Дыши со мной

Глава 9. Быстрее ветра

Аромат яблонь стал удушающе тяжёлым. С каждым вдохом становилось всё больнее, хотелось убежать, но, как и ночью, ноги не двигались. Их словно забетонировали. Слава обхватила себя руками. В голове звенел вопрос, а она боялась отвечать даже мысленно. Боялась признаться себе, что чувства любимого человека могли оказаться фарсом, уловкой. Смерть оборвала либо большую любовь, либо жестокий обман.

– Слава, – позвал Юрий. – Прости.

Она не ответила, лишь посмотрела долгим печальным взглядом. Янтарные глаза заволакивали слёзы. Мужчина чувствовал, что своими вопросами подвёл её к черте, через которую она не готова была переступить.

– Прости, – повторил он. – Это не моё дело. Вчера…

– Что вчера? – сдавленно переспросила Слава. – Что было вчера?

– Ничего. Пойдём, я отвезу тебя домой. Не надо было ехать сюда. Вообще не надо было встречаться, – устало произнёс Юрий. Его душа болела. Как медик он понимал, что физически это невозможно, но она болела, да так сильно, что основательно выматывала. Ночью, уходя от спящей девушки, он принял верное решение оставить её в покое, и не сдержался. Не видеть её было стократ тяжелее, чем находиться рядом и знать, что их пути всего лишь пересекаются, но не сходятся в одну линию.

– Ты прав. Не надо было. Но я хотела увидеть тебя. Мне больше не с кем поговорить. Я боюсь, – призналась Слава. Дрожь рук передалась телу, и она сильнее их стиснула. – Никогда в жизни не было так страшно. Мне казалось, что страшнее смерти Егора ничего нет. Он подарил мне такое счастье. Он стал моим миром. Я умерла вместе с ним. А теперь…

– Ты узнала, кем он был?

– Да, но не верю. Не хочу верить. Жанетта могла спутать байк. У неё глюки в глазах. Мало ли Егоров в городе. Почему я сразу поверила, что это мой Егор? Нет, она права. Это он. Он не пускал меня в своё прошлое, – бормотала девушка. Ветерок играл с её лёгким платьем, волосами, словно пытался утешить. – Нет, не он. Мой Егор не такой. Он был светлым. Мне хотелось летать вместе с ним. Он не врал. Он любил меня. Невозможно так притворяться. Он любил меня. Он не мог быть злом.

– Прости.

– Мог? Откуда ты знаешь? – не поверила Слава.

– Я узнал его, – признался Юрий. – Ночью я принёс тебя в твою квартиру и увидел фото на стене. Я был в шоке. Все твердили, что он смылся из города вместе с женой в неизвестном направлении. И тут такое. Я смотрел на ваше фото и не верил глазам. Ты – жена Голландца. Он мёртв. А может, он жив?

– Мой муж умер. Мы возвращались домой после свадьбы. Мотоцикл занесло, потому… потому что Егор умер за рулём. Оторвался тромб. Никто, кроме моих родных не пришёл на помощь. Никто. Я звонила его родителям. Меня прокляли и всё. Звонила его друзьям, но все были недоступны. Он оставил меня одну. Голландец… Почему Голландец?

– Не знаю. Призрачный развозчик смерти. Вита часто его вспоминала, когда нуждалась в дозе.

– Они дружили со школы. Так сказала Жанетта.

– Пойдём. Я отвезу тебя домой, – сказала Юрий, мягко обнимая Славу за плечи. Тяжёлые мысли кружили в голове, нашёптывая об опасности. Если Голландец и впрямь влюбился без памяти, то мог и порвать с прошлым, откупиться. Но что если он хотел исчезнуть с деньгами без шума и пыли? Тогда жизнь Славы давно висела на волоске.

– Спасибо тебе, – безжизненным голосом произнесла девушка, позволяя стронуть себя с места и увести. Страх захватывал разум в плен. – Странно всё.

