Дьявол в раю

Глава одиннадцатая

С тяжелым сердцем Лори поднималась по холму к Джилу. Всего через несколько часов она вернется в Милле, завтра улетит в Найроби и совсем вскоре окажется в сером беспросветном Лондоне. Джил услышал ее шаги и обернулся.

— Все?

Она мрачно кивнула.

— Все.

Спускаться в бухту было гораздо легче, и уже чуть ли не через несколько минут они сидели в шлюпке, и Джил ровно и сильно греб назад, направляясь к «Островитянке». Она завороженно смотрела, как под его тонкой хлопчатобумажной рубашкой ритмично двигаются мышцы. Он крепко сжал губы, от гнева или под влиянием еще какого-то чувства, она не знала. Она заставила себя опустить глаза, вяло наблюдая, как ее палец рисует узоры на шелковой шали. Сердце у нее разрывалось. Еще несколько ярдов — и они достигнут «Островитянки», несколько ступенек — и они будут на борту яхты со снующими там и сям матросами, еще несколько мгновений наедине с Джилом — и все.

Вдруг она заметила, что шлюпка не двигается. Джил бросил грести, рукояти весел лежали у него на коленях, а он пристально смотрел на нее.

— Почему мы остановились? — спросила она.

— Потому что до меня вдруг дошло, что ты уезжаешь отсюда… Хотя нервы ты мне потрепала порядком… И я больше никогда тебя не увижу. Я буду здорово скучать. Так сильно, что не хочу, чтобы ты уезжала. Не знаю, как еще тебя здесь удержать — разве что похитить, но, по-моему, легче сесть на вулкан. Он потер щеку. — Нет, такой мороки на всю жизнь я не выдержу, поэтому выбираю путь полегче и прошу тебя выйти за меня замуж.

На мгновение она потеряла дар речи.

— Вы просите меня выйти за вас замуж?

— Ну да.

Он серьезно! Он не шутит! Лори боролась с сомнениями, а шлюпка тем временем приблизилась к яхте и легонько ткнулась в борт.

— Лори, пожалуйста, не могла бы ты соглашаться поскорее? — Его голос дрожал от нетерпения, а может быть, от тревоги? — Скоро начнется отлив, и на Калатину до захода солнца не попадешь, а мне обязательно нужно вернуться сегодня.

— Почему?

— Забрать у губернатора чек на подарок Луизе ко дню рождения, — терпеливо объяснил Джил. — Он покупает ей «Островитянку». По какому случаю, ты думала, вчера праздновали?

Так вот как все объясняется. Ей вспомнились его слова накануне: «Луиза получает все, что захочет», и она громко расхохоталась над тем, как она их истолковала.

— Тебя так забавляет предложение выйти замуж? — спросил Джил.

— Нет.

Она с усилием подавила смех.

— Тогда каков ответ?

Что она могла сказать? Одно слово:

— Да.

Когда она кивнула в знак согласия, Джил с облегчением улыбнулся и наклонился, чтобы обнять ее. Шлюпка угрожающе закачалась.

— Вот дурак, нашел место делать предложение! — пробормотал он под смех Лори. Выровнял шлюпку и развернул ее к лестнице, ведущей на яхту.

Как только они ступили на борт, он отрывисто приказал матросам, широко раскрывшим глаза, заводить мотор и держать курс на Калатину, и увлек Лори вниз, в свою каюту. Едва за ними затворилась дверь, он заключил ее в объятия и поцеловал ее с невиданной до сих пор силой и страстью.

— Ты не шутишь? — спрашивал он, целуя ее глаза, нос, губы. — Ты правда выйдешь за меня замуж?

— О, да! — Ее глаза искрились счастьем.

Обнявшись, они смотрели в иллюминатор, как Джадамо исчезает вдали. Лори с сожалением вздохнула.

— Не печалься, милая, — утешил ее Джил. — Мы вернемся и проведем на яхте медовый месяц.

— Но ты ведь уже продал «Островитянку», — напомнила она.

— А помнишь, я говорил про другую яхту, которая будет еще лучше? «Островитянка» принесла мне столько денег, что нам хватит на собственную яхту! Когда мы вернемся в Англию, она будет почти готова, и я уже придумал, как ее назвать.

— Не говори, я отгадаю. — Она подумала. — «Талькака»?

— Нет, — покачал он головой, и она задумалась снова.

— Тогда «Джадамо»?

— Не угадала. Я назову ее «Дивная Лори» — в твою честь. Неужели я мог выбрать другое имя?

— О, Джил! — Она бросилась в его объятия.

— Милая, — прошептал он, ласково укладывая ее на кровать. Стоило ее плечам коснуться покрывала, как она вскрикнула.

— Что случилось, любимая?

— По-моему, я опять обгорела, — горестно призналась она, и он застонал.

— Я что, всю оставшуюся жизнь буду втирать в тебя крем от ожогов? — воскликнул он и усмехнулся. — Хотя, пожалуй, против таких хлопот я не возражал бы нисколько!