Двойная наживка

18

Р. Дж. Декеру отвели постель в одной из гостевых спален, но он не мог спать. На стенах танцевали овцы в красных смокингах — из мультфильмов — по-видимому, эти обои предназначались для детской. Но Кетрин никогда не сходила с ума по детям. По-видимому, хиропрактику не удалось переубедить ее в этом вопросе. Тем не менее Декер восхищался его оптимизмом — он оставил обои, предназначавшиеся для детской.

Когда Декер закрыл глаза, овцы в смокингах исчезли, а вместо них появилось лицо Денниса Голта: кипящее ненавистью лицо человека, который пытался его задушить. Декер подумал, была ли рукопашная в святилище Голта спонтанным актом или… Декер не мог дождаться момента, когда увидится с Голтом и спросит его. В конце концов было бы приятно придушить этого сукина сына так, чтобы его глаза выкатились из орбит и покатились по его затейливому, покрытому стеклом бюро, как пара мраморных шариков.

Около трех часов утра Декер решил махнуть рукой на сон и вылез из кровати. В окно он не увидел никаких следов костра или самого Скинка. Декер решил, что Скинк улегся где-нибудь в кустах.

Пребывание в одном доме с Кетрин было для Декера тяжелым испытанием. Хотя этот дом принадлежал и Джеймсу тоже, вкусы Кетрин преобладали — все было модным и элегантным и настолько дорогим, что Декер с изумлением подумал, как такой нищий, как он, ухитрился удерживать ее так долго. Если бы только ему удалось урвать несколько минут и побыть с ней наедине, но как? Скинк хотел тронуться в путь до рассвета. Оставалось слишком мало временя.

Босиком и в одном нижнем белье Декер прошел по всем длинным переходам, пахнувшим волосами и духами Кетрин. Несколько раз Декер был вынужден останавливаться у дверей и осторожно переступать через пучки фоточувствительных блоков проводки, которые были включены по всему дому на уровне колен.

Фотоэлектронные устройства, предназначенные для охраны дома от взломщиков, были последней новинкой и увлечением богатых жителей Майами. Объяснялось это широкой рекламой случая, который произошел в доме на Стар Айланд, где целая шайка пресловутых грабителей была поймана благодаря этому молчаливому устройству. В эту шайку входили храбрые беженцы из Мэриел, относительно новые в этой стране и несведущие в азах техники современного взлома. В то время, как они очищали кабинет, один из кубинцев, вломившихся в дом, заметил вмонтированный в стену электронный блок с фотоэлементом, и, естественно, решил, что это лазерный пучок, способный испепелить их всех, если бы им вздумалось перешагнуть через него. Потому они и не стали этого делать. Они просидели там всю ночь, а на следующее утро сдались полиции, тихие, как ягнята. Этот инцидент был освещен во всех программах новостей телевидения. Фотоэлектронные средства защиты от грабителей приобрели такую популярность, что грабители вскоре начали специализироваться на краже этих систем сигнализации. Во многих домах, где были установлены такие устройства, теперь сама система сигнализации считалась ценнее всего остального. В течение некоторого времени все перекупщики краденого в Харни платили вдвое больше за такую систему сигнализации, чем за «Сони», но даже при цене в пятьсот долларов за штуку для воров было практически невозможно удовлетворить спрос.

Обойдя на цыпочках пучки сигнализации, Декер нашел хозяйскую спальню в западном конце дома. Он послушал у двери, чтобы убедиться, что там ничего не происходит, и почувствовал огромное облегчение, услышав храп.

Декер проскользнул в комнату. Он стоял у двери, пока его глаза не привыкли к темноте. Шторы на окнах были опущены, и было очень темно. Постепенно дюйм за дюймом он стал продвигаться к источнику храпа до тех пор, пока не ударился правой ногой о деревянный столб кровати. Декер подавил стон. Одно из двух тел под одеялом пошевелилось в большой кровати и слегка повернулось. Декер встал на колени рядом с кроватью.

— Кетрин, — прошептал он. Она снова захрапела, и Декер вспомнил, как трудно было ее разбудить. Он нежно встряхнул ее за плечо и назвал ее имя. На этот раз она глотнула, вздохнула и раскрыла глаза, пьяные от сна. Увидев его, тотчас же села на постели.

Она положила руку на затылок Декера, притянула его ближе к себе:

— Что ты тут делаешь?

