Дюна

* * *

В обеденном холле большого арракинского дворца свет суспензерных ламп рассеивал полумрак ранних сумерек. Их лучи были направлены вверх, на верную бычью голову и темный портрет старого Герцога.

Под этими талисманами отливало белым светом серебро Атридесов, расставленное в строго определенном порядке. Классический подсвечник в центре стола оставался незаженным.

Остановившись в дверях, чтобы оглядеть приготовления, он покачал головой. Возле каждой тарелки на длинном столе стоял флакон с водой. Воды на этом столе достаточно, подумал Герцог, чтобы поить бедную семью с Арраки в течение года.

Сбоку от дверей находились большие раковины для умывания, отделанные желтым кафелем. Возле каждой раковины висели полотенца. Существовал обычай, объяснила ему домоправительница, согласно которому гости при входе должны погружать руки в раковину, стряхивая несколько капель воды на пол, осушать руки полотенцем, повешенным у входной двери. После обеда у входа собирались нищие и собирали воду, капающую с полотенца.

Как типично для поместья Харконненов, подумал Герцог. Все оттенки деградации, которые можно себе представить. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как напрягаются мышцы от поднимающегося гнева.

— На этом обычай прекратится, — прошептал он.

Он увидел, что женщина-прислужница, одна из тех старых нескладных женщин, которых рекомендовала домоправительница, нерешительно топчется у дверей на кухню, Она вышла из тени.

— Что желаете, мой господин? — Она не поднимала головы, глаза ее были полуприкрыты.

Он показал на раковины.

— Но… Высокородный… — Она подняла голову, ее рот приоткрылся.

— Я знаю обычай! — крикнул он. — Убери эти раковины. Пока мы едим и до тех пор, пока не кончим, каждый подошедший нищий может сделать глоток воды. Понятно?

Ее морщинистое лицо выразило наплыв разнообразных чувств: ужаса, злобы…

Внезапно озарение подсказало Герцогу, что она могла рассчитывать на продажу воды, капающей с полотенец, и тем самым получить немного денег. Возможно, это тоже было обычаем.

Его лицо потемнело, и он проворчал:

— Я поставлю часового, чтобы он проследил за этим.

Он круто повернулся и пошел по проходу в большой холл. Воспоминания теснились в его голове несвязно и походили на те, что намекала женщина с беззубым ртом. Он вспомнил волны травы и воду вместо песка, теплые летние дни, что пронеслись мимо него, как опавшие листья. Все ушло, я старею, подумал он. Я ощутил холод своей смерти. И в чем? В алчности старой женщины.

В большом холле леди Джессика была центром стоящей группы у камина. В камине потрескивал огонь, бросая яркие блики оранжевого света на драгоценности и кружева дорогих нарядов. Он узнал в толпе костюм мануфактурщика с Картага, экспортера электронного оборудования, грузоотправителя воды, чей особняк был вблизи его фабрики, представителя банка Союза, торговца шахтным оборудованием для спайса, худую с твердым лицом женщину, чья служба по охране внепланетных поселений служила прикрытием для различных контрабандных операций.

Большая часть женщин принадлежала к специфическому типу — живописные, причудливо наряженные, они странно сочетали в себе нетронутость и чувственность.

Даже если бы не положение хозяйки, Джессика должна была возглавить эту группу, подумал он. Она не надела драгоценностей. Ее длинное платье было того же цвета, что и охватывающая ее бронзовые волосы лента ярко-коричневого цвета. Он почувствовал, что это был тонкий вызов с ее стороны, упрек за ту порцию холодности, которую она сегодня от него получила. Ему было хорошо известно о том, что она больше всего нравилась ему, одетая в эти цвета.

Неподалеку стоял Дункан Айдахо в блестящей форме. На его плоском лице застыла скука, черные вьющиеся волосы были аккуратно причесаны. Он был вызван от Свободных и получил приказ от Хавата под предлогом охраны держать леди Джессику под постоянным наблюдением. Герцог оглядел комнату.

В углу ее стоял Пол, окруженный группой юных местных богачей, а поодаль от них три офицера из домашней охраны. Герцог с особым вниманием оглядел молодых женщин. Какая могла быть ловушкой для его наследника? Но Пол общался со всеми одинаково, с видом сдержанного благородства. Он будет с честью носить титул, сказал себе Герцог и внезапно с внутренней дрожью подумал о том, что это еще одна мысль о смерти. Пол увидел в дверях отца и его избегающий взгляд. Он оглядел группы людей; руки в драгоценностях, сжимающие бокалы с напитками. И внезапно вид этих людей наполнил Пола возмущением. Они были дешевыми масками, за которыми прятались завистливые мысли, а жужжание голосов должно было скрыть ком тяжелого молчания, таящийся в каждой груди. Я в дурном настроении, подумал он и спросил себя, что бы сказал на это Гурни. Ему был известен источник его настроения. Он не хотел выполнять ту обязанность, которую выполнял сейчас, но его отец был тверд. «У тебя есть определенное место… положение, которое ты должен защищать. Ты достаточно для этого взрослый, ты почти мужчина».

Пол видел, как его отец направился к группе людей, окружающих леди Джессику. Когда Лето подходил к ней, грузоотправитель воды спрашивал:

— Это правда, что Герцог возьмет контроль за погодой?

Герцог ответил:

— Так далеко в наших мыслях мы не заходили, сэр. Человек обернулся, показав мягкое, круглое, темное до черноты лицо.

— А, Герцог, — сказал он. — Мы вас не заметили. Лето посмотрел на Джессику.

— Дело требует дела, — сказал он, снова посмотрев на человека. Он объяснил ему свое решение относительно раковины, добавив: насколько это касается меня, со старым обычаем покончено.

