Двор холода и звездного света (ЛП)

Глава 4

Фейра

Радуга гудела от бурлящей работы, даже несмотря, на падающий снег.

Высшие Фэ и фейри были похожи на поток воды выливающийся из магазинов и студий, некоторые сидели на лестницах под свисающими гирляндами из хвои и остролистов*, закрепленные между фонарных столбов, некоторые счищали снег с порога в отдельные сугробы, некоторые, без сомнения, художники просто стояли на белоснежных мостовых подняв голову к серому небу, от чего их волосы, кожа и одежды, покрылись снежной пудрой.

Увернувшись от одного такого прохожего стоявшего посреди улицы — фейри у которого кожа сверкала как Оникс, а глаза были похожи на скопления звезд — я направилась к небольшой, красивой галерее, сквозь стеклянное окно, которой виднелись картины и скульптуры. Идеальное место, чтобы сделать кое-какие покупки к Солнцестоянию. Венок из вечнозеленых растений висел на недавно окрашенной синей двери, медные колокольчики свисали по центру.

Дверь: новая. Окна: новые.

Все они были разбиты и запятнаны кровью несколько месяцев назад. Как и вся эта улица.

Очень тяжело было смотреть на белоснежную каменную брусчатку ведущую к извилистой Сидре. На дорожку вдоль реки, заполненную покупателями и художниками, где я стояла несколько месяцев назад и призывала Волков из дремлющих вод. Кровь текла по этим булыжникам и на улицах не было слышно пения и смеха, только крики и мольбы.

Я сделала резкий вдох через нос, холодный воздух защекотал мои ноздри. Медленно, я выдохнула, наблюдая за кружащими клубами теплого воздуха.

Наблюдая за собой в отражении витрины магазина: едва узнаваема в тяжелом сером пальто, красно-сером шарфе, который я стащила из шкафа Мор, с большими глазами, и отрешенном взглядом.

Через мгновение я поняла, что не только я смотрела на себя.

Внутри галереи не менее пяти человек старались не таращиться на меня, просматривая коллекцию картин и керамики.

Мои щеки моментально обдало жаром, а сердце бешено закатилось, и я сдержанно им улыбнулась, прежде чем продолжить свой путь.

Было не важно, что мне что-то понравилось и не важно, что я хотела войти.

Я спрятала свои руки в перчатках в карманы пальто, когда шла по крутой улице, вспоминая свои первые шаги по скользкой брусчатке. На Веларис было наложено множество заклинаний, которые сдерживали тепло в дворцах, кафе и площадях в течение зимы, казалось, что первый снег всех пробудил специально, чтобы они могли выйти и почувствовать его холодный поцелуй.

Я действительно смогла выдержать прогулку от городского дома, желая не только вдыхать свежий, снежный воздух, но и просто ощутить волнение исходящее от тех, кто готовился к Солнцестоянию, а не просто рассеять или пролететь над городом.

Рис и Азриэль все еще обучали меня, когда могли, хотя я действительно любила летать, мысль о том, что придется подвергнуть чувствительные крылья холоду, заставляла меня дрожать.

Мало кто узнавал меня, пока я проходила мимо, моя сила надежно пряталась внутри, и большинство были слишком заняты украшением или любованием первым снегом, чтобы заметить кого-то вокруг них.

Небольшая милость, хотя я, конечно, не была против общения с народом. Как Высшая Леди, каждую неделю я и Рис принимали всех желающих в доме Ветра. Просьбы были разными от не очень важных, сломался фонарный столб с фейским светом, до очень важных, прекратить импорт товаров из других дворов, потому что это влияло на местных ремесленников.

Кто-то приходил с проблемами, с которыми Рис разбирался на протяжении веков.

Он выслушивал каждого, задавал интересующие его вопросы, а затем отпускал с обещанием вскоре отправить им ответ. Мне потребовалось несколько приемов, чтобы понять, какие именно вопросы он задавал и как он слушал. Рис не заставлял меня вмешиваться, если в этом нет было необходимости, предоставлял мне возможность влиться в ритм и стиль этих встреч и начать задавать уже свои вопросы. И начинать отвечать на письма просящих. Рис лично отвечал на каждое из них. И я теперь тоже.

