До начала поединка первых полуфиналистов оставались секунды. Большая часть толпы ставила на дикого, когда я поставил свой артефакт против артефакта мага, который так же поставил на перевёртыша.
— Уверен? — хитро улыбнулся Бурдин, протягивая и показывая мне ярко-оранжевый шар на цепочке. — Девиант слабоват, даже для такого мусора, как перевёртыш.
— Но-но-но! — тут же воскликнул Владимир Петрович. — Жень, я же не называю тебя надменной выскочкой с наманикюренными ногтями!
За реакцией мага можно было смотреть бесконечно. Оскорбился, нахохлился и возмутился. Три этапа принятия издёвки над собой и всё это за короткий промежуток времени.
— А ты попробуй, — оскалился он, но бой был начат.
Всем вниманием наша троица обратилась к клетке, где началась полноценная заваруха. Девианта объявили мутантом, и я это прекрасно слышал. Только вот ему это никак не мешало пользоваться своей силой.
Телепат, очевидно, предсказывал каждый удар дикого, а сам же наносил хлёсткие удары кулаками, то выбивая дурь из дикого, то зубы. И даже несмотря на то, что у него не было никакого вооружения, как, например, у меня, он явно доминировал над своим противником. И толпе это очень не нравилось.
За минуту, которую девиант провёл в клетке, от дикого почти ничего не осталось. Нет, не в плане, что тот его убивал, нет. Он выматывал его, и я профессиональным взглядом понял стиль боя бойца.
— Боксёр, — улыбнулся я. — Такому наплевать на то, сколько когтей и зубов у противника. Так что, — повернулся к Бурдину, — прощайтесь со своим артефактом.
— Не так быстро, Ярослав, — ответил на это Бурдин, кивая в сторону клетки, где… произошла драма. Подобие тигра, в попытке выбраться из-под боксёра, который почему-то решил сменить стойку на борьбу, вцепился тому зубами в глотку. А затем просто со всей силы сжал челюсть.
Брызги красной жидкости были такими сильными, что сначала и не было понятно, выжил носитель или нет. Но когда перевёртыш мотнул головой, а тело «боксёра» улетело в другой конец арены, толпа ахнула от «драмы».
— Черт, — пробурчали одновременно я и Владимир Петрович.
— Как показывает практика, — довольный исходом Бурдин, не мог не мозолить глаза своей улыбкой, — я всегда оказываюсь прав.
Протягивая артефакт магу, я постарался не смотреть ему в глаза, чтобы у меня не появилось излишнего желания дать ему по морде. Маг, за что ему отдельное спасибо, соизволил не ляпнуть что-либо лишнее. И преспокойно рассматривая артефакт, он вдруг заявил:
— А ты что, никогда им не питался?
Я и Владимир Петрович одновременно повернулись к Бурдину.
— Не, просто боевые артефакты не заправляются, это расходный материал убийственной мощности…
Когда рука Евгения Михайловича соскользнула с цепочки, за которую он держался, к кристаллу, его дёрнуло так, словно током ударило. Чего… к слову, быть не должно.
— Ненормальная какая-то вещица, — удивился маг, но трогать кристалл не перестал.
Его хватило ненадолго. Он раз двадцать пытался коснуться граней артефакта, но из раза в раз, как мне показалось, разряд был всё сильнее и сильнее. Наконец он просто положил его на край балкона и заявил:
— Ставлю его на следующий поединок.
— Мне нечего ставить, — развёл руками я. — Увы, это единственная дорогая вещь, которая у меня есть.
Судя по недовольному взгляду Бурдина, ответ его не устраивал, но ставку вместо меня предложил Жожоба. Поставив… меня. То есть, мою службу.
И не совсем поставил, а позволил мне сделать это, так как я теперь наёмник в его «группе».
Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. И на следующую пару, которую я опять же, не успел рассмотреть, Евгений Михайлович поставил на дикого.
В роли дикого была когда-то женщина. С формами, как говорится, но с лицом ведьмы. Её длинные когти, скорее всего, как и мои, могли разрезать тонкий металл. Но не это было в ней изюминкой, а хвост с острым шипом на конце.
Такой тип дикого я уже видел. «Спутница по жизни» Вадима, которую пришлось убить в стенах университета.
— Ставлю на дикого, опять, — улыбнулся маг. — Увы, тебе остаётся только девиант.
Когда я увидел девианта, то и сам понял выбор Бурдина. И… пожалуй, я бы тоже поставил на дикого.
В арену вышел уже знакомый мне девиант с длинными волосами и белоснежным лицом. Альберт… или же — Альфа, как он сам себя любил называть, собственной персоной.
— Какого чёрта? — это было единственным, что я позволил себе сказать.
Степень моего удивления, пожалуй, вышла за пределы нормы, а всё потому, что я взглянул на его сердце. Оно было в разы сильнее, чем до момента нашей встречи, словно он…
— Он находится под концентратом, верно? — я повернулся к Владимиру Петровичу, на что тот молчаливо кивнул. — И сейчас он получил…
— Новую порцию, — ответил Бурдин. — У нас есть три девианта, на которых подобного рода усиление действует лишь на определённый срок, не вызывая мутации, пусть и не закрепляя свой эффект.
— То есть, вы хотите сказать, что придумали… что-то типа анаболиков?
— Анаболики, подзарядку, как только мы её уже не называли, — заговорил Жожоба. — Действует всего два-три часа. Эксперимент длится чуть больше месяца, но результат пока такой, какой он есть. Но…
Он хитро посмотрел на Бурдина, который был в курсе дел и поэтому ставил на дикого и заявил:
— Сейчас он получил усилитель с новой пробой дикого. Той самой, которую заполучил ты, Ярослав, для нас.