— Это герцогский приказ, мой господин? — спросил человек.

— Оставляю это на вашу… э… совесть, — сказал Герцог. Он оглянулся и заметил Кайнза, подходящего к ним.

Одна из женщин сказала:

— Я думаю, что это очень благородный жест — давать воду.

Кто-то остановил ее. Герцог посмотрел на Кайнза и отметил что на нем старомодная темно-коричневая форма с эполетами имперского сержанта и крошечной золотой капелькой на вороте. Грузоотправитель воды сердито спросил:

— Герцог намерен критиковать наши обычаи?

— Этот обычай должен быть изменен, — сказал Лето. Oн кивнул Кайнзу и, отметив хмурость на лице Джессики, подумал: «Хмурость ей никак не к лицу. но я увеличу слухи о наших разногласиях».

— С разрешения Герцога, — сказал грузоотправитель воды, я бы хотел продолжить разговор об обычаях.

Герцог услышал маслянистость голоса говорившего, отмети, полное молчание их группы, и то, как головы стоявших в комнате начали поворачиваться к ним.

— Разве не настало время обеда? — спросила Джессика.

— Но у наших гостей есть кое-какие вопросы, — сказал Герцог. Он обернулся к грузоотправителю воды и, глядя на его круглое лицо с большими глазами и толстыми губами, вспомнил меморандум Хавата: «Запомните его имя: Лингар Вьют. Харконнены использовали его, но никогда полностью не контролировали».

— Обычаи, связанные с водой, так интересны, — сказал Вьют и на его лице возникла улыбка. — Я хотел бы знать, что вы намерены сделать с находящейся в этом доме оранжереей. Вы намерены продолжать щеголять ею… мой господин?

С трудом сдерживая гнев, Герцог смотрел на этого человека. Мысли вихрем проносились в его голове. Было храбрым поступком бросить ему вызов в его собственном замке. Особенно теперь, когда у них имелась его подпись на контракте о верности. Этот поступок, кроме того, требовал знания собственной силы. Вода действително была здесь силой. Если, к примеру, средства подачи воды были заминированы, чтобы быть уничтоженными… Этот человек был способен на подобный поступок. Уменьшение эффективности приспособлений для подачи воды вполне может уничтожить Арраки. Это вполне могло быть тем козырем, который этот Вьют использовал против Харконненов.

— Мой господин, у нас с Герцогом были другие планы в отношении этой оранжереи, — сказала Джессика. Она улыбнулась Лето. — Мы намерены оставить ее, конечно, но лишь для того чтобы сохранить ее для людей Арраки. Мы мечтали о том, чтобы климат планеты мог быть изменен, так, чтобы подобная оранжерея могла существовать на открытом месте.

— Благослови ее Боже! — подумал Лето. — Пусть этот человек это проглотит.

— Ваш интерес к воде и контролю над погодой очевиден, — сказал Герцог, — Я бы посоветовал вам разнообразить ваши вложения. Однажды вода перестанет быть ценностью на Арраки.

И он подумал: «Хават должен удвоить свои усилия по выявлению организации этого Вьюта. И мы должны немедленно начать работы по сооружению запасных приспособлений для подачи воды. Ни один человек не должен иметь козырь против меня».

Вьют кивнул, по-прежнему улыбаясь.

— Похвальная мечта, мой господин, — сказал он и отошел в сторону.

Внимание Лето привлекло выражение лица Кайнза. Он пристально смотрел на Джессику. Казалось, он ничего вокруг не видел и не слышал, как влюбленный… или человек, погруженный в религиозный транс.

Кайнз же был ошеломлен всплывшей в его памяти легендой: «… и они разделят ваши самые сокровеные мечты». Он проговорил, обращаясь к Джессике:

— Вы знаете кратчайший путь?

— А, доктор Кайнз, — сказал Вьют. — Вы вернулись из поездки со своей бандой Свободных? Как это мило с вашей стороны.

Едва скользнув по нему взглядом, Кайнз проговорил:

— В пустыне говорят, что владение большим количеством воды может сделать человека беззаботным.

— У тех, кто живет в пустыне, много странных поговорок, — сказал Вьют, но голос выдал его тревогу.

Джессика подошла к Лето и взяла его под локоть, выжидая того момента, когда к ней придет спокойствие. Кайнз сказал:

«Кратчайший путь». На старом языке эта фраза означала Квизац Хадерах. Странный вопрос планетолога, казалось, остался не замеченным для других, и теперь Кайнз стоял, склонившись к одной из женщин; и слушал ее тихий кокетливый голос.

Квизац Хадерах, подумала Джессика. Она обратилась мыслями к своей тайной надежде в отношении Пола. Он мог бы быть Квизац Хадерахом. Он мог бы.

Представитель банка Союза вступил в разговор с грузоотправителем воды и голос Вьюта послышался, заглушая все голоса.

— Многие пытались изменить Арраки.

Герцог увидел, как эти слова как будто пронзили Кайнза, заставив его выпрямиться и отвернуться от женщины. В наступившем молчании раздался голос охранника:

— Обед подан, мой господин.

Герцог вопросительно посмотрел на Джессику.

Согласно существующему здесь обычаю, хозяин и хозяйка должны вести своих гостей к столу, — сказала она. — Мы изменим и этот обычай, мой господин? Он холодно проговорил:

— Обычай кажется весьма нужным. Воспользуемся им прямо сейчас.

Иллюзия того, что я подозреваю ее в предательстве, должна все увеличиваться, подумал он. Он посмотрел на своих гостей. Кто из вас верит в эту ложь?

