Двое из логова Дракона

Часть 2

— Где Белый Волк? — спросила я, глядя на их растерянные лица.

В течение нескольких минут я пыталась связаться со старшим стрелком с помощью радиобраслета, но неизменно получала ответ, что браслет дезактивирован. Отключить его мог только сам Белый Волк, но он ни при каких обстоятельствах не сделал бы этого. Биосканирование по его параметрам тоже ничего не дало, хотя, это ничего не значило. Сканер, установленный в моём браслете, мог не пробиться сквозь окружающую нас толщу камня. Исчезновение самого дисциплинированного и надёжного из моих стрелков внезапно вызвало у меня тревогу, граничащую с паникой. Я понимала, что случилось что-то серьёзное.

— Он был здесь, — произнёс с беспокойством следивший за моими манипуляциями Донцов. — Стоял с краю справа от меня. Я несколько раз оборачивался к нему.

— Когда вы видели его в последний раз, капитан?

— Когда у этого чудика в красном начался приступ. Я посмотрел на командора, он мне кивнул, дескать, всё в порядке, это не наше дело.

— Может, он вышел из зала, чтобы осмотреться? — предположил Оршанин.

— Кирилл, мы говорим о Волке, а не о тебе, — раздражённо возразила я. — Он делает именно то, что должен делать. А ваша задача здесь сопровождать и охранять меня, а не вести разведку.

— Виноват, не учёл, — пожал плечами он.

— Дожили, — я почувствовала, как во мне начинает подниматься злость. — Человека потеряли. Не кого-нибудь, а старшего стрелка.

— Может, поищем его тут? — предложил Валуев.

— Во дворце три тысячи комнат, к тому же башни и катакомбы. Не хватало, что б ещё вы пропали.

Я обернулась. Рядом со мной стояла леди Бейл, а за её спиной — высокий слуга в тёмно-зелёной тунике.

— Он хочет сказать Богине Неба, что чужаки не имеют права оставаться во дворце на ночь без разрешения царя, — язвительным тоном произнесла она. — Поэтому вам лучше удалиться.

— Как насчёт моего стрелка, который пропал? — уточнила я.

— Если вы не можете обеспечить дисциплину среди своих людей… — снисходительно улыбнулась она. — Не волнуйтесь, когда его найдут, то вернут вам, живым или мёртвым.

— Мне не нравится ваше уточнение, леди Бейл, — с трудом сдерживая ярость, проговорила я. — И я требую, чтоб поиски были начаты немедленно. Я хочу говорить с тем, кто занимается здесь охраной или безопасностью.

— Боюсь, что это невозможно, — улыбнулась она. — Приказ начать масштабные поиски может отдать только царь, но вы же видели в каком он состоянии. Здесь постоянно кто-то пропадает, и во избежание инцидента…

— Во избежание чего? — негромко переспросила я, надвигаясь на неё. Я была на голову выше, и знаки отличия на моём мундире вкупе с индийскими алмазами сверкали весьма воинственно. Она невольно попятилась, наткнувшись на слугу. — Я хочу, чтоб вы поняли, леди Бейл, я не дипломат. Я солдат. И моя мирная миссия не помешает мне принять все необходимые, по моему мнению, меры для поисков землянина, исчезнувшего на этой планете. Если мне не будет оказана помощь, я буду действовать по своему усмотрению. Я переверну этот дворец, а, если понадобиться, и этот город, вверх фундаментами и вытрясу из него всё, но я найду своего человека. Мне начинать действовать самой или вы всё-таки окажете мне помощь?

— Не надо так нервничать, — её улыбка стала елейной. — Уверяю вас, если ваш человек заплутал во дворце, он скоро найдётся. Здесь не убивают инопланетян. Ещё царь Апис Великолепный издал указ, согласно которому убийство представителя дружественной инопланетной цивилизации карается казнью в кипятке. Выглядит ужасно, потому инопланетян тут стараются не трогать, чтоб они ненароком не умерли. А рано утром я вернусь во дворец и поговорю с царём…

— Я сама поговорю с ним, — перебила я с мрачным видом. — Мы уходим, но утром я вернусь. Если мой человек не найдётся, я приму меры к его поискам независимо от решения царя. И запомните одну простую вещь: по законам Земли угроза жизни любому из её граждан является достаточной причиной для направления в этот район звездолётов военизированных флотов, как поисково-спасательного, так и Звёздной инспекции. Пока здесь только мы. Если я не справлюсь, здесь появятся другие. А департамент дипломатической поддержки Торгового Галактического Союза будет поставлен в известность о той мере помощи, которую вы лично нам окажете. Можете не сомневаться, что я не поскуплюсь на краски и эмоции.

К концу моей речи произнесённой в тоне, граничащем с шипением среднеазиатской гюрзы, она побелела, как снег. Мне оставалось надеяться, что её впечатлили нарисованные мной перспективы. Резко развернувшись, я, в сопровождении стрелков, вышла из зала.

— Мы уйдём? — догнав меня, спросил Москаленко. — С командором явно что-то случилось. Мы можем потерять время.

— Я всё понимаю, Игнат, и встревожена не меньше, чем ты. Но мы ничего не можем предпринять сейчас, — вздохнула я. — Этот дворец представляет собой сложнейший лабиринт. Вшестером мы не сможем его обыскать, даже если попытаемся. Без приказа царя никто не станет нам помогать, а, скорее всего, просто попытаются пресечь наши действия. Будем надеяться на то, что Белый Волк в состоянии позаботиться о себе сам и найдёт способ если не вернуться, то хотя бы дать о себе знать до утра. Если нет, то начнём действовать с первыми лучами солнца. Капитан, — я обернулась к Донцову, — свяжитесь с Мангустом. Пусть выпустит на орбиту спутник-наблюдатель. Мне нужна максимально точная карта этого чёртова города и его окрестностей. Пусть просканируют поверхность планеты на предмет обнаружения биологического объекта по параметрам биополя Белого Волка в обычном и изменённом состоянии.

— Изменённом? — переспросил Москаленко.

— Он единственный из нашей делегации является не совсем человеком. И это меня больше всего беспокоит, — пояснила я.

— Что значит, не совсем человеком? — Игнат повернулся к Оршанину.

— Он оборотень, — пояснил тот, проходя мимо.

Мы снова вышли на широкую лестницу, ведущую во дворец. Я остановилась, глядя вниз, на мощёную, освещённую ожерельем ярких огней площадь. За её пределами царила непроглядная темнота. Там, в этой чёрной массе ощущалось движение, дыхание, неведомая и потому казавшаяся враждебной жизнь. Лабиринт Тэллоса был продолжением лабиринта царского дворца. На какой-то момент меня охватила тоска. Как мы отыщем его здесь?

— Они всё сделают, — подошёл ко мне Донцов.

— Спасибо, Александр Николаевич, — кивнула я. — Что вы об этом думаете? В отсутствие Белого Волка вы замещаете его. К тому же на вас, как на стрелка-исследователя, ляжет значительная часть работы по сбору информации и её анализу.

— Мне кажется, что всё было подстроено, — проговорил он. — Белый Волк не мог уйти без доклада и, тем более, отключить браслет. Это похищение. Я думаю, что нас просто отвлекли…

— Царь? — насторожилась я.

— Подумаем здраво, зачем им нужен незнакомец с другой планеты?

— Если мы поймём это, мы поймём всё…

Я начала спускаться по ступеням. На площадь тут же вынесли носилки. На сей раз все четыре носильщика опустились на колени и согнулись до земли. Видимо, им уже сообщили последний закон, провозглашённый царём. Я с сомнением посмотрела на носилки…

— К дьяволу! Ну-ка, дружок, поднимайся, — я коснулась пальцем затылка самого молодого носильщика. Он тут же вскочил, правда, не разгибая спину. — Проводи нас к нашему кораблю. Остальные пусть идут спать.

Он с сомнением взглянул на носилки.

— Такова воля Богини Неба, — негромко, но твёрдо добавил Оршанин.

Юноша кивнул. Один из носильщиков подхватил передние рукоятки, двое — две задние, и носилки унесли с площади. Наш юный провожатый с поклоном указал в сторону чёрного разрыва в ожерелье огней. Я вздохнула и сунула руку в карман, где лежал футляр с преобразовательными линзами. Я в отличие от моих спутников, давно подправивших своё зрение в Медицинском Центре Флота, не видела в темноте. Такой уж я реликт…

— Держите друг друга в зоне видимости, — приказала я. — Кобуры открыть. Донцов, свяжитесь с баркентиной. Если спутник уже на орбите, пусть последят за нами. Заодно проверят оборудование. Вперёд…

И я двинулась следом за нашим провожатым.

Путешествие было долгим, скучным и не привело ни к каким происшествиям. Отпустив проводника, мы поднялись на баркентину, и я приказала поднять выдвижной лифт, перекрыв доступ на борт звездолёта с поверхности планеты.

В командном отсеке нас встретили старпом, офицеры, нёсшие вахту, и остававшиеся на борту стрелки.

— Как это случилось? — рванулся ко мне Мангуст.

Ткнув пальцем за спину, я переадресовала его вопрос Донцову, и подошла к пульту связи.

— Свяжи меня с Землёй, Антон. Я буду у себя в отсеке.

Вербицкий с готовностью кивнул и повернулся к пульту. Я на минуту задумалась.

— А после этого попытайся отыскать моего сына. Он на стройке Нового Карфагена. Мы не успели проститься.

— Я его найду, Дарья Ивановна, — заверил меня старший радист.

Направляясь в свой отсек, я встретилась взглядом с Хоком.

— Я с тобой? — спросил он.

— Как хочешь…

Уже входя в отсек, я посмотрела в сторону входа в командный и увидела Джулиана. Он довольно мрачно посмотрел на меня, а потом развернулся и ушёл.

Хок увязался за мной и, едва прикрыв за собой дверь, направился к кофеварке. Я села за пульт и задумчиво посмотрела в окно, широкой лентой протянувшееся вдоль всего отсека. Там была всё та же тьма.

Запахло кофе, и Хок поставил передо мной чашку. Я рассеянно кивнула.

— Что ты обо всём этом думаешь? — спросил он.

— Я думаю, что мы попали в ловушку, смысла и целей которой я не понимаю.

На пульте загорелся сигнал внешней связи.

— Командор высшего класса Азаров, — пояснил из динамика Антон Вербицкий.

— Сам! — многозначительно заметил Хок.

— Почему я не удивлена?

Я доложила командиру подразделения об успешно проведённой спасательной операции, а также об исчезновении старшего стрелка и обстоятельствах этого происшествия. Как я и ожидала, Азаров не удивился и как-то не слишком обеспокоился на этот счёт.

— Что собираетесь делать? — спросил он.

— Искать. А что, есть варианты?

— Нет. Держите меня в курсе.

— Непременно.

Он внимательно посмотрел на меня с экрана.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

— Нет, я хочу услышать о том, что известно тебе и неизвестно нам. Не надо изображать святую невинность. Объясни, зачем тебе было так необходимо именно моё присутствие здесь? Спасательная операция не представляла никакой сложности. Более того, переданная нам информация не позволяла предположить возможные осложнения, с которыми не справились бы командор Кацухиро или командор де Мариньи. Если, конечно, нам дали полную информацию.

— Вам передали всё, чем располагал флот, — ответил Азаров.

— Я спрашиваю не о флоте, а о тебе. Почему ты готов был лететь сюда сам, если речь шла об обычной спасательной операции. Давай говорить начистоту. Ты и я — это несколько иной масштаб, нежели просто грамотные и исполнительные командиры поисково-спасательных звездолётов. Так что было известно тебе? Я уже здесь, и мне нужна эта информация.

— Нет никакой конкретной информации, — вздохнул он. — Есть легенды, предчувствия, предвидения. И история того мира, где вы находитесь. Раз в триста шестьдесят восемь лет на Агорисе происходят серьёзные катаклизмы: землетрясения, цунами, извержения вулканов, грандиозные пожары, падения неизвестно откуда взявшихся метеоритов. В результате погибает от десяти до шестидесяти процентов населения. По возрастающей. По сведениям Торгового Галактического Союза, в прошлый раз в результате извержения подводного вулкана гигантское цунами смыло с лица планеты прибрежные поселения. Разлом в скальном щите единственного материка Меномна поглотил реку, орошавшую весь его центр. Плодородные земли превратились в пустыню. Произошло изменение климата, что привело к ежегодному голоду в зимние месяцы. Подобные, но не столь масштабные происшествия имели место и раньше.

— Причина установлена?

— Учёные Союза считают, что это влияние спутника Агориса, планеты Лилос. Он больше Луны, а Агорис значительно меньше Земли. Естественно, влияние этого спутника огромно. Раз в указанный период Лилос максимально приближается к своему хозяину. С каждым разом всё ближе…

— Ты в это не веришь?

Он поморщился.

— Это не сфера наших интересов, и наша наука этим не занималась. Пару лет назад студенты Кембриджского Университета по инициативе нескольких молодых людей, обучающихся у нас по обмену с Союзом, провели масштабное исследование этого феномена. Естественно, это всего лишь групповая курсовая работа, а не фундаментальный научный труд, но сделана она весьма грамотно и оригинально. Короче, студенты, изучив массу исторических и научных материалов, пришли к выводу, что Лилос не может вызывать таких катастроф. Происходит что-то другое…

— Позволь предположить… Битва Света и Тьмы.

— Да. Очень на то похоже. Этот маленький, затерянный на окраине Вселенной мирок играет ключевую роль во многих событиях в нашей Галактике. В некоторых мирах его местонахождение обозначено понятиями, аналогичными мельнице богов, замочной скважине и стакану с игральными костями. То, что происходит там, оказывает влияние на развитие событий в других местах. Там действительно происходит Битва Света и Тьмы. Возможно, они сами не подозревают, какое значение это имеет для мироздания.

— И понятия не имеют, почему их так трясёт, — задумчиво пробормотала я. — И что, ближайшая Битва скоро?

— Вот-вот…

— Мы заинтересованы в победе беленьких?

— Как всегда…

— Почему ты не сказал мне?

Он снова вздохнул.

— Я боялся, что ты не полетишь…

— Правильно боялся. У меня на борту экипаж и моя маленькая дочь. А у нас, оказывается, грядут катаклизмы, грозящие смести тут всё с лица Галактики. Летел бы сам…

— Я бы полетел, — признался он, как-то странно взглянув на меня. — Но последний полёт, когда мы еле выбрались из жуткой передряги… Мне показалось, что всё это произошло именно для того, чтоб удержать меня от участия «Паладина» в этой операции. А ты решила вернуться в самый подходящий для этого момент.

— Судьба, — мрачно кивнула я. — Воля Вселенной… Есть ещё что-нибудь, что я должна знать?

— Это всё. Мы продолжаем искать информацию, но ничего нового нет. Будет — сообщу. Тебе — карт-бланш. Делай всё, что сочтёшь нужным.

— От тебя лично?

— От Совета Духовной Безопасности. Они заинтересованы в том, чтоб в грядущей Битве победил Свет.

