Два одиночества

ГЛАВА 15

Шиянар

Ожидать, что за три года что-то изменится на родной планете, было глупо. Возвращение домой, в котором тебе не рады, достаточно болезненно. Дом, который больше не являлся таковым, так как нет уже единственной родной души — матери.

Феликс сидел взаперти в четырёх стенах и пытался не думать о своей дальнейшей судьбе. Все свои мысли он отдал Виоле. Яркая землянка как глоток спасительного свежего воздуха в этой удушающей клетке. Его посадили в карцер до разбирательства.

Феликс ждал, что к нему придёт сама шиямата, а может, дознаватель, как в прошлые разы, но неожиданно первой посетительницей стала шия Делор. И тем удивительнее для альбиноса прозвучал вопрос охранника, желает ли он пообщаться с ней. Ему дали выбор? И он, конечно же, воспользовался им, отказавшись от встречи, хотя и не верил, что его послушают. Но… бывшей покровительнице пришлось уйти. Она кричала ему, требовала выслушать её, обещала его спасти и забрать с собой. Вот только Феликс планировал вернуться на станцию «Астрея». На Шиянаре не было ни единой души, ради кого стоило предавать Виолу.

Тревога за любимую терзала душу альбиноса, и он подгонял время, ругал шиямату за то, что она специально тянула время, дав ему почувствовать все грани отчаяния. Он знал наперёд, на какие рычаги она начнёт давить, воззвав к совести. Прошлые разговоры с правительницей навсегда запомнились альбиносу. И он мечтал поскорее объясниться с ней, чтобы вернуться в настоящий дом, туда, где он оставил своё сердце. Виола! Только бы она не наделала глупостей. Феликс доверял ши Короцу, но тот был простым манаукцем. Он не чувствовал женщин так, как это умели альбиносы. Его не учили с детства служению им, лишь любить и уважать, но не преклоняться. Поэтому Феликс и нервничал, прикрыв глаза. Он заставлял себя сидеть на месте, не дав и шанса надзирателям усомниться в его контроле. Он знал, что за ним следили неусыпно, уже больше двенадцати часов, и всё это время изнуряли голодом, давали лишь воду. Он должен покаяться перед шияматой, рассказать обо всём. Но слова клятвы запечатали его уста несколько лет назад. Он знал, к чему приведёт его молчание. Знал, что должен уберечь покровительницу от самой себя. Вот только теперь это казалось глупой бравадой, бесполезным геройством. Ведь из-за этого могла пострадать любимая. Она ведь такая порывистая, слишком эмоциональная.

Дверь неожиданно с тихим шипением отошла в сторону, и конвоир приказал заложить руки за голову. Феликс обрадовался, что наконец-то шиямата решилась с ним поговорить, и злился на то, что она так долго тянула. Двенадцать часов — это до опасного много времени. Смертельно опасно для одной хрупкой, нежной, ранимой и бесконечно любимой землянки. Если с ней что-то случилось, он даже представить себе не мог, что тогда сделает. Будет мстить, это точно, ведь ему будет нечего терять, кроме бессмысленной жизни.

Шия Шияна, как обычно, принимала у себя в кабинете. Охранники заставили Феликса встать на колени, чтобы ему сложнее было сопротивляться. Но Энтос никогда не отличался среди своих соотечественников особенной силой и ловкостью и прекрасно знал, что проиграет в схватке, поэтому и не возмущался, лишь не отрывал взгляд от хрупкой женщины. Шиямата — мать народа. Великая правительница Шиянара. Она слыла мудрой и была безусловно красивой. Она сумела родить двоих детей — большая редкость среди альбиносов.

— Ши Энтос, вот мы опять и встретились.

Голос и манеры не изменили своей хозяйке, и красота не покинула её. В свои шестьдесят она выглядела очень молодо, лет на сорок с небольшим.

— Шия Шияна, я не рад нашей встрече. Вы совершили огромнейшую ошибку, возжелав повидаться со мной.

— Всё так же дерзок, — усмехнулась шиямата и мягко улыбнулась.

Она не вставала из-за стола. Поставив на него локти, положила на сцепленные пальцы подбородок и с любопытством рассматривала мужчину.

— Всё так же, — не стал спорить Феликс. — Вы должны отпустить меня. Это вопрос жизни и смерти мой возлюбленной.

— Даже так? Жизни и смерти, — усмехнулась Желиана, скрыв своё удивление.

— Даже так, — повторил за ней Феликс. — Виола без меня не сможет…

— О, Виола. Твоя покровительница весьма деловая дамочка. Мне она понравилась. Заставила сына позвонить мне. Очень приятно. Давно Кошир меня ни о чём не просил. Я благодарна вам двоим. А еще он мне рассказал про шлепковый метод.

Энтос молчал, так как не верил услышанному. Его Виола добралась до самого янарата? С чьей помощью? Точно не Ларей ей помог. Это не в его власти и не в его интересах. Ши Тамино? Возможно, но как Виола узнала о нём? И где его любимая писака сейчас?

— С ней всё хорошо? — прямо спросил он у шияматы, так как очень переживал за свою землянку.

— Я бы сказала, что больше нет, чем да. Она немного странная, наглая и дикая. Никогда прежде не видела настолько отчаянной нахалки, посмевшей взывать к моей совести и обещавшей устроить мне весёленькую жизнь. Журналистами грозилась, скандалами. Глупо, но впечатляюще. И знаешь, я вдруг поняла, что во всей этой истории я оказалась самая крайняя. Несколько обидно. Так что с тебя все обвинения я сниму, как только ты продемонстрируешь мне ту самую технику. Шия Делор так яростно пытается тебя вернуть, и я заинтересовалась почему. Что же в тебе столь необычного? Я предполагала что угодно, но только не это. Неожиданно. Странная нынче мода, мне непонятная. Итак, слушай моё решение. Цена твоей свободы — прилюдно доставить удовольствие шии Делор этим самым шлепковым методом. Рискнёшь ради своей покровительницы доказать мне, что ты невиновен? И что не бил шию Делор, а удовлетворял?

