Драконьи долги (СИ)

ГЛАВА 5

На следующее утро Айриэ отправилась в дилианское посольство в сопровождении давешнего капитана стражи и нескольких солдат. Удачно, что удалось попросить Мэйгина о содействии, ведь официально, чтобы явиться сюда фактически с обыском, потребовалось бы вмешательство короля Эстиссы и долгие предварительные переговоры. Ну или запрос от Ордена, но учитывая нелёгкие отношения с королём Шингаром, это грозило большими осложнениями в дальнейшем. А так Орден вроде бы ни при чём, законопослушные дилианцы, которым нечего скрывать, по-добрососедски оказывают услугу городской страже Сигмаля, и все останутся довольны.

На себя Айриэ надела личину незапоминающейся человеческой магессы с унылой физиономией, чуть усилив свою незаметность слабеньким заклинанием. Как ни странно, принц оказался там же — видимо, ночевал в посольстве и приказал разбудить себя необычайно рано, ещё и одиннадцати не было. Более того, его высочество оказал сыщикам несказанную честь и лично сопровождал их, пока они осматривали посольство в поисках доказательств. Айриэ недоумевала, зачем бы ему это понадобилось и, улучив момент, отвела Мэйгина в сторонку, почтительно попросив ответить на несколько вопросов.

Они устроились на скамье в саду, где городские стражники исправно осматривали каждый куст в поисках возможных следов и улик. Айриэ по возможности сохраняла на физиономии почтительное выражение, но слова, естественно, заглушила с помощью заклинания, чтобы посторонние не развешивали уши.

— Мэйгин, я вам очень признательна за помощь, но, право же, не стоило вам лично присутствовать. Теперь слуги шептаться будут, с чего бы вы так заинтересовались расследованием убийства неизвестного мага.

— Пусть шепчутся, иные языки можно и укоротить, — жёстко ответил Мэйгин, на миг сбрасывая маску добродушного жизнелюба. — Я не могу просто так оставить это дело, задеты интересы Дилиании и честь королевства. Мы не желаем, чтобы на нас пали подозрения в пособничестве чёрному магу. И если виновный окажется дилианцем, он будет выдан правосудию, невзирая на положение и имя.

— Вас беспокоит это дело, Мэйгин? — негромко спросила Айриэ, оценив усталый вид принца и круги под глазами. Очевидно, он мало спал этой ночью.

— Вы правы, Нидайра, очень сильно беспокоит, — кивнул он. — Я пытался осторожно расспросить своих людей — тех, в ком я уверен, но они не видели и не слышали ничего подозрительного. К тому же его величество Вэндор попросил перенести наши переговоры на вторую половину дня, что оказалось весьма кстати. Я рад, что могу проконтролировать всё лично и помочь вам, если потребуется. Мои люди получили приказ, но в спорных вопросах всё равно бы потребовалось моё вмешательство.

Тут он был прав, смотря куда — и к кому — поведёт след, если его удастся обнаружить… Чуть прищурившись, Айриэ задумчиво наблюдала за действиями стражников. Те изо всех сил пытались нанести как можно меньше ущерба цветам, но получалось плоховато. То и дело кто-нибудь топтался прямо по клумбам, отчего наблюдавший за стражниками садовник делался всё угрюмее и страдальчески морщился.

Мэйгин пошевелился и машинально потеребил золочёный шнурок — завязки на вороте рубашки. По случаю жаркой погоды принц позволил себе быть без камзола, к тому же городская стража — не столь важные птицы, чтобы ради них требовалось пышно наряжаться. Айриэ невольно обратила внимание, что в распахнутом вороте рубашки Мэйгина виднеется золотая цепочка с овальным блестящим, угольно-чёрным камнем, вставленным в тонкую, очень простую оправу. Пожалуй, слишком простую для украшения, подобающего принцу. Видимо, это был некий амулет, чья магия не терпела излишних украшательств, встречались и такие — в основном, защитные. От нечего делать драконна хотела было поинтересоваться, что это за амулет, но тут Мэйгин заговорил:

— Нидайра, если мне будет позволено полюбопытствовать, вы рассчитываете найти здесь что-то конкретное? Или действуете наудачу?

— Удача мне в любом случае не помешает, Мэйгин, — чуть приподняла уголки губ Айриэ. — Я рассчитываю найти следы, оставленные нечистью, и окончательно убедиться, что убийца был здесь, среди ваших людей.

Мэйгин нахмурился и передёрнул плечами, но промолчал. Ему была неприятна сама мысль о причастности кого-то из его людей к преступлению, но, надо отдать ему должное, смотреть правде в глаза принц умел.

Тут к ним приблизился капитан стражи, и магесса развеяла приглушающее разговор заклинание.