Я отключила связь и взглянула на Хока.

— Что за бред? — нахмурился он.

— Вот почему им нужна я… Никому об этих откровениях ни слова. Кроме Джулиана, Дакосты и Бетти.

— Опять магия? — вздохнул он.

— Хуже. Мы в эпицентре мистического супервзрыва, который может решить судьбу некоторых миров на три с лишним столетия вперёд… Ладно, будем решать проблемы по мере их возникновения. Вызови Донцова, Дакосту, Бетти, Джулиана… И, пожалуй, Оршанина. Пусть послушает. Обсудим ситуацию.

Через пять минут в моём отсеке началось совещание. Я обрисовала ситуацию, но умолчала пока об информации, полученной от Азарова.

— Я бы не так беспокоился, если б пропал не Белый Волк, — заметил Хок. — Ожидать от него партизанщины никак нельзя. В любом случае дезактивация браслета, да ещё во время выполнения задания, — случай совершенно невероятный.

— Тем более, если учесть, что это не могло произойти случайно, — вставил Донцов. — Конструкция браслета это исключает.

— Если Белый Волк не мог отлучиться, не предупредив, — подытожила я, — если он не склонен к самодеятельности и если он не стал бы сам отключать браслет, то… Что? Похищение?

— Похоже на то, — неуверенно пожал плечами Донцов.

— Как можно было похитить Белого Волка да ещё буквально у вас на глазах?

— Удачно выбранный момент, а, может быть, подстроенный, — подал голос Оршанин. — Извините, что я встреваю…

— Говори, — кивнула я.

— Смотрите. Мы все стоим у стены, постоянно переглядываясь. Вы сидите напротив и то и дело смотрите на нас. Потом вдруг шум, неразбериха, все повскакивали с мест, мы пытаемся что-то разглядеть и понять, что происходит. Вы нас не видите. Все заняты царём.

— Вспомнил… — виновато произнёс Донцов. — Я в тот момент сделал пару шагов от стены, и Белый Волк оказался у меня за спиной. Среди этого шума я ничего не услышал.

— От стены отошёл не только ты, — заметил Оршанин. — Хочу напомнить, командор, что вас вытащил из-за стола тот парень в чёрном. Вы спустились в зал и уже не могли наблюдать за нами.

— Учитывая, что Белый Волк — не ягнёнок, и, чтоб похитить его, совсем не достаточно набросить ему на голову мешок, — медленно начал развивать свою мысль Хок. — А так же, учитывая, что отключить браслет мог только тот, кто знает, как это делается… Похоже, похищение было подготовлено весьма тщательно.

— Выходит, царь симулировал этот приступ, — нахмурился Донцов. — Значит, он знал, что происходит?

— Вряд ли кто-нибудь решился бы похищать во дворце представителя столь влиятельной в этом районе Галактики цивилизации без ведома царя, — подал голос Дакоста.

— У нас нет особого влияния в этом районе, — напомнил Донцов.

— Мизерис не глуп, — покачала головой я. — Он очень тесно сотрудничает с Тиртаной, а они наши ближайшие союзники. Он непременно знает о Земле и о её статусе. И без него не обошлось. Он сразу предупредил меня, что намерен напиться в стельку, после чего произойдёт приступ, поэтому я не удивилась. Но те, кто планировал захватить одного из наших людей, не могли рассчитывать на то, что у царя во время пира обязательно случится приступ, как и знать, когда он случится. Это тоже было спланировано.

— Но зачем? — воскликнула Бетти Фелтон. — Зачем им похищать Волка? Они видели его первый раз в жизни. Мы — первый звездолёт Земли, прибывший на эту планету. Где логика?

— А здесь нет логики, — произнёс Джулиан, который слушал, скрестив руки на груди. — Здесь есть цель, нам неведомая. Смотрите, что происходит. Для доставки на Агорис тиртанцев почему-то фрахтуется земной звездолёт. Как только звездолёт входит в систему, на нём начинаются диверсии, сдобренные признаками магии. Звездолёт не пускают на планету и не дают ему уйти или высадить пассажиров. Он, не торопясь, терпит бедствие, и диверсии становятся всё серьезнее, словно капитана подталкивают вызвать помощь. Но заметьте, звездолёт и его пассажиры и экипаж остаются в относительной безопасности. Наконец, мы прилетаем. Как только мы входим в систему, тут же происходит основная диверсия, позволяющая нам снять людей, но уничтожающая звездолёт, после чего у нас уже нет иного выхода, как сесть на планету, где нас с распростёртыми объятиями принимает полупьяный царь.

— Ты хочешь сказать, что нас сюда заманивали? — Хок изумлённо смотрел на него. — Но зачем?

— Пока не знаю, но меня это почему-то не удивляет.

— А Волка похитили, чтоб не дать нам улететь? — повернулась к Джулиану Бетти. — Он ведь стоял крайним?

— Боюсь, что дело не в том, что он крайний, а в том, что он оборотень. Все остальные — люди без каких-либо паранормальных способностей. У нас таких немного, но в этот раз в эскорте оказались именно такие.

— Если им нужен оборотень с Земли, где их пара штук на миллиард, — пробормотал Оршанин. — Если за этим стоит царь, как мы его выцарапаем обратно?

— Выцарапаем. Можешь не сомневаться, — произнесла я. — Мизерис здесь ключевая фигура. Если он бросил нам вызов, то придётся его принять. Александр Николаевич, — я обернулась к Донцову. — Поговорите с капитаном Рохосом. Почему он считает, что спасательные капсулы на «Боливаре» были выведены из строя? И вообще, что он обо всём этом думает?

— Уже, — кивнул Донцов. — Никакой мистики в истории с капсулами нет. Пломбы были сорваны, покрытие пола возле них прожжено тем же веществом, что и сплавило двигатели. Видимо, лили неаккуратно, пролили на пол. Он думает, что это всё проделки этого Жреца Тьмы. Он громче всех кричал про проклятие, он связался с планетой и получил запрет на посадку. Он и его люди оказались в эпицентре резни и потасовок. И они же в течение полёта таскались по всему звездолёту, залезая во все дыры.

— Занятно. Похоже, царь сильно приуменьшил способности этого мальчишки, — проворчала я. — Он талантливый диверсант.

— Я поговорю с Рохосом, если позволите, — предложил Оршанин. — Возможно, мне удастся проследить цепочку действий и понять, кто занимался диверсиями.

— Давай, — согласилась я. — Кстати, тот господин в чёрном, что вытащил меня из-за стола, — это был Главный жрец Храма Тьмы. Постойте! А ведь это он просил у царя благословения. Может, таким образом, он дал ему понять, что можно начинать спектакль? Мы ничего не знаем. Хотя… — я посмотрела на свой радиобраслет, а потом решительно нажала на кнопку связи. — Капитан-лейтенант Карнач, срочно зайдите в мой отсек. Мне показалось, что они узнали друг друга, — пояснила я, отключив связь.

Карнач явился через пару минут. Оглядев собравшихся, он подошёл ко мне.

— По вашему приказанию…

— Не надо, Саша, — остановила я, взглянув ему в глаза. — Лучше скажи, ты раньше встречал царя Мизериса?

Он слегка смутился, и это мне не понравилось.

— В общем… — начал он.

— Пропал Белый Волк, — напомнила я. — Мы считаем, что без ведома царя это произойти не могло. Ты его знаешь?

Наконец, он кивнул.

— Знаю и довольно неплохо. Я знаю его давно. Сразу после бегства с Земли я полетел на Орму и записался в инопланетный легион. Там и познакомился с Мизерисом. Мы были почти ровесниками. Не могу сказать, что мы как-то сблизились, но я, по своей дурацкой привычке, взял его под опеку. Он был слишком избалован, даже изнежен для такой суровой службы. Там никто бы не стал с ним возиться. Он бы не выжил без меня. Мы служили вместе примерно год. Однажды в бою его накрыло взрывом, осколком пробило голову, и мне пришлось тащить его на себе в расположение нашего легиона. Когда я его дотащил, он был практически мёртв. Врач-пелларец несколько часов колдовал над его изувеченным мозгом. Вы знаете, что пелларцы — отличные нейрохирурги. Наверно, это его и спасло. Он выжил, но что-то в нём изменилось после этого. Он говорил, что слышит голоса, потом вдруг принялся читать всё, что попадало ему под руку, словно его мозг требовал каких-то знаний. Иногда закатывал истерики, катался по земле, бил себя в грудь, в кровь раздирал лицо, кричал, что должен, но не знает как. Его освидетельствовали и комиссовали. Ормийцы выплатили ему большую компенсацию в связи с ранением. Он исчез, даже не простившись. Больше я его не видел.

— Интересно, — пробормотала я. — Значит, Мизерис служил на одной из планет Объединения. Он прекрасно знает и о Земле, к тому же общался с тобой. О чём вы говорили?

— О разном, — пожал плечами Карнач. — Но прошлой жизни в разговорах не касались ни разу. Я даже не знал, откуда он. Кстати, он тогда уже неплохо говорил по-английски.

— Он расспрашивал тебя о Земле?

— Он расспрашивал обо всех планетах, где я бывал, но его интересовали какие-то странные вещи: культы, религия, вопросы жизни и смерти. Своё мнение он никогда не высказывал, только, выслушав, замыкался в своих раздумьях. Мне казалось, что он очень умный, но этот ум ведёт его куда не надо. Я не знаю, что он искал, но искал явно не там, где следовало. Мне казалось, что он слегка…

— Безумен?

— У нас это называется: не все дома.

— Мне тоже так показалось. Хотя сейчас он более склонен говорить, чем слушать. С другой стороны, может быть, у него есть вся необходимая ему информация, он просто считает нужным поставить меня в известность о чём-то, что, по его мнению, я должна знать. Ты думаешь, он может быть опасен?

Карнач кивнул.

— Мне кажется, он может быть очень опасен, особенно, если после ранения он действительно съехал с катушек и одержим какой-то навязчивой идеей.

— Я всё равно пойду к нему, — задумчиво произнесла я. — Это логично. Не нужно давать ему понять, что мы что-то заподозрили. К тому же надо понаблюдать, как он себя в связи с этим поведёт. Как думаешь, Саша, он испытывает к тебе благодарность за спасение жизни?

— Если он вообще склонен испытывать благодарность, — с сомнением ответил он.

— Но он же поднял в твою честь кубок.

— Нет, — качнул головой Карнач. — Он в тот момент смотрел не на меня.

— А на кого?

— На Белого Волка.

— Ещё интереснее.

— Может, он сделал выбор того, кого нужно похитить? — спросил Дакоста. — И таким образом указал на него?

— Но как он узнал?

— Ему могли подсказать, — опустив глаза, каким-то осторожным тоном произнёс Карнач. — Ну, тот, кто в курсе…

— Хочешь сказать, что у нас на борту его агент? Кто-то с «Боливара»?

— У нас своя нечисть есть, — он взглянул мне в глаза. — Не всем переговорные устройства для связи нужны, а если он привёз сюда какой-нибудь тёмный культ, скажем, происходящий с Земли в её далёком прошлом. И с его помощью вступил в контакт с какой-нибудь сущностью. Заключил…

Он вдруг схватился за горло и тяжело закашлялся. Я с тревогой увидела, как на глазах багровеет, а потом синеет его лицо, и поспешно обернулась к мужу. Он как-то совершенно спокойно и даже равнодушно наблюдал за тем, что происходит. Неожиданно стоявший рядом Хок с размаху ударил его по плечу и зло бросил:

— Вы не считаете, что нужно помочь, доктор?

Джулиан вздрогнул и, словно, очнулся.

— Само пройдёт, — пробормотал он.

Карнач, действительно, начал дышать. Через какое-то время хрипы в его груди стихли и он, откинув голову, выровнял дыхание.

— Простите, командор, — прошептал он. — Словно подавился чем-то.

— Можете быть свободны, капитан-лейтенант.

Он поспешно вышел, откашливаясь на ходу.

— Стрелки тоже свободны. Продолжайте сканирование. Вдруг на что-то наткнётесь.

Донцов и Оршанин вышли. Я посмотрела на оставшихся.

— А теперь то, о чём я не решаюсь говорить экипажу, потому что это делает наше положение ещё более сложным, чем это кажется, — начала я и, наконец, выложила ту информацию, что получила от Азарова.

— Ничего себе, — пробормотала Бетти Фелтон, выслушав до конца.

Джулиан сунул руки в карманы брюк и молча отошёл к окну.

— Может, всё не так страшно, — произнёс Дакоста. — Я, конечно, не берусь судить о миссии командира, но, учитывая… ваши способности. Может, вам просто вызвать Тёмное Существо на Битву и победить его?

— Этот ответ лежит на поверхности, а, значит, не может быть правильным, — негромко произнёс Джулиан. — Нужно действовать очень осторожно, чтоб не нарушить замысел…

— Чей?

— Не знаю. Рискую вызвать у вас раздражение, но повторю снова: здесь всё не такое, каким кажется. Мы у края пропасти. Прыгнуть придётся, но что на дне, не знает никто.

— Ещё что-нибудь скажешь? — спросила я, подходя к нему.

— Я не знаю, — он посмотрел на меня. — Но мне страшно…

— Да ладно, выкрутимся, — начал Хок, пытаясь, видимо, успокоить меня, но Джулиан жестом остановил его.

— Мы уже в ловушке, Рауль, — очень тихо возразил он. — И не только мы. Здесь много игроков, и от действий каждого зависит исход Битвы. И каким бы он ни был, он снова будет ознаменован катастрофами и тысячами смертей…

— И ничего нельзя сделать? — нахмурилась Бетти.

— Понятия не имею. Но мы должны действовать очень осторожно, пока не поймём до конца, что здесь происходит. Думать, наблюдать, искать и быть готовыми вмешаться в нужный момент.

— Значит, так и поступим, — согласилась я. — Все свободны.

Джулиан посмотрел на меня.

— Я иду в свою каюту. Когда придёшь?

— Минут через десять.

— Я жду, — он поцеловал меня в щёку и вышел вслед за остальными.

На пульте пискнул сигнал вызова.

— Командор, я нашёл вашего сына, — раздался радостный голос Вербицкого.

— Давай! — я обернулась к экрану.

На нём появился похудевший, загоревший дочерна Алик в обнимку с запылённым до однотонной масти Джейми. Колли тут же радостно тявкнул.

— Мам, привет! — затараторил сын. — Мне Азаров сказал, что вы улетели срочно и надолго. Я уже слетал домой, забрал молоко и сливки, очистил холодильник. Будем пировать с ребятами. Молочника я предупредил, что пока доставлять нам ничего не надо. Ах, да, я снял жулькины пелёнки в прачечной и положил в комод. Как она там? А у нас тут такое…

Я молча слушала его, смотрела в горящие энтузиазмом глаза и думала, как хорошо, что хотя бы он остался на Земле.

— Ты что, рехнулся? — прорычал Хок, втолкнув МакЛарена в каюту и яростно захлопнув за своей спиной дверь. — Совсем ума лишился? И не говори, что это не ты придушил Карнача!