– Согласен, – кивнул спутник.

Он думал о том же. Если бы Вита Лайт не родила раньше времени, вряд ли ему довелось бы познакомиться со Славой. В большом городе все живут в разных параллелях. Такая, как она, ни за что не пошла бы в ночной клуб без нужды. Быть может, однажды их свела бы работа. Ему часто доводилось дежурить в роддомах, особенно летом в пик отпусков. Шальная мысль пронзила сознание, но он бережно спрятал её, чтобы не спугнуть. Молодые люди добрались до машины и оба выдохнули. Стало легче. В салоне было прохладно, ненавязчиво пахло освежителем воздуха. Аромат яблонь остался за стеклом.

– Как думаешь, Жилин заберёт внука? – спросила Слава. Ей не давала покоя возникшая связь с незнакомыми людьми. Но почему-то Жилину она доверяла, а своего отношения к Юрию так и не могла понять. На друга он не тянул, чужим уже не был, но как-то необъяснимо стал незаменимым. Она нуждалась в нём.

– Телефон недоступен. Не знаю, – ответил Юрий, выруливая с обочины и разворачивая машину в обратную сторону. – Обычно я звоню ему каждый день, чтобы сообщить о состоянии ребёнка. Сегодня абонент недоступен.

– Понятно, – Слава не стала объяснять, что человек далеко и, возможно, уже не вернётся. – Как состояние Егорки?

– Стабильное. Прибавляет в весе. Ест сам. Показатели внушают оптимизм. Через неделю переведём в другое отделение. Там уже я ничего решать не буду. Твоя миссия провалилась?

– Скорее всего. Если только Жилин не объявится. Как думаешь, он меня на фантики порвёт, когда узнает, кто был моим мужем?

– С чего ты взяла, что узнает? – нервно переспросил Юрий. Об этом он не успел подумать.

– Я «воспользовалась» связями с ним. Вроде как. Занялась памятником на могилу. Денег в обрез накопила. За такие бабки никто не хотел заказ принимать. Пришлось намекнуть на дружбу с мармеладным королём. Как я и предполагала, мою провальную легенду проверили. Дядя Саша подтвердил, что знает меня. Небось, уже узнал, кому памятник, – с грустью делилась Слава.

– Ничего он не узнал. У мужа твоя фамилия.

– Угу. Так портрет там не мой. Ты же узнал Егора. Значит, и Жилин узнает. Это же логично.

– Логично, но не факт. Не переживай раньше времени.

Они почти выехали на трассу, когда мимо пронеслась кавалькада мотоциклистов. Слава вжалась в сиденье. Она узнала бы каждого по байку и одежде. Страх уже не шелестел в груди, он обдавал ледяным колючим потом и стягивал кожу. Всего чуть больше года назад они считались друзьями мужа, сейчас пугали. Потянулась навязчивая мысль, что неспроста Егор привозил её именно сюда, в безлюдное место. Скорее всего, что-то забирал или оставлял, но ослеплённая любовью Слава ничего вокруг не замечала, кроме единственного человека рядом.

– Знакомая стая? – спросил Юрий, лихо вклиниваясь в поток машин.

– Более чем. Я не видела их… со свадьбы, – призналась девушка. – Думаешь, они узнали меня?

– Вряд ли. Стёкла тонированные. Думаю, они и раньше знали, где тебя найти. Просто ты ничего знала.

– Зато теперь знаю. А если они тоже знают, что я знаю? – сумбурно забормотала она. Озноб прокатился по телу.

– Не исключено, – ответил Юрий и вцепился в руль.

Теперь и ему стало страшно. Не за себя. Он никого не видел в лицо, кроме Егора, не знал по именам. Может быть, с кем-то и встречался. Не исключено. Но не как поставщик и покупатель. Со Славой всё иначе. Она засветилась в «Джимбо». Но кто ж знал, что всё так далеко зайдёт? Кто мог предположить, что её погибший муж тот самый Голландец, развозящий на своём метеоре смерть. Впору просить помощи у того же Жилина. Но тогда и ему придётся открыть всё. Что он попросит взамен?

