Дворянство. Том V

Глава 20

Приходил в себя долго. Не слышал ни своего симбионта, за время, проведённое во тьме, ни покойного Сумкина, или даже Кактуса (впрочем с последним это было бы весьма странно). Но стоило мне открыть глаза, сощуриться и привыкнуть к свету, как я увидел то, что мне очень не понравилось.

Я сидел, надёжно прикованный к стулу. От моих рук и ног исходили какие-то трубки, которые гоняли то белую, то красную жидкость. Ещё, была одна трубка где-то в области затылка, но что было там, я не знал. Лишь чувствовал, как что-то вливается мне в мозг.

Мне даже не было больно. Странные какие-то чувства.

— Очнулся всё-таки? — голос Владимира Петровича зазвучал с правой стороны. — Я думал, ты уже всё. Отправился разумом к прародителям.

— С чего бы вдруг, — медленно протянул я, понимая, что мне даже говорить не хочется.

Лениво всё как-то… тяжело.

— Бурдин сидел на этом месте два дня. Пока я выкачивал его симбионт, превращая его в концентрат, — радостно ответил Жожоба и появился в поле моего зрения. — Так он сразу сдался. Мозгом и разумом умер, чтобы не чувствовать ничего. Даже поговорить не захотел, сразу ушёл в себя.

Я кашлянул, чувствуя металлический привкус во рту. Повернул голову влево и увидел Аню, которая сидела в том же положении, что и я, но без трубок. То ли без сознания, то ли… мертвая…

Присмотрелся получше, напрягая силу в себе, но не получил никакого отклика. Сжал правую руку, пытаясь прочувствовать артефакт и воспользоваться его силой, но… как оказалось, его там уже не было.

— Ты это, завязывая со своими выкрутасами, — рассмеялся Владимир Петрович чуть ли не в лицо мне. — Твою побрякушку я сразу нашёл. Забрал, чтобы ты тут магией не раскидывался.

— Она жива? — спросил я вполне спокойно. — Что ты с ней сделал?

— Она-то? — улыбнулся тот. — Разумеется, жива. Я не вижу смысла тратить на неё силы и нервы. Знаешь, я даже убивать её не буду, чтобы сделать тебе больно.

— Потому что это слишком скучно?

— Разумеется, — его улыбка стала ещё шире. — Я вот не понимаю до сих пор, Ярослав, чего тебе не сиделось под моим крылом? Зачем ты начал убивать моих подчинённых, тратить мои нервы и мешаться? В итоге-то всё равно оказался здесь.

— Мне тоже было скучно, — спокойно ответил я, даже не пытаясь улыбнуться. — Да и ты кидал меня в самое пекло, думая, что мне нравится эта работа наёмника. Подчищать за тобой следы оказалось слишком скучным занятием, но и сила, которую я получал, была ничем, по сравнению с тем дерьмом, которое ты мне подкидывал.

— Ты про концентраты?

— Именно, — ответил я.

Следом появилось неприятное жжение в затылке. Отчего аж слезы на глазах выступили.

Боже, я ещё способен на это?

— Неприятно, да? — оскалился мутант. — Это я отраву свою посильнее запустил, а то больно легко ты разговариваешь. Не хватало мне ещё того, чтобы ты с места вскочил.

— Страшно стало, а старик? — издевательски спросил я, но жжение действительно становилось сильнее и разговаривать становилось трудно. — Стать богом, похоронив под собой столько носителей… — я закашлялся и в момент «кашля» понял одну немаловажную вещь.

Вот тебе и раз! Анатомия моего организма не знает границ! Во-первых, кашляя, я чувствовал, как какой-то наконечник в моём мозгу, словно пытался вылезти. Значит, моё тело пытается, сугубо на уровне инстинктов и «иммунитета» вытолкнуть из себя инородное тело. Пытается заживить рану.

Во-вторых, когда эта игла или что там… двигается, часть раствора попадаёт не туда, куда нужно, и мне становится легче.

Вот он, шанс выйти живым. А интерес-то просыпается. В ту же секунду до меня донёсся тихий голос симбионта.

Только она не говорила что-то конкретно, она просто выкрикивала моё имя. Ну что же, значит, ещё не всё потеряно?

И что было самое главное — мне не было скучно. Цель — выжить и снести старику голову, стала идеей фикс. И мне нравилось это.

Закашлялся ещё раз, выплёвывая перед собой кровь, и Жожоба даже преподнёс к моим губам салфеточку. Как любезно с его стороны.