— Не ори, дочь разбудишь, — проворчал тот и, подойдя к колыбели, заглянул внутрь кокона. — Я не говорю, что это не я. И придушил совсем чуть-чуть… Он же оклемался.

— Что-что? — переспросил Хок, едва сдерживая закипающую злость. — Чуть-чуть? Я от тебя это слышу? Ты здесь для того, чтоб следить за здоровьем экипажа, а не наоборот. Что на тебя нашло?

— Захотелось, — не взглянув на него, проговорил Джулиан и подошёл к окну, за которым было темно, как в склепе. — Он сам виноват. Незачем было говорить такое обо мне моей жене да ещё на людях. Он же меня имел в виду?

— Судя по сплетням, которыми на досуге народ развлекается в этом полёте, именно тебя, — кивнул Хок. — И что?

— Это всё идёт от Карнача.

— Какая разница! — взорвался старпом. — С каких пор тебя беспокоит досужая болтовня настолько, что ты позволяешь себе подобные выходки?

— Да в том-то и дело, что это не досужая болтовня, — Джулиан обернулся и скрестил руки на груди, мрачно глядя на друга. — В этом есть зерно истины, и это меня бесит. Я знаю, что рано или поздно она поймёт это, и панически боюсь этого момента. И не хочу, чтоб кто-то приближал его своим длинным языком.

Хок замер, напряженно глядя на него.

— Ты ж говорил, что взял его под контроль, — тревожно произнёс он. — Опять рецидив?

— Это не рецидив. И это не он. Это я. Во всей красе… Доволен?

— Дьявол… — простонал Хок, опустив голову.

— Вот именно, дьявол. Всё против меня… — Джулиан обернулся к окну. — Пока я дома, с женой, дочерью и сыном, я человек. Я счастлив и спокоен. Но тьма… Она всегда рядом, Рауль. Она выглядывает из всех щелей, она выжидает, подкарауливает. И манит… Я стараюсь не смотреть, но как только замечаю её, уже не могу оторвать взгляда. Я мучительно и жадно вглядываюсь в неё, и мне хочется рвануться туда, в эту бездну… — он с усилием вздохнул. — И сколько бы я не сопротивлялся, однажды она возьмёт верх, потому что я принадлежу ей. Но я не думал, что это произойдёт так скоро… Я надеялся, — он с тоской взглянул на колыбель, — что успею вырастить дочь.

Хок подошёл и обнял его за плечи.

— Подожди, Джулиан, может, всё не так фатально…

— Посмотри, — тот указал за окно. — Вот она, ждёт за бортом. Всё подстроено ею. Я говорил Даше, что это нехорошее задание, в нём есть подвох… Я просил улететь сразу. Быть может, у меня ещё был шанс. А теперь… Каждый час на этой планете будет приближать меня к падению в бездну.

— Ты удержишься…

— Нет, — покачал головой МакЛарен. — Потому что в глубине души я хочу сдаться. Потому что я оттуда, и моё место там… Мне нельзя было пробовать. Я сдался один раз, и искушение захлестнуло меня сладостной волной естественного бытия. Яд, проникнув в моё тело, заструился по венам, проник в мозг и сердце, пропитал каждую клетку моего тела. Только она держит меня здесь. Но удержит ли? А без её любви я стану духом тоски и боли… Ты уже не узнаешь меня, если встретишь…

— Не верю, — упрямо мотнул головой Хок. — Не верю, Джулиан. Так не бывает. Вот ты стоишь рядом со мной, здесь. Почему ты должен куда-то уйти и так измениться? Ты же сильный. Ты сильнее других.

— Кто тебе сказал, что рядом с тобой стоит тот, о ком ты думаешь? Разве он мог придушить человека, да ещё своего? Молчишь… Я уже не тот. И я ничего не могу с этим поделать… Это не слабость. Просто моя настоящая сила там, в этой бездне. Там моя мудрость, мой путь, моя судьба… А здесь остаётся всё меньше. Ты, она и дети… Но ты не волнуйся. Я понял свою ошибку. Буду держать себя в руках и постараюсь не причинить кому-нибудь вред. Если почувствую, что становлюсь опасен, — уйду.

— А как же она? Она же любит тебя…

— Я знаю. И я люблю… Безумно, страстно… Безнадежно. Милый мой Рауль, люди в гордыне своей создали страшные времена для нас. Они изгнали с Земли Ад и смешали Землю с Небесами. Разве раньше могла безумная любовь связать ангела и демона? Они были слишком далеко друг от друга и знали своё предназначение. А теперь эта безумная круговерть закружила нас в круговороте страстей и сшибла так, что наши тела и души стали почти единым целым. Но сущность берёт своё… И я счастлив, что это было и есть. И не хочу думать о том, что будет…

Хок молчал. Джулиан задумчиво смотрел в окно, откуда на него такими же задумчивыми зелёными глазами смотрела Тьма, печально и устало. В тишине, заполнившей каюту, стал слышен тихий звон нежных колокольчиков, доносящийся из хрустального кокона, где спала маленькая зеленоглазая девочка.

Резкий сигнал вызова разорвал это грустное безмолвие. Джулиан обернулся и взглянул на экран прибора связи.

— Слушаю, дорогая, — с готовностью отозвался он.

— Будешь говорить с сыном? Он на связи, — спросила она, безмятежно взглянув на него с экрана.

— Конечно, — улыбнулся он. — Я уже соскучился.

Спустя мгновение на экране появился загорелый мальчик. Хок также молча отошёл к дивану и присел, слушая их беспечный разговор.

Я проснулась рано, но ещё какое-то время лежала, прислушиваясь к спокойному дыханию Джулиана и наслаждаясь его близостью и теплом. Потом в гостиной зазвенел звоночек, и динамики донесли до меня сонное хныканье. Джулиан тут же открыл глаза.

— Она проснулась? — спросил он, выскальзывая из-под одеяла.

Я рассмеялась. Настроение у меня было отличное. Ещё какое-то время я нежилась в постели, слушая лепет Жули и ласковое воркование Джулиана, а потом решила, что всё-таки пора вставать.

Когда я вышла в гостиную, завязывая пояс халата, Джулиан надевал на дочку новые розовые ползунки, а она хихикала и пыталась поймать пальчиками его руки.

— Ты идеальный муж, — шепнула я, подойдя, и чмокнула его в щёку. — И фантастический папа. Если б я не знала, что такие бывают, нипочём бы не поверила.

Жуля тут же переключила внимание на меня и захныкала, протянув мне ручки.

— Да, моя хорошая, — я взяла её на руки. — Давай я тебя потискаю, пока у меня есть время, а папа займётся своими делами. Тебя он переодел, а сам, как вскочил неглиже, так и ходит… Впрочем, и так он достаточно хорош, верно?

— Не искушай меня… — проворчал Джулиан, распахивая дверцы огромного мрачного шифоньера, похожего на средневековый замок. — Ты не знаешь, где мои чёрные шёлковые брюки.

— А зачем они тебе? — удивилась я. — Ты же ходишь в госпитальерской форме.

— Просто подумал… Где они могут быть?

Он растеряно оглядывал недра шкафа. Я подошла ближе и заглянула внутрь.

— Вон там слева, за парадной формой не они?

— Точно! — он достал вешалку и осмотрел брюки. — Спасибо.

— Я сегодня поеду во дворец и попытаюсь взять царя за жабры, — проговорила я. — Надеюсь, что в самое ближайшее время нам вернут Волка, и мы уберёмся отсюда.

— Теперь это уже не важно… — произнёс он, повесил брюки обратно, после чего взял с полки запечатанный комплект формы. — Не имеет значения.

— Мне тоже тут не нравится, — призналась я. — И Хок мрачнее тучи…

— Это из-за Кисы.

— А что Киса? — насторожилась я, вспомнив, что давно не видела нашего красавца-кота.

— Киса оскорбился тем, что на звездолёт привели собаку, и ушёл в оппозицию.

— Какую собаку?

— Бордосского дога Чарли. Ты что не помнишь? Собака капитана Рохоса, которая выла. Теперь она не воет, а тихо сидит в каюте, но Киса возмущён до глубины души. Вчера весь день не разговаривал с Хоком, путался под ногами у Бетти, жалуясь на дурное обхождение, а вечером засел в засаду у каюты, где живёт Рохос со своим псом. Надеюсь, ночью обошлось без кровопролития.

— Если б не обошлось, то тебя бы вызвали.

— И то верно.

Он поцеловал Жулю в лоб.

— Побудь с мамочкой, а папочка пошёл в душ.

— Я первая! — взвизгнула я.

— Поздно! — констатировал он и захлопнул за собой дверь ванной.

В ресторане во время завтрака я выяснила, что ночь прошла спокойно, но, к сожалению, никаких новых известий о Белом Волке не принесла. Стрелки сидели за столом, понурив головы, надо полагать, переживали, что проворонили командира. Я не собиралась их утешать. Заскочив на несколько минут в командный отсек, я убедилась, что там всё в порядке, и приказала подготовить мне скоростной флаер.

— В бортовой компьютер загрузите карту города, — распорядилась я, не слишком надеясь на своё умение ориентироваться в пространстве без навигатора, тем более в таком городе, как Тэллос.

— Кого возьмёте для охраны? — уточнил Донцов.

Мне не хотелось брать никого, к тому же я боялась, что ещё кто-нибудь потеряется, но идти одной было не совсем разумно.

— Мангуст и Хэйфэн. И посмотрите за нами со спутника.

Возможно, по улицам этого города было престижно ездить на носилках и слонах, но наш флаер, сияющий, как слиток золота, покрытый затейливой вязью магического орнамента цвета охры, тоже произвёл на население Тэллоса огромное впечатление. Мы медленно летели над мостовой, петляя по лабиринту, а за нами шла толпа горожан, которые с благоговением смотрели на золотую повозку Богини Неба. Когда же на пути нам встретился огромный, покрытый разноцветными узорами слон, и мы поднялись над ним, чтоб не мешать его передвижению, позади послышались восторженные крики.

Мы с лёгкостью разминулись с этим живым средством передвижения, но наши почитатели протиснуться мимо него не смогли и отстали. Впрочем, вскоре у нас образовался новый эскорт, который проводил нас до самого дворца.

На площадь за нами никто не пошёл. Она была на удивление пуста, и, должно быть, считалась частью дворца, куда допускались только избранные, коих, если мне не изменяла память, было несколько тысяч.

Затормозив у лестницы, я распахнула дверцу и выскочила на брусчатку. В руках у меня был мерцающий жезл, на котором располагались микроскопические роботы-разведчики МАРНы.

— Ветер, за мной. Мангуст, остаётесь здесь.

Уже поднимаясь по лестнице, я заметила, что Хэйфэн прихватил с собой свой длинный изогнутый меч, который воинственно торчал оплетенной кожей рукояткой из-за его левого плеча. Поглядывая на стоящих наверху, между красными колоннами стражников с обнажёнными мускулистыми торсами и поблескивающими широкими секирами, я раздумывала, не возникнет ли у нас проблем. Но проблем не возникло. Стражники склонились в низких почтительных поклонах, навстречу нам выплыл подобострастно улыбающийся толстячок в розовой тоге с бордовой каймой. Не переставая кланяться, он жестом пригласил нас следовать за ним, а впереди уже понеслась радостная весть о том, что Богиня Неба почтила своим явлением Мизериса, царя и господина Тэллоса.

На сей раз, мы шли долго, и я имела возможность убедиться в том, что город — это образец разумного и четкого градостроительства по сравнению с безумным запутанным муравейником, который представлял собой дворец. В начале пути я выпустила МАРНов на волю, с тем, чтоб они обследовали дворец и принесли мне сведения обо всём, что найдут и заснимут, но вскоре пожалела об этом. Моим роботам потребуется неделя, чтоб облететь это жуткое место, если они вообще сумеют из него выбраться.

Мы шли по анфиладам душных комнатушек, стены которых были расписаны почти не различимыми в полумраке картинами, везде тускло поблёскивали драгоценные предметы, но казалось, что это лишь остатки разграбленного много веков назад клада. И везде были люди. Они что-то делали, мыли, тёрли, писали, сидя на полу перед низкими столиками. Они распахивали перед нами двери, если они были в низких проёмах, отдёргивали занавеси, и пропадали позади, как безмолвные призраки.

Отовсюду слышались приглушённые голоса, вздохи, какой-то свист, а иногда и заставляющий испуганно сжиматься сердце тягостный стон. Лишь мгновение спустя я понимала, что это тот самый вой в вентиляционных трубах, о которых говорил царь.

Когда мы начали подниматься наверх по узкой высокой лестнице без перил, а вверху забрезжил солнечный свет, я вздохнула с облегчением. Мы вышли на открытую террасу, окружённую четырьмя красными колоннадами, поддерживающими крыши примыкающих залов. Стен не было, с другой стороны эти крыши также поддерживались красными портиками.

Солнце уже начало припекать, поэтому я с удовольствием вошла вслед за нашим розовым провожатым в тень одного из залов. Вдалеке виднелся стол и несколько кресел. Какие-то люди стояли возле стола и рассматривали расстеленные на нём листы бумаги. Мы уже подходили, когда я узнала в одном из присутствующих царя, а в остальных — прилетевших с нами тиртанцев. Они поспешно собрали какие-то старые карты, приветливо поздоровались с нами на космическом эсперанто, а двое даже пропели «Буэнос диас», с гордостью демонстрируя знание земного языка, после чего удалились, оживлённо беседуя между собой.

Царь остался, задумчиво глядя им вслед. Тем временем откуда-то налетела беззвучная толпа слуг и закружилась вокруг стола. Спустя мгновение они также тихо исчезли, оставив на столе красивый чеканный кувшин, несколько кубков, и блюда с фруктами и сладостями.

— Доброе утро, господин, — проговорила я, подходя ближе.

— Если вы так считаете, значит, так оно и есть, — пробормотал Мизерис и, взяв один из кубков, приложил ко лбу. Выглядел он неважно, был бледен и помят. Под глазами темнели синеватые полукружья. — Лучше удар кирпичом по голове, чем утреннее похмелье, — поделился он своим наблюдением. — Выпьете вина? Нет. А я выпью.

Он оторвал свой кубок от головы и наполнил его. Осушив в пару глотков, он снова налил, но, на сей раз, оставил его на столе.

— Дела… Управление государством, как и командование звездолётом требует ясного ума и трезвого рассудка. У меня и то, и другое в дефиците. Если б управлять государством нужно было хотя бы раз в десять дней, я бы, собрав волю в кулак, выдержал один день без возлияний. Но поскольку, управлять нужно ежедневно, не стоит и мучиться. А сегодня у меня много очень важных дел. Например, эти тиртанцы… Я велел им достать из-под земли реку. Думаете, это невозможно? А они считают, что возможно. Но нужно сначала провести изыскательские работы, пробурить скважины, проложить трубы, прорыть каналы. И река вернётся в Тэллос. Многие сочтут меня сумасшедшим. Планировать оросительные работы в преддверии Битвы — чистое безумие. Небо рухнет на Агорис, и произойдёт Конец Света. А я и не спорю. Но и после Конца Света нужно как-то жить. К тому же масштабная стройка отвлечёт выживших от скорби по погибшим. Жаль будет, если я сам не доживу до этого, потому что без меня никто не станет этим заниматься. Но я в своём безумии всегда исхожу из лучших перспектив. Поэтому тиртанские инженеры уже сегодня отправятся в пустыню, чтоб осмотреться на местности и определить, какое оборудование им нужно заказать. Но я всё о своём. А что вас привело ко мне, Богиня Неба?

