Дурная слава

Глава 12 ЦАРСКАЯ ОХОТА

Вячеслав Иванович Грязнов действительно попал на охоту. Но, против ожидания, охота проходила не и глухом лесу Ленинградской области, где она, собственно, намечалась, а непосредственно в городе Петра Великого. Гоголев не смог оставить пост: в новогоднюю ночь был убит известный спортсмен, олимпийский чемпион Окулов, прекрасный парень, любимый всеми, кто его знал. Его расстреляли в упор двое отморозков, убили прямо на улице, когда парень гулял с молодой женой недалеко от дома, среди других мирных жителей, отмечающих праздник. Чем он не понравился бандитам, было совершенно неясно. Многочисленные свидетели происшествия утверждали, что Окулов открыл бутылку шампанского, поздравил всех с Новым годом, приглашая выпить вместе с ними: женщина держала в руках пластиковые стаканчики. То ли браткам не понравилось излишне громкое, как им показалось, поздравление, то ли чужое счастье «глаз кололо» — было видно, что молодые люди влюблены друг в друга (действительно, они поженились буквально в канун праздника). Так или иначе, пьяные бандиты утроили пальбу по живой мишени, с Гоготом наблюдая, как с визгом разбегается толпа, как люди падают в грязный, мокрый снег, опасаясь пуль, выпущенных уродами, как отчаянно кричит молодая женщина возле распростертого, залитого кровью тела мужа.

Дело было взято под контроль губернатором. Но и без этого вся питерская милиция встала на уши. Найти и обезвредить — эту задачу и выполняло ведомство Виктора Петровича Гоголева. Преступники скрылись с места происшествия на «вольво», номер машины запомнил один из свидетелей. Въезды-выезды из города были блокированы, но план «Перехват» ничего не дал. Брошенный автомобиль нашли в одном из дворов в центре города, недалеко от того места, где произошла трагедия. Внутри салона валялись раздавленные сапогом и бесполезные уже мобильники.

Со слов свидетелей составили подробные фотороботы и вскоре установили личности преступников, выявили круг связей; везде, где они могли появиться, была выставлена наружка, номера телефонов, куда могли позвонить, были поставлены на кнопку, то есть прослушивались. Но телефоны молчали. Оперативники замерли в ожидании.

Гоголев почти не вылезал из кабинета, анализируя все сведения, что поступали в течение последних суток. Грязнов находился рядом, наблюдая, как работают питерские коллеги.

Итак, на шестые сутки после убийства никаких существенных подвижек в ходе следствия не наблюдалось.

В настоящий момент в кабинете Гоголева проходил так называемый мозговой штурм, то есть следователи пытались вычислить, где могут скрываться преступники. Соображения высказывались самые разнообразные. Грязнов слушал, ероша шевелюру. Неожиданно он прогудел:

— А помнишь, Виктор Петрович, ты нам с Турецким байку рассказывал, как из деревни своей возвращался?

— Какую байку, когда? — не врубился с ходу Гоголев.

— Ну в твой последний приезд в Москву. Когда мы в рес… Когда мы обсуждали доклад генерального прокурора. Байка про то, как ты с двоими братками и одном купе ехал.

— Ну… И что?

— И вроде они про какую-то больницу говорили. Частная клиника, где в случае нужды отлежаться можно.

— Точно! Ну, Вячеслав Иванович, ты молоток! Правильно, именно про больничку они и вспоминали.

— Название звучало?

— Нет, этого не было. Они улицу называли… Тихо, дайте вспомнить…

Гоголев напряженно замолчал, присутствующие так же напряженно следили за его мысленными потугами.

— Ага! Ну-ка дайте карту!

Ему придвинули карту города, где были помечены место преступления и двор, в котором был обнаружен «вольво», адреса и возможные «явки».

— Смотрите, убийство произошло на Лиговке, машину нашли во дворе на Пушкинской, а параллельно идет эта самая улица! Ремизов, быстро звони в справочное…

Но шустрый Ремизов уже и так крутил телефонный диск. Выяснилось, что на искомой улице действительно расположена частная клиника с громким названием «Престиж».

