Двадцать четыре Насреддина

ПРИЛОЖЕНИЕ Насреддин: продолжение следует

Эта книга уже находилась в печати, когда в руки автора попало несколько неизвестных ему прежде источников.

Оказалось, что существует и кабардинский Насреддин. В 1936 г. издательство «Academia» выпустило книгу «Кабардинский фольклор»[754]. В этом издании целый раздел посвящен историям о Хоже. В комментариях об этом персонаже говорится: «Хоже — имя легендарного пройдохи, обманщика, ставшее нарицательным (взято из турецких анекдотов)». Есть все основания полностью отождествить его с ходжой Насреддином.

Большинство текстов этого раздела аналогичны сюжетам, представленным в нашем сборнике. Такова, например, «Шипса[755] о гусе»: хитрецы обманывают сына Хоже, объявив козу гусем, и покупают козу по цене гуся. В отместку Хоже совершает ряд проделок: прячет в навоз копя золотые монеты и продает «чудесного» коня (ср. берберскую сказку «Осел Джухи» в «Книге о судах и судьях», М., 1985, № 82); поймав пару лисиц, демонстрирует их необыкновенные способности выполнять поручения, а затем продает «чудесную» лисицу (ср. здесь № 399, где в этой роли подвизаются зайцы); «убивает» свою жену, вонзив нож в бычий пузырь, наполненный кровью, затем рукояткой того же ножа «оживляет» жену и продает нож (ср. ВС, 1539); после этого один из обманщиков убивает свою жену и, не сумев ее оживить, заявляет: «Да, вот какую прибыль получили мы от гуся» (с. 480). В рассказе «Как Хоже умирал и что из этого вышло» контаминированы следующие мотивы: Хоже рубит сук, на котором сидел (ср. № 560); решив, что человек, который предупредил его о падении, — пророк, спрашивает его о дне своей смерти; тот «предсказывает», что Хоже умрет, когда его ишак трижды пустит ветры; когда это случилось, Хоже воображает себя умершим; волки съедают его осла, затем он пугает верблюдов, караванщики избивают его (ср. здесь № 1220). Оригинален следующий эпизод: после того как караванщики легли спать, «Хоже сел на верблюда, на котором уцелели горшки, и стал спускаться вниз.

А гора крутая да высокая.

Тогда Хоже взмолился Аллаху:

— Помоги, Аллах, благополучно спуститься. Мы с тобой поделимся прибылью, когда я продам эти горшки.

Спускается Хоже на верблюде, все идет благополучно. Осталось уже очень мало до конца.

Тут Хоже и сказал Аллаху:

— Ой, Аллах, и дурак же ты! А ведь я тебя обманул. Ни черта ты от меня не получишь.

Тут верблюд спотыкается, горшки летят — и вдребезги.

Хоже и говорит Аллаху:

— Все-таки ты дурак: не можешь понять простой шутки» (с. 483; ср. здесь № 1124).

В заключительном эпизоде Хоже готовит из черепков средство против блох и советует посыпать этим порошком пойманную блоху (ср. № 298).

В других сказках Хоже оставляет простака дожидаться, пока он сходит за «бруском для хитростей» (ср. № 444); продает ишака за рубль, но в придачу дает кота за 99 рублей (ср. № 308); стыдит людей, утверждающих, что голый человек на морозе может согреться от дальней искорки (ср. № 438).

Своеобразный вариант известного сюжета предлагает кабардинская сказка «Семейство Хоже». Члены семьи договариваются, что теленка утром будет выгонять тот, кто первым вымолвит слово (ср. № 72). В дом входит нищий и не только все там съедает, но и насилует дочь Хоже и его жену, после чего проявляет те же намерения по отношению к самому хозяину. Тут жена не выдерживает:

«— Ну, мы женщины. Ты смолчал, когда он с нами это проделал. Неужели и теперь будешь молчать?

Хоже в ответ одно:

— Гони теленка!» (с. 488).

Здесь же один из вариантов анекдота о большом котле, который «разродился» маленьким (ср. № 436). Хоже одолжил котел, тот лопнул; тогда он вернул его вместе с маленьким котелком. Только хозяин хотел взять его в руки, котел рассыпался. На недоуменный вопрос хозяина Хоже отвечает: «А я тут при чем? В твоих руках рассыпался котел. А знаешь почему? Он разродился маленьким котлом, оттого и треснул» (с. 489).

Приведем полностью еще один сюжет, не имеющий аналогий в нашем сборнике.

«Хоже был в гостях. Его накормили, угостили вкусным кушаньем.

Хоже спрашивает:

— Как называется это кушанье?

Ему отвечают:

— Беджина.

А как его делают? — спрашивает Хоже.

— А так: берут просяную муку, масло, мед и перемешивают, — отвечают.

Пошел Хоже домой и по дороге, чтобы не забыть, повторяет: „Беджина, беджина, беджина“.

Шел, шел и забыл название.

Пришел он тут к полузасохшей луже. Сел на корточки и начал месить грязь и вспоминать.

Подъезжают три всадника. Видят — сидит Хоже и месит грязь.