Тело Энтоса сковало омерзение. Он не мог вымолвить ни слова. Он не желал прикасаться к другой женщине, лишь к Виоле. Злость скручивалась тугой пружиной. А шиямата самодовольно улыбалась.

— Справедливо доказать другим, что я зря волновалась, а может и не зря… Сложно отличить правду ото лжи, когда обе стороны неискренни с судьёй. Шия Делор утверждала три года назад, что ты ударил её, и ты не отрицал этого. Теперь я понимаю почему. Ты был честен со мной, это не может не импонировать, если бы ты не выставил меня в самом неприглядном свете.

Феликс опустил голову, стиснул зубы. Шиямата всегда была мудрой, и он понимал, что оскорбил её своей попыткой выгородить бывшую покровительницу. Играл в самоотверженного героя, не видел, что только усугублял своё положение, и если бы не ши Тамино, ещё неизвестно где бы был Энтос сейчас.

— Я согласен.

Его голос не дрогнул, хотя внутри всё звенело от ярости и злости. Эта маленькая месть послужит уроком шие Делор. Нужно быть честной самой с собой. Принять себя настоящую. Шия Оберто всегда учила слушать своё тело и свои желания, не переступать грань, ходить по краю, и тогда чувства станут острее, а удовольствие насыщеннее.

Шиямата, прикрыв на миг глаза, обманчиво ласково добила Феликса своим вопросом:

— Как думаешь, отвернётся от тебя твоя покровительница, когда увидит в действии? Глядя на то, как вершится правосудие, она вспомнит о совести, или о том, что справедливость должна восторжествовать, а виновный наказан? Готов прилюдно наказать шию Делор максимальным удовольствием?

Энтос усмехнулся, прикрыл глаза, вспомнив свою пошлячку, а затем рассмеялся в голос, испугав охранников и шиямату. Хороший план придумала мудрая мать Шиянара. Хороший, но бесполезный. Да, она докажет всем, что отличить бил он покровительницу или удовлетворял — сложно. Да, она накажет шию Делор за то, что та раздула скандал, разворошила улей, который не стоило трогать. Да, она накажет Виолу, заставив её смотреть, как Феликс удовлетворяет другую женщину. Да, она накажет Феликса напоминанием о его месте слуги женщины. Но отвернётся ли любимая от него? Стоило проверить.

Когда смех закончился, Энтос, поглядев шиямате прямо в глаза, ответил:

— Я согласен. Когда начинать?

— Через час. Прежде тебя накормят, и приведи себя в порядок. Ещё подумают, что тебя здесь плохо содержат.

— И будут правы, — отозвался альбинос, встав на ноги. Он поклонился шиямате и, самодовольно ухмыльнувшись, вышел из кабинета под конвоем.

— Да что не так с этим мальчиком? — прошептала Желиана, когда двери плотно закрылись. — Ущербные плохо влияют на них. Всё так запутанно. И без землянок никак, но они и портят самых лучших.

Виола

— Молодец, молодец, — подбадривала меня Линда, чтобы я не скатилась в трусливую истерику.

Когда связь с Шиянаром закончилась, я протяжно вздохнула и ощутила, как капельки пота стекали прямо по позвоночнику вниз. Я это сделала. Нахамила самой шиямате!

Сильные пальцы мягко массировали мои плечи, а я моргала и обалдевала от своей наглости. Это было страшно до икоты. Шиямата показалась мне предельно строгой и суровой, но прекрасной и властной. Правда, Линда заверила, что и я была весьма убедительна в своих претензиях и угрозах, и теперь нам осталось лишь ждать и пить. Дорогой и выдержанный алкоголь обжёг горло и желудок. Легче не стало, зато массаж ши Тамино делал замечательно. От души отлегло, и совесть от меня отстала. Я не любила ругаться. Не умела. Чувствовала себя после таких склок грязной. Хотелось принять душ и заверить себя, что всё это сон. Жаль, кошмар мой всё не кончался, хотя пора бы уже. Нервов моих не хватало. Отчаяния и дерзости тоже, осталась лишь дурость.

— Я бы так не смогла, — раздался слабый голос Тамары. Она тоже пила с нами, укутавшись в объятия мужа. — Я мечтаю об этом.

— Пирожок мой, ну что ты, — проворковал наместник, а я поражённо моргнула снова. Как он мог быть таким спокойным? Я только что наглым образом наехала на его мать, правительницу целой планеты, а он вместо того чтобы отругать меня, успокаивал жену, напомнив ей, что шиямата всё же его мать и бабушка их дочери.

Всё же манаукцы очень странные создания. Я словно в другое измерение попала, ей-богу. Голова уже кругом шла от всех переживаний. Линда еще налила нам, проигнорировав недовольство своего мужа и, предложив тост, чтобы однажды Тамара набралась духа высказаться в лицо свекрови, опрокинула коньяк себе в рот. Я последовала её примеру. Страх хотелось утопить в волшебном напитке.

— По-моему, вам, девочки, уже хватит, — наместник взялся за бутылку, но Линда перехватила её и резко дёрнула на себя, оставив манаукца ни с чем.

— Это вам, янарат, хватит командовать нами. Мы сами знаем когда хватит, да, Тамара?

— Дорогой, мне точно ещё не хватит. Если Виола еще раз так резко поставит твою мать на место, я просто в обморок упаду. До сих пор не верится, что кто-то смог это сделать.

— Сладкий мой пирожочек, по-моему, тебе пора уже лечь спать, раз ты не помнишь, что ради тебя я неоднократно ставил матушку на место.

— Помню, но это ты, любимый, а тут кто-то другой, да еще и ущербная.