— Ага! — радостно повторил Виктор Петрович. — Здание клиники выходит тылом во двор, который через систему проходников заканчивается тем самым двором на Пушкинской. То есть преступники, бросив машину во дворе, уже через две минуты могли оказаться в больнице. И все. Частные клиники у нас никто не проверяет. Там они могли залечь под другими фамилиями: И отлеживаются, ждут, когда пыль уляжется.

— Если их еще на больничной машине из города не вывезли, — вставил некий оптимист.

— Но-но, не каркай! — оборвал его Гоголев. — Сколько времени прошло попусту…

И словно в награду за долготерпение, в кабинете Гоголева зазвонил телефон внутренней связи.

— Виктор Петрович! — послышался возбужденный голос Тани Смысловой, дежурной связистки. — Один из преступников вышел на связь! Он только что звонил подруге, сообщал, что отдыхает «в больничке», и интересовался жизнью города. В смысле: приходили ли менты и что делается дома. Получив ответ: не приходили, и вообще все тихо, абонент спросил, не хочет ли Надюша навестить друга, совместно отметить наступающее Рождество? Надюша ответила согласием. Заключительная фраза звучала так: «И Маринке позвони, она тоже пусть приходит, Ачик просил. Адрес ты знаешь, я вас в вестибюле встречу». Сейчас я принесу вам запись.

— Спасибо, Танюша! — обрадованно вскричал Гоголев.

После того как запись была дважды прослушана, Виктор Петрович возбужденно воскликнул:

— Ну что, Вячеслав Иваныч, ты как в воду глядел, понимаешь! Мне тебя Бог послал! Но каковы братки-то? Сидят у нас под носом и в ус не дуют! Они, стало быть, нынче Рождество отмечать собирались со своими шмарами? Лады, мы им устроим Рождество по полной программе, понимаешь!

Он оглядел подчиненных и произнес:

— Значит, так: принимаем к разработке версию, согласно которой убийцы скрываются в клинике «Престиж». То есть нам туда дорога, как в песне поется. Но днем идти не стоит: Гарантий, что братки именно там, все-таки нет. Адрес с пленки не звучал. А если мы попусту потревожим это частное заведение, вони потом не оберешься. Посему пойдем на обход нынешней ночью. Ждать нам нечего, да и терять тоже. Как говорит мой сосед по даче: возражения есть? Возражений нет.

Дежурные врачи клиники находились в ординаторской, коротая Рождество за историями болезни пациентов. Тихо шипели компьютеры, время от времени кто-то выходил во двор покурить. Вот и сейчас один из врачей стоял с сигаретой в руке, жадно вдыхая свежий ночной воздух.

Дежурные медсестры, сбившись в кучку, тоже перекуривали, расположившись в отгороженном старым шкафом закутке. Многие из них совмещали работу в муниципальных больницах с работой в данном учреждении. Обсуждались плюсы и минусы. Плюсом клиники «Престиж», безусловно, была зарплата.

— Ну не такая уж она высокая, за то что имеют тебя в хвост и гриву все двадцать четыре часа в сутки. Я думала, больше будет, — заметила одна из девушек.

Видимо, новенькая, из хирургии, прикинул врач, который невольно слышал каждое слово.

— Зарплата высокой не бывает, — философски отметила вторая.

У кого-то зазвонил мобильный. Голосок новенькой прокричал в трубку:

— И тебя с праздником! Шампанское? Ты что, у нас нельзя! Ладно, пока. Это подружка звонила, она в Елизаветинской работает, тоже сегодня дежурит, — тараторила девушка. — Так у них там такое разгулялово… Машка, а у вас здесь это совсем не принято?

— Ты что! И не заикайся, — откликнулась невидимая Маша. — Вот скоро будет день рождения клиники, там и погуляешь.

— А где?

— В ресторане.