— Эй, поосторожнее с моей шеей, — прошептал Декер. Кетрин посмотрела на своего мужа, чтобы удостовериться, что он все еще спит. Декер рассчитывал на то, что Джеймс спал крепко: в отличие от хирургов и акушеров хиропрактиков редко вызывают в больницу среди ночи. Судорога в спине может подождать. Джеймс, вероятно, привык получать свои девять часов полноценного сна.

— В чем дело, Рейдж? — спросила Кетрин, приблизив губы к его уху. Волосы ее были спутанными со сна, глаза слегка набрякли, но Декеру это было неважно. Он поцеловал ее в губы и его рука храбро скользнула под ее ночную рубашку.

Пока длился поцелуй, Кетрин судорожно глотнула, но закрыла глаза. Декер узнал об этом, потому что подглядывал. Ему это было необходимо. Некоторые женщины закрывают глаза, когда их целуют, из чистой вежливости, но Кетрин никогда так не делала, если искренне не наслаждалась. Декеру было приятно видеть, что ее глаза закрыты. Его активность под ночной рубашкой была совсем другое. Локтем Кетрин ловко пригвоздила его руку к своей левой груди: по-видимому, руке было не продвинуться дальше этого. Декер не возражал: левая грудь всегда пользовалась его особым расположением. Кетрин отпрянула и сказала:

— Ты сумасшедший. Вон отсюда.

— Идем в мою комнату, — сказал Декер.

Кетрин тряхнула головой и указала на мужа.

— Оставь его здесь, — сказал Декер игриво.

— Он заметит, если я уйду.

— Всего на несколько минут.

— Нет.

Он поцеловал ее снова. На этот раз она издала застенчивое мурлыканье, которое Декер правильно истолковал скорее как терпимость, чем полную капитуляцию.

Второй поцелуй длился дольше, чем первый, и Декер начал воспламеняться, когда вдруг Джеймс повернулся, всхрапнул и сказал:

— Кет?

Осторожно она легла на подушку, а рука Декера все еще покоилась у нее на груди.

— Да, милый.

— Кет.

— Милый.

Прелестно, подумал Декер, обычное чертово свидетельство брачного блаженства. Он начал вытягивать свою руку, но Кетрин не пустила ее. Декер в темноте улыбнулся.

— Кет, — сказал Джеймс вяло, — Бэмби вернулся?

— Нет, милый, — сказала она. — Вероятно, он остался снаружи, на крыльце. Спи.

Кетрин оставалась неподвижной до тех пор, пока дыхание Джеймса не стало глубоким и ровным. Потом повернулась к нему спиной, так, что она и Декер оказались лицом к лицу у края кровати.

— Иди в свою комнату, — прошептала она. — Дай мне десять минут.

— Вот это девочка, — сказал Декер, поднимаясь с колен. — Еще один поцелуй.

Кетрин сказала:

— Ш-ш-ш, — но поцеловала его. На этот раз ее язык проскользнул в его рот.

— Нам нужна ваша лодка.

Кетрин и Декер открыли глаза посредине поцелуя и уставились друг на друга. Этот шепот исходил не от Джеймса.

— Лодка, — сказал Скинк.

Кетрин увидела, что его помятое лицо бесстрастно маячит за плечом Декера.

— Я не хотел прерывать вас, — сказал Скинк — но там, у парадной двери несколько копов.

Декер встал и ринулся назад, охваченный паникой. Должно быть, это Эл Гарсия. Он знал о его разводе, и Кетрин, вероятно, стояла первой в списке лиц, которых он собирался допросить. Удивительным было то, что он явился среди ночи, если, конечно, он не знал наверняка, что Декер был в доме.

А это мог бы сообразить любой слабоумный, увидев взятую напрокат машину у подъезда. Декер подумал, что, возможно, подсознательно он хотел вернуться назад, в тюрьму, — как иначе можно было бы объяснить такую беспечность? Скинк брал на себя ответственность за выживание в глухомани, но город и жизнь в нем — ответственность за это нес Декер, а он все делал и делал идиотские ошибки.

— Ваша лодка, — снова сказал Скинк Кетрин. — Она стоит на приколе там, позади дома.

Она прошептала:

— Я не знаю, где ключи.

— Мне не нужны ключи, — сказал Скинк, уже и не пытаясь говорить тихо.