Именно поэтому во многих комнатах в городском доме, были постоянно растущие стопки бумаг.

Как он продержался так долго без команды секретарей, помогавших ему, я понятия не имела.

Но когда я спускалась вниз по крутому склону улицы, яркие здания Радуги, светились вокруг меня, как мерцающее воспоминание о лете.

Веларис был отнюдь не беден, его люди хорошо заботились о городе, зданиях и улицах.

Моей сестре, казалось, удалось найти единственное, относительно близкое к трущобам место. И она настаивала на том, чтобы жить в здании, которое было намного старше Риса и остро нуждалось в ремонте.

В городе было всего несколько таких кварталов. Когда я спросила у Риса о них, о том, почему они не отремонтированы, он просто сказал, что пытался это исправить. Но переселять людей, в то время когда их дома будут снесены и заново отстроены… очень сложно.

Я не была удивлена два дня назад, когда Рис вручил мне лист бумаги и спросил, есть ли что-нибудь еще, что я хотела бы добавить к нему. На бумаге был список благотворительных организаций, которым он приносил пожертвования в день Солнцестояния, от помощи бедным, больным и пожилым людям до грантов для молодых матерей, чтобы те могли начать свой собственный бизнес. Я добавила только два пункта, это были сообщества, о которых я услышала, когда выполняла волонтерскую работу: пожертвования людям, переселенным в результате войны с Хэйберном, а также вдовам и их семьям. Суммы, которые мы выделили, были огромными, о таких деньгах я не могла даже и мечтать.

Когда-то все, чего я хотела, было достаточное количество еды, денег и времени, чтобы рисовать. И больше ничего. Я была бы счастлива, если бы мои сестры вышли замуж и продолжали заботиться о нашем отце.

Но помимо моего мэйта, моей семьи, помимо того, что я являлась Высшей Леди — сам факт того, что я сейчас жила здесь, что могла пройти через целый квартал художников в любое время…

Другая аллея разделяла улицу на полпути вниз по склону, и я повернула на нее, аккуратные ряды домов, галерей и студий. Но даже среди ярких цветов были пятна серого и пустого.

Я подошла к одному такому опустелому месту, полуразрушенному зданию. Его мятно-зеленая краска посерела, словно ее яркость потускнела от крови, когда здание разрушилось. Действительно, несколько зданий вокруг него стояли также опустевшими и полуразрушенными, окна в галереи через дорогу были заколочены.

Несколько месяцев назад я начала выделять часть своей зарплаты на пожертвования — идея поступать подобным образом все еще была совершенно невероятной — идея восстановления Радуги и оказания помощи ее художникам, но полученные шрамы все равно оставались, как на этих зданиях, так и на душах их жителей.

И холм из заснеженных щебней передо мной: кто там жил или работал? Они выжили или были убиты во время нападения?

Было много таких мест в Веларисе. Я видела их, когда раздавала зимние пальто и встречалась с семьями в их домах.

Я сделала еще один вдох. Я знала, что задерживаюсь слишком часто, слишком долго на таких улицах. Я знала, что должна продолжать улыбаться, словно меня ничего не беспокоит, словно все хорошо. И все же…

— Они вышли вовремя, — сказал позади меня женский голос.

Я повернулась, ботинки заскользили по гладким булыжникам. Выбросив руку, чтобы удержаться, я схватилась за первое, что оказалось под рукой: упавший кусок камня из разрушенного дома.

Но именно о того, кто стоял позади меня, глядящую на обломки, не заставило меня разочароваться.

Я помнила ее спустя несколько месяцев после нападения.

Я не забыла то, как она стояла за дверью магазина, держа в руках ржавую трубу и отбивающуюся от солдат Хэйберна, готовая вступить в бой ради испуганных людей, ютящихся внутри.

Слабый розовый румянец красиво светился на ее бледно-зеленой коже, ее соболиного цвета волосы доходили до груди. Она пряталась от холода в коричневое пальто, розовый шарф, обернутый вокруг шеи и нижней половины лица, а ее длинные, тонкие пальцы были в перчатках, когда она скрестила руки.

