Две недели (СИ)

Четверг

— Сейчас узнаем, что нового покажет нам кино, — пробормотал Богданов, остановив машину на углу улицы Зеленцова. — Готовы?

— У нас нет постановления, — напомнил Игорь.

— У нас и оснований для него нет.

— Почему? Ведь это квартира пропавшего человека, и мы можем найти в ней указания, где его искать.

— Молодой еще, — снисходительно решил Богданов и охотно пояснил. — Во-первых, мы имеем только очень приблизительное название улицы с неподтвержденных слов пожилой женщины, и не доказано, что квартиру снимает Васнецов, поскольку бдительную соседку вы официально не допросили, и свидетельство о собственности не затребовали. А во-вторых, пока нам это постановление выпишут, мы весь день угробим.

Они поднялись на третий этаж, где Богданов с Игорем приотстали, а Даня отправилась обеспечивать прикрытие.

— Вдруг у нее не получится? — нервно спросил Игорь, прислушиваясь к шагам Дани. — Лучше бы просто рабочими прикинулись. Если б спросили, сказали, что на чердак идем, трубы проверить.

— Рабочие милицейскую форму не носят, — заметил Богданов. — Вдобавок соседка тебя в лицо знает.

— Это да, — вынужденно согласился Игорь. — Сплоховал я.

— Нормально для первого раза, — подбодрил Богданов. — Теперь помолчи.

Игорь замолчал, и стало гораздо лучше слышно. Похоже, обмен приветствиями женщины и Дани они проболтали, теперь Даня спрашивала что-то о котятах, и раздался звук захлопнувшейся двери.

— Вперед, — коротко велел Богданов.

Оба беззвучно взлетели на нужный этаж, и Богданов склонился над замком.

— Саш, ты чего делаешь? — еле слышно спросил Игорь.

— Кашу варю, — огрызнулся Богданов.

— Давай хотя бы понятых позовем, это же неправильно.

— Возможно, — согласился Богданов, замок щелкнул и он закончил свою мысль, — но пути назад нет. Прошу вас, коллега.

Игорь чуть замешкался, и Богданов принял более жесткие меры.

— Прошу, сказал, — процедил он и втолкнул Игоря внутрь.

Замок тихо щелкнул, отрезая пути к отступлению.

— Ничего так, уютненько, — оценил Богданов, натягивая на руки латексные перчатки. — Эй, боец, разувайся. Наоставляешь здесь следов, потом пойдешь основным подозреваемым.

Крохотная прихожая вместила в себя только вешалку и очень узкий шкаф. Дверь слева вела к удобствам, коридор в том же направлении вел на кухню, а вот коридор впереди открывал дорогу к двум комнатушкам.

— Перчатки надел? — мельком осведомился Богданов.

— Надел.

— Тогда ты эту осматривай, — указал Богданов на комнату слева, — а я вон ту.

Он исчез за дверью впереди, а Игорь, чувствуя себя начинающим взломщиком, но захваченный происходящим, шагнул во вторую и ничего не увидел. Тьма стояла, хоть глаз выколи. Сообразив, что окна плотно зашторены, он нащупал выключатель и яркий свет озарил вполне обычное помещение. Диван, стол, допотопный шкаф и телевизор на тумбочке были с трудом втиснуты в обычную хрущевскую комнату. Привольнее всего было половику, он покрывал оставшееся свободным пространство и был размером чуть больше коврика для ванны.

Вспомнив лекции и практические работы, Игорь шагнул к шкафу. Там висел костюм, в котором, судя по его виду, Петр Васильевич еще диплом получал, имелось еще пара рубашек, а внизу стояли туристические ботинки.

В тумбочке под телевизором было пусто, тогда Игорь поднял нижнюю часть раскладного дивана и был вознагражден стопкой конспектов по истории Средневековья, чтением интересным, но неактуальным.

Пролистав страницы, Игорь убедился, что, кроме древней записки «Айда после пары к Наташке» ничего нет, и разочарованно вздохнул. Вспомнив, чему учили, он вернулся к шкафу и тщательно осмотрел одежду.

Его ждало очередное разочарование. Рубашки понятно, просто на смену, ботинки тоже подозрений не вызвали, а вот костюм заслуживал особого внимания — раз Васнецов хранит такое старье, значит, он ему особенно дорог, но, едва не разобрав костюм на нитки, Игорь ничего не обнаружил и отправился на доклад к Богданову.

Вторая комната производила совершенно иное впечатление. Добротная тяжелая мебель, оббитая плотной тисненой тканью, письменный стол, на стене картина в раме, окна украшены занавесками, и все говорило о величии и богатстве, пусть и в крохотном помещении.

— Странность видишь? — спросил Богданов, и Игорь вздрогнул от неожиданности.

— Вроде нет. Только то, что дорогое тут все.

— Вот это как раз нормально. Знаешь, сколько зарабатывает хороший провидец или прочий хиромант?

— Нет, — признался Игорь. — А сколько?

— Не скажу, — засмеялся Богданов, — а то еще двинешь на темную сторону, ищи тебя потом. Ты смотри, смотри.

Внимательно присмотревшись, Игорь ничего особенного не заметил, кроме отсутствия гадальных принадлежностей.

— А как он гадал? Тут ни карт, ни хрустального шара. Самое колдовское тут только картинка красивая.

— Это репродукция Вермейера, — мельком поправил Богданов, думая о своем. — «Девушка с кувшином», если правильно помню.

От его познаний живописи Игорь чуть опешил.

— Ну ты даешь, — восхищенно выдохнул он.

— Данька мне в дом альбомов с репродукциями штук пять натащила, — смиренно отозвался Богданов. — Я теперь Тициана от Вермейера на слух отличаю. Ты не представляешь, какие познания появляются у человека, у которого в сортире, вместо нормального журнала, появляется альбом с классической живописью.

Он еще раз обвел взглядом комнату и протянул.

— А вот гадал наш клиент по руке, или другим способом без привлечения подручных средств. Причем заметь, зарабатывал неплохо, стало быть, предсказания сбывались. Не удивлюсь, что он и в самом деле обладает некоторыми задатками провиденья. Ладно, найдем — спросим. Что у тебя?

— В диване стопка конспектов и все, — признался Игорь.

— Конспекты это хорошо. Просмотрел?

— Пролистал.

— Ах пролистал… Ну понятно. Ладно, идем, дам тебе мастер-класс.

С такой оптимистичной фразой Богданов проследовал в комнату, поднял диванную подушку, вытащил стопку тетрадей и начал методично просматривать последние страницы.

— Не родился еще тот человек, который бы хоть раз в жизни не исписал и не изрисовал последнюю страницу во время лекции, — назидательно произнес он, откладывая в сторону пятую тетрадь.

На шестой тетрадке Игорь уверился, что Петр Васильевич именно такой, «не родившийся», человек.

— Смотри, Игорек, а мы не зря сюда полезли, — присвистнул Богданов.

Последний лист седьмой тетради был густо изрисован рунами, тремя видами свастик, и еще несколькими знаками, которые Игорь не опознал. Точно по центру красовался тот самый символ, который видели у чугайстыря и Вани. Знак, похожий на букву i с точкой в виде язычка пламени был тщательно прорисован, местами от наложенных друг на друга штрихов даже бумага порвалась. Перевернув лист, Богданов внимательно посмотрел сквозь него на свет лампочки, хмыкнул, затем аккуратно скрутил тетрадь в трубочку и убрал в карман.

— Пусть Данька с этими рунами разбирается, — заявил он, — хоть зарплату отработает. Все, уходим.

— Мы еще санузел и кухню не осмотрели, — напомнил Игорь.

— На кой тебе кухня? — усмехнулся Богданов. — Что, мамка перед уходом не покормила?

— Так положено, — заявил Игорь, и счел нужным добавить. — И я один живу, меня мама не кормит.

Он быстро осмотрел вышеуказанные помещения, ничего не нашел и вернулся к терпеливо поджидавшему у выхода Богданову. Посмотрев в глазок и убедившись, что путь чист, они тихо вышли, тихо прикрыли за собой дверь и быстро спустились вниз.

Даня уже поджидала их на лавочке у подъезда мрачная, и, как показалось Игорю, виноватая.

— Эта тетка в меня две чашки чая влила, и все уши про своих кошек прожужжала, — пожаловалась девушка. — Богдан, если я стану такой, пристрели меня, пожалуйста.

— Запросто, — решил Богданов. — Новости есть?

— Проблема есть, — призналась Даня, жалостливо вздохнула и поежилась.

— Какая проблема? — тут же напрягся Богданов, и, наклонившись к примолкшей девушке, раздельно напомнил. — Я задал вопрос.

— Это ты виноват, — упрямо пробормотала Даня себе под ноги. — Сам меня туда послал.

С последними словами она дернула вниз «молнию» на ветровке, и наружу высунулась голова рыжего котенка. Он мяукнул, выпростал лапку и начал заинтересованно озираться.

— Это что? — втянув носом воздух, спросил Богданов.

— Кот, — призналась Даня. — Другого способа заманить ту тетку в квартиру и отвлечь от подглядывания я не нашла.

— Ты что, выпросила у нее котенка? — помолчав, уточнил Богданов, явно сомневаясь в Данином здравомыслии.

— Выпросила? Я едва намекнуть успела. Их там шесть штук пасется.

На лице Богданова отобразилась такая смена эмоций, что Игорь всерьез испугался за Даню, и, как выяснилось, напрасно. Ловко выудив котенка из-за пазухи, Богданов сунул его Игорю.

— На, владей.

— Я? — воскликнул Игорь, машинально взяв котенка, и возмутился. — Да на кой он мне сдался!

Его уже не слушали. Свалив проблему на Игоря, Богданов с Даней шагали по улице.

— Стойте! — Игорь бросился следом, держа котенка поперек пуза. — Он мне не нужен!

— Утопи, — не оборачиваясь, предложил Богданов.

— Как утопить? — отпрянул Игорь.

— В ведре, наверное, — предположил Богданов. — Я такими вещами не занимался, ты в Интернете глянь.

Сигнализация пискнула, и они погрузились в «девятку».

— Я его топить не стану, — твердо решил Игорь. — Его Даньке подарили, пусть она и пристраивает эту тварь.

— Это не тварь, — взмутилась Даня.

— Заткнись, — попросил Богданов, поворачивая ключ, и пояснил Игорю. — Ей нельзя. Ей хозяин квартиры категорически запретил.

— Она у тебя живет, — напомнил Игорь.

— Ну да, — согласился Богданов, — я и запретил.

— Тогда ты забирай.

— Не могу, я уже одну зверюшку завел.

Тут Даня зло ткнула его локтем в бок и Богданов, довольный произведенным эффектом засмеялся, прикрывая локтем голову. Похоже, подобные происшествия доставляли ему извращенное удовольствие, так как он с самодовольным видом расправил плечи и тронул машину с места.

Игорь понял — отвертеться от животного не удастся, а потому смирился и, приподняв свое приобретение за шкирку, прикидывал, кому его сбагрить, из-за раздумий пропустив часть беседы.

— Что скажешь, Игорек?

— А?

— Караганда! Ты где был, пока я распинался?

— Думал, куда Цезаря пристроить, — сознался Игорь.

— У него останется, — со знанием дела заявила Даня. — Раз дал кличку значит все, пропал.

— Да мне пофиг, — досадливо отозвался Богданов. — Я спросил, какие мнения есть по поводу знака, созданного, судя по всему, пропавшим человеком, и обнаруженным у двух человекоподобных сущностей.

Воцарилось молчание, так как мнений решительно не было. Цезарь жалобно мяукнул, нарушив тягостность момента, свернулся клубком на сиденье и заснул.

Минут через пять Богданов резко затормозил на светофоре и повернулся к Игорю.

— Все, вылазь. Каску и сапоги возьмешь в багажнике, фонарь там же. Расспросишь Ваню о браслетах, перстне и назад, — исчерпывающе проинструктировал он.

— Не пойду, — развалившись на сиденье, заявил Игорь.

— Что? — коротко переспросил Богданов.

— Товарищ капитан, вы вверили в мои руки ценного кота, и бросать его не произвол судьбы, а уж тем более на младшего по званию я не имею права. Вдруг он важный свидетель? При нашей работе и не такое возможно, — поспешно пояснил Игорь.

Пока Богданов думал, Даня потихоньку осознала, чем грозит данное заявление, и постаралась мимикрировать. Попытка была приостановлена двумя взглядами.

— Почему я? — возмутилась девушка.

— А кто, я? Топай давай, и шарики не забудь.

— Без меня с этими знаками не разобраться, — предприняла Даня последнюю попытку.

Ответом ей было молчание.

