Двойная наживка

26

Кетрин удивилась, когда увидела, что они проехали через переезд Голден Глейд, и дама в пункте по сбору дорожной пошлины даже не взглянула на Лукаса.

— Не могу этому поверить, — сказала Кетрин, в то время, как они продолжали свой путь.

Томас Керл за рулем нахмурился:

— Что она, черт возьми, сказала?

Когда они подъехали к пункту сбора дорожной пошлины, Керл вытянул руку с собачьей головой, чтобы получить билет. Дама в будке благосклонно взглянула на голову бульдога, которая уже заметно разложилась.

— Всего хорошего, — пожелала дама. — Я из Милкбоунза.

— И вам того же, — ответил Томас Керл и поехал дальше. Он дал собачьей голове имя Лукас.

— Почему не Люк? — спросила Кетрин.

— Что за дурацкое имя для собаки!

Томас Керл крепко сжимал пистолет в левой руке — поэтому ему пришлось протянуть за билетом правую руку, на которой была собачья голова. Именно этой рукой он вел машину. Кетрин могла заметить, что она сильно распухла и была заражена. Плоть, покрытая гноем, была серой, и на этом фоне были видны красные полосы в форме молний.

— Вы должны показаться доктору.

— После того, как повидаюсь с Деннисом, — ответил Томас Керл. — И после того, как встречусь с вашим чертовым муженьком.

Керл потел, как свинья.

Кетрин сказала:

— Он мне не муж больше.

— Я все еще собираюсь его убить из-за Лимуса.

— А мне нет дела до этого, — сказала Кетрин, глядя в окно, и, видимо, наслаждаясь ездой.

Томас Керл не знал, что с ней делать. Девушка должна была бы быть до смерти напугана.

— Подождите, пока он узнает, где вы.

— Декер? Что заставляет вас думать, что он еще мною интересуется? — блефовала она.

Томас Керл хрипло рассмеялся.

— Только то, что у него с миллион ваших чертовых фотографий.

— Моих?

— Да, под кроватью, в чулане, возможно, и в ящике, где он держит нижнее белье. Разве вы этого не знаете?

Кетрин не знала о фотографиях. Она попыталась представить, какие из них Р. Дж. сохранил и какие ему нравились больше других.

— Мой муж врач. Он мог бы заняться вашей рукой, когда вернется сегодня вечером.

Снова блеф. Джеймс бы упал в обморок от этого зрелища.

— Нет, — сказал Томас. — Мы едем в Лодердейл.

Он глянул вниз на собачью голову и улыбнулся.

— Ты согласен, Лукас?

Кетрин не удивилась, когда от Лукаса ответа не последовало. Но Томас Керл досадливо нахмурился.

— Лукас, ты меня слышишь? Черт бы тебя побрал, щенок, говори!

Разлагающаяся собачья голова безмолвно льнула к его руке. Томас Керл засунул дуло пистолета в пестрое ухо животного.

— Пожалуйста, не делайте этого, — закричала Кетрин, поднимая руки.

Не обращая больше ни малейшего внимания на дорогу, Томас воззрился на Лукаса и оскалил зубы.

— Мой папочка говорил, что следует им показывать, кто босс. Будь то собаки или жены, — сказал он, — вы не должны позволять им своевольничать, а иначе они совсем отобьются от рук. Разве я не прав, Лукас-мальчик?

Снова молчание.

Томас Керл поднял пистолет:

— Гадкая собака, Лукас!

Кетрин прикрыла рот рукой и издала приглушенный лай. Керл осклабился и наклонился вперед.

— Слышишь?

Кетрин снова тявкнула. Лучше пусть это, чем разрешить ему палить в машине, идущей со скоростью семьдесят миль.

— Вот это мой щенок, молодец, — сказал Керл рассеянно. Он положил пистолет на колени и похлопал собачью голову:

— Ты хороший парень, Лукас. Я всегда это знал.

— Гав! — сказала Кетрин.

Скинк наловил еще лещей и заставил Эла Гарсию поработать с сетью, и так они трудились до рассвета. Наконец они дали отдых монстру, и Скинк начал грести обратно, пересекая озеро Джесап поперек. Когда они вытащили «скиф» на берег, Гарсия заметил две машины, припаркованные позади грузовика Скинка рядом с хижиной. Одна принадлежала Джиму Тайлу, патрульному. Другая была «Корветом» цвета мандарина.

— Гости, — сказал Скинк, снимая свой капюшон от дождя.

