Дюна: Дом Атрейдесов

В назначенный для открытия процесса день Лето особенно тщательно перебирал свой гардероб. Многие на его месте оделись бы изысканно и дорого, выбрав роскошную шелковую сорочку, украшения и серьги, задрапировались бы в накидку из китового меха, а на голову надели бы стильную шапку, украшенную перьями и драгоценностями.

Вместо этого Лето оделся в грубые рабочие брюки и полосатую тельняшку, а на голову надел синюю рыбацкую шапочку – простой наряд, который ему придется носить, если он больше не будет герцогом. К поясу он пристегнул сумку для наживки и пустые ножны. Не надел он ни знаков герцогского достоинства, ни кольцо предков. Обычный простолюдин – каковым он станет, если его признают виновным. Своим скромным поведением Лето хотел показать Ландсрааду, что он выживет любой ценой. Он удовольствуется даже самой скромной ролью.

Следуя примеру отца, он всегда старался обращаться с верными людьми настолько хорошо, что многие из слуг и солдат считали его своей ровней, товарищем по оружию. Сейчас, когда он причесывался перед началом суда, Лето начал думать о себе как о простом человеке… и нашел, что это не такое уж плохое ощущение. Он понял, насколько тяжкий груз ответственности пал на его плечи после смерти старого герцога.

Стать простым рыбаком было бы в известном смысле облегчением. Не придется думать об интригах, заговорах, шатких союзах и предательстве. К сожалению, Кайлея вряд ли захочет стать женой рыбака.

А я не могу пожертвовать своим народом.

В коротком письме к сыну мать выразила свое полное несогласие с его требованием Конфискационного Суда. По ее мнению, потеря статуса и разрушение Дома Атрейдесов стало бы большим ударом для нее лично, хотя она сама (конечно, временно) проживает в изгнании среди Сестер-Отшельниц.

Из-за упадка Дома Ришезов Елене пришлось выйти замуж за герцога из Дома Атрейдесов, чтобы укрепить тающее состояние семьи, особенно после того, как Эльруд лишил Ришезов лена на Арракисе и передал управление этой планетой Харконненам.

В качестве приданого Дом Атрейдесов получил политический вес Дома Ришезов, место директора ОСПЧТ и привилегии при голосовании в Ландсрааде. Но герцог Пауль так и не сумел сколотить сказочного состояния, о чем всю жизнь мечтала леди Елена, которая желала возвращения прежнего блеска своему семейству. Все это станет невозможным, если Лето потерпит поражение в своей игре.

После получения официальной повестки о явке в суд Лето вышел в коридор, где его ждали два блестящих элакканских адвоката – Клер Руитт и Бруда Виоль; эти женщины славились своим искусством защиты в самых безнадежных ситуациях. Их кандидатуры предложил иксианский посол в изгнании Каммар Пилру, а Туфир Гават побеседовал с женщинами.

Адвокаты были одеты в темные деловые костюмы и следовали букве закона во всех делах, хотя в этом необычном суде – Лето знал это наверняка – ему придется рассчитывать почти исключительно на собственные силы, и это при том, что было очень мало улик, свидетельствующих в его пользу.

Клер Руитт вручила ему тонкий лист ридулианской кристаллической бумаги.

– Прошу прощения, лорд Лето, но мы получили это только сегодня утром, всего лишь несколько минут назад.

Заранее почувствовав страх, Лето пробежал глазами по строчкам, оттиснутым в кристалле. Плечи Гавата опустились, словно он на расстоянии почувствовал, что именно содержится в этом документе. Ромбур подошел ближе, стараясь разглядеть, что именно написано в бумаге.

– Что это, Лето? Дай мне посмотреть.

– Трибунал магистратов постановил, что Вещающая Истину не может выступать на процессе от моего имени. Такое свидетельство недопустимо.

Ромбур плюнул от возмущения.

– Ад Вермиллиона! Но ведь в Конфискационном Суде допустимо все! Они не могут делать исключений.

Вторая женщина-адвокат, сохраняя на лице мягкое выражение, покачала головой.