— Речь идет о похищении человека, — еще неубедительнее пробормотала Даня, прекрасно понимая, что пока и без нее есть чем заняться, а вот текучка сама по себе не сделается.

Тихо ругаясь, она вынула из бардачка несколько стеклянных шариков, и с тяжким вздохом выбралась на воздух, а мужская часть отдела отбыла в контору шевелить мозгами.

Первым делом Игорь постелил в нижнем ящике стола сухую тряпку, найденную на батарее, и выпросил у соседей стаканчик йогурта.

— Где он гадить собирается? — брезгливо косясь на котенка, осведомился Богданов.

— Найдет. Да не волнуйся, я уберу, — поспешно заверил Игорь.

— Не сомневаюсь.

— Все-таки странно, второй кот за один день, — пробормотал Игорь.

— Я еще вчера трех кошек видел, — хмыкнул Богданов, — это точно к апокалипсису, или как там его. А теперь начнем работать, — он хлопнул ладонями, потер их и счастливо выдохнул, усаживаясь за свой стол. — Кофе делай на двоих.

Правильно восприняв последнюю фразу как приказ, Игорь быстро заварил кофе.

— Итак, боец, ты знаешь идиому, что один случай это случайность, два — совпадение, три — закономерность? — осведомился Богданов, подул на кофе, хлебнул, обжегся и досадливо поморщился.

— Слышал, — кивнул Игорь, — только не пойму, о чем речь.

Богданов как раз собрался ответить, но дернулся на зазвонивший телефон, плеснул кофе на джинсы и вскочил, как ошпаренный. В буквальном смысле.

— Слушаю! — рявкнул он в трубку, стряхивая горячую жидкость. — Нет ее! Где-где, на выезде! Вот козел, — с чувством добавил он, бросив трубку на рычаг, — нашел время звонить.

Пока Богданов скакал, спасаясь от кипятка, у Игоря было время подумать. Фраза о совпадениях его зацепила, и вывод последовал сам собой.

— Получается, что эта «свечка» была в логовах сущностей совсем не случайно, — предположил он, когда Богданов сел на место, досадливо отдирая от ноги прилипшую мокрую штанину.

— Спасибо, гений, — огрызнулся Богданов. — Соображать начинай. Ее что, нашли у Крота или в логове темней?

— Я не был у темней, мы вчера не успели, — напомнил Игорь и тут понял, что имелось ввиду. — Погоди, значит «свечка» появляется у человекообразных сущностей?

Он вскинулся, ожидая одобрения, но Богданов все еще находился под впечатлением от пролитого кофе.

— Нет, блин, у кольчатых червей. Тряпку дай.

Выдернув искомое из-под недовольного Цезаря, Игорь протянул тряпку.

— Мало того, что этот знак оставляют у человекообразных, так еще и на том месте, где знак их видит, а они его нет, — пояснил Богданов, промокая джинсы.

Задумавшись, Игорь был вынужден признать его правоту. У Ильи Егоровича знак был за телевизором. Судя по продавленному креслу напротив, потомок чугайстыря проводил перед ним значительную часть времени.

— У него пакет дискавери подключен, — проговорил Богданов, внимательно наблюдая за лицом юного коллеги. — Всякую муть про природу смотрит.

У Вани знак был почти под потолком, напротив матраса, где этот многосуставчатый проводил большую часть времени, перебирая свои сокровища — малоценное золото и драгоценные стеклянные шарики, которые он на это золото выменивал.

— На случайность не похоже, — вздохнув, решил Игорь.

— Согласен, — кивнул Богданов. — И вот засада — кто-то ведь проник в помещение, нарисовал знак, и все втихую, даже Егорыч ничего не заметил. Одно могу сказать, эта «свечка» не оберег.

Недоумение на лице Игоря говорило лучше слов. Про обереги он что-то такое слышал, только вживую не сталкивался, потому взял тетрадь с записями и пролистал на букву «о».

— Да. Не оберег, — согласился он, прочитав соответствующий комментарий.

— Теперь вопрос — на кой хрен рисовали этот знак? Он, похоже, плохо влияет на здоровье, но если кто хочет навредить, проще шею свернуть и не заморачиваться. — Богданов говорил задумчиво, словно сам с собой, и Игорь терпеливо ждал, к какому выводу он, в конце концов, придет.

— Так ведь надо еще и в жилище проникнуть, — продолжил Богданов. — Нет, с Ваней ясно, он с сытем частенько выходит, и, пока его сокровища в безопасности, шуметь не станет, хоть все логово цветами распиши. С Ковровым другое дело, он в свой дом пускает далеко не всех.

— Нас ведь пустил, — напомнил Игорь.

— Он меня пустил, а ты был при мне, — поправил Богданов. — Попробуй кто явиться без его ведома, Егорыч башку свернет, чирикнуть не успеешь.

Тяжело вздохнув, он начал просматривать списки сущностей в поисках потенциальных жертв, а Игорь пересел за свой стол, и включил компьютер, с целью распечатки протоколов и занесения новой информации в дело о пропавшем Васнецове. Надо заметить не слишком большого количества информации.

Прошло не меньше часа, прежде чем молчание было нарушено.

— Может, съездим, глянем на лежку темней? — осторожно предложил Игорь.

— Езжай, — не отвлекаясь от монитора, согласился Богданов.

— Один?

— Мы с Даней заняты.

— А чем ты занят? — полюбопытствовал Игорь.

Ответа не последовало, и он рискнул подойти. На экране была выведена карта города и окрестностей, и Богданов сосредоточенно делал на ней пометки.

— На что похоже? — спросил он, указав на россыпь синих точек.

— Ни на что, — решил Игорь. — Это что за пометки?

— Обитание человекообразных сущностей, — пояснил Богданов. — Всего их семьдесят четыре, в смысле тех, кто проходил по нашему отделу в качестве подозреваемых, обвиняемых или свидетелей, но, наиболее засвеченных, всего полтора десятка. У двоих нарисована «свечка», надо узнать, у кого еще есть этот знак, и со всеми придется поговорить лично.

— Что, позвонить нельзя? — удивился Игорь.

— Нельзя. Начнем с того, к кому очень не хочется соваться. Телефона у него нет, да и жаловаться не станет, даже если ему ногу откусят, не говоря уж о простом недомогании. Короче, идеальный вариант для злоумышленника.

Игорь промолчал, пытаясь разобраться, то ли ему интересна любая сущность, то ли он знать о них ничего не хочет.

— Идем, Игорек, покатаю тебя на машине, — вставая, решил за него Богданов.

Как в любом городе, в Межанске имелось здание, предназначенное на слом еще лет десять назад, и по-прежнему возвышающееся на отведенном ему месте. Хотя, возможно, именно этот дом, бывший временный барак, оставили в покое, так как участок земли, вплотную примыкающий к городской свалке, никого особенно не интересовал. Бревенчатый дом, с почерневшими от времени и гнили стенами, взиравший на мир заколоченными окнами, стоял вплотную к залежам мусора и поскрипывал, нагнетая обстановку.

— Ну и запах, — поморщился Игорь.

— Глаза режет, — согласился Богданов, запирая машину. — Значит так, если хозяин дома, держись за мной, и ни шагу в сторону. Понял?

— Понял, — кивнул Игорь.

— Нет, не понял, — назидательно поправил Богданов. — Ни шагу вправо, влево, вперед или назад без моего ведома.

Игорь кивнул, и Богданов удовлетворенно подтвердил.

— Вот теперь понял.

Такие инструкции мало способствовали полному спокойствию, зато разожгли любопытство.

— Кто здесь живет? — спросил Игорь, шагая по заросшей тропинке к дому.

— Клиент, — кратко пояснил Богданов, и навалился на дверь. — Чего встал? Помогай.

Вдвоем они кое-как отворили дверь ровно настолько, чтобы протиснуться в узкую щель. В доме царила почти полная темнота.

— Хозяин! — крикнул в темноту Богданов. — Я по делу!

— Да уж ясно не в гости пришел, — раздался голос.

На чердаке послышался шорох, стук, затем все стихло.

Глаза Игоря успели привыкнуть к темноте, и он увидел, что находится в длинном коридоре, тянущимся через весь дом. Справа и слева двери вели в комнаты, а впереди виднелась лестница, приставленная к люку на чердак.

— Ну заходи, раз пришел, — насмешливо произнес все тот же голос.

— Свет включи, — велел Богданов.

Чиркнула спичка, и в комнате справа зажгли керосиновую лампу.

— Необессуть, начальник, электричество кончилось.

— Я так и подумал, — отозвался Богданов и шагнул внутрь.

Это показалось плохим знаком, Игорь ожидал, что его, как и прежде, втолкнут первым, со словами «иди, учись», но Богданов, якобы случайно, оттер его плечом и оставил за спиной. Сердце дрогнуло, но Игорь глубоко вздохнул, успокаиваясь, и вошел вслед за Богдановым. В нос сразу ударило такой вонью, что на глаза слезы навернулись, а к горлу подкатила тошнота.

Богданов, довольно бесцеремонно двинул ногой по доске в окошке, и в комнату хлынули свет и свежий воздух, озаряя помещение и позволив нормально дышать.

Вид хозяина дома чуть успокоил. Бомжей Игорь успел на практике насмотреться, и, по большей части, существа они были безобидные, стремящиеся привлекать как можно меньше внимания и держаться подальше от властей. Перед ними, на охапке тряпья, брошенной на старую металлическую кровать, сидел как раз типичный представитель бомжовского племени. Одет он был в джинсы, засаленные настолько, что могли служить недельным пропитанием стае мышей, тельняшку и жилет со множеством карманов. На ногах чудом держались разношенные ботинки, а на кровати лежало добротное, хоть и грязное пальто.

— Ты чего пришел, начальник? — улыбнулся бомж, обнажив остатки гнилых зубов. — Я сижу тихо, как и договорились.

— А эти, наверху?

— Все добровольно, — гордо возвестил бомж. — Я их на помойке подобрал, совсем люди отчаялись, отбросы жрали. Боятся меня до колик, но благодарны за кормежку и руководство.

— Ну-ну. Не шалишь больше?

— Охота была с тобой связываться, — поморщился бомж, и встал, чем вызвал еще одну волну зловония, отчего Игорь, против воли, отшатнулся, испытывая сильнейшую брезгливость и желание бежать на воздух.

Бомж начал внимательно к нему присматриваться, и Богданов сделал шаг в сторону, оттолкнув Игоря. Тот отпрянул, споткнулся, и оцарапал палец о торчащий гвоздь.

— Ты чего дергаешься, начальник? — деланно удивился бомж. — Я ж так просто встал, в мыслях не держал плохого.

Он прошествовал в угол, извлек из-под ящика бутылку водки и широким жестом предложил Богданову.

— Будешь?

— В завязке, — Богданов привычно втянул носом воздух, кашлянул и задал следующий вопрос. — Знак такой видел?

Он протянул вырванный из блокнота листок, с нарисованной «свечкой».

В душе бомжа явно шла борьба. Ему одинаково сильно не хотелось как связываться с Богдановым, так и помогать ему. Прикинув возможные неприятности, он решился.

— Вот, смотри.

Пнув ногой валявшуюся на полу доску, под которой показался знак, бомж зло процедил сквозь зубы.

— Кабы знал, кто намалевал — убил бы. Надо ж было так оборзеть, в дом ввалиться, да еще и нагадить.

По поводу «нагадить» он сказал напрасно. Вряд ли было хоть что-то, способное испортить это помещение, разве что сдохшая пару недель назад лошадь.

— Ясно, — кивнул Богданов.

Он, присев на корточки, поскреб перочинным ножом знак, аккуратно собрал опилки в пакетик, провел ногтем по застежке и выпрямился.

— Пойдем мы, пожалуй.

— Иди, начальник, иди, — ощерился гнилыми зубами бомж.

— Гостей своих приструни, — велел, не оборачиваясь, Богданов.

Игорь обернулся, но дергаться, согласно распоряжению, не стал. Тем более, что четверых оборванцев, тощих и жалких, его начальник мог раскидать как щенят, решил про себя Игорь. Правда, все были вооружены солидными палками, а у одного, в придачу, имелся нож, но Игорь предпочел не задумываться над этим обстоятельством.

— Извини, начальник, — развел руками бомж. — Если они что с тобой сделают, то я, типа, не при чем. Никто ничего не докажет. Я даже в ментовку и скорую сам звякну.

Богданов молча достал из наплечной кобуры пистолет, снял с предохранителя и демонстративно передернул затвор. После его действий путь очистился секунды за две, и Игорь, которого Богданов вперед себя вытолкал на воздух, пытался отдышаться. Он был уверен, что теперь запах останется с ним навечно, а форму придется выкинуть, ее теперь точно не отстираешь, но Богданов, не давая ему опомниться, потащил к машине, и только отъехав на пару километров и притормозив у обочины, откинулся на спинку сиденья и облегченно выдохнул.

