Драконьи долги (СИ)

ГЛАВА 18

Кажется, Заккарас ударил вслед заклинанием, которое с грохотом отбило изрядный кусок одного из зубцов башни.

Фирниор держал её крепко, только бы ему сил хватило!.. Айриэ сразу запустила заклинание, так сказать, щадящей левитации. Если бы драконна попыталась удержать в воздухе их двоих, заклинание за десяток секунд сожрало бы остатки магического резерва, после чего они двое камнем рухнули бы вниз. Двумя камнями, да. А так Айриэ всего лишь замедлила их падение, насколько возможно, да развернула их тела в горизонтальное положение. Ветер из ласкового превратился в сухой, резкий поток воздуха, нещадно хлещущий лица и выжимающий слёзы из глаз.

Земля неуклонно приближалась, проклятые секунды текли медленно, слишком медленно, а в голову лезла всякая чепуха. Например, о том, что её сородичи в своё время, уходя из этого мира, установили мощнейшую защиту — ограничитель силы против самих себя же. Потому и «включается» её истинная драконья магия так резко, только на определённый срок, строжайше привязанный к временным рамкам. И что ей несказанно повезло, что в этот «драконий день» рамки решено было раздвинуть. Правда, будь всё по-прежнему, Айриэ вряд ли бы сунулась к замку так рано, подождала бы до полуночи. Подождать вообще было бы намного разумнее, но кто же знал, что демон окажется настолько силён?..

Секунды, ну давайте же, пробегайте быстрее, мы же сейчас об землю размажемся!..

Повезло. На этот раз — повезло!.. Когда до земли оставалось десятка два ярдов, полдень наступил.

Ощутив, как мир ожил, а родная магия будто заструилась по её венам вместо крови, Айриэннис сменила ипостась. Хлопнули на ветру два перепончатых крыла, заиграла на солнце изумрудная с серебром чешуя, когда мощное тело послушно рванулось вверх, навстречу облакам и ветру, вновь ставшему ласковым и приветливым.

Соскользнувший вниз человек был моментально подхвачен силовыми «захватами» и бережно усажен на драконью шею. Он захохотал и выкрикнул что-то ликующее, да и сама Айриэ будто с цепи сорвалась — да так оно и было, пожалуй. Бешеный восторг пронизывал её до последней чешуйки, внутри бурлили тысячи крошечных пузырьков, щекочущих её, будто кровь внезапно подменили игристым и искристым вином. Оно пьянило не хуже настоящего, не дурманя голову, но даруя сверкающую радость и наслаждение от осознания того, что смерть удалось обмануть в очередной раз.

Башня осталась далеко внизу, но Айриэ развернулась и резко нырнула вниз, нацелившись прямо на мечущуюся внизу тёмно-красную рогатую тварь. Заккарас ещё что-то пытался сделать, швыряя в дракона какими-то заклинаниями, но для Айриэ они теперь были ничтожнее укусов мошек. Окутавшая её и человека сфера даровала абсолютную защиту, так что драконна спокойно приблизилась к вершине башни и — выдохнула, не поскупившись на чистый, благородный, яростный огонь. Демон сгорел до пепла секунд за десять, чёрной пирамидке-артефакту потребовался второй огненный выдох.

Айриэ осторожно умостилась на зубцах башни и полюбовалась догорающей мерзостью. И спросила задумчиво:

— Фиор, ты не знаешь, зачем мы столько мучились? Дел-то было — на два плевка.

— Главное, результат достигнут, — невозмутимо ответил он, и его пальцы принялись ласково поглаживать драконью шею. — Пожалуй, мне даже понравилось… хотя от повторения я всё-таки воздержусь.

Оба расхохотались, и Айриэннис снова взлетела, давая себе свободу — совсем недолго, на несколько восхитительных минут. И человек на её спине больше не был чем-то чужеродным, мешающим и ненужным. Напротив, он казался таким восхитительно родным, близким, необходимым — как небо, которое они сейчас разделили на двоих, как воздух, и солнце, и земля под ними…

Они смешали свои ощущения, мысли и радость жизни. Он летал, как будто у него самого имелись крылья. Она разделяла его чувства, почти уже не различая, где драконьи, где человеческие.

А потом Айриэ внезапно осознала с пугающей чёткостью, что эта восхитительная, невозможная, теснейшая близость была сродни той, что случается разве что во время драконьего Танца Жизни. Осознала — и почти содрогнулась от тоскливого нежелания привязываться так сильно и предчувствия грядущей боли. До неё ведь не так уж долго ждать, что для дракона эти жалкие годы?..

