Дворянство. Том IV

Глава 30

Концентрат настиг меня ночью. Точнее, не настиг, а я «пожелал» испить его, чтобы стать сильнее.

Учитывая, что беседа с Кактусом и Аней закончилась на недоброй ноте, где «ребята» мирно пошли спать, а я замер с пониманием того, что Жожоба рано или поздно возьмётся за меня, я заперся в ванной комнате, где откупорил бутылёк с бело-серой жидкостью и, не сомневаясь в своём поступке, выпил её.

Процесс перемены чего-то внутри меня не заставил долго ждать. Но в этот раз всё было не так, как это было с силой жнеца или с силой дикого.

Меня чуть не вывернуло. Словно желудок намекал, что не ту еду он просил. А затем, когда вмиг мне показалось, что процесса никакого нет, я подошёл к раковине, облокотился на неё и посмотрел на себя.

Моё лицо было белее мела, зубы белоснежные, словно я только-только вышел от стоматолога, а глаза… пылали красным. Словно я сам стал свидетелем того, что со мной творится во время перемен. По лицу в следующую секунду пробежала рябь, а после, пришла, будто где-то задержавшаяся боль.

Не такая, как была раньше, нет. В разы сильнее. По каждой клеточке, по каждому нерву прошлись импульсы «иглоукалывания». Словно я лёг на очень большое количество битого стекла. И с каждой секундой боль только усиливалась.

Мозг в этот момент пытался отказаться воспринимать эти приступы и просто попытался отключить меня. Но у него не вышло. Тем не менее я просто замер, словно стал камнем, не чувствуя ничего. Только наблюдая за переменами, которые отражались в зеркале.

Лицо менялось. Не в том смысле, что менялось внешность, а в плотности, что ли. Мне казалось, я вижу, как что-то нарастает под кожей, словно создавая защиту. Следующим этапом были мои руки — пальцы и когти, если быть точнее.

Я опустил голову, посмотрел на новинку в своём теле и если бы мог присвистнуть, то сделал бы это. Они стали длиннее и блестящее. Больше не было этих кошачьих. Теперь когти стали чёрными и блестящими, как вулканическое стекло. И что-то подсказывало мне, что они стали в разы смертоноснее.

А затем боль вновь вернулась. Мне пришлось сесть на пол, чтобы не шлёпнуться после очередного приступа и больше десяти минут я корячился, молясь, чтобы это всё поскорее прекратилось.

И когда боль ушла, понял одну немаловажную вещь, я устал. Чертовски сильно устал и я давным-давно нормально не высыпался. Всё-таки теперь мне не требуется вставать в такую рань, чтобы бежать в кафе или в университет.

Стоило мне выйти, зайти в комнату и коснуться лицом подушки, как меня накрыло «сладостным» сном. Я этого ждал очень долго… долго…

«Долго! — зазвучал голос симбионта в кромешной темноте. — Ты долго развиваешься, учитывая обстоятельства!»

«А как я могу ускориться? — удивился я, понимая, что поспать мне не дадут даже во сне. Вот кто бы знал, что и такое возможно⁈ — Дела, обстоятельства, социум, что я могу ещё сделать?»

«Например, поскорее решить проблему со своим котом. А затем начинать действовать».

«А при чём тут кот? Он же, как ты говорила, ограничитель, который сдерживал тебя».

«Сдерживал — ключевое слово… — начала она. — Сдерживал! Теперь это не так! Что ты понял за последний свой поединок?»

«Ну… — замялся я. — Что могу пожирать симбионта на расстоянии».

«Пожирать! — закричала она. — Вот именно, что пожирать! Ты можешь съедать чужого симбионта, а не просто покусать и отпустить. Понимаешь, что ты можешь делать?»

«Нет, — честно признался я. — Суть слова-то понятна, но как этим…»

«Ты можешь лишать носителя его силы. Навсегда! Если ты не дожрёшь симбионта, понятное дело, что он рано или поздно обретёт свою силу. Но тем не менее, такой способности нет ни у кого! Даже у самопровозглашённых богов, понимаешь?»