– Они заняли такую позицию, считая, что все имперские законы противоречат привлечению к процессу Вещающих Истину. В процедуре Конфискационного Суда, подобного данному, правила смягчены, но магистраты считают, что не следует заходить слишком далеко в этих послаблениях.

– Итак… Вещающей Истину не будет. – Ромбур скривился, лицо его стало совсем печальным. – Это было самое лучшее, на что мы могли рассчитывать.

Лето высоко поднял голову.

– Значит, мы все сделаем сами. – Он посмотрел на друга. – Пойдемте, обычно я не поддерживаю твой оптимизм.

– Надо закончить на приятной ноте, – заговорила Бруда Виоль. – Тлейлаксы отозвали своего главного свидетеля – пилота уцелевшего корабля. Никаких объяснений по этому поводу не представлено.

Лето облегченно вздохнул, но Гават предостерег его от преждевременной радости.

– Мы услышим многих свидетелей, мой герцог.

Вместе со своими советниками, в полном молчании, Лето проследовал в зал судебного заседания. В начале длинного прохода стоял стол защиты, во главе которого сел Лето, окруженный советниками и адвокатами. Сверху над скамьей подсудимых возвышались скамьи, на которых будут восседать магистраты, слушающие дело. Руитт что-то нашептывала ему на ухо, но Лето не слушал адвоката, а внимательно изучал список имен магистратов: семь герцогов, баронов, графов и лордов, случайным образом отобранных из числа представителей в Ландсрааде Великих и Малых Домов.

Эти люди скоро решат его судьбу.

Поскольку Тлейлаксу не принадлежал ни к одному Великому Дому, этому народу было отказано в представительстве в Ландсрааде даже после того, как тлейлаксы захватили Икс. В дни, предшествовавшие процессу, разъяренные тлейлаксы устроили скандал во дворце, требуя справедливости, однако после неудачной попытки покушения на Лето сардаукары быстро успокоили толпу, не особенно стесняясь в средствах усмирения.

И вот сейчас, шурша накидками и официальной формой, избранные магистраты заняли предназначенные для них места. Они уселись на полукруглой длинной скамье, окружавшей стол защиты. За спиной каждого магистрата висели флаг и герб его Дома.

Со слов адвокатов и Туфира Гавата Лето узнал всех. Двое магистратов, барон Теркиллиан Сор Анбусский и лорд Бэйн О’Гэри Хагальский, были основными торговыми партнерами Атрейдесов. Один, черноволосый герцог Прад Видаль Эказский, был заклятым врагом старого герцога и союзником Харконненов. О четвертом, графе Антоне Мише, говорили, что он падок на взятки и может стать легкой добычей для Харконненов, поскольку ни Ромбур, ни ментат не успели встретиться с ним первыми.

Двое на двое, – подумал Лето. Остальные три магистрата могли проголосовать и так и этак. В воздухе носился явственный запах измены и коррупции; он видел это по ледяным лицам судей, по их нежеланию встречаться с ним взглядом. Они заранее решили, что я виновен?

– Есть еще одна плохая для нас новость… герцог Лето. – Бруда Виоль поколебалась, прежде чем назвать Лето его бывшим титулом. Ее чопорное суровое лицо было удивительно бесстрастным, словно она на своем веку видела столько несправедливости, что перестала на нее реагировать. – Мы только что узнали, что один из трех колеблющихся магистратов, Ринкон из Дома Фазилей, потерял на Иксе огромное состояние, ведя с ним тайную войну. Речь идет о разработках полезных ископаемых на кольцевом астероиде Клитемна. Пять лет назад советники Ринкона едва удержали его от объявления войны Доминику Верниусу.

Клер согласно кивнула и заговорила, понизив голос почти до шепота:

– До нас дошел слух, мсье Атрейдес, что для Ринкона ваше персональное падение – это единственный способ поквитаться с Иксом, поскольку граф Доминик стал отступником.

Лето покрылся холодным потом и застонал от отвращения.

– Этот суд вообще интересуется тем, что в действительности произошло на лайнере?