Айриэ закрылась моментально, чтобы не пятнать его искрящийся восторг мутными клубами своей тоски, от которой в горле комок стоял, а в ноздрях — удушливый запах гари. Как от испепелённого комочка счастья.

Выровнялась — и полетела спокойно, постепенно снижаясь.

— Нам пленниц освободить надо, — напомнила Айриэ, предвосхищая его вопрос, и Фирниор только вздохнул счастливо, возвращаясь в реальность.

Они приземлились внизу у развалин и быстро направились вниз. Защиту Айриэ не снимала, даже сменив ипостась, и вообще магию теперь можно было не экономить. Так что драконна спокойно очистила лестницу от обломков и валявшихся там тел бандитов, разогнала темноту ярким «светлячком» и запустила магический «щуп», настроенный на поиск живых разумных существ. Трое, но их искра жизни еле тлеет!..

Помянув лысых гоблинов, Айриэ помчалась вниз. Подземелья замка наверняка были немаленькими, но Заккарас проводил свои мерзкие ритуалы недалеко от входа, в довольно просторном помещении, освещённом какими-то отвратительными светильниками, дающими красноватый свет, который неприятно раздражал глаза. Наверное, демону это напоминало родной мир, вот и постарался навесить этой гадости побольше. Айриэ в два счёта избавилась от них, взамен осветив зал привычным ярким светом, так похожим на солнечный, и огляделась вокруг.

В центре зала была начерчена пентаграмма, в которой находилось истерзанное тело того молодого мага из обоза. Он был обнажён и покрыт кровью из многочисленных ран, но лицо демон не тронул, не считая длинной царапины на правой щеке. Глаза парнишки невидяще уставились в закопчённый низкий потолок.

Тут уже ничем не поможешь, но девушки были ещё живы. Они, очевидно, были прикованы к стене магическими оковами, но после смерти Заккараса браслеты распались, и бедняжки просто повалились на пол там же, не имея сил отползти прочь. Ран и повреждений на них как будто не имелось, но ауры были такие тусклые и бледные, что могли погаснуть навсегда в любой момент. Заккарас наверняка высосал из них все силы… и как только не убил!.. Счёт шёл уже на минуты, и Айриэ моментально открыла портал к Виаллерону. Только крикнула Фирио, прыгая в затянутое серебристой пеленой окно:

— Девчонок не трогай! Я за Виаллом!

Вывалилась она, кажется, прямо на королевском совещании, торопливо извинилась перед королём и Эдоредом и утащила эльфа за собой, коротко объяснив, что человеческих девчонок «выпил» демон, но они живы. Пока.

Виаллерон был истинным целителем, готовым в любой момент оказать помощь нуждающимся. Задавать вопросы и выяснять обстоятельства дела он не собирался, ему главное было успеть раздуть едва теплящиеся искорки жизни.

Эльф быстро влил в каждую девушку порцию целебной магии и тут же нахмурился, что-то прошипев сквозь зубы.

— Айриэ, их жизненные силы выкачаны почти досуха. Я не справлюсь один! Приведи ещё нескольких наших, пожалуйста! А, лучше я сам, так быстрее!

Драконна тут же создала портал в Альтиналь, выйдя в Доме Целителей, как объяснил Виаллерон. Настраивала портал по ощущениям Виалла, велев ему чётко представить место, где он хочет оказаться. Чем хороши эльфы, они недолго раздумывают, если сородич просит о помощи. Так что пятеро из находившихся там, три эльфийки и два эльфа, тут же нырнули за ними в серебристый туман, тем более что обратную доставку им гарантировали.

Потом в течение долгих томительных минут все они старались сохранить жизнь девушек. Айриэ активно помогала, направляя спутавшиеся силовые нити и выжигая приставшую к человечкам мерзкую демонскую магию.

Когда наконец Айриэ поняла, что дальше эльфы и сами справятся, она почувствовала, что совершенно вымоталась — даже руки дрожали от напряжения. Фирио тут же оказался рядом, поддержал и отвёл драконну в сторонку.

— Устала? — спросил сочувственно.

— Не то слово, — вздохнула Айриэ и спохватилась: — О, надо будет Броннишену сообщить, что с его дочками всё в порядке, а то ведь волнуется, бедняга.

— Я уже написал, Айрэ, держи. — Он вытащил из кармана слегка смятую записку. — Ты только «письмоносца» сделай, а то мой многоразовый в седельных сумках остался. Хорошо хоть «самописка» и бумага с собой были.

Айриэ сотворила магического голубка и отправила послание. Впрочем, шорник с теми фермерами и так скоро здесь будут, но зато хоть перестанут сходить с ума от тревоги за дочерей.

— Что теперь?