Причём когда мой симбионт заговорила о богах, в голосе её так и сквозило презрение к ним. Этого мне ещё не хватало.

«Это как-то слишком сильно…»

«Тебе нужно развивать эту способность. Ведь вместилища под питание у тебя почти нет. Слышал о таком понятии, как… растягивать желудок? Несомненно, слышал, я слышу твои мысли. Эта способность приведёт тебя на верхушку пищевой цепи. Ты уже сильнейший девиант, как я думаю, и можешь стать ещё сильнее».

«Но для чего? — я искренне не понимал, зачем мне становится сильнее. — Я и так способен выжить в различных условиях, командировка, да и, в целом, способности мне это показали».

«Ты заметил, насколько легко ты предсказываешь соперника? Заметил, как изменилась твоя реакция? Это всё сила, моя сила, которой ты научился пользоваться. Мог ли ты раньше, будучи бойцом, так ловко отражать удары и моментально контратаковать?»

«Нет, разумеется, — согласился я. — Но ты так и не ответила».

«Чтобы получить покой и своё место в этом мире. Может, у тебя получится сколотить стаю из таких, как ты, может, получится сделать нечто иное… твоя цель — получить островок в этом океане безумств, получить покой, которого я так хотела раньше, но ограничитель, да и сам Михаил не давал мне это сделать. Мы похожи, мы оба хотим тишины. Но её не добиться, если не взять всё в свои руки!»

На этом сон закончился, но не закончились события ночи. Проснулся я в половине девятого утра, от чего-то болезненного, как мне показалось. Но стоило открыть глаза, как я понял, что в комнате был совершенно один.

Попытался вспомнить суть сна, где мы разговаривали с симбионтом, но в мозгу были лишь пару фраз: стать сильнее и закончить дело с котом.

С кота, собственно говоря, утро и началось.

Я придирчиво рассматривал свой торс в отражении зеркала, видя явные изменения в рельефе. Нет, пробирка с концентратом не добавила мне мышц или чего-то ещё, но сделало рельеф более отчётливым. Я бы даже сказал, Аполлонским. Да уж.

Интересно, все сильные мутанты так выглядят? Или мало кого заботит собственное тело?

А затем обратил внимание на еле заметные «царапки», которые чувствовались, если их коснуться. Вот с этого всё и началось.

Я сидел за кухонным столом, попивая кофе, ожидая, когда с душа вернётся Анна. Учитывая, что меня начинала давить совесть о том, что она спит на полу, я придумал целый план, как перенести её спальное место в мою комнату. Собственно говоря, для её безопасности и комфорта.

Поэтому первым делом начал рыться в приложении, чтобы заказать диванчик или разборную кровать, благо денег теперь хватало и на большее, и после заказа, перед тем как заблокировать экран, заметил иконку другого приложения, которое я установил для того, чтобы подключиться к новой веб-камере.

Открывая приложение, заметил несколько точек активности, что говорило о том, что сенсор сработал на движение. Это вполне могло быть просто моим постоянным переворотам во сне. Но на видео…

Где-то в третьем часу ночи, когда я трижды перевернулся с живота на спину, в комнату пробрался Кактус. В режиме ночного видения его глаза были как два фонаря, а оскал…

А почему, собственно говоря, он улыбался?

Но следующее его действие поставило точку на наших взаимоотношениях.

На моих глазах он начал меняться. Корчась и извиваясь, будто от боли на полу, он становился всё больше и больше, пока не стал похож на большую, дикую кошку, что-то по типу пантеры или даже тигра. И вместо того, чтобы найти себе место для сна, он запрыгнул на кровать, обступая моё тело, приблизился и…

Широко раскрыл пасть, пытаясь откусить мою голову. Челюсть сомкнулась на моей шее, но не смогла перекусить. Словно он грыз камень, а не человеческое тело, что ему очень не понравилось.

Я отчётливо видел попытки перегрызть мне шею. Видел, как он начал пытаться разодрать мою грудь, собственно говоря, этим он занимался целых два часа, не переставая. Несколько раз спрыгивал с постели, отчего камера тряслась, и запрыгивал вновь, чтобы в очередной раз не добиться никаких результатов.