Их было четверо, и все они сидели вокруг костра: Декер, Тайл, Лэни Голт и женщина, которую Скинк не узнал. Декер представил ее как Эллен О'Лири.

— Как глаз? — спросил Джим Тайл.

Скинк ухмыльнулся и снял солнцезащитные очки.

— Как новенький, — сказал он. Все почувствовали, что должны сказать что-нибудь лестное о совином глазе.

— Вы голодны? — спросил Скинк. — Возьму грузовик и поеду найду что-нибудь на завтрак.

— Мы умяли несколько пышек по дороге сюда, — ответил Декер.

Скинк кивнул:

— Я вроде бы голоден, — сказал он. — Пожалуйста, уберите с дороги машины.

— Возьмите мою, — сказала Лэни, выуживая ключи из кармана джинсов. — Еще лучше будет, если я поеду с вами.

— Черта с два, — сказал Декер.

— Не возражаю, — сказал Скинк, — если вы не против.

— Но больше никаких шуток с веревками, — сказала Лэни. Это был ее особенный завлекательный голос, которым она говорила с мужчинами, и Декер узнал его. Она села на пассажирское место, а Скинк втиснулся на водительское в ее «Корвете».

— Надеюсь, ей понравится омлет из опоссума, — сказал Декер.

Скинк и Лэни уехали и пропали надолго.

Эл Гарсия рассказал Декеру план, начав словами:

— Этот человек совсем сумасшедший.

Джим Тайл ответил:

— Он знает, что делает. Вы можете ему доверять.

План Скинка был в том, чтобы испортить великий турнир окунеловов и свести его на нет. Его план был — саботировать Озера Ланкеров как курорт в рекламной программе национального телевидения.

Гарсия сказал Джиму Тайлу:

— Мы будем рыбачить вместе.

— На турнире?

— Он уже внес за нас вступительный взнос, — сказал Гарсия. — Самая лучшая часть в этом плане, кажется — это херманос-братья.

Джим Тайл покачал головой. Он улыбался.

— Мне это нравится, — сказал он. — Не знаю почему. Но нравится.

Слабым голосом вмешалась Эллен О'Лири:

— Вы не выглядите такими похожими.

— У нас похожие глаза, — сказал Гарсия без улыбки. — Это обещает быть забавным.

Слово «забавно» было не то, которое выбрал бы в этом случае Декер. События приобретали опасный характер и выходили из-под контроля. Вдруг одноглазый пожиратель жертв дорожных происшествий, возможно с травмой мозга, захочет руководить всей программой. И что было удивительно, Гарсия готов действовать с ним заодно. Декер не мог представить, что же могло случиться, пока он и Джим Тайл были в Кресент Бич.

— Все это пленяет воображение, — сказал Декер, — и я желаю вам обоим самых больших успехов в турнире, но сейчас моя главная проблема — Деннис Голт. Помните, убийство первой степени!

Джим Тайл сообщил Гарсии:

— За сестрицу удалось взяться как следует. Она будет свидетельницей от имени штата.

Джим Тайл показал кассету.

— Хорошая работа, — отозвался Гарсия. Он повернулся к Эллен О'Лири:

— А вы, мисс?

Эллен с беспокойством посмотрела на Джима Тайла.

Патрульный сказал:

— Она может обвинить Тома Керла в убийстве Дики Локхарта.

— Недурно, — сказал Гарсия. — Р. Дж., не могу представить, как это вы все сработали. Для меня это звучит похоже на «nolle prosse»[4].

— Если не возражаешь, — сказал Декер, — я объясню. Голт сфабриковал обвинение в убийстве и подставил меня. Он также организовал убийство моего друга Отта. В этот самый момент он послал какого-то полоумного деревенщину, своего коллегу — наемного убийцу, по моим следам. Я предпочел бы не дожидаться три или четыре месяца, пока новоорлеанский прокурор возбудит дело.

Гарсия поднял мясистую коричневую руку:

— Да, я тебя слышу, чико. Почему бы мне не прищучить великого мистера Голта на этом рыбном турнире? Выбить из него спесь, а?

— Это будет хорошее ТВ-шоу, — заметил Джим Тайл.

— Прищучить его за что? — спросил Декер.

Гарсия помолчал, прикуривая сигарету:

— За ложную информацию, за то, что он начал всю эту кампанию. Он солгал мне — мне это не нравится. Чинил мне препятствия в расследовании. Этого со мной не случалось в течение многих лет, так почему не попробовать?

