Дюна

* * *

— Вся история ведения войн влечет за собой рассчитанный риск, — сказал Герцог, — но когда дело подходит к концу, к риску собственных семей, элементы расчета тонут… в других вещах.

Он понимал, что не сдерживает свой гнев настолько, насколько ему бы это следовало делать, и он повернулся и зашагал по комнате.

Герцог и Пол были одни в комнате. Это была пустая, гулкая комната, обстановку которой составлял один длинный стол, старомодные стулья вокруг него, карта и нагреватель на одном конце стола. Пол сел за стол возле карты. Он рассказал отцу о происшествии со снарядом-охотником и дал отчет об угрозе со стороны предателя.

Герцог остановился напротив Пола и ударил кулаком по столу.

— Хават сказал мне, что дом в безопасности!

Пол в нерешительности проговорил:

— Я тоже рассердился вначале и обвинил Хавата. Но угроза была вне дома. Она была умной, простой и прямой. И она была бы не просто угрозой, если бы не умение, данное мне тобой и многими другими, включая Хавата.

— Ты его защищаешь? — спросил Герцог.

— Да.

— Он старик. В этом все дело. Ему бы следовало…

— Он умудрен огромным опытом, — сказал Пол. — Сколько ты можешь вспомнить ошибок Хавата?

— Мне бы следовало его защищать, а не тебе.

Пол улыбнулся.

Лето присел на угол стола и положил руку на руку сына.

— Ты… повзрослел, сын. — Он убрал руку. — Это меня радует. — Он посмотрел на сына — Хават сам себя накажет. Он выльет на себя такой поток гнева, на который бы нам не хватило обоих вместе.

Пол посмотрел на темные окна, на черноту за ними. Огни комнаты отражались от балконной ограды. Он увидел движение и разглядел силуэты в форме Атридесов. Пол оглянулся назад, на белую стену за спиной отца, потом на блестящую поверхность стола и увидел свои сжатые в кулаки руки.

Дверь напротив Герцога распахнулась, и Зуфир Хават вступил в комнату. Он выглядел более, чем обычно, старым и измученным. Пройдя вдоль стола, он остановился прямо напротив Герцога.

— Господин мой, — проговорил он, обращаясь к точке над головой Герцога, — я только что узнал, что подвел вас. Мне необходимо подать в…

— О, садись и перестань глупить, — сказал Герцог. Он указал на стул напротив Пола. — Коли ты и сделал ошибку, то только потому, что слишком высоко оценил Харконненов. Их простые умы способны лишь на простые штучки. И мой сын с огромным жаром сообщил мне о том, что он с честью вышел из этого испытания лишь благодаря твоим урокам. В этом ты не подвел! — он постучал по спинке стула. — Садись, и говорю!

Хават сел.

— Но…

— Не хочу больше об этом слушать, — сказал Герцог. — У нас есть более неотложные дела. Где остальные?

— Я попросил их подождать за дверью, пока я…

— Позови их.

Хават посмотрел Герцогу в глаза.

— Сэр, я…

— Я знаю, кто мои настоящие друзья, — сказал Герцог. — Зови людей.

Хават оглянулся.

— Сию минуту, сэр. — Он повернулся на стуле и позвал в открытую дверь: — Гурни, веди их.

Хэллек ввел в помещение группу людей — офицеров с очень серьезными лицами в сопровождении адъютантов и специалистов.

Когда все вошедшие стали занимать места, по комнате прокатился шум.

— Для желающих есть кофе, — сказал Герцог.

Он оглядел людей. Потом подождал, пока из соседней комнаты принесут кофе. Он отметил усталость на некоторых лицах. Придав лицу выражение спокойной деловитости, он призвал к вниманию, постучав костяшками пальцев по столу.

— Итак, джентльмены, похоже на то, что наша цивилизация настолько глубоко увязла в привычке вторжения, что мы не можем просто повиноваться приказу Империи, не обнаружив, что старые привычки опять дали богатые всходы.

За столом послышались сухие смешки и Пол понял, что отец выбрал верный тон и сказал нечто совершенное для того, чтобы поднять настроение. Даже намек на усталость был верно подобран.

— Думаю, прежде всего нам нужно узнать, имеет ли что добавить Зуфир к своему отчету о Свободных, — сказал Герцог. — Зуфир?