— Ваше высочество, мэора магесса, — вежливо склонил голову он. — Кажется, мои люди нашли что-то интересное. Мэора, я хотел спросить, вы желаете осмотреть это место до того, как мы начнём копать?

— Копать? — недовольно переспросил Мэйгин, приподняв брови.

— Ваше высочество, мы обнаружили небрежно замаскированное место, где недавно копали землю. Мы обязаны проверить, — спокойно объяснил капитан. — Я лишь хочу узнать, не пожелает ли вначале мэора магесса проверить это место с помощью магии.

— Пожелает, — поднялась на ноги Айриэ.

Принц отправился вместе с ней. Магические следы были совсем слабые, но там чувствовалось присутствие кхайгашей. В яме, наспех забросанной землёй, обнаружился труп в одежде слуги. Тело несчастного было, мягко говоря, в прескверном состоянии. Даже не слишком брезгливую драконну тянуло оказаться подальше отсюда, а Мэйгин, кажется, остро пожалел, что проявил любопытство. Зажав рот платком, побледневший принц стремительно удалился. Определённо, он переоценил свои возможности.

Оказалось, это действительно слуга — из тех, что выполняли самую чёрную работу на кухне. Бедняга, судя по всему, послужил пищей для земляных демонов. Так как они предпочитают кровь, а не плоть, после мерзкого пиршества осталось немало, и эти остатки прикопали по приказу хозяина. По собственной инициативе кхайгаши этого никогда бы не сделали, но их хозяину огласка была явно ни к чему.

Допрошенный садовник трясся и клялся, что ничего не знал и не видел. Может, и так, тем более что работы у него было много, головы не поднять, несмотря на помощников. До замаскированных ям ли тут — вдобавок в дальнем углу сада, куда вообще редко кто заходит, судя по заросшим тропинкам. Дело происходило ночью, когда все спали. Сад не охранялся людьми, только сторожевыми заклинаниями, а они настроены на своих и, естественно, не прореагировали, даже если этот «свой» привёл с собой нечисть. Надо будет, пожалуй, указать здешним магам на несовершенство их защиты, а то ещё убьют Мэйгина, потом проблем не оберёшься. Да и жаль будет принца, всё-таки он неплохой человек и с ним можно иметь дело, не то что с Шингаром.

Больше никаких следов найти не удалось. Только и радости, что дилианский след подтвердился, но ничего конкретного не выяснилось. Уставшая и недовольная драконна вернулась в резиденцию Ордена. Вымывшись и перекусив, она подобрела и почувствовала себя готовой к дальнейшим действиям. Следовало навестить принца Эдореда, заодно Айриэ надеялась подтвердить свои догадки. Она полагала, что сизый волколак — один и тот же, но надо было убедиться точно. Вряд ли в Эстиссе действуют две таких твари, они вообще довольно редко встречаются. Признаться, Айриэ предпочла бы сделать их вымирающим видом, хотя бы в Акротосе. За Нижние миры драконы не в ответе, там свои законы.

Эдоред встретил драконну, лёжа в постели, и это лучше другого убедило Айриэ, что принцу сильно досталось. Валяться на перинах, стонать и собирать вокруг себя толпы целителей Эдоред ненавидел до дрожи. Если уж Виаллерону удалось заставить неугомонного принца оставаться в кровати, то это потому, что Эдоред и сам чувствовал себя скверно. Иначе уже давно бы вскочил, наплевав на распоряжения целителя.

— Нидайра, рад вас видеть! Простите, что не встал с постели при виде моей любимой магессы, но строжайшее распоряжение эльфа… Сами понимаете, сколько шуму будет, если я ослушаюсь, — беззаботно улыбнулся принц.

Слишком беззаботно, чтобы обмануть драконий взгляд. Эдореду было плохо, и руки едва заметно дрожали от слабости, а его худое вытянутое лицо было землисто-серым. Светлые прямые волосы липли к взмокшему лбу, хотя в комнате было не жарко, скорее наоборот. По случаю летней жары все помещения во дворце охлаждались заклинаниями.

— Я не могу присоединиться к вам, но зато вы можете присоединиться ко мне! — ещё более бесшабашно усмехнулся Эдоред одними губами, но в его серых глазах стыла боль. Он украдкой смахнул испарину со лба и поморщился от слишком резкого движения.

— Охотно это сделаю! — ослепительно улыбнулась драконна и, не успел принц изумиться, скользнула к нему на постель, прижавшись ртом к его сухим, потрескавшимся губам.