Декер возразил:

— Все это чушь собачья, Эл.

— Лучше, чем ничего, — сказал Джим Тайл.

Гарсия наблюдал за кольцами голубого дыма, поднимавшегося к вершинам дубов.

— Это самое большее, что я могу сделать, — сказал он, — до тех пор, пока мы не найдем Тома Керла и не поговорим с этим мальчиком серьезно.

— Думаешь, он расколется? — спросил Декер.

— Конечно, — улыбнулся Эл Гарсия. — Если я его любезно попрошу.

Скинк повел «Корвет» на скорости девяносто миль до Джил-крайст. Он ощущал потребность сделать это, понимая, что, возможно, другого такого случая у него не будет. Вот это действительно была машина! Ему нравилось, как ее нос зарывался в дорогу и как бы всасывал ее.

На пассажирском сиденье Лэни подогнула под себя длинные ноги и искоса смотрела, как он ведет машину. Скинку не нравилось, что за ним наблюдают, но он ничего не говорил. Он давно не был рядом с красивой женщиной — это была цена его затворничества. Он вспоминал, как в таких случаях летит к черту здравый смысл, поэтому сам внушал себе, что надо проявлять осторожность, ему предстояла работа. Его мучила к тому же головная боль: она вернулась, как только он оказался вдали от озера. Не могло быть и речи о враче-специалисте. На это не оставалось времени.

Лэни включила кассету Уитни Хьюстон и начала отбивать такт голыми ступнями. Не отрывая взгляда от дороги, Скинк протянул руку и смахнул кассету с доски. Потом он выбросил ее в окно.

— Есть «Криденс»? — спросил он.

Лэни вертелась на сиденье, наблюдая в заднее окно, как Уитни Хьюстон кувыркается и разлетается на куски, а пленка разматывается на шоссе.

— Вы сумасшедший, — огрызнулась она на Скинка. — Купите мне новую кассету, хам.

Скинк не обратил внимания. Он заметил что-то далеко впереди на дороге, неподвижный коричневый комочек. Притормозил спортивную машину, поехал медленно, так, чтобы она не вышла из повиновения и не потеряла управления. Когда наконец она остановилась, он включил сигнальные огни и вышел. Для верности взял с собой ключи.

Комочек плоти на дороге оказался мертвым армадилом. После краткого освидетельствования Скинк взял его за чешуйчатый хвост и направился назад к «Корвету». Лэни была в ужасе. Скинк бросил тушку на заднее сиденье и завел машину.

— Пробовали когда-нибудь?

Лэни отчаянно замотала головой.

— Из него получится отличный суп, — сказал он. — Можно использовать панцирь как супницу, если взяться за дело, как надо. Помещается около двух галлонов.

Лэни откинулась на подушку, чтобы посмотреть, где лежит армадил и сильно ли его тушка запачкала обивку.

— Он свежий, не беспокойтесь, — сказал Скинк. Он повернул «Корвет» и поехал обратно.

— О'кей, кто вы такой? Право!

— Вы видели, кто я, — ответил Скинк.

— А до этого, — сказала Лэни, — вы должны были быть… кем-то. Я хочу сказать, что вы не выросли здесь у дороги, питаясь раздавленными животными.

— К сожалению, нет.

Лэни сказала:

— Вы мне нравитесь. Особенно руки. Я заметила их в первый же день, когда мы встретились и вы стали связывать меня синтетической веревочкой.

— Леской, — сказал Скинк, — а не веревкой. Я рад, что у вас не осталось недобрых чувств.

— Вы не можете осуждать меня за то, что я проявляю любопытство.

— Конечно, могу. Это не ваше собачье дело, кто я такой.

— Дерьмо, — сказала Лэни, — вы невозможны.

Скинк сильно нажал на тормоза и уменьшил скорость. Спортивная машина завихляла и, съехав с Джилкрайст, остановилась в поле или на пастбище, среди потрескивавшей сухой травы.

— Мой «Вет» теперь припаркован в коровьем навозе, — заметила Лэни, скорее смущенная, чем испуганная.

Скинк снял руки с рулевого колеса.

— Хотите знать, кто я? Я тот парень, который мог спасти эти места, но упустил свой шанс.

— Спасти что?

Скинк сделал круговое движение рукой:

— Все. Все, что чего-нибудь стоит. Я тот парень, который мог это спасти, а вместо этого бежал. Вот вам и ответ.

— Пожалуйста, дайте хоть намек.

— Это старая история.

Лэни сказала:

— Вы были знамениты?

