Дворянство. Том V

Глава 4

Проходной коридор оказался необитаемым. За, казалось бы, такой короткий промежуток времени, за который в привычном для меня «рое» я успевал убивать трёх, а то и пятерых диких, сейчас я не встретил никого. Сложилось впечатление, словно здесь никогда и не было людей. И оно подтвердилось сразу, как только мы обошли две огромные столовые, больше половины комнат, а также технические помещения первого этажа.

Что я, что Аня не могли поверить в то, что видели.

— Ну не могли же бросить заражённого и уйти, верно? — отозвалась она на последней комнате. — Мы же сами все видели!

— Остаётся только цокольный этаж, — кивнул я. — Но ты сама всё видела. Там десятисантиметровый слой пыли. Не может же быть так, чтобы тут никто не ходил, если бы «заводил» рой.

— Не может, — согласилась она.

Мы почти полубегом вернулись в исходную точку, где нас встретила зевающая Виктория. Она доложила, что никто не входил, и никто не выходил. А её сотрудники, наёмники из кафе, также просто валяли дурака.

Словно здесь и не было никого. Но, чёрт возьми, труп на улице был свеж и укушен!

И цокольный этаж встретил нас гробовой тишиной. Более того, склад-подвал, как его назвал Лаане, состоял по большей части только из двух помещений и длинного коридора до конца… стены. И всё вокруг было заставлено пустыми стеллажами. Но даже тут не было ни единого намёка на живность.

Следы, которые отчётливо виднелись в темноте своей глубиной, принадлежали только Эдварду. И если я всё правильно понял, никакого противника, никакого намёка на что-то живое он не увидел. Спокойно обследовал все помещения и ушёл куда-то вперёд.

— Что думаешь? — Аня едва заметно коснулась моей талии. — Яр, куда?

— Ну, — я поднял голову, глядя в темноту коридора перед собой. — Только туда. Эдвард же так и не вернулся.

Как только я договорил свою фразу, где-то впереди раздалось шипение. Очень знакомое, кстати. Но далеко впереди.

Я тут же сорвался с места, отпуская руку Ани.

Да, несомненно, я хорошо видел в темноте — так же, как и днём. Но учитывая узкое пространство, мои глаза не могли найти отражение света или любой другой источник, чтобы проецировалось на мой зрачок, так что видел перед собой лишь на пять метров.

И в итоге уткнулся в огромную дыру в стене. В месте, где «снизу» заканчивалась ферма. Стальные пласты были весьма грубо вырваны, повсюду были заметны следы когтей, причём разного размера и с разным количеством когтей, и именно тут я нашёл шипящего.

Разодранный дикий еле дышал. Он даже не мог видеть нас, ибо было нечем. Но его кровь была свежа, что говорило мне о Лаане. Уж явно это он постарался, когда нашёл лазейку.

Касанием я сожрал его симбионта и весьма удивился эффекту. По рукам тут же прошлась рябь, словно под кожей что-то жило, а мои глаза кратковременно мелькнули красным. Аня не смогла оставить этот момент без вопросов, но я ничего не мог ей объяснить. Ибо сам не понимал, что произошло.

«Ярослав, это что было? — в голове тут же заговорил симбионт. — Что ты съел?»

«Дикого».

«Слишком сильно для дикого, — запротестовала она. — Говори правду!»

«Я правду сказал! — можно сказать, крикнул я. — Я не знаю, что с ним такое было, но он явно отличается…»

«От привычных и от последних лабораторных, да, — согласилась симбионт. — Ешь всех, кого увидишь. Приливная мощь такой силы, что я даже не успела до конца распределить ресурс. Так что временно… тебя будут посещать не самые приятные ощущения. Но как разберусь с этой энергией, все поглощение будет моментальным».

Понимая, что большего она сказать мне не способна, ибо сама не понимает, что за симбионт только что был съеден мной, я шагнул в неизвестность.

Тоннель, вырытый кем-то неизвестным, потрясал своим масштабом. Поражал своей идеальной округлостью и отполированными стенами. Ну, как отполированными? Меня терзало смутное сомнение, словно каждый сантиметр этой промёрзшей земли, вручную шлифовала полноценная бригада работяг. Но сам, конечно же, понимал, что это невозможно.

Конечно, в природе существовало достаточное количество буров, но не будут же дикие заниматься подобными моментами?

Лаане я нашёл спустя десять минут путешествия по этому муравейнику, где больше не было врагов. Меня не то чтобы раздражало, а удивляло, что кроме того покойного у входа, я не встретил больше никого.