— Надо Юджиса с нашими сюда звать, пусть посмотрят на это безобразие, им полезно. Правда, от того артефакта, как и от демона, только пепел остался, но даже его можно изучить… для приобретения бесценного опыта, — чуть усмехнулась Айриэ. — Сейчас портал открою во дворе.

— Тогда я за лошадьми и вещами схожу. — Он чуть тронул её губы своими, вздохнул и вдруг сказал: — Айрэ, я всё понимаю и ни в коем случае не осуждаю, поверь. Ты не можешь иначе… Но скажи, почему ты опять отказалась использовать мои силы? Ведь я бы тебе добровольно отдал, хоть всё без остатка. А они всё-таки слабые девушки. Пожалуйста, в следующий раз тяни энергию из меня, хорошо?

Айриэ будто на каменную стену налетела со всего размаху. Она оцепенела, потом отшатнулась, сбросив его руки.

Стало больно, словно в неё сначала кинжал загнали, а после ещё несколько раз провернули в ране. И это Фирио, такой чуткий и вроде бы хорошо её изучивший?..

— Айрэ?.. — тревожно спросил он, непонимающе хлопая ресницами. — Что?..

Она заставила себя говорить ледяным тоном, с трудом сдерживая рычание и загоняя вглубь рвущееся на поверхность бешеное пламя.

— Помнишь, мы говорили о доверии, человек?.. Ты только что лишил меня его. — Он тоже отпрянул, ещё ничего толком не понимая, пытаясь что-то сказать, но драконна не позволила. — Ты всё время находился рядом со мной. Ты знал, что в схватке с демоном я не получала смертельных ран. Ты знал, что я, как всякий дракон, ненавижу прибегать к «последнему шансу» и использую его лишь в самом крайнем случае. Ты знал. И ты только что посчитал меня способной вытянуть жизненную силу из беззащитных человеческих девчонок просто для того, чтобы уменьшить риск для себя. И даже мысли не допустил, что я здесь ни при чём.

Он побелел, будто из него все жизненные краски выморозили.

— Айрэ, я не… — начал он хрипло, но драконна вновь не позволила ему продолжить.

Айриэ с трудом удерживала на лице неподвижную маску, чтобы скрыть ярость и отчаянную обиду, но внутри они бушевали вольготно, прокатываясь колючими, то холодными, то обжигающими, но неизменно режущими душу волнами. И голос её тоже был колким, будто хрустящим от раздавленного в мелкое крошево ещё недавно такого тёплого и близкого чувства единения.

— Я говорила тебе, что могу довериться лишь однажды. Не навязывайся мне больше, человек! Только унизишься зря. Я предпочитаю сразу выжечь всё дотла.

Она резко отвернулась, открывая портал, и шагнула в него. За спиной раздалось отчаянное, сиплое: «Подожди!..», но её этот человек более не интересовал. Защитная магия одноразового портала отбросила прочь рванувшегося было за драконной Фирниора, а потом серебристое зеркало развеялось.

Айриэ же вышла перед кабинетом Юджиса в сигмальской резиденции Ордена. Кивнула испуганно подскочившему в кресле Тайвиру, секретарю магистра, и без церемоний прошла к Юджису. Тот при виде подруги вытаращил глаза и изумлённо спросил, почему она так скверно выглядит.

— Да так, с Заккарасом проблемы были, — криво улыбнулась Айриэ и вкратце рассказала о случившемся. — Идём во двор, не из твоего же кабинета портал открывать. Сутки простоит, как обычно.

Сама она к замку возвращаться не стала, только попросила кого-нибудь привести и поставить Шоко в орденскую конюшню. Для этого Айриэ специально создала «зеркало» портала повыше и побольше, как и всегда, если требовалось провести лошадей.

— Айриэннис, а ты куда теперь? — поинтересовался магистр, прежде чем нырнуть в портал.

— Мир лечить, — коротко ответила она, покосившись на маячившего поблизости Тайвира.

Айриэ тоже ушла порталом, развеяв его за собой. Оказалась в окрестностях Бойдегира, в лесу, там и сменила ипостась. Заккарас так запакостил все окрестности, что ей только тут работы на несколько часов. А потом ещё надо будет полетать, почистить силовые нити мира… И не думать, не вспоминать. Пока её боль и обида словно смёрзлись в один ледяной ком с острыми, режущими кромками. Засел этот ком где-то возле сердца, мешая дышать в полную силу, но это ничего… Пройдёт. Пусть не сразу, но рассосётся.