Хават поднял на него взгляд.

— После моего главного отчета у меня возникло несколько экономических вопросов. Но сейчас я могу сказать, что Свободные мне кажутся все больше подходящими для нас. Сейчас они выжидают, желая узнать, могут ли они доверять нам. Они привыкли действовать в открытую. Они послали нам подарок — костюмы собственного изготовления, карты некоторых пустынных мест, окруженных укрепленными точками Харконненов. — Он оглядел собравшихся. — Их данные кажутся полностью надежными, и они значительно помогли нам в делах с судейством изменения. Они также прислали нам драгоценности для леди Джессики, спайс, ликер и лекарства. Мои люди как раз сейчас занимаются их обработкой. Похоже на то, что никаких фокусов нет.

— Вам нравятся эти люди, Зуфир? — спросил один из сидевших.

Хават повернулся к нему лицом.

— Дункан Айдахо говорит, что ими можно восхищаться.

Пол посмотрел на отца, потом на Хавата и спросил:

— У вас есть новая информация о том, как много Свободных?

Хават посмотрел на Пола.

— По количеству еды и прочим фактам Айдахо установил, что общее количество людей на стоянках, которые он посетил, примерно девять тысяч человек. Их предводитель говорил, что управляет сетчем из двух, тысяч человек. У нас есть основания полагать, что подобных сетчев очень много. Все они, похоже, преданы одному человеку по имени Льет.

— Это что-то новое, — сказал Герцог.

— Здесь может быть и ошибка, сэр. Судя по некоторым данным, можно предположить также, что Льет — это местный парламент.

Другой человек за столом прочистил горло и спросил:

— Это правда, что они имеют дело с контрабандистами?

— Когда Айдахо был там, караван контрабандистов покидал сетч, увозя с собой большой груз спайса. Они использовали приэтом вьючных животных и говорили, что им предстоит восемнадцатидневное путешествие.

— Это означает, что контрабандисты удвоили свою оперативность за этот период смут, — сказал Герцог. — Это заслуживает тщательного обдумывания. Нам не следовало бы проявлять слишком большое беспокойство по поводу кораблей, покидающих эту планету без лицензии — это делается всегда. Но полностью выпускать их из поля нашего зрения неразумно.

— У вас есть план, сэр? — спросил Хават.

Герцог посмотрел на Хэллека.

— Гурни, я хочу, чтобы вы возглавили делегацию или посольство, если вам это больше нравится, чтобы наладить контакт с этими бизнесменами-романтиками. Скажете, что мне нет дела до них до тех пор, пока они признают за мной титул Герцога. Хават только что установил, что взятки и плата, наживаемая ими раньше, людям, которые помогли им в операциях, отнимали у них в четыре раза больше, чем полагается по расчетам.

— А что если слухи об этом дойдут до Императора? — спросил Хэллек. — Он очень ревностен к своей выгоде, мой господин.

Лето улыбнулся.

— Мы будем открыто класть в банк на имя Императора десятую часть и законно вычитать из этой суммы налоги. Пусть с этим борются Харконнены. И мы немного потрясем кошельки тех местных, кто разбогател при Харконненах. Больше никаких взяток!

Усмешка искривила губы Хэллека.

— Мой господин, прекрасный и юридически законный удар. Хотел бы я видеть лицо Барона, когда он узнает об этом.

Герцог повернулся к Хавату.

— Зуфир, ты достал те конторские книги, о которых говорил?

— Да, мой господин. Сейчас их можно исследовать в деталях.

Тем не менее, я просмотрел их и могу сообщить некоторые цифры.

— Тогда начинай.

— Харконнены получали отсюда десять биллионов соляриев триста тридцать стандартных дней — период. И так до сих пор.

У всех сидящих за столом вырвался единодушный вздох. Даже молодые адъютанты, чей вид выдавал с уку, выпрямились и обменялись взглядами.

Хэллек пробормотал:

— Так просто они от такого богатства не откажутся.

— Итак, джентльмены, — сказал Лето, — не наивно ли после этого полагать, что Харконнены могут спокойно уехать только потому, что им так приказал Император?

Все согласно кивнули головами.

— Нам нужно постоянно об этом помнить, — сказал Лето. Он повернулся к Хавату. — Теперь об оборудовании. Что они нам оставили?