— Понял, кто этот гад? — прикрыв глаза, спросил он у Игоря.

— Нет. Вообще не пойму, чего ты из-за него так дергаешься? — спросил Игорь, обнюхивая рукав, пытаясь определить интенсивность запаха.

— Э, брат… — начал было Богданов.

— Это старая история? — тут же встрепенулся Игорь, вспомнив, что уже слышал от начальства эту присказку.

— Какая… Тьфу на тебя, — опомнился Богданов и продолжил другим тоном. — Слушай сюда, боец, эта тварь, — он ткнул пальцем в сторону заброшенного барака, — собирает стаи себе подобных и составляет что-то вроде единого организма.

— Саш, — осторожно позвал Игорь, — ты, часом, не переутомился?

— Тьфу два раза, — грустно усмехнулся Богданов. — Зря так смотришь, я серьезно. Он, типа, голова, а остальные подчиняются.

— То есть, они для него руки-ноги?

— Соображаешь. Но не только руки-ноги, еще и печень, легкие и прочие внутренние органы. Уж не знаю как, но он свое здоровишко за их счет поправляет.

— Да ладно.

— Ну. На всех влиять не может, под его «обаяние» попадают только алкаши, нарики, психи, ну и прочие с ними.

— Тогда почему ты его не арестуешь?

— На каком, интересно, основании? К тому же ведет он себя тихо, в криминал больше не лезет, а этих вот, с помойки, он, считай, от голодной смерти спасает.

— Ты сказал «больше не лезет», — уличил бдительный юноша.

— Въедливый ты, — уважительно посмотрел Богданов и признался. — Была у него раньше привычка разными ручками вещички отбирать, да я его на пятнадцать суток закатал. В одиночку. Так он без своих допорганов едва кони не двинул, это как нормальному человеку вдруг парализованным и слепоглухонемым остаться. Теперь вот, то на поденную работу своих отправляет, то ценности на помойке искать заставит. Кстати, когда помрет, думаю, под этим домом найдут нехилый такой клад.

— И что с ним делать? — растерялся Игорь.

— Присматривать, пока в УК РФ не появится статья за использование чужого разума, — хмыкнул Богданов и посерьезнел. — Кстати, ты ранку обработал?

— Да там царапина.

— И капля твоей крови в жилище сущности. Опрометчиво, юноша, опрометчиво.

Он пошарил под сиденьем, извлек плоскую бутылку дешевого коньяка, складной стаканчик и фляжку. Налив грамм пятьдесят, плеснул туда из фляги и протянул Игорю.

— Я не пью, — виновато отказался тот.

— Пей, сказал, — велел Богданов, и Игорь послушно проглотил жидкость как лекарство, закашлялся и быстро отыскал в бардачке кусок шоколадки.

— Ты чего туда намешал? — с набитым ртом спросил он.

— В коньяк? Святую воду, — равнодушно ответил Богданов. — Универсальная смесь. Это чтоб ты, разок злоупотребив, не поперся повидаться с новым «начальником» на помойке. Ладно, поехали.

— Теперь заедем еще по одному адресочку и в отдел, — заявил Богданов, правя к центру города, шмыгнул носом и пояснил. — Просто проверим, как там дела. Волнуюсь.

Миновав площадь Согласия, бывшую площадь 25-го Октября, они свернули на проспект Ленина и остановились у высотного дома сталинской постройки. Дом этот в народе значился под именем Дом Ученых и не так давно являлся пристанищем местной научной элиты и старшего офицерского состава МВД. Сочетание довольно необычное, и в шестидесятые годы ходила шутка, что одна половина дома консультируют вторую, а вторая за первыми приглядывает.

С трудом припарковав «девятку» среди напыжившихся иномарок, Богданов повел Игоря к подъезду.

— Нам точно сюда? — осторожно уточнил Игорь, чей мозг наотрез отказывался воспринимать мысль о поиске сущностей среди жильцов такого дома.

— Я пока не в маразме, — заверил Богданов.

За дубовыми застекленными дверями скрывался отделанный мрамором вестибюль и охранник, не чета привычным старушкам с вязанием. Минуты две пришлось потратить на ответы охраннику к кому они идут, и еще минут пять тот изучал удостоверения, звонил в отдел с проверкой, имеются ли там подобные сотрудники, а когда Богданов уже готов был взорваться и арестовать рьяного стража за препятствие правосудию, тот козырнул, лихо приложив пальцы к форменной фуражке и проводил «господ офицеров» к лифту.

— Холуй, — постановил Богданов, едва лифт тронулся. — Первую неделю работает вот и выслуживается.

— Тихо, услышит, — предупредил Игорь.

— Плевать. Да, Игорек, ты того… — он окончательно сформулировал мысль и закончил, — опозорить меня не вздумай. Понял?

— Нет, — честно признался Игорь.

— Ну, веди себя прилично.

Богданов критически осмотрел Игоря и велел поправить воротник.

Насколько понял Игорь, ему следовало расслабиться, вести себя прилично и молиться, если опозорит начальство. Инструкции были так себе.

Лифт, звякнув, остановился на седьмом этаже, и, пройдя по ковровой дорожке, Богданов указал Игорю на искомую дверь.

— Ого!

На двери красовалась бронзовая табличка, Игорь такие в кино видел, и табличка эта вещала, что проживает здесь профессор медицины Розенталь Ярослав Викторович.

— Поздороваться не забудь, — напомнил Богданов, пригладил волосы и нажал кнопку звонка.

Не прошло и минуты, как дверь гостеприимно распахнулась, и они попали в квартиру.

— Здравствуйте, Саша. До чего же вовремя, вы не представляете, — приветствовал их хозяин, тряся руку Богданова.

— Здравствуйте, Ярослав Викторович, — вежливо кивнул Богданов. — Вот, познакомьтесь, мой коллега, Игорь Князев.

— Очень рад, — искренне проговорил Ярослав Викторович, пожимая руку Игорю. — Да вы проходите, проходите.

Квартира действительно оказалась шикарной, как и говорилось в городских легендах. По коридору их провели в гостиную, обставленную старинной мебелью из карельской березы, и Ярослав Викторович крикнул куда-то вглубь квартиры:

— Ирочка, будь добра, принеси нам кофе! Анне Степановне, к сожалению, нездоровится, но, если я не угощу вас кофе, она непременно расстроится — сообщил он.

— Навестить ее?

— Сегодня не стоит, жена приняла успокоительное, но я передам, что вы заходили и спрашивали о здоровье, Анне Степановне будет приятно.

Усадив гостей на диван, Ярослав Викторович сел в кресло напротив, и теперь их разделял кофейный столик со стеклянной крышкой.

— Саша, — издалека начал Ярослав Викторович, сцепив пальцы на колене, — я хотел вас спросить.

— Спрашивайте, — не стал спорить Богданов.

К удивлению Игоря он в такой обстановке чувствовал себя вполне комфортно, без тени смущения, и явно был желанным гостем.

— Скажите, вы, случайно, не чувствуете посторонний запах?

— Извините, — пробормотал Игорь, — просто мы до вас в одном месте были, там воздух такой специфический…

— Не волнуйтесь, молодой человек, — успокаивающе проговорил Ярослав Викторович, — я не имел ввиду ничего плохого, просто интересуюсь, нет ли здесь запаха других сущностей помимо моей скромной персоны.

Игорь опешил. Для начала, заподозрить в сидящем напротив мужчине сущность было тяжело, он больше походил на интеллигента и не вспомнить в каком поколении. Лет ему было шестьдесят-шестьдесят пять, грива седых волос зачесана назад, открывая высокий лоб с залысинами, нос картошкой, голубые глаза и довершала портрет аккуратно подстриженные вьющаяся борода и усы.

— С чего вы вдруг спросили? — насторожился Богданов.

— Саша, — укоризненно протянул Ярослав Викторович, — подумайте сами. Вы пришли в рабочее время, да еще в сопровождении коллеги, соответственно, у вас в отделе произошло нечто неординарное. Учитывая события в моем доме, я вынужден признать, что происходит нечто странное.

Тут в гостиную, осторожно ступая, вошла хорошенькая девушка с подносом, на котором стоял кофейный сервиз, хрустальна вазочка с печеньем и тарелка с сыром.

Быстро вскочив, чем изрядно напугал девушку, Игорь перехватил у нее поднос под неодобрительным взглядом Ярослава Викторовича. Девушка, лишившись подноса, смутилась, и, начала затравленно озираться, переминаясь с ноги на ногу, не зная, куда деть руки. Едва поднос оказался на столе, Ирочка всхлипнула, закрыла лицо ладонями и бросилась из комнаты, а Богданов, с тихим стоном, ткнулся лбом в ладонь.

— Игорь, — деликатно позвал Ярослав Викторович, пресекая назревающий разнос, — не хочу вас смущать, но Ирочка весьма специфический человек. Она должна выполнять свою работу в установленном порядке, малейший сбой ввергает ее в ужас, и она долго не может сосредоточиться. Хотя, — тон его стал заговорщицким, и профессор подался через стол к собеседникам, — в данном случае оно и к лучшему. Ирочка ничего не расскажет Анне Степановне.

Он быстро прошел к буфету, и извлек из него три пузатых бокала и бутылку коньяку.

— Юноше уже можно пить? — осведомился Розенталь у Богданова и тот кивнул.

— Я коньяк не люблю, — признался Игорь, которому вполне хватило коктейля из святой воды с алкоголем.

— Вы просто не пробовали настоящего, — со знанием дела отозвался Ярослав Викторович.

Он аккуратно поставил бутылку на стол, и с облегченным вздохом сел в кресло.

— Я за рулем, — предупредил Богданов.

Судя по интонации, он отнюдь не возражал против коньяка, и Игорь осуждающе покачал головой. По его мнению, в такое время суток пить не следовало, даже если коньяк действительно хорош. И уж тем более на работе, за такое и выговор словить можно.

— Вы же не думаете, что я вас отпущу, пока не буду уверен в вашей полной безопасности? — обезоруживающе улыбнулся между тем Ярослав Викторович, ни мало не смущенный ранним часом и прочими условностями. — Подобные симптомы снимаются элементарно.

— Тогда это перевод продукта, — с сожалением заметил Богданов.

— Это эстетическое и вкусовое удовольствие от употребления напитка, — торжественно возразил Ярослав Викторович, подчеркивая свои слова выразительным жестом, и удивленно посмотрел на Богданова. — Я не понял, Саша, вы отказываетесь?

— Ни в коем разе, — твердо заявил Богданов.

Некоторое время они молча потягивали коньяк, наслаждаясь вкусом и ароматом, согласно наставлениям Розенталя, и, когда, по мнению Богданова, приличия были соблюдены, он поинтересовался:

— Ярослав Викторович, а почему вы сказали, что я пришел вовремя?

— Так ведь наш Аркадий заболел! — воскликнул Розенталь.

Опять повисло молчание, и Игорь почувствовал, как Богданов пнул его под столом. Похоже, это означало приказ подключиться к разговору.

— Но ведь вы профессор медицины, — осторожно начал Игорь, — отвезли бы в клинику, обследовали.

Розенталь от изумления даже бокал поставил.

— Мальчик мой, вы представляете кто я? Хотя бы в целом.

Назвать его сущностью у Игоря язык не повернулся, а Богданов помогать не собирался.

— Я величайший диагност из всех, с кем вы имели дело, — откинувшись на спинку кресла, пояснил Ярослав Викторович. Он отпил еще глоток, прищурился и продолжил. — Мало того, определив заболевание, я способен постичь его природу и, на основе современных исследований, разработать методику лечения. В некоторых случаях.

— Ух ты, — вырвалось у Игоря.

— Совершенно верно, — согласился Ярослав Викторович.

— Простите, но как тогда ваша жена…

— Анна Степановна имеет наследственное заболевание, усугубленное отклонениями в раннем развитии, — с болью признался профессор. — Тут я бессилен. Мне жаль, но в данном случае…

— Ярослав Викторович, — с несвойственной ему деликатностью перевел тему Богданов, — вы про Аркашу говорили.

— Ах да, — отвлекшись от грустных мыслей, вернулся к теме Розенталь. — Так вот, ничего особенного я у Аркадия не обнаружил. Мой сын за свои двадцать три года болел всего несколько раз, и поверьте, я лечил его даже без применения таблеток и прочих новшеств. Теперь Аркаша вроде бы в полном порядке, никаких патологий, но он буквально чахнет день ото дня.

— Так где он сам-то? — подал голос Богданов, допив коньяк и ставя бокал на столик.