Джессика, чувствуя, как он снова отдалился от нее, задумалась над этим, как часто бывало с ним за последнюю неделю. Он действует как человек, борющийся сам с собой, подумала она. Из-за того, что я так быстро устроила этот обед? Но он же знает как важно сейчас смешивать новых офицеров с людьми, занимающими важное положение в обществе. И ничто не принесет на этом пути большей пользы, чем подобная встреча.

Лето, наблюдая за проходящими гостями, вспомнил, что сказал об этом Зуфир Хават:

— Сэр! Я это запрещаю!

Губы Герцога дрогнули в угрюмой усмешке. Что это была за сцена! И когда Герцог остался непреклонным в отношении обеда, Хават покачал головой.

— У меня плохие предчувствия насчет этого, — сказал он. — События на Арраки развиваются слишком быстро. Это не похоже на Харконненов. Совсем на них не похоже.

Пол прошел мимо отца, ведя молодую женщину, которая была выше его на полголовы. Он бросил на отца обиженный взгляд и кивнул на какое-то замечание.

— Ее отец производил стилсьюты, — сказала Джессика. — Мне сказали, что только дурак может отправиться в пустыню в одном из костюмов этого человека.

— Кто этот человек с лицом в шрамах, идущий впереди Пола? — спросил Герцог. — Я его не припомню.

— Позднее добавление к списку, — прошептала она. — Гурни устроил приглашение. Контрабандист.

— Гурни?

— По моей просьбе. Она была согласована с Хаватом, хотя он был чересчур неуступчив. Контрабандиста зовут Туек Эсмар Туек. Он сила среди людей подобного рода. Его здесь все знают. Он обедает во многих домах.

— Почему он здесь?

— Любой задаст этот вопрос, — сказала она. — Одним своим присутствием Туек сеет сомнения и подозрения. Он также будет формально извещен о том, что ты готовишься настоять на своем приказе, направленном против взяточничества, насильных поборов среди контрабандистов. Это кажется очень понравилось Хавату.

— Я не уверен, что мне это нравится. — Он кивнул прошедшей мимо паре и отметил, что лишь нескольким гостям осталось пройти мимо них. — Почему ты не пригласила кого-нибудь из Свободных?

— Здесь Кайнз, — сказала она.

— Да, здесь Кайнз, — повторил он. — У тебя есть еще сюрприз для меня? — Он повел ее вслед за гостями.

— Все остальное главным образом условности, — сказала она, а про себя подумала: «Дорогой мой, неужели ты не понимаешь, что этот контрабандист располагает быстрыми кораблями и его можно подкупить! Мы должны иметь запасной выход, путь к побегу с Арраки, если здесь станет невозможно находиться!»

Когда они вошли в столовую, она высвободила свою руку, позволяя усадить себя. Он подошел к своему месту. Лакей отставил перед ним стул. Остальные разместились, шелестя одеждой и скрипя стульями, но Герцог остался стоять. Он сделал знак и лакеи отступили.

В комнате повисло тревожное молчание.

Джессика, посмотрев на Лето, увидела слабое дрожание в уголках его рта и румянец, заливший его щеки. Что его рассердило? — спросила она себя. Конечно же, не мое приглашение контрабандиста.

— Некоторые из вас рассматривали меня в связи с раковинами, — сказал Лето. — Этот инцидент сообщит вам, что измениться должно многое.

Молчание, нависшее над столом, сделалось смущенным. Они думают, что он пьян, — подумала Джессика. Лето, поднял свой бокал.

— Сейчас, как кавалер Империи, я хочу предложить вам тост, — сказал он.

Все подняли свои бокалы и посмотрели на Герцога.

— Я здесь и я здесь останусь! — крикнул он. Многие уже почти приложили бокалы к своим губам, но напрасно: им пришлось снова опустить их, так как Герцог предупреждающе поднял руку. — Мой тост: дело двигает прогресс. Счастье можно найти повсюду!

Он сделал глоток. Остальные последовали его примеру, поглядывая друг на друга.

— Гурни! — позвал Герцог.

Из алькова, находящегося и другом конце комнаты, что был ближе к Герцогу, раздался голос Хэллека:

— Я здесь, мой господин.

— Поиграй нам, Гурни.

Из алькова раздались звуки бализета. Повинуясь знаку Герцога, слуги начали разносить блюда с едой и расставлять их на столе. Герцог все еще продолжал стоять. Потом он сказал:

— В старые времена в обязанности хозяина входило развлекать гостей, используя свои таланты, — Костяшки его пальцев побелели, так крепко он сжал бокал. — Я не умею петь, но я скажу вам слова песни Гурни. Считайте их следующим тостом — тостом в память тех, кто умер, создавая для нас эту станцию.

Сидящие за столом обменялись тревожным шепотом. Джессика опустила взгляд и оглядела сидящих гостей.

Герцог нараспев заговорил:

Герцог возвысил голос на последних словах, сделал большой глоток из бокала и с силой поставил его на стол. Содержимое бокала пролилось на стол.

Остальные выпили в смущенном молчании. И снова Герцог поднял свой бокал и на этот раз вылил ею содержимое на пол, зная, что остальные должны последовать его примеру.

Первой это сделала Джессика. После минутного молчания остальные тоже последовали ее примеру, Джессика видела, что Пол, сидящий рядом с отцом, изучает реакцию окружающих его людей. Она тоже не могла заставить себя не делать этого и наблюдала, особенно за женщинами.

С наибольшим интересом она наблюдала за Кайнзом. Планетолог заколебался, потом вылил содержимое бокала в сосуду себя под пиджаком. Заметив, что Джессика смотрит на него, он улыбнулся и поднял пустой бокал в молчаливом тосте. Казалось, все эти действия ни мало его не смутили.

Музыка Хэллека все еще доносилась из алькова, но она перешла на мажорный лад и была теперь веселой и живой, как будто он пытался поднять настроение тех, кто его слушал.

