Драконьи долги (СИ)

ГЛАВА 12

Сразу после завтрака к Айриэ постучался худенький простуженный паж с нездоровым румянцем во всю щёку и, стараясь шмыгать носом поделикатнее, сообщил, что маркиз Квейдион просит посетить его по поводу изготовления амулета для коня.

Айриэ ещё накануне вечером успела сделать эту простенькую вещицу — дел-то всего на несколько минут, если в запасе имеется нужная заготовка. Такие амулеты крестьяне в деревнях надевают буйным, агрессивным быкам-производителям или тем же жеребцам, когда это необходимо. Только в Дилиании подобные амулеты почему-то были почти неизвестны, но здесь вообще бытовая магия развита слабее, чем в остальных человеческих королевствах. Если быть точными, изобрели подобные амулеты орочьи шаманы тысячи лет назад — усмирять буйных рабов, но об этом в Акротосе давно забыли. В своё время амулеты просто доработали, придумав заклинание для обычных человеческих магов.

Прихватив готовый плетёный шнурок со стола, Айриэ кивнула мальчишке:

— Веди.

Где находятся покои маркиза, она понятия не имела, так что провожатый пришёлся кстати. Паж, кашляя и чихая по дороге, привёл магессу в другое крыло замка, где проживали самые знатные или приближённые к принцу люди.

Маркиз был видным мужчиной средних лет, подтянутым и одетым по последней придворной моде. Он посматривал на магессу с некоторой долей высокомерия и скепсиса, явно не слишком доверяя возможностям магии по части укрощения строптивых лошадей. Однако если требовалось, Айриэ могла найти общий язык почти с кем угодно. Стоило совершенно искренне похвалить прекрасного коня и пожалеть о его странной злобности, как Квейдион немного оттаял. По крайней мере, на вопросы отвечал спокойно, без кичливости, понимая, что магесса спрашивает не из пустого любопытства, но желает докопаться до истины, чтобы помочь коню.

Выяснилось, что своего драгоценного красавца, Эльфа, маркиз за безумную сумму приобрёл ещё трёхлеткой, несколько лет назад. Конь всегда был с хозяином очень дружелюбен, не кусался, не лягался и не пытался сбрасывать наездников. Странности начались, когда маркиз прибыл в Аэс-Тронд. Неподалёку отсюда лежало поместье тёщи маркиза, которое после её смерти должно было отойти к младшему сыну Квейдиона. Поместье, как и многие ему подобные, было почти разорено нашествием нечисти, а маркиз взялся поправить его дела и с осени жил там, периодически бывая при дворе принца.

Итак, маркиз начал замечать, что конь становится беспокойным и даже злобным, когда его хозяин живёт в Аэс-Тронде. Стоило уехать в поместье, жеребец сразу становился спокойнее, хотя и не совсем таким, как прежде. Со временем стало хуже, Эльф озлобился и стал кидаться не только на ухаживавших за ним людей, но и на самого маркиза. Квейдион клятвенно утверждал, что никто и никогда не посмел бы даже замахнуться на его любимца, не то что ударить. И вообще, никто его не обижал, совершенно непонятно, откуда возникла столь резкая смена характера. Теперь коня предлагали выхолостить, чтобы, мол, стал спокойнее, но маркиз приходил в негодование при одной мысли об этом. Он собирался получить от него ещё немало прекрасных жеребят и надеялся, что кто-то статью и мастью пойдёт в отца.

Когда Айриэ сказала, что подозревает воздействие злой магии, маркиз не слишком удивился. Он предполагал, что причина может быть в каком-то проклятии или сглазе, хотя местные маги коня уже смотрели и ничего не нашли. И ни один из них даже не упоминал про амулет, который может помочь коню стать спокойнее. При этом в голос маркиза вернулся прежний скепсис, на что Айриэ только улыбнулась.

Она предложила опробовать амулет прямо сейчас и убедиться в его эффективности. Маркиз не стал чиниться и отправился в конюшню вместе с магессой. Амулет (по виду простенький кожаный шнурок с деревянными бусинами) требовалось вплести в гриву. Айриэ проделала это лично, пока конюх с помощниками с трудом держали Эльфа, а маркиз пытался его успокоить и едва не лишился пальцев — вовремя руку отдёрнул. Амулет подействовал почти сразу, и конюх едва не прослезился от облегчения, а обрадованный Квейдион заплатил золотом, не скупясь. Магесса посоветовала не снимать вещицу, пока конь не окажется далеко от здешних мест.