– Чего делать? – спросила Слава, с надеждой взглянув на Юрия.

– Пока ничего. Живи, как жила. Ты сказала Жанетте о себе что-нибудь?

– Нет. Даже имени не назвала. Я представилась другом семьи Жилина. Вот он точно меня прибьёт. Похоже, я мало адреналина выделяю. Надо больше.

– У тебя удивительная способность влипать в истории.

– Может, мне к родителям сгонять? Отпуск всё-таки, – с сомнением в голосе произнесла Слава.

– Хорошая идея, – кивнул головой Юрий. На самом деле он считал её отвратительной. Отпускать от себя даже ненадолго и то было сложно. Разлука длиной в недели грозила превратиться в ад. – Я отвезу тебя.

– Зачем? Я сама могу. Тут не далеко. Триста километров. Глазом моргнуть не успею, буду на месте.

– Я отвезу тебя. Представишь меня родителям. Так им будет спокойнее. Думаешь, они не переживают, когда ты гоняешь на байке? – пытаясь оставаться спокойным, произнёс мужчина. – Мы же друзья?

– Друзья, – вздыхая, ответила Слава. – А как же Егорка?

– А что Егорка? Он адаптируется потихоньку, привыкает жить. Ты сделала для него всё, что могла: спасла ему жизнь, заставила деда волноваться о нём. Как только объявится Жилин, всё решится. Уж, поверь мне. Кто знает, может, и Вита вернётся, передумает.

– Не вернётся. Я точно знаю. У неё другая жизнь. Ладно, я подумаю. Завтра у меня дела, – вспомнила Слава.

Погрязнув в страхах, она забыла о договорённости с компанией ритуальных услуг. Ей не верилось, что за несколько дней жизнь круто изменилась. Но, несмотря на весь ужас происходящего, любовь к мужу осталась прежней. Кем бы он ни был в другой жизни, его сердце билось для неё. Она это знала. Юрий не стал расспрашивать о делах, подвёз до дома, улыбнулся на прощанье и уехал, оставив девушку одиноко размышлять о будущем. С каждой минутой ему всё тяжелее было находиться рядом, внушать себе, что кроме дружбы не на что надеяться. Бардак в голове не хотел рассасываться из-за бессонной ночи, и потому мысли бесконтрольно кружили в сознании. Раздражение нарастало, грозя вырваться из-под контроля.

– Друзья… – вздохнула Слава, провожая взглядом машину.

Таких друзей у неё ещё не было. В родном городе остались подружки, которые более счастливо выскочили замуж, нарожали детей и радовались семейной жизни. Здесь Слава водила дружбу с однокурсницами по колледжу, спустя время с коллегами по работе. Обычная закономерность. Три месяца счастья с Егором отбросили всех за борт. В результате не осталось никого, потому что друзей в горе и радости так и не появилось. Все хотели радости без горя. У каждого была своя дорога, свои проблемы, свой мир, бережно оберегаемый от нашествия. И тут появился Юрий Петрович, со всех сторон обласканный жизнью мужчина, которому вдруг стало небезразлично, что происходит у зомби по имени Слава. Получилась неожиданная и очень странная дружба, к которой девушка привыкала медленно и осторожно.

– Друзья…

Она бормотала весь вечер это слово, как заезженную пластинку, и уснула под неё. Кошмары вернулись. Их не было всего три дня, и казалось, что дорога им закрыта, но нет. Вернулись с большим напором, чем прежде. Снова ослепительная вспышка, скрежет, разрывающий барабанные перепонки, запах крови, душераздирающий крик и невыносимая боль. Слава подскочила в постели, тяжело дыша. Горло привычно болело. Значит, кричала долго, пугая соседей. Бельё пропиталось потом. Спустив дрожащие ноги на пол, девушка поднялась с кровати. Её качало во все стороны от слабости. Она побрела на кухню, чтобы достать кувшин из холодильника и залить страх ледяной водой. Часы на телефоне показывали полночь.