— Полный набор, как говорится в инженерной описи, проверенной государством изменения, мой господин, — сказал Хават. Он протянул руку к адъютанту и, когда тот передал ее, открыл папку и положил ее перед собой на стол. — Только там нет того, что лишь меньшая половина может быть сейчас использована. Нам повезет, если даже ее можно будет использовать в течение шести месяцев.

— Да, этого нужно было ожидать, — сказал Лето. — Каковы твердые цены по основному оборудованию?

Хават заглянул в свою папку.

Около девятисот тридцати факториев — харвестеров могут быть присланы через несколько дней. Около 6260 орнитонгеров, скаутингов, погодонаблюдателей… кариолов немного меньше тысячи.

Хеллэк сказал:

— Не было бы дешевле снова открыть торговлю с Союзом для разрешения вывести корабль на орбиту, как спутник, для определения погоды?

Герцог посмотрел на Хавата.

— Ничего нового в этом смысле, Зуфир?

— Мы должны заняться другими возможностями, — сказал Хават. — Агент Союза, собственно, не вел с нами торговлю. Он лишь дал понять, что цена для него недосягаема и останется такой вне зависимости от того, каким будет наше развитие. И наша задача узнать, почему это так, прежде чем мы снова с ним свяжемся.

Один из адъютантов Хэллека повернулся на своем стуле и крикнул:

— Это несправедливо!

— Справедливость?. — Герцог посмотрел на него. — Кто говорит о справедливости? Мы установим свою справедливость. Это будет здесь, на Арраки. Жизнь или Смерть. Вы сожалеете о том, что связали с нами свою судьбу?

Тот посмотрел на Герцога и ответил:

— Нет, сэр. Вы Не можете отказаться от самой богатой планеты во вселенной… и мне ничего не остается делать, как следовать за вами. Простите мне мою вспышку, но… — Он пожал плечами. — Каждый ощущает горечь со временем.

— Горечь — это я понимаю, — сказал Герцог. — Но давайте не будем говорить о справедливости, пока у Нас есть руки и свобода ими пользоваться. Чувствует ли горечь кто-нибудь из остальных? Если так, оставьте ее. Это совещание — дружеская встреча, каждый может высказать все, что у него на уме.

Хэллек вздохнул и сказал:

— Я думаю о том, сэр, что у нас нет добровольцев из других Домов, и о том, как это плохо. Они обращаются к вам о том, как это плохо. Они обращаются к вам и обещают вечную дружбу, но лишь тогда, когда им это ничего не стоит.

— Они еще не знают, кому предстоит выиграть это изменение, — сказал Герцог. — Большая часть Домов разбогатела за счет рискованных предприятий. Вряд ли можно винить их за это. — Он посмотрел на Хавата. — Мы говорили об оборудовании. Ты не сможешь привести несколько примеров, чтобы лучше познакомить людей с машинами?

Хават кивнул, а затем указал адъютанту на прибор. Крупный проектор был поставлен на стол, недалеко от того места, где сидел Герцог. Некоторые, из сидящих привстали, чтобы лучше видеть. Пол, подавшись вперед, смотрел на машину на экране. Она была примерно сто двадцать метров в длину и сорок в ширину. Ее жукообразное тело свободно двигалось на широких гусеницах.

— Это харвест-фактори, — сказал Хават. — Мы выбрали для показа наиболее хорошо отремонтированный экземпляр. Это драглайн с оборудованием, прибывшим с первой бригадой императорского тэколога. Он все еще работает, хотя я не знаю, как и почему.

— Если это тот, кого называют «старая мумия», то его нужно было отправить в музей, — сказал адъютант.

За столом послышались смешки. Пол не смеялся, он серьезно смотрел на агрегат и в его уме зрел вопрос. Указав на изображение, он спросил:

— Зуфир, есть ли настолько большие песчаные черви, что они смогут проглотить эту штуку?

За столом установилась тишина. Герцог тихо выругался, потом подумал: «Нет, здесь они должны знать правду».

— В центре пустыни есть такие черви, которые способны убрать ее одним глотком, — сказал Хават. — Ближе, за Защитной стеной, где работает основная часть сборщиков спайса, достаточно червей, которые могут покалечить ее и сожрать на досуге.

— Почему мы не отделимся от них защитным полем? — спросил Пол.

