Дворянство. Том IV

Глава 32

Мне казалось, что подобные поисковые задания будут на манер каких-нибудь стандартных детективов. Где главный герой либо в одиночку, либо с напарницей ходят по горячим следам и опрашивают свидетелей. Но на самом деле всё было совершенно по-другому.

Меня повезли в некий центральный офис, где располагалась рабочая зона судьи. И на самом деле это оказалось самой обычной прокуратурой в прямом смысле этого слова.

Вывеска на здании априори вызывала уважение и страх у всякого прохожего, а уж у меня тем более, учитывая, что раньше я планировал закончить юриспруденцию и устроиться в подобное место. А сейчас… да, мне не светит работа в подобных структурах.

На входе в здание нас встретила охрана в черных, строгих костюмах с табельным оружием за поясом. А внутри, сразу после двери, на рамке пришлось немного повозиться. Сколько бы я ни проходил вперёд-назад, во мне что-то звенело. И, раздевшись по пояс, в последней попытке я всё равно не добился успеха. Словно внутри организма был какой-то металл.

Судья, устав ждать, просто скомандовала пропустить меня под её ответственность. А затем, то же самое проделали с Лаане. Который, разумеется, не раздевался, но звенел так, словно ложками был обвешан с ног до головы.

Вот же ж… разве нельзя было сразу меня пропустить? Зачем устраивать все эти одевания-переодевания?

Я повернулся с этими мыслями к женщине в белом и отметил в её взгляде то ли мелькнувшую заинтересованность, то ли оценивание меня. А может, это было и что-то другое.

А затем… нас ждала череда лестниц, лифтов и коридоров. Где в конце пути нас встретили роскошные двери из красного дуба, пройдя через которые я оказался в месте, где не пахло справедливостью и правосудием. Тут явно пахло богатством, что подразумевало собой лишние финансы. Не совсем честные, может.

Или же я что-то про судью не знаю?

Меня усадили за длинный стол переговоров, где во главе уселась женщина, я — прямо напротив неё, а Эдвард Тойвович по праву руку от меня. Хотя, как мне казалось, всё должно было быть иначе. Всё-таки он выше меня.

Собственно говоря, с этого судья и начала.

— Меня сильно удивил тот факт, — она сощурилась, всматриваясь в меня, — что ты за такой короткий промежуток времени стал сильнее остальных.

— Кого остальных? — удивился я именно такой постановке вопроса.

— Сильнее своих руководителей, — ответила она. — Эдвард Тойвович тебе больше в подмётки не годится.

— Я бы ещё поспорил, — начал было Лаане, — но не могу отрицать очевидного, хоть у него опыта поменьше моего, но он в разы стал сильнее. Боюсь, я не справлюсь с ним. Точнее, долго не простою.

Меня немного удивило такое заявление. А уж тем более, от своего бывшего руководителя. Однако я это никак не прокомментировал.

— И сильнее Владимира Петровича. Стал, по крайней мере.

Вот тут я уже не выдержал. Я сам в этом убедился только сегодня, когда увидел. И получается, эта судья поняла это сразу, как только увидела нас вместе?

— Откуда вы… — начал было я, но тут же решил поправить мысль. — С чего вы это взяли? Почему вы решили, что я сильнее…

— Ты и меня сильнее, — улыбнулась она. — Я такой же девиант, как и ты, Ярослав, только с другими способностями телепатии, не такими сильными, как у тебя. Я не могу контролировать сознание другого существа, я не могу уничтожать создания магического проявления в самом начале. Ты — уникум. Самый настоящий.

Вот теперь я точно удивился. Да посильнее обычного. Откуда это она… повернулся к Лаане, увидел его самодовольную физиономию и сам всё понял. Старик проговорился и сделал это давно.

Ну ты и сволочь, Эдвард Тойвович…

— У меня есть, скажем так, способность сравнения. Я сравниваю существ относительно друг друга и относительно себя. Когда вы с Жожобой стояли вместе, я сама сначала не поверила своим глазам. Но затем… Ярослав, скажи мне, как ты смог так быстро развиться?

— Секрет фирмы, — хмуро ответил я. — Почему вы… хотя, чего я спрашиваю. Вы и сама девиант, поэтому решили мне жизнь не портить.

— Но с удовольствием испорчу её Владимиру Петровичу, — резко сказала она. — За смерть Бурдина его ждёт трибунал. Но я знаю, что смогу найти лишь косвенные улики.

Сегодня что, череда удивлений?

— Если вы настолько уверены в своей правоте, почему не попытались его арестовать?

— А толку? — ответил за судью Лаане. — Во-первых, даже вдвоём с ней, — он явно говорил про себя, а не про меня, — у нас опыта ведения боя в десятки раз меньше. С тобой шансы становятся чуть больше, но не менее прозрачные. Обвини его сейчас и город лишится сильного мутанта, девианта и, пожалуй, сильнейшего девианта, которого я когда-либо видел.

Тут я спорить не стал. Я и сам понимал, что мне нет равных по силе, но не по опыту. И, кажется, понял, почему они тянут время.

Но я ошибался. Я предполагал, что им нужно больше улик, чтобы привлечь ещё больше людей, но план этих двух носителей был совершенно другим.

Началось всё с простого вопроса, где Михаил Аляев, точнее, Кактус. А затем я уже сам додумал их мысли.

Симбионт внутри меня помнил противников, но не мог передать знание ведения боя на все сто процентов. Ибо моё тело другое. Слабее… хотя нет, не слабее, не такое опытное — так будет правильнее. И эта особенность моего симбионта и есть ключ к победе.

