Двойной кошмар

Глава 23

– Подарок царю! – тонким голосом пропел пухлый раб в богато расшитой набедренной повязке.

Над повязкой колыхался тщательно выбритый розовый живот. В руке раба блестел новенький меч с широким лезвием. В лезвие можно было смотреться, как в зеркало. Очевидно, в других целях его не использовали. В другой руке была зажата верёвка. Конец верёвки тугой петлёй обвивал шею Рэма.

– Стой, где стоишь, – дворцовый стражник стукнул копьём в мраморный пол. Металл на конце древка внушительно брякнул о камень.

Из-за колонн, окружавших дворик с бассейном, показался тощий, носатый человечек в нарядной простынке и золочёных сандалиях. Пухлый раб дёрнул верёвку, заставив Рэма подойти ближе.

Нарядный человечек оглядел пленника:

– Наш господин уже отдыхает с новой наложницей. Но я скажу ему о вашем подарке.

Человечек ещё раз обвёл взглядом Рэма, и ушёл, смешно семеня ногами в расшитых туфлях.

Рэм остался стоять на мраморных плитах возле пухлого раба. Верёвка давила шею, ноги в потрёпанных сандалиях горели огнём.

Всю дорогу до города он тащился за хвостом пегой лошади, на которой восседал доверенный раб Громкоголоса. Следом шагал здоровенный вояка в шлеме и кожаном доспехе, подталкивая пленника копьём в спину, если тот начинал загребать ногами и поднимать пыль.

Солнце над дорогой палило немилосердно, лошадка трусила с ленцой откормленного животного, которого никогда не били ничем, кроме хворостины. Так что когда впереди показались первые дома, солдат уже сам поднимал сандалиями пыль, опираясь на копьё, как на палку, и только костерил вполголоса ленивого раба, не уточняя, кого именно. Жирный всадник дремал, надвинув на глаза шапочку из белой ткани, и не обращал внимания на брань вояки.

Город оказался большой деревней, с выстроенными как попало домами из серого камня, рыночной площадью, храмом с колоннами и царским дворцом. Такой дворец в родном городе Ромки в лучшем случае сгодился бы под особняк, построенный свихнувшимся на античности архитектором. Но по сравнению с домиками горожан, больше похожими на гаражи, здание, и правда, выглядело внушительно.

Из-за колонны опять вынырнул человечек в ярких туфлях:

– Мой господин желает видеть свой подарок. Проходите!

Пухлый раб дёрнул верёвку и последовал за человечком. Рэм пошёл за ним. Упитанное, как у тюленя, тело его поводыря колыхалось совсем рядом, подрагивая складками кожи при каждом шаге. Рэм представил, с каким сочным звуком эта туша шлёпнется на каменный пол. Всю дорогу до города его мучил соблазн отнять копьё у стражника и ткнуть жирного раба мордой в пыль.

Но руки были связаны, и рисковать попусту Рэм не хотел. Тем более они двигались туда, куда ему самому хотелось попасть – в город, о котором им с Ромкой прожужжали все уши. «Это не они меня ведут, – решил Рэм, сделав вид, что не заметил очередного тычка копьём в зад. – Это я позволяю им меня вести».

– Идите за мной, – человечек повёл их вдоль бассейна.

Бассейн, квадратный, с разноцветной плиткой на дне, украшали четыре статуи по углам. Статуи были сделаны из светлого, полированного камня, и изображали девиц разной степени стыдливости. В воде резвились настоящие девушки, Рэм только мельком глянул на них, и едва не свалился с мокрого края бассейна.

– Нимфы отдыхают, – пробормотал Рэм, с трудомвосстановив равновесие.

Жирный раб, заметив его взгляд, фыркнул:

– Знаешь, почему тебя повели этим путём, мальчишка?

– Так короче? – предположил Рэм, косясь на одну из девиц, подплывшую поближе, и высунувшуюся из воды по пояс. Девица посмотрела на него и хихикнула. По её мокрой шее и груди стекала вода.

– Потому что сделать ты всё равно ничего не успеешь, – хихикнул в тон девице толстяк. – Здесь живут только евнухи.

Жирный раб фыркнул, сделав пальцами недвусмысленный жест, будто щёлкал ножницами. Рэм демонстративно покосился на его набедренную повязку и тоже фыркнул. Толстяк порозовел и дёрнул верёвку:

– Пошевеливайся!

Они миновали бассейн и прошли в комнату без потолка. Солнечный свет очерчивал золотистый прямоугольник на каменном полу, и сиял искрами на пятнистой шкуре неведомого животного, расстеленной посередине.