— Мы отправили его в санаторий. Вы же знаете, Саша, Аркадий… — Ярослав Викторович вздохнул и отвел глаза, словно выдавал довольно скверный семейный секрет, — Аркадий не унаследовал сущность, он вполне может покидать ареал обитания на сколь угодно долгий срок, вот мы с Анной Степановной и решили отправить его отдохнуть. Жаль, что придется пропустить занятия, но Аркаша талантливый мальчик, ему это не страшно

— Можем мы осмотреть его комнату? — спросил Богданов.

— Конечно. Саша, пройдите сами, я посижу немного, возраст, знаете ли.

— Тебя, похоже, здесь хорошо знают, — заметил Игорь, идя вслед за Богдановым вглубь квартиры.

— Давно знакомы. Заходи, — велел тот, толкнув дверь в комнату.

Комната Аркадия представляла собой обычное жилище консервативного студента последнего курса. Письменный стол был завален книгами, на небрежно заправленной постели валялась гитара, а стены и дверцы стенного шкафа украшали плакаты с рок группой «Рамштайн», «Агата Кристи» и портрет Эйнштейна с высунутым языком.

— Давненько я здесь не был, — озираясь, заметил Богданов. — Что скажешь?

— Ничего, — осмотревшись, решил Игорь. — Учится человек, и вон, на гитаре тренькает.

Богданов тем временем подошел к компьютеру и просмотрел диски. На подставках, по системе, понятной одному хозяину, находились музыкальные записи, игры, расширенные курсы профильных предметов и одна аудиокнига.

— «Собачье сердце», — торжественно прочитал название Богданов. — Ну, кто бы сомневался.

Он поставил диск на место, и прошел к кровати. По идее, знак, если он тут имелся, должен был находиться на неприметном месте, но в пределах видимости. Оставалось найти это место.

Игорь взял гитару и внимательно ее осмотрел.

— Дорогая вещь, и явно захватанная, видишь, как между порожков стерто? — солидно проговорил он.

Богданов, не обратив внимания на его слова, подошел к стене и нащупал гвоздь, вбитый в ногах кровати.

— Стало быть, теперь он ее сюда вешает. Дай сюда гитару.

Знак обнаружился внутри, нарисованный поверх наклейки производителя. Полицейские переглянулись и призадумались. Тут и обсуждать ничего не требовалось, и так понятно, чтобы нарисовать этот знак, надо было не просто пробраться в дом, а еще спокойно сесть, снять струны, нарисовать, затем поставить струны на место, да еще более-менее настроить инструмент.

— Может Ирочка? — с последней надеждой спросил Игорь.

В задумчивости почесав щеку, Богданов прикинул так и эдак, и слегка хлопнул Игорь по затылку.

— Издеваешься? Девчонка головой слаба, где ей такое изобразить. Но мы можем сделать вывод, что рисовал человек, не знавший, что Аркадий сущностью не является.

— Чего ж тогда ему поплохело как и Коврову?

— Совпадение, — предположил Богданов. — Или переутомился, у него ж бзик на красном дипломе. Идем, падаван.

Ярослав Викторович все еще злоупотреблял коньяком. На его немой вопрос Богданов только руками развел.

— У вас посторонние в квартире были в последнее время?

— Только мои коллеги.

— Может, друзья Аркадия заходили? Или девушка.

— Саша, ну какие друзья, — укоризненно протянул Ярослав Викторович, — сейчас все к занятиям готовятся. И вы прекрасно знаете, девушки у Аркаши на данный момент нет. Вот согласись Данечка с ним встречаться, может, и появилась бы.

Он улыбнулся, показывая, что это шутка. Почти. Богданов кивнул, показывая, что шутка удалась и он совершенно не против. Еще как не против, но лучше так больше не шутить.

— Вы ее слишком оберегаете, — посерьезнел Ярослав Викторович. — Поверьте опытному человеку, в свои годы она должна жить более полной жизнью, иначе бедняжка так и останется при своих проблемах. Я вам как врач говорю. Вы ведь так и не отвели ее к Борисову и совершенно напрасно, он выдающийся психолог.

— Забыл спросить, — перебил Богданов, и его собеседник, поняв намек, и бросив взгляд на Игоря, поморщился, досадуя на свою разговорчивость. — Вы вот этого человека знаете?

Он предъявил фотографию Васнецова, и Ярослав Викторович рассмотрел ее со всем возможным вниманием.

— Не припоминаю. А что с Аркашей? — воскликнул Ярослав Викторович. — Вы нашли что-нибудь в комнате?

— Нашли, — кивнул Богданов. — Будем работать. Когда он вернется?

— Через две недели.

— Я к нему загляну. Да вы не волнуйтесь — Богданов сделал успокаивающий жест рукой. — Мы работаем, как что узнаю, сразу пришлю вот его.

Он не слишком почтительно указал пальцем на Игоря.

— Я в вас не сомневаюсь, Саша, только скажите, из-за этого человека с фотографии, еще кто-то заболел?

— Не могу сказать, — извиняющимся тоном ответил Богданов. — Но когда смогу, вам расскажу едва…

Договорить он не успел. Ярослав Викторович задыхаясь, выронил бокал прямо на ковер, голова его запрокинулась, а лицо побагровело. Он попытался сунуть руку в карман домашней куртки, но промахнулся.

Богданов бросился к Ярославу Викторовичу, выхватил из кармана ингалятор, сунул страдальцу в рот и нажал на кнопку распылителя. Сделав пару вдохов, Ярослав Викторович пришел в себя, и сел ровно.

— Спасибо, Сашенька, спасибо, — с трудом выговорил он.

— Подлечились бы вы, — посоветовал Богданов знаменитому диагносту. — Есть же варианты пройти лечение в частном порядке. Хотите, я с нашей лабораторией договорюсь?

— В этом нет надобности, — оживился Ярослав Викторович, вытирая лицо платком. — Кстати, хорошо что напомнили, скажите, юноша уже видел нашу особенность?

— Нет. Не успел.

— Задержитесь еще на минуту, — строго приказал Ярослав Викторович, и, к удивлению Игоря, Богданов вполне спокойно к этому отнесся, только тихо спросил:

— Крови все еще боишься?

— Боюсь, — признался Игорь.

— Слабак, — вынес приговор Богданов.

— Ирочка, — позвал между тем Ярослав Викторович, — будь добра, принеси мне набор для анализа.

Ирочка, появившаяся на пороге, сосредоточенно, дабы не допустить ошибки, прошествовала к Розенталю, и поставила перед ним тарелку, после чего развернулась и ушла.

— Видели, как хорошо она начала двигаться? — с гордостью осведомился Ярослав Викторович.

— Видел. Впечатляет.

— И, заметьте, после выходки Игоря она практически в порядке, — судя по виду Розенталя, Ирочка шла минимум на золотую медаль. Тут он сменил тон и строго велел. — Подойдите ближе, молодые люди.

Они подошли к столику, и Игорь увидел, что на тарелке лежат ватка в пакетике, одноразовое лезвие для забора крови из пальца и салфетка.

— Как вы заметили, — начал Ярослав Викторович, входя в образ преподавателя, собравшегося читать лекцию, по которой «на экзамене точно спросят», — у меня наблюдаются некоторые проблемы со здоровьем. В частности — тяжелая форма астмы. Так сказать, сапожник без сапог, столяр без табурета.

Тут, по всей видимости, студенческая аудитория должна была посмеяться, и профессор сделал короткую паузу.

— Я не мог пройти обследование в обычной клинике, по причине, которую вы сейчас увидите, — продолжил он.

Заинтригованный Игорь подался вперед, боясь пропустить момент, а Ярослав Викторович с видом фокусника вскрыл упаковку с лезвием, извлек из пакетика пропитанный спиртом ватный тампон и протер безымянный палец на левой руке.

— Смотрите внимательно, сейчас я проверю, как функционирует мой организм после приступа.

Он уколол подушечку пальца и повернул его к тарелке.

— И что? — разочарованно протянул Игорь.

— Терпение, — строго велел Ярослав Викторович.

Капля тем временем набухла, и явно не собиралась падать вниз. Она разрослась шариком примерно три миллиметра в диаметре и продолжала висеть на пальце.

— Это как так? — опешил Игорь. — Она даже не вытянулась. И не падает.

— Это значит кровь у меня какая?

— Жидкая?

Капля плюхнулась на салфетку.

— Не жидкая, а… — Ярослав Викторович сделал намекающую паузу.

— Какая… — Игорь почувствовал себя на экзамене, когда не учил, но вспомнить надо и тут его осенило. — Она не жидкая! Она легкая!

— Умница, — похвалил Ярослав Викторович, гордо улыбнулся, радуясь за «студента» и продолжил. — Именно нестандартная тяжесть или легкость крови является отличительной чертой нашего брата. Судя по цвету и легкости капли, я в полном порядке. Если вам, конечно, интересно, — он лукаво подмигнул и продолжил. — Теперь, молодые люди, я вам покажу нечто, еще более удивительное. Помните, я говорил, что не мог пройти обследование в обычной клинике?

Молодые люди кивнули, боясь прервать лекцию.

— Саша, подайте вон ту коробочку с буфета.

Теперь уже Игорь заулыбался, попав под обаяние старого профессора, а профессор, получив коробочку, вынул из нее инсулиновый шприц, прошелся по тыльной стороне ладони проспиртованной ваткой, и одним четким, профессиональным движением всадил иглу в вену. Выдавив несколько капель жидкости, он болезненно скривился, и позвал:

— Ирочка, будь добра повторить!

Получив второй комплект, он по прежней схеме уколол палец, и капля крови оказалась вполне нормальной, сперва растеклась по подушечки, затем капнула на слфетку.

— Видели? — торжествующе воскликнул Ярослав Викторович, прижав к пальцу ватку. — Никакого отличия от человеческой в течение трех часов. Это же мировое открытие! В пределах одной семьи, конечно, — с сожалением добавил он.

— Круто, — восхищенно выдохнул Игорь.

— Давайте, я в лабораторию передам, — предложил Богданов.

— Не глупите, Саша, — посоветовал Ярослав Викторович. — Кому это надо? Лучше присылайте своих подопечных ко мне, буде им понадобится медицинская помощь в обычной больнице. Сами знаете, нормальное для людей состояние крови бывает у сущностей лишь в состоянии сильнейшего стресса, а вызвать такое у себя искусственным путем способны единицы. Если вообще способны.

Тут Богданов мельком глянул на часы, и Ярослав Викторович понял намек.

— Заболтался старик, — сказал он, провожая гостей к выходу и открывая дверь. — До свидания, Саша, надеюсь вскоре с вами увидеться.

Дверь закрылась, и Богданов молча зашагал к лифту.

— Классный дядька, — нарушил молчание Игорь, пока спускались.

— Угу, — кратко отозвался Богданов.

— Будто из начала двадцатого века, наследственный интеллигент, все такое, — не сдавался Игорь.

— Потомственный.

— Ну да, потомственный. А что он про Даню говорил? — невзначай вспомнил Игорь. — Она что, болеет?

— Не твое дело, — ответил Богданов, погруженный в собственные мысли.

— А почему он Ирочку не вылечил? — переполненный впечатлениями от визита, Игорь не заметил задумчивости начальства.

— Он лечит. Когда Ира к нему попала, была прямоходящим овощем, а теперь сам видишь.

Через несколько минут, уже в машине, Игорь решил задать более личный вопрос, интересовавший не первый день.

— Саш, — осторожно начал он, — почему у Даньки такое имя странное?

— Чего это — странное? — вздрогнув, Богданов очнулся от раздумья, и удивленно посмотрел на Игоря. — Нормальное имя, мне нравится.

— Нормальное? Даже представить не могу, какое у нее полное имя.

— О как, — пряча усмешку, протянул Богданов. — Сам как думаешь?

— Сказал уже, представить боюсь, — вздохнул Игорь и предположил. — Диана?

— Другие варианты есть?

— Даная?

— Еще подумай.

— Тогда не знаю. Даниила?

— Прикольно, — засмеялся Богданов и сжалился. — Полное имя у нее Александра.

— Чего? — опешил Игорь. — Почему тогда «Даня»?

— Ну… так исторически сложилось, — нашелся Богданов.

— Значит, вас зовут одинаково? — продолжал допытываться настырный юноша.

— Нет, — подумав, решил Богданов. — Я — Богданов Александр Сергеевич, она — Вострякова Александра Владимировна. Где ж тут одинаково? Мог бы сам попросить глянуть удостоверение.

— Но ведь все зовут Даней, даже Кучеров, — окончательно запутался Игорь. — Почему?

— Отстань ты! — рявкнул Богданов. — Дай подумать.

Вот так, в напряженной работе мыслей они и добрались до отдела.

— Все, вылазь, накатались.