– Нет, я не могу ехать к родителям. Пусть думают, что у меня всё хорошо, – решила она, наливая воду в стакан под мелкий стук соприкасающейся посуды. – Всё хорошо.

Первый же глоток воды перекрыл дыхание. Холод ушёл в лоб и застрял между бровями. Звон в ушах затихал. До утра предстояло преодолеть вечность, снова метаться в прошлом, но теперь уже подкорректированном вылезшей наружу правдой. Слава проверила сообщения. Пусто. Ей не хватало ста пятидесяти гневных слов. Сейчас она бы с удовольствием ответила на все.

– Наверное, спит. Завтра на работу, – с сожалением произнесла она. – Спокойной ночи, друг.

Немного подумав, девушка напечатала пожелание в сообщении, надеясь, что хоть кому-то ночью повезёт. В этот раз разговор с портретом мужа не задался. Она смотрела на его изображение и молчала, устав от бесполезных слов, улетающих в никуда. Ей вдруг стало жизненно необходимо получить ответы от живых людей вроде Жанетты, ещё раз окунуться с головой, сделать кровопускание и проснуться… или не проснуться. К отчаянию, убивавшему больше года, прибавился страх, а жить в постоянном цейтноте невозможно.

Скинув ночную футболку, Слава оделась, нацепив всю защиту, что имелась в наличии. Она собиралась на свидание с неизвестностью. Застегнув куртку, девушка подхватила рюкзак и вышла из квартиры. Дом спал. Всего в нескольких окнах горел свет, и мерцали огоньки светящихся экранов телевизоров. Прохладный воздух приятно остужал разгорячённую голову. Жизнь уже не кипела, но ещё не угасла на улицах. Изредка проезжали машины, встречались загулявшие парочки. Слава быстро добралась до стоянки.

– Далеко собралась? – зевая, спросил охранник, вышедший на дерзкий рокот байка.

– Не спится. Покачусь, – ответила она с улыбкой.

– Ну, давай. Прокатись.

Он махнул рукой и ушёл в свою будку. Слава вырулила в открывшиеся ворота. Верхом на мотоцикле ей стало легче дышать, как рыбе, вернувшейся в морскую стихию из тесноты аквариума. Прибавив скорость, девушка полетела по дороге. Сначала неосознанно, а потом настойчиво она искала ночных голландцев, вглядываясь в парковки возле баров. Ей повезло сесть на хвост одинокому гонщику. Он мчал к речному порту и словно играл в поддавки, ускользая и поджидая преследовательницу. Может, ему нравилась игра. Может, узнал её. Слава будто вернулась назад и перестала соображать. Она гнала вперёд, радуясь всему подряд: проносящимся мимо домам и деревьям, скорости, безумной гонке, встречному ветру. Чувство осторожности не то что притупилось, напрочь вылетело. Поэтому, когда впереди летящий мотоцикл свернул в глухой двор, Слава, не задумываясь, сделала то же самое. Они остановились под вековым дубом и заглушили двигатели. Стало тихо. Ощущение радости схлынуло. Вновь появился страх.

– Привет, – сказал приглушённый голос.

– Привет, – ответила она.

Шлемы никто не снимал. Слава оглянулась. На деле они стояли на площадке перед зданием бывшей ткацкой фабрики. В последние годы её пытались превратить в бизнес-центр, но желающих арендовать помещение в сыром каменном мешке нашлось немного. Поэтому здесь почти всегда было безлюдно.

«Мой труп прикопают где-то поблизости. Отличная идея», – ёрничала она сама с собой в ожидании вопросов, но человек на другом мотоцикле не спешил их задавать.