Пользуясь случаем, Айриэ тщательно осмотрела коня, следов заклятий не обнаружила и пришла к выводу, что, видимо, этот конкретный конь просто отличается повышенной чувствительностью к недоброй магии. Такие экземпляры встречаются, хоть и редко, и в основном, среди пустынных лошадей тамошней местной породы — тонконогих, резвых и очень выносливых.

— Мэор маркиз, а кто, кроме вас, садился на этого красавца? — поинтересовалась Айриэ.

Может, кто-то из его всадников носил некий «демонский» амулет… под кожей, например, а конь учуял? Только это не объясняло, почему конь бесился постоянно. Хотя сама Айриэннис ведь тоже чувствовала себя очень неуютно в Аэс-Тронде, так и это белоснежно-золотистое голубоглазое чудо могло злиться просто оттого, что где-то рядом пряталась тварь, самим своим присутствием коверкавшая магическую оболочку этого мира.

— Мэора Таннора, вы имеете в виду — здесь, в замке? Хотели многие, и его высочество Мэйгин первый. Увы, к тому времени Эльф уже вёл себя непривычно агрессивно, так что я уговорил принца не рисковать.

Хм, интересно. Впору начать подозревать самого Квейдиона, если бы не одно «но». В Эстиссу с принцем маркиз тогда не ездил. Квейдион, хотя и считался одним из самых знатных и богатых людей королевства, предпочитал сельскую жизнь в одном из своих поместий, а в столицу Дилиании — Хойброк наведывался крайне редко. Да и в число доверенных людей Мэйгина он не входил, хотя сейчас принц и приблизил маркиза к себе.

Может, Квейдион просто очень часто общался с тем, кто, так сказать, контактировал с демоном? Тогда это опять кто-то из ближнего круга Мэйгина, что и раньше было понятно.

И тут Айриэ пришло в голову поинтересоваться, а кто обычно ухаживал за конём, главный конюх?

— Нет, мэора, такой, знаете, конопатый паренёк, как его там зовут… Он мне тут первым подвернулся, конюха в день моего приезда не было, — ответил маркиз. — А мой конь парнишку принял хорошо, поэтому я распорядился, чтобы тот и дальше за Эльфом ухаживал. Главный конюх только присматривал, ну а потом к коню вообще стало опасно ходить поодиночке. В последнюю декаду у него даже убраться спокойно не могли.

Эльф стоял в одном из самых дальних денников, в конце прохода. Денники напротив и по соседству пустовали, чтобы не злить коня ещё больше присутствием сородичей. В конце прохода имелась дверь, ведущая в соседнее помещение, разделённое на несколько отсеков. Там под защитой самых простых, но действенных бытовых заклинаний хранились корма, сбруя и разный рабочий инвентарь. Из этого хранилища наружу вела отдельная дверь. Айриэ на всякий случай проверила, но никаких остаточных следов демонской магии не обнаружила — ни в конюшне, ни на складе. Если тут кто-то и колдовал, то сейчас уже не поймёшь.

Пока она занималась проверкой, счастливый маркиз приказал оседлать застоявшегося любимца и вывести во двор. Квейдион ласкал и наглаживал коня, что-то шепча, а потом легко взлетел в седло. Конь был до невозможности красив, а двигался так, что дух захватывало от восторга. В бледных лучах зимнего солнца конь казался отлитым из золота; истосковавшись по хорошей скачке, Эльф, повинуясь хозяину, сначала прогарцевал по двору, горделиво изгибая шею и явно красуясь перед восхищёнными зрителями, а потом стремительно помчался.

Всадник и конь вскоре исчезли из вида, красиво взвихрив снежную пыль. Обернувшись, Айриэ заметила неподалёку Фирниора, тоже любовавшегося конём, и подошла.

— Ну как? Впрочем, не здесь. В моих комнатах поговорим.

Он согласно кивнул и усмехнулся:

— Можем даже в моих. Ваша… забота, мэора? Спасибо.

Айриэ отмахнулась. Не хватало ему трястись от холода в старых казармах. Драконна вчера вечером поговорила с кастеляном и вежливо попросила разместить её помощника рингира Ниараса в более приличествующих его статусу покоях. Предупреждая уже готовые последовать возражения, Айриэ ещё более вежливо намекнула на недовольство его высочества, когда он узнает об этом досаднейшем промахе верного кастеляна. Тот всё понял правильно и с витиеватыми извинениями пообещал тотчас же исправить своё невольное упущение.