Тощий провожатый в нарядной простынке, кряхтя, опустился на колени и стукнул лбом в пол. Жирный раб последовал его примеру, дёрнув за верёвку. Рэм едва успел упасть коленками на мраморный пол, чтобы избежать удушения.

Человек, возлежавший на пятнистой шкуре, лениво перекатился на бок и взглянул на коленопреклонённую троицу. На Рэма смотрели узкие глаза на заросшем курчавой бородой лице. Глаза эти, в кровянистых прожилках, окружённые припухшими веками, вызвали в памяти Рэма старый анекдот: «Где ты хранишь свои сбережения? В мешках. А где мешки? Да вот, под глазами!»

Царь пошарил возле себя, нашёл кубок и протянул, не глядя. Из угла комнаты выступил упитанный раб и налил в кубок вина. Господин медленно выпил, двигая кадыком на волосатой шее, отбросил кубок и хрипло сказал:

– Что за подарок Громкоголос прислал мне сегодня? Этот мальчик грязен, как свинья!

– Мой господин торопился обрадовать своего царя, и велел нам привести юношу как можно скорее, – затараторил пухлый раб, не поднимаясь с колен. – Мы не осмелились перечить, и сразу отправились во дворец…

– Надо было окунуть его по дороге в бассейн, – хмыкнул царь, вновь принимаясь шарить рукой по ковру в поисках кубка. – А то я под пылью не вижу его лица.

Раб не ответил, уткнувшись лбом в каменный пол. В освещённом солнцем квадрате мелькнула девичья рука, подобрала откатившийся кубок и подвинула ближе к шарящим по пятнистой шкуре пальцам царя. Царь неожиданно ловко поймал робкую ладонь и притянул к себе. Девица пискнула.

– Мой господин, – негромко сказали из темноты. – Я всё ещё здесь.

– Клянусь бородой бога, ты ещё здесь, Ястреб! – царь оттолкнул девицу. – Почему ты всегда не вовремя?

– Я жду ваших распоряжений, господин, – ровно ответил голос.

Рэм вгляделся в тень у стены. Там стоял, сложив руки на груди, человек в длинном плаще, перетянутом широким поясом. У пояса висел короткий меч.

– Напомни, с чем ты пришёл, – поморщился господин, потерев морщинистый лоб. Покрасневшие глаза его совсем утонули в набухших веках.

«Склеротические изменения сосудов головного мозга, – холодно отметил про себя Рэм. – Алкоголизм, со всеми вытекающими».

– Мой господин, – ответил человек, названный Ястребом. – Ваш брат опять жалуется на произвол Громкоголоса. Ваш царственный брат говорит, что люди этого достойного человека разграбили и сожгли его деревню, и увели овец вместе с пастухами. Он требует извинений и компенсации ущерба.

Царь тихо засмеялся. Отёр заслезившиеся глаза, осушил кубок и швырнул его в угол комнаты.

– Клянусь ляжками богини, это неслыханно! Разве люди брата не убили моих пастухов совсем недавно? Это был наш ответ на разбойное нападение!

– Боюсь, ваш брат считает этот ответ слишком резким, мой господин, – невозмутимо заметил Ястреб.

– Хорошо, – царь махнул рукой. – Компенсация, говоришь?

Он повёл глазами по комнате и остановился взглядом на Рэме:

– Отдай моему брату этого мальчишку.

Ястреб оглядел Рэма:

– Всего один юноша, мой господин? Ваш брат будет недоволен.

– Это дар Громкоголоса. Он стоит стада овец, мальчишка достаточно хорош для этого. А если мой царственный брат опять будет недоволен, скажи ему, что царь здесь я, а не он.

Господин сипло засмеялся, притянул к себе девицу и повалил на шкуру. Человек по имени Ястреб минуту молча смотрел на своего царя, потом отвернулся. Обогнул комнату, стараясь не наступать на янтарный прямоугольник солнечного света, приблизился к стоящим на коленях людям. Взглянул на пухлого раба:

– Сними верёвку с юноши, раб.

Толстяк торопливо ослабил петлю на шее Рэма.

– Развяжи ему руки.

Раб суетливо развязал руки Рэма, пальцы его дрожали.

– Господин, – проблеял толстяк, держа в руках ненужную верёвку. – Не надо было снимать путы. Этот мальчишка опасен. Он может напасть на вас!

– Молчать, – тихо сказал господин. – Я отрежу тебе язык, трусливая скотина. Как смеешь ты говорить мне об опасности?

Толстяк уткнулся лбом в пол.

– Встань с колен, мальчик, – не глядя на раба, сказал Ястреб. – Ты идёшь со мной.