– Почему вы не пришли на похороны? – не выдержав, спросила она. – Я думала, мы друзья.

– Мы не идём против правил. Как он умер?

– Мгновенно. Оторвался тромб. Вы все были на свадьбе, и никто не помог мне. Вы даже не пришли проводить Егора. Почему? – с горечью спросила Слава.

– Он сделал свой выбор. Он выбрал тебя.

– И что? Разве это мешает оставаться друзьями?

– Завтра моя свадьба, – глухой голос прозвучал с отчаянием. – Завтра я останусь один. Тогда я не понимал Егора. Ведь это он придумал дурацкое правило: уходя, уходи навсегда, обрывай все связи и начинай новую жизнь. Теперь понимаю и… боюсь.

– Чего?

– Всего. Я даже завидую ему. Смерть решила все проблемы.

– Не решила. Просто он их оставил мне. Тоже берёшь фамилию жены?

– Д-да.

– А потом исчезнешь? Ты любишь её? Мне любопытно. Потому что теперь я не знаю, любил ли меня Егор или это был способ исчезнуть, – произнесла Слава. Сердце грохотало в ожидании ответа.

– Он помешался на тебе. Всё говорил, что дышит только рядом с тобой. Мне кажется, он подозревал, что умрёт. У меня сейчас такое же чувство. Можешь не верить, но никто из нас даже не знал, как тебя зовут. Девочка-рай. Вы же в ЗАГС заходили вдвоём. Завтра никого не будет на моей свадьбе. Никого. Только я и… она. Потом мы уедем. Не появляйся больше в «Джимбо». Кроме меня тебя там никто не видел. И я бы не понял, что ты это ты, если бы не «голландец». Ты уехала на нём без шлема.

– Можно подумать, что никто меня не видел раньше. Я же не слезаю с него.

– Видели. Но все думали, что ты ничего не знаешь. Поэтому не обращали внимания. Я слышал, как Извекова тебе рассказывала о нас, о Егоре. В тот момент я понял, что надо валить, иначе кто-нибудь расскажет про меня моей…

– Хочешь совет? Расскажи ей сам. Потом, когда вы будете далеко. Ты не сможешь жить с этим грузом. Егор не смог. Он прятал меня от всех три месяца, заставлял носить этот чёртов шлем и позволял снимать где-нибудь за городом, когда мы были вдвоём, да в кафе. Думаю, он тщательно выбирал, куда меня вести. Это он организовал бизнес?

– Да. Нас уже немного осталось. Без него связи рушатся. Нам не доверяют, как прежде. Кое-кого это злит. Поэтому больше никогда не приближайся к «Джимбо» и к другим барам. Пусть думают, что ты не в курсе. Егор расплатился с нами. Отдал всё за свободу. Я тоже отдал всё. На душе дерьмово. Уезжай первая. Не ищи никого. Считай, что Егор умер за тебя. Вали отсюда. Держись центра города. Там безопасно…

– Утешил. Безопасно. Попробуй быть счастливым, если сможешь. Считай, что это твой долг, – сказала на прощанье Слава и выкатилась из глухого места.

После разговора ей стало и легче, и сложнее. Одно она знала точно – её не оставят в покое. Значит, всё временно и нет выхода, кроме как исчезнуть из города. Утешало осознание того, что Егор любил её. До стоянки она добралась без приключений. Всю дорогу девушка поглядывала в зеркала и видела вдалеке «ночного голландца». Кошки-мышки продолжались. Он сопровождал её на расстоянии, иногда пропадая из поля зрения и появляясь вновь, а потом исчез окончательно. Сонный охранник открыл ей ворота. Дело близилось к рассвету. Очередная безумная ночь подошла к концу, добавив мрачных красок жизни. Слава приплелась домой уставшая и голодная. Глаза закрывались, но спать не хотелось. Боязнь снова погрузиться в кошмар держала в напряжении. Контрастное ощущение, когда опухшие веки слипаются, а мозг активно работает, действовало на нервы. Пытаясь себя взбодрить, Слава сварила крепкий кофе. Вопреки расхожему мнению, что этот напиток бодрит, на девушку он подействовал, как снотворное, и отключил её сознание на пару часов. Проснулась она в кресле, когда за окном шумело утро. В открытую форточку врывались звуки проезжающих мимо машин, птичьи крики, детский смех. Хлопали двери автомобилей. Жизнь продолжалась и у кого-то стопроцентно была счастливой.