— Прошедшей ночью, во время пира пропал один из моих охранников, — сообщила я. — Мне хотелось бы получить его обратно.

— Пропал? — Мизерис неуверенно взглянул на меня. — То есть… Заблудился во дворце?

— Он не мог заблудиться. Мы полагаем, что его похитили.

— Похитили? — Мизерис наморщил свой изуродованный шрамом лоб. — Кто?

— Если б я знала, я бы постаралась обойтись в этом деле без вашей помощи, господин, — ответила я. — Но мы этого не знаем. Дело в том, что нам пора возвращаться на Землю, однако, мы не можем улететь без нашего человека. Если он не найдётся, нам придётся задержаться здесь, чтоб дождаться помощи с Земли.

— Какой помощи?

— Прилетят ещё несколько звездолётов со специальным биолокационным оборудованием и обученными поиску людей специалистами. Поиски всегда дело хлопотное. Может, мы справимся сами?

Мизерис жестом остановил меня и повернулся к столу. Вскоре он нашёл на нём небольшой бронзовый гонг и такой же молоточек и яростно заколотил им по звонкому кругу. Тут же примчались слуги.

— Кротуса ко мне, — распорядился царь и сел.

Слуги умчались. Мизерис уныло смотрел на меня. Глядя на него, я засомневалась, что он являлся участником этого загадочного похищения, если, конечно, не был талантливым актёром.

— Всё это так неприятно, — пожаловался он. — Мы не ссоримся с представителями других цивилизаций. Кроме Ригора, конечно. Мы мирные люди, воюем только между собой. У нас достаточно своего народа для похищений и убийств. Кому пришло в голову воровать вашего? Какая, понимаете, глупость! Красть инопланетянина, который на голову выше любого из наших пигмеев. Какой от него прок? Куда его можно деть? В городе восемь невольничьих рынков. Но никто не купит инопланетянина. Это дорого. И опасно… Инопланетяне непредсказуемы…

Между колоннами раздались шаги, и к столу приблизился высокий мужчина в кожаном нагруднике и медном шлеме с плюмажем.

— Кротус, — взглянул на него царь, — очень сожалею, но тебе придётся приказать твоим солдатам казнить тебя. Иди. Скажи, я велел. Пусть не стесняются.

Гордый Кротус, бряцая железом, рухнул на пол и ухватился за край красной тоги.

— За что, господин! — взвыл он.

— Плохо работаешь, — печально вздохнул Мизерис. — Но ничего, ничего… Не расстраивайся. Может, у твоего преемника это получится лучше… Ступай.

— Господин! — выл Кротус, размазывая по запылённому лицу слёзы. — Я исправлю, искуплю…

— Что искупишь и что исправишь? — озабочено уточнил царь.

— Что скажете!

— Вот! — рявкнул Мизерис. — Это ты, начальник дворцовой охраны, обязан сказать мне, что произошло в моём дворце. А ты ничего не знаешь! И кто ты после этого? Лентяй и бездарь! Разве может лентяй и бездарь быть начальником дворцовой охраны? Абсурд! Ошибка природы! Иди… Иди, Кротус, и не позорь меня перед Богиней Неба!

Кротус взглянул на меня и вдруг умоляюще протянул ко мне руки и резво пополз в мою сторону на коленях, прося о защите.

Мизерис, который только что обессилено сидел, развалившись в кресле, резко распрямился, как пружина, и спустя мгновение уже стоял между мной и начальником стражи.

— Не приближаться! — прорычал он. — На место!

Кротус пополз обратно.

— Ладно, прекрасная Богиня, только ради вас, — Мизерис картинно поклонился мне. — Дам шанс этому олуху. Ступай, Кротус, и переверни весь дворец вверх дном, но найди землянина, пропавшего этой ночью!

— А кто-то пропал? — насторожился тот.

— Вон! — заверещал в ярости царь, топая ногами.

Кротус вскочил на ноги и помчался прочь. Мгновенно успокоившись, Мизерис обернулся ко мне и объяснил:

— Вот теперь, если ваш человек во дворце, он его точно найдёт…

Утомлённо вздохнув, царь поплёлся к креслу и снова сел.

— А вот если его здесь нет… Присаживайтесь. Если его здесь нет, то дело плохо.

Я села и посмотрела на царя.

— Почему плохо?

— Потому что тогда он может быть где угодно. А город большой, запутанный. В некоторые районы не заходит даже городская стража. Злодеев много, глупцов ещё больше. Позвольте нескромный вопрос. Не обижайтесь. Я понимаю, что для представительницы высокоразвитой цивилизации он может прозвучать оскорбительно, и всё же… Мы ведь тут тёмные, запутавшиеся в своих заблуждениях мракобесы, понимаете?

— Спрашивайте, — кивнула я.

— Ваш пропавший человек… Он, действительно, человек?

— То есть?

— Ну… Знаете… Бывают такие… — он поднял глаза на стоявшего за моей спиной Хэйфэна и передёрнул плечами. — Грубо говоря, нелюди. Ну, знаете, встречаются… С виду человек, а на самом деле что-то совсем другое… Бывает рождаются такими, а иногда… магия… колдовство… трансформация…

— И что в таком случае? — не отвечая на вопрос, поинтересовалась я.

— Тогда ещё хуже. Потому что у нас тут есть магия. Да… Понимаю, что это выдумки и сказки, но, что есть, то есть. Агорис находится на плохом месте. Но хуже всего… — он ткнул пальцем в потолок. — Что над нами висит Лилос, Властелин Тьмы. Скоро Битва, я рассказывал вам. Страшный час в истории Тэллоса. Но уже по мере приближения Лилоса к Агорису, а максимально он подойдёт в день Битвы, начинается всякая жуть. Это и раньше так было, пока мой предок, царь Утос не запретил колдовать в городе. Вся магия сосредоточена в Храмах и должна находиться под их контролем. Но люди… Что с ними сделаешь! Всё равно втихаря подколдовывают. Их ловят, казнят, а они продолжают заниматься этой гадостью. Так вот, говорят, что в некоторых тех самых районах, куда не суётся моя стража, сейчас появляются разные секты, колдовские сообщества. Всякие сумасшедшие, обуреваемые навязчивыми идеями, связанными с Битвой, собираются и колдуют. Вот им мог понадобиться ваш… Если он не человек. Это один вариант…

Мизерис взял со стола наполненный кубок и задумчиво отпил из него.

— Второй не лучше. Если под действием Лилоса, который оживляет всё… нечеловеческое, в вашем не-человеке, проснётся то самое, не-человеческое, он может стать жертвой толпы или стражи. У нас категорически запрещено убивать пришельцев, но только с других планет. А вот пришельцев из других измерений запрещено оставлять в живых.

Я задумалась. Царь внимательно следил за мной, время от времени поглядывая на Тонни. Надо полагать, тот по своей привычке стоял с каменным лицом и изводил царя ледяным взглядом чёрных миндалевидных глаз.

— Давайте так, Богиня Неба, — предложил царь. — Я прикажу моим людям обыскать дворец вдоль и поперёк, и если они найдут нечто… что вызовет их беспокойство, они не станут его убивать, а закроют в том помещении, в котором найдут, и вызовут вас. Отдать такой же приказ городской страже я не могу, это нарушает закон. Потому я не стану привлекать к этому военных. Я распоряжусь, чтоб тайная полиция обползала город и повыясняла насчёт пропавшего пришельца и других странностей. Для меня в преддверии Битвы это тоже не будет лишним. И я издам указ, которым разрешаю вашим людям беспрепятственно ходить по городу, входить в любые дома, заведения и подвалы. Постарайтесь не заблудиться. Будем надеяться, что ваш человек вскоре найдётся, и вы спокойно отбудете домой. А то, может, задержитесь, поглядите на нашу агонию? Интересно будет, такое вряд ли где увидите. Да и, может, потом спасёте десяток-другой выживших. Ну да, ладно. Я это так, к слову. Все приказания я отдам немедля, так что поиски можете начать прямо сейчас. И ещё… — он искренне взглянул на меня. — Чтоб вы не думали, что я обманываю. По дворцу тоже можете ходить, сколько хотите. Сами, или проводника дам. И рад вас видеть в любое время дня и… Хм… Простите, размечтался.

Он поднялся. Мне не оставалось ничего другого, как встать и откланяться. Проходя по лабиринту комнат вслед за розовым провожатым, я негромко спросила:

— Что думаешь?

— Лис-оборотень… — шепнул в ответ Тонни.

Ответ был понятен тому, кто в детстве любил японские сказки. Я любила и теперь мрачно кивнула.

— В самую точку.

Я вернулась на звездолёт и вызвала к себе всех, кто участвовал в предыдущем совещании. Рассказав им о визите к царю, я подытожила:

— Думаю, что без него здесь не обошлось, но он очень умён и хитёр. К тому же отличный актёр с хорошим знанием психологии. Единственное, что я поняла из этого разговора, так это то, что искать во дворце бесполезно. Мы можем явиться туда, разбить на сектора и осмотреть каждый закуток, но если нам это позволено, значит, там его нет. Другое дело катакомбы под дворцом, но там нам не сориентироваться и, наверняка, там есть секретные места, которые нам не покажут и не скажут об их существовании. Остаётся город…

— Мы обшарили всё биолокаторами, — пожал плечами Донцов. — Они достаточно чувствительны, чтоб обнаружить объект на поверхности. Но под городом тоже есть катакомбы. Аппаратура выдает сведения о том, что пустоты под скальным щитом образуют ещё один такой же город, который неизвестно насколько уходит в глубину. Не зная обстановки и не имея планов, мы не то что никого не найдём, а сами там заблудимся.

— А что это за районы, куда не суётся стража? — поинтересовался Хок.

— Скорее всего, трущобы на окраинах, — предположила я. — Мне показалось, что он выдвинул эту версию для отвода глаз. Кто из трущоб мог проникнуть во дворец и захватить Волка? Я, скорее, обратила бы внимание на Храмы, тем более что о них царь как раз умолчал…

— Храм Тьмы, — задумчиво кивнул Джулиан. — Очень может быть, тем более что его жрецы с самого начала в игре. Только в Храм нас, скорее всего, не пустят. Если только попытаться проникнуть туда тайно.

— Дарья Ивановна, — подал голос Оршанин. — Можно мне выйти в город? Одному и тайно. Док поможет мне закачать в имплант язык, Эрик найдёт какие-нибудь тряпки, из которых скроим тунику. А косметикой для макияжа, я думаю, вы со мной поделитесь. Я пошатаюсь по тавернам, послушаю, о чём говорят, похожу возле Храма Тьмы. Обещаю, что внутрь не полезу.

Я вздохнула. Этот страх потерять ещё кого-нибудь уже прочно засел у меня в голове, но информации нам явно не хватало. И я уже поняла, что местные оказывать помощь нам в наших поисках не спешат. Кирилл был профессиональным разведчиком, получившим отличную подготовку на Земле, а потом и в лагере Псов Войны. К тому же он обладал незаурядным талантом выпутываться из самых опасных ситуаций.

Он умоляюще смотрел на меня. Отказавшись от службы в дальней разведке и оставшись на «Пилигриме», он прервал свою блистательную карьеру, но призвание есть призвание. И пренебрегать его выдающимися способностями в данной ситуации было глупо.

— Хорошо, иди, — кивнула я. — Но браслет оставь при себе с включённым маяком. Вернёшься не позднее, чем через сутки. А там посмотрим.

— Есть вернуться через сутки, — радостно улыбнулся он.

— Нам бы тоже неплохо к Храму присмотреться, — заметил Донцов. — Произвести съёмку, посмотреть, как у них с входами-выходами, какая охрана. Если пойдём внутрь, эта информация понадобится.

— Согласна, — кивнула я. — Но вы слишком заметны. Кирилл невысокого роста, он загримируется и сойдёт за местного. А остальные минимум на полголовы выше аборигенов, к тому же белокожие.

— А Ветер и вовсе азиат, — заметил Хок. — Хотя ему там больше других осмотреться надо. Он, да Мангуст с Кириллом лучшие кандидаты для такого визита. Однако если наши люди будут навязчиво вертеться возле Храма, это вызовет подозрения.

— Но нам нужно сориентироваться на местности, чтоб подготовиться к операции!

— Чтоб ваша прогулка возле Храма не вызвала подозрений, нужно выделить несколько объектов, которые вы почтите своим вниманием, — предложил Джулиан. — Например, к прочему Храм Света, Дворец, рыночные площади, и амфитеатр в южной части города.

— Разумно, — согласился Кирилл. — Для наших ребят будет достаточно один раз пройтись вокруг Храма, чтобы осмотреться, а съёмку я произведу сам. Потом также погулять возле Храма Света.

— Так и будете скакать от объекта к объекту? — уточнил Хок. — Если уж светиться, то так, чтоб в этом была какая-то система. И не просто гулять, а именно внимательно и явно смотреть по сторонам, проявлять интерес везде, где будете ходить.

— Чтоб осмотреть территорию вокруг дворца, у нас уйдёт не один час, — возразил Донцов. — А он нам не нужен.

— Тогда для отвода глаз пусть ходят другие, — заявила Бетти. — Я б тоже походила там и посмотрела. Разбиться на пары-тройки и разъехаться по разным концам города. Для отвода глаз можно всех выпустить, хоть Тилли Бома.

— Тилли трогать не будем, — остановил её Джулиан. — Остальные вполне могут пройтись. Создадим видимость поисков, к тому же, может, кому-то что-то и удастся увидеть.

— Так и сделаем, — подытожила я. — Старпом с Донцовым, разработайте маршруты и подберите группы так, чтоб в каждой был кто-то, кто может постоять за себя и товарища. Стрелки организуют дежурство на пульте и будут отслеживать по маякам в браслетах все передвижения.

— Тогда троих придётся оставить, — с сожалением вздохнул Донцов.

— Оставите Стаховски, Москаленко и Карнача. Остальные пусть идут. Кирилл, готовься к выходу в город. Одна из групп выпустит тебя потихоньку из флаера где-нибудь в городе. Связь между собой и с баркентиной держать постоянно. За работу…

Через полтора часа свободные от вахт члены экипажа заняли места в скоростных флаерах и разлетелись в разные концы города. Поскольку Джулиан тоже изъявил желание пройтись, чтоб осмотреться, мне пришлось оставить командный на вахтенных и отправиться в медотсек, чтоб побыть с Жулей. По расписанию у неё как раз были игры на свежем воздухе. Выглядело это примерно так: она ползала по белому покрывалу, расстеленному посреди папиного кабинета, от одной яркой игрушки к другой, или сидела, раскладывая их в понятном только ей порядке. При этом она дышала каким-то очень полезным прохладным воздухом, который нагнетал в комнату специальный компрессор. Мне оставалось только сидеть на диванчике и следить, чтоб она не уползала с покрывала и не засовывала в рот то, что могла туда засунуть.

