Двенадцать

Глава 29 Тринадцатый Апостол

Август 2012 года

Макс буквально измотался.

Вечером девятого августа он прибыл в Мехико встречать Садха и Шилпу, с которыми вслед за тем вылетел в Тапачулу на крохотном, но на редкость шумном воздушном тихоходе. Самолетик ревел так, что не слышно было не только собеседника, но и самого себя.

Садх всю поездку был вне себя от восторга. Он вскакивал, вскрикивал, тыкал на все подряд пальцем в иллюминатор. Макс, непривычный к такой непоседливости, вскоре утомился. Хорошо все-таки, что с сыном поехала Шилпа.

Когда они появились в отеле, все остальные были уже в сборе. Эрол вообще рассудил, что глупо ехать в такую даль на одни сутки, не посвятив денек-другой осмотру достопримечательностей, будь то священные руины или древние храмы майя. Потому он прибыл седьмого и вполне успел освоиться, даже сдружился с Хуаном и Мануэлем.

Спаялся Ресу и с Сан Паком, с которым даже успел замутить кое-какие дела. А уж с Мелоди, которая была вдвое моложе его по возрасту, Эрол глаз не сводил.

— Нет, ты глянь, — восторженным полушепотом делился он с Максом. — Плывет как лебедь, сияет как алмаз!

Йоко с Марией познакомились, когда летели одним рейсом из Сан-Лоренцо. Хуан и Мануэль сошлись с Бегущим Медведем и Ицыком. Они степенно, с комментариями показывали им семейные фотографии. Мануэль сводил Бегущего Медведя в пещеру, чтобы убедиться, подходит ли.

Набора испанских фраз им хватало для общения, а в поход они в качестве переводчика взяли с собой Хуана. Бегущий Медведь место одобрил, кроме того, закупил несколько ящиков воды и попросил Хуана организовать к утру одиннадцатого числа сэндвичи.

— Встреча у нас на рассвете, но я понятия не имею, как долго она продлится и чего вообще ожидать, — сказал он. — Так что лучше подготовиться как следует.

Чилл Кэмпистер между тем исполнялся все большей уверенности в том, что встреча Двенадцати непременно увенчается Вторым пришествием Христа, и по большей части говорил об этом.

Римпоче подолгу обсуждал с Мануэлем и Бегущим Медведем природу их шаманистских практик и ритуалов. Хуан был у него за переводчика.

Самым отъявленным скептиком из всей группы оказался безбожник Алан Тэйлор, за глаза сомневавшийся в магических способностях Бегущего Медведя. Этот оригинал сознался Максу, что если бы Исапа не годилась для серфинга, — разумеется, он выкроил время и сумел полетать по здешним волнам! — а Эрол не взял на себя все расходы, то он бы, пожалуй, сюда и не приехал.

— Эх, если б не моя симпатия к тебе, Макс, и вообще тяга к приключениям! — смеялся Алан. — Ладно, на худой конец, будет чего вспомнить!

Вечером десятого Макс собрал всех за общим ужином. Он еще раз поведал о своем предсмертном ощущении, а также довел до всех новые детали, которые почерпнул для себя в Индии из записей Б. Н. Махара. Шилпа, сидевшая рядом с сыном, лучилась улыбкой, слушая приятные слова про своего отца.

Как раз за тем ужином Макса вновь удостоила взглядом Мария. Пусть это был всего лишь взгляд, но глубина и необыкновенная, притягательная красота этих глаз вновь пленили его. В ушах Макса снова звучала музыка ее голоса, а спокойная, полная внутреннего достоинства манера держаться будила в душе возвышенные чувства.

Ему нестерпимо хотелось обо всем с ней поговорить, но надо было сосредоточиться на том, ради чего они здесь собрались. Макс стал рассказывать об обстоятельствах, приведших сюда Садха как представителя Б. Н. Махара, поскольку Бегущий Медведь недвусмысленно дал понять, что для благодеяния Великого Духа на церемониале необходимо присутствовать им всем. Макс не принадлежал к числу избранных, но тоже собирался быть с ними как ответственный за книгу Махара.