Конечно, комнаты Фиора были поменьше и попроще (ещё бы, он же не предполагаемая любовница принца), но всё равно там было очень комфортно и, главное, тепло.

Поставив «полог тишины», Айриэ поведала о том, что выяснила у маркиза.

Задумчиво хмурясь, Фирниор легонько прикусил губу и выдал предположение:

— Мэора, но ведь колдовать могли и просто поблизости от конюшни. Скажем, за стеной… или в подвале. Аэс-Тронд — довольно древний замок. Не Файханас-Манор, конечно, но ведь здесь тоже должны быть ходы в стенах и, обязательно, скрытые подвальные помещения — укрытия на случай захвата замка или место для… тайных занятий, неважно какого рода. «Лабораторию» Орминда помните?

— Точно, дельная мысль! Спрошу у принца. Ему, как нынешнему владельцу замка, должны были открыться зачарованные планы с указанными потайными ходами и помещениями. Попрошу посмотреть, он не откажет представительнице Ордена.

Фирниор неопределённо пожал плечами. Айриэ спросила:

— А что вам удалось узнать у парнишки?

— Он исчез, мэора, — мрачно сообщил Фиор. — Точнее, его с утра нигде не могут найти. Я уже поговорил с главным конюхом, тот видел помощника накануне, сразу после нас. Говорит, накричал на пьяного дурня и потом отволок в его каморку, отсыпаться.

— Куда именно?

— Это здесь же, над конюшней. Там все живут, кто за лошадьми ухаживает. У главного конюха квартира большая, он семейный, а у одиноких — просто комнатки. Утром конюх послал одного из помощников растолкать нашего лопоухого, а в каморке никого не оказалось. И не показывался нигде с тех пор.

— Ох, не нравится мне это, — недовольно сказала Айриэ. — Неужели он действительно что-то видел? Если так, то исчез он не по своей воле. Корявое Равновесие, я-то думала, дурачок просто напился и несёт невесть что. Если речи каждого пьяницы всерьёз воспринимать, жить некогда будет.

— Я узнавал, родных у паренька нет, все в первый месяц после Прорыва погибли. Самого мальчишку односельчане из опасных мест вывезли и в приют при Лунном храме пристроили. Так что не к кому ему уезжать, да и в любом случае он бы конюха предупредил. А так просто исчез, никому не сказавшись. К тому же у него наверняка такое похмелье было утром, что по своей воле он бы с постели не встал ещё долго.

— Пил он с кем, интересно? Расспросить бы собутыльника.

— А ни с кем, мэора. В одиночку. Его кухонные служанки видели, потому что он в кладовке прятался. Выпил большую бутыль вина, а раздобыл его, наверное, в городишке, куда его конюх за чем-то посылал.

— Надо его искать, — решила Айриэ. — Пока собаки могут след взять, а я вдобавок заклинанием помогу, то что-то может получиться. Надо просить принца, чтобы распорядился начать поиски. Только ещё рано к нему идти, придётся подождать. Мэйгин до полудня никого не принимает.

— Даже свою даму? — приподнял брови Фирниор.

— Со своими дамами он спит, ему незачем их по утрам принимать, — хмыкнула Айриэ. — А я ему не любовница, чтоб вы знали.

— А разве это может каким-то образом меня касаться, мэора? — холодно спросил он, так что в комнате, кажется, ещё бы чуть-чуть — и иней появился.

— Ну нет так нет, — спокойно ответила она. — Я просто на всякий случай, чтобы вы были в курсе дела.

Забавно, он, кажется, стал ещё более недовольным. Айриэ тоскливо вздохнула. Зачем эти сложности, обиды какие-то, претензии?.. Без них же намного лучше и приятнее. Может, попробовать… хм, предложить ему мир?

— Фирио, слушай, я тебя очень прошу, давай не будем ссориться, — проникновенно попросила драконна. — Я и без того устала, знал бы ты как… Давай попробуем относиться друг к другу проще, а? Друзьями, что ли, попытаемся быть.

Он чуть скривил уголок рта в усмешке и посмотрел на неё странным долгим взглядом. Серые глаза чуть потемнели, но того дивного тёмно-лилового оттенка в них больше не проявлялось, а жаль. Приятно было полюбоваться.

