Две дамы и галечный пляж

Глава 16, (в которой суб-лейтенант Костас Стоматули получает помощь, о которой не просил)

Что особенно удивило Полину, так это то, что Хрисула, кухарка, не задала им ни одного вопроса об обнаружении тела такого важного для всех жителей посёлка человека, как отец Георгий. И ведь она была среди тех, кто безмолвно наблюдал за осмотром покойного… Когда тарелки после обеда были убраны, и Хрисула попрощалась с ними до ужина, Полина решила поинтересоваться, что думает об этом подруга. Леди Камилла вздёрнула бровь:

– Полагаю, наша бесценная Хрисула знает не только все подробности нахождения тела, но и результаты вскрытия, если оно уже проведено. Она ведь родственница господина Стоматули.

– Кстати, странно, что суб-лейтенант ещё не поговорил с Юрой.

– Уверена, мы увидим его в ближайшее время! – усмехнулась Камилла.

Удивительно, но она ошиблась: обитатели виллы «Магнолия» отужинали и устроились у камина в гостиной, а следственный отдел городской стражи всё ещё игнорировал их участие в деле. Появился Костас Стоматули уже совсем поздно, чуть ли не в десять вечера, и вид у него был донельзя измотанный. Посмотрев на суб-лейтенанта, леди Камилла первым делом попросила Юру принести из кухни остатки спанакопиты (пирога со шпинатом), сыр и холодную долму, а сама недрогнувшей рукой налила в стакан на три пальца аква-виты.

Через десять минут от пирога и прочего не осталось и крошек, а Костас смог смотреть на окружающий мир чуть благосклоннее.

Можно, сперва я? – спросил Юра.

Говори, – кивнула Полина.

Я вспомнил, что я услышал от старика перед тем, как он умер! Ну, от отца Софоклиса.

И что? – суб-лейтенант раскрыл блокнот.

Сосредоточившись, мальчик процитировал услышанные от старого священника строки.

«Ныне прощайте, Судьба и Надежда: я выбрал дорогу, Море зовёт меня с каждой минутой сильней». Понятно, что это гекзаметр, и значит, что-то древнее, но почему он это читал. я не понял.

Суб-лейтенант помолчал, потом пояснил с некоторой неохотой:

Дело в том, что отец Софоклич был нереидом…

Да ладно, – совершенно непочтительно перебил его Юра. – Они на самом деле бывают?

– Почему же нет? Раз есть море, должны быть и морские божества и полубожества. Если бы он не был священником храма Единого, его похоронили бы как должно, в море. А поскольку для священника это не положено, он хотел умереть рядом с водой, хотя бы отчасти в море.

Как грустно, – леди Камилла прерывисто вздохнула.

Полина покачала головой.

Грустно, но и очень красиво. И в конце концов, отец Софоклис знал, что уходит, и сделал это так, как хотел. Скажите, суб-лейтенант, а вам это не кажется странным – морское полубожество становится священником иной церкви.

Нисколько, – пожал плечами молодой человек. – Им нечего делить и не из-за чего ссориться, этим богам.

Немного странно, но… наверное, правильно, леди Камилла слабо улыбнулась и помолчала несколько секунд, после чего спросила уже другим. насквозь деловым тоном. – Итак, господин суб-лейтенант, есть ли уже результаты вскрытия?

В господине суб-лейтенанте, похоже, было поровну хорошего эллинского воспитания и вбитых службой этических норм, поэтому он помялся, но ответил.

– Ничего неожиданного или экзотического, миледи. Отца Георгия ударили по голове тяжёлым предметом. Попали в височную кость, так что умер он почти мгновенно.

– На том самом месте, где он был найден?

– Миледи, вы ведь понимаете, что я не могу отвечать! Тайну следствия ещё никто не отменял.

– Мы никому не скажем, – пожала плечами Полина. – И потом, о какой тайне вы говорите? Уверяю вас, что, если спросить любого жителя Ахарави, он перескажет протокол осмотра места происшествия хоть своими словами, хоть дословно. А мы, вполне возможно, сумеем что-то подсказать…

Суб-лейтенант тяжко вздохнул.

– Хорошо… Мне и в самом деле нужна подсказка, не могу понять, на что обратить внимание.

– Так где был убит отец Георгий?

– В храме, ранним утром.

– В храме? Это же… святотатство! – ужаснулась леди Камилла.