Но стоило мне посмотреть на спину Лаане, посмотреть на его симбионта, как все внутри перекрутилось.

Эдвард Тойвович еле-еле дышал.

Стоя перед очередным проходом, он шатался вправо и влево, не издавая никаких звуков. Замер напротив него, я увидел его изуродованное, кровоточащее лицо. Лицо носителя, который долгое время был моим как бы наставником.

А ещё, на всем его теле были раны. Рваные и грубые, словно его съела стая волков.

— Заражённый, — прокомментировала Аня, тыкая пальцем в рану. — Добивать надо.

— Нельзя, — покачал я головой. — Он же…

— Он всё, труп, — более строго сказала Аня. — Яр, я понимаю, вас многое связывало в жизни, но ты сам всё видишь. Увы, яда от диких нет. Ты не сможешь забрать паразитирующую основу на его симбионте. И дело не в своих возможностях, а в том, что это тупо невозможно.

— Ага, и пожирать симбионта касанием, тоже, — фыркнул я, положив руку на грудь мутанту.

Но сколько бы попыток втянуть оранжевые нити с его сердца, которые разрастались с каждой секундой, я ни делал, все было тщетно. Я захватывал и их, и его основного симбионта, причиняя Эдварду неестественную для него боль. Боль существа, которого пожирают.

Точкой в наших отношениях стало то, что он упал лицом в землю и больше не поднялся. Когда мой симбионт заявил, что сила, поглощённая мной только что в разы слабее того охранника дикого, я никак не ответил на её слова, мысленно скорбя о Лаане.

Уж не такой путь я хотел пройти. Уж не хотел я быть последним, кого он видит перед своей смертью… нет.

«… но есть одно но, — не унималась симбионт. — У него есть полезные навыки и знания, которые я могу интерпретировать тебе. Точнее, нам».

«Хорошо, — сухо ответил я. — От меня ещё что-то нужно?»

«Просто кушай, Ярослав, — загадочно ответила она. — Просто кушай…»

Мы вошли в проход, около которого стоял Лаане и попали в более крупный коридор. Но всё в том же стиле. Только на сей раз потолок был грубым, ломаным. Словно кто-то рубил потолок вручную и никак не обрабатывал, когда стены, наоборот, всё так же были в отшлифованном виде.

Коридор был небольшим, но вел в итоге в большой зал. Вот тут уже и не было этого «красочного» вида стен. Не было ровной поверхности или ещё чего-то. Мы оказались в какой-то подземной стихии. На манер грота или скалы.

С потолка свисали сталактиты, стены были грубо выщерблены, словно мы действительно попали в скалу, а пол был усеян камнями, холодной землёй и изредка, чем-то блестящим, словно здесь были минералы.

Но, помимо всего этого, впереди, где-то метрах в тридцати, были люди. Дикие. Самые настоящие. Они стояли спинами к нам и что-то выли себе под нос.

Аня схватила меня за рукав куртки и утащила за первый попавшийся камень. И если бы я не посмотрел на её лицо, то и не понял бы, что она боится. Её бледное лицо словно замерло, глаза загорелись, а внутри что-то вибрировало. Прямо в её горле.

— Зов. Что-то там зовёт меня, — прошептала она, почти не разжимая губ. — Яр, там сильнейший дикий, не иначе…

— Просто сильная матка, — ответил я, поднимаясь и вглядываясь в толпу.

Я видел все эти сердца, обвитые оранжевыми нитями. Я видел их сплетение и видел что-то массивное перед ними. Но разглядеть, что именно, я попросту не мог. Ключевым стало иное.

— Выходите, носители, — громогласный женский голос, казалось, звучал отовсюду. Эхо отскакивало от стен и проносилось по всей пещере, и не услышать его было невозможно. — Я видела ваш приход. Я видела смерти своих. Выходите.

Пожав плечами и нагло улыбаясь, я шагнул из-за камня, по ходу событий, нацепив на шею артефакт.

— Сильный, — голос звучал откуда-то из толпы. — Даже чересчур, — затем послышалось шипение.

Что-то наверху начало двигаться и… тут я замер, не от страха, а от масштаба происходящего. На потолке и на стенах были дикие. Слабые, на первый взгляд. Худые и недобитые. Различного сорта, вида и вкуса. Все они и образовывали этот потолок. Их было… тысячи. А может, и больше.

— Твою же мать…

Как по команде, ряд диких тут же посыпались на меня с разных сторон. Более того, Аню, они словно и не заметили, или даже приняли за свою, а вот я… начал драться.