— Ну же, Волконский, не загибайся раньше времени. Мне всегда было интересно, что чувствовали носители, сидя на твоём месте.

Ах да, и в-третьих, в кармане моих штанов были четыре колбочки. В момент кашля я чувствовал их кожей ног, как бы смешно это ни звучало. Как мне их разбить? Я же смогу выпить их только… своей кожей? Какая разница, как концентрат попадёт в кровь? Резко дёрнуться, чтобы они сжались и давлением ткани разбились?

А смогу ли я выпить их кожей?

Стоп. Если они разобьются, то повредят моё тело, а значит, появятся раны. Что приведёт к одному итогу. Концентрат попадёт напрямую в кровь!

Боже, как же это интересно! Мне чертовски нравится! Это выживание и выпутывание из, казалось бы, безвыходной ситуации будоражит мой мозг!

— Волконский? — вновь раздался голос Владимира Петровича. — Ты всё? Ушёл в себя от осознания своего положения?

— Пошёл ты, — огрызнулся я, пытаясь дёрнуться. — Боже, что ты вливаешь в меня, почему так горячо?

Судя по испуганному выражению лица мутанта, он действительно поверил, что мне больно. Но Жожоба боялся, что что-то сделает не так. Подошёл к монитору, ткнул что-то на экране, и, видимо, жидкость, которую он вливал в меня, чтобы парализовать мои способности, стала литься меньше.

Но я дёрнулся ещё раз, пока не услышал хруст и не почувствовал, как осколок впился в мою ногу.

Получилось. Одна из четырёх разбилась. А может, и не одна.

— Что это было? — озадачился мутант, внимательно смотря мне в глаза.

— Зуб, — прошипел я. — Ты что, сволочь старая, вливаешь в меня? Что за боль? Что это?

Я закашлялся ещё раз и почувствовал, как что-то начало течь по моему затылку. Значит, эта ерунда в моём мозгу, вышла окончательно. Теперь мне нельзя было, чтобы он заметил это. То есть, не дать ему двигаться. Пускай дальше маячит перед лицом, пока я прихожу в себя. Останется только надеяться, что я смогу восстановиться быстро.

А он, всё же качает что-то из меня.

— Это яд красного, — улыбнулся тот. — Помнишь диких, у которых глаза светились не оранжевым цветом, а красным?

— Ну?

— Они ядовитые, как оказалось. Их кровь парализует любого носителя, который не относится к их типу. Даже обычных диких и таких, — он кивнул в сторону Ани, — как она. Саша, солдат, которого тебе всё же удалось одолеть, имел иммунитет к этому яду. Я бы даже сказал, он был…

— Богом, — ответил я за него. — И что, богу наплевать на яд?

— Именно! Только вот за ним никто не пришёл, как думаешь, почему?

Я внимательно посмотрел на него, закашлялся, чувствуя, что больше ничего не прикреплено к моему мозгу и приторно-болезненным тоном, ответил:

— Потому что его сердце было соткано из нескольких симбионтов. Он уже был богом, но сам того не понимал. Только вот два основных бога носителей не готовы принять его в свои ряды. Не хотели, чтобы он стал в ряд с ними.

— Занимательно, — кивнул Владимир Петрович и пошёл в сторону Ани. — А я думаю, потому что в нём слишком много всего намешано. Он был обычным человеком и стал диким. Затем сильным диким. Если бы он первоначально был носителем, то и боги отнеслись бы к нему не так наплевательски. Понимаешь, о чем я?

— Допустим…

— Вот взять твою суженую. Была девиантом и стала дикой. Наполовину. Вот из неё я бы смог сделать бога, думаю… я так и сделаю! Это же так интересно!

— Не смей, — прорычал я, не испытывая чувства агрессии. Пускай этот старый хрыч верит в мою слабость.

«Ярослав! — донёсся до меня голос симбионта. — Ярослав!»

«Что⁈»

«Ты слышишь меня? Наконец-то!»

«Да и до этого слышал, просто тихо, когда в меня вливали одну ерундовину. Что хотела? Пообщаться? Пожаловаться?»

«Я хочу на свободу!»

«Подожди. Мне нужно чуть-чуть восстановиться, и я выбью все зубы этому выродку».

Она начала говорить что-то про присутствие кого-то сильного, но я отключил её у себя в голове. Выставляя вполне качественный ментальный блок. Слава богам, ко мне возвращаются силы!