Через какое-то время я почувствовала, что все мои тревоги куда-то улетучились. Свет, лившийся из окон, и лёгкий аромат трав, витавший в кабинете, сделали своё дело. Я успокоилась и с улыбкой наблюдала за активностью дочки, размышляя, как мне повезло в жизни, с мужем, детьми, работой и друзьями. У меня вдруг возникла уверенность, что скоро всё утрясётся само собой, Волк найдётся, и мы полетим домой. А потом закончат строительство Карфагена, Алик вернётся домой, и мы все вместе поедем к морю…

Жуля уже давно спала на покрывале, прижимая к себе своего голубого медвежонка, которого отыскала среди других игрушек, а я всё сидела, не решаясь разрушить это блаженное состояние покоя и уверенности в хорошем исходе нашего путешествия. Потом дверь распахнулась, и вошёл Джулиан. Посмотрев на меня, он молча подошёл к Жуле и, присев рядом, взял её на руки.

— Как погулял? — спросила я, в то время как он задумчиво скользил взглядом от игрушки к игрушке.

— Жарко, — как-то неопределённо ответил он. — И пыльно…

— Больше не пойдёшь?

— Боюсь, придётся…

Его тон заставил меня насторожиться.

— Что случилось? — вставая, спросила я.

— Эрик пропал, — ответил он, поднявшись, и направился к колыбели, чтоб уложить в неё спящую дочку.

Я открыла рот, и следующий вопрос завис у меня на кончике языка. Не у него нужно спрашивать, сообразила я и, вскочив с дивана, поспешно вышла из кабинета.

Через полчаса я уже знала, что произошло. Бледный и измученный Донцов объяснил, что Эрик Ченг вышел в город вместе с третьим помощником Анхелой Риварес. Анхела, нервная, боязливая женщина очень волновалась, но Эрик имел хорошую подготовку, и потому она согласилась пойти с ним.

Им достался район возле Храма Света, который предполагался достаточно безопасным местом. Действительно, Анхеле там понравилась. Красивый белый Храм с словно парящим невесомым портиком, окружённый тщательно ухоженным небольшим садом. В тени деревьев журчали фонтанчики, пели птички, цвели экзотические цветы. Заметив за деревьями какую-то статую, она пошла посмотреть, что это, а когда вернулась, не нашла Эрика. Она обошла всё вокруг, вернулась к флаеру и только после этого сообщила обо всём на звездолёт.

Как назло, в этот момент Стаховски, который дежурил на пульте, отвлёкся, о чём-то заспорив с Карначом, и только вызов Анхелы заставил его вернуться к работе. Сигнала с браслета Эрика на экране уже не было. Он проверил данные биолокации, но компьютер сообщил ему об отсутствии биообъекта с заданными параметрами.

После этого у Анхелы случилась истерика. Экстренно вызванные с других объектов группы, осмотрели всё вокруг и даже с разрешения жриц Храма Света вошли внутрь и побеседовали с Главной жрицей. Она обвинила во всём Храм Тьмы, что не явилось ни для кого неожиданностью, посочувствовала и пообещала немедленно сообщить, если что-то узнает.

Эрик Ченг исчез в неизвестном направлении. Рыдающую от страха Анхелу привезли на баркентину, и Джулиан полчаса отваживался с ней в её каюте, после чего оставил в объятиях преданного Тилли и поднялся в медотсек, чтоб сообщить мне о происшествии.

Эрик, высокий стройный китаец, с приятным открытым лицом и неизменной чёрно-рыжей чёлкой, падающей на зеленовато-карие глаза, служил у нас уже больше года. Это был исполнительный и очень дисциплинированный офицер, от которого, так же, как и от Белого Волка, трудно было ожидать рискованных шагов. Тем не менее, он тоже пропал. И больше всего меня настораживало то, что Эрик, как и Белый Волк, был не совсем человеком. Он был потомственным вампиром.

— Час от часу не легче, — пробормотала я, с досадой вспомнив свои недавние мечтания на диване в кабинете мужа. — Ещё один… Остальные все вернулись?

— Я проверил, — кивнул Хок. — Теперь Храм Света?

— Не факт… Захватить его мог кто угодно, и жрецы Тьмы в том числе. Но как они отключают браслеты и так быстро прячут людей? Ведь прошло совсем немного времени до того, как Стаховски запустил биолокатор.

— Может, затаскивают под землю, — бесцветным голосом предположил Донцов.

Он был подавлен, наверно думал, что не справляется с обязанностями командира группы в отсутствие Белого Волка.

— Идите, Александр Николаевич. До особого распоряжения со звездолёта никого не выпускать. Продолжайте биологическое сканирование поверхности планеты.

— Есть.

Он вышел и тихонько прикрыл за собой дверь. Я посмотрела на Хока, но сказать ничего не успела, потому что дверь снова распахнулась, и в отсек заглянул возбуждённый Донцов.

— Нашли! — крикнул он.

— Кого? — в один голос возопили мы с Хоком, в безумной надежде, что обоих.

Но нашли только одного. Биолокатор ясно показывал на объект с параметрами Белого Волка в изменённом состоянии в каких-то развалинах на окраине города. Воспрянув духом, Донцов отдавал быстрые и чёткие приказы, и уже спустя полчаса шестиместный бот вылетел из ангара и взял курс на окраину города.

Время тянулось медленно, и я бродила по командному отсеку, поглядывая то на экраны, то на тревожно следящего за моими передвижениями старпома. Зуммер с пульта заставил нас вздрогнуть.

— Слушаю, Искра! — крикнул в микрофон Вербицкий. — Я Звезда. Искра, где вы?

— На месте, — послышался голос Донцова. — Нашли его. Возвращаемся. Откройте нижний карантинный ангар.

Голос снова был какой-то безрадостный.

— Карантинный ангар? — Хок с недоумением посмотрел на меня.

— Выполнять, — приказала я и отправилась вниз.

Карантинный ангар был предназначен для приёма на борт любых объектов, которые могли нести в себе опасность для звездолёта и экипажа. Его бронированные стены были увешаны оружием, а тяжёлые заслонки дверей и люков обладали практически непробиваемой прочностью.

Я рассудила, что Донцов не затребовал для встречи вооружённую охрану в бронекостюмах, значит, непосредственной опасности нет, и потому спокойно вошла в карантинную камеру, чтоб встретить бот. Он появился вскоре и аккуратно протиснулся в круглый люк, сегментом раскрывшийся в полу. Сегменты сошлись, образовав круг посадочной площадки. Бот сел, развернувшись ко мне кормой, и сзади откинулся борт, превратившись в широкий пандус. По нему спустились Донцов, Мангуст, Стаховски и Карнач, а между ними медленно двигались антигравитационные носилки, на которых неподвижно лежал на боку белый волк. Я подошла ближе и увидела, что волк не дышит, спутанная шерсть на его впалых боках была покрыта грязью. Остекленевшие глаза слепо таращились в сторону, а из приоткрытой зубастой пасти торчал розовый язык.

Я погладила его по белому тёплому боку и заметила возле пальцев два небольших дротика с красными кисточками на концах.

— Нам пришлось это сделать, — устало произнёс Донцов. — Он набросился на Стэна. Тот едва успел сунуть ему в пасть приклад парализатора, иначе он загрыз бы его.

Я недоверчиво взглянула на Мангуста. Он был другом Белого Волка и знал его лучше всех в обеих ипостасях. Но даже мне было известно, что и в своём волчьем обличии Белый Волк сохраняет человеческое сознание.

— Я не знаю, что на него нашло, Дарья Ивановна, — расстроено произнёс Мангуст. — Он был явно не в себе…

— Нам придётся закрыть его в камере, — Донцов, словно извиняясь, взглянул на Мангуста.

— Не вижу другого выхода, — отвёл глаза тот.

Носилки двинулись к выходу из ангара. Стрелки в скорбном молчанье сопровождали их дальше по коридору трюма, а я поднялась наверх, утешая себя тем, что, по крайней мере, он нашёлся.

Бесконечный день тянулся тягостно, раздражая ощущением беспомощности и бесполезности потраченных сил и времени. Стрелки раз за разом прощупывали город и окрестности биолокаторами в надежде найти объект с заданными параметрами.

— Бесполезно! — Игнат Москаленко оттолкнул дополнительную клавиатуру управления локатором, укреплённую на подвижной штанге рядом с пультом. — Каких только монстров у них нет, но ничего похожего на Эрика!

— Это не монстры, это люди, — возразил Тонни Хэйфэн. — Больные, старые, злые, с искажёнными и ущербными энергетическими характеристиками.

— Отсталый мирок, где никто понятия не имеет о здоровом образе жизни, — пробормотал Иван Валуев, склонившись над пультом и разглядывая бесконечный ряд стремительно мелькающих символов. — Странно, что ты удивляешься, Игнаша. Уж мы-то с тобой всякое повидали.

— Я не удивляюсь, — проворчал Игнат и снова запустил программу поиска. — Просто обидно. Там тысячи людей, а нужного нет.

— Возможно, мы его просто не видим, — проговорил Донцов, и, подойдя к ним, встал за спинкой кресла Игната. — В отличие от Волка Эрик ни разу не показывался нам в изменённом состоянии. Возможно, он в нём никогда и не был. Но если с ним случилось то же, что с Волком, он уже не человек, и наша программа его просто не идентифицирует.

— А что у него за изменённое состояние? — обернулся к нему Игнат.

— Вампир.

— Настоящий?

— Не знаю, говорят, — Донцов пожал плечами и обернулся назад, где возле выключенного резервного пульта орудийных систем в задумчивости сидел Мангуст. — Твоя смена, — напомнил он. — Игната пора менять.

Мангуст поднял на него взгляд, а потом перевёл его на Хэйфэна.

— Ветер, подмени меня. Я пойду вниз.

Он поднялся и вышел из отсека. Игнат встал, уступая место Тонни. Тот сел, и развернулся к Донцову.

— Саша, пойди за ним. Мало ли что. Волк не в себе.

— Хорошо, — кивнул Донцов. — Стэн пойдём со мной.

Он направился к выходу.

— Может, оружие взять? — спросил Стаховски.

— Не надо, — они вдвоём вышли из отсека. — Мне кажется, что он набросился на тебя из-за парализатора. У нас в руках оружия не было, и он нас проигнорировал.

— Возможно, — вздохнул Стэн. — Но когда я увидел его оскаленную пасть и огромные зубы…

Они спустились вниз и прошли в сектор, где располагались камеры для содержания задержанных. К той, где несколько часов назад оставили Белого Волка, они подошли как раз в тот момент, когда Мангуст закончил набирать на щитке код запорного устройства.

— Мы с тобой, — объяснил Донцов. — Три пары рук, если что, лучше, чем одна.

Мангуст кивнул и открыл дверь. Свирепое рычание раздалось сразу же, едва они переступили порог камеры. Белый волк стоял в дальнем углу, прижав грудь к полу, уши — к голове и ощетинив косматую гриву на мощной шее. Его глаза сверкали красноватым светом, а оскаленная пасть демонстрировала сияющие белизной крупные острые зубы.

Мангуст, не проявляя страха, медленно подошёл к нему на расстояние пары шагов и осторожно опустился рядом на колени, вглядываясь в его глаза. Ничего кроме звериной ярости во взгляде волка не было.

— Это я, Волк, — тихо произнёс он. — Слышишь меня? Это я, со мной Стэн и Саша Донцов. Ты нас помнишь?

Зверь рычал, припадая на сильные белые лапы, и вздрагивая всем телом от возбуждения.

— Послушай меня, Волк, — так же спокойно и уверенно произнёс Мангуст. — Тебе никто не причинит зла. Ты дома, среди друзей. Не знаю, что тебя напугало, но теперь всё позади. И не думай, что мы держим тебя взаперти. Просто тебе нужно немного успокоиться, и всё встанет на свои места. Я пока побуду здесь с тобой. Ты не волнуйся. Наверху полный порядок. Всё под контролем. Я пока посижу здесь, рядом с тобой, ладно? Ты же всегда любил сидеть возле меня. Командир говорила, что мы с тобой, как Маугли с Акелой. Может, так оно и есть. Ты ведь мне и отец, и учитель, и друг. Я верю тебе, Волк. Я знаю, что ты никогда не причинишь мне зла. А я никогда не брошу тебя в беде.

Он протянул руку, и волк, извернувшись, клацнул зубами возле самых его пальцев.

— Неправда, — с улыбкой прошептал Мангуст, даже не отдёрнув руку. — Белый Волк никогда не промахивается. Ты просто не хочешь меня поранить…

И он опустил ладонь на широкую белую макушку зверя. Волк снова клацнул зубами и свирепо ощерил пасть. Но Мангуст уже спокойно гладил его прижатые уши, с нежностью и печалью глядя на него.

— Ты всё вспомнишь… Я знаю. Ты обязательно снова всё вспомнишь.

Волк вдруг опустил голову, и рычание его смолкло. Он издал глухое жалобное ворчание, развернувшись, отошёл в самый угол и лёг спиной к Мангусту.

— Идите, — повернулся тот к товарищам. — Заприте меня здесь вместе с ним. Если что, я вызову вас через браслет.

— Мы посмотрим за вами через камеры слежения, — проговорил Донцов, и они со Стэном вышли. Дверь закрылась, сухо щёлкнул замок.

Мангуст опустился на пол и тоже лёг на бок, глядя на лохматую белую спину волка.

Этот день прошёл и наступил следующий. Я доложила на Землю о том, что мы нашли Волка, но потеряли Ченга. Азаров выслушал меня совершенно спокойно. Конечно, он вовсе не разделял моего желания как можно скорее увести с Агориса баркентину. Он желал, чтоб я вмешалась в Битву и обеспечила полную и абсолютную победу Добра над Злом. Я вовсе не разделяла его энтузиазма, но по понятным причинам оставила своё мнение при себе. Я твёрдо решила, что вмешательство в местные судьбоносные события не является моей обязанностью, а, следовательно, при первой же возможности я уберусь отсюда.

Днём на звездолёт вернулся Оршанин, смуглый, запылённый, в светло-серой тунике с накинутым на плечи плащом-гиматионом, собранным в складки. Он почти не отличался от местных жителей среднего сословия, которых я встречала на улицах Тэллоса. Это впечатление ещё более усиливали подведённые черным карандашом глаза и брови и накрашенные золотистой помадой губы.

Вручив Донцову кристалл с записями, сделанными им возле Храма Тьмы, он попросил чашку кофе и присел в кресло возле резервного пульта в командном отсеке.