У драконов твёрдая шкурка, но очень нежная сердцевина, вот в чём беда. Поэтому они относятся друг к другу… бережнее, стараясь не причинять боль понапрасну. Люди так не умеют. Слишком привыкли ранить друг друга словами и действиями… не могут они иначе, никто из них. И ей не следовало бы об этом забывать. Так нет же, разнежилась, расслабилась, сбросила надёжную броню своей вечной настороженности… вот и получила.

Не стоило и ввязываться в это… болото любви, чтоб ей!.. Выдранная из души привязанность к человеку дороговато обошлась. Ранка теперь долго кровоточить будет… очень долго.

Лето началось прескверно.

Праздник начала нового сезона оказался подпорчен обложными дождями, да и в первый день календарного лета дождь моросил не переставая. Небо хмурилось, пухлые серые тучищи висели совсем низко, непрерывно оделяя землю под ними всё новыми и новыми порциями противной холодной мороси. Такая погода держалась только в Дилиании и в Эстиссе, на всём остальном континенте она была вполне сносной. По крайней мере, в тех местах, где успела побывать Айриэ, совершая с помощью порталов контрольный «обход» и «облёт» Аэданира.

К полудню первого числа первого Летника Айриэннис вернулась в свой дом. Послала Юджису короткое послание, что будет какое-то время недоступна для связи — чтобы друг не волновался. Потом активировала специальное заклинание, защищающее её от прилёта «письмоносцев». Мир со всеми своими проблемами прекрасно без неё обойдётся, а она слишком устала. Ей срочно требовался отдых.

И видеть никого не хотелось. Здесь, в лесу, под охраной защитных заклинаний Айриэ вполне могла рассчитывать, что её никто не потревожит. Заклинания отведут чужих от её владений, заморочат голову, не позволят отыскать её дом случайным людям. Конечно, ещё имелся стационарный портал в Фиарштад, который Айриэ создала для собственного удобства и для мастеров, занимавшихся ремонтом её дома. Но гномы без приглашения в гости не явятся, разве что острая нужда возникнет в присутствии Айриэ.

Грустно, холодно.

На душе пусто, и будто такая же морось, как за окном. Противная, монотонная, надоевшая донельзя. Но если дождик на улице пройдёт, то эта глухая тоска не скоро уляжется… Впрочем, Айриэ собиралась положить себе ещё пару-тройку дней на гнусное настроение, а после — хватит. Займётся чем-нибудь полезным, уж она найдёт, чем именно.

Попав домой, она нашла в себе силы лишь доползти до ванной комнаты, а после — до постели, так сильно вымоталась за двое с лишним суток бодрствования. Отсыпалась она долго, до следующего утра.

Вечером второго дня лета разыгралась буря такой силы, какую и поздней осенью нечасто увидишь. Ветер не завывал — ревел, как в открытом море, ломал сучья и целые деревья, бешеные вспышки молний выхватывали из темноты кусочки окружающего леса, дождь барабанил по крыше и исхлестал стёкла потоками воды. На стенах, крыше и стёклах стояли защитные заклинания, так что, даже свались на дом огромное дерево, оно не причинит вреда. А высовывать нос наружу нужды не было, всевозможных запасов у Айриэ хватит, чтобы зиму пережить, не то что несколько дней ненастья.

В доме было холодно, сыро и неуютно. Пришлось разжечь камин внизу в гостиной и активировать нагревательный камень в подвале, в большой печи, которая грела воду в трубах, проведённых по всему дому. Собственно, и в камине нужды не было, в доме быстро стало сухо и тепло, но с живым огнём тосковать и предаваться унынию гораздо приятнее, как иронично признавала драконна. А если серьёзно, то мягкое кресло, тепло, полумрак, уютное потрескивание дров в камине, лёгкий запах дымка и бокал золотистого эльфийского вина лечили от хандры гораздо лучше иных возможных средств. Даже завывания ветра в трубе и громовые раскаты не мешали, создавая этакий подходящий фон для её скверного настроения.

Вечер тянулся себе потихоньку, Айриэ слегка перекусила, потом сварила глинтвейн — как она любила, с густым терпким красным вином, виноградным соком, мёдом и пряностями. Кувшин с напитком стоял рядом на столике, защищённый заклинанием, чтобы не остыл. Серебряная кружка приятно грела ладони, на языке перекатывалась пряно-медовая сладость, тёплой вуалью обволакивая горло и мягко проскальзывая внутрь. Драконне было почти хорошо, ноющее чувство в душе притихло и не напоминало о себе лишний раз: и не заметишь, если не расковыряешь рану специально.