Бруда Виоль и Клер Руитт посмотрели на Лето с таким видом, словно он только что сказал невероятно смешную глупость.

– Три на два, мой герцог, – сказал Гават. – Следовательно, мы должны завоевать на свою сторону двоих колеблющихся и не потерять вероятных сторонников.

– Все будет хорошо, – сказал Ромбур.

Во время строительных работ в Кайтэйне в этом зале без окон и с толстыми стенами размещалась герцогская канцелярия. Его высокий сводчатый готический потолок был расписан картинами на военные темы и украшен флагами и щитами Великих Домов. Лето сразу увидел красный ястребиный гребень Атрейдесов. Хотя юноша и старался держаться стоически, при взгляде на герб им овладело страшное чувство потери. Ему стало жаль того, что он может сегодня навеки утратить. Через несколько часов он лишится всего, что оставил ему отец, и от Дома Атрейдесов останутся одни развалины.

Из глаз Лето потекли непрошеные слезы, и он отругал себя за малодушие. Не все еще потеряно. Он еще сможет выиграть. Он обязательно выиграет! Им овладело ледяное спокойствие, и он подавил наплывавшее отчаяние. На него смотрят члены Ландсраада, и он должен быть сильным и готовым сделать все, что потребуют от него нелегкие обстоятельства. Горе ему, если им овладеет отчаяние или другие эмоции.

В зал судебного заседания начали входить наблюдатели, переговариваясь между собой приглушенными возбужденными голосами. С обеих сторон, справа и слева от стола защиты были поставлены два больших стола. Слева заняли свои места враги – пылающие негодованием тлейлаксы, поддержанные скорее всего Харконненами и другими неприятелями Дома Атрейдесов. Однако сам ненавистный барон и его свита сели далеко, в зале для зрителей, словно подчеркивая свою полную непричастность к этому делу. За правым столом расселись друзья и союзники Атрейдесов. Лето кивнул каждому из них, выдержав на лице уверенную улыбку.

Но в действительности он не испытывал и тени уверенности, показное спокойствие было не более чем бравадой. Следовало признать, что у его защиты мало убедительных доводов. Обвинение представит свидетельства того, что снаряды вылетели из орудий, установленных на корабле Атрейдеса. Десятки нейтральных свидетелей подтвердят, что снаряды не могли вылететь ниоткуда, кроме как из пушек небольшого судна, находившегося на борту фрегата Лето. Этих показаний будет вполне достаточно, даже если учесть, что нет пилота тлейлаксов – главного свидетеля обвинения. Противоположные показания членов экипажа и спутников Атрейдеса будут явно недостаточными, равно как и показания друзей, которые засвидетельствуют лишь положительные черты характера ответчика.

– Возможно, отказ от услуг Вещающей Истину послужит достаточным основанием для апелляции, – сказала Клер Руитт, но Лето не почувствовал никакого облегчения от ее слов.

Через боковой проход к столу обвинения проследовала группа мрачных тлейлаксов в сопровождении собственных адвокатов и ментата. Их появление не отличалось торжественностью, но двигались они с шумом и треском, так как привезли с собой какую-то дьявольскую машину. Она передвигалась на разболтанных колесах, скрипя петлями и дверцами. В помещении среди зрителей, наблюдателей и магистратов возник ропот. Люди вставали и вытягивали шеи, чтобы лучше разглядеть невиданное изобретение тлейлаксов.

Это очень изобретательно, – подумал Лето. Они хотят запугать меня.

Тлейлаксы с нарочитым грохотом провезли машину мимо Лето, глядя на него со зловещими ухмылками, просверливая его своими маленькими черными глазами. В публике поднялись гул и перешептывание. Крошечные людишки с серой кожей поставили машину в центре зала, прямо под скамьей судей.

– Что это? – Один из магистратов, барон Теркиллиан Сор, привстал, скорчив презрительную гримасу.

Предводитель тлейлаксов, имени которого никто не назвал, с ненавистью посмотрел на Лето и только потом взглянул на спрашивающего.