— Ну, не тебе решать, — тем временем продолжил Владимир Петрович. — Не знаю, сколько ты будешь готовиться, но, мне кажется, процесс идёт быстрее. Вон, посмотри, — он указал рукой на какое-то устройство, с колбой в прозрачных панелях. — Уже пять капель твоего симбионта у меня здесь, в пробирке. А знаешь, если бы и остальные, такие как Тиана, например, были бы в сознании, как и ты, то я бы не потратил недели, превращая их в жидкое состояние. Эх, если бы я только знал…

После его слов я почувствовал, как в моём порезе начинает что-то происходить. И эти чувства можно было описать, как нечто мерзкое. Словно в моей ране появились усики, которые что-то искали. И следом раздался ещё один треск, а я, маскируя его, начал громко кашлять.

— Выруби это!

— Не могу, — расхохотался мутант. — Больно, да? Но, увы, ты проиграл. Я не выпущу тебя. Ты исчерпал свою полезность в моём деле.

Любопытно. Мой организм сам ищет усиление? И поэтому мутировал физически где-то в области пореза, чтобы достать крупицу силы?

Но следом по моему телу пробежалась волна. И её невозможно было не заметить.

— Что это? — завопил Владимир Петрович, и случилось нечто.

Все шланги, которые были прицеплены ко мне, начали один за другим отваливаться. Словно тело, кожа, или вены, во что они там были воткнуты, просто затянулись в местах ран. Словно мой организм сам очистился от этих паразитов.

— Как такое… — зашипел Жожоба, — возможно?

— Ты же сам сказал, — спокойно ответил я, вырывая руки из «плена». — Что яд не действует на бога. Только ты не учёл одного, что сам сковал бога и попытался его убить.

Разумеется, я врал. Но это враньё было под стать его словам. И эта ложь сейчас могла помочь мне победить и поселить в его сердце страх.

Я выдернул ноги из цепкой хватки какого-то металла, который и сковывал меня, и резким движением обрушил в челюсть старика свой сокрушительный кулак. Тот отлетел метров на десять, снося собой прозрачные стенки других пустых аквариумов. Я же, разбивая аппарат перед собой, схватил пробирку со своей силой и выпил её, возвращая всё это на место. Не хватало ещё симбионту быть отдельно от меня — второго Кактуса я не переживу.

Максим долго и упорно пытался умыться. Непонятное чувство тревоги и страха не отпускала его уже часов пять, а может, и больше. И в последние минуты это чувство только усиливалось. Он не мог понять, что происходит и почему у него такое дикое желание наложить на себя руки.

Было страшно, было неприятно и, самое главное — непонятно, что же с ним происходит на самом деле.

Когда в дверь его квартиры кто-то постучал, чувство тревоги на миг лишь усилилось. Но когда гость сообразил, что здесь есть звонок и начал в него трезвонить, Максима захватила паника.

Медленно, на пружинистых ногах он направился в сторону коридора. Поднял с пола кобуру, которую открывал лишь раз в жизни, достал пистолет, взвел его и прошептал, словно его могли услышать:

— Кто там?

— Хозяева, — голос раздался не из-за двери, а где-то за спиной.

Реакции Максиму было не занимать. Даже учитывая, что он был перепуган, как шестилетний пацан. Только вот дуло пистолета уткнулось в нечто великое. Перед ним стоял высокий мужчина с длинной, до груди, бородой, собранной в причудливые старославянские косы. Он был в белоснежной рубашке с закатанными рукавами и…

По его венам струилась чистая энергия. Она сияла! Он сам сиял.

Стоило Максиму поднять голову и посмотреть в белоснежные глаза, которые светились и не имели зрачков, как он всё вспомнил. Он всё понял, он склонил свою голову и тихо спросил:

— Куда мне идти, о, Великий?

Кидать старика из стороны в сторону оказалось удивительно увлекательным занятием. Я нашёл это причудливое занятие даже слишком забавным. Мне было интересно, когда он падал, он всегда тут же вскакивал или всё же была какая-то пиковая точка, при которой он бы упал мордой в пол?

Словно игрался с котёнком, который всё время падал на четыре лапы.

Но мутант, за что ему можно было аплодировать стоя, огрызался. Да ещё как. Его быстрые движения и длинные, острые когти, оставляли на моём теле весьма глубокие раны, которые хоть и затягивались, но не так быстро, как хотелось бы.