— Понятно. А у нас, в нашей тридцатке, на праздники такая гульба бывает… В Новый год врачи вообще не просыхали. Мой хирург забыл, как меня зовут, представляете? Мы с ним два года вместе работаем и уже год, как… Ну сама понимаешь, а он кричит мне: «Эй, забыл как звать-то тебя… Иди ко мне, поцелую!»

Девушки рассмеялись.

Врач тоже улыбнулся, направился к урне, чтобы выбросить окурок, и обомлел. Во внутренний двор, выходящий через проходные дворы на соседнюю улицу, въезжал автобус с выключенными фарами. Врач, близоруко щурясь, пытался разглядеть, кто же въехал на территорию, так сказать с тыла, минуя пост охраны, стоящий на страже запертых ворот.

Ни черта не видно. Автобус остановился. Никакого движения. Доктор повернулся, направился к проходной, чтобы сообщить… Через мгновение его нагнали люди в камуфляже и масках, которые тихо, но доходчиво объяснили, что суетиться не следует. Не надо.

Грязнов тоже решил поучаствовать в операции захвата. Дома-то, в столице, в такие игры не поиграешь: не царское это дело. А хочется, понимаешь, молодость вспомнить, закусить удила, чтоб ретивое взыграло… Здесь он в гостях, а гостю кто ж откажет? Тем более была обещана охота… Замена, конечно, неадекватная, но на безрыбье…

Бледный от ужаса врач вел строгих мужчин по этажам клиники. Часть из них была в камуфляже, с автоматами наперевес. Вячеслав Иванович наряжаться отказался. Бронежилет, правда, надел и вооружился «Макаровым». Гоголев тоже был в штатском. Он шел чуть впереди, рядом с доктором, убеждая того не волноваться. «Лучше будет для всех, если вы откровенно признаетесь, находятся ли данные личности в вашем заведении», — тыча фотографии преступников в белое лицо врача, увещевал Гоголев. Врач попугаем повторял, что он ничего не знает, что он занимается семейной, медициной, что эти «клиенты» ему не знакомы… вот, мол, приедет Александр Арнольдович Стрельцов, ему уже позвонили, он все про всех знает… И вообще, это элитная клиника, здесь находятся ВИП-персоны… «Что ж, придется побеспокоить ваших ВИПов», — огорчил врача Гоголев. Они шли по длиннющему коридору третьего этажа. Еще три группы захвата одновременно осматривали другие этажи клиники.

В это время в ординаторской другой дежурный доктор названивал по телефону. Первый звонок был, естественно, Стрельцову. Доложив обстановку и выслушав указания, доктор набрал другой номер.

— Нина Павловна? Извините, что разбудил, но вам необходимо немедленно явиться на работу. Это распоряжение Александра Арнольдовича. — И, понизив голос, прошептал: — У нас здесь ОМОН работает!

Работа действительно шла полным ходом. Открывались двери палат, зажигался свет, приносились извинения… Среди разбуженных пациентов искомых лиц не наблюдалось. Аналогичные сведения поступали с других этажей. Виктор Петрович начинал нервничать: неужели промашка?

— В этой палате лежит академик, очень старый и больной человек. Может быть, вы все же не будете?.. — нервно проговорил доктор, заслоняя спиной вход в палату.

— Будем, — категорично ответили Грязнов и Гоголев.

Врач, тяжело вздохнув, нажал какую-то кнопку на стене, зашел, щелкнул выключателем. Просторная одноместная палата озарилась светом. Худой старик с запавшими щеками проснулся, изумленно озирая вошедших.

— Что происходит? Что за маскарад? Мне сегодня решительно не дают спать! — плаксиво воскликнул он.

— Извините, — смущенно проговорил Грязнов, — мы ищем опасных преступников, — добавил он неизвестно почему.

— Так ищите! — все так же плаксиво воскликнул старик.

— Вам знакомы эти лица? — тут же включился Гоголев, показывая фотографии.

— К сожалению! Они в соседней палате… И так шумно что-то отмечали, словно здесь ресторан… Мне пришлось обратиться к дежурному…

— Извините, что потревожили, но вы нам очень помогли, спасибо! — произнес Грязнов.