— Мы оставим ее в Холовере, но не отправляйтесь забрать ее сразу же.

В дверь позвонили, за этим последовало три резких удара. Джеймс сел на постели и потянулся к лампе на тумбочке. Он смутно видел Декера и Скинка.

— Что происходит?

Кетрин выпуталась из одеяла и приглаживала волосы перед зеркалом.

— Вам лучше пошевеливаться, — сказала она отражению Декера. — Я задержу их у двери.

— Нам нужен только старт.

— Не беспокойся, Рейдж.

Снова зазвонили в дверь. Стук превратился в бомбардировку. Скинк передал Декеру его джинсы и башмаки.

— Что происходит? — спросил Джеймс удивленно. — Где эта чертова собака?

Поскольку грузовик, на котором они ездили, был зарегистрирован на имя Дики Локхарта, а новоорлеанская полиция временно конфисковала его, как и все, принадлежавшее телерепортеру, братья Ранделлы были вынуждены ехать всю дорогу до Флориды на автобусе. Во время этой поездки они говорили главным образом о двух вещах — как умер их герой и что случилось с их драгоценной лодкой для ловли окуня.

Какими бы они ни были темными, Ранделлы все же понимали, что для Дики они ничего не могли сделать, а что касалось лодки — то это был другой вопрос. Ее украли и вытащили на середину озера Морепа, где ее потом обнаружила на дне в куче другого затонувшего хлама бригада капитана Кута Хью Вексилара. Как только нашли пропавшую лодку, Ранделлы набрали любительскую спасательную команду из приятелей-окунеловов, которые и подняли судно с помощью лебедки с ручным управлением и специально нанятой для этой цели баржи.

Вид их покрытой жирной тиной красавицы был вторым печальнейшим зрелищем, которое когда-либо представало перед глазами Оззи Ранделла. Первым был труп Дики Локхарта с синими губами, плавающего в аквариуме для рыбы.

Во время долгого пути на автобусе до Харни Оззи и Калвер гадали, кто мог бы украсть их лодку и почему. Подозреваемым номер один был неистовый отшельник, известный Ранделлам под именем Скинк. Странный, пестро одетый человек, соответствующий их представлениям о его внешности, был замечен другими рыболовами на озере, хотя никто не мог сказать, что видел, как он затопил их лодку. Что Скинк делал в Луизиане, было тайной, над которой Ранделлы долго не раздумывали, — значение имело только то, что он там был. Они ясно помнили, как полицейские выводили его из самолета в Новом Орлеане, а также — выражение скрытого безумия в его глазах. Конечно, этот человек был способен украсть лодку: загадка состояла в том, чтобы найти правдоподобный мотив. У такого малого, как Скинк, причиной могла быть чистая злоба, но Ранделлы имели на этот счет некоторые сомнения. Калвер в особенности был склонен подозревать в качестве мотива месть или заговор, задуманный ревнивыми соперниками Дики. В мире профессиональной охоты на окуня было хорошо известно, что братья Ранделлы были самыми лояльными из окружения Дики, и Калвер считал, что это могло сделать их мишенью возможной мести.

Если Калвер открыто выражал свое негодование в виду нанесения ущерба их призовой лодке, Оззи казался подавленным и озадаченным. Особенно у него вызывало сомнение то, что Скинк стал бы совершать такой акт вандализма без явной причины. За все десять с лишним лет, что этот лохматый лесовик прожил на озере Джесап, Оззи, вероятно, не обменялся с ним полудюжиной слов. В тех редких случаях, когда Скинк приходил в город, он покупал дрова, сухие бакалейные товары и подержанные книги в «Фейт Фарм» — так рассказывала миссис Кут Хоу, но он ни разу не появился в их лавке, чтобы купить снасти или наживку, хотя о нем шла слава как об искусном рыболове.

Близкие встречи Оззи с этим человеком происходили только в тех случаях, когда он был вынужден сворачивать с дороги, чтобы избежать наезда на сидящего на корточках человека, убирающего тушки животных с шоссе Джилкрайст или дороги 222. Почти все жители Харни иногда встречали Скинка с его уловом свежезадавленных зверьков, и существовало общее мнение, что он ел этих мертвых животных, хотя никто не мог бы утверждать этого наверняка. Единственный человек, о котором было известно, что у него дружеские отношения со Скинком, был патрульный полицейский из дорожной службы штата Джим Тайл. Иногда рыболовы на озере Джесап видели Джима Тайла сидящим у костра Скинка, но никто из них не знал патрульного достаточно близко, чтобы спросить об этом.

