходить в комнате с двумя глупыми сестрицами, шагнула навстречу супругу. Она ясно осознала, если с ними не Марк, то ей вообще плевать, кто с ними развлекался сейчас. Пусть она и виновата в этом, не проследила за дверью, ничего страшного в этом нет. Стоны удовольствия - это ведь не стоны боли. Наварра махнула рукой сестрам, чтобы они разобрались, а сама засеменила навстречу супругу, пока он не скрылся за дверью.

Ланите и Мире удалось быстро устранить источник странного шума, разняв двух бесстыжих девиц. Проникнув в комнату, они застали глупых сестер в позе шестьдесят девять. Не обнаружив никаких других сестриц поблизости, и оказавшись в постели, они по привычке одарили друг друга нежными-нежными ласками и офигели от того, что с ними произошло. Остановиться не было ни сил, ни желания. Ланите пришлось несколько часов утихомиривать Табиту, а Мире - Самари, которые хотели снова нежно обнять друг друга. Их тянуло к уже испытанному наслаждению, что они даже начали капризничать и хныкать, когда сестры не позволили им этого сделать.

- Плохая, плохая Ланита, отпусти меня, - требовала Табита каждую минуту.

- Я хочу к сестре, отпусти-и-и-и, - хныкала Самари.

Так они постоянно причитали, пока не утомились, и не уснули. В эту ночь Наварра не вернулась спать к сестрам. Сделала всё, чтобы задержаться в покоях мужа, откуда так демонстративно сбежала неделей ранее, хотя бы на ночь. А если удастся опять заинтересовать и удовлетворить Марка, то в надежде задержаться до того дня, когда беременность не лишит её девичьей привлекательности.

Она всё выдержит, всё сможет, если будет мила сердцу молодого героя и правителя Восточной Флавии, с которым её соединила судьба. Но волнения, что завтра смотрины в гарем из числа простолюдинок не оставили Наварру, даже когда её опять в первый раз унесло на волнах такого желанного экстаза. Она так и не посмела что-то высказывать мужу, просить или ставить условия. И лишь второй оргазм смыл все тревожные мысли, растворившиеся в сладких волнах, пробежавших от паха к ногам и назад к груди. Нежная рука на её холмике творила настоящие чудеса, пока горячо дышащий за ухом супруг настойчиво и сладко вонзался сзади.

«Вот бы это наслаждение никогда не заканчивалось», - пронеслось в расплавленном мозгу Наварры, и тут же горячий поток во второй раз обдал её окропленное получасом ранее лоно, означая скорый конец наслаждению. Её муж устал. Ему нужен заслуженный отдых, ведь в этот длинный, осенний день, пока она успела лишь поспать, поесть, принарядиться и устроить скандал слугам и сестрам, он сам, своими руками проложил огромный тоннель в скрытое подземелье, решил вопрос о зимнем снабжении столицы водой. Мелкая река, проходившая у западной окраины, постоянно промерзала до дна, приходилось долго и утомительно рубить лед, а так тратить ценную древесину для плавки льда больше не придется. Да что там вода, Марк уничтожил легендарного дракона, лично нашёл и привёл во дворец полезного для будущего страны картографа, и сделал ещё кучу дел, о которых она даже не догадывалась.

А самое главное, всеми своими прошлыми поступками и свидетельствами допрошенных ею с пристрастием слуг, вместо жестокого злодея, насильника и тирана, волшебным образом превратился в доброго, верного, безупречного мужа, бесстрашного героя, и вообще, лучшего из мужчин. Наварра заново влюбилась.

Одно дело носить под сердцем дитя убийцы родителей и насильника, и совсем другое, справедливого и достойного мужа, нежно заботящегося о своей жене и будущем наследнике, над сотворением которого он неустанно трудился каждый день, как бы тяжело ему ни было.