– Милорд, во всех анналах имперского Закона очень мало записей, касающихся Конфискационного Суда, но все же они есть, и в них очень четко выражены основные мысли: «Если обвиняемый не сможет законным порядком доказать свои претензии, то он лишается всего своего достояния без исключения». Всего.

– Я умею читать. – Теркиллиан скривился еще больше. – Но какое отношение имеет то, что вы сказали, к этой вещи?

Представитель Тлейлаксу глубоко вздохнул.

– Мы хотим заявить свои права не только на владения Лето Атрейдеса, но также и на личность самого гнусного преступника, герцога Лето Атрейдеса, на все его клетки и генетический материал.

Потрясенная аудитория ахнула. Техники тлейлаксов начали настраивать машину; закрутились циркулярные пилы, на кончиках длинных игл потрескивало статическое электричество. Зловещая машина была преувеличенно страшной, как и было задумано.

– С помощью этой машины мы откачаем из Лето кровь в этом зале, до последней капли. Мы снимем с него кожу и удалим глаза для наших опытов. Каждая его клетка будет принадлежать нам для любой цели, которой намерен добиться Бене Тлейлаксу. – Он шмыгнул носом. – Это наше право.

После этого маленький человечек с серой кожей с победной улыбкой взглянул на Лето.

Юный Атрейдес стойко выдержал этот удар, стараясь не показать того ужаса, который охватил его при виде дьявольского изобретения тлейлаксов. По спине пробежала струйка холодного пота. Он ждал, что скажут адвокаты, но они молчали, словно набрали в рот воды.

– Возможно, обвиняемый даже получит некоторые преимущества от наших действий, – произнес тлейлакс с издевательской ухмылкой, – поскольку у него нет наследников. Если он проиграет процесс, то не будет больше Дома Атрейдесов. Однако, имея в своем распоряжении его клетки, мы сможем возродить его в виде гхола.

Для того, чтобы добиться своих целей, – с ужасом подумал Лето.

Сидя за столом защиты, Ромбур вызывающе смотрел на тлейлаксов, Гават застыл, как статуя, а двое адвокатов по обе стороны от Лето торопливо делали в блокнотах какие-то записи.

– Достаточно с нас этого представления, – грохнул со своего места лорд Бэйн О’Гэри. – Этот вопрос мы обсудим позже. Давайте перейдем непосредственно к процессу. Я хочу услышать, что скажет по этому поводу сам Атрейдес.

Лето старался не поддаться чувству страха, но до него вдруг с беспощадной ясностью дошло, что он заведомо проиграл дело. Все присутствующие в зале знают о его непримиримой ненависти к тлейлаксам и горячей поддержке поверженного Дома Верниусов. Некоторые могли бы засвидетельствовать его добрый нрав, но как мало людей здесь действительно знают Лето Атрейдеса как человека. Он молод и неопытен, и лишь волей обрушившейся на него трагедии Лето стал герцогом Каладана. Единственный раз члены Ландсраада видели Лето, да и то только лишь слушая речь, в которой он изобличил свой не в меру горячий темперамент.

Искры трещали на адской тлейлаксианской машине для вивисекций. Она урчала, словно голодный, алчущий крови зверь. Лето понял, что пощады ждать неоткуда.

Не успели вызвать первого свидетеля, как огромные, окованные медью двери зала со звоном и стуком ударились о стену, распахнувшись настежь. По залу пробежал шум, и Лето услышал грохот кованых сапог по вымощенному мраморными плитами полу.

Оглянувшись, Лето увидел кронпринца Шаддама, одетого в мех и шелка. Вместо простого мундира сардаукара, к которому привыкли все в Империи, принц оделся в алое с золотом – официальные геральдические цвета императорского Дома Коррино. Будущий император прошествовал по залу, привлекая всеобщее внимание, во главе тяжеловооруженной охраны. Четыре человека словно сканером пронизывали людей взглядами, готовые к немедленному действию.

Сам по себе Конфискационный Суд был в Империи большой редкостью, и никто не ожидал, что на нем появится сам кронпринц Шаддам. Это вообще беспрецедентный случай.