— Ты прав, — одобрил его Бегущий Медведь. — Хотя бы вначале тебе надо находиться с нами. Б. Н. указывает, что его будет представлять Садх, и это не вызывает вопросов. Но и книга тоже для нас важна, а вне Индии она, судя по всему, принадлежит тебе. Если энергия не будет накапливаться, то уйти ты всегда успеешь, — заключил он.

Никто другой к обряду не допускался, так как, по утверждению шамана, для воплощения предначертания нужна энергия Двенадцати, и только их.

Макс не без тревоги понял, что присматривать во время обряда за Садхом придется ему.

Утром, без пяти минут пять, все они уже были у подножия вулкана Тахумулько. Там их с фонариком встретил Мануэль и уверенно повел вверх по склону к площадке возле пещеры. Потом он молча удалился, чтобы, как и обещал, встать на страже у начала тропы.

Бегущий Медведь был уже здесь. Он успел развести костер.

— Нам всем надо сесть вокруг огня, — сказал он, жестом приглашая усаживаться. — До рассвета осталось полчаса. Я прошу каждого из вас все это время потихоньку молиться, кто как может или обучен. Если у кого в обычаях песнопения, то пойте, только как можно тише. По моей вере, каждый из нас представляет одно из двенадцати племен особого цвета. Мы здесь собрались для того, чтобы получить наставление и напутствие. Я не знаю, в какой форме это произойдет и как долго нам здесь предстоит находиться. Может статься, мы не пробудем тут и часа, а может, задержимся на весь день. Неважно, сколько времени на это понадобится. Мы все прибыли сюда из таких далей, что стыдно и глупо было бы уйти, не услышав ответа на вознесенные мольбы.

Сделав паузу, он вдумчиво, одного за другим оглядел всех сидящих вокруг костра.

— У нас разные обычаи, традиции и вероисповедания. Мы проживаем в разных частях света. Но уже за то короткое время, что я с вами, мне стало ясно, что все вы — души, ниспосланные судьбой. Мы живем во времена великих обещаний и великих сожалений. Я предлагаю вознести молитвы не за себя или свой народ в отдельности, но за всех людей и все живое на свете. Я не думаю, что мы избраны случайно. У всех нас одна, единая цель. Вознесем же молитвы нашему Создателю.

Макс отродясь не молился. Не были молельщиками ни Тэйлор, ни Эрол, потому они просто застыли, глядя перед собой. Садх не мог понять сказанного, но под взглядом Макса притих, подобрал щепку, лежащую на земле, начал что-то молча чертить и стирать, чертить и стирать.

Через некоторое время, показавшееся собравшимся довольно продолжительным, взошло солнце и озарило лица сидящих людей.

Макс огляделся. Ничего экстраординарного не происходило. Негромко читал мантры Римпоче. Чуть покачивался, клекоча на свой лад, Бегущий Медведь. У Сан Пака было откровенно скучающее выражение, в то время как Мария с Йоко углубленно медитировали. С завидным умиротворением на лицах недвижно сидели Хуан, Мелоди, Ицык и Чилл.

Прошло никак не меньше часа, прежде чем Бегущий Медведь поднялся и спросил, желает ли кто-нибудь поесть или выпить воды. Позавтракать никто не успел, так что предложение подкрепиться все приняли с удовольствием. Из рюкзака Бегущего Медведя были извлечены сэндвичи и местные кукурузные лепешки. Участники собрания ели, не расходясь из круга.

Прошел еще час — никаких изменений. Судя по взгляду Тэйлора, созерцающего гладь океана, атеист сейчас вожделенно мечтал о серфинге.

Через какое-то время он не выдержал, обернулся и осторожно спросил:

— А нам еще, извините, долго? Что-то я не вижу в этом сидении особого прока.

Шаман чуть помедлил, потом перевел на него бесстрастные глаза.