Стук в дверь ворвался в этот вполне сносный вечер непрошеным вмешательством. Айриэ сначала изрядно разозлилась на то, что её посмели потревожить, когда она ясно дала понять, что не желает видеть вообще никого. И только потом она с тяжёлым чувством поняла, кто стоит за дверью. Он единственный смог бы преодолеть её защитные заклинания — просто потому, что давно воспринимался её собственной магией как свой. Потому и прошёл… на упрямстве своём распроклятом. И какие гоблины пупырчатые погнали его в путь в такую погодку?..

Айриэннис шла к двери неохотно. Не открывать — нелепо, открыть — муторно.

Она неслышно вздохнула и старательно защитилась от… чужих эмоциональных выплесков, прежде чем толкнуть дверь.

Он стоял на крыльце, чуть сгорбившись и засунув руки в карманы своей «наёмнической» куртки. В ярком свете магического фонаря были хорошо видны и тёмные тени под серыми измученными глазами, и заострившиеся скулы, и складки у губ. Волосы мокрыми потемневшими сосульками липли ко лбу, расстёгнутая куртка не спасала от дождя и ветра, так что промок и продрог он, надо полагать, знатно.

— Айрэ… — хрипло, с трудом выговорил он и умолк. Только смотрел своими тёмно-серыми глазищами со слипшимися стрелками ресниц.

Он пришёл сюда, точно зная, что проиграет. Но не мог не прийти, потому что привык бороться до конца.

Смертник, готовящийся выслушать свой приговор.

В душе Айриэ всколыхнулась злость, старательно затолканная обратно. Ладно, она же не изверг, чтобы выгнать его в такую погоду, пусть переночует в доме, а утром убирается прочь.

Она молча ухватила его за плечо и затащила в дом. Фирниор не сопротивлялся, но в холле остановился, с сомнением глядя на оставляемые им грязные следы. С его одежды текло прямо на блестящий светлый деревянный пол.

— Плевать. Раздевайся, — буркнула Айриэ и спохватилась: — Только сначала свою лошадь в конюшню отведи.

— Конь испугался, сбросил меня и убежал, ещё когда буря только началась. Молния совсем рядом ударила, — равнодушно объяснил он.

То есть он ещё и пешком шёл миль десять? В такую бурю?!. Айриэ только головой покачала. Да, видно, ему очень хотелось дойти…

Фирниор часто и сильно вздрагивал от холода. Куртку, мокрую насквозь, он сбросил прямо на пол, постеснявшись повесить на вешалку. В его сапогах явственно хлюпало, и он стянул их вместе с носками, оставшись босым. Айриэ молча швырнула в него заклинанием сушки, так что его штаны и рубашка «задымились», исходя паром. Да уж, толку от зачарованной от промокания куртки, если при этом её не застёгивать…

Драконна жестом пригласила его следовать за собой и привела в гостиную, активируя светильники и разгоняя уютный полумрак. Он, вздрагивая всё сильнее, встал у камина и протянул руки к огню. Айриэ налила из кувшина горячего глинтвейна в свою кружку — за второй ходить было лень — и сунула её незваному гостю.

— Пей.

Драконна отошла обратно на середину комнаты и молча смотрела на него, привычно изогнув левую бровь. Он вцепился в кружку обеими руками и принялся жадно глотать, едва ли не обжигаясь; его зубы лязгали о край, выбивая дробь. Резко попал в тепло, потому озноб и усилился. Фирниор уже не то что изредка вздрагивал, его почти непрерывно трясло мелкой дрожью. Айриэ кивнула ему на кресло, но он и не подумал садиться. Поставил пустую кружку на столик, решительно шагнул вперёд, вскинул голову. Бледный до синевы, только к бескровным губам начали понемногу возвращаться живые краски; напряжённый, вздрагивающий — и отчаянно, безумно боящийся, но при этом скрывающий свой страх даже от самого себя. Пожалуй, Айриэ впервые видела, чтобы он чего-нибудь так сильно страшился. Что ж, у каждого есть уязвимое место…

Он пришёл умолять, но жалким ни на миг не был.

Просто выдохнул хрипло:

— Айрэ… прости…

Замер, дожидаясь ответа.

Вот так просто. И сложно, потому что вложил он в эти слова больше, чем мог бы кто-нибудь ещё. В них был весь мир, его мир и её, и обе их жизни, которые постоянно норовили зацепиться одна за другую. И отчаяние там было, и чёрная, глухая боль, и лютое одиночество — не то, которого жаждешь и призываешь, когда хочешь отдохнуть от всего и всех, но такое, которое высасывает из тебя саму радость жизни. Высасывает её смысл, и солнечный свет, и блики на озёрной глади, и свежий летний ветер, пахнущий цветами, и пылающий костёр осени с её горьковатым дымком близкого увядания. Такое одиночество подстерегало их сейчас, стояло за плечом Фирниора и злорадно скалилось, зная, какие слова прозвучат через миг. Человек примет приговор и больше не попытается спорить.