— Я не ущербная, — оскорбилась я, хмуро посмотрев на жену наместника, которая раскраснелась.

Ши Тамино заглянул мне в лицо, закрыв собой обзор.

— Виола, вы пьяны. А это только первый раунд, — строго стал отчитывать меня манаукец. — Рано праздновать победу. Смотрите не проспите второй бой, иначе не видать вам Феликса. Шиямата так просто вам его не отдаст. Не стоит недооценивать её хитрый ум. Поверьте, вам придётся вывернуть свою душу, но доказать, что вы достойны стать покровительницей Феликса.

Я кивнула, а наместник объявил, что шиямата, словно почувствовав, что мы говорили о ней, сообщила, что через час состоится слушание по делу Феликса.

Час. Я чуть не взвыла от отчаяния. Ещё целый час! Но Линда, подскочив на месте, схватила меня под руку и утащила в покои Тамары, где они с помощью слуг решили создать мне образ закостенелой стервы. Заманчивая идея провести этот томительно долгий час с пользой, но я не думала, что у шии Махтан что-то получится. Ну какая из меня стерва? Я разрыдаться готова хоть сейчас! Так устала играть на публику. И вообще, устала я от одиночества. Силы заканчивались, просто истаяли как лёд в моих руках.

Но ради Феликса, ради нашей любви, я должна и обязана стать сильной и буду. Вот пореву в санузле за запертой дверью, до ужаса боясь вновь предстать перед снежной повелительницей альбиносов, и буду готова.

Однако я не ожидала, с чем придётся столкнуться, когда мы вновь собрались уже в кабинете наместника. Казалось, никто не был готов к такому решению шияматы. Наместник расположился за своим столом. Я осталась стоять прямо перед огромной плазмой, которая освещала меня и ши Тамино за моей спиной, тогда как чета Махтан разместилась в креслах по левую сторону от стола, выбрав тёмный угол.

— Дело в том, что все считают, что я была не права, поверив шии Делор, когда она мне сообщила, что её подопечный поднял на неё руку. Да и, если честно, мне до сих пор не верится, что ши Тамино прав, заступаясь за ши Эйлонского. Ни одна женщина не может получить удовольствие от боли — это ненормально. Вы же согласитесь со мной, шия Эйлонская, что вы не испытаете удовольствия, когда вас будут шлёпать?

Я старалась не показать того, что пасовала перед этой властной и уверенной в себе правительницей Шиянара. Она умела подавлять даже на расстоянии в несколько парсеков. Алкоголь в крови дарил смелость, а адреналин боевой дух.

Шиямата прикрывала хищный оскал за приторной вежливостью. Или это моё воображение разыгралось?

— Поэтому я дам шанс ши Эйлонскому оправдаться, — меж тем продолжала говорить шия Шияна, а мы молча внимали каждому её слову. — Дело в том, что шия Делор жаждет вернуть себе его и готова ради этого на всё.

— Он мой! — вырвалось у меня, а правительница лишь снисходительно одарила меня очередной пугающей улыбкой.

— Я вижу, вы тоже готовы ради него на всё. Ну что же, раз все согласны, то, — шиямата обратилась к охранникам, — приведите обвиняемого.

Нам на экране огромной плазмы стал виден кабинет правительницы Шиянара. В нём находилась еще одна женщина, молодая, миловидная, смотрящая на меня с вызовом, а я растерянно гадала, что же задумала шия Шияна. Как она собралась дать шанс Феликсу оправдаться? Охранники в количестве шести штук ввели в кабинет любимого. Я не сдержала слёз и подалась к экрану.

— Феликс!

— Виола, — обрадовался мне любимый, а я счастливо улыбалась, боялась моргнуть и разглядывала его, родного, живого, но слегка осунувшегося.

— Феликс! — повторила я и протянула руку в надежде коснуться живой плоти. Хотелось услышать его аромат, прижаться к моему Ангелу, забыть весь этот ужас, как плохой сон.

— Всё хорошо, милая моя. — Я рыдала и слушала его голос. Мой милый Ангел. Как же я соскучилась! — Мы скоро будем вместе, — словно ответил на мои мысли Феликс.

— Не стоит так спешить с обещаниями. — Насмешка шияматы вернула меня в реальность, а крепкая рука ши Тамино удержала от грубых слов. — Прежде выясним всё до конца. Итак, вы, ши Эйлонский, утверждаете, что шия Делор ценитель извращённого понятия удовольствия. Она та, кто получает его через боль. Не так ли?

Холодный и деловой тон меня отрезвил, как и напряжённый взгляд Феликса.

— Да, — коротко ответил он, но не смотрел ни на кого, лишь на меня. И я чувствовала, что он хотел до меня что-то донести, предупредить. Я в поисках поддержки обернулась к ши Тамино и увидела, как ши Махтан прикрывал рот жены ладонью, а та возмущённо мычала и тыкала пальцем в экран.

— Шия Делор, это правда? — обратилась шиямата к молодой женщине.

Правительница оставалась за кадром, словно стояла рядом с нами. Объектив охватывал большую часть кабинета, и я видела, как рассредоточились охранники, окружив шию Делор и моего Ангела. Я начинала нервничать. Ши Тамино сосредоточенно смотрел на экран и, казалось, не замечал моего беспокойства. Наместник же вальяжно сидел в кресле, попивал вино, полностью расслабившись в отсутствии своей жены, которая наотрез отказалась вновь видеться со свекровью. Её можно было понять. Я бы тоже хотела воспользоваться шансом и уйти из кабинета, подождать конца следственного эксперимента в коридоре.

— Нет, — энергично замотав головой, манауканка выглядела весьма искренне.

Я закусила губу от расстройства. Вот лгунья! Как же заставить её признаться? Я не допускала даже мысли, что в этой истории обманывал Феликс. Нет, он не стал бы утверждать подобное, если бы это не было правдой.