— Я не знаю, сколько точно, но еще какое-то время мы здесь побудем. Изменение едва ли ощутимо, но, уверяю вас, энергии этого места приходят в движение. Надо просто сидеть, чтобы наши собственные возможности достигли равновесия. Мы все происходим из одного источника, объединились для встречного нагнетания тех сил, что создали нас. Терпение и еще раз терпение. Мы здесь всего лишь два часа. На то, чтобы открылась способность видеть, иногда уходит весь день.

Заметив, что на некоторых лицах обозначилось беспокойство, он добавил:

— Всего дня, быть может, и не понадобится. Но еще несколько часов наверняка.

Сказав это, шаман опять закаменел в медитации.

Садх долго вел себя на редкость спокойно, но это сидение ему потихоньку наскучило. Теперь он пытался то исподтишка щекотнуть Макса, то затеять какую-нибудь игру. В общем, глаз да глаз. Хотя у Макса это вызывало не раздражение, а скорее облегчение. Какой-никакой, а повод ослабить концентрацию, не сидеть как статуя.

Спустя какое-то время Эрол, а за ним Сан Пак и Тэйлор встали размять ноги и слегка пройтись, разумеется, недалеко и ненадолго. Все это время из Двенадцати в кругу находились как минимум девять. Максу хотелось надеяться, что этого достаточно.

Незадолго до полудня поднялся странный ветер.

Сперва, будто невзначай, расшумелась листва. Над седеющими угольями, вспыхнувшими новым жаром, султаном взвился сноп золы, напоминающий вихрь. Секунда-другая, и угли вновь погасли.

Изваянием застыл Бегущий Медведь.

Лишь после долгой паузы он перевел взгляд на Римпоче, затем на Хуана, Эрола, Сан Пака, Марию, Йоко, Мелоди, Ицыка, Чилла, Тэйлора и Садха. Присутствующие сидели тихо и недвижимо, как вкопанные.

Все — в том числе и Садх — завороженно вперились взглядами в то место, где только что трепетно ожил и угас огонь.

Ветер, словно оттеняя безмолвие, так же внезапно стих. Макс оторопело сморгнул, но молчал. Его переполняли не радость и не волнение от произошедшей кульминации, но глубинный, безмятежный покой, наполняющий душу несравненным ощущением свершившегося чуда.

Словно очнувшись, он оглядел лица Двенадцати. По щекам у них струились слезы. Тишину нарушил тихий, ничем не сдерживаемый плач.

Плакали все. Это были слезы радости.

Казалось, минула целая вечность, потом площадку заполонило ощущение присутствия.

«Неужели это оно, то самое, чего мы все так ждали? Наконец-то?»

— Да, это я, — облек площадку глубокий и спокойный голос, исходящий неведомо откуда. — Легенды ссылаются на меня как на Тринадцатого Апостола, хотя вам я известен скорее как божественный посланник: Иисус, Магомет или Кришна, Падмасамбхава или Будда. Я проявляюсь в чистой энергии, многим кажусь даже представителем внеземных цивилизаций. Каждому из вас я предстаю осуществлением его заветной судьбы, спасителем или мессией, и в самом деле воплощаю все эти чаяния. Вы, Двенадцать, своим присутствием создали энергетический вихрь, позволяющий мне войти в ваш мир. Я пришел сказать вам, что вы должны сделать, чтобы его спасти. Вы — часть давнего соглашения, заключенного многие тысячи лет назад. Уговор этот в том, как уберечь эту планету и людей, живущих на ней. Каждый из вас войдет в пещеру, находящуюся возле этой площадки, и уяснит, что ему надо сделать для осуществления древних пророчеств и недопущения того, чтобы мир ваш не ушел в небытие вместе с истечением времен.

Щитом нависла тишина.

Первым в пещеру вошел Эрол. Через несколько минут он показался оттуда с преображенным, хотя и несколько угрюмым от решимости лицом.