Аня в момент, когда я досмотрел всё до конца, вышла из ванны. Задумчиво уставилась на меня, а затем села рядом. Скрывать это от неё я посчитал излишним, так что девушка выслушала мои комментарии, глядя на то, что я ей показывал.

— И зачем он пытается тебя сожрать?

— Симбионт предупреждала меня, что он выдаёт себя не за того, кем он является. Мне кажется, это попытка вернуть себе силу и тело, но…

— Это предательство, — покачала головой Аня. — Он пытается тебя убить и, судя по всему, делает это давно.

— Не первый раз, это уж точно, — согласился я. — И что, мне выкинуть его за шкирятник?

Она не успела открыть рот, чтобы ответить, когда идея сама пришла мне на ум. Я кошатник, я очень люблю этих пушистых созданий и никогда в жизни не позволю себе навредить этим миролюбивым существам. Никогда.

Кактуса я поймал спустя пять минут. Ну, как поймал? Нашёл. Кот выгрызал шнурки в кладовой коридора. Шнурки на кроссовках Анни.

Когда он был пойман за это дело и схвачен, бывший наёмник старался всячески протестовать такому нечеловеческому обращению. Но он и не понял, что проблема была в другом. Я и девиантка ушли в мою спальню, где, закрыв дверь, посадили животное на кровать, приступая к допросу.

— Скажи мне, Кактус, — я злобно покосился на кота, — зачем ты пытаешься меня сожрать?

— Чего? — кот изобразил удивление и задёргал хвостом. — Ты чего несёшь, Ярик, ото сна ещё не отошёл?

— Видишь, — я указал рукой на шкаф, а затем просто подошёл к нему и достал камеру. — Любопытная вещица. Технологии людей, если ты ещё помнишь, что когда-то им был, — ухмыльнулся. — Камера, которая стоит здесь очень давно.

Вот тут я соврал.

— Зачем ты пытаешься его убить? — вторглась в разговор Аня. — Чего ты хочешь добиться этим?

Ответа, собственно говоря, не последовало. Кот оскалился, но с места не сдвинулся. Раскрыл широко-широко глаза, и просто молчаливо смотрел на нас. Я готов был ожидать от него чего угодно: колкостей, издёвок, вранья, но он просто молчал. Молчал и испытывающе пялился на меня.

И моему терпению настал конец.

— Понимаешь, в чём дело, Кактус, — начал я, — уже не первый раз я убеждаюсь в том, что ты меня либо обманываешь, либо нарочно недоговариваешь информацию. Не один раз я убеждаюсь, что ты никогда не был со мной откровенен и просто ждал своего времени, когда сможешь…

— Вернуть свои силы, — пробормотал кот. — Да. Я хочу вернуть тело и вернуть своего симбионта. Ибо ты — паразит, а я чистейшее существо, пригодное для него.

— Ты ограничитель, — улыбнулся я. — С её слов ты ограничивал её силу, и как раз таки и был паразитирующим существом на её теле.

От слов, что это «она», у кота глаза стали ещё шире.

— Ты… ты разговариваешь с ней? — удивился он, и хвост в этот же миг замер.

— Постоянно. И она не первый день мне говорит, что ты опасен для неё и для меня, а я всё не придавал значения этому слову, поэтому…

— Что ты хочешь со мной сделать? — вопрос прозвучал резко. — Выкинешь на улицу?

— Боюсь, что тебя нельзя отпускать, — покачал я головой, а вот объяснить, что я имел в виду, я не успел, так как Кактус решил всё за меня. В этот момент кот начал меняться.

Морда вытягиваться, лапы становиться больше, а тело начало нарастать мышцами. Не оставалось никаких сомнений, для чего кот это делает. Но я не позволил сделать ему ход и разнести квартиру в процессе. Резко шагнул вперёд, положив руку ему на лоб и…

Начал питаться им. Уничтожая симбионта в теле безобидного пушистика, надеясь, что сам кот выживет.