— Друзьями, говоришь… — наконец протянул он. — Айриэннис, всё-таки ты плохо понимаешь людей… или, что вернее, не очень-то стремишься нас понимать. Ты ждёшь от меня слишком многого.

— Да всё я понимаю, — с некоторой досадой ответила драконна. — Просто я каждый раз почему-то жду, что люди вдруг начнут вести себя… более привычно для меня. Извини, я, разумеется, не имею ни малейшего права требовать, чтобы ты или кто-либо другой менял свою природу в угоду драконьему представлению о разумном поведении.

— Мы слишком сильно различаемся.

— Однако это не мешает мне считать своими друзьями эльфов, гномов, да и некоторых людей тоже.

— Видимо, к их дружбе не примешиваются… иные чувства, — заметил он, отводя глаза.

— Всё может быть. В общем, извини, если я чем-то тебя задела, сейчас или в нашу предыдущую встречу.

Он медленно покачал головой:

— Я не обиделся, Айриэннис. Я просто слишком хорошо понял, как по-разному мы видим мир и смотрим на жизнь вообще. За это я тебе благодарен. Ты избавила меня от заблуждений.

— И потому ты стал таким отчуждённым? Из благодарности? — грустновато усмехнулась Айриэ.

Он помолчал, не слишком желая отвечать, потом всё-таки выдавил неохотно:

— Я не собираюсь обременять дракона человеческими глупостями.

— Я не называю это глупостями! Не слишком разумным поведением, всего лишь. Но нигде не записано, что все вокруг обязаны поступать исключительно мудро и рационально. Я сама делаю массу дурацких вещей, просто потому что я — живая. И, как любое живое существо, должна ошибаться… иначе и жить незачем. Скучно.

— Ну, пока это зависит от меня, я постараюсь оградить окружающих от проявлений ненужных им эмоций, — проговорил он, по-прежнему не глядя на Айриэ. — Особенно тебя. Прошу прощения за то, что раньше попросту не осознавал, насколько это НЕ нужно драконам. Правда, извиняться за то, что я — всего лишь человек, я не стану.

— Как и я — за то, что всего лишь дракон.

— Мы такие, какие мы есть.

— И это замечательно, — заключила Айриэ, чуть улыбнувшись. — Собой быть всегда приятнее, чем чьим-то представлением о тебе.

— Однако чаще всего мы стремимся иметь дело именно со своим представлением о другом человеке… в смысле, разумном существе. Отсюда, наверное, и возникает большинство конфликтов: когда ты сталкиваешься с реальной личностью, а не с тем образом, который живёт в твоём воображении.

Фирниор отвернулся к камину и щипцами отправил в огонь кусок зачарованного угля.

— Мне жаль, если мой истинный нрав тебя разочаровал, но я никогда не стремилась выглядеть лучше, чем я есть, — негромко заметила Айриэ.

— В том-то и дело. Ты не притворялась, это я обманывался. Если мне и есть кого упрекать, так это себя, — повёл он плечом. — Я стремился завоевать понравившуюся мне женщину, только не учёл разницу в мировоззрениях. С отсутствием любви можно бороться, можно заставить передумать, переменить мнение о себе, вызвать интерес или уважение своими поступками у того, кто тебе дорог. Но нет ни малейшего смысла бороться с тем, что ни ты сам, ни все твои чувства просто-напросто не нужны. И обижаться на это — глупость, поэтому я не обижаюсь. Я осознал, что драконы предпочитают… безмятежность и спокойствие, поэтому ни в коем случае не стану пытаться всколыхнуть твой внутренний мир.

Он говорил спокойно, без особой горечи, но Айриэ его слова почему-то всё равно ощутимо царапнули. Вот проклятый Фирниор, вечно он умудрится задеть за живое, тем или иным способом!..

— Да при чём тут все мои сородичи, когда это я такая… нетипичная, — проворчала она сердито. Ужасно хотелось сказать ему какую-нибудь гадость, но Айриэ сдержалась. В конце концов, это было бы подло.

— Не знаю, мне всё равно не с кем сравнивать, — равнодушно откликнулся он. — Мне хватило знакомства с тобой. Боюсь, ещё нескольких драконов в своей жизни я бы просто не вынес.