— Согласно отчетам Айдахо, — сказал Хават, — защитные поля в пустыне опасны. Поле размером в человеческое тело привлечет любого червя на сотни метров вокруг. Похоже на то, что оно вызывает у них жажду убийства. Это слова Свободных, в них нет нужды сомневаться. В сетче Айдахо не встретил никаких следов защитного оборудования.

— Совсем ничего? — спросил Пол.

— Было бы весьма трудно скрывать подобного рода вещь среди нескольких тысяч людей, — сказал Хават. — Айдахо мог побывать в любом месте сетча и он не видел никаких полей и никаких намеков на их использование.

— Это озадачивает, — сказал Герцог.

— Харконнены использовали здесь, вне всякого сомнения, большое количество полей, — сказал Хават. — У них шли ремонтные мастерские в каждой гарнизонной деревне, и их отчеты указывают на большое количество ремонта полей.

— Могут ли Свободные владеть родом нуль-полей? — спросил Пол.

— Такое кажется маловероятным, ответил Хават. — Теоретически это возможно, конечно.

— Мы бы услышали об этом раньше, — сказал Хэллек. — Контрабандисты имели тесные контакты со Свободными, и они не оставили бы без внимания подобного рода изобретение, имей оно место. И они бы не стали препятствовать распространению его за пределы планеты.

— Я не люблю оставлять такие важные вопросы невыясненными, — сказал Лето. — Зуфир, я хочу, чтобы ты полностью выяснил это обстоятельство.

— Мы уже работаем над ним, мой господин. Айдахо наверняка сказал одно: невозможно ошибиться в отношении Свободных к полям. Он сказал, что поля повергли их в неприкрытое изумление.

Герцог нахмурился, потом проговорил:

— Сейчас мы обсуждаем спайсовое оборудование.

Хават указал адъютанту на проектор. На экране появилось изображение крылатой машины, окруженной человеческими фигурками.

— Это каррион, — сказал Хават, — летающая машина, единственной функцией которой является наполнение богатой спайсом фактории песком и спасения фактория в случае появления песчаного червя. Они появляются всегда. Сбор спайса — процесс, который требует более интенсивного впуска и выбрасывания.

— Великолепно подходит к морали Харконненов, — сказал Герцог.

Смех был резким и чересчур громким. Потом появилось другое изображение.

— Эти машины совершенно общеприняты. — сказал Хават. — Путем изменения их можно приспособить к различным целям. Необходимы меры для предохранения некоторых мест от песка и пыли. Лишь одно прикрыто защитным полем из тридцати, возможно из-за того, что генератора поля недостаточно для больших территорий.

— Мне не нравится эта подчеркнутая боязнь полей, — сказал Герцог. — Потом подумал: «Не секрет ли это Харконненов? Означает ли это, что мы даже не сможем убежать от кораблей под полями, если они двинутся против нас?» Он резко мотнул головой, отгоняя подобные мысли, и сказал:

— Давайте установим наши действия. Какова будет наша прибыль?

Хават перевернул несколько страничек в своей папке:

— После определения суммы на ремонт и оборудование, мы приблизительно установим сумму, которая может быть получена в ходе операции. Согласно данным Харконненов, жалованье и эксплуатация составляли 14 %. Мы должны увеличить их сначала до 30 % до тех пор, пока не удастся заменить изношенное оборудование. Потом там, где это возможно, увеличим прибыль до 12–15 %. — Он открыл глаза. — Если только мой господин не будет пользоваться методами Харконненов.

— Мы работаем на солидной и постоянной базе, — сказал Герцог. — Нам следует придерживаться большего процента, чтобы сделать людей счастливыми — особенно Свободных.

— Главным образом, Свободных, — согласился Хават.

— Наше превосходство на Келадане зависело от моря и воздушных ресурсов, — сказал Герцог. — Здесь мы должны развивать то, что я назвал бы ресурсами пустыни. Сюда могут входить и воздушные ресурсы, а может и нет. — Он покачал головой. — Харконнены полагаются при назначении на ключевые должности на специалистов с других планет. Для нас это не подходит: каждая новая группа людей — это лишняя возможность провокации.

— Тогда нам придется довольствоваться гораздо меньшей прибылью и понижением добычи, — сказал Хават. — Наша продукция за два сезона должна сократиться на треть по сравнению со средней добычей Харконненов.