— Саш, а что Розенталь про Даню говорил? — спросил ему в спину Игорь. — Если ей нужен врач, да еще психолог, то как она может нормально работать? Это невозможно.

— У Богдана все возможно, — засмеялся стоявший неподалеку коллега. — Эй, молодой, тебя упыри еще не покусали?

Тут Богданов остановился, глянул исподлобья, и разговорчивый старлей предпочел ретироваться по более важным делам.

— Подь сюда.

Когда Игорь догнал, Богданов прихватил его сгибом локтя за шею и притянул к себе, зло процедив на ухо:

— Ты чего разорался, придурок? Все возможно, даже в Кремль без пропуска войти, надо только знать как. Понял меня?

— Понял, — пропыхтел Игорь, пытаясь вырваться. — Отпусти.

— Хорошо понял? — уточнил Богданов, продолжая в унизительной позе вести его к дверям кабинета.

— Хорошо, — вынужденно согласился Игорь и Богданов отпустил.

От обиды у Игоря свело челюсти. Только он окончательно проникся к начальству уважением, а тут такая унизительная выходка. И было бы за что.

— Который час? — как ни в чем не бывало, спросил Богданов, отпирая дверь.

— Пятнадцать ноль семь, товарищ капитан, — отрапортовал Игорь, решив впредь общаться исключительно по уставу.

Богданов пожал плечами, первым шагнул в кабинет и замер на пороге. Игорь не успел отреагировать, и субординация была нарушена тычком начальника в спину, от которого тот влетел в кабинет и открыл взору Игоря умилительное зрелище.

Выспавшийся котенок, не найдя других развлечений, сидел на столе Игоря среди разодранных в клочки отчетов и мирно умывался. Мало того, он еще и на полу нагадил, точно посередине свободного пространства, словно нарочно. О разбитой кружке упоминать вовсе не стоило на фоне всего остального.

— Это не кот, — помотав головой, выдавил Игорь, — это сущность. Сволочная, мерзкая, злобная сущность. Он наверняка вампир или что похуже.

— А что ты хотел? — невозмутимо спросил Богданов, перешагивая лужу. — Оставил животину одну, без еды, без воды, без лотка. Вот черт!

Он едва не потерял равновесие, но удержался на ногах и Игорь облегченно выдохнул. Ему представить было страшно, что устроит Богданов, вляпавшись в кошачье дерьмо.

— Чего встал? Ведро в подсобке.

— Я не стану его топить, — заявил Игорь.

— Тряпка там же. Работай.

Скинув форменную куртку и засучив рукава, Игорь принялся за работу.

— Тебе хорошо, — жаловался он Богданову, — у тебя он ничего не порвал. Я ж эти отчеты только-только перепечатал.

— Я свои бумаги перед уходом убираю, — развалившись на стуле, отозвался Богданов. — А вот то, что ты материалы по делу на столе бросил — жуткое нарушение.

— Он точно не сущность? — Игорь чувствовал себя глупо, но все-таки решился уточнить.

— Я бы почуял.

— Может все-таки есть резкий запах? — настаивал Игорь.

— Да тут вообще на весь кабинет не фиалками пахнет, чем его только кормили. Чище скреби.

Проклиная свое невезение и рыжего кота, перебравшегося на колени к Богданову, Игорь потерял не меньше двадцати минут своей жизни на уборку кабинета, и, в качестве утешения, похвалил себя за сохраненные на диски записи. До них эта рыжая сволочь точно не добралась. Едва он помыл руки, как был отправлен за кормом для котенка, и Богданов решил прогуляться с ним, а когда они вернулись, кабинет успел преобразиться.

Окно было занавешено одеялом, стиранным не более двух лет назад, а между столов сидел Ваня, причесанный, умытый, в застегнутой на все пуговицы клетчатой рубашонке и увлеченно перебирал стеклянные шарики. За столом, при свете настольной лампы сидела Даня, поглощая ватрушки с чаем.

— Привет, — радостно поприветствовала девушка вошедших. — Я вам тоже ватрушек взяла. Будете?

— Это что? — сухо спросил Богданов, кивнув на гостя.

— Ванечка, — нарочито удивившись его вопросу, ответила Даня, и, в два шага преодолев пространство до тумбочки, включила чайник.

— Почему здесь? — не отставал Богданов.

— В камеру нас не пустили, — пожаловалась Даня, — туда какого-то арестанта посадили.

— Да ладно, — деланно возмутился Богданов. — Арестанта? Вот гады.

— Началось, — пробормотал Ванечка, и быстро перебрался под стол. Причем выбрал стол Богданова — там была задняя стенка.

— Вылазь оттуда!

— Не кричи на него, — вступилась Даня. — У нас новые обстоятельства открылись, и пришлось Ваню эвакуировать.

— Да мне пофиг, где я сяду, чтобы ваши обстоятельства выслушать?

Возражение показалось вполне резонным, Ваня перебрался под стол Игоря, а Богданов уселся на свое место, предварительно согнав котенка. Таким образом все уместились, только Игорь торчал посреди кабинета. Он, конечно, мог притулиться на одеяле, оставленном Ваней, но не хотел. Пришлось сесть на стул для посетителей возле начальственного стола.

— Распределились? — мрачно уточнил Богданов, с треском катая по столешнице шариковую ручку, и все кивнули. — Докладывай.

Доклад получился коротким, но содержательным. Даня пришла к Ване, убедила вернуть перстень и поискать браслеты, удивилась, с чего это он так быстро вышел на охоту, и предположила нервозное состояние, болезнь или особые обстоятельства. Права она оказалась по всем пунктам — Ваня дергался, плохо справлялся с суставами и у него пропал сыть.

— И что? — не сдержался Игорь.

Он искренне полагал, что Ваня должен радоваться исчезновению кусачей многоножки, периодически ворующей его краденые сокровища.

— Я тебе про них говорил? — обреченно спросил Богданов.

— Ты говорил, они друг другу охотиться помогают, — напомнил Игорь.

— Значит не сказал, — поморщился Богданов и тут же выкрутился, оправдав собственную забывчивость и выставив Игоря виноватым. — То есть Данькин конспект ты не читал? Я тебе для чего его дал, в сортир сходить? Так хоть бы там просмотрел.

Спорить было бесполезно, и Игорь, шагнув к своему столу и перегнувшись через столешницу, извлек из верхнего ящика тетрадь и начал судорожно перелистывать, ища нужную страницу.

— Они являются одним организмом, — прервала его поиски Даня.

— Чем? — Игорь замер, и едва не выронил тетрадь.

— Он у вас все-таки тупой, — подал голос Ванечка, продолжая строить из шариков башенку.

Игорь вздрогнул. Хотя он и знал, что эта сущность разумна, но успел подзабыть, слишком уж отрешенным казался Ваня.

— Сыть это тоже я, только самая нелюбимая часть, за которую стыдно.

— Ты сам у себя воруешь? — опешил Игорь, но Ване, похоже, разговор уже надоел, и он промолчал, только сунул в рот шарик и с хрустом его разгрыз.

— Типа того, — ответила вместо него Даня. — Сыть воплощает ту часть сознания, которую Ваня в себе не любит. Воровство, к примеру.

— Но он же сам… — начал Игорь, обличающее указывая пальцем на сущность, которая, с блаженным видом дожевывала стекло.

— Напомню, — раздраженным тоном учительницы начала Даня, — он ворует, но все драгметаллы возвращает за стеклянные шарики. А сыть пытается спереть и зарыть. Причем так зарыть, что даже Ваня не найдет.

— Не найдет? Но ведь сыть это тоже он.

Окончательно запутавшись, Игорь беспомощно смотрел на коллег.

— Все правильно, — радостно подтвердила Даня, наливая воду в кружки, — правая рука не ведает, что творит левая и все такое.

— Так чего возмущаться, когда пропала «темная сторона»? — удивился Игорь.

— В отличие от вас, — апатично проговорил Ваня, выковыривая из зубов осколки стекла, — я понимаю, насколько важна общая целостность личности, — он помолчал, подумал, и добавил. — Даже негативная ее составляющая.

— Короче, — подытожила Даня, в качестве дополнительного штриха положив на стол пакет с ватрушками, — в отсутствии сытя Ваня приболел, я его до такси почти на себе тащила,

— И как ты с таксистом договорилась?

— Удостоверением, — довольно сообщила Даня. — Он даже брезент нам одолжил, ну, чтоб Ваню от света и дневного воздуха завернуть. — А еще я, на всякий случай, взяла образцы красящегося вещества, которым был тот знак нарисован. Еле нашла. Саш, как ты его углядел-то?

— Практика большая, — отозвался Богданов и выудил из пакета ватрушку. — Образцы сдала?

— Все у экспертов, — клятвенно заверила Даня. — А куда теперь Ваню денем, пока он новую сыть не вырастит?

Тут Игорь предпочел перестать удивляться. Подумаешь, некая канализационная сущность отращивает свою собственную темную часть ради сохранения целостности организма, потом вместе с ней охотится и охраняет от нее ворованные сокровища, чтобы потом обменять их на стекляшки. Ерунда да и только. Вот ватрушки — это вещь.

Богданов устало потер лоб и, замер, уперевшись локтями в столешницу, а лицом в ладони.

— С этим потом. Что мы имеем по делу? — глухо вопросил он.

— Пропажу Васнецова.

А Игорь тут же добавил:

— Еще болезнь Аркадия, Ильи Егоровича и Ванечки. А вот Бомж не заболел.

— Тогда не сходится, — быстро встряла Даня. — Аркаша не сущность, а Бомж очень даже сущность, не заболеть мог от того, что знак этот доской прикрыл. Надо еще какую-нибудь сущность найти и спросить о здоровье. Так сказать, контрольную.

— Кто у нас остался из самых заметных? — перебил Богданов и отнял ладони от лица,

— Вова Гитарист, — быстро подсказала Даня. — Я бы предложила Кунина, но он переехал после УДО. Звякнуть в Серпухов?

— Нет. Игорек, отправишься на вокзал, найдешь там Владимира Горохова, и опросишь по старой схеме, — велел Богданов. — Даня, езжай с ним на первый раз. Я остаюсь, должна зайти сестра Васнецова, уточним кое-что. Остался вопрос, куда девать Ваню, пока не вырастет новый сыть.

— В цокольный этаж? — неуверенно предложила Даня.

— Не положено, — решил Богданов, и встал. — Значит так, там у нас патруль без дела мается, идите, уговаривайте, пусть к Мироновым отвезут.

— Как я их уговорю?

— Как хочешь. Скажи, что дело государственной важности.

— Они опять ржать будут, — досадливо предупредила Даня.

— Надомной не ржут.

— Над ним не ржут. Попробовали бы, — буркнула Даня себе под нос.

— Что?

— Да так.

— Вот и славно. Когда отчет экспертов будет?

— К вечеру, не позже, — гордо возвестила Даня. — Неполный, правда. Так, состав, группа, время нанесения.

— Что так скоро? — насторожился Богданов.

— Мне Тошка проспорил.

— Во что играли? — поинтересовался Богданов.

— Он проспорил, — уперлась Даня, — Богдан, честное слово.

— Играли во что? — с нажимом спросил Богданов.

— В «камень-ножницы-бумага», — смущенно призналась Даня, глядя себе под ноги. — Он сам предложил, от скуки.

— Не отдел, а детский сад, — обреченно вздохнул Богданов и предупредил. — С Игорьком не играй, по крайней мере на деньги, ему на роботу доехать не на что будет. Ваня! Поедешь с ними, поживешь в подполе, пока сыть не появится, и никакого воровства. Слышал? Все, побежали, побежали.

Он ладонями отбил ритм, в котором должны были исчезнуть все трое, довольно посмотрел вслед бодро рысящей молодежи, и лишь когда они скрылись из виду, сообразил, что Цезарь остался на его попечении. Некоторое время они с котенком смотрели друг на друга, затем Богданов, в ожидании визитерши, достал папку с материалами по одному из старых дел.

— Напакостишь — убью, — предупредил он на всякий случай котенка, сорвал с окна одеяло и лениво занялся работой.

Игорь с Даней, ревностно бросившись выполнять задание, времени тоже не теряли. Поскольку Игорь был новичком, переговоры о доставке Вани легли на плечи девушки, и уж какими посулами она уговорила отвезти его в деревню, оставалось только догадываться, но, в качестве дополнительной услуги патрульные подбросили их до вокзала. Без шуточек на тему работы не обошлось, и вскоре Игорь начал закипать, особенно когда молодой лейтенант попросил его разобраться, что за дрянь живет под кроватью у его младшей сестры — бедный ребенок с расстояния метра в постель запрыгивает, боится, как бы за пятку не схватили.

— У твоей сестры уже год под кроватью только ее приятель прячется, — парировала Даня, — и скажи спасибо, что это не Богдан.