Менее впечатлительная Полина спросила:

– Утром – это во сколько же? Если я правильно помню, лавочки по соседству с храмом – рыбная, овощная и прочие – открываются в семь утра, значит, приходят хозяева ещё раньше. Они что-нибудь видели?

– Пока мы свидетелей не нашли. А по времени… Патологоанатом сумел установить только интервал, между четырьмя и шестью часами.

– А во сколько сейчас встает солнце? – Полина нахмурилась. – По-моему, уже после половины седьмого…

– В шесть часов сорок минут, – кивнул Костас.

– Получается, в названное время тело могли дотащить от храма до оливковой рощи незаметно… Но отец Георгий был довольно крупным молодым мужчиной, значит, убийца действовал не один?

Суб-лейтенант махнул рукой.

– Ладно, всё равно уже выдал всё что мог… Мы нашли следы от колеса тележки, которые вели от тропинки к тому самому месту.

– То есть, осталось отыскать тележку? – не выдержал Юра, до этого момента сидевший словно мышь под метлой из опасения, что его выставят вон.

– Во-первых, такие тележки есть практически в любом доме, – покачал головой суб-лейтенант. – Во-вторых, достаточно поменять шину, и характерный рисунок исчезнет.

– Ну хорошо, а что могло быть причиной убийства? – спросила леди Камилла. – Конечно, в храме есть ценности…

– Какие там ценности, – суб-лейтенант вздохнул. – Храм новый. Его построили восемь лет назад после того, как в старом обрушилась крыша. Тогда прошли очень сильные дожди по всему острову, вообще зима была тяжёлая. Отец Софоклис всё равно проводил службы, вот и простыл очень сильно, и больше уже не вставал. Храм отстроили очень быстро, за полгода, вся Керкира помогала, приехал митрополит Мелетий его освятить, и отец Георгий его сопровождал. Вот с тех пор он и служил здесь, в Ахарави…

– Маленький городок, – Полина задумчиво потёрла нос. – Сколько тут жителей, тысяча есть?

– Обижаете, – Костас развеселился. – Тысяча сто пятьдесят третий родился месяц назад!

– Ладно, тысяча сто. Из них к храму Единого принадлежит чуть больше трети, так? И ради такой небольшой паствы приехал целый митрополит? И оставил здесь кого-то из своей свиты так надолго?

– Да, паства невелика, но вот место очень важное, – суб-лейтенант подался вперёд. – Вчера не просто так был праздник, считающийся самым большим в году, явление Единого. Он пребывал именно здесь, в Ахарави, и сорок семь больных, которых он излечил – это были больные чумой, завезённой из Албании.

Дамы переглянулись.

– Вы считаете, это не легенда? – осторожно спросила леди Камилла.

– Ну конечно, не легенда! Всё происходило чуть больше ста лет назад, и одним из этих больных был мой прадед. По отцовской линии, – уточнил суб-лейтенант.

– Подождите, Костас, – ошеломлённая Полина даже не заметила, что назвала собеседника просто по имени. – Но это же должна была быть сенсация в прессе! Второе пришествие, Единый остановился в Ахарави, всякое такое…

– Погодите-погодите, я что-то такое припоминаю… – Камилла прижала пальцы к вискам. – Это год… примерно две тысячи семидесятый?

– Семьдесят первый.

– Ну да, где-то так… Газет я не видела, конечно, зато мне попадалась статья в таком околонаучном журнале, я там искала данные… неважно. Короче, статья. И в ней всю эту историю называли жульничеством, гостя Ахарави – лже-проповедником и чем-то ещё таким.

– Вот именно, – суб-лейтенант усмехнулся. – А Учитель был этому очень рад. Он прибыл тогда, чтобы забрать отсюда двоих учеников, но так вот неудачно совпало: фелука из Влёры привезла рыбу, один из матросов на ней был болен. Заразился перекупщик…

– Рыбаки не знали о болезни, или это было сознательно?

– Кто ж теперь узнает? – Костас пожал плечами. – Может, и нарочно… Ну вот, наш город сразу же закрыли на карантин, а на через пару дней появились первые заболевшие.

– Но слушайте, он же бог! Мог же просто… – Полина пошевелила в воздухе пальцами. – Просто раствориться в астрале, уйти порталом, применить ещё какой-то магический метод?

– И бросить паству умирать? – леди Камилла покачала головой. – Это противоречило бы всему его учению.

В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь трелями сверчка да шорохом перекатываемой волнами гальки. Первым не выдержал Юра.