Глаза Эдореда удивлённо расширились, но он тут же понял, что затеяла Айриэ. Ему уже доводилось видеть, как драконна делится жизненной энергией. С не-магами этот способ тоже неплохо работал, если умеючи направлять поток силы. По крайней мере, на лицо Эдореда потихоньку вернулись живые краски, а сам он заметно повеселел. Глаза потеплели, в них заиграли смешинки, а на щеках появились милые ямочки, делавшие принца очень привлекательным. Красивым его назвать было нельзя, очень уж резкие у него были черты, чуть слишком вытянутое лицо, чересчур размашистые жесты. Он предпочитал простоту и прямоту во всём — в жизни, в любви и на войне. Впрочем, нравы в Эстиссе были как раз такими, даже король Вэндор не терпел возле себя любителей «словесных финтифлюшек», что уж говорить о его подданных. К примеру, принц Мэйгин смотрелся в Эстиссе чересчур… вычурно, но ему это прощали — он ведь был иностранец.

Глаза Эдореда разгорелись, он хрипловато пробормотал: «А мне понравилось», — и уже сам потянулся к её губам. Но тут над ними прозвенел мелодичный и одновременно насмешливый голос:

— О, как интересно… Может быть, мне стоило бы примкнуть к вам?

Эдоред дёрнулся, откинулся обратно на подушки и сказал с отвращением:

— Виалл, ты удивительно не вовремя.

— В самом деле? — безмятежно удивился эльф и взмахнул длинными пушистыми ресницами, обрамляющими его большие глаза — густо-фиолетовые, почти чернильного оттенка. Сразу видно, что не человек, ибо у людей подобных глаз не бывает.

Виаллерон был высоким и статным, изящным и сильным одновременно, отличаясь той гармоничностью облика, что в этом мире присуща, пожалуй, только эльфам. Его медово-золотистые волосы чуть вились и аккуратно подстриженной гривкой спускались примерно до середины шеи. Эльф выглядел на первый взгляд спокойным, безмятежным и мирным, но Айриэ лично видела его в деле и знала, что в бою он движется с грацией и стремительностью леопарда. Виалл часто сопровождал принца во время его охоты на нечисть, а драконне доводилось охотиться вместе с ними.

Виаллерон давно считался кем-то вроде придворного мага и главного целителя при дворе эстисских королей, а также наставником, другом и наперсником большинства представителей королевской династии. Если уж начистоту, то не первое столетие и даже не второе. Людей это давно не удивляло, все знали, что эльфы живут чуть ли не бесконечно. Наверное, это его личная заслуга в том, что из будущих королей Эстиссы получались на редкость порядочные люди. Заслуга, нелёгкий труд, множество незаметных уроков и постоянный бдительный присмотр, чтобы не упустить, не дать очередному юному принцу или принцессе вырасти дрянным человеком. Случались, разумеется, и у эльфа неудачи, но вряд ли по его вине. В конце концов, если уж в человеке с рождения имеется некий изъян, то никакое воспитание этого не исправит. Приглушит всего лишь до поры до времени, но случись непредвиденная ситуация, срывающая с людей вежливые маски — и истинная гнильца тут же проступит во всей своей неприглядной красе…

В любом случае, за то время, что эльф жил в Сигмале (не постоянно, но проводя здесь большую часть года), в Эстиссе случилось всего лишь две попытки переворота со стороны младших королевских братьев и один дурак на престоле. Заговоры эльф ликвидировал вовремя, непоправимого, то есть гражданской войны, не случилось, а с дураком Виаллерон научился неплохо ладить. Тот король, живший в прошлом веке, отличался вдобавок редкостным ослиным упрямством, но эльф довольно быстро приспособился вести его куда требовалось, сманивая вкусной морковкой перед носом короля. Фигурально выражаясь, естественно. Глупец, кажется, так и умер в убеждении, что всю жизнь самостоятельно принимал решения. Ну и пусть его.

Айриэ усмехнулась и заметила невинно:

— А мне показалось, очень даже вовремя.

— Кому как, — буркнул принц, тяжело дыша и отводя взгляд.

Эдоред давно уже посматривал на неё с интересом, но драконна не торопилась завязывать интрижку. Такому, как Эдоред, простых игр в спальне будет маловато, ему подавай более глубокие чувства. Но связывать себя с человеком, даже с таким замечательным во всех отношениях, Айриэ не собиралась. Зачем, если заведомо знаешь, что причинишь боль тому, кто этого не заслуживает?.. Пусть уж лучше вздыхает на расстоянии, как о недостижимой мечте. Повздыхает и успокоится со временем, потому что устанет.

Что сейчас действительно следовало сделать, так это избавиться от надоевшей маски. Приняла решение — надо выполнять… Эдоред и Виаллерон заслуживают честности, они имеют право видеть настоящее лицо драконны. Ну, пусть только в бескрылой ипостаси, но это уже немало.