— Может сначала в душ? — спросил Донцов, подавая ему кружку с кофе.

— Не буду мыться, — мотнул головой он. — Вы уж потерпите. Я там едва не засветился со своей мытой шеей и чистым тряпьём. В городе дефицит воды и никто, кроме царской семьи и придворных дам, здесь не моется…

Он отпил глоток из кружки и взглянул на меня.

— Значит так, насчёт Храма нагружать вас пока не буду. Позже пойду наверх и составлю детальный отчёт, как положено, со схемами и ментографиями. Лучше сперва о том, что сейчас происходит в городе. Я потолкался по тавернам, поболтал с аборигенами, послушал, о чём говорят. Первое, и, на данный момент, самое главное: на западной окраине города есть старое кладбище и примыкающая к нему заброшенная каменоломня. Саша, дай карту. Вот здесь, — он ткнул потемневшим от грязи пальцем в подставленный Донцовым планшет. — В этих местах, как говорят, завелся какой-то то ли сумасшедший, то ли тёмный дух, который ползает по отвесным стенам и нападает на прохожих. Схватит, поклацает торчащими из пасти зубами, посверкает красными глазами, взвоет и убежит. Говорят, что он сбежал из Храма Богини Неба, потому что на нём желтая неудобная одежда, оборачивающая руки и ноги…

— Эрик? — спросила я.

— Очень на то похоже, — кивнул Кирилл, — поскольку среди местных культов нет культа Богини Неба. Вы божество благоприобретённое по воле царя, и Храм ваш — сей летающий дворец, где мы имеем счастье процветать.

— Капитан, отправьте группу, пусть обыщут этот сектор, — обернулась я к Донцову.

— Очень разумно и, главное, своевременно, — одобрил Оршанин, — потому что местные жители уже всерьёз обсуждают вопрос организации военного похода против непрошенного гостя. Да и у Эрика может-таки проснуться дикий голод, а, попробовав свежую кровь, он вряд ли скоро остановится.

— Отправлю туда Стаховски, Хэйфэна и Карнача со товарищи…

Донцов ушёл отдавать приказания.

— Теперь о царе, — снова повернулся ко мне Оршанин. — Личность оказалась преинтересная. Его и любят, и ненавидят одновременно. Против него постоянно устраивают какие-то заговоры, но его страстные поклонники их повсеместно разоблачают. Значит, всё по порядку. Мизерис — это младший сын царя Маноса. Он рано осиротел и остался на попечении старшего брата царя Ротуса. Брат его недолюбливал. У них были разные матери, и, по слухам, мать Мизериса, чтоб стать царицей, отравила мать Ротуса. Парень с детства был необузданным, резким, предавался излишествам в компании своих сверстников из аристократических семейств. При этом много читал и часто беседовал с мудрецами обеих Храмов, довольно часто спорил с ними и приходил при этом в неистовство. Участвовал в тайных обрядах, как я полагаю, с применением наркотических веществ. После одного из таких обрядов устроил бойню и поджог капище. Жрецы нажаловались на него брату, и тот выслал его с планеты. Он был тогда почти мальчишкой. Никто не знает, что с ним было дальше. Вернулся он около трёх лет назад уже взрослым и не совсем вменяемым мужчиной. Он помирился с братом, а вскоре после этого убил его и занял трон царя. Женился на вдове брата Эртузе. У Ротуса остался сын Билос, который мог бы считаться законным наследником отца и претендовать на трон, но, к сожалению, мальчик слепой от рождения. Тем не менее, он, видимо, представляет какую-то опасность для дяди, потому что его прячут от него где-то в городе. Своих детей у Мизериса нет. Поговаривают, что он испытывает явное влечение к племяннице Аноре, дочери царицы Эртузы, но та ревниво следит за обоими… Про царя, вроде, всё.

— Мизерис сам убил своего брата? — озадачено уточнила я. — Это слухи?

— Нет, это не слухи. Это факт. Дело в том, что Ротус явно благоволил к Свету, и его очень любили в городе. Именно в его царствование Храм был отстроен заново. Говорят, что главная жрица Апрэма дневала и ночевала в его покоях. В полном смысле этого слова. Ротус под её влиянием объявил облаву на наиболее радикальные организации, приверженные культу Тьмы. Все их приверженцы были изгнаны из города и ушли в пустыню. В грядущем поединке Детей Дракона Ротус был намерен оказывать всяческое содействие силам Света и препятствовать Тьме. Мизерис убил его почти на глазах у придворных, вонзив кинжал в сердце брата, когда они вдвоём прогуливались по верхней террасе. Ротус скончался мгновенно. Когда прибежали слуги, Мизерис по праву наследования уже был царём, и его, естественно, не тронули.

— Король умер, да здравствует король… — пробормотала я. — А что тиртанцы?

— К ним тут привыкли, считают их полубожественными чудаками, потому что они, по своему обыкновению, активно занимаются благотворительностью. К ним относятся хорошо, хотя часто обманывают, пользуясь их добротой, выпрашивая помощь там, где она не нужна. Впрочем, как вы понимаете, Тиртана от этого не обеднеет, а сами тиртанцы относятся к хитрецам с сочувствием и снисходительностью.

— Но почему тиртанцы?

— Не знаю. Однако не стоит забывать, что Мизерис лет пятнадцать шатался по Галактике и вполне мог подружиться с кем-то из них или даже провести какое-то время на их планете. Он ведь очень не глуп, этот царь. И он понял, что никто кроме тиртанцев не окажет его измученному народу столь разностороннюю и бескорыстную помощь. Здесь есть тиртанская миссия, два тиртанских госпиталя, тиртанская школа и даже небольшой культурный центр. В трущобах они кормят нищих, и их там почитают, как святых.

— Что о Храмах?

Кирилл поморщился.

— Я так послушал, особой разницы между ними нет, если не считать пола жрецов и общего антуража. Жрецами в Храме Света выступают дамы, в Храме Тьмы — мужчины. Охрана и там, и там — свирепые накаченные мужики с тяжёлыми секирами и мечами. Методы воздействия на толпу тоже схожи: по-нашему, оболванивание. В обоих Храмах практикуют магию, человеческие жертвоприношения и оргии. Оба Храма имеют целые танцевальные ансамбли, а также храмовых проституток обеих полов для ритуалов и просто пополнения казны за счёт обслуживания населения, готового за эти услуги платить. Главные жрецы — Танирус и Апрэма — дети аристократических семейств Тэллоса, в юности были помолвлены. Апрэма понравилась царю Ротосу, её сделали Главной Жрицей Света. Она стала фавориткой царя и склоняла его к тому, чтобы сделать Храм Света главным Храмом Тэллоса. Танирус обиделся на поведение бывшей невесты и назло ей ушёл в Храм Тьмы. С тех пор у них не только религиозное и философское, но и личное противостояние.

— Каково отношение Мизериса к Храмам?

— Известно, что Мизерис принимает у себя в покоях Апрэму, которая порой остаётся на ночь. И при этом царь участвует в обрядах Храма Тьмы, часто беседуя с Танирусом. От этого создаётся ощущение, что он колеблется между храмами, которые пытаются склонить его каждый на свою сторону.

— Скорее лавирует.

— Я тоже так думаю.

— Что насчёт Битвы?

— Её ждут и боятся. Известно, что Битва приносит страшные катастрофы, которые приводят к гибели множества людей. С другой стороны, это — очистительная процедура для их цивилизации, начало новой жизни, возможность всё изменить. До этого царила Тьма, что оправдывало всякие низости и жестокости. Люди хотят победы Света, потому что это сулит благоденствие, высокую рождаемость и хорошие урожаи. Пока всё.

— Иди, отдохни. И можешь принять душ. Если Эрика найдут, мы тут же улетаем. Твой маскарад больше не понадобится.

— Найдут, тогда и помоюсь, — кивнул он. — А пока, на всякий пожарный, не буду. Но отдохнуть надо. Я сейчас сделаю отчёт по Храму Тьмы и посплю пару часов. Если что, будите, не стесняйтесь.

Он ушёл, а я села за свой пульт и обернулась к Вербицкому.

— Антон, связь с группой Стаховски.

Шестиместный бот вылетел на окраину Агориса, где на пыльной равнине, среди искривлённых и вылизанных ветрами стволов давно погибших плодовых деревьев в беспорядке были разбросаны могильные холмики, помеченные полуразрушенными пирамидками из белых камней. На краю стояли несколько куполообразных склепов с проломами в стенах и кровле. Дальше начиналась изломанная гряда низких серых скал, у подножья которых виднелись вырубленные вручную небольшие прямоугольные ямы и пещеры. Посадив бот возле одной из таких ям, Стаховски обернулся к товарищам:

— Значит так, поскольку в одиночку нам ходить запрещено, пойдём парами. Я и Ветер осмотрим каменоломни. Карнач и Валуев — кладбище и склепы на краю. Москаленко, остаёшься в боте и поддерживаешь связь с группами и баркентиной. Позывные: я — Искра-1, Карнач — Искра-2. Вопросы есть?

— Нет, — покачал головой Карнач.

— Тогда выходим, — Стаховски нажатием кнопки опустил задний пандус и, подхватив парализатор, вышел из салона. За ним спустились Хэйфэн, Карнач и Валуев. Разделившись, они разошлись в разные стороны.

Пройдя полсотни метров по раскалённой солнцем равнине, Иван мрачно посмотрел в белое от зноя небо и обернулся назад.

— Нужно было идти с ними, Сашка. Тут всё, как на ладони. К тому же жарко.

— Разговорчики в строю, лейтенант, — проворчал Карнач и, достав из нагрудного кармана тёмные очки, надел их. — Осмотрим склепы, прогуляемся по кладбищу и вернёмся в бот.

— Ладно. Я читал, что вампиры любят склепы.

Они подошли к ближайшей приземистой башне с закруглённой вершиной. Обойдя её вокруг, они убедились, что двери в ней нет, зато наверху темнел рваный пролом.

— Вообще-то логично, — пробормотал Валуев, озабоченно глядя вверх. — Мёртвым дверь не понадобится, да и живым делать в склепе нечего. Но проблема в том, что, если Эрик теперь ползает по стенам и летает, то ему раз плюнуть — забраться внутрь. Что будем делать?

— Просканируй на наличие биологически активных объектов внутри. Если ничего нет, пойдём дальше.

— А если он теперь «не-живое» и не является биологически активным?

— Иван, делай, что говорят, и не мели чушь! — раздражённо прикрикнул Карнач. — Начитался Стокера и блещет знаниями! Жарко же…

— А мне не жарко? — Иван поднял руку и начал нажимать кнопки на широкой наручи с небольшим пультом и рядом экранчиков. — Чисто. Пошли дальше.

Так они проверили ещё два склепа. Третий имел пролом в стене, что позволило им проникнуть внутрь. Вылезли они запылённые, покрытые какой-то паутиной и злые, как черти.

— Ничего! — проворчал Валуев. — И внутри такая духота, что даже вампир там сидеть не станет. Скорее всего, он в какой-нибудь пещере. Сидит в холодке и мечтает о фляжке с синтетической кровью.

— Ещё три склепа и возвращаемся, — произнёс Карнач, поправив на поясе кобуру с парализатором. — На кладбище укрытия от солнца нет, а вампиры его не любят. Вперёд!

Следующий склеп также оказался пуст. За ним возвышался целый мавзолей с украшенными каменной резьбой полуколоннами и лестницей в семь ступеней, ведущей к высокой арке входа, закрытой кованой решёткой. Эта гробница не имела никаких видимых повреждений и, похоже, за ней, по-прежнему, присматривали.

Поднявшись по ступеням, Карнач взялся за прутья решётки, и она беззвучно откинулась на блестящих металлических креплениях. Внутри было темно, но где-то в стороне теплился какой-то огонёк. Дав Ивану знак следовать за ним, Карнач вошёл и осмотрелся. Ровные ряды саркофагов стояли посреди большого зала. Тот огонёк был лампадкой в маленькой нише.

— Это королевская усыпальница, — услышал он знакомый голос и резко обернулся.

Перед ним стоял высокий человек в военном комбинезоне цвета пустыни и защитном шлеме. На его ремне и портупее было развешано оружие и футляры с вспомогательным оборудованием.

— Генерал Йорк, — улыбнулся Карнач, снял очки и сунул их в нагрудный карман.

— Комендант Карнач, капитан внешней охраны Валуа, — на грубом, покрытом шрамами лице Йорка появилась гримаса, означавшая приветливую улыбку.

— Я должен был догадаться, что здесь ошивается кто-то вроде вас, — кивнул Карнач. — Умыкнуть старшего стрелка так, чтоб не заметили остальные, мог только профессионал. Почему вы не в Пиркфордской мясорубке? К тому же, если мне не изменяет память, когда мы покинули Свезер, вы были на пути к эшафоту…

— Я проявил гибкость, Алекс. Прибывшие на Свезер сотрудники полиции Торгового Галактического Союза выцарапали меня из темницы этой сумасшедшей бабы княгини Млады. И я, не дожидаясь прибытия Звёздной Инспекции Объединения, предложил им сделку с правосудием. Торговый Союз, Алекс! Они все торгаши и обожают заключать сделки. Мы поторговались и договорились. Я сдал им всё, что было не жалко, а они отпустили меня на все четыре стороны.

— Мудро, — кивнул Карнач. — И теперь здесь? И уже не генерал…

— Если б я был генералом Ордена, я бы спустил с тебя шкуру за предательство! — рыкнул Йорк, но тут же оскалил в усмешке зубы. — Но Ордена нет, и некому спросить с тебя за сдачу боеспособной крепости одному безоружному парламентёру противника. Так что тебе повезло.

— Возможно. А что вы делаете здесь, мистер Йорк?

— У меня приказ. Ничего личного, Алекс. Это только работа. Мне приказано доставить тебя во дворец. Царь Мизерис хочет побеседовать с тобой.

— Я не против, — пожал плечами Карнач. — Только сообщу своим.

— Не стоит, — улыбнулся Йорк, и дуло бластера уткнулось в живот Карнача.

Тот обернулся, Валуев тревожно смотрел на него, а за его спиной стояли ещё двое в такой же амуниции, что и Йорк.

— Поехали, — кивнул Карнач.

— Правильное решение, Алекс, — одобрил бывший генерал, достал из его кобуры парализатор, а из ножен — кинжал, развернул его в сторону выхода и толкнул в спину.

Тем временем Стаховски и Хэйфэн обходили одну пещеру за другой. Терпеливо и методично они обследовали каждый закуток вырубленных в скалах каменоломен, но ничего кроме старых поломанных кирок и пары засушенных скелетов им не попалось. Уже отойдя на значительное расстояние от бота, они заметили небольшой пролом в скальной породе. Заглянув туда, Тонни обернулся к Стаховски.

— Проход ведёт вниз. Оттуда тянет холодом и сыростью. Надо посмотреть.