Следом туда зашел Ицык, после него в ней побывал Сан Пак. Далее туда поочередно зашли доктор Тэйлор, Чилл, Мария, Йоко и Мелоди — каждый не больше чем на несколько минут. Римпоче пробыл в пещере больше часа. Уже с сумерками под своды зашел Хуан, а Бегущий Медведь возвратился оттуда лишь затемно. Остался один Садх.

Макс проводил его до входа и думал остаться снаружи, но крепыш индиец затащил его внутрь.

Войдя, он ощутил вкрадчивое тепло небывалой умиротворенности. Садх, видимо, почувствовал то же самое и задорно рассмеялся.

Голос обратился к ним обоим:

«Ты — дитя любви. Мир должен многому научиться от тебя. Твой дед в цифрах вывел, что через сто тридцать дней, начиная от сегодняшнего, наступит конец Вселенной. Это действительно так. Но он не мог знать о том, что конец одной Вселенной может оказаться началом другой. Люди необдуманно растратили драгоценные дары, и мир в самом деле придет к концу, если они не изменят своих путей и не преобразуют сознание. Я вижусь тебе как Кришна. Ты не понимаешь смысла моих слов, но на то у тебя есть проводник. Пусть тебе неясны слова, но я могу проникать в твое сердце. Есть сущность, воплощенная ныне на вашей планете, еще более могущественная, чем я, создавшая меня и все сущее.

Некто — так зовется она. Этот Некто принес немыслимую жертву, рискнул принять обличье человека и тем самым утратил всякую память, окончательно слился с миром людей. Твоя задача та же, что и у остальных одиннадцати, — возвратиться домой и искать этого Некто. Верни стопы свои ко всем святым местам, где тебе доводилось бывать или жить в твоем нынешнем воплощении.

Макс отправится с тобой. Он не из числа Двенадцати, но вместе вы сошлись через него. Убедить Некто в важности твоего предназначения будет легче, если рядом с тобой окажется именно он. Неустанно ищите того, о ком я сказал.

Затем вы должны сойтись вновь, перед самым закатом двадцать первого декабря. Если здесь опять соберутся все Двенадцать, а с вами и Некто, то этого будет достаточно, чтобы человечество воплотило свою заветную мечту о рае на Земле. Вместе мы воздадим ему должное и тогда постигнем, что от нас требуется, чтобы обетование воплотилось наяву.

Сейчас ступай и возрадуйся. Ведь теперь ты исполнил первую часть того, что от тебя зависит, и знаешь об этом. Ты особый слуга божества, Садх, и я благословляю тебя навеки».

Вновь наступила тишина. Судя по всему, Тринадцатый Апостол удалился.

Макс за руку вывел Садха на площадку, где тихо сидели все остальные, каждый по-своему осмысляя чудесное явление.

Затем вполголоса, возбужденно и радостно люди взялись обсуждать случившееся. Каждый услышал от посланника что-то свое, получил в напутствие его благословение, уповал, что именно у него получится разыскать и привести Некто.

Уму непостижимо! Еще утром они пришли на эту площадку как двенадцать людей, связанных разве что общим знакомством с Максом, теперь же стали единым целым, нераздельно спаянным общим посланием и целью. Двенадцать тронулись вниз по склону и шли, пока по их лицам не чиркнул луч фонарика. Здесь находился верный Мануэль. Без всяких расспросов он проводил всю притихшую группу обратно в Тапачулу.

За ужином Макс рассказал Шилпе о том, что они с Садхом услышали в пещере, разъяснив также, что в декабре им надо будет снова возвратиться в Исапу.

Неверующих среди Двенадцати уже не было. Обратно в Исапу теперь рвались все, даже доктор Тэйлор.

Шилпа выразила беспокойство, как же Садх сможет искать Некто, но Макс ее успокоил:

— Я обязательно приду на помощь. Более того, подозреваю, что поиск в буквальном смысле вряд ли даже понадобится. Мне кажется, Некто уже решил, кто из нас его отыщет. Если это уготовано именно Садху, то Некто сам к нему явится.