Дикие были на манер тех, что атаковали наш поезд в командировке в Алтайский край. Хилые, почти неспособные мне навредить. И их головы полетели от первого маха. Я, не разбираясь, кто атакует, кто стоит, а кто просто спрыгнул, просто месил в разные стороны. Прыгая от одного тела к другому, размашистыми махами уничтожая одного за другим. Пустил самую настоящую реку крови, уничтожая каждого на своём пути. И сколько бы они ни прыгали на меня, пытаясь то ли атаковать, то ли защититься, меня было не остановить.

Касанием убивал симбионта внутри дикого, насыщаясь и восстановив силы после одного удара, следом бил ещё, продолжал есть, убивал и наслаждался боем. Мои когти работали без остановки, не просто отсекая голову, но и проламывая грудную клетку.

Я не сказать, что резвился, но определённую разгрузку испытал. И до момента, пока громогласный голос не завизжал:

— Хватит трогать моих…

Я не останавливался. Туча диких под моими ногами лежала мёртвой кучей. Кто-то, конечно, кому посчастливилось прожить дольше нападения, всё ещё подавали признаки жизни, но я начал зачищать, медленно передвигаясь вперёд, изредка пригибаясь, чтобы коснуться груди дикого.

Аня, между делом, стояла как вкопанная, что-то шептала мне вслед, но я не слышал.

«Хочу ещё! — взревел симбионт в голове. — Ярослав, больше боли!»

Не знаю, почему она испытывала такую радость, но я и сам жалел, что поток противников резко растворился. Нет, разумеется, на потолке и стенах диких было предостаточно, но я видел, что они боятся меня. Чувствовал их страх. Чувствовал их нежелание находиться со мной рядом.

Ибо я — сила. Я — страх. Я — их смерть.

Сердца диких, которые стояли стеной, закрывая что-то за собой, бились не так учащённо, как в первый наш момент встречи. Что можно было охарактеризовать, как моё усиление. Не знаю, скольких я поглотил, не знаю, скольких я отправил на покой, но этот не могло не радовать.

Вот это мне Эдвард подкинул прокачку. Ай да… молодец.

Чёрт, почему я о нём думаю так высокомерно?

«Ты меняешься, Ярослав, — голос Кактуса был уж слишком неожиданным в этот момент. — Понимаешь, на что способны великие и сильные. Что же будет с тобой дальше? Забудешь своих родных и близких?»

«Замолкни, — сухо ответил я, даже не думая о блоке, автоматически выставил его».

Надоел этот кот. Когда же он пропадёт в моей голове.

Стена из диких не захотела расступаться передо мной. Коснувшись первого, я заставил того биться в агонии. Заставил пасть на колени и посмотрел в эти глаза, которые выражали что-то животное. В них были боль и страх. И что-то ещё, непонятное мне. И лишь после я посмотрел на его голову. Более детально, чтобы понять итог.

Они все были под контролем! Я помню того пси-дикого, кукловода, который зависнув в воздухе, заставлял других, более сильных физически, исполнять его команды. Те дикие, которых просто не должно было быть в природе, были слишком скоординированы под действием этой «нити».

Ну и я её только что обрубил.

— Прикажи им разойтись, — крикнул я. — Или они умрут, не успеешь ты им приказать.

— А многое ли ты знаешь о моём приказе? — женский голос прозвучал из-за спины.

Но я не повёлся на это. Я слышал, я чувствовал её впереди себя. За мной никого не было. Я просто шагнул вперёд, касаясь ещё одного дикого, сжирая его за секунду.

— Надо же, не купился, — пробормотала женщина где-то впереди меня. — Кто ты, мутант?

— Твоя смерть, — спокойно ответил я и ещё один дикий упал от касания. — Покажись.

В целом, ей и не нужно было показываться. Я видел, куда эти самые нити уходили. Видел расстояние до неё и тем не менее, не мог различить её в темноте. А когда понял, что она чуть выше уровня моей головы, то присвистнул от увиденного существа.

Да, передо мной была самая настоящая матка. С бесчисленными количествами глаз на тупой морде, с одним-единственным «ртом», из которого торчал какой-то клык, и на ней сидела девушка, лет так двадцати пяти. Белокурая, с яркими, красными глазами и длинными ногтями.

Вполне себе обычный человек или же носитель, на первый взгляд, но её сердце пылало огромной силой. Переливной, красной с оранжевой, словно она была и магом огня тоже. Но цвет отличался. Он был багрово-красным.