Следующая палата была пуста. Гоголев устремил грозный взгляд на врача:

— Что же вы, батенька, голову нам морочите? Занятых людей задерживаете? Не стыдно?

Врач заблеял что-то про корпоративную и врачебную тайну, про то, что у него будут неприятности… Но был решительно прерван Виктором Петровичем, который пообещал эскулапу еще. большие и вполне конкретные неприятности, соответствующие некоторым статьям УК.

После чего дело пошло на удивление споро. Дважды завернув за угол коридора, огибающего палаты четырехугольной галереей, в самом конце очередного «колена» послышалась музыка, мужские голоса, женский хохот.

Собровцы распахнули двери, раздался окрик:

— Всем на пол, руки за голову!

Один из мужчин успел-таки открыть огонь, прикрываясь как щитом сидевшей на коленях женщиной. Потребовалась пара лишних минут, чтобы обезвредить преступников, в течение которых одна из шальных пуль задела по касательной генерала Грязнова. Он дотронулся до виска, по которому струилась кровь, и удивленно проговорил:

— Это же надо! Вот дура!

— Ага! А ты думал, что заговоренный! — сердито откликнулся Гоголев, который изначально был против участия Вячеслава в операции.

Правда, местный медперсонал с готовностью и даже угодливостью оказал Грязнову необходимую помощь.

Тем временем Гоголев беседовал с медицинским директором клиники, господином Стрельцовым. В общем-то разговор этот был, что называется, в пользу бедных, Гоголев это прекрасно понимал. Директор, правда, очень нервничал, но это и понятно — ситуация не из приятных. На вопрос, почему частная клиника укрывает бандитов, Стрельцов тут же ответил, что клиника ни сном ни духом…

— Откуда мы могли знать, что они преступники! — горячился Александр Арнольдович. — У них на лбу не написано!

— Когда они поступили в вашу клинику?

— Первого января.

— В какое время?

— Нужно посмотреть по истории болезни.

— Посмотрите, я подожду, — исключительно вежливо произнес Гоголев.

Стрельцов повернулся к компьютеру, стоящему на отдельном столике, нажал кнопку на системном блоке.

— Придется подождать, пока он загрузится.

— Я в курсе, — усмехнулся Гоголев.

«Только бы она успела! Только бы успела!» — как заклинание, повторял про себя Стрельцов. На его столе зазвонил аппарат внутренней связи.

— Александр Арнольдович? — послышался спокойный женский голос. — Я вам еще нужна?

«Успела!» — облегченно вздохнул Стрельцов.

— Пожалуйста, не уходите пока, Нина Павловна. Может быть, товарищи захотят с вами побеседовать, — придав голосу начальственные ноты, распорядился Стрельцов.

Он повернулся к компьютеру и уже спокойно продолжил разговор:

— Пациенты поступили к нам в четыре пятьдесят утра первого января.

— И на что же они жаловались?

— Я не обязан отвечать на этот вопрос до официального запроса. Существует понятие врачебной тайны… Но, учитывая, что имею честь беседовать с руководителем серьезного ведомства, я отвечу, что у них были жалобы урологического характера. Острые были и так далее. Первичный осмотр показал, что пациенты нуждаются в госпитализации и срочном проведении курса лечебных процедур.

— То есть пациенты поняли, что им нужно срочно пролечиться, именно в пять утра первого января, я правильно вас понял? И это Не вызвало удивления?

— Наша клиника работает круглосуточно, это одно из основных наших достоинств, выгодно выделяющих нас на рынке медицинских услуг, — как-то даже надменно произнес Стрельцов. — Врач должен оказывать помощь больному тогда, когда его об этой помощи просят. И не наше дело задаваться вопросом, почему больной пришел в четыре утра или в двенадцать ночи. Задайте этот вопрос больным. Что касается интересующих вас пациентов, то и лабораторное исследование, проведенное сразу же после обращения, подтвердило необходимость принятия срочных терапевтических мер. Анализы были ужасными! Вот полюбуйтесь. — Он ткнул карандашом в табличку на экране монитора.