Айриэ глубоко вздохнула, поднявшись с постели, и чуть отошла в сторону. Она взглянула на друзей с чуть виноватой улыбкой и негромко сообщила:

— Пожалуй, мне следует извиниться перед вами за этот маскарад. Но поверьте, я носила маску не для развлечения, так было нужно. Теперь я знаю, что вы оба достойны доверия, поэтому… давайте знакомиться заново. Моё настоящее имя — Айриэннис, но лучше Айриэ.

Оба смотрели на магессу изумлённо, но если эльф воспринял её преображение достаточно спокойно, то Эдоред заметно разозлился. Его губы сжались в побелевшую ниточку, чёткие тёмные брови рассекла глубокая складка, а на скулах заиграли желваки. Его голос подрагивал от рвущейся на волю ярости, которую принц старательно заталкивал обратно:

— Не могу сказать, что рад нашему знакомству, мэора!.. Вы лишили меня друга… и даже больше, чем друга.

— О, так вас интересовала лишь внешность Нидайры, принц? — высокомерно приподняла брови драконна. — В таком случае, поверьте, ваша потеря невелика.

Эльф подавил смешок, а Эдоред в бешенстве так и взвился с кровати. Наплевав на приличия (да и не был он излишне стеснительным, воин ведь, а в походе на многое смотрят проще), он спешно принялся натягивать одежду. И то сказать, лёжа в постельке, сложно выглядеть величественным в своём праведном гневе. От злости у него, похоже, прибавилось сил, да и магическая подпитка помогла.

Виаллерон театрально вздохнул, глядя на строптивого пациента, пожал плечами и тактично сказал:

— А я рад… Айриэ! Без маски ты мне нравишься ещё больше, и я надеюсь, у нас ещё будет время познакомиться заново. А пока, думаю, мне лучше оставить вас с принцем наедине, чтобы вы поговорили без помех.

— Приходи вечером, Виалл, ты знаешь, где меня найти, — приветливо улыбнулась драконна.

Приятно иметь дело с разумным существом, не то что с людьми, которым всё сложности в отношениях подавай… Она коротко выдохнула и недовольно взглянула на злого Эдореда, отчего-то воспринявшего её маскарад как личное оскорбление. Хотя если подумать, то ни повода, ни права злиться у него нет. Ну, разве что самую малость — на недоверие с её стороны. Ведь не могла же Айриэ заранее знать, что Эдореду можно верить во всём.

Принц, безусловно, многое хотел высказать, но от ярости просто не находил слов, только гневно сверкал очами, стискивал пальцы и шумно дышал — то ли пытаясь сдержаться, то ли накручивая себя ещё больше, кто его разберёт. Айриэ эта устроенная сцена скорее развлекла, чем раздосадовала, хотя, пожалуй, потерять дружбу Эдореда было бы жаль. Но если уж он предпочёл обидеться, его право, уговаривать не станет. Она уже извинилась, и это больше, чем дело того заслуживает.

— Ваше высочество, — холодно сказала Айриэ, — в выслушивании ваших претензий я не нуждаюсь. Можете заказать мой портрет и высказать ему всё что пожелаете! А у меня найдутся занятия и поважнее. Сейчас моя задача — выследить и уничтожить сизого волколака, пока он не натворил новых бед. К вам я пришла не развлечения ради, но по делу. Однако же если вы слишком заняты вашими обидами, я лучше удалюсь, ибо не вижу смысла терять на них время. Обиды ваши, вы с ними и разбирайтесь!

Она недобро уставилась на принца, и тот не выдержал, отвёл взгляд. Как драконна и предполагала, чувство долга возобладало, заставив Эдореда спрятать всю свою злость подальше.

— Слушаю вас… мэора магесса, — с некоторым усилием, но уже почти спокойно произнёс он. — Чем могу помочь?

— Мне надо знать, та же это тварь, что действовала в Сигмале, или две разных. Вы уже слышали об убийстве мага Бунджира?

— Да, мэора, — кивнул он.

Айриэ и не сомневалась, что принц заинтересуется — особенно после того, как этим делом занялась она сама. Магистр Юджис наверняка известил — насколько Айриэ помнила, у них была договорённость делиться информацией о подобных случаях.

— Тогда мне нужно осмотреть ваши раны. Если там остался магический след, я его учую. Так что зря вы потрудились одеться, — не сдержавшись, уколола она.

Эдоред помрачнел, но смолчал, только резко дёрнул завязки ворота и стащил с себя рубаху.

— Вот, смотрите, мэора магесса, — сказал он сквозь зубы, повернувшись левым боком.