— Что за странную дикую ты за собой привёл? — спросила она, а матка, на которой она сидела, еле заметно сделала «шаг» в сторону, словно уходила с моего пути. — Тише, Гайра, милая. Он не убьёт тебя.

— Твой питомец? — улыбнулся я. — Занятно. Кто она? Гусеница?

— Типа того, — звонко ответила «она». — Зачем ты пришёл сюда.

— Изничтожить ересь, — риторически ответил я. — Да и, наверное, не убивал бы всех на своём пути, если бы вы Эдварда не убили.

— Лаане? — улыбнулась девушка. — Он сам выбрал свою смерть. Я ему говорила, что по старой памяти отпущу. Но он не решился.

— По старой памяти? — удивился я.

— Я бывшая глава «Корней». Бывшая, думаю, сам понимаешь, почему.

— Быстро же ты мутировала из рядового дикого в нечто высшее, — удивился я ещё раз. — А ты, случаем, не из бункера?

Тут она звонко рассмеялась. Тем не менее стоило её звонкому, долгому смеху разнестись по пещере, как дикие за моей спиной разошлись в разные стороны. Я, даже не оборачиваясь, увидел, что она оборвала все нити. И спустя десять секунд за моей спиной замерла Аня, которая уткнулась в плечо, тяжело дыша.

— Я даже пошевелиться не могла, — прошептала она. — Не знаю… она твердила мне убить, а я не могла…

— Умная девочка, — забормотала «дикая». — Держалась до последнего, чтобы не ударить тебя в спину, хотя, как мне кажется, у неё бы и не вышло. Больно ты развитый.

— Чем тебя позабавил бункер? — ещё раз спросил я. — Ты оттуда?

— Я знаю, кто ты такой, — спокойно заговорила женщина. — Ты Волконский. Ярослав. Бывший наёмник партии Лаане. Покорный слуга Жожобы, девиант, враг всякого носителя. И именно ты убил мою лучшую подругу.

Немного пораскинув мозгами, я догадался, о ком она говорит. О той пси-волшебнице, которая чуть не раздавила меня. Тем не менее я позволил себе лишь улыбку, без комментариев.

— Разойдёмся? — предложила дикая, но увидев нахальную усмешку на моём лице, прищурила свои красные глаза и протянула: — Как девиант может поглощать других симбионтов? Как ты это делаешь?

— А тебе какая разница? — спросил я, делая шаг к матке. — Тебе такое не дозволено. Да и разговаривать со мной — тоже.

Матка, на которой сидела эта женщина, запищала от моего приближения, но та не позволяла ей сдвинуться с места. Что и стало заключительным этапом в жизни этой гусеницы. Как только моя ладонь легла на её клык, она была сожрана в мгновение ока. А симбионт внутри меня верещала от радости и «вкусности» этой силы.

Дальше всё произошло слишком молниеносно.

Дикая, видимо, рассчитывала на эту жертву в своей шахматной партии, понимая, что на поглощение я потрачу хоть сколько-нибудь времени и ударила первой. Спрыгивая с гусеницы, она запустила в землю свои ногти, которые в секунду удлинились до неестественных в любом понимании, размере. И эти же когти вышли из стены, с другой стороны, пронзая моё плечо. И после, что-то подо мной начало двигаться.

Моя противница была магом. В прошлом. Видимо, со стихией земли и, на удивление, до сих пор могла пользоваться своими ресурсами.

Мои ноги обвили корни, грудь пробили ветки, а плечи, казалось, вот-вот, должны были быть прорубленными. Но…

— Ты ещё и магией до сих пор пользоваться умеешь, — улыбнулся я, видя, как из её груди выходит зеленоватое свечение, которое распространяется на руки. — Боевым магом была?

— И им осталась, — прошипела противница в пяти метрах от меня.

Я усилием мысли перерубил все энергетические нити на «плантации», которая меня сдерживала. Тут же сбил нить оранжевого цвета, которая пошла на голову Ане, а затем, театральным щелчком пальцев «отказал» ей в магии, закрывая её заклинание, которое было вот-вот готово сорваться с её пальцев.

— Как? — взревела она. — Как ты это сделал⁈

— Никак, — пожал плечами и рывком сократил дистанцию до противника, на ходу ломая ей лучевую кость одним махом.

Дикая взревела из-за прострелившей боли, но тем не менее от боя не отказалась. Попыталась ещё раз задеть меня корнями, безуспешно пробуя обрушить на меня горсть диких с потолка, но с теми уже справилась Аня. Что навело меня на одну интересную мысль.