Гоголеву эта табличка, разумеется, ничего не говорила, он понял лишь, что медицинский директор как-то разом успокоился.

— Я попрошу вас распечатать мне эти данные, — произнес он. — Запрос вы получите утром. Кроме того, мне кажется странным, что ваши пациенты проходят лечение с оружием в кармане. Им здесь что-то угрожало?

— Это не мой вопрос. Мы обыском больных не занимаемся.

— Они устраивают Шумную рождественскую ночь. И как это вяжется со статусом лечебного заведения?

— У нас частная клиника. Мы делаем все, чтобы пребывание больных в наших стенах было максимально комфортным.

И так далее и тому подобное… Было очевидно, что дальнейшая беседа не имеет смысла.

— Если у нас возникнут к вам дополнительные вопросы, вы будете вызваны для дачи показаний, — напоследок заявил Виктор Петрович и покинул стены заведения.

Когда милицейский «мерседес» отчалил наконец от здания клиники, Стрельцов достал бутылку коньяка, наполнил бокал и выпил одним махом изрядную порцию. Что делать дальше? Формально они ни и чем не виноваты. Но информация о задержании лих уродов наверняка поступит в прессу. Завтра все городские газеты будут кричать, что убийц обнаружили в клинике «Престиж»! Это непоправимый удар по репутации заведения! Нужно предотвратить утечку! Хорошо, что у него хватило выдержки не просить этого долбаного Жеглова не давать информацию прессе. У того на роже написано, что он с удовольствием поступит наоборот. Тем более что кого-то там еще и ранило… Нет, на уровне города проблему не решить. Если в теме сам начальник угрозыска, а дело об убийстве спортсмена курирует губернатор… Да они такой крик поднимут, мама не горюй! Вот, мол, нашли! Обезвредили! С риском для жизни. Есть раненые. И где обнаружили? В больнице! Разумеется, платной, где же еще скрываться преступникам? В этой нищей стране любой успешный бизнес вызывает ненависть…

Стрельцов прямо-таки видел газетные заголовки: «Платная медицина на службе криминала» или еще что-нибудь в этом роде. Черт! Нужно звонить в Москву! Он взглянул на часы. Половина пятого утра. Придется часа три подождать, не будить же его и это время! Но он доложен пригасить ситуацию до того, как информация пройдет в прессу!

Телефонный звонок оторвал Стрельцова от размышлений.

— Ну как дела? Менты отчалили? — поинтересовался женский голос.

— Да, уехали. Просят распечатку истории болезни. И анализов.

— Ну и что? Там теперь все в порядке.

— Да-да. Спасибо, дорогая! Вы так меня поддерживаете. Что бы я без вас…

— Это точно. Без нас ты ноль без палочки, — усмехнулся голос. — Так я домой?

«Стерва!» — злобно подумал Стрельцов и ласково откликнулся:

— Да, конечно, спокойной ночи. Кто там у вас утром выходит?

— По графику я. Но я и так вчера за Ковригину работала, ее же, бедняжку, домой отпустили, — злобно произнесла Нина Павловна.

— Так пусть она и выходит утром! Дай распоряжение, чтобы ее вызвали.

— Нет уж. Я тоже выйду. — В голосе зазвучал металл. — Отосплюсь и выйду после обеда. Пока эта шваль путается под ногами, у меня минуты спокойной нет!

— Мы это решим, — устало произнес Стрельцов.

— Когда?

— Когда момент представится. История с Бобровниковой не прошла, кто ж виноват? Во всяком случае, не я. А теперь она под контролем сверху. Сами прокололись, придется ждать.

— Я долго ждать не намерена! — ледяным тоном произнесла Баркова.

— Ладно, родственница, дайте передохнуть! И сами идите-ка и отдыхайте! — почти грубо прервал ее Александр Арнольдович.

Сидя на диване, он забылся недолгим, тревожным сном. Рядом на столике дымилась чашка чаю.