– И почему у меня всё шиворот-навыворот? – недовольно буркнула девушка, но через минуту стыдливо вздохнула. Не ей одной плохо. Где-то собирался жениться и боялся смерти один из «голландцев». Слава представляла на его месте Егора и с горечью осознавала, что их совместная жизнь рано или поздно превратилась бы в кошмар. Тайны во благо убивали порою сильнее правды, истязая медленно и мучительно. Хватило бы любви для счастья, теперь уже никто не знал.

Слава неловко поднялась на ноги, и боль пронеслась вдоль позвоночника прямиком в шею. Малейший поворот головы влево приносил жуткий дискомфорт, будто плечо, шея и лопатка стягивались в тугой узел

– Только этого не хватало, – со стоном произнесла Слава, пытаясь правой рукой размять застывшие мышцы. Иногда с ней случалась такая оказия, ликвидация которой занимала несколько дней. Самое печальное, что в это время на мотоцикл распространялось табу. – У меня куча дел.

Она представила, что придётся пройти полгорода, чтобы добраться до ритуальной конторы. Общественный транспорт, включая такси, девушка не выносила. Взгляд метнулся к часам. Если она хотела покорить мир пунктуальностью, выходить следовало в ближайшие полчаса. Жалкие тридцать минут ушли на порцию кофе и сборы.

– Ты – старуха. Полная развалина, – сказала Слава себе перед выходом.

Пока она смотрела прямо, идти удавалось легко и быстро, но стоило рефлекторно повернуть голову на звук, и узел в мёртвой петле затягивался. От боли кожа на лице замерзала, придавая ему плаксивую гримасу. Между тем жизнь на улице кипела. Люди, будто с цепи сорвались и куда-то мчались, задевая друг друга плечом или рукой. Слава грешным делом подумала, что лучше бы поехала на мотоцикле со скоростью черепахи, но тут же отогнала манящую мысль. Левая рука вошла в коалицию «мёртвая петля» и позволяла шевелить собой в случае крайней необходимости.

– Поделом мне. Не буду лезть не в своё дело, – промямлила она, подходя к финишу своего марафона. – Не прошло и года. Доползла.

Потеря времени казалась катастрофической. Странное чувство, когда ты при всём желании не можешь прыгнуть через голову. Единственный плюс в долгой ходьбе – можно обдумать практически всё, пускаясь десять раз по кругу проблем. Установка памятника уже не пугала ни ценой, ни качеством работ. Логика – упрямая вещь. Она и подсказала, что присутствие Жилина, пусть даже между строк, придаст делу ускорение в позитивном ключе. Слава прочувствовала это, едва войдя в кабинет. Её уже ждал хозяин обители скорби и печали с готовым проектом.

– Добрый день, Влада. Всё готово. Можем хоть сейчас посмотреть памятник. Осталось выехать на место, чтобы детально обсудить благоустройство, – радушно сказал он, упуская из внимания сонный вид клиентки.

– Прекрасная новость. Не будем терять время. Я и так его упустила, – хмуро сказала Слава, мельком взглянув на файлы.

Хозяин понял всё буквально, и повёл её по коридорам своего офиса в мастерскую. Памятник девушка увидела сразу, как только переступила порог большого светлого помещения, уставленного камнями и готовой продукцией. Всё было сделано так, будто кто-то залез к ней в голову, усердно в ней покопался и воспроизвёл на свет всё увиденное. Портрет Егора вызвал дрожь и слёзы. Каменный шлем со стеклянным щитком укорял своим видом. Ей срочно требовался воздух, чтобы сделать вдох.