– Так из-за чего же убили священника? Если в храме не было никаких ценностей, значит, дело в нём самом, в отце Георгии?

– Возможно. Но пока у меня нет даже предположений, в чём тут дело! – суб-лейтенант постучал себя по лбу сжатым кулаком. – Мы все видели его каждый день, говорили с ним, исповедались, а получается – ничего о нём не знали!

– Давайте запишем известное, – Юра был настойчив. – В сериалах про сыщиков всегда так делают!

И он положил на стол давно приготовленный лист бумаги и магическое перо.

– Н-ну, хорошо, – суб-лейтенант покачал головой. – Нарушим ещё одно правило.

– Давайте я начну, – Полина закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла. – Итак, отец Георгий, священник храма Единого в Ахарави прибыл в посёлок восемь лет назад, в августе две тысячи сто восьмидесятого, в свите митрополита Мелетия. Что мы о нём знаем? Где и когда родился, учился, жил? Почему стал священником и именно в этой конфессии?

Примерно через час биография убитого начал вырисовываться.

К моменту смерти отцу Георгию, в миру – Георгису Каритидису, третьему сыну владельца строительной компании из Нафплиона, было тридцать пять лет. Он закончил Афинский университет по специальности «Магия земли: строительные и дорожные работы» и год проработал в компании, принадлежащей отцу. В двадцать три года уволился, уехал на Афон и год прожил послушником в монастыре Филофея, после чего принял постриг. Ещё через полгода поступил на факультет теологии в Аристотелевском Университете в Салониках. В две тысячи сто семьдесят девятом защитил диплом и был принят к служению при митрополите Мелетии…

– А через год был направлен сюда, – заключила Полина. И вот вопрос: было это для него поощрением или наказанием?

– Мне другое интересно, – произнёс Юра, тыча кончиком карандаша в строчку на листке. – Что произошло в семьдесят шестом году? Почему Георгий бросил хорошую работу и всё прочее, и ушёл в монахи?

– И у меня есть вопрос, – подхватила леди Камилла. – Почему именно здесь всё это произошло? Почему Ахарави, а не Агиос Николаос какой-нибудь?

– Здесь особое место, – начал говорить суб-лейтенант, но Полина, раздражённая до крайности недомолвками и оговорками, его перебила.

– Да-да-да! Уже сто с чем-то там лет, после божественного визита. Но мы же сейчас не об этом! Вернее, как раз об этом, но с другой стороны. Если принять за правду имеющуюся легенду, то почему Единый пришёл именно сюда?

– Я же и говорю, – повторил Костас терпеливо. – О местах силы вы когда-нибудь слышали?

– Конечно, – мотнула головой Полина.

Леди Камилла предпочла промолчать: термин, разумеется, она слышала, но на этом знания её заканчивались. От эзотерики и прочих духовных практик приземлённая леди была далека, слишком уж прочно она стояла на ногах. Суб-лейтенант же продолжил.

– Так вот, этот берег всегда считался местом силы. Когда-то именно здесь появился на свет морской старец Нерей, здесь была найдена огромная раковина, ставшая потом первым алтарём Великой матери… Ну, вы же заметили, что здесь нет больших отелей, порта или… ну, не знаю, улицы с ночными клубами, как на Родосе.

Представив себе сверкающую рекламу и шумные нетрезвые толпы на главной (единственной) улице тихого Ахарави, Полина содрогнулась.

– А почему? – спросил Юра, не выдержав повисшего молчания. – Почему нету? Что ли закон такой приняли?

– Нет другого закона, кроме человеческого понимания, – пожал плечами Костас. – Просто все знают…

– А может, отец Георгий был здесь как бы охраной? Ну, раз священное место, сила, Единый и всё такое? Вот митрополит и отправил своего человека… Кстати, он был только магом земли? Или ещё какие-то стихии мог использовать? – мальчик наклонился вперёд, ожидая ответа.

– Не знаю. Возможно, и да, менталистом, например – священниками часто становятся менталисты. Не огневиком точно, свечи он зажигал как все, спичками.

– А вы сможете это уточнить? В епархии, например, или в канцелярии митрополита, или как там называется, секретариате?

– Зачем?

Юра закусил губу, потом заговорил – осторожно, так, чтобы не спугнуть появившуюся у него мысль: хрупкую, ещё не полностью сформировавшуюся.