Фейри — таких я видела не слишком часто. Ее лицо и тело напоминали мне Высшую Фэ, хотя уши были длиннее моих. Ее формы были стройными и изящными, даже под тяжелым пальто.

Я встретилась с ее взглядом, яркая охра, которая заставила меня задаться вопросом, какие краски мне придется смешать и использовать, чтобы запечатлеть их сходство, и слегка улыбнулась.

— Я рада это слышать.

Тишина была прервана веселым пением нескольких людей гуляющих по улице и ветром, порывающимся с Сидры.

Фейри только склонила голову.

— Леди.

Я попыталась придумать что-то, что обычно говорят Высшие Леди, но ничего не пришло на ум, кроме:

— Идет снег.

Словно падающие снежинки могут быть чем-то другим.

Фейри снова склонила голову.

— Это так. — Она улыбнулась небу, снег цеплялся за ее волосы. — Замечательный первый снег.

Я осмотрела руины позади себя.

— Вы… вы знаете людей, которые здесь жили?

— Я помогла им. Сейчас они живут на ферме у родственников в низинах.

Она махнула рукой в сторону далекого моря.

— Ах, — все, что я смогла сказать, потом указала подбородком на заколоченный магазин через дорогу. — А что насчет этого?

Фейри посмотрела туда, куда я указала. Ее губы — окрашенные в ягодно-розовый — поджались.

— Боюсь, здесь не такой счастливый конец.

Мои ладони стали влажными от пота в шерстяных перчатках.

— Я вижу.

Она снова посмотрела на меня.

— Ее звали Полина. Это была ее галерея. На протяжении веков.

Теперь это были темные, тихие отголоски.

— Простите, — сказала я, не зная, что еще сказать.

Фейри нахмурила темные брови.

— Почему вы извиняетесь? — И добавила, — Миледи.

Я прикусила губу. Обсуждать такие вещи с незнакомцами… возможно, не очень хорошая идея. Поэтому я проигнорировала ее вопрос и спросила.

— У нее есть семья? — Я надеялась, что они выжили.

— Они тоже живут в низинах. Ее сестра, племянницы и племянники. — Фейри снова посмотрела на заколоченное здание. — Оно продается сейчас.

Я моргнула растерявшись.

— О, спрашивала не из-за этого. — Это даже не пришло мне в голову.

— Почему нет?

Ничего не подразумевающий вопрос. Возможно, более прямой, чем от большинства людей, конечно, незнакомые люди, были смелыми со мной.

— Я… какая мне от этого польза?

Она махнула мне рукой, движение было легким, грациозным.

— Ходят слухи, что вы прекрасный художник. Я могу придумать много применений для этого пространства.

Я отвернулась, немного возненавидев себя за это.

— Боюсь, что из меня не получится торговец.

Фейри пожала плечами.

— Ну, независимо от того, являетесь ли вы им или нет, вам не следует ходить здесь. Каждая дверь открыта для вас, вы знаете об этом.

— Как для Высшей Леди? — Осмелилась я спросить.

— Как для одной из нас, — просто сказала она.

Слова упали внутри меня, как кусочек пазла, который отсутствовал. Предложенная рука не подозревала, как сильно я хотела ухватиться за нее.

— Я Фейра, — сказала я, снимая перчатку и протягивая руку.

Фейри сжала мои пальцы, ее хватка была крепкой, несмотря на стройное телосложение.

— Рессина. — Не то, чтобы она улыбнулась, но в ней читалась доброта.

Полуденные колокола зазвенели в башне на краю Радуги, звук вскоре эхом разнесся по всему городу и в других башнях-сестрах.

— Я должна идти, — сказала я, отпуская руку Рессины и отступая на шаг. — Было приятно познакомиться.

Я натянула перчатку, мои пальцы уже горели от холода. Возможно, этой зимой мне понадобится время, чтобы получше освоить свои огненные дары. Научиться согревать одежду и кожу, не поджигая себя, это было бы очень полезно.

Рессина указала на здание вниз по улице-через перекресток, который я только что прошла. Это же самое здание она защищала, его стены были окрашены в малиново-розовый цвет, а двери и окна в ярко-бирюзовый, как вода вокруг Адриаты.