— Что такое? Что случилось? — спрашивают они у Хоже.

— Часы потерял, вот и ищу, — ответил им Хоже.

Всадники сошли с коней, решили помочь Хоже и стали рукоятками плетей ковыряться в грязи.

Искали, искали — конечно, ничего не нашли.

Наконец один из них говорит:

— Сидят четверо и словно беджину из грязи готовят.

Тут Хоже вскочил и побежал, повторяя, чтобы не забыть:

— Беджина, беджина, беджина» (с. 489).

Сразу два новых Насреддина обнаружились в сборнике «Сатира и юмор народов Дагестана» (Махачкала, 1976). Среди этих текстов, собранных во время фольклорных экспедиций сотрудниками Дагестанского института истории, языка и литературы и опубликованных параллельно на двух языках, национальном и русском, есть оригинальный кумыкский анекдот «А что сделал бы Аллах?»:

«Когда Молла Насреддин ехал, нагрузив арбу до отказа сеном, перед ним неожиданно появилась глубокая канава. Колеса въехали в эту канаву, и арба накренилась — вот-вот перевернется.

— О Аллах! О Аллах! — взмолился Молла Насреддин, и арба каким-то образом благополучно выехала из канавы. Молла Насреддин успокоился и стал рассуждать:

— А что сделал бы Аллах, если бы арба стала переворачиваться?

Не успел он этого подумать, как арба вдруг на ровном месте перевернулась.

— Вот тоже мне — шуток не понимает! — рассердился Насреддин на Аллаха» (с. 197).

В примечаниях к этому тексту (записанному в 1963 г.) говорится: «Анекдоты о Насреддине очень популярны среди кумыков и в большинстве своем сходны с аналогичными памятниками других народов» (с. 200).

В эту же книгу включены и три татских анекдота о Насреддине. Два из них имеют точные соответствия в нашем сборнике: на просьбу жены покачать ребенка Молла предлагает ей покачать свою «половину» (ср. № 129); отказывается дать соседу осла, заявив, что его нет дома; когда сосед говорит, что слышит рев его осла, Молла отвечает: «Моим сединам не веришь, а веришь крику моего осла» (ср. № 264). Третий анекдот можно считать вариантом нашего № 288:

«Однажды Молла Насреддин купил яйца по пять копеек, сварил, покрасил и стал продавать по той же цене — по пять копеек.

Жена спросила:

— Зачем ты это делаешь, попусту трудишься, ведь ты ничего не зарабатываешь?

— Я зарабатываю себе известность, — ответил Молла Насреддин» (с. 386).

В сборнике опубликован также ряд лезгинских анекдотов о Насреддине. Некоторые из них имеют соответствия в нашей книге, например: Насреддин скорбит о смерти осла больше, чем о смерти жены (ср. № 120), ищет зарытый клад по примете: над этим местом висело облачко (ср. № 568); дает пощечину судье и предлагает взять штраф с обидчика, который ударил Насреддина раньше (ср. № 991).

Приведем сюжеты, не имеющие прямых аналогий в нашем сборнике.

«Каждый раз, когда Молла Насреддин выходил на улицу, он смазывал свои усы салом. Как-то жена сказала ему:

— Что это за привычка, и тебе не стыдно? Зачем каждый день ты мажешь усы салом?

Молла отвечает:

— Ты, жена, замолчи и не в свои дела не вмешивайся. У каждого человека есть и друзья, и враги. Почему я должен выглядеть хуже других?» (с. 329).

«Молла Насреддин был у соседа на поминках после похорон его второй жены. Когда он вернулся домой, у него был очень расстроенный вид. Жена спросила, не заболел ли он.

— Да нет, но неудобно перед соседом. Он уже второй раз приглашает меня на поминки жены, а я еще ни разу не отплатил ему» (с. 329).

Особый интерес представляет анекдот, в котором Насреддину противопоставляется местный, лезгинский хитрец Касбуба; ему посвящено большинство текстов данного раздела; некоторые из его шуток аналогичны традиционным насреддиновским. Приведем сюжет, где Касбуба выступает в той же роли, что и Хитрый Петр в болгарских анекдотах (см. вступит, статью, с. 8):

«Однажды Молла Насреддин послал Касбубе письмо, в котором просил купить ему в Лезгистане хорошего бычка, но не красной и не черной масти. Касбуба ответил:

— Я куплю бычка такой масти, какой ты просишь. Приезжай за ним в такое время, чтобы это был не день и не ночь» (с. 328; ср. № 441).

Кроме того, в сборнике приведен ряд аварских текстов. В большинстве они аналогичны сюжетам нашей книги: Насреддин делит с двумя ворами трех овец («Вас двое да еще одна овца, стало быть, вас трое… Две овцы да один я — стало быть, и нас тоже трое», ср. № 350); радуется, что его не было в рубашке, которую унесло ветром (ср. № 712); объявляет себя выходцем с того света, обманывает женщину и ее мужа (ср. № 390); «переселяется» в другой дом вместе с вором (ср. № 359) и др. Познакомим читателей с оригинальным сюжетом:

«Проказы Моллы Насреддина так надоели людям, что однажды они решили проучить его. Они захотели привязать его к доске и бросить в реку. Тогда Молла Насреддин попросил, чтобы его привязали не к доске, а к катку.