Виаллерон постарался как следует, и от длинных шрамов остались лишь тоненькие розоватые полоски, которые вскоре исчезнут совсем. Но пока что они были различимы, и это очень помогло драконне. Вытащив припрятанный сизый волосок, найденный в саду того дома, Айриэ использовала определяющее заклинание. Магический анализ, пусть грубоватый и торопливый, чётко показал: следы на боку принца оставлены когтями той же твари, что потеряла шерстинку на колючках кустарника.

— Уже легче, — вслух сказала она. — Сизый тот же.

Эдоред молча натянул рубашку и покосился на магессу.

— Вам это помогло, мэора?

— Безусловно. Что ж, принц, желаю вам скорейшего выздоровления! — чуть наклонила голову Айриэ. — Дела не ждут, мне пора. Всего доброго.

— Сбегаете от неприятного разговора? — зло бросил он ей в спину.

Она обернулась через плечо.

— Нет, всего лишь ухожу от скучных и необоснованных претензий. Вы, похоже, меня с кем-то перепутали, принц.

— О да, — с горечью подтвердил он, — я перепутал вас с другом. По крайней мере, Нидайру я мог с полным правом так называть, а вас, мэора магесса — простите уж, не помню вашего имени! — едва ли.

Выпад был откровенно мальчишеским и мог только позабавить, не разозлить. Магесса спокойно ответила:

— Мне казалось, Виаллерон учил вас, что доверие, особенно подле ступеней трона, очень часто является непозволительной роскошью. Выходит, вы были нерадивым учеником, принц.

Эдоред возмущённо вскинул голову, но Айриэ уже окончательно потеряла всякий интерес к беседе и преспокойно покинула его недовольное высочество.

Вечером к ней, как и обещал, заглянул эльф. «Знакомство заново» он начал, галантно вручив Айриэ букет розовато-оранжевых роз и чётко обозначив своё намерение возобновить давнюю связь. Хотя какая там связь, пару раз и было всего, зато весьма приятно и необременительно, как и со всяким эльфом. Игра — это игра, а чувства — это чувства, к чему их смешивать?.. Такая точка зрения драконну более чем устраивала, так что она была не против. Только сначала следовало сделать ещё одно.

— Подожди немного, Виалл, — чуть оттолкнула она голову эльфа, уже начавшего нежно целовать партнёршу за ушком. — Я сниму последнюю маску.

Она встретила любопытный, вопрошающий взгляд эльфа, у которого даже глаза разгорелись в предвкушении новой тайны. Это он любил.

— Но пообещай, что никому не расскажешь, даже Эдореду.

— Конечно, раз ты этого хочешь. Даю слово, — кивнул Виаллерон. И поражённо выдохнул, увидев её настоящие глаза: — Не может быть!.. Дракон?!.

Ему-то давно надо было открыться, осознала Айриэ. Заигралась она со своими масками, а ведь они… душат и настырно липнут к настоящему лицу, так что снимать их со временем всё сложнее и сложнее. Усмехнулась и с силой потёрла лицо ладонями, будто и в самом деле сдирала обрывки приклеившейся маски. Стало легче, да и искреннее восхищение эльфа, что и говорить, было приятно и помогало вернуться к чувству реальности. Не внешностью, понятное дело, он восхищался — но тем экзотическим, неведомым и притягательным, что сумел разглядеть Виаллерон в смутных очертаниях крылатой тени за её плечом. Эльфы — они ведь тоже зоркие, почти как драконы…

На этот раз их любовные игры оказались острее, насыщеннее, ярче, потому что эльфу больше не было нужды сдерживаться, да и сама Айриэ тоже дала себе определённую свободу. Сплетались не только их тела, они ласкали друг друга магией — так, как это возможно только между существами, умеющими слышать мир и творить волшебство самим своим дыханием, биением сердец и взглядами. Взвихрить вокруг себя потоки силы, влиться в них, стать их частью, почти раствориться, почти потеряться… а потом вынырнуть на поверхность — и жадно дышать, и ненасытно жить. А уже после всего — с упоением вспомнить, что это всего лишь игра, и нет нужды каждый миг балансировать на грани с риском потерять себя самого, всегда можно остановиться по взаимному согласию, отступить и ласково провести кончиками пальцев по щеке партнёра, благодаря за приятнейшее безумство без прочных уз, кандалов и привязок. Ни с одним человеком так не получится, они никогда не согласятся на твоё право на свободу… Дракона в клетку не посадишь. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Как же мне с тобой повезло, Айриэ!.. — проникновенно заявил Виалл, когда смог наконец восстановить дыхание. — Ты ведь знаешь, что такое постоянно носить маску…

Драконна поняла, что он хотел сказать. Он давным-давно устал сдерживать собственные ощущения и порывы, потому что не хотел показывать своё истинное «я» и привязывать к себе человеческих женщин. Не продлевал связь, был вынужден часто менять любовниц (из-за чего давно прослыл легкомысленным сердцеедом) и обязательно использовал одно полезное заклинание, нечто вроде лёгкого отворотного зелья.