— Давайте приступим к обеду, — сказал Герцог и сел.

Он сердит и неуверен в себе, подумала Джессика. Потеря этой фабрики — краулера задела его гораздо глубже, чем было на самом деле. Должно быть, это гораздо большая потеря. Он ведет себя как человек, находящийся в отчаянии. Она взяла вилку, надеясь, что этим скроет собственное чувство горечи, внезапно нахлынувшее на нее. Почему нет? Он действительно в отчаянном положении.

Вначале медленно, потом все более оживляясь, обед шел своим чередом. Фабрикант стилсьютов сделал Джессике комплимент по поводу обеда.

— Это мы все привезли с Келадана, — ответила она.

— Великолепно! — проговорил он, пробуя еду. — Просто великолепно! И никакого намека на меланж. Так устаешь от того, что во всем чувствуешь спайс.

Представитель банка Союза посмотрел на Кайнза.

— Насколько я понимаю, доктор Кайнз, червь разрушил еще одну фабрику?

— Новости разносятся быстро, — сказал Герцог.

— Так это правда? — спросил банкир, обращаясь к Лето.

— Конечно, правда! — рявкнул Лето. — Проклятая машина исчезла. Кажется невозможным, что такая громадина может исчезнуть.

— Когда появился червь, ничто не могло спасти краулер, — сказал Кайнз.

— Просто невозможно, — повторил Герцог.

— И никто не видел исчезновения машины? — спросил банкир.

— Наблюдатели обычно следят за песком, — сказал Кайнз, — Их в первую очередь интересует появление червя. Штат машины обычно состоит из четырех человек: двух водителей и двух помощников. Если один или даже двое были в числе тех, кому платят враги Герцога…

— А-а-а, понятно, — протянул банкир. — И вы, судья по изменениям, в этом сомневаетесь?

— Я буду вынужден тщательно обдумать свое предположение, — ответил Кайнз. — И уж, конечно, не буду обсуждать этот вопрос за столом. — И он подумал: «Скелет обглоданный! Ему известнно, что я получил инструкцию не обращать внимания на подобного рода нарушения».

Банкир улыбнулся и вернулся к еде.

Джессика сидела, вспоминая один урок в школе. Темой урока был шпионаж и контршпионаж. Учительницей была пухлая с довольным лицом Преподобная Мать, и ее жизнерадостный голос удивительным образом противоречил теме урока.

«Главное, что следует запомнить относительно школы шпионажа и контршпионажа — это модель простой основной реакции всех ее окончивших. Любая завершенная дисциплина имеет свои штампы, свои модели, свое влияние. Данная модель легко поддается анализу и прогнозу. Итак, основные образчики среди всех шпионов-агентов должны иметь одинаковые простые реакции. Иначе говоря, имеются определенные типы мотивов, которые просты, несмотря на разницу школ или противоположность целей. Вначале вы узнаете, как выделить этот элемент для вашего анализа, затем следует близкое изучение мысленной ориентации тех, кто находится под наблюдением. Вы обнаружите, что определить корни языков ваших подозреваемых — дело весьма несложное, если, конечно, опираться при этом как на его интонации так и на манеру речи».

Теперь, сидя рядом со своим сыном, Герцогом и гостями и слушая представителя банка Союза, Джессика почувствовала, как ее кольнула игла сознания: человек был агентом Харконненов. Она читала его мысли так свободно, как будто он объяснял их вслух.

Означает ли это, что сам Союз выступает против Дома Атридесов? — спросила она себя. Эта мысль потрясла ее и она скрыла свое чувство, потребовав новое блюдо, продолжая слушать человека, выдающего свои мысли. Он повернет теперь разговор на что-нибудь невинное, окрасив его зловещими обертонами. Это его модель.

Банкир отпил вина, улыбнулся сидевшей рядом женщине, потом, казалось, прислушался к тому, как один из сидевших за столом объяснял Герцогу, что растения с Арраки не имеют шипов.

— Мне доставляет огромное удовольствие наблюдать здесь за полетами птиц, — сказал банкир, обращаясь к Джессике. — Конечно, все наши птицы питаются падалью, а многие, существуя без воды, становятся кровопийцами.

Дочь фабриканта стилсьюта, сидящая на другом конце стола, между Полом и его отцом, нахмурила свои хорошенькие брови и сказала:

— О, Су-Су, ты всегда говоришь такие противные вещи.

Банкир улыбнулся.

— Меня называют Су-Су, потому что я являюсь финансовым советником «Союза разносчиков воды». — И поскольку Джессика продолжала смотреть на него, он добавил: — Из-за того, что разносчики кричат Су-Су! — Он так умело воспроизвел этот звук, что все рассмеялись.

Джессика слушала его хвастливый голос, но отметила только намек молодой женщины. Она предоставила банкиру возможность сказать то, что он сказал. Она взглянула на Лингара Вьюта. Водный магнат нахмурился. Все его внимание было сосредоточено на еде.

Сказанное банкиром для Джессики прозвучало следующим образом: «Я тоже контролирую этот важнейший для Арраки фактор — воду!»

Пол заметил фальш в голосах за столом, увидел, что его мать следит за разговором с напряженностью Бене Гессери. Повинуясь импульсу, он решил подыграть, создать фон, и обратился к банкиру:

— Вы хотите сказать, что эти птицы каннибалы?

— Странный вопрос, молодой мистер, — ответил банкир. — Я просто сказал, что птицы пьют кровь. Она ведь не должна быть кровью их сородичей, не так ли?

— Вопрос вовсе не был странным, — возразил Пол, и Джессика отметила в его голосе то умение замаскировать выпад, которое он получил благодаря ее обучению. Он намеренно подчеркнуто взял вилкой кусок еды с тарелки своего соседа и съел его. — Они едят из одного котла, у них одни и те же потребности.