— Совершенно верно, — сказал Герцог. — Этого мы ожидали. Нам придется быстрее действовать со Свободными. До первой проверки СНОАМа мне бы хотелось иметь пять батальонов, набранных из свободных.

— Это небольшой срок, сэр, — сказал Хават.

— У нас вообще немного времени, как вам известно. При первой возможности здесь появятся сардукары, переодетые в форму Харконненов. Зуфир, как ты думаешь, сколько их может перебросить один корабль?

— Четыре-пять батальонов, сэр.

— Значит, иметь с ними дело придется пяти батальонам Свободных и нашим собственным силам. Если бы нам удалось захватить в плен несколько сардукаров и провести их перед советом Ландсраада, дела бы сразу изменились.

— Мы сделаем все, на что способны, сэр.

Пол посмотрел на отца, потом на Хавата и осознал вдруг, как уже велик возраст ментата, старого человека, служившего трем поколениям Атридесов. Старость. Ее выдавали ревматические жилки темных глаз, впалость щек, обветренных экзотическими ветрами, тонкость губ с пятнами сока на них. Так много зависит от старого человека, подумал Пол.

— Мы вступили в полосу войн и убийств, — сказал Герцог. — Однако мы еще не очистили всю накипь. Зуфир, каково сейчас положение Харконненов?

— Мы отсеяли 259 их людей, мой господин. Осталось не более трех ячеек Харконненов — человек сто.

— Эти люди владельцы собственности? — спросил Герцог.

— Большинство было хорошо устроено, — мой господин.

— Я хочу, чтобы ты получил с них подписки о лояльности, — сказал Герцог. — Представь копии судье по изменениям. Мы будем действовать с тех позиций, будто они жили под фальшивыми документами. Конфискуй их собственность, возьми все, обери их семьи. Уверься в том, что государство получило свои десять процентов. Все должно быть совершенно законно.

Зуфир улыбнулся.

— Извините, мой господин, это мне не пришло в голову.

Хэллек нахмурился, удивленный хмурым выражением лица Пола. Остальные улыбались и кивали.

Это неверный шаг, думал Пол. Такая мера только ожесточит противника. Этим ничего не добьешься.

— Я был чужим в чужих краях, — процитировал Хэллек.

Пол пристально посмотрел на него, узнав строку из библии.

Неужели и Гурни жаждет покончить с этими окольными путями? Герцог посмотрел в темноту за окном, потом вернулся взглядом к Хэллеку.

— Гурни, сколько из этих пескокопателей тебе удалось убедить остаться с нами?

— Всего 286 человек, сэр. Я думаю, что нам следует брать их и считать, что нам повезло. Каждый из них будет полезен.

— И все? — Герцог поджал губы, потом добавил: — Что ж, передай им, что…

Его прервал шум у двери. Мимо охраны торопливо прошел Дункан Айдахо, склонился к столу и что-то зашептал на ухо Герцогу.

Лето отмахнулся от него и сказал:

— Брось, Дункан, говори смело. Здесь военный совет.

Пол изучал Айдахо, отмечая его кошачьи мягкие движения и быстроту реакции, что делало его таким серьезным противником в учебных поединках. Темное круглое лицо повернулось к Полу, и, хотя взгляд его глубоко сидящих глаз оставался непроницаемым, Пол угадал волнение, спрятанное за маской спокойствия.

Оглядев собравшихся, Айдахо сказал:

— На нас напали всадники Харконненов, переодетые Свободными. Сами Свободные послали нам гонца, чтобы предупредить о банде. Но во время атаки мы обнаружили, что Харконнены подстерегли гонца Свободных и тяжело его ранили. Мы доставили его сюда, к нашим докторам, но он умер. Мне следовало понять, что мы его не довезем, и не делать того, что я сделал. — Айдахо бросил взгляд на Герцога. — У него особый нож, мой господин. Мне никогда не приходилось его видеть.

— Криснож? — спросил кто-то.

— Вне всяких сомнений, — сказал Айдахо. — Молочно-белый, светящийся собственным светом. — Он сунул руку в разрез туники и вытащил ножны с торчавшей в них черной рукояткой.

— Оставьте лезвие в ножнах!