Что поделаешь, младшие расы, особенно люди, всегда неосознанно тянутся к старшим, так уж заведено во Вселенной, но из этой тяги не слишком часто выходит что-то по-настоящему хорошее. Только лишняя боль, как для одних, так и для других. Долгоживущему полюбить смертного, а потом потерять его всего лишь через сотню-другую лет — мучительно и тяжело. Да и человеку любить, скажем, эльфа — это всё равно что пытаться дотянуться до луны на небе. До лун… Вот и стараются те же эльфы десятой дорогой обходить влюбчивых и таких хрупких людей — чтобы не навредить. Зато каждая история о взаимной любви представителя старшей расы и смертного превращается в красивую легенду, и не поймёшь за давностью лет — было ли, не было, приукрасили её или, наоборот, о многом недоговорили.

Айриэ томно, грациозно и лениво потянулась, как сытая кошка, и взяла с блюда на столе пару краснобоких персиков с гладкой блестящей шкуркой. После чего вернулась на кровать, не утруждая себя одеванием — в комнате было жарковато, несмотря на охлаждающее заклинание. Лёгкие непрозрачные занавеси на распахнутых окнах почти не колыхались, и если днём ещё временами начинал дуть лёгкий ветерок, то с наступлением темноты он обленился окончательно и исчез, оставив вместо себя тяжёлую, неподвижную духоту.

— Будешь? — протянула она персик эльфу, и оба с глубокомысленным видом принялись жевать, аппетитно причмокивая и слизывая с пальцев сладкий сок.

— Айриэ, ты что-то обнаружила у дилианцев? — поинтересовался Виалл.

— Ничего, в общем-то. — Она коротко рассказала о результатах.

— Принц Мэйгин просил перенести встречу с королём на более позднее время, — сообщил эльф между прочим, дожёвывая персик. — Вэндор, кажется, до сих пор с ним обсуждает деловые вопросы, уже несколько часов. А я нагло удрал, ненавижу эти бесконечные политические беседы, они на меня тоску наводят.

— Мэйгин просил? Не наоборот? — уточнила драконна, нахмурившись.

Эльф подтвердил. Любопытно, почему же ей Мэйгин сказал иное? Ох уж эти политики, привычка лгать, кажется, въедается в них намертво… Надо бы не забыть поинтересоваться у принца, зачем он это сделал, решила драконна и тут же выбросила сей вопрос из головы.

Виаллерон сладко облизнулся, выкинул косточку и воспользовался очищающим заклинанием, заодно любезно избавив от липкого сока и партнёршу. Потом помолчал немного и сказал мягко:

— Прости, Айриэ, если покажусь тебе несколько неделикатным из-за моего вмешательства, но я хотел попросить тебя не сердиться на Эдореда. Он немножко влюблён в тебя и, кажется, вообразил, что у вас что-то может получиться, поэтому и обиделся так сильно. Мальчик очень порывист и горяч, и часто сначала делает, потом сожалеет о последствиях.

Айриэннис усмехнулась про себя. Ну с кем ещё, скажите на милость, она могла бы спокойно обсуждать в постели другого мужчину, кроме эльфа? Разве что с сородичем, и то не со всяким.

— Виалл, твоему мальчику скоро тридцать, а это немало по человеческим меркам, — вслух произнесла она.

— Не так уж и скоро, — возразил эльф. — Ему всего двадцать шесть. Эдоред…

— Хорошо, хорошо, не переживай. Я знаю, как тебе дорог твой воспитанник.

— Друг.

— Ещё более замечательно! Только, по-моему, он сам способен отвечать за свои действия.

— А я у него этого права и не отнимаю, — спокойно сказал Виаллерон. — Я просто не хочу, чтобы ваша дружба прервалась из-за какого-то пустяка. Вот увидишь, скоро Эд извинится за свои слова.

— Виалл, да с чего ты вообще взял, что я сержусь? — удивилась драконна. — Не надо так волноваться, я не собираюсь менять своё отношение к твоему драгоценному принцу.

— Женить бы его поскорее, — вздохнул Виалл. — Только он по расчёту не женится, тем более что у короля уже есть дети. Когда я считал тебя человеческой женщиной, я, признаться, слегка надеялся, что вы с Эдоредом…

— Упаси Равновесие! — содрогнулась драконна и с лёгкой ехидцей заметила: — Хм, не позавидуешь тебе, дружище. Мало того что ты нянькой при королях и их отпрысках состоишь, так ещё и свахой вынужден подрабатывать…

— Да, на какие только жертвы не пойдёшь ради благополучия собственного мира! — беззаботно поддакнул эльф и рассмеялся — будто серебристые осколочки в воздухе зазвенели, легонько сталкиваясь.