— Нам нужно выставить тебя против разносортных мутантов и магов, чтобы твоё тело вспоминало, как драться с тем или иным типом.

— Так ведь Жожоба мутант, а не маг, — пожал я плечами. — Толку-то от магов?

— Хитрость и мудрость, — заговорила судья. — Как мне подсказывают мои шпионы, ты давно перешёл предел тела с тем или иным типом. Ты даже с эволюционировавшими дикими уже сражался. Да и с более равными соперниками. Теперь же тебе нужно победить каждого мага из четырёх стихий. И каждого сильнейшего мутанта из трёх категорий.

— Категорий? — удивился я. — Что это за категории у мутантов?

— Сила, — начал Эдвард Тойвович, — ловкость и техничность. Это и есть основы любого боевого мутанта. Во Владимире Петровиче скрываются все три основы, в тебе же… спорно, конечно, но техничность есть.

— И где мне найти таких соперников? — недоумённо посмотрел я на них.

— Время покажет, — пожала плечами судья. — Сейчас мы направимся в дом Лосевых, где тебе предстоит бой против главы семейства. Как бы эта семья нас ни раздражала своим высокомерием, Лосев — сильнейший маг огня в регионе.

Я хотел было спросить, уверена ли она в этом на сто процентов, но стоило мне вспомнить, что она имеет навык сравнения, как вопрос отпал сам собой.

Но и это было ещё не всё. Я мало себе представлял, что глава целого рода неожиданно согласится драться с наёмником, временно работающим на администрацию носителей. Хотя и тут был ответ.

— Ты слишком прямолинейный и невоспитанный, — улыбнулся Лаане. — Поединок состоится по вызову Лосева, тут… я даже не сомневаюсь в твоей манере вести разговор, чтобы привести к такому результату.

Когда за мной и Лаане приехала машина, судья решила сказать ещё пару вещей. По её словам, итог был один. Либо я собственноручно уничтожаю Жожобу, либо… либо я сам подведу его под суд. Но уже суд двух великих существ.

Меня ждёт весьма странная встреча с представителями этого мира. Она за концовку разговора не один раз упомянула мне о богах. О тех самых первопроходцах мира носителей, которыми, со слов уже Эдварда Тойвовича, были изначально два учёных.

Мир носителей симбионтов начался с самого обычного ледника, где отечественные полярники откопали что-то неведомое этому миру. Это неведомое привезли на континент и разморозили, впоследствии чего началась самая настоящая эпидемия. Ну, как думали раньше.

На самом деле, инопланетное существо начало уничтожать то, к чему касалось. Пока не нашло идеальное тело. Два идеальных тела, которые оказались способны стать носителем. Что и остановило эпидемию.

А затем… несколько веков эволюции и как результат, весь мир, относительно, разумеется, переполнен носителями. История, пожалуй, достойная стать блокбастером кинематографа, но боюсь, что «боги» не позволят подобному всплыть.

Хотя… кто их знает? Диких же они допустили, как и девиантов. Кто знает, что у них на уме на самом деле.

— Ярослав, — Эдвард Тойвович повернулся ко мне, когда мы приехали на территорию особняка Лосевых. — Я тебя прошу только об одном: не убей Лосева. Покалечить можешь, если силу не рассчитаешь, но не смей убивать. Он нужен нашему обществу, очень нужен.

— Понял, — сухо ответил я, а затем… — Эдвард Тойвович, Жожоба одурманил вас, когда вы отдали меня под его опеку. Те самые мутанты, которых он вам отдал, и были ключом к вашему…

— К моему разуму, — улыбнулся Лаане. — Знаю. И понял это сразу, как он пришёл ко мне.

— Тогда, — начал я, — почему вы это допустили? Я же полезный наёмник, разве нет?

— Полезный, тут я даже спорить не буду, — улыбнулся тот. — Но дело ведь не только в ключевой единице или в полезном сотруднике. Я дал тебе то, что смог. Я дал тебе максимум моих возможностей и опыта. Хоть ты толком-то ничем и не занимался, кроме ловли диких.

— Я кофе научился варить! — воскликнул я.

— И это тоже, — тепло, по-приятельски улыбнулся тот. — Рано или поздно ты бы сам захотел уйти. Тем более что тебе сулит гораздо более серьёзное будущее, чем быть просто головорезом. Возможно, хотя нет, невозможно. Ты уже сильнейший девиант за всё время, пока я живу на этом свете, и явно станешь ещё сильнее. Работа наёмником просто затормозила бы тебя рано или поздно, и ты всё равно ушёл бы в свободное плавание. А так ты получишь долгожданный опыт за короткий промежуток времени. Заодно очистишь мир от такой грязи, как Жожоба и ему подобные.

— А как же Бурдин? Он не такой?

— Он был таким же и его не один раз предупреждали о том, что его ждёт в итоге. Он и был тем самым шпионом или, в понимании Петровича, крысой, которая рассказывала обо всех его планах. Как показывает практика, подобные приближенные «злодея» долго не живут. Евгений Михайлович же продержался десять лет. И как показывает практика, Жожобу пора остановить. Пока он не выпустил в этот мир что-то пострашнее, чем просто изменённые дикие.

— Те, кто почувствовал потолок и пытаются прыгнуть выше, идут на безумства, — риторически протянул я. — А он понимает, что может стать ещё сильнее…

— Обычно, такие, как он, но с мозгом в голове, а не соломой, не развиваются сами, а развивают других. А этому дураку просто скучно. И его скука приведёт к неминуемым проблемам. Как для него, так и для всех нас.