Голос, донесшийся из открытых дверей комнаты, был дрожащим и глубоко трогающим. Все, как по команде, посмотрели в ту сторону. В дверях, сдерживаемая скрещенными клинками, стояла высокая фигура, закутанная в балахон. Он полностью скрывал очертания тела человека, лишь в прорезях опущенного капюшона виднелись глаза — совершенно голубые без белка.

— Пусть он войдет, — прошептал Айдахо.

— Пропустите, — приказал Герцог.

Поколебавшись, охранники опустили клинки. Человек скользнул в комнату и остановился перед Герцогом.

— Это Стилгар, начальник сетча, где я побывал, начальник тех, кто предупредил о банде, — сказал Айдахо.

— Добро пожаловать, — сказал Лето. — Но почему нельзя вытаскивать это лезвие?

Стилгар посмотрел на Айдахо и сказал:

— Ты был у нас, наблюдал за обычаями чистоты и чести. Я бы позволил тебе увидеть клинок человека, к которому ты отнесся по-дружески. — Он обвел остальных присутствующих взглядом. — Но остальных я не знаю. Они не загрязнят благородное оружие?

— Я Герцог Лето, — сказал Герцог. — Вы позволите мне посмотреть клинок?

— Я позволю заработать вам право на то, чтобы вытащить клинок из ножен, — сказал Стилгар и, поскольку послышался ропот протеста, поднял, тонкую руку. — Напоминаю, что это кинжал того, кто был вам другом.

В молчаливом ожидании Пол изучал человека. Он был предводителем — предводителем Свободных. Человек, сидевший напротив Пола, прошептал:

— Кто он такой, чтобы диктовать нам права на Арраки?

— Говорят, что Герцог Лето Атридес правит с согласия правящих, — сказал Свободный. — Так что я должен объяснить, как принимаем мы это: на тех, кто видел криснож, падает определенная ответственность. — Взгляд его темных глаз уперся в Айдахо. — Они наши. Без нашего согласия они могут никогда не покинуть Арраки.

Хэллек и еще несколько человек начали подниматься с сердитыми выражениями на лицах. Хэллек сказал:

— Герцог Лето решает, что…

— Одну минутку, — сказал Лето и всех поразила холодность его лица. «Нельзя выпускать это из рук», — думал он. Затем он обратился к Свободному: — Я ценю и уважаю достоинство любого человека, который уважает мое достоинство. Я в большом долгу перед вами и всегда плачу свои долги. Если по вашим обычаям кинжал должен оставаться в ножнах, то таков будет и мой приказ. А если есть еще путь к тому, чтобы воздать должное умершему, то только назовите его.

Свободный внимательно посмотрел на Герцога, потом медленно убрал капюшон, открыв тонкий нос и рот с полными губами над блестящей бородой. Он непринужденно склонился над столом и плюнул на его блестящую поверхность. Сидящие вокруг стола начали подниматься со своих мест, но Айдахо сказал:

— Спокойно! — Во внезапно возникшей тишине он продолжал — Мы благодарим вас, Стилгар, за то, что вы принесли нам в дар влагу вашего тела и платим тем же. — И Айдахо плюнул на стол перед Герцогом. Очутившись близко от Герцога, он сказал: — Вспомните, как ценна влага, сэр. Это знак уважения.

Лето поглубже ушел в свое кресло. Он поймал взгляд Пола, увидел грустную усмешку на его лице и почувствовал, как напряженность медленно покидает собравшихся за столом по мере того, как до них начинает доходить смысл происходящего.

Посмотрев на Айдахо, Свободный сказал:

— Ты оставил много влаги в нашем сетче, Дункан Айдахо. Ты делал это из преданности своему Герцогу?

— Он просит меня идти с ним воевать, сэр, — сказал Айдахо.

— Он согласится на взаимную преданность? — спросил Лето.

— Вы хотите, чтобы я с ним пошел, сэр?

— Я хочу, чтобы ты сам это решил, — сказал Лето. Он не мог скрыть своей тревоги.

Айдахо изучал Свободного.

— Ты возьмешь меня на таких условиях Стилгар? Наступит время, когда я должен буду вернуться к Герцогу.

— Ты хорошо дрался и сделал для нашего друга все, что мог, — сказал Стилгар. Он посмотрел на Лето. — Пусть будет так: человек по имени Айдахо оставляет криснож себе в знак преданности нам. Его, конечно, нужно будет чистить, а за обрядом следует наблюдать, но это можно сделать. Он будет и Свободным, и солдатом Атридесов.