— Но вы хотите вернуть ши Эйлонского, даже зная, что у него уже другая покровительница?

— Она ущербная. Она ничего не понимает в воспитании мужчин. Она не подходит ему.

— Это ты ему не подходишь! — не стала я молчать в ответ. — И мы любим друг друга. Так что я считаю незаконным то, что вы забрали у меня…

— Фаворита, — тихо подсказал ши Тамино.

— … фаворита! — громко закончила я.

Я бы и по столу постучала, да только боялась испортить мебель наместнику. А хозяин кабинета улыбнулся и подмигнул мне, приободрив. Я чувствовала поддержку каждого, кто находился рядом со мной, и это придавало мне силы и храбрости. А ещё я была зла, что не могла вцепиться в глаза красноглазой дряни, которая решила отобрать у меня моего Ангела.

— Тихо! — рявкнула зычно шиямата, и я присмирела. Даже сглотнула от растерянности. Обалдеть не встать у неё голосочек! А такая хрупкая с виду.

Шия Делор тоже подобралась и затравленно воззрилась на свою повелительницу, а та, всё так же спрятавшись от объектива камеры, уточнила у манауканки:

— Шия Делор, вы уверены, что не хотите иного наказания для ши Эйлонского, лишь отдать его вам в целях воспитания?

— Что за… м-м-м, — замолкла на полуслове шия Махтан, дёрнувшись в объятиях Викрама.

Я тоже хотела высказаться, но ши Тамино ощутимо сжал моё плечо. Я же смотрела на Феликса, который еле заметно покачал мне головой. Я подчинилась, молча став слушать дальше.

Шия Делор задумалась, но бросив взгляд на моего любимого, упрямо мотнула головой.

— Нет, я уверена, что мудрым решением будет дать мне шанс исправить мою же ошибку. Я сумею воспитать в нём уважение к женщине.

— Да пошл-м-м-м… — вновь сорвалась Линда, а наместник завораживающе приятно рассмеялся.

— Да даже просто ради того, чтобы посмотреть, как ши Махтан строит свою женщину, стоило помочь вам, шия Эйлонская. Наверное, я должен быть вам благодарен за это представление.

Я смутилась его высказыванию, не знала что и ответить, ведь мне было стыдно перед Линдой. Я полностью разделяла её бурное возмущение, но ради Феликса упрямо молчала.

— Шия Делор, я вас услышала, поэтому теперь вы услышите моё решение. Дабы не было сомнений в отношении ши Эйлонского, он покажет нам, как он вас ударил. Проведём небольшой следственный эксперимент. И я напомню, что вы во всеуслышание заверили нас, что готовы ради ши Эйлонского пойти на всё, хотя я вам давала шанс обойтись обычными мерами наказания за подобные проступки. Опять же его покровительница, шия Эйлонская, требует справедливого суда, и я не вижу причин отказывать ей.

Меня опять одарили таким взглядом превосходства, что я запаниковала. Мне отчаянно захотелось прекратить этот фарс, но вездесущий ши Тамино дёрнул меня за плечо, заставив прийти в себя и держаться.

— Шия Делор, заверяю, что охрана не позволит подозреваемому причинить вам вред, но вы подчинитесь. Ши Эйлонский, вам нужны какие-либо приспособления для демонстрации?

— Стул повыше. Хотя и ваш стол подойдёт.

Отстранённый голос Феликса вернул меня в тот день, когда я слышала его. Ложа в вип-зоне его клуба. Он так же общался с учениками — чужим, безэмоциональным голосом. Я обернулась к ши Тамино, хотела попросить его остановить разворачивающееся безумие, но он молча покачал головой.

— Не боитесь делать это при своей покровительнице? — подначивала шиямата моего Ангела, который приглашающим жестом указал на стол шие Делор.

— Виола у меня умница. И её подобным не спугнуть.

Да? Я такая? Вот не знала, но молчала и еле сдерживала слёзы. Закусив губу, безотрывно наблюдала, как шия Делор робко приблизилась к столу, а шиямата отошла в сторону, опять ускользнув от объектива камеры. В кабинете наместника господствовала напряжённая тишина. Я попыталась отступить назад, отвернуться, но спиной упёрлась в ши Тамино, который крепко удержал меня за талию и прошептал не закрывать глаза и доверять Феликсу. Да я доверяла. Просто ревность вспыхнула как пожар, опалив сердце. Мне было неприятно видеть любимого рядом с другой женщиной, смотреть, как он оглядывал её сосредоточенным взглядом, как поглаживал спину, спускался по позвоночнику вниз.

— Шия Делор никогда не могла получить удовольствие от просто секса. Она искала иные способы удовлетворения, — заговорил Феликс, продолжив гладить рукой манауканку, а та улыбалась ему, оглянувшись.

— Это неправда, — нагло заявила она и попыталась откинуться на грудь любимого, но он легко толкнул её в спину, ловко схватив волосы, убранные в хвост.

— Себе не лги, — приказал он, оттянув ей голову назад, казалось бы, ласково прошептал на ушко.

Я вжалась в грудь ши Тамино и закусила губу. По телу пробежала первая волна возбуждения.

— Ты же хочешь, чтобы я сделал это вновь. Хочешь опять испытать это чувство. Три года, Лайла. Три года — это долгий срок. Ты же скучала по мне, мечтала одинокими ночами.

— Нет, — выдохнула та в ответ, а я всё же зажмурилась. Умом понимала, зачем всё это надо, понимала, но терзалась ревностью, томилась от страсти, желания занять место этой Лайлы, почувствовать за спиной любимого, а не его друга.

— Ноги шире.

Хлёсткий приказ прокатился по нервам, я судорожно вздохнула и дёрнулась, когда почувствовала осторожные поглаживания по руке. Что это себе позволял ши Тамино?