По правде говоря, мало кто в Харни, даже черные, знали Джима Тайла намного лучше, чем Скинка.

Вот почему Оззи оцепенел, когда услышал от брата, что они отправятся к полицейскому, как только доедут до дому.

— Кое-какие ответы мы получим от этого ниггера, — сказал. Калвер.

— Не знаю, — пробормотал Оззи. Он не любил перепалки. Калвер тоже не любил, но убийство Дики выбило его из колеи.

Он бранился всю дорогу так, как иногда после выпивки.

У Оззи Ранделла была весьма серьезная причина не желать встречи лицом к лицу с Джимом Тайлом: Джим Тайл был на Моргановом Болоте в ту ночь, когда был убит Отт Пикни, в ночь, когда Оззи вел грузовик Тома Керла. Когда они выбирались с Тропы, Оззи заметил, что там стоял патрульный. Но он не знал, заметил ли его Джим Тайл или нет. Оззи решил, что нет, потому что дни шли за днями, а ничего ужасного не происходило, но все же он не хотел дразнить судьбу. Он знал, что ему следовало объяснить брату опасность посещения Джима Тайла, но, как и всегда, слова не шли у него с языка. В день после смерти газетчика Оззи уверил Калвера, что на болоте все прошло гладко и не упомянул чернокожего полицейского. Если бы Оззи сейчас рассказал правду, Калвер бы взбесился, а Оззи не хотелось, чтобы на него орали, особенно теперь. Самое близкое к протесту слово, которое он мог произнести, было: «Полицейский — это закон. Даже, если он ниггер».

Калвер нахмурился и сказал:

— А это мы узнаем.

Джим Тайл жил один в квартире с двумя спальнями на Вашингтон-драйв, в районе Харни, где жили одни цветные. Он был женат в течение трех лет до тех пор, пока его жена не уехала в Атланту и не стала модной манекенщицей. Джим Тайл мог уехать вместе с ней, потому что ему предложили прекрасную работу в Бюро расследований Джорджии, но он предпочел остаться в дорожной патрульной службе Флориды. Его лояльность была вознаграждена длительными командировками в самые отсталые и расистские округа этого штата. Остановить машину за превышение скорости в Харни означало автоматически вызвать отвратительный поток оскорблений: словом — белые ненавидели Джима Тайла за то, что он был черным, а черные за то, что он выполнял чертову работу.

Джиму Тайлу всегда надо было быть готовым к грубости, а иногда поздно ночью кто-нибудь прокрадывался и прокалывал шины в его полицейской патрульной машине, но редко дело доходило до большего.

За все эти годы только одна личность оказалась такой рисковой, чтобы подраться с патрульным Джимом Тайлом. Имя парня было Декл, ему было восемнадцать лет, он был огромный и белый, как холодильник «Фриджидэр» и примерно с таким же интеллектом. Декл ехал на скорости семьдесят миль по школьной зоне и задавил котенка прежде, чем Джим Тайл догнал нарушителя и вытеснил с дороги. В то время Джим Тайл был новичком в Харни, и этот парень Декл заметил, что он еще ни разу не видел шоколадного патрульного. Теперь увидел, сказал Джим Тайл, поэтому повернись кругом и положи руки на крышу машины. И в этот момент Декл двинул Джима Тайла со всей силы и удивился, увидев, что патрульный только слегка качнулся назад на каблуках, в то время как любое другое существо человеческой породы лежало бы плашмя на спине. Драка продлилась недолго, может быть, секунд тридцать, и многие годы спустя правая рука Декла все еще висела, как штопор. А ходил он, опираясь на люситовую трость, которую мать ему выписала из Тампы по почте. Даже в таком месте, где не было недостатка в выпивке или глупости, никто в Харни не напивался и не терял голову до такой степени, чтобы задирать чернокожего патрульного.

Большинство же, включая Оззи Ранделла, даже и не помышляло о том, чтобы пускать в ход язык.

Они легко нашли его квартиру на Вашингтон-драйв: перед домом стоял полицейский «форд» Джима Тайла черно-коричневого цвета.

Калвер припарковал грузовик, который одолжил у матери. Он вытащил пистолет из-под переднего сиденья и заткнул его в задний карман своих штанов из грубой бумажной ткани.