— Дункан? — спросил Лето.

— Я понимаю, сэр, — сказал Айдахо.

— Тогда решено, — сказал Лето.

— Твоя вода — наша. Дункан Айдахо, — сказал Стилгар — Тело нашего друга останется у Герцога. Его вода — вода Атридесов. Это связь между нами.

Лето вздохнул и оглянулся на Хавата, ловя его взгляд. Ха-ват кивнул с довольным выражением лица.

— Я подожду внизу, — сказал Стилгар, — пока Айдахо попрощается с друзьями. Нашего покойного друга звали Турок. Вспомните его, когда для его духа настанет время освободиться. Вы — его друзья.

Стилгар повернулся к двери.

— Вы не задержитесь ненадолго? — спросил Герцог.

Свободный снова обернулся к нему, легким жестом возвращая на место капюшон и что-то прилаживая на груди! Пол успел поймать взглядом что-то вроде маленькой трубочки прежде, чем капюшон скользнул на место.

— Есть причина, по которой мне нужно остаться? — спросил Свободный.

— Мы бы хотели воздать вам почести, — сказал Герцог.

— Моя честь требует присутствия в другом месте, — ответил Свободный. — Он посмотрел на Айдахо, повернулся и скользнул мимо охраны в дверь.

— Если все остальные Свободные ему под стать, то мы хорошо послужим друг другу.

Айдахо сухо проговорил:

— Он прекрасный человек.

— Ты понимаешь, что нужно сделать, Дункан?

— Я ваш посол у Свободных, сэр.

— От тебя, Дункан, зависит очень много. Прежде, чем на нас нападут сардукары, нам нужно иметь, по крайней мере, пять батальонов из этих людей.

— Это займет некоторое время, сэр. Свободные очень независимы. — Немного поколебавшись, Айдахо продолжил: — И, сэр, есть еще одно обстоятельство. Один из наемников, которого мы взяли, пытался украсть кинжал у нашего мертвого друга. Наемник говорит, что Харконнены назначили премию в миллион соляриев тому, кто доставит им криснож.

Лето вскинул голову, явно изумленный.

— Зачем он им так нужен?

— Нож выточен из зуба песчаного червя, на нем клеймо свободных. С ним человек с синими глазами мог проникнуть в любой сетч на земле. Им бы следовало перекрасить меня, пока они меня не узнали. Я не похож на Свободного, но…

— Питер де Гриз, — сказал Герцог.

— Человек дьявольской хитрости, мой господин, — сказал Хават.

Айдахо спрятал нож под тунику.

— Береги этот нож, — сказал Герцог.

— Я понимаю, мой господин, — он похлопал по вделанному в пряжку ремня передатчику. — Передам сообщение, как только смогу. Зуфир знает мои позывные. — Отсалютовав, он поспешил за Свободным.

Звук его шагов постепенно утих вдали. Лето и Хават обменялись понимающими взглядами и улыбнулись.

— Нам надо многое сделать, сэр, — сказал Хэллек.

— И я желаю тебе заниматься твоим делом, — сказал Хават. — У меня есть сообщение о военных базах, — сообщил он. — Мне его сделать, в другое время, сэр?

— Оно займет много времени?

— В двух словах не скажешь. Среди Свободных ходит много слухов о том, что в период «Пустынной ботанической испытательной станции» на Арраки было построено две сотни таких баз. Предполагается, что все они заброшены, но есть сведения, что перед тем, как их покинуть, их опечатали.

— Оборудование на них есть? — спросил Герцог.

— Согласно данным Дункана — да.

— Где, они сосредоточены? — спросил Хэллек.

— Ответ на этот вопрос один, — сказал Хават. — Льет знает.

— Бог знает, — прошептал Лето.

— Возможно нет, сэр, — сказал Хават. — Вы слышали, как использовал это имя Стилгар? Может быть, он имел в виду реальное лицо?

— «Служит двум хозяевам», — сказал Хэллек.

— А тебе бы следовало знать, — сказал Герцог.

Хэллек улыбнулся.

— Этот судья по изменениям, имперский эколог Кайнз, — сказал Лето, — разве не должен знать, где расположены эти базы?

— Сэр, — осторожно сказал Хават, — этот Кайнз — имперский служащий.