Распахнув глаза, увидела, как на экране Феликс поглаживал обтянутые плотной тканью чёрной юбки ягодицы шии Делор, скользил по спине, касался её рук по всей длине, возбуждал её всё сильнее, что-то шептал у самого уха. Высокая грудь манауканки всё быстрее поднималась от тяжёлого дыхания, и я прекрасно осознавала, что она испытывала. Да все прекрасно видели это. Шия Махтан не стеснялась и с восторгом следила за моим любимым в крепких объятиях своего мужа!

— Лайла, не поздно остановиться, — чарующим голосом взывал к здравому смыслу альбиноски мой Ангел.

Но я по себе знала, что когда он так со мной говорил, то в таком состоянии я бы могла лишь соглашаться с ним. Шия Делор не была исключением и кивнула в ответ, жадно облизав губы. Я не выдержала!

— Мне кажется, уже достаточно, чтобы понять, насколько сильно её возбуждает предстоящая порка! — сорвалась я, указав на бесстыдницу.

Шиямата задумчиво молчала. Она медленно приблизилась к своему столу, а шия Делор испуганно выпрямилась, воззрившись на неё.

— Думаю да. Я увидела достаточно. Выводы напрашиваются сами собой. Шия Эйлонская, приношу вам свои извинения, но вы понимаете, что дело требовало разбирательства. А с вами, шия Делор, у нас состоится долгий и обстоятельный разговор. Ши Эйлонский, вы вновь меня удивили. Не подскажете, кто вас этому научил?

Феликс промолчал, и я видела, что он никому не откроет эту тайну. Ведь ши Тамино сказал, что их общая наставница не стремилась афишировать свои наклонности.

— Так и знала, что опять будете упрямиться. Но ничего. Не так и много у вас было покровительниц, чтобы самой не вычислить. Не смею вас задерживать, ши Эйлонский. И желаю вам удачи.

Я не верила своему счастью. Всё закончилось? Обернувшись к ши Тамино, тихо у него спросила, он кивнул, и я крепко порывисто обняла его за талию, затем обернулась к экрану, но наместник прощался с матерью, и Феликса не было видно, зато ожил мой коммуникатор. Любимый звонил мне, и первое, что он сказал:

— Ши Тамино, отпустите мою покровительницу. Как бы я вас ни уважал, но она моя!

Ревнивый голос прорезал динамики моего коммуникатора. А я, всхлипнув, радостно прижалась губами к экрану, целясь прямо в губы моего Ангела.

— Виола, милая моя, я скоро буду. И поблагодари от моего имени всех, кто тебе помог. Это неожиданно приятно. Я скоро буду, любимая.

— Я люблю тебя, Феликс.

— Я знаю, любимая писака. Знаю. Очень соскучился по тебе. Так сильно, что готов угнать скайт, если сейчас же мне его не подадут! — Последнее явно было адресовано кому-то рядом с любимым.

Я улыбалась, со слезами на глазах благодарила Линду, забыв свою ревность и то, какими алчными глазами эта неистовая дама смотрела на МОЕГО любимого.

— Раз всё так удачно разрешилось, надо это отпраздновать, — бодро предложила шия Махтан, весело мне подмигнув.

— Я пас, — отозвался ши Тамино. — Меня семья ждёт.

Я вновь обняла его на прощание, несколько неловко вспомнив его странные поглаживания и слишком откровенные взгляды. После ухода друга Феликса янарат позвал всех в столовую, где нас поджидала Тамара, которая нервно расхаживала вдоль стола, поправляла то салфетки, то приборы.

— Ну наконец-то! — взмахнула она руками, когда увидела нас и бросила к мужу. — Как прошло? Получилось?

— О да. Шиямата просто жуткая дамочка. Мне надо выпить и домой. Если бы ты, Тома, видела, что она заставила сделать Феликса у нас на глазах! Я думала, он её трах-м-м-м… Да что я такого сказала?! — возмутилась шия Махтан, когда ей удалось оторвать руку мужа от своего рта.

А я ловила на себе жалостливые взгляды женщин и улыбалась.

— Он бы не дошёл до этого. Феликс умеет заводить с пол-оборота любую женщину и заставить согласиться с ним на что угодно, даже на то, чтобы признаться во всех смертных грехах.

— Я бы на твоём месте ревновала его.

Линда явно не понимала меня. Хотя я и сама себя не узнала. Во мне царила эйфория от того, что скоро я увижу любимого, и странное опустошение, что всё наконец закончилось. Поэтому и реагировала заторможенно.

— Я и ревную, — не стала лукавить. — Как не ревновать, если он на всех так действует, даже на вас. Просто понимаю, что это нужно было для дела. Хотя очень хочется выпить, — со вздохом закончила, ощутив неприятный осадок. Вроде и победили, а в душе пепелище. И поможет только Феликс. Поскорее бы он прилетел.

— А долго до Шиянара? — спросила у наместника, тот пожал плечами.

— Часа два-три, смотря на чём лететь.

Я застонала в голос. Ещё три часа. Я же не выдержу! Сколько можно ждать!

Феликс

Никогда прежде у Феликса не было собственной женщины, той, которую он бы смело назвал своей. Та самая, которая всё понимала и прощала, та, которая любила и ждала, та, которая ради него способна вершить подвиги.

В его жизни женщин было много, даже слишком много. А затем появилась она — Виола. Та, которая открылась ему, словно врата рая. Виола, его маленькая покровительница, она сумела растопить его сердце, всколыхнуть его, пробудить от тяжёлого сна, вдохнуть жизнь. Она подарила его душе спокойствие, одновременно держала в напряжении, ведь в любой момент могла исчезнуть, как свет далёких звёзд.

Писака любовных романов, невинная пошлячка, для которой он стал проводником, ведущим её по тропе в сумрачный дремучий лес порока.