Банкир окаменел, сердито глядя на Герцога.

— Не делайте ошибки, считая моего сына ребенком, — сказал он и улыбнулся.

Джессика оглядела сидящих за столом и увидела, что Вьют сияет, а Кайнз и контрабандист улыбаются.

— То, что молодой мистер кажется весьма хорошо понимает — правило экологии, — сказал Кайнз. — Борьба между жизненными элементами — это борьба за свободную энергию системы. Кровь — достаточный источник энергии.

Банкир отложил вилку и сердито проговорил:

— Говорят, что у Свободных некоторые подонки пьют кровь своих умерших людей.

Кайнз покачал головой и проговорил:.

— Не кровь, сэр. Но вся, до последней капли, кровь человека принадлежит его народу, его племени. Когда живешь возле великой равнины, такое необходимо. Вода там ценна, а человеческое тело на 70 % состоит из воды. И мертвому человеку конечно же не нужна вода.

Банкир уперся обеими руками об стол.

Джессика подумала, что он в гневе собирается встать и уйти.

Кайнз поднял взгляд на Джессику.

— Простите меня, моя леди, что я заговорил за столом о таком отвратительнонм деле, но вам сказали заведомую ложь и нужно было все прояснить.

— Вы так долго сотрудничали со Свободными, что у вас все чувства притупились, — выдохнул банкир.

Кайнз спокойно посмотрел на него, изучая его бледное и дрожащее лицо.

— Вы бросаете мне вызов, сэр?

Банкир окаменел. Глотнув, он с тревогой сказал:

— Конечно же нет… Я бы не стал так оскорблять ваших хозяев.

Джессика услышала страх в его голосе, увидела этот страх на его лице, в его дыхании, в биении жилки на его виске. Человек был в ужасе от Кайнза.

— Наши хозяева вполне способны сами решить, что их оскорбляет, а что нет, — сказал Кайнз. — Они храбрые люди, знающие, что такое защита чести. Об их храбрости можно судить хотя бы по тому факту, что они здесь… сейчас, на Арраки..

Джессика видела, что Герцогу понравились эти слова. Большинству же других — нет. Люди сидели в напряженных позах, держа руки под столом. Двумя заметными исключениями были Вьют, который открыто улыбался замешательству банкира, и контрабандист, который, казалось, ждал намека от Кайнза. Джессика заметила, что Пол смотрит на Кайнза с восхищением.

— Итак? — сказал Кайнз.

— Я не собирался никого оскорблять, — пробормотал Банкир. — Если оскорбления были нанесены, прошу принять мои извинения.

— Хорошо, принимается, — сказал Кайнз.

Он улыбнулся Джессике, снова принимаясь за еду, как будто ничего не случилось.

Джессика видела, что контрабандист тоже вздохнул свободнее. Она отметила это, что человек был готов по первому зову придти на помощь Кайнзу. Между ними существовало какое-то соглашение.

Лето играл вилкой, внимательно глядя на Кайнза. Поведение эколога показывало изменение его отношения к Атридесам. Во время их полета над пустыней Кайнз держался гораздо холоднее.

Джессика знаком велела внести новую еду. Постепенно разговор опять оживился, но Джессика различала в нем взволнованность, непрочность, видела, что банкир ест в мрачном молчании. Кайнз бы без колебаний убил его, подумала она. Она увидела в Кайнзе способность к намеренному убийству, и это, как она догадалась, было качеством Свободных.

Джессика повернулась к фабриканту стилсьютов и сказала:

— Вы знаете, я постоянно думаю о том, как важна вода на Арраки.

— Очень важна, — согласился тот. — Что это за блюдо? Оно восхитительно.

— Языки дикого кролика под особым соусом, — сказала она. — Очень старый рецепт.

— Я должен иметь этот рецепт.

Она кивнула.

— Я прослежу за тем, чтобы он у вас был.

Кайнз посмотрел на Джессику и сказал:

— Вновь прибывшие на Арраки часто недопонимают важности воды здесь. Понимаете, ведь вы имеете дело с законом о минимуме.

Услышав испытывающие интонации в его голосе, она сказала:

— Развитие ограничено той необходимостью, которая присутствует в самом малом количестве. И, естественно, мельчайшее благоприятное условие контролирует скорость развития.

— Очень редко встречаешь членов Великого Дома, разбирающихся в планетологических проблемах, — сказал Кайнз. — Вода — наименьшее благоприятное условие для жизни на Арраки. И помните, что само развитие может произвести неблагоприятные условия, если только не обращаться с ними с чрезвычайной осторожностью.

Джессика уловила скрытое послание в словах Кайнза, но поняла, что упустила его смысл.

— Развитие, — сказала она. — Вы имеете в виду, что Арраки может иметь упорядоченный водный баланс для поддержки человеческих жизней при более благоприятных условиях?

— Невозможно! — рявкнул водный магнат.

Джессика посмотрела на Вьюта.

— Невозможно?

— Невозможно на Арраки, — сказал он. — Не слушайте этого мечтателя. Против него результаты лабораторных исследований.

Кайнз посмотрел на Вьюта, и Джессика заметила, что взоры всех присутствующих тоже обратились на них.

— Результаты лабораторных работ тяготеют к тому, чтобы ослепить всех простым фактом, — сказал Кайнз… — Этот факт состоит в следующем: мы здесь имеем дело с веществами, которые берут начало и существуют вне нашего мира, где растения и животные ведут нормальное существование.

— Ненормальное! — фыркнул Вьют. — На Арраки нет ничего нормального.