Стэн кивнул, и Тонни мгновенно юркнул внутрь. Стаховски спустился за ним. Какое-то время он с трудом протискивался по узкому тоннелю, а потом вдруг потерял опору и скатился вниз по каменистому склону, оказавшись в небольшой пещере, с потолка которой свисали каменные сосульки сталактитов. Звон капель отдавался под сводами.

Приподнявшись, Стэн осмотрелся и тут же услышал рядом тихий, как ветер, шёпот:

— Вон он, на сорок градусов влево от прохода, за двойным сталактитом.

Стэн тут же взглянул туда и увидел на неровной тёмной стене расплывчатый силуэт. Два красных огонька горели недобрым огнём. В следующий момент силуэт исчез, и на него обрушилось что-то твёрдое и холодное. Легко развернувшись, Стэн сжал это руками, почувствовав человеческое тело и услышав треск разрываемой ткани. Он был уверен в надёжности своей хватки, тем более что увидел в полумраке, как сзади в руки противника вцепился Хэйфэн. Казалось, ещё мгновение и они возьмут верх, но то, что он держал, оказалось не человеком, потому что вдруг взвыло на высокой ноте, отчего заболели уши, а потом рванулось вверх и, взлетев на несколько метров, прилипло к потолку, свирепо глядя вниз. Теперь Стэн разглядел знакомое скуластое лицо, длинную растрёпанную чёлку и разорванный мундир.

— Эрик… — крикнул Тонни. Он заговорил по-китайски, видимо, стараясь пробудить в Ченге какие-то воспоминания, но тот только оскалился и, быстро перебирая конечностями, отполз в угол пещеры.

Стэн поднёс к губам браслет.

— Карнач, срочно ко мне! Мы его нашли… Нужна помощь.

— Карнач не выходит на связь, — откликнулся Игнат. — Что происходит?

— Чёрт! Ищи своего командира, парень! Мы не знаем, как спустить его с потолка. Он скалится, как рысь, и бегает по отвесным стенам, как таракан.

— Пусть принесут сеть, — подсказал Тонни.

Стэн ничего сказать не успел, потому что Эрик вдруг развернулся и, издав свирепое рычание, метнулся в его сторону. Стаховски успел выхватить парализатор, направить его на вампира и нажать на спусковой крючок. Эрик взвизгнул, перевернулся в воздухе, и снова обрушился на Стэна, выбив у него оружие.

В следующий момент Стэн ощутил боль. Железные пальцы сдавили его плечи, и он почувствовал, как хрустнули ключицы. Затем вампир снова взвыл, кошачьими прыжками промчался по пещере и взлетел по стене к потолку. Стэн осел на пол, стиснув зубы. Плечи пульсировали болью. Он почему-то вспомнил, что последний месяц пропускал приём препаратов кальция, которые прописал ему доктор МакЛарен. Рядом с парализатором в руке и гневным выражением на лице стоял Хэйфэн. Следующей мыслью Стэна было то, что он правильно сделал, не позволив Тонни взять с собой длинный и острый, как бритва, меч.

— Не повреди его, — проговорил он, нащупывая на поясе аптечку. В глазах потемнело от нестерпимой боли.

В следующий момент снова раздалось рычание, и Эрик, сорвавшись со стены, стрелой пролетел по воздуху и сбил с ног Тонни, отшвырнув в сторону парализатор. Руки вампира вцепились в его горло, и возле самых глаз сверкнули длинные острые клыки. Хэйфэн согнулся, подтянул ноги к груди, упёрся ступнями в грудь Эрика и, резко распрямив колени, отбросил его прочь. Потом он совершил сложный кульбит, кувырнулся в сторону и, подхватив с замусоренного каменной крошкой пола пещеры парализатор, снова оказался на ногах.

Эрик, пригнувшись, стоял в нескольких метрах и переводил взгляд с почти обессилившего от боли Стэна на готового к продолжению схватки Тонни. Наконец, сообразив, что раненный — более лёгкая добыча, он оскалился и припал к земле, готовясь к прыжку.

В следующий миг он вздрогнул и, резко развернувшись, зарычал, а затем кинулся прочь. Он снова вскочил на стену, но тут же был прижат к ней прочной, туго натянутой сетью, прибитой к стене четырьмя большими дротиками. Рыча, он пытался выбраться из ловушки.

Игнат Москаленко, внимательно наблюдая за ним, положил на землю широкоствольное ружьё, из которого только что выстрелил сетью, и достал из подсумка серебристый арбалет с тонкими стрелами на вращающемся барабане. Он поднял арбалет на вытянутой руке, не торопясь, как в тире, прицелился и выпустил по рычащему и бьющемуся в ярости вампиру пять стрел.

— Хватит! — остановил его Стэн.

Он, наконец, нашёл нужный инъектор и, прижав его к шее, ввёл под кожу дозу обезболивающего.

Игнат тем временем подошёл к стене и задумчиво осмотрел неподвижно висевшего в сети Эрика. К нему присоединился Тонни.

— Готов, — удовлетворённо кивнул Игнат. — Снимаем?

— Только осторожно. Это всё-таки второй помощник командира, — напомнил Хэйфэн.

— А выглядит, как обычный вампир, — усмехнулся Игнат и отцепил от пояса сумку с инструментами, чтоб извлечь из стены стальные дротики.

Йорк доставил своих пленников во дворец довольно быстро, хотя им пришлось спуститься под землю, но там, в запутанных катакомбах их уже ждал небольшой флаер, который легко двигался по широким коридорам подземного города. Оставив транспортное средство внизу, он по узкой лестнице повёл их наверх. В каком-то тёмном зале им завязали чёрными повязками глаза и опять повели куда-то, постоянно сворачивая то налево, то направо. Они слышали чьи-то голоса, шаги, странное завывание. Спёртый воздух щекотал горло взвесью пыли.

Потом стало холодно и влажно. Всё вокруг смолкло, зато шаги отдавались многократным эхом. Наконец, их заставили остановиться и сдёрнули с глаз повязки. Карнач осмотрелся по сторонам. Было темно, но ощущалось огромное пустое пространство вокруг. Он едва различал множество размытых силуэтов тонких колонн, поддерживающих высокие своды, теряющиеся во тьме где-то наверху.

Потом впереди послышались шаги, и вскоре он различил неясный силуэт приближающегося к ним человека. Йорк предупредительно зажёг белый люминесцентный факел и вышел чуть вперёд. Человек подошёл ближе и остановился в нескольких шагах от пленников.

Царь Мизерис в красной мантии, накинутой на плечи, стоял, мрачно исподлобья рассматривая землян, а потом повернулся к Йорку.

— Уведите второго и передайте тюремщикам. Пусть засунут его подальше и пониже. Потом возвращайтесь. У меня будет для вас ещё одно небольшое задание.

Карнач обернулся к Валуеву, но ему под рёбра тут же упёрся ствол бластера. Один из подручных Йорка сжал его локоть и завернул руку за спину так, что заныло плечо.

— Осторожнее, Алекс, — проговорил царь, — это куда менее гуманное оружие, чем то, которым пользуетесь вы. А твоя смерть устроит меня ничуть не меньше, чем его заточение.

— Это твоя благодарность за спасение жизни? — в отчаянии бросил Карнач, увидев, как уводят его друга.

— Знаешь, — негромко проговорил Мизерис, подходя ближе. — Я не испытываю к тебе никакой благодарности, потому что уже много раз жалел о твоём глупом поступке. Иногда жизнь бывает не в радость. Отпустите его, — приказал он, и хватка сзади ослабла. — Александр Карнач разумный и хладнокровный человек. К тому же, он никогда не предаёт друзей. А любая его неразумная выходка будет стоить его другу жизни. Ты понял меня, Алекс?

— Я понял тебя, Мизерис, — ответил тот, потирая ноющий локоть. — Чего ты хочешь?

— Ничего особенного. Я знаю, что ты не предатель по натуре. Я знаю, что ты испытываешь повышенную ответственность за друзей. И я знаю, что ты умеешь молчать. Давай так. Я отпускаю тебя на баркентину, но ты не говоришь, где и как потерял своего приятеля. Можешь врать, изворачиваться или просто молчать — твоё дело. Но ни моё имя, ни имя Йорка прозвучать не должно. Никто не должен знать, что я причастен к исчезновению твоего друга. Ты меня понял?

— Зачем тебе это?

— Мне нужен заложник, — пожал плечами царь, — кто-то из вас, потому что ваша богиня сказала, что она не улетит, если здесь будет оставаться хоть один человек из её экипажа. Она прекрасна, она добра, она не бросает своих детей на произвол судьбы… Это свойство присуще женским божествам, Алекс. Я хотел оставить здесь тебя, но ты привёл с собой другого. Останется он, а ты уйдёшь…

— Хорошо, я буду молчать. Когда и под каким условием ты отпустишь его?

— Скоро придёт час Битвы, — тихо и печально проговорил царь. — Скоро наступит конец всему, но если он и вы переживёте это страшное время, у меня не будет больше нужды удерживать его. Я его отпущу без каких-либо условий. Но до этого момента ты должен молчать. Твои товарищи будут рыскать по городу, они собьются с ног, разыскивая его, будут придумывать планы и разрабатывать операции по разведке и освобождению, но ты должен будешь молчать о том, что они идут по ложному следу. Ты понял меня?

— Да…

Снова раздались шаги и, посмотрев назад, он увидел, что вернулся Йорк.

— Подержите его, — приказал Мизерис.

Наёмники тут же заломили ему руки за спину так, что он не мог и пошевелиться, а Йорк прижал к его шее сзади какой-то предмет, и Карнач ощутил резкий укол.

— Это чтоб тебе не пришло в голову нарушить своё обещание, — пояснил Мизерис. — Это имплант. Теперь мы будем слышать всё, о чём ты говоришь, и знать всё, что с тобой происходит. Любой намёк на обман, хитрость или любое другое нарушение наших договорённостей — и твой друг умрёт. Ты об этом ничего не узнаешь. Просто ты уже никогда не увидишь его. Попытка отключить или извлечь имплант приведёт к тому же. Мистер Йорк, отвезите моего старого друга туда, где вы его задержали и отпустите на все четыре стороны. Не забудьте извиниться за причинённые неудобства. Я не прощаюсь, Алекс.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Мизерис, — окликнул его Карнач, и когда он обернулся, проговорил: — Послушай, отпусти моего друга и оставь в заложниках меня.

Царь усмехнулся.

— Разве я могу так поступить с человеком, который спас мне жизнь?

— Будь ты проклят, Мизерис! — с яростью прорычал Карнач.

— Уже… — улыбнулся царь и исчез в темноте.

Известие, что стрелки нашли и поймали Эрика Ченга, пролилось бальзамом на мою измученную душу. Я уже готова была скомандовать подготовку к взлёту, когда Стэн Стаховски, пряча глаза, сообщил, что они потеряли ещё одного.

— Кого? — простонала я, не веря в то, что судьба может быть так несправедлива ко мне.

— Валуева.

Он рассказал, что они разделились и пошли обследовать указанный Кириллом район. Москаленко оставался в боте на связи. Стаховски и Хэйфэн нашли Эрика в одной из пещер, но тот оказал сопротивление и ранил командира группы. Стаховски вызвал подкрепление. Вот тогда и выяснилось, что связи с Карначом и Валуевым нет. На экранах сканеров отсутствовали их маяки. Москаленко пришлось оставить пост и самому поспешить на помощь Стаховски и Хэйфэну. Когда они вернулись к боту, таща на руках обмотанного сверхпрочной сеткой и крепко спящего Эрика, Карнач уже был там. Он объяснил, что они с Валуевым разошлись, чтоб быстрее обследовать склепы, но обратно Иван не вернулся. Карнач безрезультатно обыскал всё вокруг, после чего вернулся к боту. Когда у него спросили, почему он не выходил на связь, он обнаружил, что случайно заблокировал приёмное устройство браслета.

— Отлично, — проговорила я и обернулась к Джулиану. — Что с Ченгом?

— Полная перестройка организма на молекулярном уровне, — вздохнул тот и подошёл к Стэну. — Эрик находится в изменённом состоянии и в нормальное вернётся не скоро. Я бы поместил его в бронированную камеру.

— Но может он вспомнить всё, когда проснётся! — воскликнул Дакоста, который был здесь же.

— Вряд ли. У него нет навыка сознательной трансформации. Если б он осознавал себя, он бы сделал это ещё в пещерах. Не надо рисковать. Заприте его.

Он провёл пальцами по плечам Стэна.

— Переломы обеих ключиц. Вы принимаете кальций, мой милый? Или забыли, что у вас хрупкие кости?

— А почему так больно? — виновато спросил у него Стэн.

— Защемление нерва. Быстро в медотсек, будем готовить к операции.

Он взглянул на меня.

— Я ещё нужен?

— Ты мне всегда нужен, — печально проговорила я. — Но сейчас я тебя не задерживаю. Все могут быть свободны, кроме капитан-лейтенанта Карнача.

Дакоста, Донцов и Хок вышли вслед за Джулианом и Стэном. Карнач стоял в стороне, опустив голову. Когда я подошла, он отвернулся. Какое-то время, я внимательно смотрела на него, всё больше убеждаясь в том, что моя догадка верна.

— Что произошло, Саша? — наконец, спросила я. — Что произошло на самом деле? Я же чувствую, что ты врёшь. Что случилось с Иваном? Я никогда не поверю, что вы могли разделиться в сложившейся ситуации. Ты слишком умён и опытен для такой глупости. Так как?

Он вздохнул и посмотрел на меня.

— Мне нечего сказать, командор. Разрешите идти?

— Иди и подумай. Может, имеет смысл всё-таки рассказать правду?

— Я подумаю, — пробормотал он и вышел.

Я обернулась к окну. Снова стемнело. Ещё один день на Агорисе подходил к концу, а мы опять вынуждены были отложить отлёт.

Джулиан был занят в операционной, поэтому я забрала из медотсека дочку и спустилась в его каюту. Пока я её кормила, купала и укладывала спать, он закончил починку сломанных ключиц Стэна Стаховски и вернулся домой. Какое-то время он стоял возле колыбели и смотрел на Жулю, стягивая с плеч куртку.

— Устал? — спросила я, подойдя к нему.

— Ерунда. Простейшая операция, правда, трудоёмкая, особенно когда переломы со смещением, как в этом случае.

— Я заварила свежий чай, а Бетти принесла для тебя целое блюдо печенья с корицей.

— Мне грех жаловаться на жизнь, пока рядом столько заботливых женщин, — наконец, улыбнулся он.

Мы погасили свет, зажгли свечи и присели у камина. В каюте воцарился блаженный покой. За окнами была темнота и возникала полная иллюзия, что мы дома, на Земле, и нам нечего бояться. Эта мысль неожиданно удивила меня. А чего нам бояться? Что может случиться?

— Всё, что угодно… — неожиданно произнёс он.

Я вздрогнула и посмотрела на него. Джулиан сидел, задумавшись, и в его прозрачных, как хрусталь, глазах плясали отблески пламени.

— О чём ты? — спросила я.

Он чуть качнул головой.