— Точно, — засмеялся водитель. — Этот прятаться не стал бы, ты бы ему еще и чаю заварил.

Шутник обиделся, и остаток пути проехали молча.

— Где высадить? — прервал молчание водитель.

— Да прямо здесь, а то вы своей мигалкой всех чудовищ распугаете.

— Мы можем, мы такие, — гордо заявил «оттаявший» лейтенант

— За Ванечкой присмотрите, — попросила напоследок Даня, указав на Ваню, уютно свернувшегося клубком на полу, под ковриком.

От перекрестка до вокзала идти было минут пять, и Даня собиралась посветить их инструктажу, вот только Игорь, расстроенный насмешками коллег, оказался не в настроении.

— Дань, я очень благодарен, — предельно вежливо оборвал он, — но давай я сам. Хорошо?

— Вежливый какой, — фыркнула Даня. — Благодарен он. Ну валяй, справляйся.

Вокзал шумел обычной жизнью. Старое кирпичное здание кишело людьми, провожающие и встречающие застывали прямо на проходе, изучая расписание, и их приходилось вежливо обходить. Не всегда успешно, конечно, но, разгневанно обернувшись и заметив форму, граждане старались не связываться и делали вид, что сами виноваты. Даня шагала в кильватере Игоря, выискивая взглядом свидетеля. Очередной раз получив чемоданом по ноге, девушка взвыла и остановилась, потирая ушиб.

— Ты мне просто опиши этого Вову, — предложил Игорь, отведя ее к стеночке, — дальше я сам. Может, тебе мороженое купить?

— Не позорь мундир, — посоветовала Даня. — И так выглядишь словно призывник, а тут еще за мороженкой побежишь. Вон, местных видишь?

По залу, словно два крейсера, вышагивали полицейские. Толпа перед ними расступалась сама собой, тут же смыкаясь за спинами, и весь их вид говорил, кто тут хозяин. К ним даже подбегали люди, задать вопрос как пройти в искомое место, и слегка смущались, когда путь указывался дубинкой.

— Подойди, козырни, представься, и очень вежливо, подчеркиваю, очень вежливо, спроси, где сегодня тусуется Вова Гитарист, типа надо задать пару вопросов о его приятеле, — продолжила Даня инструктаж.

Совет был ценным, хотя и задевал самолюбие, давая понять, кто опытнее, и Игорь нашел выход.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил он — На обратном пути все же по мороженному.

— Да ты иди уже.

Она слегка подтолкнула Игоря в плечо, поторапливая, и оперлась о стену, наблюдая за его действиями.

Переговоры прошли успешно. Дубинка указала путь, и Игорь зашагал к фонтану на привокзальной площади.

Гитару он услышал издалека, шагов за десять до толпы, слушающей исполнителя. Игралось что-то классическое, затем, по окончании мелодии зазвучал русский рок. Толпа не рассосалась, а, скорее, сменила состав — места любителей классики быстро заняла болтавшаяся рядом молодежь, и, в просвет между телами, Игорь углядел исполнителя. Молодой парень, лет двадцати семи, с длинными, до плеч, русыми волосами, перехваченными кожаным ремешком, в одетый в камуфляж, присев на край фонтана самозабвенно играл на гитаре и пел приятным баритоном. В расстегнутый футляр, лежавший под ногами, щедро падали монеты и купюры.

Протолкавшись мимо слушателей, Игорь встал в первом ряду, и показал удостоверение под тихие, но нелестные комментарии.

Закончив песню, Вова поднял на него взгляд и заявил:

— Эй, я с вашими уже договорился!

Толпа за спиной недовольно зашумела, и Игорь, растерявшись, поспешно сказал:

— Я по другому вопросу.

— Тебе нужна моя бессмертная душа? — с ужасом воскликнул парень, чем вызвал ехидные смешки части населения, не обученной уважению к властям.

— Именно, — многозначительно процедил Игорь. — Не совсем ваша, но нам стоит об этом поговорить.

— Ладно, — покладисто согласился Вова и отложил гитару. — Давайте, товарищ лейтенант, утрясем ваши проблемы и вернемся к искусству.

Игоря толкнули в спину. Обернувшись, чем вызвал легкий смешок, он увидел позади себя только двух девушек, невинно хлопавших ресничками. Выяснять с ними отношения он не стал, и, ненавидя собственную слабость, многозначительно проговорил:

— Я из отдела нестандартных правонарушений. Должен задать вам пару вопросов.

— За что ж тебя так? — с насмешливым сочувствием поинтересовался Горохов, после чего встал, отряхнулся и обратился к публике. — Спасибо всем, следующий концерт состоится через час. Предоплата приветствуется.

Пересыпав заработок в карман, и убрав гитару, Владимир Горохов был готов к диалогу.

— Вы знаете этого человека? — строго спросил Игорь, сунув под нос фотографию Васнецова.

— Впервые вижу, — уверенно заявил Вова, и Игорь непременно поверил бы, взгляни музыкант на фотографию, прежде чем ответить.

— Повторяю вопрос, вы знаете этого человека? — сдержанно повторил Игорь.

— Повторяю ответ, — передразнил его собеседник, — впервые вижу.

Все, разговор зашел в тупик, но Игорь предпринял еще одну попытку.

— Этот человек пропал, и мы его ищем.

— Вы? — перебил его Вова. — Слушай, товарищ лейтенант, я, наверное, чего-нибудь не понял, но ты тут один.

— Не надо мне тыкать, — сделал замечание Игорь. — Если вы не хотите сотрудничать…

— Не хочу, — радостно подтвердил Вова.

— То вам придется проехать со мной в отделение, — закончил свою мысль Игорь.

— На каком основании? — насмешливо спросил Вова. — И сразу следующий вопрос, как это, интересно, у тебя получится? Вон, видишь, ребята стоят? Они с радостью дадут показания о полицейском произволе.

Он указал за плечо, и Игорь машинально глянул. Возможных свидетелей он не заметил, зато стоявшая неподалеку Даня скорчила ему свирепую физиономию, потерла большим пальцем указательный, изобразила игру на гитаре и восхищенно выставила большой палец.

— Как знаете, — смирился Игорь, и, следуя негласным указаниям, расслабился. — А здорово ты на гитаре играешь. Я бы так не смог.

— Тренироваться надо, — со знанием дела сообщил Вова.

— Пробовал, — вздохнул Игорь, убирая фотографию во внутренний карман куртки. — Семь аккордов, два баррэ и все, дальше никак.

— Для мента не так уж плохо, То есть, простите, для господина полицейского, — ухмыляясь, поправился Вова.

— Не груби, — строго сказал Игорь, сунул в нагрудный карман гитариста полтинник и быстро пояснил. — Это за концерт, я тоже слушал.

Он повернулся, собираясь уходить, и прикинул, сработал Данин план или деньги пропали впустую.

— Эй, лейтенант, погодь. Покажи еще раз.

Вова внимательно посмотрел на фотографию и поморщился, припоминая.

— Смахивает на одного чудака, приходил меня послушать, весь из себя задумчивый и с портфелем все время. Кожаном, на двух замках. Портфель-то я лучше помню, он из него бумажник доставал. Только тот мужик с усами был, а так похож.

— И давно вы его видели? — оживился Игорь, почуяв зацепку.

— Да недели три назад, до того частенько заглядывал. Мне еще странным показалось, что чувак этот все подряд слушал. Ну, ты понимаешь, тут одни классику хавают, другие романсы, третьи шансон, а этот как встанет, так и стоит по часу.

— Спасибо, — поблагодарил Игорь, — вы нам… то есть мне очень помогли.

Тут он вспомнил еще об одном деле и замялся, не зная с чего начать. Не спросишь ведь у человека, ни с того ни с сего, что он за сущность такая. Взгляд за фонтан не помог, Даня лишь подбадривающее кивнула и приготовилась слушать дальше.

— Простите, а вы… ну это…

— Нет, я не из ваших, я нормальной ориентации, — опять начал зубоскалить Вова, которому беседа уже надоела. — Иди, родной, поищи на набережной.

— Прекратите немедленно! — прикрикнул Игорь и от наглости собеседника осмелел. — Вы ведь сущность? В таком случае я должен осмотреть вашу лежку.

Реакция Вовы превзошла все ожидания — от неожиданности он поперхнулся только что отпитой газировкой, и согнулся пополам, пытаясь откашляться. Испугавшись, как бы он не задохнулся, Игорь принялся лупить по спине, и успел мельком заметить Даню. Она вытаращилась как на психа, и, перехватив взгляд, покрутила пальцем у виска.

— Форма новая, вопросы дурацкие, мозгов нет, — продышавшись, поставил диагноз Вова. — Ты точно с Александром Сергеевичем работаешь?

Услышав, что Богданова этот наглец назвал по имени-отчеству, Игорь сперва не сообразил о ком речь, и кивнул с секундной задержкой.

— Видать, вчера из училища, — все еще приходя в себя, кашлянул Вова. — Охрана твоя где?

— Зачем мне охрана? — не понял Игорь.

— Как зачем? Бить буду идиота, надо же кому-то вступиться.

— А по-моему для первого раза хорошо получилось, — Даня подошла, как ни в чем не бывало. — Привет, вымогатель.

— Ты чего парня подставляешь? — зло спросил Вова, не поздоровавшись, — Я же его убить мог.

Против воли Игорь отступил на шаг.

— Да не слушай, врет он все, — отмахнулась Даня. — Володь, ты того, полегче. Игорек у нас неопытный, первую неделю работает. Замечу, лучший курсант на потоке был.

Вместо ответа Вова достал телефон и начал искать номер.

— Зря, — со знанием дела заметила Даня, — Богдан только что от начальства ввернулся, злой как черт, — и прошипела уголком рта. — Извинись, быстро.

Растерянный Игорь извинился, сослался на неопытность, и был милостиво прощен.

— Володь, ты квартиру свою осмотри очень внимательно, — попросила Даня. — Особенно вокруг мест, где чаще всего сидишь, лежишь или еще что. Ищи вот такой значок, — она на парапете начертила пальцем пресловутую свечку и стерла ребром ладони. — Если найдешь, сразу звони. Да, а ты последнее время как себя чувствуешь?

— Нормально, — насторожился Вова. — В чем дело-то?

— Пока ни в чем. Станет плохо, вялость там, еще что, опять-таки звони. Хорошо? Володь, это очень важно.

Даня проникновенно заглянула музыканту в глаза и подтверждающее кивнула, мол, шутки кончились. На том разговор иссяк. Вова согласился осмотреть квартиру, и проследить за собственным здоровьем, после чего настала пора уходить.

— Спасибо, — поблагодарила Даня, и с чувством пожала Вове руку. — Ну, бывай.

Попрощавшись, Даня с Игорем отправились в отдел на растерзание.

— Значит так, — начала Даня, в один миг превратившись в разгневанного сотрудника полиции, готового убить коллегу, — молись, чтобы Вова этот не стал ябедничать Богдану. Понял?

— Ты чего такая злая? — удивился Игорь.

— Злая? Я злая?

Даня резко повернулась к Игорю, и тот вынужден был остановиться.

— Ты хоть соображаешь, что едва не наделал?

— Дань, ты чего?

— Я чего?

Прихватив коллегу за грудки, Даня притянула его к себе, и, оказавшись нос к носу, прошипела:

— Еще раз полезешь к сущностям, не спросив совета, я тебе башку отверну. Ясно?

Игорь выпрямился, отодрал руки Дани от формы и собрался дать отпор, напомнив, кто старше по званию, затем передумал, вспомнив, кто дольше работает, а когда припомнил, где именно работает, вовсе скис. Все эмоции отразились на лице, и Даня смягчилась.

— Брось, — она аккуратно поправила Игорю куртку и взяла под руку. — У тебя просто не было времени как следует все разузнать.

Игорь согласно кивнул — у Дани оправдать его поведение получалось гораздо лучше, чем у него самого.

— Записи мои ты тоже прочитать не успел, советов не слушал, решил действовать самостоятельно, но, с учетом того, куда тебя запихнули благодаря тестам и вопреки твоим желаниям все вполне объяснимо. В целом, ты весьма перспективен, даже Богдан так считает.

Они уже дошли до остановки и терпеливо ждали автобус.

— Так вот, — веско продолжила Даня, — никогда не произноси при разумной, человекообразной сущности слово «лежка».

— Но Богдан про темней…

— Повторяю — разумной. Сказать сущности, что у нее есть лежка, все равно что обозвать безмозглой тварью или извращенцем.

— Но у Вани лежка.