Эта дикая была в разы сильнее Ани. А если мне симбионт говорит о том, что Аню нужно делать на уровень бога, то есть делать из неё сильнейшую среди диких, то именно она и должна будет её добить.

И сожрать орган. Фу, мерзость.

— Последний удар должен быть за тобой, — крикнул Ане, прыгая обратно на противника.

Но та удивила меня. У меня не получилось за один «удар» жнеца уничтожить энергию её навыка, что сорвался с ладони большим, оранжевым лучом, который оставил на моём животе кровоточащую, вонючую рану. Словно по мне какой-то кислотой зарядили.

Но тем не менее я добрался до неё. Рывком, немного не по-мужски, ухватил её за волосы и дёрнул на себя, встречая коленом. Послышался хруст, вскрик, и дальше дело пошло за Аней.

Перебивая конечности, чтобы та не могла колдовать, я бросил её, как тряпку перед ногами «моей».

— Добивай, она сильнее тебя в разы, а значит, поднимет твои способности.

Ане не нужно было приказывать дважды, она резко села и хищно улыбнулась в лицо будущей покойницы.

— Зачем тебе это? — послышался шёпот. — Зачем тебе делать её сильнее?

— Будет богом, — ответил я, присоединяясь к этой парочке. — Будет моим богом рядом со мной.

— Дикая никогда не будет богом, — прошептала симбионт. — Как и ты, девиант. Тебя никогда не примут свои…

— Плевать, если честно, — оборвал я её. — Ань, заканчивай.

Викторию пришлось успокаивать больше получаса. И по итогу самому садиться за руль, ведь правая рука покойного Лаане больше никогда не увидит своего начальника. Но и это было ещё не всё. Основной проблемой были результаты этого похода.

Смерть Эдварда Тойвовича не получится умолчать. Вообще никак. Свидетелей среди его же наёмников слишком много, и кто-нибудь явно проговорится. Нас ждали больше часа, а значит, и придумать историю насчёт того, что мы его обнаружили и он был таким — не получится.

Поэтому вскоре об этом разузнает Жожоба и мне придётся отчитываться перед ним. А там уж не получится соврать, ибо он чувствует ложь. И смех и грех. Помог, блин.

— Что делать-то? — Виктория, которая только-только успокоилась, уставилась пустыми глазами в ночную дорогу. — Как теперь быть?

— Ты правая рука, — тут же ответил я. — Тебе и руководить.

— Но я не…

— У тебя выбора другого нет, — ответил я. — Тебе придётся взять на себя ответственность за кафе и за этих людей, не просто же так ты была доверенным лицом Эдварда Тойвовича столько лет. Поэтому, я думаю, что это и не обсуждается. Вряд ли к вам направят кого-то из чужаков.

— Тоже верно, — согласилась Виктория. — Как будем сообщать о… о смерти… — она заплакала с новой силой.

— Приедем в кафе, отзвонимся судье, пускай приезжает. Я ей расскажу о том, что увидел. А там уже будем вместе составлять правдоподобную историю, которая не покажется остальным больно дикой.

— А что там было?

— Дикие. Море, — честно ответил я. — Допущение Эдварда Тойвовича. Поэтому это нужно умалчивать и чем дольше, тем лучше. Будет идеально, если вообще никто не прознает о том, что там случилось. А если всё-таки информация просочится, будет зачистка. И сама понимаешь, что будет в итоге.

— Неужели их было настолько много?

— Больше тысячи. И я убил лишь часть. Остальные разбежались сразу, как погибла матка, — тут я уже частично соврал. — Где они теперь — я не знаю. Но как я понимаю, наёмники твои никого не заметили?

— Нет, — со слезами на глазах, ответила Виктория.

— Значит, они ещё там и разумнее будет сообщить об этом судье. Пускай она созывает группу туда, добивать оставшихся.

— А твой руководитель?

— А что он? — озлобленно ответил я. — Скорее всего, все уши прожужжит, что я должен был поставить его в известность о просьбе Тойвовича. Придумаю что-нибудь оригинальное, чтобы особо мозги не выносил.

Викторию очень сильно удивило то, как я говорю о своём прямом начальстве, но зная, что за сволочь Владимир Петрович, оставила это без комментариев.

Всё же, моя противница прекрасно знала его, а ещё, это Жожоба создал эти «Корни». Так что нужно максимально правдоподобно соврать, чтобы тот не решил, что я уничтожил его очередной эксперимент. Если эта дикая вообще была им.