— Я один из художников, который использует то студийное пространство. Если ты когда-нибудь захочешь компании или помощи, я буду там. Я живу над студией. — Изящный взмах на крошечные круглые окна на втором этаже.

Я положила руку на грудь.

— Спасибо тебе.

Снова наступила тишина, и я помнила, как в дверной проем Рессина стояла раньше, охраняя ее дом и других.

— Мы помним это, вы знаете, — тихо сказала Рессина, отводя от меня взгляд. Но ее внимание упало на обломки позади нас, на заколоченную студию, на улицу, словно она тоже могла видеть сквозь снег кровь, которая текла по булыжникам. — Что вы пришли за нами в тот день.

Я не знала куда деть себя, поэтому просто промолчала.

Рессина наконец-то встретила мой взгляд, ее охристые глаза были яркими.

— Мы держимся в стороне, чтобы позволить вам иметь частную жизнь, но не думайте ни на минуту, что кто-то не знает и не помнит, кто не благодарен, что вы пришли сюда и боролись за нас.

Этого было недостаточно, даже если и было правдой. Разрушенное здание позади меня было тому доказательством. Люди все еще умирали.

Рессина сделала несколько неспешных шагов в сторону своей студии, затем остановилась.

— Есть небольшая группа, которая рисует в моей студии. Одну ночь в неделю. Мы встречаемся через два дня. Было бы честью, если бы вы присоединились к нам.

— Что вы рисуете? — Мой вопрос был мягким, как снег, падающий мимо нас.

Рессина слегка улыбнулась.

— То, что нужно рассказать.

***

Несмотря на вечернюю прохладу, спускающуюся на Веларис, люди занимались украшением города, улицы были переполнены фейри спешащими с перегруженными сумками и коробками, кто-то тащил огромные корзины с фруктами, которые продавались почти на каждом углу.

Пытаясь защититься от холода я натянула меховой капюшон, рассматривая тележки и витрины в магазинах Дворца нитей и драгоценностей, последние больше привлекали мое внимание.

Некоторые из общественных мест оставались теплыми, но часть Велариса была под воздействием мучительного ветра, из-за которого я уже пожалела, что не выбрала утром более теплый свитер. Научиться согреваться, не вызывая пламени, было бы действительно полезным навыком. Если бы у меня только хватало на это время.

Я ходила кругами вокруг одного магазина, когда чья-то рука схватила меня за плечо, и это оказалась Мор:

— Амрен будет любить тебя вечно, если ты купишь ей сапфир такого размера.

Я засмеялась, отбрасывая капюшон, чтобы увидеть ее полностью. Щеки Мор покраснели от холода, ее заплетенные золотистые волосы запутались в белом мехе на пальто.

— К сожалению, я не думаю, что наши сундуки потянут такую трату.

Мор ухмыльнулась.

— Ты ведь знаешь, на сколько мы богаты, не так ли? Ты могла бы наполнить ванну этими камнями… — она дернула подбородком, указывая на сапфир, размером с яйцо, лежащий в окне ювелирного магазина. — И едва ли опустошила наши счета.

Я знала. Я видела списки активов и до сих пор не могла даже думать об огромном богатстве Риса. Моем богатстве. Эти цифры не казались реальными. Словно это были детские игровые деньги. Поэтому я покупала только то, что мне было действительно нужно.

И теперь…

— Я ищу что-то, что могло бы порадовать ее на Солнцестояние.

Мор осмотрела витрину с драгоценными камнями, как не ограненных, так и превращенных в невероятную красоту. Некоторые сверкали, словно падшие звезды. Другие тлели, словно были вырезаны из горящего сердца земли.

— Амрен заслуживает достойного подарка в этом году, не так ли?

После того через, что Амрен прошла в финальной битве, чтобы уничтожить армии Хэйберна, какой выбор она сделала, чтобы остаться здесь…

— Как и мы все.

Мор толкнула меня локтем, ее карие глаза заблестели.

— Как думаешь, Вариан присоединится к нам?

Я фыркнула.