Шаддам прошел по широкому проходу мимо Лето, едва удостоив его взглядом. Сардаукары заняли места по краям стола защиты, что вызвало у Лето еще большую подавленность.

Лицо Шаддама было каменным, лишь верхняя губа была слегка оттопырена. Он ничем не выдавал своих намерений. Оскорбило ли его мое послание? Сокрушит ли он меня сейчас перед лицом всего Ландсраада? Кто сможет возразить ему, если он это сделает?

Взойдя на помост, Шаддам громко провозгласил:

– Я бы хотел сделать заявление до начала процесса. Предоставит ли Высокий Трибунал мне такое право?

Хотя Лето не слишком доверял своему дальнему родственнику, он все же не мог не отдать должное царственному виду и элегантности Шаддама. На этот раз в зале появился полноправный властитель, а не бледная тень древнего старца Эльруда. До коронации Шаддама осталось два дня, за коронацией последует пышная, невиданная доселе свадьба – Шаддам женится на Анирул. Правда, Лето не суждено дожить до этого бракосочетания. Могущественный Орден Бене Гессерит бросил все силы на поддержку Шаддама, и все Великие и Малые Дома немедленно станут искать его благорасположения.

Он чувствует угрозу с моей стороны?

Главный магистрат низко поклонился и сделал широкий жест рукой.

– Сир, ваше присутствие здесь и интерес, проявленный вами к процессу, – великая честь для нас. Конечно, трибунал Ландсраада выслушает вас.

Лето знал немного об этом магистрате: барон Лар Олин, с богатой титаном планеты Рисп VII.

– Прошу вас, сир, говорите, – произнес Олин.

Шаддам через плечо обернулся в сторону Лето.

– С разрешения суда я бы хотел, чтобы мой кузен Лето Атрейдес встал рядом со мной. Я хотел бы внести ясность в это прискорбное обвинение, и, надеюсь, мне удастся сберечь драгоценное время судей.

Лето пришел в смятение и посмотрел на Гавата. Что он делает? «Кузен»? Он говорит это так… сердечно, но ведь мы никогда не были близки. Лето приходился внуком одной из дочерей Эльруда от второй жены престарелого императора, которая не была матерью Шаддама. Ветви древа рода Коррино распространились широко среди Домов Ландсраада, и такие кровные узы мало что значили в глазах Шаддама.

Главный магистрат кивнул. Адвокаты застыли на месте, не в силах вымолвить ни слова от изумления. Лето с опаской поднялся. Колени его подгибались, когда он поднимался на помост, чтобы встать рядом с кронпринцем. Вот они стоят рядом – Шаддам справа, Лето – слева. Двое мужчин, похожих статью и лицом, правда, одеты они совершенно по-разному, представляя собой два противоположных социальных полюса. Лето в своей рыбацкой одежде чувствовал себя словно пыль, подхваченная могучим вихрем.

Лето отвесил будущему императору церемониальный поклон, и Шаддам, подойдя к нему, обнял его за плечо, шелк одеяния кронпринца скользнул по руке Лето.

– Я говорю от самого сердца Дома Коррино, от крови падишахов императоров, – начал Шаддам. – В этом меня поддерживают все мои предки, какие когда-либо имели счастье встречаться с Домом Атрейдесов. Отец этого человека, герцог Пауль Атрейдес, храбро сражался под знаменами Империи против мятежников Эказа. В битвах и среди великих опасностей семья Атрейдес никогда, насколько мне известно, не совершала предательств и бесчестья – этого не было с времен, когда они проявляли героизм и самопожертвование в битве у Хретгирского моста во время Джихада. Никогда! Слышите, вы, никогда Атрейдесы не были способны на подлое убийство. Кто хочет меня опровергнуть, пусть попробует сделать это. – Он прищурил глаза, и магистраты, испытывая неловкость, отвели взгляды.

Шаддам переводил взор с одного магистрата на другого.