Губы Айриэ дрогнули, чтобы навсегда растоптать это дурацкое, непрошеное, ненужное нечто, так нелепо выросшее между ними… но так и не разомкнулись.

Просто посмотрела в его глаза, почти потухшие, почти сдавшиеся — и не смогла себя заставить.

Смешно.

Она обижалась на то, что он ждал от дракона совершенства… А сама разве приняла человека таким, каков он есть? Вот то-то и оно…

Ей тоже придётся чем-то поступиться, иначе нечестно. Пусть он не раз ещё будет обижать её, даже не желая этого, но он ведь учится, каждый раз учится быть бережнее. А она сама — быть снисходительнее к его ошибкам. У неё ведь и своих полно.

А ещё, если уж совсем честно, Айриэ без него плохо. Никуда эта её привязанность не делась. Сорняк несчастный, сколько ни выдёргивай, она заново вырастет, потому что корнями уже в самую душу успела вплестись…

Так что… лютое одиночество может убираться прочь. Пока что. Скоро, совсем скоро оно приползёт снова — уже к ней одной. Вот тогда и покуражится всласть.

Поэтому драконна улыбнулась уголком рта и сказала — назло судьбе и глупому проклятию, которое попытается взять своё через полтора — два десятилетия:

— Иди сюда… ты мне нужен. На сто лет.

Он оказался рядом едва ли не раньше, чем она договорила. Притиснул к себе и замер, рвано дыша. Его волосы ледяными сосульками мазнули по щеке. Буря, кажется, стихла, и ветер больше не завывал, только дождь негромко шуршал за окнами.

Не откажешься от него уже, не прогонишь. Айриэ грустновато усмехнулась и накрыла его ледяные губы своими, отогревая. Потом потянула наверх, в спальню, до которой, впрочем, они дошли не быстро. Одежду сдирали с себя лихорадочно, расшвыривая как попало по всей комнате. И молча вцепились друг в друга, падая на постель. Любились они коротко и бурно, на долгие томные игры не хватило сил и желания.

И только после Фирио наконец спросил, привычно зарываясь носом в её короткие волосы и чуть улыбаясь:

— Айрэ, а почему на сто?..

Она сказала, чётко зная, что обманывает себя и его:

— Потому что я в Акротосе на сто лет, и только потом смогу освободиться. А ты сам решишь, захочешь ли уйти со мной.

Он издал горьковатый смешок и уткнулся лбом ей в щёку. Не стал обвинять в обмане, сказал только:

— Девяносто три с небольшим осталось… Мне Виалл говорил, что это — плата за «драконий камень».

Драконна недовольно фыркнула. Кто этого эльфа за язык тянул?..

— Я не жалею, Фирио. Мне было легче сделать это, чем бросить умирать того, кому я обещала защиту. И потом, это же ты.

— Тогда я для тебя был никем.

— Тогда, — подчеркнула она. — Не сейчас. Оно того стоило.

Фирниор был заледеневший и пылающий одновременно, дышал хрипловато, и Айриэ решила, что его надо бы подлечить, а то завтра простуда разгуляется. Вставать не хотелось, и драконна, недолго думая, прокусила себе губу. Много ли той крови надо…

Велела себя поцеловать, слизывая кровь с её прокушенной губы, и Фирио весьма охотно повиновался, нежно трогая языком ранку. Потом целовал снова, со вкусом и старательно, а Айриэ параллельно пыталась колдовать, но его губы и руки отвлекали, и она сбилась, после чего раздосадовано швырнула в него сгустком целебной силы, отдав большую часть резерва. И добавила немного усыпляющей магии, так что Фирниор мирно заснул через пару минут. Нелегко ему дались последние дни, вымотался до предела…

Ей же не спалось. Айриэ лежала, разглядывая тёплое, светло-янтарное дерево стен и потолка. Пока ей не хотелось в спальне никаких картин или украшений. Потом как-нибудь надо будет попросить у Саэдрана привезти несколько магических картин с пейзажами Драконниара…

Перевела взгляд на лежащего рядом мужчину. Усмехнулась беззвучно: в который раз его упрямство помогло ему выиграть. И ей тоже, что уж скрывать. В выигрыше остались они оба, а о расплате можно пока забыть…

Фирниор глухо кашлянул, не просыпаясь, и Айриэ перешла на магическое зрение — проверить, подействовало ли брошенное кое-как исцеляющее заклинание. Вроде всё в порядке, завтра и не чихнёт даже.