— Совсем напротив, — ответил Кайнз. — Некоторая гармония может установиться и здесь при использовании самоподдерживающихся систем, нужно лишь понять, в чем заключаются лимиты планеты и давление на нее.

— Это никогда не будет возможным, — сказал Вьют.

Герцога внезапно озарило: он вспомнил когда Кайнз изменил свое отношение к ним. Это случилось, когда Джессика сказала о том, что хочет сохранить оранжерею для передачи ее Арраки.

— Что нужно сделать, чтобы установить самоподдерживающуюся систему, доктор Кайнз? — спросил Лето.

— Если мы сможем получить три процента зеленого растительного элемента на Арраки, который идет сейчас только на формирование залежей угля, мы начнем циклическую систему, — сказал Кайнз.

— Вода, — единственная проблема? — спросил Герцог. — Он чувствовал волнение Кайнза, почувствовал и себя захваченным им.

— Вода затмевает все другие проблемы, — сказал Кайнз. — Эта планета располагает большим количеством кислорода без того, что ему обычно сопутствует — разнообразной растительной жизни и двуокиси углерода из таких источников, как действующие вулканы. Здесь, над поверхностью больших территорий, происходят необычные химические изменения.

— Вы располагаете определенным проектом? — спросил Герцог.

— У нас было долгое время для создания эффекта Тансяи — малосвязанные между собой эксперименты на любительской основе, из которых теперь наука может извлечь рабочие факты, — сказал Кайнз.

— Воды недостаточно, — сказал Вьют. — Просто мало воды.

— Мистер Вьют — эксперт по воде, — сказал Кайнз. — Он улыбнулся и вернулся к обеду.

Герцог, резко хлопнув рукой по столу, крикнул:

— Нет! Я хочу ответа! Здесь достаточно воды, доктор Кайнз?

Кайнз не отрывал взгляда от своей тарелки. Джессика наблюдала смену эмоций, выражающих его лицом. Он хорошо умеет маскировать свои мысли, подумала она, но теперь, хорошо его понимая, она читала в его мыслях сожаление о сказаном им.

— Здесь достаточно воды? — настаивал Герцог.

— Здесь… может быть, — ответил он.

Плутует он неуверенно, подумала Джессика. Пользуясь своим удивительным чутьем на правду, Пол ухватил скрытую интонацию, и ему понадобилось все его умение, чтобы скрыть свое волнение. Воды достаточно! Но Кайнз не хочет, чтобы об этом было известно.

— У нашего планетолога много разных фантазий, — сказал Вьют. — Вместе со Свободными он фантазирует о мессиях и пророках.

Кое с каких мест послышались смешки. Джессика заметила, кто смеялся: контрабандист, дочь фабриканта стилсьютов, Дункан Айдахо, женщина, связанная с таинственной службой безопасности. Сегодня вечером напряжение распределялось странным образом, подумала Джессика. Происходит слишком много непонятного мне. Я должна открыть новые источники информации.

Герцог перевел взгляд на Джессику. Он почувствовал странное опустошение, как будто что-то важное прошло мимо него:

— Может быть… — прошептал он.

Кайнз быстро проговорил:

— Возможно нам следует обсудить это в другой раз, мой господин. Здесь так много…

Планетолог замолчал, так как охранник в форме Атридесов торопливо прошел через служебную дверь, прошел мимо охраны и заспешил к Герцогу. Он наклонился и что-то прошептал Лето.

Узнав знак различия отряда Хавата, Джессика почувствовала тревогу. Она обратилась к спутнице фабриканта стилсьютов: крошечной темноволосой женщине с кукольным лицом.

— Вы едва дотронулись до обеда, моя дорогая, — сказала Джессика, — Могу я что-нибудь вам предложить?

Прежде чем ответить, она посмотрела на фабриканта, затем сказала:

— Я не слишком голодна.

Герцог быстро поднялся, встал рядом с военным и резко бросил:

— Оставайтесь все на своих местах. Вам придется простить меня, но ситуация требует моего немедленного ухода. — Он шагнул в сторону. — Пол, займи мое место, прошу тебя.

Пол встал, желая спросить отца, почему тот должен уйти, зная, что должен это проделать с соблюдением соответствующих манер. Подойдя к стулу отца, он сел.

Герцог обернулся к алькову, в котором сидел Хэллек и сказал:

— Гурни, займи, пожалуйста, место Пола за столом. Там не должно быть нечетного количества людей. Когда обед будет закончен, я захочу, может быть, чтобы ты привез Пола на поле С. Р. Жди моего вызова.

Хэллек появился из алькова. На нем была парадная форма, что еще больше подчеркивало его уродство. Он прислонил свой бализет к стене, подошел к стулу, который оставил Пол и сел.

— Для тревоги нет оснований, — сказал Герцог, — но я должен просить вас не покидать своих мест, пока домашняя охрана не сообщит, что дом в безопасности. Пока вы находитесь здесь, вы можете чувствовать себя в полной безопасности, а эта небольшая неприятность скоро разъяснится.

Пол выловил из речи отца кодовые слова: охрана — в безопасности — безопасность — скоро. Речь шла о безопасности, а не о нас с вами. Он видел, что его мать тоже прочла сообщение. Оба с облегчением вздохнули.

Герцог коротко кивнул, повернулся на каблуках и направился к служебной двери за своим солдатом. Пол сказал:

— Продолжайте, пожалуйста, обедать. Мне помнится, доктор Кайнз обсуждал вопрос о воде?

— Может быть, мы обсудим это в другое время? — спросил Кайнз.

— Вне всяких сомнений, ответил Пол.

Джессика с гордостью заметила, с каким достоинством держался ее сын.

Банкир взял свой бокал и посмотрел на Вьюта.