— И находится очень далеко от Императора, — сказал Лето. — Мне нужны эти базы. На них имеется оборудование, которое мы могли бы забрать и использовать для своих рабочих машин.

— Сэр! — сказал Хават. — По закону эти базы все еще являются владениями Его Величества.

— Ветры здесь такие, что могут разрушить все, что угодно, — сказал Герцог. — Мы всегда можем свалить вину на погоду. Берите этого Кайнза и узнайте, по крайней мере, где расположены эти базы.

— Здесь есть опасные пути, — сказал Хават. — Дункан хорошо осветил одно обстоятельство: Эти базы или представление о них имеют большое значение для Свободных. Мы можем отвернуть их от себя, если займемся этими базами.

Пол оглядел всех присутствующих и заметил, как напряженно они слушают каждое слово. Казалось, настроение его отца глубоко их тревожило.

— Послушай его, отец, — сказал Пол. — Он говорит правду.

— Сэр, — сказал Хават. — Эти базы могли бы дать нам материал для ремонта всего оставленного нам оборудования и все же, по стратегическим соображениям они находятся вне нашей досягаемости. Было бы опрометчиво действовать, не имея глубоких знаний. Этот Кайнз — влиятельный арбитр из Империи. Мы не должны этого забывать. И Свободные от него зависят.

— Тогда проделайте все помягче, — сказал Лето. — Я хочу только знать, существуют ли эти базы.

— Как пожелаете, сэр, — Хават сел, опустив глаза.

— Что ж, хорошо, — сказал Герцог. — Мы знаем, что нас ждет впереди. Работа. Мы к этому готовились и у нас есть некоторый опыт. Мы знаем, какова награда и альтернатива достаточно ясна. Каждый из нас имеет свою задачу. — Он посмотрел на Хэллека. — Гурни, прежде всего займись контрабандистами.

— «Я пойду к повстанцам, обитающим на сухих землях», — пропел Хэллек.

— Однажды мне удастся поставить этого человека в такое положение, что он не сможет подобрать цитаты, и он сразу будет выглядеть неодетым.

Послышались смешки, но Пол уловил в них некоторую натянутость.

Герцог повернулся к Хавату.

— Подготовь на этом этаже службы и коммуникации, Зуфир. Когда сделаешь это, я хочу тебя видеть.

Хават встал и оглядел присутствующих. Потом он пошел к выходу. Остальные поспешно задвигались, гремя стульями и стараясь скрыть смущение за этой торопливостью.

Все закончилось смущением, подумал Пол, следя за тем, как выходит последний человек. Раньше заседания штаба заканчивались не так.

Впервые Пол позволил себе задуматься над рельной возможностью поражения — не из-за страха или предупреждения Преподобной Матери, но лишь ради объективной оценки реальности.

Мой отец в отчаянном положении, думал он. Дела складываются для нас не очень хорошо. И Хават — Пол вспомнил, как старый ментат вел себя на совещании — неуверен, колеблется, выказывает признаки тревоги. Хават был чем-то глубоко взволнован.

— Тебе лучше провести остаток ночи здесь, сын, — сказал Герцог. — Скоро уже рассвет. Я сообщу об этом твоей матери. — Медленно и устало он поднялся на ноги. — Почему бы тебе не отдохнуть?

— Я не слишком устал, сэр.

— Как хочешь.

Герцог сложил руки за спиной и начал медленно прохаживаться вдоль стола.

Он как лев в клетке, подумал Пол.

— Ты собираешься обсудить с Хаватом возможность предателства? — спросил Пол.

Герцог остановился перед сыном и проговорил, глядя в окно:

— Мы обсуждали эту возможность много раз.

— Похоже, что старик верит в то, что говорит, — сказал Пол. — И записка, полученная матерью…

— Предосторожности приняты, — сказал Герцог.

Он оглядел комнату, и Пол увидел охотничий огонек, зажегшийся в его глазах.

— Оставайся здесь. Я должен обсудить с Зуфиром кое-какие вопросы.

Он повернулся и вышел из комнаты, коротко кивнув охране у дверей.

Пол пристально смотрел на то место, где стоял его отец. Оно опустело даже раньше, чем Герцог вышел из комнаты. И он вспомнил предупреждение старой женщины:

«… для твоего отца — ничего…»