Она не сразу осознала, что именно видит, привычно скользнув взглядом по переплетению чёрных уродливых нитей проклятия. Вздрогнула… и на какое-то время забыла, как дышать. Из мерзкого спутанного клубка торчал оборванный кончик нити.

Драконна шумно перевела дух, села на постели и подрагивающими пальцами осторожно коснулась торчащего кончика. Он не отреагировал, а Айриэ ясно увидела, что если просунуть оборванную нить вот под эту, а потом под эту… и вон в ту петлю…

На долгое время она выпала из реальности, с предельной аккуратностью освобождая нить. Скоро та стала слишком длинной, мешаясь, и Айриэ осторожно пережгла её, а после заключила лишнее в защитный кокон и бросила на ковёр возле кровати. Скоро таких коконов набралось несколько штук, а чёрных нитей на Фирио становилось всё меньше.

Когда драконна трясущимися руками отбросила последний комок мерзости, аура Фирниора наконец-то приняла такой вид, какой и положено от природы. Магические потоки текли правильно, пронизывая или же огибая его тело, создавая восхитительно правильную картину.

Да чтоб ей в Кошмарную шахту провалиться, если она понимает, что это было!..

Она ошалело потрясла головой, возвращаясь к обычному зрению, и устало откинулась на подушки. Потолок дрожал и кружился, кровать будто тихонько плыла, покачиваясь. Пришлось пережидать, пока слабость немного отступит. Айриэ припомнила, что у неё в шкафчике есть шкатулка, блокирующая магию. Туда она и собрала все коконы с остатками проклятия, после чего надёжно запечатала шкатулку внешним заклятием. Потом попробует сжечь это драконьим огнём, а пока пусть шкатулка постоит в сторонке. Надо будет завтра её из дома вынести, а то мало ли что.

Фирниор вдруг глухо вскрикнул во сне и проснулся, рывком сев на кровати. Обвёл комнату диким взором, заметил Айриэ, перевёл дух и путано сказал:

— Айрэ, мне приснилось… что мне твой ответ только приснился, а на самом деле ты меня выгнала…

Она хмыкнула, забираясь обратно под одеяло.

— Ты сам-то понял, что сказал? — Он весело мотнул головой, и Айриэ очень ровно спросила: — Ты как себя чувствуешь, Фирио?

Он сразу подобрался, взглянул очень внимательно, уловив её напряжение.

— Я — замечательно. Что-то не так, Айрэ?

— Как сказать… А по дороге с тобой ничего… необычного не случилось?

— Я мало что соображал, — натянуто улыбнулся он. — Только знал, что хочу дойти. А буря… подумаешь, какие мелочи, по сравнению с тем, что я почти тебя потерял… Я только опасался сбиться с пути, хотя мне Юджис сказал, что дорога к твоему дому одна, и она в хорошем состоянии, её же гномы строили и зачаровывали. — Он оценил степень неласковости во взгляде драконны и заступился за друга: — Айрэ, не сердись на него. Ты ведь не просила его молчать. Я тебя в резиденции Ордена два дня прождал… думал, ты за Шоко вернёшься. А потом Юджис сказал, что ты не желаешь никого видеть… и что, скорее всего, ты в своём доме.

— Вот на Шоко бы лучше и ехал, — проворчала драконна с притворным недовольством. — По крайней мере, он бы тебя не сбросил, да и заодно привёл бы его сюда. Ну да ладно, потом его заберём. Уйдём отсюда порталом к гномам, а от них — уже в Сигмаль. Ничего, со временем обзаведусь ещё несколькими стационарными порталами в доме, а пока и одного хватит. «Общественные» порталы сейчас нужнее.

— Айрэ, а всё-таки, что случилось? — негромко спросил он, пропустив мимо ушей её рассуждения о порталах.

— Так было что-то в последние дни необычное или нет? — ответила она вопросом на вопрос и уточнила: — Скорее всего, именно по дороге… обрывок-то совсем свежий был, если можно так выразиться.

— Какой обрывок?.. — не понял он. — По дороге… да ничего такого не было. Шёл, ничего не замечал, буря будто где-то вдали бушевала, я только машинально отплёвывался от дождя и лицо кое-как утирал, чтобы хоть дорогу различать. Я о тебе думал, речь сочинял… а потом всё из головы вылетело, когда увидел. — Он смущённо, чуть виновато усмехнулся. — Вот разве что когда меня конь сбросил… Я как раз думал о проклятии… и о том, что я бы хотел его снять, чтобы ты больше не терзалась из-за этого твоего драконьего долга. Ну и вот, я себе представил эти чёрные нити проклятия, про которые ты рассказывала, разозлился, что ничего не могу сделать… Потом так же точно представил, как хватаюсь за одну из нитей и дёргаю.