— Никто из нас, здесь сидящих, не сможет соперничать в цветистости фраз с Лингаром Вьютом. Можно почти увериться в том, что он стремится к статусу Великих Домов. Давайте, мистер Вьют, провозгласите тост.

Возможно у вас найдутся мудрые слова для мальчика, с которым нужно обращаться как с мужчиной.

Под столом Джессика сжала в кулак правую руку. Она видела сигнал, переданный Хэллеком Айдахо, видела, как солдаты из охраны приняли положение максимальной готовности.

Вьют бросил на банкира злобный взгляд.

Пол посмотрел на Хэллека, увидел позу охраны, перевел взгляд на банкира и смотрел на него до тех пор, пока тот не опустил бокал. Тогда он сказал:

— Однажды на Келадане я видел, как откачивали утонувшего рыбака. Он…

— Утонувшего? — это была дочь фабриканта стилсьютов.

— Да, это погружение в воду до тех пор, пока человек не умрет. Утопление, — поколебавшись, сказал Пол.

— Какой интересный способ смерти, — прошептала она.

Улыбка Пола стала почти незаметной. Он опять обратился к банкиру.

— Интересно, что у этого человека были раны на плечах от башмаков другого рыбака. Этот рыбак был одним из нескольких в лодке (лодка — это судно для путешествия по воде), что были найдены потом… затопленными водой. Другой рыбак, помогавший вытаскивать тело, сказал, что он видел подобные раны несколько раз. Они означают, что другой тонущий рыбак пытался встать на плечи своего бедного товарища, стараясь достать до поверхности воды.

— Почему это интересно? — спросил банкир.

— Из-за тех наблюдений, которые произвел мой отец. Он сказал, что тонущего человека можно понять, за исключением тех случаев, когда он карабкается на твои плечи. — Пол помолчал достаточно долго для того, чтобы банкир мог понять, к чему он клонит, а потом заключил: — И следует мне добавить, когда это происходит за обеденным столом.

В комнате мгновенно воцарилась тишина.

Как неосторожно, подумала Джессика. Банкиру нужно было быть циничным до крайности, чтобы вызвать моего сына на такое. Она видела, как напрягся Айдахо, готовый к немедленному действию. Охрана была в тревоге. Гурни Хэллек не выпускал из вида людей, сидящих напротив.

— Ха-ха-ха! — Это был контрабандист Туек. Откинувшись на спинку стула, он разразился раскатами смеха, не замечая никого вокруг.

На лицах сидящих за столом появились первые улыбки. Вьют усмехнулся. Банкир отодвинувшись от стола, смотрел на Пола.

Кайнз сказал:

— Насмехаться над Атридесами — значит ставить себя под удар.

— Разве у Атридесов есть привычка оскорблять своих гостей? — спросил банкир.

Прежде чем Пол успел ответить, Джессика, подавшись вперед, бросила:

— Сэр! — И она подумала: «Мы должны знать игру этого харконненского отродья. Не для того ли он здесь, чтобы мучить Пола? Есть ли у него помощники?» — Мой сын показывает вам свою лучшую одежду, а вы заявляете, что она прекрасно на вас сидит? — спросила Джессика. — Какое удивительное открытие, — Ее рука скользнула к тому месту на ноге, куда она прикрепила криснож.

Банкир перевел взгляд на Джессику. Он оставил в покое Пола и она видела, что тот сел посвободнее, готовя себя к действию. Он сконцентрировался на кодовом слове «одежда».

Кайнз сделал знак контрабандисту. Тот вскочил на ноги и поднял свой бокал.

— Я скажу вам тост, — сказал он. — За юного Пола Атридеса, все еще паренька по своим взглядам, но мужчину по поступкам.

«Почему они навязываются?» — спросила себя Джессика.

Теперь банкир смотрел на Кайнза и она увидела, что ужас вновь вернулся на лицо агента. Сидящие за столом начали реагировать на тост. «Куда бы Кайнз не шел, люди следуют за ним, — думала Джессика. — Он сказал нам, что находится на стороне Пола. В чем секрет его власти? Конечно не в том, что он судья по изменениям. Это явление временное. И уж конечно не потому, что он имперский служащий». Она сняла руку с рукоятки крисножа и, глядя на Кайнза, подняла свой бокал. Он ответил тем же.

Только Пол и банкир «Су-Су» — до чего же идиотская кличка, подумала Джессика — остались неподвижными. Внимание банкира по-прежнему было приковано к Кайнзу. Пол смотрел в свою тарелку.

«Я верно вел дело, — думал Пол. — Почему же они вмешиваются?» — Он искоса посмотрел на сидящих напротив него гостей.

— В нашем обществе не следует людям быть быстрыми в обидах. Часто это равносильно самоубийству. — Он посмотрел на дочь фабриканта стилсьютов. — Разве вы не думаете так, мисс?

— О, да, да. Конечно, да, — ответила она. — Слишком много насилия. Я просто заболеваю от этого. Часто при этом никого не думают обижать, но люди умирают повсюду. В этом нет смысла.

— Конечно, нет, — сказал Хэллек.

Джессика, наблюдая за почти безупречными действиями девушки, думала: «Это вовсе не маленькая пустоголовая особа». Она различала смысл угрозы и поняла, что Хэллек тоже уловил его. Они намеревались соблазнить Пола, с облегчением заключила Джессика. Возможно, ее сын первым это понял.

Кайнз сказал банкиру:

— Разве не требуется еще одно извинение?

Банкир кривой усмешкой повернулся к Джессике и сказал:

— Моя госпожа, боюсь, что я злоупотребляю вашими винами. Вы подали крепкие напитки, а я к ним не привык.