— Так Ваня не то что бы совсем человекообразный, ты про сыть не забывай, — окончательно успокоившись, пояснила Даня. — У него да, лежка. Еще лежки были у пары сущностей, одна из которых страдала людоедством, а вторая коллекционировала скальпы пенсионеров. Теперь понятно?

— Вполне, — поежился Игорь, и тут же спросил. — Ты Богдану настучишь?

— Я своих не сдаю, даже по сотке за кило, — усмехнулась Даня и подбодрила. — Да не кисни, просто привыкнуть надо, в целом все действительно не так плохо, попади ты в отдел попроще, все нормально было бы.

— А что Вова за сущность? — задал Игорь самый интересующий вопрос, радуясь, что нотация закончилась. — Вроде парень как парень, на гитаре, конечно, хорошо играет, да и голосина будь здоров, но в целом ничего особенного.

Даня достала сигареты и закурила, блаженно выдохнув дым.

— Зря ты куришь, — заметил Игорь, решив, что на свой вопрос он сегодня ответа не получит.

— Зря, — согласилась Даня, — но я это делаю с одиннадцати лет, а детское табакокурение, как и алкоголизм, не лечится, но вернемся к нашим баранам. Владимир Горохов является прямым потомком одной заблудившейся в наших широтах сирены. Эй, Игорек, ты чего так побелел, ты в порядке? — всерьез озаботилась Даня.

В порядке Игорь не был. Он постепенно привыкал к специфике новой работы, но заблудившаяся сирена была чересчур.

— Так они же все женщины, — выдавил он, наконец.

— В чистом виде да, — охотно согласилась Даня, — но ты сам подумай, как-то ведь они плодились.

— Врешь ты все, — заявил Игорь и пояснил свою точку зрения. — У сирен были ангельские голоса, которыми они заманивали моряков, а у Вовы твоего…

— Он не мой.

— У Вовы этого просто отличный баритон. Да таких тысячи.

— Не то, чтобы тысячи, но встречаются, — кивнула Даня. — И он своим пением заставляет людей делать то, что ему надо. Понятно? Чаще всего просто сбор денег, ну а с девушками сам понимаешь, кое-что другое.

— Вялая какая-то сущность, — решил Игорь. — У меня приятель в центральной музыкальной школе учился, так там таких через одного. Ну, может чуть пожиже.

— Нам стоит вернуться, и попросить Вову продемонстрировать свои способности на тебе, — заявила Даня, — но, поскольку времени мало, на вот, послушай, специально для тебя записывала.

Порывшись в кармане, она вытащила диктофон, отыскала нужную запись и нажала кнопку. По ушам ударил звук, больше всего напоминающий скрежет ножа по стеклу и Игорь отпрянул.

— Ничего так, да? — довольно спросила Даня.

— Что это было? — сглотнув, поинтересовался Игорь.

— Ну, понимаешь, он может контролировать подсознательную частоту звука, и этим воздействовать на некоторые участки мозга. На записи это звучит вот так. Записала, когда он пытался заставить тебя уйти. Скажи спасибо, что не сработало.

— Почему не сработало?

— Я его отвлекла.

— И как он Богдану попался?

— Вымогательство, — довольно пояснила Даня, поглядывая на огонек сигареты. — Пара мамаш заинтересовалось, куда деваются деньги их чадушек, дело попало к нам случайно, и Богдан вычислил Вову. Я тогда сутки в Интернете просидела, родословную его искала, — пожаловалась девушка и продолжила занудным тоном. — Потом допрос, профилактическая беседа, возврат денег несовершеннолетним гражданам и предупреждение умерить аппетиты. Нечего заставлять малолеток папины заначки в клювиках приносить.

— Но это все недоказуемо, — неуверенно заметил Игорь.

— Правильно. А вот найденный пакетик с травкой, при содействии следствия, может лет на пять потянуть, так что Вова особо не спорил. Во! Автобус!

— Не парься, — посоветовала Даня, когда они стояли, зажатые между дородной дамой и огромными клетчатыми сумками. — Валек в сто раз хуже чем ты начинал, а сейчас в отделе нравов работает. Даже не здоровается, сволочь.

Последние слова были произнесены с некоторой злостью, но Игоря больше заинтересовала первая часть фразы.

— И как он перевелся?

— Удачное дело. Богдан дал рекомендации, похлопотал, и Валька перевели. Он полгода всего проработал.

— Богдан, смотрю, альтруист, — заметил Игорь.

— Не, — подумав, возразила Даня. — Просто Сашка ему не доверял. Да он вообще никому не доверяет, но Вальку особенно, вот и сбагрил с глаз долой, больно трусоват был парень. Только не вздумай повторить его судьбу, — хмуро предупредила Даня. — Хочешь уйти это твое дело, отработаешь годик и вперед, никто держать не станет.

— Тебе он тоже не доверяет? — осторожно спросил Игорь.

Автобус дернулся у остановки, Даня навалилась на Игоря, на нее рухнула дама и на весь салон раздались пожелания дальнейшей жизни водителю. Он, согласно пожеланиям, должен был помереть скоро и мучительно, к чему Игорь отнесся с излишним вниманием и, взял на заметку, на случай внезапной кончины водителя. Похоже, специфика работы начинала сказываться.

— Так что с доверием? — напомнил он свой вопрос.

— Я особый разговор, но, случись что, хороший мент, то есть полицейский, должен сперва проверить, а уж потом поверить. Запомни, очень хорошая формулировка.

— Запомню, — согласился Игорь. — И что этот Валек натворил?

— Болтал много, и сущностей боялся. Со страху, сам понимаешь, глупостей натворил.

Что именно натворил предшественник, Игорь в этот раз не узнал, но задался вопросом, почему Валек боялся сущностей.

— Дань, почему он их боялся? — рискнул спросить Игорь, покинув автобус.

— Учите матчасть, — посоветовала Даня, но идти было еще минут пять, потому смягчилась и пояснила. — У каждой сущности есть ярко выраженный порок. Бомжа ты видел, у Вани это сыть, кстати, весьма опасная штука, Олежек в детской ипостаси гений-разрушитель, Вова просто жить не может, в буквальном смысле, без женщин.

— А кто может? — тоном опытного донжуана уточнил Игорь.

— Он просто обязан над ними издеваться как морально, так и физически. Легкая форма садизма, так сказать.

Даня вещала спокойно, словно пересказывала события вчерашнего дня, и у Игоря на руках волоски дыбом встали. Оказывается, сущности вовсе не были безобидными мурашками.

— Так ему лечиться надо.

— Помрет. В смысле, если ограничить его развлечения, он в самом деле помрет. Ну, ты помнишь, сирены тоже моряков не на чай зазывали. В мифах, конечно, не все описывается, но, поверь, навести корабль на скалы это только половина дела.

Заметив бледный вид Игоря, Даня поспешила его успокоить.

— Чего ты так переживаешь? Вовка музыкант, к тому же обаятельный, вокруг таких всегда странные дамочки вращаются, так что все по ободному согласию.

— А другие сущности?

— Когда столкнешься, тогда и узнаешь, пока думай, что начальству будешь докладывать.

В целом, доклад прошел мирно. Пара замечаний на тему «откуда такие берутся», да и то больше для порядка, вот и все.

— Ну, подведем итоги, — решил Богданов и указал на стулья для посетителей.

— Что у нас есть? — спросил он, когда все уселись. — Игорь?

— Пропавший Васнецов занимался магией на научной основе. Он разработал некий символ, который, судя по всему, медленно ослабляет сущностей. Символы наносятся неизвестным лицом, скорее всего самим Васнецовым, в жилище сущностей. Богдан, а могли его за это убить?

— Запросто, — кивнул Богданов. — А могли и не за это. Могли вовсе не убить. В этом мире все возможно, мой юный друг. Даня, что у тебя с идеями?

— Что и у тебя, — вздохнула Даня, нервно постукивая пальцами по столу, — ничего в квадрате.

По школьной привычке Игорь вскинул руку для ответа, опомнился и покраснел.

— У меня идея.

— Блестящая, надеюсь? — уточнил Богданов.

— Не особо, — признался Игорь. — Просто интересно, почему мы сбросили со счета людей, а сразу занялись сущностями? Я в том смысле, вдруг его какой-нибудь недовольный клиент похитил.

— Мотив? — быстро спросил Богданов.

— Я не знаю, — пожал плечами Игорь. — Гадание не сбылось, или наоборот, нагадал не то, что надо. Или просто обидел кого.

— А кровь? — подперев щеку, напомнила Даня. — Впервые слышу, чтобы перед похищением ее аккуратно сливали в формочку, да еще на потолок поместили.

Возражение было резонным. Игорь собрался найти объяснение этому моменту, но тут зазвонил телефон, и Богданов взял трубку. Дальнейший разговор протекал на междометьях, кратких «да» и «нет», а полное отсутствие эмоций на лице настораживало. Аккуратно вернув трубку на место, Богданов оглядел подчиненных и сообщил:

— Кровь на полу Васнецову не принадлежит.

— То есть? — не понял Игорь.

— То есть, наш потеряшка уже не потеряшка, а подозреваемый, — охотно пояснила Даня. — Теперь мы его разыскиваем в связи с возможным совершением преступления. Саш, а чья это кровь?

— По базам не проходит, мужская, вторая группа, резус положительный.

— Это сужает круг поисков.

— А сестра Васнецова что-нибудь новенькое рассказала? — вспомнил Игорь.

— Задерживается она. Все, хватит мне глаза мозолить, идите, поработайте. Игорь, быстро напечатай свои похождения, потом книгу издадим, — желчно велел Богданов. — Даня, изучай этот чертов знак, или что он там, и просмотри последние страницы конспекта, может еще записи какие есть. Да, и найди, что означают символы, из которых предположительно состоит эта «свечка».

В кабинете закипела работа. Игорь стучал по клавишам, печатая отчет, Даня штудировала Интернет, а Богданов пялился в монитор с таким злым лицом, что даже думать не хотелось, чем он занят. За час до конца рабочего дня телефон опять зазвонил, и дежурный доложил о приходе госпожи Васнецовой.

— Пойду встречу, — буркнул Богданов, вставая. — Заблудится еще.

Он вышел из кабинета, хлопнув дверью.

— Чего Богдан злой такой? — спросил Игорь.

— Таблетки не выпил, — с сожалением ответила Даня и пояснила, во избежание недоразумений. — У него, после контузии, в пасмурную погоду голова болеть начинает. Не зли его, нам всего час продержаться, и по домам.

— А как Богдана ранили? — спросил заинтригованный Игорь.

— Из рогатки, — хмыкнула Даня. — Сам как думаешь?

— Да я…

— Потом расскажу, когда подрастешь. Все, тихо.

Елена Васильевна оказалась милой ухоженной женщиной. Не то чтобы Игорь ожидал от дочери священника косынку на голове и длинное платье со «студенческим» воротом, но вполне современная женщина в отглаженных брюках и модной блузке оказалась новостью. Выглядела она не старше тридцати пяти, и даже большие очки ее не портили.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась Елена Васильевна.

— Проходите, пожалуйста, — пригласил Богданов и предупредительно пододвинул стул. — Извините, что пришлось побеспокоить, но нам необходимо уточнить кое-какие детали.

Игорь мысленно усмехнулся — Богданов вошел в образ киношного милиционера, и от его злости даже следа не осталось. Долго рассуждать о метаморфозах у него не получилось — пришлось вести протокол.

Стандартные вопросы о фамилии имени отчестве, месте жительства и так далее навевали скуку. Вопросы о трудном детстве оказались еще скучнее. Дальше Богданов начал выяснять, с кем из родственников общался Петр Васильевич, получил прежний ответ — ни с кем, обзавелся всеми адресами и телефонами членов семьи, получил предупреждение о том, что наговорит отец в ответ на расспросы о блудном сыне, и Игорь едва не заснул.

— Елена Васильевна, а какая машина у вашего брата? — невзначай осведомился Богданов.

— У Пети нет машины, он даже водить не умеет, считает, что это баловство и от машин только вред, — тяжело вздохнула Елена Васильевна.

— Без машины до Егорыча не доберешься, — быстро проговорил Игорь, подняв голову от протокола и, опомнившись, покраснел.

— Не обращайте внимания, — улыбнулся Богданов посетительнице. — Постарайтесь вспомнить, может, ваш брат называл какие-нибудь имена, адреса, упоминал недовольных клиентов.

— О своих клиентах Петя не распространялся, — отозвалась Елена Васильевна, — а друзей у него не было.

— У вашего отца есть дача или еще какое-нибудь дополнительное жилье?

— Есть дача, но там сейчас живет мама с внуками, пока садик на ремонте, и Петя там не появлялся.

Тут Елена Васильевна впервые дала волю чувствам, и начала рыться в сумочке, в поисках носового платка.