Он мысленно подгонял скайт, чтобы поскорее сомкнуть свои объятия вокруг неё. Ревность клокотала в душе альбиноса, стоило ему лишь вспомнить, как трогательно Виола смотрелась на фоне ши Тамино, и как тот ухмылялся, прижав её к себе. Ревность — колючее, горькое чувство. Оно било прямым ударом под дых, и перед глазами всё плыло в алом мареве. Виола, невинная и неискушённая, она даже не представляла, какой опытный искуситель, любитель жёсткого секса стоял за её спиной. И страшно становилось Феликсу от мысли, что она могла привлечь внимание такого извращённого манаукца, как Алиас Тамино.

И тем полнее стало его счастье, когда он вошёл в особняк янарата и наконец прижал к себе любимую, бегло оглядев присутствующих, отметив отсутствие ши Тамино. Кивнув янарату и его жене, Феликс крепко прижал Виолу к себе, прикрыл на миг глаза, слушал нежный голос, чувствовал её тепло, её всю, словно их сердца соприкоснулись, а страхи и волнения утонули в безграничном счастье. Любимая плакала, крепко обнимала за шею, уткнувшись ему в плечо, шептала слова любви. Казалось, само время остановилось, дав возможность им обоим побыть вместе, потеряться в своих чувствах.

Лишь намного позже, за праздничным ужином, после знакомства с четой Махтан, Феликс ответил на вопрос янарата по поводу свадьбы.

— Нам не нужно пышное торжество. Можно хоть завтра расписаться, да, Виола?

— Конечно, — кивнула та, а сама подкладывала кусочки птицы пожирнее ему в тарелку. Она решила окружить его заботой и нежностью, как в самый надёжный кокон, не отпускать, держась за руки, переплетая их пальцы.

— Тогда после обеда. Нам еще платье надо купить невесте, — предложила Линда, которая с любопытством разглядывала на Феликса вживую.

— Да, еще меню составить, — подхватила Тамара, переглянувшись с шией Махтан.

И лишь Виоле, казалось, было безразлично, в чём она собралась под венец, чем будет кормить гостей.

— У нас есть ещё свободные казённые дома, рады будем вашему переезду, ши Энтос.

— Ши Эйлонский, — поправил янарата Феликс, ласково улыбнувшись замершей от удивления Виоле.

— Уверены? — недовольно нахмурился Кошир. — Вы теперь не под юрисдикцией Шиянара и вправе оставить свою фамилию.

— Я хочу принадлежать Виоле всецело. Поэтому я возьму её фамилию.

Девушка в ответ всхлипнула, и Феликс погладил её по волосам. Какая же она сентиментальная, его писака эротических романов. Если бы мог, он сделал татуировку с её именем на теле, чтобы каждая знала, кто хозяйка его сердца, но, увы, кожа манаукцев слишком быстро регенерировала, не оставив даже шанса для этой идеи. Девчонка с вздорным характером, неизведанной глубиной души и недоступной для его понимания буйной фантазией, которая поражала Феликса и потрясала его воображение. Он готов был служить ей до самой смерти, любить её до последнего вздоха, дарить ей безграничное счастье, но крепко удерживать в своих объятиях.

Виола

Нам выделили комнату. Но я её даже толком не разглядела. Стоило только переступить порог, как Феликс обрушился на меня, впившись в мои губы поцелуем. Я застонала от желания слиться с ним, обняла за шею и благодарно замычала, когда любимый приподнял меня на руках, позволив охватить свои бёдра ногами. Да, так приятнее, намного. Спина прижалась к стене, подол платья задрался до самой талии. Прохладный воздух гулял по обнажённым бёдрам. Горячие пальцы на моих ягодицах. Всё правильно и верно. Всё так, как и должно быть. Мы вместе с любимым и желали одного и того же. Мои руки взбивали белый шёлк его волос. Я зажмурилась, чтобы согнать навернувшиеся на глаза слёзы радости, успокоения.

Мой Ангел со мной. И я чувствовала, что желанна. Горячая от страсти кровь текла в моих венах, концентрировалась внизу живота.

— Хочу тебя, Феликс, очень сильно хочу, — пробормотала, когда воздуха в лёгких не осталось и пришлось оторваться от его губ. — Возьми меня.

— Маленькая моя, я не уверен что буду нежен.

Мне импонировала его честность, но как же больно слышать отказ.

— Я не хочу нежно, — умоляла его. Ведь знала, что ему уже тесно в штанах. Ещё в столовой заметила, как сильно он мечтал уединиться со мной. Нельзя было не заметить его возбуждение, поэтому понятливые хозяева так легко их и отпустили, не став мучить долгими расспросами.

— Нет, Виола, ты хочешь. Так что сначала в душ.

Да кому нужен был этот душ?! Я бы возмутилась, если бы Феликс мне позволил, но его ласковые губы опять накрыли мой рот, отняв возможность здраво мыслить. Мир словно в розовый туман погрузился. Я молила, чтобы он меня взял? И он брал — языком, глубоко и страстно, то напористо, то дразняще. И я извивалась, лишённая возможности освободиться. Мои руки были прижаты к стенке душа над головой.

— Сладкая моя девочка. Позволь тебя раздеть.

Феликс не спрашивал разрешения, а играл со мной, он прекрасно знал, как действовал его голос на меня. Я была безоружна перед ним и покорна. Медленно приподняв подол, Феликс умудрился огладить мои ноги везде, даже между ними, лёгкой и быстрой лаской. Я трепетала от предвкушения. Сняла туфли, которые гулко упали рядом на дно кабины.

— Хочешь меня раздеть? — шепнул любимый, жадным взглядом охватив моё тело, прикрытое лишь нижним бельём.