Джессика слышала за его смиренными словами злобу, но любезно сказала:

— Когда встречаются чужие, следует делать огромные скидки на разницу в привычках и обычаях.

— Благодарю вас, моя госпожа.

Темноволосая спутница фабриканта стилсьютов, наклонившись к Джессике, сказала:

— Герцог сказал о том, что мы здесь в безопасности. Я так на это надеюсь.

Ей было приказано направить разговор в это русло, подумала Джессика.

— Вполне возможно, что все окажется не таким уж важным, — сказала Джессика. — Но пока слишком многие детали требуют непосредственного внимания Герцога. До тех пор, пока не прекратится борьба между Атридесами и Харконненами, ни какие меры нельзя считать слишком большой осторожностью. Герцог поклялся, что не оставит ни одного агента Харконненов на Арраки. — Она посмотрела на представителя банка Союза. — И Конвент естественно поддержит его. — Она обратилась к Кайнзу: — Разве не так, доктор Кайнз?

— Конечно, — ответил тот.

Фабрикант стилсьютов мягким жестом коснулся спины своей спутницы. Та посмотрела на него и сказала:

— Мне кажется, что сейчас я что-нибудь бы съела. Я бы с удовольствием попробовала того блюда из дичи, которое вы приказывали подать раньше.

Сделав знак лакею, Джессика повернулась к банкиру.

— А вы, сэр, говорили о птицах и привычках. Я узнаю об Арраки так много интересного. Расскажите мне, где находят спайс? Приходится ли охотникам углубляться в пустыню?

— О, нет, моя госпожа, — сказал он. — В сердце пустыни его находят очень редко, а в южных районах почти никогда.

— Существует легенда о том, что Великая Матушка Лод спайса была найдена на юге, — сказал Кайнз. — Но я подозреваю, что это выдумка, а изобретена она была, чтобы сложить песню. Некоторые отдельные охотники за спайсом проникали в сердце пустыни, но это чрезвычайно опасно. Там нет определенных маршрутов и часто бывают бури. Чем дальше от Защитной стены ты находишься, тем больше вероятность таких случайностей. Проникновение слишком далеко считается нежелательным. Возможно, если бы у нас был спутник погоды…

Вьют поднял голову и, хотя его рот был набит едой, проговорил:

— Говорят, что Свободные там путешествуют и даже охотятся за соуками и сипвелами в южных широтах.

— Соуки и сипвелы? — спросила Джессика.

Кайнз поспешно проговорил:

— Нелепые слухи, моя госпожа. На других планетах так бывает, но только не на Арраки. Соук — это место, где вода выходит на поверхность или проходит близко от нее, так что руководствуясь определенными знаниями можно до нее докопаться. Сипвел — это такая форма соука, при которой человек может вытаскивать воду через соломинку… по крайней мере, так говорят.

В его словах таится ложь, подумала Джессика. Почему он лжет? — удивился Пол.

— До чего же интересно, — сказала Джессика, а про себя подумала: «Так говорят… До чего же у них здесь любопытная форма речи, как она раскрывает их зависимость в сложных ситуациях».

— Я слышал, что у вас есть поговорка, что лоск приходит из городов, а мудрость из пустыни.

— На Арраки есть много поговорок, — ответил Кайнз.

Прежде чем Джессика обдумала новый вопрос, к ней приблизился слуга с запиской. Она вскрыла ее и, увидев кодовые знаки и почерк Герцога, так и впилась в нее.

— Вы будете рады узнать, — сказала она, — что ваш Герцог посылает вам свои заверения. Дело, из-за которого он был вынужден уйти, уже улажено. Исчезнувший карриол найден. Находящийся на его борту агент Харконненов сумел совладать над остальными и перебросить машину на контрабандистскую базу с надеждой продать его. И человек, и карриол уже в наших руках. — Она кивнула Туеку. Тот ответил ей в ответ. Джессика снова сложила записку и убрала ее в рукав.

— Я рад, что дело не дошло до открытого столкновения, — сказал банкир. — Люди так надеются, что Атридесы принесут им мир и процветание.

— Особенно процветание, — сказал Вьют.

— Не отведаем ли теперь десерта, — сказала Джессика. — Сладкое наш повар приготовил на Келадане.

— Звучит восхитительно, — сказал фабрикант стилсьютов. — Нельзя ли мне получить рецепт?

— Любой рецепт, какой пожелаете, — ответила Джессика, регистрируя ответ для отчета Хавату. Фабрикант был мелким трусливым карьеристом и его вполне можно было подчинить себе. Разговор вокруг нее становился все громче.

— Такая прелестная ткань…

— Мы могли бы добиться того, что урожай в следующем квартале увеличится…

Джессика смотрела в тарелку, думая о кодовой части записки Герцога: «Харконнены пытались захватить груз ласганов. Мы захватили их в плен. Это может означать, что с другими грузами им удалось больше. И это, конечно, означает, что они нам оставили небольшой запас защитных полей. Примите меры предосторожности».

Джессика мыслями сосредоточилась на ласганах, размышляя. Прочные белые лучи ласганов могли рассечь любую известную субстанцию, если только она не была окружена защитным полем. Тот факт, что ласган и защитное поле могли взорваться одновременно, не беспокоил Харконненов. Почему? Взрыв мог быть более мощным, чем атомный, он мог убить и того, кто целился, и того, кто защищался защитным полем. Такая нелепость наполнила ее тревогой.

— А я и не сомневался в том, что мы найдем карриол. Раз мой отец взялся разрешить эту проблему, он ее разрешит. Это факт, который начинает становиться фактом и для Харконненов.

Он хвастает, подумала Джессика. Не стоит этого делать. Ни один человек, который ради меры предосторожности против ласганов будет спать этой ночью ниже уровня земли, не имеет права хвастать.