— Нет, — сказали люди, — почему мы должны делать так, как ты просишь?

И бросили в реку, как задумали, — привязанного к доске.

Долго несло Насреддина по реке. Наконец доска застряла в одном ущелье. Легко ли, трудно ли, но Молле удалось выбраться из воды. Недалеко от реки пас коз пастух. Увидев Насреддина, пастух принял его за шайтана, испугался и убежал, бросив коз.

Молла Насреддин спокойно погнал коз домой.

— Вот только козы достались мне, — сказал он, входя в аул. — А если бы вы бросили меня, привязав к катку, я бы пришел с овцами.

После этого виновных бросали в реку, привязав к катку» (с. 72).

В сборнике напечатаны и даргинские тексты; все они имеют аналогии в данном сборнике (Насреддин составляет для хана список дураков — ср. № 899 и др.), а также три табасаранских анекдота (Насреддин сжигает одежду шутников, уверивших его в скором конце света — ср. № 1089; просит ровно 100 рублей, по соглашается взять и 99 — ср. № 1019). Приведем третий из них, оригинальный:

«Уже семь дней как Молла Насреддин поссорился с женой и перестал разговаривать с ней, а перемирие так и не наступило. Насреддин решил найти выход: уговорил друзей залезть к нему ночью в дом под видом воров.

В полночь скрип отворяемых окон разбудил жену Насреддина, а он, притворившись спящим, храпел. Жена его испугалась и толкнула мужа в бок. Тот продолжал храпеть. Тогда жена начала звать его и кричать, что в доме воры. Наконец Насреддин встал, зажег лампу и сказал ворам:

— Спасибо, друзья, вы меня выручили. Теперь моя жена признает своего мужа» (с. 370).

Два интересных чеченских сюжета встретились нам в одном из выпусков «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» (Тифлис. 1900). Один из них можно считать вариантом нашего № 390: Наср-Эддин объявляет себя выходцем с того света и затем обманывает людей (ВС, 1540). Другой своеобразен и не имеет аналогий в нашем сборнике; мы даем его краткий пересказ. Чтобы проучить жену, изменявшую ему с любовником, Наср-Эддин послал ее к «говорящей» чинаре спросить совета, как обеспечить плодородие скота; сам, опередив ее, спрятался в дупло и спросил жену, кого она больше любит, мужа или любовника. Услышав, что любовника, хитрец посоветовал женщине зарезать корову и накормить мясом мужа, чтобы он ослеп и оглох. Так она и сделала. Поев, Наср-Эддин притворился глухим и слепым; жена, воспользовавшись этим, привела в дом любовника. Наср-Эддин его убивает; затем, после ряда его проделок, погибает и жена.

Упомянем еще одно издание — «Приключения муллы Наср-Эддина по рассказам Кавказских мусульман» (Казань, 1894). Все опубликованные здесь сюжеты имеют соответствия в нашем сборнике; нет, однако, точного указания, от какого именно народа записаны тексты. Интересно примечание публикатора Т. А. Иваницкого: «Эти анекдоты мы слышали в Грузии на Кавказе, в сел. Кахи Закатальского округа, от одного горца, бывшего до обращения в христианство мусульманским муллою» (с. 6). Это свидетельство подтверждает, что при известных условиях анекдоты о Насреддине могли бытовать и в христианской Грузии (см. об этом вступит, статью, с. 9–10).

И наконец, богатый материал содержится в книге «Сто сказок о проделках и злоключениях муллы Наср-Эддина, собранных Романом Фатуевым» (Пятигорск, 1937). Здесь, как и в упоминавшемся уже собрании К. Н. Бегичева (см. вступит. статью, с. 9), представлено множество сюжетов, не отмеченных в нашем сборнике; целый раздел составляют «Современные сказки о мулле Наср-Эддине». Все они, по словам Р. Фатуева, собраны им в аулах Северного Кавказа и литературно обработаны. Однако включить их в нашу книгу мешает то же обстоятельство, о котором говорилось во вступительной статье (с. 9–10): Р. Фатуев нигде не указывает, какому конкретно кавказскому народу принадлежит каждый сюжет. Между тем в своем предисловии он отмечает, что этот персонаж известен большинству народов Северного Кавказа (в том числе и тем, которые в нашем сборнике не представлены) и называют его у разных народов по-разному: «молла Насер-Эддин (у кумыков), мулла Насыр Эд-дин (у лакцев, аварцев, чеченцев), некоторые его называют Насра-Ходжа (балкарцы), Наср-Ходжа (карачаевцы), просто Хоже (черкесы, кабардинцы)» (с. 7).

Таким образом, уже сейчас предлагаемый читателю сборник можно было бы назвать «Двадцать семь Насреддинов».

И число это далеко не окончательно. Как видно из изложенного выше, их никак не менее тридцати.

Автор будет благодарен, если читатели сообщат об оставшихся ему неизвестными источниках и сюжетах.

М. Харитонов

Москва, 15 октября 1985 г.