Я не задумывавшись кивнула. Хотела ли я? Лучше бы спросил, могла ли. Руки так нещадно дрожали, что элементарно расстегнуть его рубашку удалось с трудом. С ремнём на поясе пришлось и того хуже. Но Феликс терпеливо ждал. Он опирался руками по обе стороны от моей головы и любовался мной. Его взгляд ощутимо ласкал моё лицо, и я смущалась, но упрямо расстегнула его брюки. Поймала его обжигающий взгляд и стянула их вниз, а Феликс с улыбкой прошептал:

— Ты такая красивая.

— Ты тоже красивый, — сделала я ему комплимент, ласково и смело обхватив эрегированную плоть. Меня словно током пробило.

— Виола, сначала раздень меня полностью, потом поиграешь.

Феликс уверенно отстранил мою ладошку, а я усмехнулась. Он был прав. Лучше снять с себя ограничения приличия. Обнажиться полностью друг перед другом, чтобы ничто не мешало предаваться любви.

Когда я сама сняла с себя бельё, Феликс убрал наши вещи на полку и закрыл дверцу вместительной кабинки. Неистовство охватило нас, стоило лишь кончикам пальцев соприкоснуться. Мы переплели наши пальцы. Подняв руки над моей головой, Феликс вжал меня своим огромным телом в холодную стенку кабинки. Он брал меня своим языком так яростно и страстно, что я плавилась и уже готова была кончить всего лишь от поцелуев, ощутив, как тесно прижалась его разгорячённая плоть.

— Как же я соскучился, ласковая моя, — шептал мне Феликс, а я стонала, извивалась для него, низ живота горел в огне, и всё что мне нужно было — это он во мне.

Его жадные губы блуждали по моему лицу, клеймили кожу на груди и плечах. Я, запрокинув голову, слизывала капли воды, стонала, когда Феликс искушающе томно ласкал мою грудь. Бёдра двигались в своём ритме пламенного танца, и я готова была рычать от натянутых нервов, я хотела разрядки, хотела окунуться в экстаз с головой. Но всё было слишком медленно, пронизывающе, отдавало болью.

— Феликс, возьми меня, прошу. Я не могу больше ждать.

Но он словно не слышал меня, упивался моим телом, и я злилась, срывалась с остроты ощущений. Он был на грани, я чувствовала это, я тоже хотела оказаться с ним на пике блаженства. Но любимый всё медлил, мучил меня своей нерасторопностью, доскональностью. Он хотел вылизать меня, а я хотела другого!

— Феликс, — требовала, пыталась высвободить свои руки.

— Рано, — отозвался любимый, но я была иного мнения.

Прикрыв глаза, дала себе передышку, чтобы собрать свою волю в кулак, не реагировать на требовательную и волнующую ласку и вспомнить его уроки. Холодная рассудительность гасила возбуждение.

— Возьми меня сейчас же, Феликс. Или уходи.

Я дала ему выбор, так как остро нуждалась в том, что он отказался мне дать. Я слишком долго боялась его потерять, чтобы терпеть сейчас голод своего тела.

Феликс

Альбинос прикрыл глаза, уткнувшись лбом в упругий живот любимой. Его член дёрнулся от холодного приказа. Сладкая дрожь прокатилась по нервам. Возбуждение достигло предела. Феликс медленно поднял взгляд на Виолу и улыбнулся ей.

— Наконец-то, — выдохнул он, и прежде чем девчонка что-то успела понять, впился в её губы жадным поцелуем, а затем, подняв её на руки, вышел из душа.

— Феликс? — робкий голос вернулся к своей хозяйке. Но манаукец знал, что пробудилась та, кто глядел на него сквозь строчки её рассказов. Властная, дерзкая женщина, знавшая, чего хотела и когда. Она пряталась, ожидавшая своего часа, запертая в клетке запретов и стандартности. И Феликсу хотелось познакомиться с ней.

Пронзительная нежность ослепляла мужчину. Сколько еще неизведанных граней хранила в себе любимая. И он готов был протянуть ей руку, помочь раскрыться и не стесняться себя настоящей.

Уложив любимую на кровать и наплевав на то, что намочил покрывало, альбинос накрыл своим телом Виолу, плавно раздвинул её бедра, чтобы пробраться рукой между мягких шелковистых складочек, покрытых тугими кольцами волос.

— Грубо? — тихо шепнул он, напомнив о приказе.

— Да, — шепнула любимая в ответ.

Но он был неправильным, она не готова была принять всю его необузданную страсть. Но приказ есть приказ, да и ему самому хотелось окунуться в жар её тела, что он и сделал пока только пальцами, ощутив, как впились ногти в его плечи.

— Царапай меня, кусай, хочу, чтобы ты оставила на мне свои отметины. Не сдерживай себя, будь грубой.

Манаукец любовался подёрнутыми пеленой страсти голубыми глазами Виолы и знал, что сам уже на грани. Но не мог позволить себе второй раз оплошать. Поэтому и продолжил доводить её до исступления поцелуями, играл сосками, покусывал их зубами. Он упивался её голосом, жалобными мольбами. Наслаждался тем, как неистово она извивалась под ним в его руках. И когда Виола дошла до края, он переместился выше, удержав себя на локте, и медленно проник в жаркие объятия её лона.

— Держись крепче, — посоветовал он любимой, подняв её ноги на свои бёдра, и начал толкаться в её глубины, наслаждаясь каждый вскриком, каждым болезненным откликом в своём теле.

Как же сладко иметь свою женщину, только свою. Развращать её, окунать в глубины своего порока, подстраивать под свои желания. Доставлять ей удовольствие так, чтобы она улетела от ошеломляющего экстаза. А Виола умела кричать. Она задыхалась, прижимала голову к его плечу, кусалась от особенно глубоких толчков и звала его, боялась отпустить. Его любимая, страстный огонёк, неискушённая и потому невинная. Писака эротических романов.