Моя сила на данный момент была полностью восстановлена, и что было самым занятным, усиливалась. Словно начал усваиваться сожранный мною тот самый солдат. Дикий, которого Жожоба послал за мной.

— Владимир Петрович, — официально начал я, швыряя старика в стену, — подскажите мне на милость, где мой артефакт?

Разумеется, в гробу он видал спокойную беседу со мной. Но меня радовало не то, что я превосходил его по силе, а то, что он действительно считал меня богом и не оставлял попытки задеть меня.

Я же подогревал его «догадки» своими фразочками. Мол, недостойный удар, смешное падение и, наконец:

— Вова, это всё, на что ты способен? Удиви бога, покажи себя!

И он, сволочь, показал! С каким-то неестественным треском что-то лопнуло на его спине. После показались дополнительные руки, чуть более длинные, чем были у него, но совершенно чёрные. С длинными, блестящими от света светильников, когтями.

— Паучок? — издевательски поинтересовался я, швыряя в него раму от аквариума.

Но тот весьма ловко с ней справился. А затем просто побежал от меня, как трус… уж этого я точно не ожидал. Но перед тем как побежать куда-то вглубь лаборатории, он попытался задеть меня всё той же рамой, но попал не в меня, а в Аню, которая слетела вместе со стулом в невысокий квадратный чан.

Единственное, что я сделал перед тем, как броситься за ним, это проверил её. Вода с причудливым сиянием не навредила ей. А значит, не была чем-то опасным. Она не скрыла её органы дыхания, так что моя подруга просто не могла утонуть.

Стоило мне коснуться её, как по пальцам пронёсся разряд тока. Словно вода была под напряжением. Но Аня же не дёргалась!

— Странно, — пробормотал сам себе под нос. — Ток?

Но разбираться дальше не стал. Сказав сам себе, что скоро вернусь за своей подругой, я рванул в неизвестность, чтобы достать и наказать этого выродка.

— Она уже готова? — спросил высокий, статный мужчина со светящимися глазами, глядя на девушку в странном сосуде. — Возвысилась?

— Похоже на то, — ответила женщина с чёрными, как смоль, глазами и африканскими длинными косами. — Дикая. Самая настоящая.

— Странно, что я не чувствовал её, когда мы пришли сюда, — ответил мужчина. — Элиза, где эти носители?

Женщина подняла голову, принюхалась к воздуху и указала рукой в сторону длинного, тёмного коридора.

— Играются. Точнее, один из них играется.

— Успеем?

— А мы торопимся?

— Нет, — усмехнулся мужчина, поглаживая бороду. — Давай заберем её, раз она готова, и заберём одного из них.

— А кого именно?

— Поединок покажет, — ответил другой мужчина в строгом костюме за их спиной. — Великие, прикажете идти?

— Ступай, — кивнула Элиза. — Дикую я заберу, помогу ей очнуться, и мы подойдём.

Масштаб этой лаборатории поражал моё воображение. По моим скромным подсчётам, мы не то чтобы ушли на целый километр по коридорам вперёд, мы ещё и спустились метров эдак на триста под землю.

Владимира Петровича я никак не мог догнать. Его дополнительные пары рук и его знание этой местности играли за него. Он спокойно вырывал себе ходы в стене или в полу, проходя, то в одно помещение, то в другое. Я даже попал в полноценный питомник, преследуя его, где «отдыхали» полсотни диких со слабыми способностями.

На них время даже не тратил. Так, расставил руки в стороны, пробегая мимо, и кому успел снести голову, ну, тому, значит, не повезло. Но, оказавшись в другой «комнате» с высоким потолком, я всё же притормозил.

Попал в странную казарму из солдат со способностями пси-магов. У них были очень любопытные сердца, которые показывали мне, что они лишь наполовину носители, а на вторую, они самые обычные люди.

В общем, десяток солдат, которым Жожоба крикнул задержать меня, я вырвал тот самый орган. Поглощая жалких симбионтов, которые прятались снаружи. А затем понял, что потерял его. Застыл в очередном коридоре, где были четыре стальные двери. Все они оказались открытыми, и везде присутствовал «шлейф» вибраций Владимира Петровича.

Думать, куда именно он побежал, у меня не было времени. И поэтому я просто побежал вперёд. Уткнулся в тупик, сломал стену справа от себя и попал ещё в один коридор. На ходу осмотрелся, понял, что тут его и в помине не было, и ушёл в обратную сторону, ломая ещё одну стену для другого прохода. Вот здесь его запах и вибрации были свежими.