– Кто из вас, зная историю своего Дома, может с чистой совестью сказать то же самое о себе? Кто может рассказать о такой же верности, о такой же незапятнанной чести? Не многие из нас, если говорить правду, могут сравниться в благородстве с Домом Атрейдесов. – Он дождался тишины, нарушаемой лишь потрескиванием статического электричества в зловещей тлейлаксианской машине. – Ах да, но ведь именно для этого мы и собрались сегодня здесь, джентльмены, для того, чтобы не пострадали правда и честь.

Лето заметил, что некоторые магистраты закивали в знак согласия, но от них и не ожидали другого. Но выглядели они озадаченно. Имперские вожди редко по своей воле посещали заседания судов Ландсраада. Зачем было Шаддаму впутываться в такое незначительное дело?

Он прочел мое послание, – подумал Лето, и это его ответ.

Тем не менее он ждал, когда захлопнется ловушка. Он не понимал, во что его вовлекли, но чувствовал, что Шаддам не мог просто так взять и явиться в суд, чтобы его спасти. Из всех Великих Домов Ландсраада Дом Коррино отличался наибольшим коварством.

– Дом Атрейдесов всегда руководствовался в своих действиях высокими идеалами, – продолжал Шаддам, его императорский голос звучал подобно раскатам грома. – Всегда! И юный Лето, вынужденный в силу бессмысленной смерти своего отца слишком рано взять в свои руки бразды правления, впитал с молоком матери фамильную честь и этический кодекс.

Шаддам снял руку с плеча Лето и шагнул вперед, приблизившись к магистратам.

– Мое мнение таково, что этот человек не мог намеренно открыть огонь по тлейлаксианским кораблям, в чем его обвиняют. Такой акт противен всему, во что верит Дом Атрейдесов. Все аргументы, говорящие о противоположном, насквозь фальшивы и лживы. Мои Вещающие Истину говорили с Лето и его свидетелями и подтверждают правоту и истинность их слов.

Ложь, – подумал Лето. Я не разговаривал с Вещающими Истину!

– Но, ваше высочество, – сказал магистрат Прад Видаль, нахмурив свои черные брови, – экспертиза показала, что из пушек фрегата Атрейдесов стреляли. Вы предполагаете, что корабли Тлейлаксу были разрушены вследствие несчастного случая и безумного стечения обстоятельств?

Шаддам пожал плечами:

– Насколько я знаю, герцог Лето удовлетворительно объяснил этот факт. Я и сам часто пользуюсь своими боевыми кораблями, чтобы в космосе попрактиковаться в стрельбе по движущимся мишеням. Все остальные данные расследования дали неоднозначные результаты. Возможно, что это был несчастный случай, но вина за него лежит не на Атрейдесе. Вероятно, это была поломка какой-то системы корабля.

– Но сразу на двух кораблях Тлейлаксу? – недоверчиво протянул Видаль.

Лето безмолвно оглядывался, наблюдая, как разворачиваются события, самопроизвольно раскручиваясь, как отпущенная пружина. Шаддам собирается начать свое царствование. Если Император сам открыто и недвусмысленно выступает на стороне ответчика, то кто из представителей Великих Домов рискнет противоречить императору, объявляя таким образом себя врагом короны? Возмездие будет суровым, а опала долгой.

Все это политика, игры во власть Ландсраада, обмен любезностями и одолжениями, – думал Лето, стараясь, однако, сохранять хладнокровие. Все сказанное не имеет ни малейшего отношения к истине. Теперь, когда кронпринц четко обозначил свою позицию, все, кто проголосует за виновность Лето, автоматически проявят неподчинение воле нового императора. Даже враги Дома Атрейдесов поостерегутся делать такой рискованный шаг.

– Кто знает? – сказал Шаддам, тряхнув головой и давая таким образам понять, что это несущественный вопрос. – Вероятно, осколки первого корабля повредили второй, находившийся рядом.

Никто из присутствующих не был настолько наивен, чтобы всерьез воспринять это нелепое объяснение, но кронпринц Коррино дал всем опору, пусть бумажную, но площадку, от которой можно отталкиваться.