— Зачем это? — спросил Оззи с беспокойством.

— Из-за скверного соседства, Оз.

— Я не пойду туда с пистолетом, — сказал Оззи ломким голосом. — Не пойду!

— Прекрасно, — сказал Калвер. — Ты посидишь здесь на площадке для парковки со всеми этими страшилами-выпивохами. Уверен, что им понравится такой жирненький маленький паренек, как ты.

Оззи оглянулся вокруг и понял, что его брат прав. Улицы были полны черных лиц, некоторые из парней выглядели очень мускулистыми подростками, забрасывавшими баскетбольный мяч в ржавый обруч, прибитый к телефонному столбу. Оззи решил не оставаться в грузовике. Он последовал за Калвером в квартиру Джима Тайли.

Патрульный кончал обедать и готовился выйти в ночную смену. Он открыл дверь. На нем были только серые, хорошо отутюженные форменные брюки. Братья Ранделлы были впечатлены размерами его грудной клетки и рук.

Позаикавшись с секунду, Калвер наконец сказал:

— Нам надо поговорить о парне, который живет на озере.

— Наша лодка затонула, — прочирикал Оззи, ничего не объясняя.

Джим Тайл впустил их, пододвинул два стула к обеденному столу. Братья Ранделлы сели.

— Его имя Скинк, верно? — спросил Калвер.

— Какая связь, — мягко спросил Джим Тайл, — между человеком на озере и вашей лодкой?

Оззи начал что-то говорить, сбился и посмотрел на брата, ища поддержки. Калвер сказал:

— Мы слышали, что ее затопил мистер Скинк.

Джим Тайл возразил:

— Его нет в городе.

— Это случилось не в городе, — сказал Калвер. — Это произошло на турнире в Луизиане.

— Вы обращались в полицию? — спросил Джим Тайл.

— Нет еще, — сказал Калвер. Он хотел было обратиться, но Том Керл возразил, что это неважная мысль. Он сказал, полиция занята убийством Дики и будет неправильно беспокоить ее сейчас из-за лодки. Кроме того, лодку вытащили из воды и, по мнению Томаса Керла, ее можно было починить. Оззи сказал: замечательно, но Калверу эта мысль не понравилась. Калвер хотел совершенно новую лодку, с иголочки и хотел, чтобы ее купил ему человек по имени Скинк.

— Ну, если вы не обратились в полицию в Луизиане, тогда я советую вам это сделать, — сказал Джим Тайл. — Как только у вас будет ордер, помощники шерифа Локхарта смогут отправиться на озеро Джесап и арестовать его.

Калвер Ранделл сомневался, что шериф Эрли Локхарт очень заинтересуется кражей лодки в такой момент, когда его знаменитый племянник, как выяснилось, был убит в Луизиане. Эрли улетел в Новый Орлеан через два дня после убийства и еще не вернулся. Перед отъездом шериф в драматической форме сообщил «Харни Сентинел», что его присутствие потребовалось для участия в расследовании убийства, но на самом деле власти Луизианы только хотели, чтобы кто-нибудь сопровождал тело Дики, подвергшееся вскрытию, назад во Флориду.

— Это вопрос юрисдикции, — сказал патрульный Джим Тайл братьям Ранделлам. — Я действительно не могу помочь.

— Вы можете отвести нас к мистеру Скинку, — сказал Калвер.

— Зачем? Вы знаете, где он живет. Поезжайте туда сами.

На слух Оззи ответ Джима Тайла звучал так близко к решительному нет, как только возможно. Но Калвер не сдавался.

— Не выйдет, — сказал Калвер. — Я слышал, что у него есть большое ружье, и он стреляет в людей просто забавы ради. Он не знает ни меня, ни моего брата, и может открыть огонь, если мы приедем без приглашения. Вас он знает. Даже, если он сумасшедший, как говорят, он не будет стрелять в чертову полицейскую машину.

Тихий, ровный голос Джима Тайла не изменился:

— Я сказал вам, что его нет в городе.

— Поедем — поглядим.

— Нет, — сказал Джим Тайл, поднимаясь. — Мне надо на работу.

— Мамин грузовик, — запричитал Оззи, — может, нам уехать, Калвер?

Раздосадованный Калвер посмотрел на брата:

— Ты о чем?

— Я беспокоюсь о мамином грузовике, который остался там, на улице. Может, мы поедем?