Понёсся дальше, сметая оборудование на своём пути.

— Да сколько же здесь помещений? — злобно пробормотал себе под нос, спрыгивая в свежую дыру в полу.

Моя торопливость сыграла со мной не в самую приятную игру. Падая вниз, я не сразу догадался, что уже покинул этот «улей» и падаю в полную неизвестность. В темноте, разумеется, я видел очень хорошо, но вот понять, куда я направляюсь, увы, не был способен.

Бетонная площадка, на которую я попал, была желанным концом этого падения. Ноги не отбил, но бетон под собой продавил на славу, утопая в нём аж по пояс. Владимир Петрович оказался в десяти метрах от меня, скрестив руки на груди. И как только я выбрался и осмотрелся, то понял, что он специально гнал меня именно сюда.

Я попал в клетку. Ну, как клетку? В тупиковую комнату, но весьма большую. Здесь не было выхода, только разве что взбираться по стенам и возвращаться в эту дыру метрах в тридцати над головой. И уже потом взбираться вверх по ней.

— Эта лаборатория поражает моё воображение, — честно признался я, театрально отряхиваясь от пыли. — Сколько вы её строили?

— Сто лет, — отозвался Жожоба. — Эта база — самый дорогой проект в жизни многих родов, которые добровольно спонсировали меня и мои эксперименты.

— И что стало с этими родами? — улыбнулся я, делая шаг вперёд. — Убили?

— Поглотили. В этой базе миллиарды. Если не больше. На ней проживает тысяча носителей разного класса и категории. Именно здесь скрываются остатки «Корней», полуносители, полулюди и прочая шушера.

— А зачем вы их прячете?

— Чтобы стать богом и продолжить выводить чистейшую армию. Думаешь, я остановлюсь после того, как убью бога-мутанта и займу его место? Нет. А знаешь почему?

Я пожал плечами и сделал ещё один шаг вперёд.

— Потому что боги, создавая своих детей, отдают крупицу своей силы, своего симбионта. Тем самым становятся слабее. А мне не нужно это ослабление, чтобы нашёлся такой же хитрец, как я, и бросил ослабленному богу вызов. Я уже создал своих детей, и они ждут лишь моего возвышения, чтобы стать моими матками.

— То есть, — я не выдержал и присвистнул от удивления, — ты создашь маток, которые будут производить новую расу, а сам при этом даже делиться силой не будешь?

— Мне нужна будет сила, чтобы очистить мир от других носителей, тех, кто не согласен с моим могуществом.

— Так ты, видимо, забываешь, — я сделал ещё один шаг вперёд, — что ещё есть бог-маг, который явно не позволит тебе проделать такую ересь.

— Его не будет, — хитро улыбнулся он. — Во мне сила Тианы, а она переварена с силой Бурдина. Уничтожая бога мутантов, я пойду сразу же на мага. И свергну и его. Я стану единственным богом, пускай и не девиантом, но избавившись от магии, миру будет только легче.

Выслушивая эти Наполеоновские планы, я не мог не удивиться такой неслыханной наглости. Неужели Владимир Петрович действительно думает, что он настолько всесилен? Неужели вот такой вот выродок достоин жизни?

Он же самый настоящий безумец, который хочет очистить мир от одной грязи, с его слов, чтобы заполонить его другой. И всё ради чего? Из-за скуки?

Нет. Скукой он прикрывается. Ему не скучно, ему слабо. У него нет столько сил, чтобы достигнуть того, чего он хочет. А это признак слабого.

— Слабак, — протянул я. — Ты не достиг своего пика, чтобы понять эффект скуки. То, что испытываю, например, я. Тебе хочется власти и силы, а это желание — желание немощного старика. Такого, как ты. Понимаешь, к чему я веду?

— Мне плевать на твои слова, девиант, — громогласно сказал Жожоба. — Перебью тебя и сожру. А затем я приду за богами.

После этих слов он сорвался со своего места. Его движения были медленными, как по мне. Скованными и не способными причинить мне боль.

Скучно с ним драться, слишком скучно. Предсказуемо.

Я даже не стал парировать его выпад. Просто стоял, ожидая, что он вот-вот коснётся меня. А в момент, когда несколько пар его рук устремились в ту область, где находится моё сердце, я просто сделала большой шаг в сторону, пропуская бешеного мутанта мимо себя.