— Это я так, подумал… Почему мы с тобой так стремимся улететь отсюда? Мы даже не желаем вникать в местные проблемы и дела, решительно отвергая мысль, что всё это нас как-то касается… И нам никак не удаётся сбежать.

— Тебе не кажется, что нас сознательно заманили сюда и теперь всеми способами удерживают?

— Кажется. Я только не до конца понимаю, зачем мы им нужны… Хотя, нет. Очень хорошо понимаю и именно поэтому пытаюсь улизнуть отсюда.

— Что ты имеешь в виду?

— Это только догадки, — он виновато улыбнулся. — Пока нет уверенности, я не хочу тебя тревожить этим. Хватит и того, что я сам очень встревожен. А почему ты решила, что нас удерживают здесь?

— Из-за исчезновения Ивана. Видишь ли, сначала похитили двух членов экипажа, которые обладают ярко выраженными паранормальными способностями. Их привели в изменённое состояние, а потом выбросили. Но у Вани Валуева нет никаких необычных способностей. Он попал в наше подразделение только потому, что много повидал, и его психика вполне устойчива и не даст сбой при столкновении с магией, чертовщиной и прочими ужасами. И если в двух первых случаях похитителей интересовали именно необычные способности наших людей, то в данном случае причиной явилось что-то другое. К тому же странное поведение Карнача. Он солгал об обстоятельствах исчезновения Ивана и не желает говорить правду. Если в ближайшие пару дней Иван не объявится, как Волк и Эрик, значит, его украли по другой причине.

— А по какой причине, по-твоему, украли тех двоих?

— Учитывая состояние, в котором мы их нашли, в них намеренно проявили их теневую природу, а потом отпустили. Может, потому, что они им не подошли?

— Не подошли для чего? — Джулиан внимательно взглянул на меня. Мне показалось, что в его глазах, где-то в самой глубине затаился страх.

— Не знаю, — покачала головой я. — Может, для каких-нибудь колдовских ритуалов или ещё для чего-нибудь.

Он, кажется, вздохнул с облегчением и перевёл взгляд на огонь.

— Я тоже думаю, что они что-то ищут, и эти двое их не устроили.

— Пожалуй, мне стоит запретить выход со звездолёта тех членов экипажа, способности которых связаны с магией, — проговорила я. — Но нам всё равно придётся продолжить поиски. И людей, которых я могу выпустить за пределы корабля, остаётся совсем немного. Особенно если учесть, что Мангуст занят Белым Волком, а Карнача я, пожалуй, попридержу на звездолёте, пока он не успокоится и не начнёт говорить. Придётся отправить со стрелками Хока и некоторых старших офицеров. И всё равно нам не удастся покрыть все сектора, которые хотелось бы осмотреть за день.

— У нас с Дакостой нет важных дел на звездолёте, — после непродолжительного раздумья проговорил Джулиан. — Так что один из секторов мы бы взяли на себя. Я имею в виду Храм Тьмы.

— Вряд ли это разумно, — нахмурилась я.

— Кирилл собрал максимум информации о Храме и его окрестностях, но это физика, — он спокойно взглянул мне в глаза. Его голос звучал как никогда убедительно. — Нам с Елезаром нужно побродить вокруг, чтоб обследовать это место с другой целью. Есть ли там магия, каков её источник, стоит ли её опасаться, и как ей можно будет противостоять. Если нас втянут в магические игры, эта информация может оказаться бесценной. Для подготовки к противостоянию нам необходимо знать, с чем мы имеем дело.

— Ты будешь осторожен? — жалобно спросила я, потому что понимала, что удерживать его бесполезно. Если он решил, то всё равно пойдёт, а мне почему-то вдруг стало страшно за него.

Он улыбнулся так мягко и спокойно, что тревога моя мигом растаяла. Он поставил на столик свою чашку, взял меня за руку и притянул к себе. Я моментально перебралась к нему на колени и погрузилась в ласковое тепло его объятий.

— Я всегда осторожен, ангел мой, — произнёс он тем нежным шёпотом, который пьянил меня, как вино. — А ты хранишь меня своей любовью. И нам нечего бояться, пока мы вместе. Пока мы вместе…

Утром я вызвала к себе в командный отсек Кирилла Оршанина. Как выяснилось, он уже всё знал, более того, дотошно выспросил всё, что можно, у Стэна и Тонни.

— А Сашка Карнач врёт, — уверенно заявил он. — У него концы с концами не сходятся. Когда я начал задавать ему вопросы, он вспылил и послал меня… сами знаете куда.

— Догадываюсь, — кивнула я. — И я знаю, что он скрывает информацию. Однако полагаю, что у него на это есть серьёзные причины. О них мы узнаем в своё время. А пока нам придётся самим искать Ивана. Ребята сегодня ещё раз осмотрят кладбище и каменоломни, но не думаю, что они там что-то найдут. Тебя я отпускаю в город без указаний. Сам решай куда идти и где искать, но мне нужен максимум информации, причём не только об Иване. Меня интересуют те, кто мог бы заинтересоваться оборотнем и вампиром. И выясни подробнее о сути Битвы и обо всём, что с ней связано. Кто и как выбирает участников, где их готовят, как и, главное, когда произойдёт Битва.

— Я всё понял, — кивнул он. — Через сутки вернусь. Если буду нужен, подайте сигнал на мой имплант, я выйду на связь при первой же возможности.

К нам подошёл Донцов и доложил, что группы готовы к выходу в город.

Я обернулась и отыскала глазами мужа. Он разговаривал с Елезаром Дакостой. Вид у них был довольно мрачный. Причиной тому был Эрик Ченг. Джулиан склонялся к мысли, что его нужно оставить в камере до возвращения на Землю и уже там передать специалистам. Дакоста считал, что можно попытаться нащупать с ним контакт при помощи каких-то методик, разработанных в Центре психической реабилитации космофлота. Мне состояние второго помощника казалось совершенно безнадёжным.

Одно утешало: сегодня я посмотрела записи камер слежения в помещении, где мы держали Белого Волка, и увидела, что он спал в обнимку с Мангустом. Причём, если вечером он засыпал спиной к нему, то с утра уже повернулся носом и сложил на него лапы. По крайней мере, здесь появилась какая-то надежда.

Донцов неплохо справлялся с обязанностями старшего стрелка, но всё-таки Волка мне не хватало.

Через полчаса поисковые группы разлетелись по городу. Я посадила пилотов за пульты, наблюдать за данными биолокации, чтоб, на сей раз, ни один из членов экипажа не пропал из виду, а сама сосредоточила внимание на флаере, летевшем в сторону Храма Тьмы.

Джулиан посадил флаер на краю маленькой площади перед Храмом. Эта приземистая громада торчала из земли, как обломок почерневшего зуба. Прямые угловатые линии придавали зданию торжественный и бездушный вид, а между серыми, прямоугольными в сечении колоннами, установленными в два яруса, чернела непроглядная тьма.

— Я думал, он выше, — пробормотал Дакоста, выпрыгнув из салона вслед за Джулианом.

МакЛарен не ответил. Он стоял, пристально вглядываясь в эти тёмные провалы, которые манили его своим холодом и безнадёжностью. Внезапно возникло ощущение резкого падения вниз, голова закружилась, и он пошатнулся. От этого здания струилась мощная энергия, которая окружала его, закручивала в странный водоворот и тянула внутрь, туда, где в глубине планеты располагался настоящий Храм Тьмы, которому эта невысокая постройка служила лишь одним из входов. Душа вдруг дрогнула и застонала от невыразимой тоски, а что-то тёмное в её глубине вздёрнуло вверх длинную зубастую морду и издало безумный нечеловеческий вой. Демон откликнулся, потому что зов уже достиг его ушей. На сей раз, звал не человек, его властно призывала сама Тьма.

— Пройдёмся? — спросил Дакоста, захлопнув дверцу флаера.

— Пойдём, — кивнул он и пошёл к Храму с ясным ощущением, что идёт на эшафот. Впрочем, приговор был вынесен гораздо раньше, и он знал об этом всегда. Он чуть заметно улыбнулся, чувствуя, как на лице проступают черты демона.

Дакоста ничего не заметил. Он шёл, разглядывая Храм, и, на сей раз, ничего не чувствовал, не смотря на всю свою проницательность и немалые знания. Он был слеп, а Тьма всё так же пристально следила за двумя чужаками, которые подходили к её берлоге.

— Может, зайдём внутрь? — спросил Дакоста, остановившись возле лестницы, которая вела не вверх, а вниз.

— Не надо, — возразил Джулиан. Тьма смотрела на него снизу, спокойно приглашая начать падение. — Не сейчас.

— Ладно, давай обойдем вокруг, а там посмотрим, — кивнул Дакоста. — Я думаю, что если Храм открыт, то его прихожане могут туда войти. Почему не могут войти другие? Не вижу никаких запрещающих знаков. Там внизу даже двери нет.

— Мы здесь не для этого, — Джулиан сделал последнюю попытку удержаться на краю, но в этот момент внизу кто-то появился.

Высокий черноволосый мужчина средних лет поднимался из глубины им навстречу. На нём была чёрная с серебряным галуном мантия. Приятное лицо с резкими чертами освещала вполне приветливая улыбка.

— Прошу вас, пришельцы, служители светлой Богини Неба, — заговорил он хорошо поставленным голосом и сделал широкий приглашающий жест рукой. — Окажите честь этим стенам и войдите во владения Тьмы и Покоя. Я покажу вам Святилище и артефакты Тьмы, хранящие на себе печать запредельного.

Дакоста в нерешительности смотрел на него. Жрец поднялся к ним и с улыбкой стоял, переводя взгляд с одного землянина на другого.

— Я Танирус, Главный Жрец Тьмы, — представился он. — Явление на Агорис Богини Неба мы рассматриваем как добрый знак, который приведёт нас к полной и окончательной победе. Таково предначертание, посланное нам Небесным Драконом. Потому мы рады видеть её служителей в этих стенах. Идёмте же!

Он снова сделал приглашающий жест и начал спускаться вниз.

— Идём? — спросил Дакоста. — Врага нужно знать в лицо. Нам повезло, что нас приглашают. Мы увидим всё сами.

— Ты забыл, что уже трое пропали, и двое вернулись в совершенно невменяемом состоянии?

— Брось, — отмахнулся Дакоста, возбуждённо глядя вниз. — Мы с тобой орешки покрепче, чем индеец-оборотень и китайский вампир. Если попытаются задержать нас, ты покажешь им, что они связались не с теми, с кем надо. Да и я, прямо скажем, не так уж беспомощен. Идём!

И Елезар решительно зашагал вниз по ступенькам. Джулиан поднял голову и тоскливо взглянул в небо. Ему вдруг показалось, что он больше не увидит свет таким, каким видит его сейчас, простым, чистым и прозрачным. Почему-то в памяти всплыло давнее, чужое воспоминание, как несколько лет назад этот свет вдруг открылся глазам демона через любовь. Как хлынул в его ледяную грудь поток золотого огня, нежного, оживляющего, полного шума листвы, пенья птиц, нежного трепета и бесконечного желания любить и быть любимым. Похоже, круг замкнулся. И свет готов был покинуть человеческое сердце перерождённого демона.

«Уйти?» — спросил он себя, но Дакоста был уже далеко внизу. Бросить его было нельзя. К тому же и сам он знал, что не уйдёт. Его звала Тьма, частью которой он был.

Джулиан легко сбежал вниз по ступеням и погрузился в прохладный полумрак Храма, пахнущий хвойными ароматами смоляных курений с едва уловимыми нотками сандала, из которого были сделаны широкие колонны, поддерживающие низкий потолок.

На картинке, передаваемой спутником, я увидела, как его флаер сел на краю площади возле Храма Тьмы. Потом они с Дакостой вышли и направились прямо к огромной угловатой громаде из чёрного камня. Они остановились возле самого входа в это жуткое здание, которое вдруг показалось мне входом в Преисподнюю. Мне было тревожно, и я не понимала, почему они так демонстративно стоят у самых дверей капища.

Сигнал с браслета отвлёк меня от этих беспокойных мыслей. Опустив глаза на небольшой экранчик, я увидела осунувшееся и потемневшее от двухдневной щетины лицо Мангуста.

— Командор, — проговорил он как-то очень спокойно, — Пусть кто-нибудь из ребят принесёт форму для Белого Волка. И попросите Бетти приготовить ему поесть. Он очень голоден.

Я открыла рот, чтоб спросить, о какой еде идёт речь, ведь волки едят сырое мясо, и только после этого поняла, о чём он просил в самом начале.

— Он вернулся? — радостно выдохнула я.

— Да, — чуть улыбнулся Мангуст. — Но я хотел бы сначала его помыть и накормить, прежде чем возвращать вам.

Я окинула взглядом отсек, соображая кого отправить за формой. Стрелки, старпом и Булатов улетели в город, пилоты сидели за пультами, Вербицкий был нужен для экстренной связи. Потом я заметила одинокую фигуру в углу отсека возле силового лифта, ведущего наверх в помещения стрелков.

— Саша, — окликнула я Карнача. — Быстро, комплект формы для Белого Волка и дуй вниз.

Он радостно встрепенулся и, крикнув: «Понял», прыгнул в поток, вознёсший его на два уровня вверх.

Через полчаса мы сидели в ресторане. Белый Волк, порядком исхудавший, задумчиво жевал маисовые лепёшки, которые аккуратно макал в ягодный соус. Мангуст, посматривая на него, налегал на кус-кус с пряным овощным рагу. Передо мной стояла чашка с уже остывшим кофе, по краешку которой я водила пальцем, терпеливо ожидая, когда старший стрелок, наконец, заговорит.

Из кухни появилась Бетти с большим блюдом синтетической оленины, запечённой с можжевеловыми ягодами. Поставив его возле Белого Волка, она присела за стол.

— Как ты, Волк? — ласково спросила она.

Он задумался над её вопросом, а потом кивнул.

— Это был полезный опыт, Бетти. Мне ещё предстоит осознать его. Но прежде чем я расскажу тебе, мне следует поговорить об этом со своим дедом.

— Расскажешь, когда сочтёшь нужным, — согласилась она. — Главное, что ты вернулся.

— Я вернулся бы в любом случае, — задумчиво проговорил он. — Это был вопрос времени. Просто Мангуст вывел меня коротким путём.

Мангуст кивнул.

— Ты сам мне рассказывал про путь любви и веры. Боюсь, Эрику я не смогу помочь так, как тебе.

— А что с Эриком? — насторожился Белый Волк.

— Он тоже пропал, а потом вернулся с клыками наружу, — вздохнула Бетти. — А потом пропал Иван.

Волк снова задумался, потянулся к блюду и взял большой кусок мяса.

— Зачем им Иван я не знаю, а с Эриком они сделали тоже, что и со мной.

— А что они сделали с тобой, Белый Волк? — спросила я.

Он задумался, и его золотые глаза вдруг потемнели, лишь секунду спустя я поняла, что его зрачки расширились от ужаса пережитого.

— Они надели на меня чёрную маску, и я увидел лицо Тьмы.