Айриэ только гневно фыркнула. А он благоразумно сменил тему:

— Айриэннис, скажи, ты думаешь, этого парнишку с конюшни возможно найти? Ты говорила, что поможешь заклинанием.

— Можно усилить чувствительность собак к определённому запаху. Для этого мне нужна какая-нибудь вещь того, кого требуется найти. Благодаря этому заклинанию собак почти невозможно сбить со следа — не помешают ни снег, ни дождь, ни множество прошедших людей. И даже если след будет затёрт магией, через какое-то время собаки всё равно его возьмут, потому что моё заклятие сильнее.

— Его увезли отсюда или он где-то в замке? Ведь если бы увезли, стража на воротах и стенах что-нибудь заметила. Хотя ночную смену ещё никто не спрашивал, насколько я знаю.

— Если пользовались качественным «отводом глаз», то никто ничего не заметил. Или парнишку могли вывести через потайной ход. Или вынести тело, что вероятнее всего. Возможностей много, пока рано делать выводы. Только вряд ли мы найдём его живым.

Мэйгин принял её сразу и без возражений распорядился начать поиски пропавшего. Пока шли приготовления, принц выспрашивал подробности, проникшись серьёзностью происшествия. Он знал, что магесса не стала бы тревожить его по пустякам.

— Нидайра… простите, Таннора, никак не могу привыкнуть, — с вежливой улыбкой извинился он. — Вы полагаете, этот помощник конюха мог видеть что-то важное?

Принц показался драконне озабоченным и уставшим. Он осунулся, под глазами набрякли мешки, а морщины обозначились резче — как у человека, которого терзали многочисленные заботы. Так оно и было, впрочем: быть наместником разорённых северных провинций — не синекура, тут приходилось контролировать множество вещей и на долгое время забыть об отдыхе и развлечениях. Мэйгину было нелегко перейти от беззаботной столичной жизни к суровой, резкой и пронзительной, как северный ветер, здешней реальности, однако он мужественно терпел и старался соответствовать.

— Думаю, да, Мэйгин, иначе он бы не пропал. Если бы я только могла предположить, что это не глупый пьяный лепет!.. Но что уж теперь говорить.

— Вам неоткуда было это знать.

— Наверное, парнишка случайно видел то, что не предназначалось для его глаз. Испугался, конечно, и никому не сообщил. Видимо, убийца — очень важная персона, иначе парнишка не стал бы молчать. Да и проговорился он нечаянно, потому что был безобразно пьян.

Мэйгин нахмурился и в волнении впился руками в подлокотники своего кресла. На пухлых белых пальцах тревожно сверкнули алый рубин и крупный чёрный бриллиант, оба в изящных тонких оправах.

— Таннора, вы хотите сказать, что кто-то из моих придворных — убийца?.. Но кого он убил, в таком случае? В последнее время никто здесь не пропадал и не умер насильственной смертью, если не считать гвардейца, разорванного нечистью. Тем монстром, которого вы выследили и уничтожили больше декады назад. В Сигмале, помнится, вы говорили о том, что опасаетесь появления нового чёрного мага.

— Видите ли, Мэйгин, теперь стало ясно, что это гораздо хуже чёрного мага. Я подозреваю, что рядом с вами находится тот, кто заключил сделку с опасной тварью, появившейся во время Прорыва, — осторожно подбирая слова, сказала Айриэ. Лучше, если он проникнется серьёзностью положения и будет держаться настороже.

— Но ведь твари — неразумные! — остро глянул на неё принц. — Как с ними можно заключать сделки? Или мы ошибались и всё намного хуже? Прошу прощения, Таннора, я могу предположить, что ваш Орден обладает некими сведениями, но, скажем так, не спешит поделиться этими знаниями со всеми?

— Мэйгин, вам же прекрасно известно, что лишние знания могут быть смертельно опасны, — чуть укоризненно покачала головой Айриэ. — Мы просто не имеем морального права делиться некоторой информацией ни с кем, кроме немногих посвящённых. Но на ваш вопрос я отвечу, это вы должны узнать, чтобы не пострадать от излишней доверчивости.

— Я мало кому доверяю, мэора.