– Вы говорите, что закона об охране этой части побережья нет, правильно? – он дождался кивка, посмотрел на тётушку, чтобы увидеть её одобрение, и продолжил уже увереннее. – «Все знают» – это здорово, но, если какой-нибудь богач купит кусок побережья, он может сделать тут что угодно. Построить виллы, как ваш отец, развести виноградник, пасти овец или устроить большой многоэтажный отель с казино и причалом для яхт. И никто не помешает, потому что это его земля!

– Вообще-то, прежде чем построить отель, он должен будет получить подписи губернатора, главного архитектора Керкиры и ещё несколько, – вмешалась леди Камилла. – Думаю, это не так просто.

– Нынешний губернатор родом из Ахарави, – кивнул суб-лейтенант. – Собственно говоря, мой троюродный дядя, близкий родственник. Он такое не подпишет…

– А кому принадлежит тот кусок земли за таверной и дальше, до горы? – спросила вдруг Полина. – Ну, вправо отсюда, в сторону албанского берега?

– Старому Костасу, моему крёстному, – быстро проговорил суб-лейтенант, и на его лице отразилось явственное облегчение. – Но ты прав, это нужно проверить, как одну из возможных ниточек в расследовании.

– Погодите, а почему мы вообще упёрлись в это самое использование береговой зоны? – леди Камилла сдвинула брови. – На мой взгляд, вариантов может быть… миллион!

– Давайте тоже на бумаге запишем! – Юра придвинул листок, положил на него магическое перо и уставился на суб-лейтенанта. – Во-первых, хотели что-то похитить из храма, – магическое перо приподнялось в воздухе, прицелилось, поставило аккуратную единичку и каллиграфическим почерком записало последнюю фразу. – Во-вторых, отец Георгий мог помешать испортить берег строительством. А что ещё?

– Что-то в прошлом священника? – предположила Полина.

– Как вариант, – кивнула Камилла. – А ещё – если здесь место силы, оно должно как-то действовать на магов?

– Нет, вот этого нету. Проверяли, – Костас покачал головой. – Резерв не увеличивается, и скорость его наполнения не изменяется по сравнению с другими частями страны. Вообще, здесь на острове есть два магических узла, на самом юге, в горах – там скалы, и добраться очень сложно. И в древнем храме Великой матери в столице, Керкире. Вот там да, там даже огневику заполнить резерв под завязку хватает пары часов.

– То есть, никакому свихнувшемуся от дармовой силы архимагу не могло прийти в голову захапать кусок берега в личное пользование? – Полина махнула рукой. – Ладно, действительно, что мы упёрлись в берег?

– А не мог старый священник, ну, который умер, что-то отцу Георгию рассказать? – спросил вдруг Юра. – Что-то такое было сказано, погодите…

Он зажмурился, почесал затылок для интенсификации мыслительного процесса, потряс головой. В памяти всплыл медальный профиль отца Георгия, борода в тугих завитках, печальные серые глаза…

– Исповедь! – выпалил мальчик. – Перед смертью отец Софоклис исповедался!

– И что?

– Ну, уж он-то точно знал все секреты жителей города! Вдруг какой-то из этих секретов стал горячим, таким, что не удержать?

Суб-лейтенант поморщился и встал.

– Спасибо вам за помощь! Поздно уже, я пойду, спокойной ночи!

Полина проводила молодого человека до крыльца, постояла, глядя, как он идёт по дорожке вдоль воды – тёмный силуэт на фоне светящейся серебром морской глади – и попыталась задавить прочно угнездившуюся в душе тревогу.

«Всё хорошо! – сказала она себе. – У нас отпуск, и мы можем отдыхать ещё месяц. Надо уговорить себя, что это просто… просто съёмки голофильма. Конечно, Юрке ужасно интересно поучаствовать в настоящем расследовании, но я попробую чем-нибудь его отвлечь».

Память подсунула ей картинку: твёрдая, как камень, земля, усыпанная узкими серыми листочками и недозрелыми оливками, прижавшаяся к земле щека, золотистые вьющиеся волосы, запачканные запекшейся кровью, крепкие сандалии под задравшейся чёрной рясой… Полина прижала к губам ладонь.

Дурацкая это была попытка – уговорить себя, что они просто попали на съёмки фильма.

Попытка с негодными средствами.*

_____________________________________

* Юридический жаргон. Покушение с негодными средствами представляет собой попытку совершить преступление с помощью таких средств и орудий, которые объективно в данном конкретном случае не могут причинить вред (фактическая ошибка в средствах совершения преступления).