По лицу мага было видно, что он в растерянности. Спустя пару секунд маска удивления сменилась на злобу, и мы одновременно повернулись к арене. Комментатор в эту же секунду объявил начало боя и тут всё закрутилось.
Девушка с шипом на конце хвоста, оказалась весьма резвым противником. В её движениях была лёгкость и грация, которых не было в «образе» перевёртыша. Последний то и дело просто прыгал, вкладывая в каждый прыжок часть своей массы.
Альберт, к слову, двигался быстро, предугадывая почти каждое движение противника. И вроде бы сначала, казалось, что их силы равны, но под восторженный «вах» Евгения Михайловича, поединок перешёл на новые скорости.
Дикая стала ещё быстрее и более смертоноснее. Её шип двигался так, словно жил своей жизнью, нанося колющие удары в самых непредсказуемых моментах.
То она влетела всем телом вперёд в то место, где только что стоял девиант, то при повторном выпаде она подтормаживала и делала шаг в сторону, обрушивая три, а, может, четыре атаки своим хвостом.
Это было быстро, особенно для тех, кто стоял вокруг клетки, но не настолько, чтобы её можно было считать слишком опасной. Но и для Альберта она была всё же не совсем равной соперницей. За две минуты их пляски на его лице уже насчитывалось чуть больше пяти порезов, плечо кровоточит, а нога, кажется, время от времени теряла опору. Словно она перебила ему сухожилия хлёсткими ударами.
Я видел, что он пользуется силой, скорее всего, телепата, и не знаю, может, принуждения, может, ещё чего, в общем, дикая иногда ошибалась. Но то ли Альберту не хватало боевого опыта, то ли «симбионт» внутри дикой был сильнее его…
Не получалось у него победить. Сколько бы он ни старался. Погодите… а старался ли вообще?
Я увидел лишь один удар и тот, хоть и пришёлся в область виска кулаком, но не вырубил её.
Но я не представлял, насколько сильно ошибался. И Бурдин не представлял.
Зато старик, сидящий рядом с нами и довольно улыбающийся в этот момент, знал исход поединка наверняка, что позволило мне отыграться и не попасть впросак.
— Что это с ней? — завопил Евгений Михайлович, чуть ли не свисая с балкона. — Она еле движется!
Сосредоточившись на дикой, я увидел то, чего никак не ожидал — крупицу силы Альберта прямо на её виске, который сначала был просто малозаметной точкой, а затем попросту перерос в большой комок сплетений, который, судя по всему, проник прямо в мозг.
Она стала медленной, она стала ошибаться, и в скором времени «Альфа» в какой-то дикарской манере просто оторвал ей то место, чем она думала. Вызвав при этом восторженные выкрики победителей.
Бурдин в этот же момент протянул мне мой артефакт обратно, но мутант, сидящий за нами, решил подкинуть ещё одну идею.
— Финальный поединок будет равным, — мы повернулись на его голос и увидели улыбку. — Третья попытка, что думаете?
Я был против всеми руками и ногами, а вот мага было не остановить. Его желание лёгкой наживы, как мне показалось, было превыше здравого смысла. Может, конечно, его так сильно задел «интерес» насчёт моего артефакта, который кусался, а может…
Он просто не умел проигрывать. Хотя кто знает, что у него там творится в голове.
— Как вы понимаете, вы не можете поставить на одного и того же… — начал было сильнейший мутант нашего региона, но Бурдин в ту же секунду перебил его, делая свою ставку.
— Ставлю на носителя! На нашего подопытного!
— Ну нет, Жень, — улыбнулся Владимир Петрович. — Дай-ка сделать выбор Ярославу, а то… и так нечестно.
— Нечестно то, что ты меня не предупредил о новом этапе, — озлобился маг. — А так, всё честно!
— Ставлю на дикого, — пожав плечами, сказал я. — Так что пускай довольствуется своим выбором.
Моя подачка вызвала смех у мутанта, который почти сразу же потребовал объяснений моего выбора. Отвечать ему, что чутьё мне говорило это, я не стал. Промолчал и, улыбаясь, пригласил кивком Бурдина к просмотру.
Бой, к слову, должен был начаться через пять минут, поэтому я высматривал парочку Лосева-Жуков, которые растворились почти сразу, как Альберт победил.
Красные цвета вперемешку с синими замелькали по другую сторону от клетки. Сосредоточив всё внимание на двух магах, я смог понять, что сместились они не просто так. Маша, то и дело кивками указывала на наш балкон, словно показывая меня. А её «друг» только и деле, что кивал.
О чём они говорили, увы, я не знал, но что-то мне это сильно не нравилось. Учитывая обстоятельства, убийца наёмников так и не был найден. А хвостов и подозрений, увы, было слишком много.
К слову…
— Владимир Петрович, — я повернулся к мутанту, который что-то яростно печатал в телефоне. — А вы, случайно, не знаете, у Гнездиловых в роду есть ещё один ребёнок? Ну, кроме четвёрки средних магов?
— Есть, — ответил за него Бурдин. — У него в семье даже имени нет. Просто — пятый.
— Серьёзно? — удивился я. — А почему…
— Он болен и очень серьёзно, — нетерпеливо ответил маг, даже не глядя на меня. — Его симбионт умирает вместе с его телом, поэтому его видели лишь единицы. Да и те, подобие лекарей и не больше.
— А вы видели?
— Разумеется, семья Гнездиловых одно время были под моей опекой. А к чему ты ими заинтересовался? Это всё твоё задание?
— Уже не моё, — парировал я. — Я же теперь…
Хотел было сказать: «собственность», но комментатор объявил о начале финального поединка.