Магистраты принялись тихо переговариваться между собой. Некоторые находили объяснение вполне пригодным, они просто хотели согласиться с новым императором, но только не Видаль. Лоб его покрылся холодной испариной.

Оглянувшись через плечо, Лето увидел, что представитель Тлейлаксу от возмущения трясет головой. В высоком кресле, предоставленном ему возле стола обвинения, он выглядел капризничающим ребенком.

Кронпринц продолжал свою речь:

– Я здесь, потому что воспользовался своим правом вашего верховного главнокомандующего, чтобы лично позаботиться о моем кузене герцоге Лето Атрейдесе. Я настоятельно прошу закончить этот процесс и восстановить Лето в его правах на титул и владения. Если вы удовлетворите эту… просьбу, то я обещаю послать на Тлейлаксу корпус имперских дипломатов, чтобы убедить их отказаться от иска и не мстить Лето каким бы то ни было способом.

Шаддам долгим взглядом посмотрел на тлейлаксов, и у Лето возникло впечатление, что кронпринц давно держит этих гномов на мушке прицела. Похоже, что это действительно было так. Во всяком случае, у тлейлаксов убавилось спеси, когда они убедились, что будущий император держит сторону Лето Атрейдеса.

– Но если истцы не согласятся? – поинтересовался Видаль.

Шаддам улыбнулся.

– О, они согласятся. Я готов открыть для них сокровищницу Империи для возмещения убытков от катастрофы, которая воспоследовала, несомненно, в результате несчастного случая. Мой долг, как вашего нового правителя, обеспечить мир и стабильность во всей Империи. Я не могу допустить, чтобы какая-то родовая вражда разрушила здание, которое мой дражайший отец возводил столь долго и неутомимо.

Лето встретился взглядом с Шаддамом и за бравадой и напыщенностью увидел страх. Без слов Шаддам велел Лето молчать, что вызвало еще большее любопытство у последнего. К какому взрыву привел его блеф и какие шестеренки привел в движение?

Так или иначе, но Лето решил придержать язык. Но даст ли Шаддам жить ему спокойно после процесса, не зная, располагает ли Лето какими-нибудь доказательствами его преступлений?

После короткого совещания барон Лар Олин встал, прочистил горло и провозгласил:

– Обсудив все улики против Лето Атрейдеса, должным образом приведенный к присяге Совет Ландсраада нашел, что все обвинения против означенного Лето Атрейдеса являются условными и недоказуемыми. Учитывая большие сомнения, суд считает, что нет достаточных оснований для процесса, который может привести к разрушительным последствиям, особенно в свете речи кронпринца Шаддама Коррино. Таким образом, мы объявляем, что Лето Атрейдес полностью освобожден от обвинений и ему возвращены титул и все достояние.

Пораженный таким неожиданно свалившимся счастьем, Лето не сразу сообразил, что надо ответить на поздравление будущего императора. После этого Лето мгновенно окружили его друзья и сторонники. Многие из них были рады его выигрышу, но Лето не был наивным простаком и, несмотря на молодость, понял, что многие члены Ландсраада радуются не столько его победе, сколько поражению Тлейлаксу.

В зале началась овация и раздались приветственные крики. Лишь несколько присутствующих сохраняли угрюмый вид, недовольные исходом дела. Лето заметил, кто это, понимая, что то же самое сделал и Туфир Гават.

– Лето, я должен сделать еще одну вещь, – сказал Шаддам, прорезав своим мощным голосом общий шум.

Углом глаза Лето заметил, как в воздухе что-то сверкнуло. Шаддам резким движением выбросил из рукава кинжал, прозрачное лезвие которого светилось таким же сине-зеленым светом, как и подножие императорского трона. Шаддам взмахнул кинжалом.

Туфир вскочил на ноги, но было поздно – люди заполнили все пространство между ним и Лето.

Однако Шаддам с улыбкой вложил кинжал в пустые ножны на поясе Лето.

– Примите мои поздравления, кузен, – сказал Шаддам приветливым тоном. – Носите этот клинок как напоминание о верной службе вашему императору.