Феликсу немного и надо было, чтобы излиться в узкую плоть, сотрясаясь от оглушительного экстаза. Виола. Сладкая землянка.

— Я люблю тебя, — шептали её губы, а руки ослабли на его плечах. Ласковая, нежная, не продержалась и раунда, но Феликс умел ждать.

Он подождёт, пока она проснётся, наберётся сил и вновь заявит свои права на него, оставляя свой аромат на его теле.

Где-то между станцией “Астрея” и планетой Новоман

В тёмной каюте Кэти, привязанная к стулу, жадно смотрела на обнажённый торс манаукца, забыв как дышать. Таких безупречных линий она не встречала ни у одного из своих бывших мужей, да и у любовников тоже. Товрид был совершенством, пределом мечтаний её женских грёз. И очень хотелось поиграть с ним. Правда, игру он выбрал весьма странную. Она думала, что у них будет секс, когда мужчина привёл её прямо из брачного агентства на звездолёт, а именно в свою каюту и молча начал раздеваться, небрежно кинув пиджак и рубашку на вешалку.

— Поиграем? — усмехнулся он, указав головой на стул.

— Во что? — севшим голосом уточнила Кэти. Не нравилось ей начало разговора. Обычно не так начинались её прежние замужества.

— В вопросы и ответы.

Раскатистый голос прокрался в самую душу и что-то задел в ней, от чего Кэти завелась. В каюте стало жарко, и платье жёстко натирало чувствительную кожу. Она надеялась на секс и была готова к этому. Так даже лучше, проще, ведь тогда мужчине не отвертеться от женитьбы.

Манаукцу, похоже, нужна была долгая прелюдия. Она вся издёргалась, пока Товрид пристёгивал её наручниками к стулу и интимно дотрагивался до неё в процессе. Закусив губу, она ждала, сгорала от нетерпения. В такие игры никто с ней не играл!

— Итак, Кэти, ты шпион? Тебя послала Земная Федерация, чтобы ты узнала секреты манаукцев?

Ахнув от удивления, брюнетка замотала головой.

— Нет, я не шпион! — искренне заверила она мужчину, так как ей показалось, что это вовсе не забава, а всё по-настоящему, но когда Товрид потянулся снять с неё наручники, вдруг поняла, что не хочет останавливать игру.

— Неправильный ответ? — заглянув в глаза манаукца, спросила она. — Я исправлюсь. Да, да, я шпионка. Я хочу выведать все ваши секреты, наглые манаукцы.

Товрид улыбнулся женщине, мягко и ласково прочертил пальцем линию её подбородка.

— Ты не шпион. Да, милая, я наводил справки. Ты в розыске, детка. Поэтому я начну с самого начала. Кто ты?

— Что? — в шоке сипло выдохнула Кэти, дёрнувшись в оковах. Вот это она попала. Как же она просчиталась с этим манаукцем. Когда она запалила себя? Чем выдала?

— Чёрная вдова — твой позывной или кличка?

— Кличка, — еще тише отозвалась женщина, похолодев сердцем. Хотя есть ли у неё этот орган? Многие мужчины уверены что нет.

— А как настоящее имя?

Что-то в этом манаукце располагало на откровения. Брюнетка опустила взор, но мужчина легко приподнял лицо за подбородок.

— Смотри мне в глаза и не смей лгать. Как твоё настоящее имя?

— Рита, — призналась она, когда поняла, что манаукец терпелив и мог прожигать её проницательным взглядом в ожидании ответа достаточно долго.

— Рита, которой нужна помощь для того чтобы спрятаться от полиции. Что же ты натворила, милая, раз готова даже выйти замуж за манаукца? Убить меня ты не сможешь, обмануть тоже. Но я готов помочь тебе добровольно, если честно скажешь что ты сделала.

— А вдруг ничего?

— Было бы отлично, но тогда бы ты так опрометчиво не зашла на корабль, который летит прямиком к Новоману. У нас свои законы и порядки. Если твоё преступление тяжкое, тебя депортируют. Так что твои старания окажутся напрасными.

Кэти вздохнула, затем лукаво подмигнула мужчине и томно предположила:

— А может, я просто захотела настоящего мужчину в своей постели. Я слышала, что вы настоящие секс-машины.

— О, значит, хочешь продолжить допрос там? — кивнул головой манаукец на узкую койку. — Уверена, что выдержишь хотя бы два раунда? Я умею добывать секреты как руками, так и языком.

Облизнувшись, брюнетка решила, что чем чёрт не шутит. Пусть постарается её раскусить. Бить-то он её точно не станет. А уж потом она заставит его поплатиться за всё то, что он сделает с ней в этой поездке.

— Я выдержу четыре с лёгкостью, — дерзко шепнула она манаукцу, и тот раскатисто рассмеялся.

— Рита, ты просто не знаешь кому бросаешь вызов. Но так и быть, дам тебе шанс ощутить последствия твоего выбора. Всё равно ты мне всё расскажешь рано или поздно.

Он отстегнул наручники, с лёгкостью поднял девушку на руки и посадил на кровать.

— Люблю допрашивать шпионок, землянки такие страстные. Ещё ни одна не устояла, — заверил он Кэти, начав расстёгивать брюки.

Госпожа Смит кашлянула и рассмотрела размеры манаукца, начав паниковать и умирать от нетерпения. Она любила заниматься сексом, но не теряла от него голову, а тут всё просто кричало в ней отдаться манаукцу, вкусить все прелести супружеской жизни.

— А может и два раунда, — тихо шепнула она себе в ожидании, когда манаукец обнажится полностью. Ей нравилась такая игра. Она намного интереснее, чем разводить слабаков. Да и небольшая передышка ей не помешает. Может, всё же остепениться, завязать с тёмным прошлым и наконец выйти по-настоящему замуж? Она подумает над этим. Определённо подумает.