— Когда я спросила ее вчера об этом, она отмахнулась от меня.

— Я думаю, что это означает да или то, что он хотя бы навестит ее.

Я улыбнулась этой мысли и потянула Мор к следующей витрине, обнимая ее за талию в надежде согреться.

Амрен и Принц Адриаты официально не объявляли о своих отношениях, но я тоже иногда вспоминала об этом… о том моменте, когда она променяла свою бессмертную оболочку, а Вариан пал на колени перед Котлом.

Существо из пламени и серы, из другого мира, вершащее жестокий суд, палач для беззащитных смертных. Пятнадцать тысяч лет, она торчала в этом мире.

И не любила так, чтобы изменить историю, судьбу, пока не появился белокурый Принц Адриаты. Или, по крайней мере, не любила так, как оказалось она могла любить.

И после всего они так и не объявили об отношениях. Но я знала, что он тайно навещал ее в этом городе. В основном потому, что по утрам Амрен влетала в городской дом, ухмыляясь, словно кошка.

Но за то, от чего она была готова уйти, чтобы мы могли спастись …

И в этот момент мы с Мор одновременно увидели…

— Вот этот, — заявила она.

Я уже направилась к стеклянной входной двери и когда мы вошли серебряный колокол весело звенел.

Владелец магазина был удивлен, но очень рад, когда мы указали на драгоценность, и быстро положил ее на черную бархатную подушку.

— Это идеально, — вздохнула Мор, камни отбрасывали блики и горели от скрытого внутри огня.

Я провела пальцем по прохладному серебряному каркасу.

— Что ты хочешь в качестве подарка?

Мор пожала плечами, ее тяжелая коричневая шуба подчеркивала ее глаза.

— У меня есть все, что мне нужно.

— Попробуй сказать это Рису. Он говорит, что Солнцестояние для того, чтобы не получить подарки, которые тебе нужны, а для того, чтобы получить именно то, чего ты никогда не купишь себе сам.

Мор закатила глаза. Несмотря на то, что я хотела сделать тоже самое, я спросила еще раз:

— Так чего же ты хочешь?

Она провела пальцем по ограненному камню.

— Ничего. Я… мне ничего не нужно.

Возможно, она не была готова просить о чем-то.

Я снова посмотрела на драгоценность и небрежно спросила:

— Ты посещала Риту в последнее время? Есть кто-нибудь, кого ты могла бы пригласить на ужин в день Солнцестояния?

Мор взглянула мне в глаза.

— Нет.

Это было только ее дело, когда и как сообщить другим о чем она рассказала мне во время войны. Когда и как рассказать об этом Азриэлю.

Моя единственная роль во всем этом состояла в том, чтобы просто быть рядом с ней, поддерживать ее, когда она в этом нуждалась.

И я продолжила.

— Что ты купила для остальных?

Она нахмурилась.

— После стольких подарков за все столетия, это было настоящей занозой в заднице, отыскать для них что-то новое. Я уверена, что у Азриэля уже целый ящик кинжалов, что я подарила ему на протяжении веков и которыми он никогда не пользовался, но он слишком вежлив, чтобы выбросить их.

— Ты правда думаешь, что он сможет променять на что-то Правдаруб?

— Он отдал его Элейн, — сказала Мор, любуясь колье из лунного камня, сверкающем в стеклянной витрине.

— Она вернула его, — добавила я, не сумев заблокировать всплывшую картинку, как черное лезвие, пронзает горло короля Хэйберна. Но Элейн отдал ее обратно-после битвы она положила его в руки Азриэля, точно так же, как он дал его ей раньше. А потом ушел, не оглядываясь.

Мор напевала себе под нос. Ювелир вернулся через мгновение, и я подписала чек на покупку, стараясь не съеживаться от огромной суммы денег, которая просто исчезла с последним штрихом золотой ручки.

— Говоря о наших Иллирийцах, — сказала я, когда мы вышли на шумную Дворцовую площадь и обошли красную тележку, в которой продавался горячий шоколад, — Что, черт возьми, я могу подарить им?