Скинк просто рассмеялся: не мог удержаться.

— Что тут забавного? — спросила она.

«У него потрясающая улыбка» — подумала она, в этом нет сомнения.

— Покончим с дурацкими вопросами.

— Только один еще, — сказала Лэни, придвигаясь. — Как насчет поцелуя?

Невозможно было ограничиться одним поцелуем, невозможно было ограничиться поцелуями. На Скинка произвели впечатление как ее энергия, так и ловкость — при отсутствии циркового опыта не так-то легко раздеться на сиденье «Корвета», все равно, что сидя в ведре. Сам Скинк порвал свой оранжевый дождевик по шву в процессе борьбы с одеждой. Лэни больше повезло с джинсами и трусиками. Каким-то образом она даже ухитрилась обвиться вокруг него своими длинными голыми ногами. Скинк залюбовался ее загаром и сказал ей об этом. Она нажала на кнопку, и сиденье плавно соскользнуло вниз и стало совсем плоским.

Оказавшись сверху, Лэни начала покачиваться взад и вперед, касаясь грудями лица Скинка. Она посмотрела вниз на его лицо и заметила, что, по-видимому, ему это приятно. Его огромные сапоги лежали на приборной доске.

— Что тебе нравится? — спросила она.

— Светская жизнь.

— Ты все это получишь, — сказала Лэни. — Сначала мы займемся этим, а потом будем лежать рядом и говорить, хорошо?

— Конечно.

Она сильно надавила на него и ее бедра начали ритмично двигаться.

— Познакомимся друг с другом немного лучше.

— Прекрасная мысль, — ответил Скинк.

Потом она нагнулась, прикоснулась языком к его уху и сказала:

— Оставь свои очки, не снимай их, ладно?

Даже для Лэни Голт совиный глаз был бы слишком сильным отвлекающим моментом.

В тот же день позже, после отъезда Лэни Голт, Джим Тайл укрыл Эллен О'Лири в своей квартире. Скинк отправился на своем грузовике в город. Он вернулся, таща на буксире старый трейлер для перевозки лодок, весь в трещинах и выбоинах, с осевшей и заржавевшей подшипниковой коробкой. На дне пикапа находился подвесной мотор «Меркьюри» в шесть лошадиных сил, видавший лучшие дни. Там находилось также пластиковое ведро на сорок галлонов, восемь футов труб, предназначенных для аквариума, и четыре дюжины батареек размера D. Все это Скинк купил в лавке в Харни, торговавшей разного рода оборудованием.

Он возился со своим пластиковым мусорным ведром, приспосабливая его для каких-то своих целей, когда подошел Декер и сказал:

— Зачем ты ее отпустил?

— Не было причины ее удерживать.

Для Декера причина представлялась очевидной.

— Она побежит прямо к своему братцу.

— Чтобы сказать ему — что?

— Для начала, где нахожусь я.

— Ты не останешься здесь так долго, — пояснил Скинк. — Мы все отправляемся на юг. Джим Тайл и кубинец — они упражняются?

— Целый день, — ответил Декер. — Но Гарсия безнадежен.

— В таком случае он может играть роль капитана.

Декеру надо было спросить что-то еще, но он не хотел смущать Скинка.

— Она не знает нашего плана или знает?

Это была другая редакция вопроса, который вертелся у него на языке: что произошло в «Корвете»? Скинк явно не хотел об этом говорить.

— Некоторые из нас знают, как путаться с женщиной и при этом держать язык за зубами, — сказал он кисло. — Нет, она не знает нашего чертова плана.

У Декера начался приступ мрачных предчувствий: что, если избиение в Делрэй подействовало на Скинка так, что у него сдвинулись некоторые болты в мозгу. Скинк всегда любил пальнуть из пистолета, у него и сейчас был такой вид. Декер попросил Джима Тайла о поездке в город, чтобы сделать несколько телефонных звонков. Эл Гарсия поехал вместе с ними: у него кончились сигареты.

— Город — это скверная мысль, — сказал Джим Тайл, направляясь в сторону от Харни по шоссе 222. — Нас троих не должны видеть вместе. Примерно в восьми милях отсюда находится «Зиппи Март».

Декер начал:

— Его план… Не знаю, Джим.

— Это его последний шанс, — ответил патрульный. — Ты видел, как плохо он выглядит.

— Так пусть отправляется в больницу.

— Причина — не глаз, Декер. Или то, что эти ребята с ним сделали. Он страдает от душевной боли. Все идет изнутри. И он сделал это с собой сам, понимаешь? И мучается многие годы.