А потом вдруг посерьёзнел, глянул эдак по-эльфийски проницательно и спросил:

— Айриэннис, зачем ты носишь все эти маски, если они тебе неприятны? Я же вижу, насколько тебе стало легче, когда ты избавилась от чужого облика… Так к чему всё это?

— Ох, Виалл, так уж вышло, — вздохнула драконна. — Мне придётся на некоторое время задержаться в Акротосе, но изначально я этого не планировала. Появляться в разных обликах проще, что ли. Не только мне, моим сородичам тоже. Вроде бы это и не совсем ты сама, а твоя аватара, ну или «другое я», не суть, и возвращаться именно тебе необязательно, даже если потребуется вновь посетить этот мир. Я путано объясняю, наверное, прости. Вот представь, приду я сюда снова, допустим, через триста лет, и кого застану из своих нынешних знакомцев? Только вас, эльфов. Даже маги и гномы уйдут в небытие, не говоря уж о простых людях. И мне будет легче, если та же «Нидайра» умрёт вместе с теми, кто её знал, понимаешь? А вместо неё появится новая маска и у неё будут новые смертные друзья…

Эльф кивнул — он её понимал. Ему ведь тоже постоянно приходится прощаться с людьми, с которыми живёт рядом. Ему намного тяжелее, кстати. Самой Айриэ было гораздо проще оставлять своих друзей живыми — их зыбкие, полустёртые тени продолжали обитать в закоулках драконьей памяти через века после своей смерти. Лучше так, чем… хоронить. Наверное.

— Но раз я теперь живу здесь, то лучше бы пользоваться другими обликами пореже, я уже поняла. Возможно, я ошиблась, мне бы с самого начала надо было прийти в этот мир собой настоящей и носить маски лишь в самых крайних случаях, когда это нужно для дела. Слишком много у меня накопилось чужого. Но что уж теперь…

— Собой быть проще, но и больнее тоже.

— Я не собиралась здесь задерживаться. Думала, разберусь с одним делом и спокойно уйду…

Эльф проницательно взглянул на неё и медленно произнёс:

— Айриэ, если ты говоришь, что у тебя много масок, то… В Юнгироде была ты?

— Угадал.

— Вот оно что… Заграду тоже ставила ты.

— С твоими сородичами, Виалл, спасибо им за это.

— Тогда я встречался с твоей маской, с Айнурой, — улыбнулся эльф. — Правда, мы тогда не общались, и вообще, ты едва на ногах стояла от усталости. Вряд ли ты меня помнишь, это было в Дилиании, в первую зиму после Прорыва.

— Мир тесен, а? Вот потому я и не хочу таких встреч. Придётся или лгать друзьям, или сбегать без оглядки и менять облик. И притворяться, что меня сразу две штуки, — фыркнула драконна.

— Тебе будет сложно, Айриэ.

— Уж это точно. Видишь же, что получилось, когда я решила заново познакомиться с друзьями. Должна сказать, такой бурной реакции я не предвидела. Ох уж эти люди… — грустно усмехнулась Айриэ. — Эдоред ведь довольно типично прореагировал, согласись. Если бы я дала себе труд подумать хорошенько, я бы это предсказала. Ну да ладно, впредь мне наука, осторожнее буду с масками. Но от лишних всё равно избавлюсь, а если при этом потеряю друзей, так тому и быть.

— Не потеряешь, если друзья настоящие, — мотнул головой эльф. — А ненастоящих не жалко. Айриэ, я могу тебе помочь? Может, мы с Эдом будем сопровождать тебя? Даже дракону не стоит в одиночку охотиться на нечисть.

— Спасибо, Виаллерон, но лучше вы с принцем оставайтесь в Сигмале. Не стоит рисковать вашими жизнями. С этим волколаком что-то не так, и я хочу всё выяснить. Мне-то по большому счёту ничего не грозит, а в «драконий» день я с сизым одним плевком расправлюсь. Только сначала хорошенько расспрошу о хозяине… — с угрозой посулила драконна.

— Всё равно, не дело тебе ехать одной, — упрямо возразил эльф.

— У меня почти есть напарник. Осталось только его уговорить, — со смешком добавила она. — Если откажется, возьму кого-нибудь из орденских охотников, неважно.

Эльф кивнул, уважая её решение, и помолчал немного. Потом взглянул внимательно своими тёмными огромными глазищами, в которых словно отражалась бархатистость сумеречного неба — только звёзд разве что не хватало…

— Айриэннис, ты сказала, что вынуждена остаться в нашем мире. Надолго?

— На сто лет, — не слишком охотно призналась она, догадываясь, к чему он это спросил.