У меня не хватило смелости спросить, что мне приобрести для Риса, так как, несмотря на то, что я очень обожала Мор, было как-то неправильно спрашивать у другого человека совета о том, что купить своему мэйту.

— Ты можешь достать для Кассиан новый нож, и он расцелует тебя за это. Но Аз, вероятно, предпочел бы остаться вообще без подарков, просто чтобы избежать повышенного внимания при их открытии.

Я засмеялась.

— Точно.

Рука об руку, мы продолжили свой путь, ароматы обжаренного фундука, сосновых шишек и шоколада перемешались с запахом соли, лимона и вербены, заполняя город.

— Планируешь ли ты навестить Вивиан во время Солнцестояния?

В те месяцы, после войны, Мор поддерживала контакт с Леди Зимнего двора, возможно, вскоре, она ей и станет, если Вивиан что-нибудь придумает. Они были подругами на протяжении веков, пока правление Амаранты не разорвало дружбу, и хотя война с Хэйберном была ужасной, одной из положительных вещей из нее было возрождение их общения. Рис и Каллиас все еще поддерживали теплые отношения, но казалось, что связь Мор с мэйтом Высшего Лорда Зимы станет неким мостом между нашими двумя дворами.

Моя подруга тепло улыбнулась.

— Возможно, через день или два. Их празднования длятся целую неделю.

— Ты была на них раньше?

Она покачала головой, золотые локоны заблестели в фейском свете фонарей.

— Нет. Они обычно держат свои границы закрытыми, даже для друзей. Но благодаря правлению Каллиаса и Вивиан, они иногда бывают открытыми.

— Я могу только представить их торжества.

Ее глаза засветились.

— Вивиан рассказывала мне о них. По сравнению с ними, наши гулянья скукотища. Танцы и пьянства, пиршества и подарки. Огромные костры, сделанные из целых стволов деревьев, котлы полные глинтвейна, звучание тысячи менестрелей по всему дворцу, звон колокольчиков на больших санях, запряженных прекрасными белыми медведями.

Она вздохнула. Я повторила за ней, образ, который она нарисовала, парил в морозном воздухе между нами.

Здесь в Веларисе, мы будем праздновать самую длинную ночь в году. На территории Каллиаса, казалось, праздновали бы и на протяжении всей зимы.

Улыбка Мора померкла.

— Знаешь, зачем я нашла тебя?

— Чтобы прогуляться по магазинам?

Она толкнула меня локтем.

— Мы идем в Вытесанный город сегодня.

Я поежилась.

— Мы, это все мы?

— Ты, я и Рис, по крайней мере.

Я подавила стон.

— Зачем?

Мор остановилась у лавки с шарфами.

— Традиция. В преддверии Солнцестояния мы совершаем небольшой визит во Двор Кошмаров, чтобы пожелать им добра.

— Это точно обязательно?

Мор мрачно кивнула продавцу и продолжила.

— Как я уже сказала, это традиция. Поощрять добровольное подчинение. Или то, что у нас осталось. Особенно после битв этим летом, это не повредит.

Кейр и его армии Темнокрылых тоже воевали.

Мы прошли через густонаселенное сердце Дворца, под решеткой из фейского света, мерцающего над головой. Из дремлющего, тихого места внутри меня, в голове промелькнула картина. Холод и Звездный свет.

— Значит, вы с Рисом решили рассказать мне об этом за несколько часов до отъезда?

— Рис отсутствует весь день. Я решила, что мы пойдем сегодня вечером. Так как мы не хотим испортить настоящее Солнцестояние посещением этого двора, сегодня это будет, как нельзя лучше.

Оставалось еще много дней до Солнцестояния, чтобы сделать это. Но лицо Мор было серьезным.

Я продолжила настаивать на своем.

— Ты присматриваешь за Вытесанном городом.

Она так же хорошо управляла им, когда Риса там не было. И справлялась со своим ужасным отцом.

Мор почувствовала это в моем заявлении.

— Эрис будет там сегодня вечером. Я услышала это от Аза сегодня утром.

Я молчала, ожидая продолжения.

Карие глаза Мор потемнели.

— Я хочу убедиться, как уютно устроились он и мой отец.

Для меня это стало достаточно веской причиной.