— Я знаю, Мэйгин, но отныне вам придётся доверять ещё меньше, — очень серьёзно сказала Айриэ. — Где-то прячется тварь из Нижних миров, и она разумна не менее нас с вами. Только вот моральных принципов у неё нет и быть не может. Равно как их не имеется у того, кто вступил в союз с тварью. Этой твари, скорее всего, периодически требуется пища. Человек, его плоть, кровь, боль и страх. Тварь не может не охотиться, но убивать там, где живёт, она будет лишь в крайнем случае. Поэтому жертвой вряд ли станет кто-то из замка или соседнего городка. Скорее всего, тварь охотится в окрестных деревнях или подстерегает неосторожных путников на дорогах. Сейчас, пока на этих землях нет прежнего порядка, трудно вести учёт пропавшим людям.

— Это я понимаю, — невесело усмехнулся Мэйгин и устало потёр переносицу, будто пытался разгладить залёгшую там глубокую складку. — Я сделаю всё, чтобы север процветал и вновь стал безопасным местом для жизни. Но это дело нескольких лет… Значит, эта тварь и есть ваша истинная цель, Таннора?

— Да, принц, наш Орден уже некоторое время пытается выследить и уничтожить этого разумного монстра, но он слишком хорошо прячется. Впрочем, я его всё равно найду, это лишь вопрос времени. Каждая жертва приближает меня к поимке твари, хотя я бы предпочла, чтобы новых смертей более не было. Если нам удастся проследить, куда отправился или, что вернее, куда увезли этого бедного парнишку, то, возможно, я наконец уничтожу тварь. И узнаю, кто из людей ей помогает.

— Таннора, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы помочь вам, — заверил Мэйгин и поморщился, слишком резко двинув головой. Потёр затылок и пробормотал: — Проклятье, опять голова разболелась… и за что я только плачу целителю, если он не может избавить меня от простейшей хвори?

— Мэйгин, я прошу вас, будьте очень осторожны и никуда не ходите без охраны. И носите те амулеты, которые прислал вам Юджис. Почему вы их не надели? Это небезопасно.

— Я должен носить их постоянно? — недовольно уточнил принц. — А я так не люблю лишние побрякушки!.. Это мой бедный брат обожает навешивать на себя целые гроздья амулетов, а я предпочитаю лишь необходимый минимум.

— В таком случае, вам придётся немного изменить своим привычкам, Мэйгин. Носите амулеты постоянно, хотя бы днём. Это для вашей же пользы.

— Да я понимаю, — тяжко вздохнул принц и неохотно потянулся к лежащей на столе шкатулке. Извлёк оттуда массивный браслет чернёного серебра с тёмно-лиловыми камнями и защёлкнул его на правом запястье. Потом надел на шею цепочку с зачарованным кулоном, спрятал под рубашку и поинтересовался: — Ну как, теперь вы довольны, Таннора? Постараюсь снимать их только на ночь.

Айриэ кивнула и совершенно машинально проверила силовые нити вокруг амулетов. Тут же она с приглушённым восклицанием подскочила к изумлённому Мэйгину и склонилась над браслетом, а потом бесцеремонно выдернула кулон из-за ворота.

— Что с вами, мэора? Что это значит?

Айриэ вскинула на принца мрачный взгляд и объявила:

— Мэйгин, здесь есть тот, кто очень сильно вас ненавидит. Амулеты испорчены.

— Что? — вскричал Мэйгин, нервно сдёргивая с шеи цепочку. Браслет он тоже поспешил снять, под ним на миг показалась розовая, воспалённая полоска, похожая на след от ожога, и скрылась под кружевной манжетой.

В вороте его шёлковой рубашки мелькнул уже виденный когда-то драконной овальный чёрный камень в простой оправе, и Айриэ на всякий случай проверила это украшение. Что удивительно, магии в чёрном камне не было совсем. Выходит, это и не амулет вовсе, Мэйгин носит вещицу по другой причине.

— Амулет больше не способны защитить вас от нечисти, принц. Кто-то их испортил, — повторила Айриэ.

Затейливое, ажурное плетение силовых нитей было грубо разорвано. Амулеты, призванные отводить от их владельца боевые заклинания, отпугивать нечисть и залечивать раны теперь не действовали так, как должно. Удивительный сплав эльфийской и человеческой магии, высочайшее мастерство не смогло устоять перед злой, разрушительной силой. Вероятно, демонской, теперь всё равно не понять. Внешних следов воздействия на амулеты не имелось.

— Но кто это сделал и, главное, как? Таннора, вы меня простите, конечно, но тот человек, который привёз амулеты, рингир Ниарас…Возможно ли, что он недостаточно внимательно следил в дороге за порученной его заботам шкатулкой?..