– На кладбище? – спросил мужчина.

– Да.

Слава не успела оглянуться, как сидела в удобной машине, несущейся по дороге. Под тихое журчание радио хотелось задремать. Лёгкая музыка сменилась городскими новостями. Диктор вещал об открытии летнего кафе, зон отдыха для детей, спортивных площадок. Под конец монотонного перечисления достижений и побед прозвучала сводка происшествий. Успевшая разомлеть от комфортной поездки Слава едва не подпрыгнула и снова больно дёрнула плечом, услышав убийственную новость.

– … минувшей ночью на двадцать третьем километре северного шоссе насмерть разбился единственный сын декана факультета физмата нашего политеха. Как стало известно из достоверных источников, Тимур Хитров не справился с управлением мотоциклом и на полном ходу врезался в отбойник. По данным нашего информагентства Хитров имел водительский стаж более десяти лет. Что стало причиной аварии, предстоит узнать следствию. А мы продолжаем разговор о том, что первично при создании песни, музыка или слова…

Дальше Слава не слушала. Сквозь грохот сердца она всё равно ничего не слышала. Мысли забивали гвозди в её голову.

«А если это он? Почему он разбился? Самоубийство? Ужас. Моя вина. Подлила масла в огонь. А может, это не он? Чего я так себя загоняю? Мало ли кто сейчас на байках рассекает. Лето, – думала она и листала ленту новостей в телефоне трясущимися руками. Среди прочих событий пару раз мелькнули картинки с места происшествия. Только дилетант не узнал бы в разбитом байке того самого железного коня, который так лихо сопровождал её вчера. – Свадьба отменяется. На рассвете он был ещё жив».

– Приехали, – произнёс хозяин компании ритуальных услуг и остановил машину у ворот.

– Да, – хрипло подтвердила Слава, выбираясь на свежий воздух.

Всё происходящее напоминало зловещую мистификацию. Вита запустила смертельную гонку, передавая эстафетную палочку. Подсознание предложило другой вариант: всему причиной Егор. Он сколотил банду, он подсадил на яд Виту, он придумал правила, он первый решил уйти и первый поплатился. Осталось узнать, кто ещё попытался сбежать и сбежал ли. Вспомнился момент знакомства, когда Егор пришёл с другом в роддом. Пришёл открыто, не таясь. Значит, тот друг был из другой жизни. Многоликость мужа убивала наповал. Сколько ещё секретов он оставил ей в наследство? Слава шла по кладбищу и терялась в догадках. Возле могилы Егора остановилась, глубоко вдохнула и сделала шаг за ограждение.

– Здесь, – сообщила она и вдруг встрепенулась. – Я хочу поменять надпись на надгробии. Ещё не поздно?

– Не поздно, – ответил хозяин ритуальной конторы.

– Напишите: «Быстрее ветра только смерть».

– Что верно, то верно, – кивнул мужчина и озадаченно посмотрел на девушку. – Вы не боитесь закончить вот так же?

– Как так же? Боюсь ли я, что у меня на ходу оторвётся тромб? Без понятия.

– Нет. Как Хитров.

– Не знаю. Наверно, боюсь. Есть какие-то вопросы по цене? У меня дела, – Слава посмотрела на портрет мужа, и сердце снова больно кольнуло. Не мог он быть тем злодеем, которым его рисовали все вокруг.

– Вопросов нет. Всё, как договаривались. Я всё замерил. Работа займёт два дня. Начнут завтра.

– Хорошо. Встретимся здесь через два дня в это время.

Слава торопилась. Ей срочно требовался Интернет, но не такой как в телефоне. Она уже завязла по самые уши, и отступать было нелепо. Душа хотела новой боли и лучше, если она будет острой, колющей, режущей, но не тянущей на дно.