— Вот как… Тогда это то, о чём я думаю? Есть одна полузабытая легенда о так называемом «сердце дракона», когда дракон дарит кому-то право на выполнение одного желания, а взамен становится хранителем мира на целый век.

— Спасибо за столь изящное определение моей глупости, в общем-то, — принудила себя улыбнуться драконна, досадуя на эльфийскую проницательность. — Ты снова угадал. Я не жалею о случившемся тогда, нет такой привычки. Я просто ошиблась и исправила собственную ошибку. Кажется. И вообще, не хочу я об этом вспоминать. Было и было, подумаешь.

— Как скажешь, — послушно согласился эльф и заговорил о чём-то другом.

— Виалл, — вспомнила драконна, — я тебя попросить хотела кое-о-чём. Посмотри, пожалуйста, того человека, о котором я говорила.

— Твоего потенциального сопровождающего?

— Да. У него какие-то проблемы со здоровьем, и человеческим целителям это, кажется, не вылечить. Я к нему завтра наведаюсь, узнаю, что там и как, а потом пришлю тебе «письмоносца», хорошо?

— Всегда к твоим услугам! — сверкнул своими белоснежными ровными зубками эльф, а вскоре откланялся.

Любопытно, но Виаллерон оказался прав. Наверное, он действительно успел хорошо изучить своего друга. Не успел эльф уйти, как драконну спросили. Это оказался верный камердинер принца Эдореда, прибывший по поручению своего господина. Коренастый, широкоплечий Вайшар своей грубоватостью черт напоминал магистра Юджиса, да и происходил, кажется, примерно из тех же мест. Он был года на три-четыре постарше принца и верно служил ему лет с пятнадцати. Вайшару Эдоред доверял почти так же, как Виаллу, а это о многом говорило. Впрочем, и сама Айриэ спокойно показалась ему в комнатах принца со своим настоящим лицом, потому что знала, что камердинер скорее откусит себе язык, чем проговорится посторонним о тайнах своего господина. Так что и сейчас маска Нидайры не требовалась, что не могло не радовать.

Вайшар с почтительностью передал магессе небольшую изящную шкатулку, внутри которой оказалось короткое письмо и серебряная фигурка дракона, раскинувшего крылья.

Твёрдым, размашистым, небрежно-изящным почерком принца было выведено: «Айриэ, прости. Я всё равно считаю себя твоим другом, даже если ты больше не захочешь меня знать. Э.» Драконна ухмыльнулась мимоходом: ну вот, а говорил, имени не помнит, — и потянулась было к фигурке, но в последний момент успела отдёрнуть руку. Корррявое Равновесие, хороша бы она была, засверкай сейчас фигурка на всю комнату. Вещица-то оказалась старинной драконьей работы, да ещё с секретом: светилась, когда до неё дотрагивался кто-то из драконов. Её создатель, похоже, любил пошутить.

— Что такое, мэора? — тут же всполошился Вайшар. — Там… вредоносные чары или что? Это защитный амулет, его и мэор эльф совсем недавно смотрел. Он…

— Всё в порядке, Вайшар, — успокоила его драконна и быстренько накинула на амулет защитный кокон, «гасивший» сверкание, после чего спокойно взяла в руки. И выкрутилась, придумав объяснение: — Я просто побоялась разрушить защитные плетения своей магией, у меня одно заклинание наготове подвешено…

Она многозначительно замолчала, и камердинер закивал с умным видом.

— Это вещь из королевской сокровищницы, мэора Нид… простите, мэора Айриэннис. Древний защитный амулет, его покойная королева носила, матушка его величества и принца Эдореда. А теперь его высочество захотел, чтобы этот дракон берёг вас, мэора, — серьёзно и почтительно сказал Вайшар.

Первым побуждением Айриэ было отказаться от подарка, но тогда Эдоред точно обидится навек. И хотя подобный амулет был для драконны совершенно бесполезен — делался-то он для защиты людей — но ценен был сам жест Эдореда… Что ж, надо будет попросить Саэдрана привезти из Драконниара что-то равноценное взамен, тогда её совесть будет чиста.

Айриэ осторожно провела пальцами по серебристым крыльям. Точнее, фигурка была сделана целиком из драгоценного «лунного серебра» невесть сколько веков назад… Очень мощный амулет, защищавший своего владельца от враждебной магии и отгонявший нечисть. Вот, спрашивается, почему Эдоред его сам не носил? Тогда бы сизая тварь до него и дотронуться бы не посмела. Ну или хотя бы волколак не сразу решился напасть, а там уж охрана принца не сплоховала бы… Беспечный мальчишка, вот он кто, усмехнулась драконна про себя, а вслух попросила Вайшара передать принцу её благодарность.