— Я доверяю ему как себе, — коротко и непререкаемо заявила драконна.

Однако Мэйгин предпочёл не отреагировать на тон и предупреждающий взгляд Айриэ, настаивая:

— Таннора, поймите меня правильно, прошу. Вам и магистру Юджису я доверяю всецело, но этот человек — другое дело. Он ведь приходится роднёй юнгиродским Файханасам, участвовавшим в том заговоре против короля Кайнира.

— Принц, происхождение мэора Фирниора не имеет никакого значения. На Орден работают только люди, достойные доверия. И если я заявляю, что верю кому-то, то я готова отвечать за свои слова! — Айриэ позволила гневным ноткам прозвучать в её голосе и смерила Мэйгина таким взглядом, что он едва заметно поёжился и предпочёл немедленно отступить.

— О… в таком случае, я искренне прошу прощения, мэора. Я не мог знать, что дела обстоят подобным образом. Если так, я больше никогда не усомнюсь в рингире Ниарасе, пока вы не скажете обратного.

— К тому же, принц, шкатулку с амулетами могли открыть только вы. Она зачарована, — напомнила Айриэ, успокаиваясь. И с чего, спрашивается, она так разозлилась?..

— Никто иной? — уточнил Мэйгин. — Я ведь не маг, простите я плохо разбираюсь в этом… Значит, амулеты испортил кто-то из своих. Возможность, увы, имелась.

— Вы оставляли амулеты без присмотра?

— Здесь же, на столе, — угрюмо и озабоченно подтвердил принц. — Сюда имеют доступ лишь мой камердинер и самые близкие друзья. Если предатель кто-то из них…

Принц не договорил и снова с силой вцепился в подлокотники. Он намеревался сказать что-то ещё, но тут в дверь коротко постучали, и почти сразу же на пороге возник камердинер принца — неулыбчивый тип, рослый и плечистый, с длинными обвислыми усами, придававшими его физиономии ещё более унылый вид. Поклонившись, он доложил, что ночная стража, оказывается, видела помощника конюха, около четырёх утра. Тот выглядел немного странно, говорил хрипловато и укутывал лицо шарфом. А ещё от него сильно пахло вином, так что стражники логично списали все странности поведения на опьянение. Парнишка показал заверенный его высочеством приказ, поэтому ему беспрекословно открыли ворота; уехал он на вороной кобыле, двигался через городок к перекрёстку, откуда несколько дорог расходились в разные стороны.

— Заверенный моей печатью приказ? — нехорошо прищурившись, рявкнул Мэйгин. — Кто посмел?..

— Тот же, кто испортил амулеты, принц, — сказала драконна. Камердинер знал, что «Таннора» из Ордена и имеет право говорить с Мэйгином как с равным, поэтому притворяться не пришлось. — Отдайте приказ тщательно расследовать это дело. Наверняка к вашей печати мало кто имеет доступ.

— Теоретически могли трое-четверо, включая секретаря, но…

— Мэйгин, лучше прикажите арестовать всех подозреваемых, потом спокойно разбирайтесь. Дело слишком серьёзное, вы же понимаете. Перед невиновными потом извинитесь, если сочтёте нужным, — нетерпеливо сказала драконна и встала. — Нельзя терять время, я еду искать того паренька. Без моей магии его будут догонять слишком долго, если вообще найдут. Пожалуйста, если что-то прояснится, пришлите мне «письмоносца». Амулеты постараюсь исправить, когда вернусь. И будьте очень осторожны, Мэйгин.

— Вы тоже, Таннора.

Принц выделил в качестве сопровождения отряд из десяти гвардейцев. Фирниор тоже поехал, но драконна и не возражала против его компании. Не зная, сколько продлится погоня, все наскоро перекусили в дорогу и взяли с собой припасов дня на три.

Найденная в комнатушке нестираная рубаха конопатого отлично подошла для привязки заклинания. Парнишка был верхом, но магия Айриэ помогала ищейкам чуять его так, как если бы он шёл по земле. Какое-то время отряд ехал по дороге, ведущей на север — от перекрёстка след повёл именно туда. Не доезжая до первой крупной деревни, лошадиный след свернул на изрядно занесённую снегом лесную дорогу, и собаки, взлаивая и коротко завывая, устремились в лес.