Таким вот, играючи способом, я просто изводил его. Не позволяя коснуться себя, как это делал солдат со мной. Но каждый раз, пропуская его мимо, я касался его головы. Плеча. Спины. Живота и даже рук. Каждый раз по чуть-чуть вытягивая из него силу.

Но его было не остановить. Рычащий, орущий, ревущий сильнейший, как он думал, мутант, в каком-то приступе одичалости нёсся на меня всё с большим и большим рвением.

Он не понимал, почему он не может достать меня. Не понимал, почему не может победить.

А что вообще он мог понять? Он слаб. Немощен. Скучный.

— Знаете, Владимир Петрович, — я с разворота, всадил ему свою ступню в голову, откидывая от себя на десяток метров, — как я питаюсь носителями?

Мутант тут же встал на ноги и рванул с большим желанием убить меня.

— Мне достаточно коснуться его. Сердца, например, или тела…

Он пронёсся мимо в очередной раз, и в очередной раз я «откусил» от него кусочек.

— Вот, например, вендиго, — Жожоба опять прошёл мимо и опять лишился силы, — нужно сожрать тело своего соперника, чтобы получить усиление или способность, — опять коснулся и опять «съел» крупицу его симбионта. — А мне достаточно лишь посмотреть на слишком слабого носителя, чтобы высосать из него силу. И коснуться более серьёзного противника, чтобы…

Последующие атаки были лишь щекоткой для меня. Я даже в сторону не уходил, понимая, что не получаю никакого урона. Он дрался из последних сил, из последних сил пытался пробиться через мою защиту, оторвать от меня кусок или порезать. Но все его касания были бесполезны.

Я просто щёлкнул Владимира Петровича по лбу, и он отлетел от меня, но больше уже не встал. У него не было сил, чтобы встать. Не было сил, чтобы сопротивляться. И я в издевательской манере просто пошёл в его сторону. Продолжая говорить то, что не закончил.

— У меня есть причудливая способность, — я наступил на его руку. — Я могу питаться касанием, как и делал это долгое время. Мне жаль тебя, Владимир Петрович, — я посмотрел на его безумные глаза. — Мне жаль, что ты настолько слаб, что не способен есть так, как это делаю я. Несправедливо, правда? Ты живёшь столько столетий на этой земле, но так и не получил такую способность, как у меня, или более грубую, как у вендиго. И прямо сейчас тебя отделал юноша, который и половину человеческой жизни не прожил.

В следующую секунду что-то спрыгнуло в нашу «клетку». Когда я поднял голову к потолку, спрыгнуло ещё три тела, а затем, я с удивлением уставился на лицо моего помощника, верного слугу, Максима.

— Ярослав Алексеевич, — монотонно проговорил он, — нам пора.

— Куда это? — я не понимал, что происходит. — Ты что здесь делаешь и как сюда попал?

Максим лишь едва заметно ухмыльнулся в ответ и кивнул в сторону трёх силуэтов за его спиной.

Мне хватило одного взгляда, чтобы увидеть нечто могущественное. За спиной Максима, в каких-то двадцати метрах от меня стояли три великих существа. Их сердца слепили меня, и не так, как слепило сердце солдата-дикого. Они были величественными, могущественными… меня не покидало чувство, что я должен был пасть на колени и просить о пощаде.

Но я сопротивлялся этому чувству как мог. Всё из-за того, что чувствовал, что это лишь наваждение.

— Курьер, — прошептал Жожоба, поднимая одну руку и протягивая её к Максиму. — Ты пришёл за мной, чтобы я бросил вызов богу!

— Я пришёл, чтобы представить их, — отрицательно покачал головой Максим. — Но не вам, старый мутант, пошедший по неверному пути, а ему.

Жожоба повернул голову и посмотрел на моё изумлённое лицо, затем попытался засмеяться, но начал захлёбываться своей кровью.

— Дитя, — раздался голос от трёх силуэтов, которых я даже рассмотреть не мог из-за свечения. — Закончи своё дело и возвышайся рядом с нами.

Максим в это же время положил мне руку на плечо.

— Ярослав Алексеевич, и вправду, чего тянуть время? Пора заканчивать, а то, знаете ли, стоять тут, как-то скучно… — подмигнул он мне.

Меня немного поразили его слова, и… тут я всё понял. Понял всё насчёт этого самого Максима и насчёт его свечения над головой.