— И что?.. — драконна возбуждённо подскочила, садясь на постели.

— Именно в этот момент конь меня и сбросил, испугавшись молнии. А я… почувствовал сильный рывок, потом будто что-то лопнуло. Или это я об землю слишком сильно приложился, — насмешливо заметил он.

— Ну поздравляю, любитель невозможных решений, — меланхолично сказала Айриэ, пребывая в изрядном ошеломлении. — Ещё один случай тебе в копилку.

— Ты о чём, Айрэ?

— Проклятие мы с тобой окончательно сняли. Ты начал, я закончила, пока ты спал.

— Что?.. — неверяще спросил он.

— Ты нить оборвал, Фирио. А я обрывок увидела, когда тебя от простуды лечила, и распутала эту мерзость.

— Айрэ!.. — выдохнул он, опрокидывая её на подушки. — Это ты чудо моё невозможное, которого я, наверное, и не заслуживаю…

Потом им стало не до разговоров. Фирниор затопил её своей нежностью и восхищённой благодарностью, она в ответ с помощью магии добавила пронзительной остроты их ощущениям. Отдышались они не скоро.

Долго лежали рядом, обнявшись, и молча разглядывая потолок. Потом Фирио приподнялся на локте и сказал, заглядывая драконне в лицо:

— Айрэ… я тут, кажется, ещё одну странность сотворил. Нечаянно.

Шевелиться ей было лень, поэтому она лишь чуть скосила на него глаза:

— Ну признавайся, что ты там сделал.

— Это лучше увидеть своими глазами… если, конечно, мне самому не почудилось, — признался он со странноватой улыбкой.

Он вскочил и принялся оглядываться в поисках чего-то. Машинально собрал их разбросанную по всей спальне одежду, развесив её на спинке кровати, и наконец нашёл искомое под одним из кресел. Цепочка с «драконьим камнем», который Фирио зажал в кулаке. Вернулся обратно в постель и сел, подложив под спину подушку. Он был заметно напряжён, и Айриэ тут же насторожилась, усевшись в такой же позе. С этим невозможным человеком никогда не знаешь, что он натворит…

— Айрэ… в общем, вот, смотри.

Он длинно вздохнул и раскрыл ладонь.

В глубине «драконьего камня» теплилась крошечная красная искорка.

Айриэ надолго утратила дар речи.

Потянулась дрожащими пальцами проверить, коснуться камня… и с безграничным изумлением осознать, что вновь чувствует ласковое живое тепло. «Сердце дракона» будто тихонько пульсировало на человеческой ладони.

— Я это увидел, когда ты… ушла, — тихо сказал Фирниор, будто боялся спугнуть чудо. — Думал, мне показалось… Честно, я боялся проверять… но искра за эти дни стала ярче.

— Надень его, — глухо сказала Айриэ. — И носи не снимая.

Он послушался и ласково тронул камень пальцами.

— Я понимаю, что мне каким-то чудом дали второй шанс… но я пока и не знаю, чего мне теперь пожелать, Айрэ. — Его губы подрагивали от волнения, но он кое-как улыбнулся. — Даже жалко, если придётся его использовать… я к нему привык.

Айриэ так и подбросило. Она магией дёрнула Фирио вниз, впечатав его в постель, а сама нависла сверху, вцепившись в его плечи, и проговорила срывающимся, почти рычащим голосом:

— Если ты только пос-с-смеешь снова… если только посмеешь… я тебя испепелю, слышишь, ты, человек!.. «Дрр-раконий камень» — живой, он не игрушка!..

Он лежал и глупо, счастливо улыбался. Глаза медленно темнели до серо-лилового, и Айриэ откуда-то знала, что теперь они навсегда останутся такого цвета. Впрочем, какая разница…

— Я знаю, Айрэ. Я не смогу снова… убить чудо.

Она, медленно успокаиваясь, попросила:

— Фирио… когда искра в камне разгорится по-прежнему… пожелай себе долгую жизнь. Как у драконов. — Помолчала и добавила: — У тебя тогда регенерация повысится, организм всё время будет омолаживаться. Ты не постареешь.

— Пожелаю. — Он не отрываясь смотрел ей в глаза. — Это чудо нам точно потребуется… А остальное мы и сами себе раздобудем.

Никуда он теперь от неё не денется. В старость и смерть не сбежит. Но если просто захочет уйти, то драконы никого к себе цепями не приковывают. Он это знал.

Впрочем, кто же заранее угадает, что оно там случится, в туманном будущем?..

Да что будет, то и будет. Главное, чтобы интересно.

Конец третьей книги

FIN