— Значит, ваша мама знает, что вы поддерживаете отношения с братом? — сразу спросил Богданов, вынул из кармана платок, собираясь предложить собеседнице, но, оценив его чистоту, незаметно убрал на место.

— Знает, конечно, они даже изредка встречаются. Мама тоже не одобряет занятия Пети, но что она может поделать?

— Скажите, — сочувственно продолжил Богданов, — а у вашего брата не было тайных убежишь?

Елена Васильевна удивленно подняла голову, а Игорь насторожился, прикидывая, не спятил ли Богданов от головной боли.

— Что вы имеете ввиду? — уточнила женщина.

— Ну, у меня в детстве был шалаш, — скромно признался Богданов. — Сам сделал. Сбегал туда, если обижал кто. Вас в семье шестеро детей, наверняка без ссор не обходилось, так куда Петр сбегал?

— Мы очень дружно жили, — возразила Елена Васильевна. — Папа нас в строгости воспитывал, всегда внушал, что любовь к Богу и людям начинается с семьи.

— Похвально, — быстро признал Богданов. — Но ведь бывает так, что обижают чужие, а своим об этом знать не надо.

— А ведь вы правы, — припоминая, протянула Елена Васильевна, теребя платок, — В детстве нас дразнили в школе из-за того, что мы были многодетной семьей, вдобавок дети священника, и Петя очень болезненно реагировал на слова. Драться папа запрещал категорически, и когда Петя применял силу, строго его наказывал. Тогда Петя сбегал на пару часов в рыбацкую времянку.

— И где эта времянка? — осторожно, боясь спугнуть, спросил Богданов.

— Там, — неопределенно указала в пространство Елена Васильевна, — на Меже, возле плотины, в Разбойничьем лесу. Если от перекрестка направо вдоль по дороги, то метров через триста тропочка виднелась, по ней и ходили. Петя меня два раза туда водил. Первый раз, когда меня девочки из параллельного класса побили, а второй, когда влюбилась несчастливо.

Елена Васильевна вновь промокнула глаза и продолжила:

— Помню, времянка старая была, вся покосилась, так Петя и крышу сам залатал, и стены чуть подправил. Он даже столик там соорудил с топчаном и матрас принес. Родителям рассказывал, что в поход с классом идет, а сам прятался. А почему вы спрашиваете? — вдруг насторожилась она. — Ведь Петя пропал, а не сбежал.

— Мы должны проверить все версии, — уклончиво отозвался Богданов. — Мало ли, вдруг у человека обстоятельства какие, вот и решил спрятаться.

— Какие еще обстоятельства? — Елена Васильевна воинственно выпрямилась, крепко вцепившись в сумочку, для большей уверенности. — Петя мне обо всем рассказывает, у него не было неприятностей.

— Может, у него любовь несчастная приключилась, — ляпнул Богданов первое, что пришло в голову, — или по работе проблемы.

— Петя не интересовался женщинами, — отрезала Елена Васильевна. — И не думайте, что он был из этих, голубых, — последнее слово она выплюнула приглушенным шепотом, словно матом выругалась. — Петя занимался своими исследованиями, и у него не оставалось времени на любовные похождения.

Тут Игорь сочувственно вздохнул, а Даня недоверчиво фыркнула.

— Я понял, понял, — торопливо заверил Богданов. — Значит, в детстве Петр прятался в лесу у плотины.

— Да, — смягчилась Елена Васильевна. Она даже соизволила податься вперед, и накрыла ладонью руку Богданова, проникновенно глядя ему в глаза. — Вы ведь найдете Петю? Найдете?

— Приложу все усилия, — искренне, в свете последних новостей, заверил Богданов, накрыв ладонь женщины своей.

Опомнившись, Елена Васильевна смущенно кашлянула, и Богданов торопливо отпрянул.

— У меня вопросов больше нет, — проговорил он. — У следственной группы есть вопросы?

От неожиданности «следственная группа» дернулась, и не смогла навскидку придумать ничего умного. Даня вообще слушала вполуха, увлеченно изучая магические знаки, а Игорь встрепенулся лишь через пару секунд.

— Простите! — его полный энтузиазма голос, застал врасплох, и Елена Васильевна едва сумочку не уронила. — Ваши дети с Петром Васильевичем общаются?

— Извините, я не поняла.

— Ваши дети с дядей общаются?

— У меня нет детей, — отчеканила Елена Васильевна и повернулась к Богданову. — У вас есть еще вопросы?

Вопросов не было. На том свидание закончилось, и Елена Васильевна, подписав протокол и получив пропуск, удалилась.

— Это что было? — осведомился Богданов, едва посетительница ушла.

— Что такого? — удивился Игорь. — Просто поинтересовался.

— Лишь бы что спросить?

— Саш, — примирительно начала Даня, — детей часто водят по местам своего детства, и Васнецов вполне мог водить племянников.

Выслушав эту тираду, Богданов чуть не взвыл.

— Вы издеваетесь? Я серьезно спрашиваю. Дубль два, — он повысил голос, так как все молчали, — вы издеваетесь? Эта тетка, — он указал вслед посетительнице, — дважды лежала в неврологической кинике из-за невозможности зачать, после осложнений перенесенных в раннем детстве, а ты, — палец теперь указывал на Игоря, — ее о детях спрашиваешь! Кроме меня кто-нибудь материалы дела читал? Вы серьезно считаете такими вопросами расположить свидетеля к даче показаний?

Вжавшись в спинку стула, Игорь неотрывно наблюдал за Богдановым, все сильнее мечтая о переводе.

— Значит так, завтра с утра двигаем на плотину и ищем эту чертову времянку.

Богданов выпил воды прямо из чайника, и с тяжким вздохом потер затылок.

— Антону позвони, — робко напомнила Даня.

— Сама звони, — устало огрызнулся Богданов.

Следуя приказу, Даня прошествовала к телефону и набрала номер.

— Алло, Роман Андреевич, это Вострякова. Мне там Антон обещал сделать анализ. Ну да, я помню. Нет, он в порядке, просто таблетки не выпил. Мне не нужен отчет, Роман Андреевич, только результат огласите, и мы отстанем.

Выслушав ответ, она вернула трубку на место и присела на край стола.

— Ну? — подбодрил Богданов.

— Все четыре образца, у Бомжа, Коврова, Ванечки и Аркаши нарисованы кровью. Третья положительная, как у нашего Васнецова, — вздохнула Даня. — И у всех, кроме Бомжа, имеется еще одна, мужская, первая отрицательная.

Господин Васнецов стремительно набирал очки в качестве подозреваемого, вдобавок у него нарисовывался сообщник.

— Вот черт, — зло ругнулся Богданов, — тела нет, дело есть, бывает же такое. Васнецов, зараза, бегает по городу и рисует эти чертовы свечки, а нам остается только ждать, пока кто-нибудь из сущностей кони двинет. Данька!

— Здесь, — быстро отозвалась девушка.

— На кой хрен ты здесь? Идите отсюда оба, и думайте.

— Совсем уйти? — уточнила Даня.

— Брысь сказал! — прикрикнул Богдан.

Даня схватила сумку, и, вцепившись в рукав Игоря, поволокла его на волю.

— Ему лечиться надо, — проворчал Игорь.

— Он лечится, — вступилась Даня. — Идем, по пивку хлопнем, пока Богдан не видит.

— Что, запрещает? — насмешливо спросил Игорь.

— С чего бы это? — высокомерно осведомилась Даня. — Я, знаешь ли, совершеннолетняя. Просто не поощряет. Бывший спортсмен, здоровье бережет. Даже курить на балконе приходится.

— От тебя же пахнуть будет, — предупредил Игорь.

— Плевать, — решила Даня. — Что он мне сделает? Сейчас домой придет, и спать завалится. Ты не торопишься?

— До пятницы я совершенно свободен, — тоном Пяточка заверил Игорь.

— Тогда пошли в «Теремок», — решила Даня. — Там недорого, и я тебе про знаки расскажу.

Долгий день наконец-то закончился, да и неделя стремительно приближалась к концу. Работа, как нехотя признался себе Игорь, оказалась интересной, хотя и бесперспективной. Богданова на нее сослали, по словам Дани как на «понижение с повышением», то есть назначили начальником отдела, дабы не потерять ценного сотрудника, Даня оказалась рядом из-за Богданова, даже практику у него отрабатывала, а Игоря сюда засунули благодаря результатам теста, показавшим, что он психически устойчив и прочел подходящий список литературы. Знал бы, читал только классику, а не фантастику. Как пояснила Даня, когда они сидели в крохотном кафе, потягивая пиво, считалось, что если человек зачитывается фантастикой, он, подсознательно, во все это верит.

— Богдан тоже ее читает? — удивился Игорь.

— Вот еще, — фыркнула Даня, — нашел книгочея. Сашка просто пофигист, ему лишь бы бегать и ловить, а сущность оно или убийца — без разницы. Хотя убийцы предпочтительнее, — подумав, призналась девушка и пояснила. — Их посадить проще. Теперь смотри сюда, и не отвлекайся.

Девушка, порывшись в сумке, вытащила блокнот, и принялась наносить быстрые штрихи.

— Я рисунок этот проверила послойно, все, конечно, выявить не удалось, но тут странное дело получается, — пояснила Даня в процессе рисования. — Тут и руны, и славянская символика, а вот этот знак, похоже, и вовсе собственного изготовления.

— У нас рабочий день закончился, — напомнил Игорь.

— Ну, — разочаровано протянула Даня, — раз тебе не интересно…

Она сделала вид, что собирается убрать блокнот, и Игорь схватил девушку за кисть.

— Интересно! Я просто напомнил.

— Руку убрал, — ровным голосом процедила Даня. Она напряглась, словно готовилась ударить. Показалось, что у нее даже шерсть на загривке дыбом встала.

— Ты чего? — удивился Игорь, но ладонь убрал.

— И не надо больше до меня дотрагиваться, — тем же тоном предупредила Даня, глубоко вздохнула и расслабилась. — Извини, бывает. Детские комплексы, знаешь ли.

Очень Игорю хотелось высказать, что он думает о таких комплексах, но не успел. Даня, стараясь скрыть неловкость, принялась объяснять значения символов.

— Вот этот, скрытый в центральной части, обозначает полный успех в делах, единение и все такое. Это руна. А вот тот, который в «пламени» скрыт, вообще свастика. Символизирует восход солнца и полный позитив. Нет, ну ладно бы она против солнца была нарисована, а то ведь прямая. В основании и верхней планке скрыты еще две руны, всякие там обновления и начинания, тоже весьма благосклонные. Написано их несколько, ну, как узор. Понимаешь? Точное число назвать не могу, рисунок старый и заштрихован, но, судя по всему, их нечетное число. А теперь внимание, вопрос!

— Да, господин ведущий! — быстро откликнулся Игорь.

— Каким образом столь позитивные символы могли вызвать столь негативную реакцию? Минута пошла.

Игорь задумался. Получалось, кругом сплошной позитив, а сущности едва не погибли.

— Согласно законам сохранения энергии, что одному позитив, другому негатив.

— Хорошо. Теперь попробуй шире мыслить, — посоветовала Даня, и принялась увлеченно грызть фисташки.

Игорь попытался. В памяти всплыла первая поездка с Богдановым, бардачок и книга Стругацких.

— Они могли быть связаны закл… — он осекся. Произносить слово «заклинание», да еще применить его к уголовному преступлению язык отказался, — акустическим воздействием?

— Вот и я так думаю, — согласилась Даня, с хрустом разгрызла неподатливую фисташку, и брезгливо стряхнула с языка скорлупку. — Какое именно мы вычислить не можем, полагаю, это знает только автор.

— У вас же есть специалисты по таким вопросам? — предположил Игорь. — Давай у них спросим. Нам дадут хотя бы приблизительный вариант, и это заклинание можно будет обратить вспять.

— Ты фэнтези перечитал, — вздохнула Даня. — Во-первых, специалиста у нас нет. Есть пара человек на весь город, которые действительно разбираются в подобных вещах, и, при определенных обстоятельствах, согласятся помочь, но, для обращения акустического воздействия необходима точная формулировка изначального заклинания, да и то время обращения ограничено двумя сутками.

— Тупик, — постановил Игорь, и оба замолчали.

Пиво закончилось, счет оплатили вскладчину, и, сверившись с часами, Даня предложила пойти по домам.

— Ты не переживай, — сказала она, когда прощались на улице. — Для первой недели ты хорошо отработал, даже Богдан оценил. Главное, завтра не опозорься. В лесу хорошо ориентируешься?

— Нет.

— Тогда просто не теряйся, а то сам понимаешь.

— Что понимаю? — насторожился Игорь.

— Ты где рос? — удивилась Даня. — Даже я, московский житель, знаю, что за лес такой возле плотины.