Получается, он всё время был тем самым курьером, покорным слугой богов, который был предвестником их прихода. Поэтому он не мог мне рассказать, сколько на самом деле ему лет. Именно поэтому он не мог до конца открыться мне.

Поэтому над его головой была эта сетка то ли телепата, то ли чего-то ещё. И всё время он был под носом. Всё это время!

— Обидно, да? — я опустил голову к сильнейшему когда-то мутанту. — Курьер всю жизнь был у тебя под носом. Он служил то одному носителю, который должен был возвыситься, то другому. И никогда не был на службе у тебя, старого мутанта.

— Захлопни рот, выродок, — плюясь кровью, завопил Владимир Петрович. — Ты недостоин…

Я наступил ему на горло, чтобы услышать хрип, и чтобы он замолк.

— Знаешь, я никогда не преследовал цель стать богом. Нет, разумеется, последнее время мой симбионт часто мне говорила об этом, — увидел его обезумевшие глаза и с большей, издевательской улыбкой продолжил: — Да-да, я разговаривал с ней почти всё время, как стал носителем. С ней и с другими, поглощенными мной сильнейшими. Даже трус Аляев, который в тайне прислуживал тебе, и тот разговаривал со мной, хотел пожить ещё чуть-чуть. Только это, старик, я надеюсь, что тебя я не услышу, ибо с тобой слишком скучно.

Ногу вдавил до хруста, затем под одобрительный кивок опустил руку на его сердце.

Симбионт сильнейшего мутанта втянулся в мою руку, словно был соком, а моя рука — трубочкой. Если бы я хотел, я бы ещё и изобразил этот противный звук, но не стал. Лишнее это.

— Занимательная способность, — раздался женский голос, незнакомый мне. — Впервые вижу, чтобы наше когда-то дитя, могло питаться таким методом. Ты действительно стал сильнейшим девиантом, нашим потомком, владеющим двумя типами наших сердец. И ты достоин того, чтобы стоять рядом с нами.

— Господин Волконский! — голос Владимира Петровича раздражал только своим звуком.

Я открыл глаза, оторвал голову от подушки и распрямился.

М-да уж, уже год прошёл, а Великий Петр, бог-маг, так и не закончил свои издевательства. Кто бы мог подумать, что такое высшее существо вообще способно на юмор.

Повернул голову в сторону, посмотрел на идеальное во всех смыслах тело Ани, которая мирно сопела на своей подушке, и резким движением вскочил с постели. Накинул на нагое тело халат и открыл роскошную дверь из красного дуба, с детальными, старославянскими рисунками.

— Что тебе? — недовольно спросил я Владимира Петровича Жожобу, стоящего у двери, как истукан. — Я же просил не будить меня после обеда!

— Госпожа Элиза требует вашего присутствия, — отчеканил тот, кланяясь в пояс. — Они нашли водного мага, хотят отправиться вместе с вами и вашей женой, чтобы изучить то, что нашёл маг под водой.

— У меня даже нет купальных плавок, — устало вздохнул я. — Всё, иди отсюда. Передай ей, что я приду через десять минут.

— Она велела сейчас же, — со страхом в голосе отчеканил мой слуга. — Не серчайте, Ярослав Алексеевич, вы же сами понимаете, я не могу ослушаться кого-либо из вас, но и не могу одновременно находиться между всеми вами.

— Понятно, — сухо процедил я, захлопывая дверь прямо перед носом у бывшего мутанта. — Ань!

Анна Игоревна Меньшикова, а точнее, уже Волконская, недовольно буркнула мне что-то в ответ, а затем резко встала, расправляя свои естественные, настоящие чёрные волосы. Подняла на меня взгляд и начала им же и сверлить меня.

Я с некоторым умилением посмотрел на её серо-оранжевые глаза и спокойно проговорил:

— Эти два бога, чёрт бы их побрал, всё же нашли того сумасшедшего мага стихии воды, который изучал тихий океан.

— А мне-то, что? — ворчливо пробормотала она. — Ты же знаешь, я сегодня всё утро потратила, чтобы вывести нейтральную матку для нового роя. Сил куда-либо идти нет, как и желания.

— Ну уж извини, дорогая, — улыбнулся я ещё шире. — Придётся привыкать к своему статусу и силам, ведь впереди у нас целая вечность. К тому же, чем ещё заняться таким, как мы, когда нам так скучно?