— С грузовиком будет все в порядке, — сказал Калвер.

— Не знаю, — возразил Джим Тайл, раздвигая венецианские шторы. — Соседство здесь не из лучших.

У Оззи был испуганный вид.

— О, успокойся, — сказал Калвер сердито. Потом снова обратился к Джиму Тайлу:

— Почему вы не поможете нам? Я потерял снаряжения на двадцать тысяч долларов из-за этого ублюдка!

Джим Тайл все еще смотрел в окно:

— Так это пикап вашей матери?

— Наш конфисковали в Новом Орлеане, — сказал Оззи.

— Красный, — сказал Джим Тайл.

— Да, — пробормотал Калвер, втайне потрясенный тем, что патрульный помнит его цвет.

Затем Джим Тайл сказал Оззи:

— А что с зеленым?

Краска отхлынула от щек Оззи. Его веки затрепетали, будто он собирался упасть в обморок.

— Какой зеленый? — спросил Калвер, медленно соображая, о чем идет речь.

— Тот, который вел ваш брат на позапрошлой неделе, — сказал Джим Тайл, — на шоссе Джилкрайст. Однажды утром незадолго до рассвета.

— Когда? — Оззи начал икать. — Это был не я, наш грузовик красный.

— Вы и два других парня, — сказал Джим Тайл, — а грузовик был зеленый. И на нем были номера другого штата.

Наконец Калвер понял, куда клонится разговор. Он попытался помочь Оззи, как умел, хотя сейчас ему хотелось его задушить.

— Помню этот день, — начал импровизировать Калвер, видя, как глаза его брата вылезают из орбит. — Ты и еще пара ребят отправились на болото порыбачить. Помню, потому что ты взял пару «шекспировских» удочек из лавки и несколько ложек Джонсона и пурпурные юбочки.

Губы Оззи были, как мел. Его нижняя челюсть ходила ходуном, пока наконец он не сказал:

— О, да.

Калвер продолжал:

— Помню, потому что ты не захотел испробовать живую блесну, хотя я тебе и советовал. Ты сказал, там слишком много травы и что ты предпочитаешь тянуть этими чертовыми ложками, которые не захватывают траву.

Джим Тайл застегивал рубашку.

— Итак, Оззи, — сказал он. — Вы, ребята, что-нибудь поймали?

— Конечно, — сказал Оззи, глядя на дверь, как если бы собирался бежать.

— Что вы поймали?

— Наш грузовик красный, — сказал Оззи Ранделл, облизывая губы. Его плечи подергивались, а глаза выкатились и уставились в потолок. Щеки его раздувались, будто он собирался произвести неприличный звук.

— Простите? Не понял, — сказал Джим Тайл, нагибаясь, чтобы зашнуровать ботинки.

— Там, на улице, мамин пикап, — сказал Оззи очень высоким голосом. Он сломался, расклеился, захлебнулся в панических рыданьях. Калвер с отвращением тряхнул головой.

— Я спросил, что вы поймали? — сказал Джим Тайл. — Что вы выудили из Морганова Болота?

Оззи улыбнулся и облизал губы.

— Один раз Дики давал мне свой ящик со снастью, — сказал он.

— Хорошо, достаточно, — вмешался Калвер.

— Оззи? — спросил Джим Тайл. — В тот день в грузовике?

— Да, в зеленом грузовике.

— Я вел машину, вот и все. Я никого не топил.

— Конечно, нет, — сказал Джим Тайл.

— Ну, хватит, — сказал Калвер Ранделл. — Заткнись ты, черт тебя дери, Оз.

Калвер вытащил пистолет. Он держал его обоими руками, целясь прямо в сердце Джиму Тайлу. Джим Тайл один раз посмотрел вниз, но, казалось, что он обратил на него не больше внимания, чем, если бы у Калвера расстегнулась молния на ширинке.

— Пошли, — сказал Калвер хриплым шепотом.

Но Джим Тайл только прошел в спальню, постоял у туалетного столика, и поправил свою стетсоновскую шляпу патрульного.

— Ну! — закричал Калвер. Оззи уставился на пистолет и зажал уши.

Джим Тайл достал флакон одеколона. Калвер взорвался:

— Ниггер, я с тобой разговариваю!

Только тогда Джим Тайл уделил брату Оззи Ранделла свое полное и безраздельное внимание.