Эл Гарсия подался на своем заднем сиденье вперед и сказал:

— А что в этом плохого, Р. Дж.? Этот человек принял решение.

Декер возразил:

— Я почти понимаю Скинка. Но почему вы, ребята, ему потворствуете?

— Может быть, у нас тоже есть идея, и мы тоже приняли решение, — сказал Джим Тайл.

Декер прекратил расспросы.

— Не думай об этом, — посоветовал Гарсия. — Двое таких старых дорожных полицейских, как мы, тоже нуждаются в разнообразии. Нам осточертела рутина.

В «Зиппи Март» Тайл остался ждать в машине, пока Гарсия ходил за сигаретами, а Декер — звонить к себе. Он уехал из Майами несколько дней назад и, учитывая, что ему предстояло и дальше зарабатывать на хлеб насущный, когда с этим делом будет покончено, он подумал, что было бы разумно проверить, кто ему звонил и зачем. Он набрал свой номер, потом код проигрывания автоответчика.

От звука первого голоса он вздрогнул. Это был Лу Зикатто из страховой компании.

— Эй ты, старая мочалка, тебе повезло, Нуньес заболел мононуклеозом. У нас теперь есть отсрочка в две недели, узаконенная судьей. Поэтому так уж и быть, но в следующий раз тебе не будет прощения. А иначе отправляйся покупать костыли, понял?

Ну и важная шишка!

Второй голос показался Декеру незнакомым, он его не узнал.

Да в этом и не было необходимости.

— У меня ваша жена, мистер Декер, и она хорошенькая, как картинка. Поэтому нам придется поторговаться: ее маленький хорошенький задик в обмен на ваш. Позвоните мне… скажем в пятницу в «Холидей Инн», Колар Спрингс. Мы зарегистрируемся там, как мистер и миссис Хуан Гомес.

Декер обвис и стал сползать по стене.

Эл Гарсия, вышедший из магазина, посвистывая, схватил Декера за руку:

— В чем дело, парень?

Джим Тайл подошел и встал с другой стороны.

— Он захватил Кетрин, — сказал Декер тусклым голосом.

— Мать его, — сказал Гарсия и плюнул на мостовую.

— Это Том Керл, — подал голос патрульный.

Р. Дж. Декер сидел на крыле машины Джима Тайла и молчал. По крайней мере, пять минут он не говорил ничего, а только смотрел на землю, не отрываясь. Наконец он посмотрел вверх на двоих других мужчин.

— Есть здесь где-нибудь место, чтобы я мог купить камеру? — спросил он.

Когда они вернулись на озеро Джесап, Джим Тайл сказал Скинку, что сделал Томас Керл.

Великан тяжело опустился на хвостовую часть грузовика и обнял голову руками. Р. Дж. Декер сделал шаг вперед, но Джим Тайл сделал ему знак отступить.

Через несколько минут Скинк поднял голову и сказал:

— Я виноват, Майами.

— Никто не виноват.

— Я стрелял…

— Никто не виноват, — повторил Декер. — Поэтому помолчи. Чем меньше говорить о Лимусе Керле, тем лучше. Особенно в присутствии полицейских.

Скинк отчаянно дергал себя за бороду.

— Это может испортить все дело, — сказал он хрипло.

— И я того же мнения, — проворчал Эл Гарсия.

Скинк снял очки. Его здоровый глаз был красным и влажным. Он посмотрел на Декера и сказал слабым ломким голосом:

— План нельзя менять, слишком поздно.

— Делай, что задумал, — ответил Декер.

— Потом я его убью, — сказал Скинк. — Обещаю.

— В любом случае спасибо, но до этого дело не дойдет.

— Это… — начал Скинк и замолчал, яростно вороша бороду.

Внутри у него все кипело. Он замолотил кулаками по крылу машины.

— Это я должен сделать — это важно.

Декер сказал:

— Знаю, капитан.

— Ты понял бы лучше, если бы знал все, — Скинк говорил торжественно. — Если бы ты знал все, ты видел бы цель.

— Все в порядке, — ответил Декер. — Делай все по плану. А у меня есть мой собственный.

Скинк улыбнулся и хлопнул в ладоши.

— Вот это сила духа! — сказал он. — Вот это я люблю!

Эл Гарсия и Джим Тайл обменялись неуверенными взглядами. В каком-то смысле план Р. Дж. Декера был столь же безумен, как и план Скинка.