Дьявол весной

Глава 16

— Я никогда не проводила столько времени в постели, — сказала Пандора четыре дня спустя, когда поздний утренний свет пробился сквозь щёлочку в занавесях. — Даже когда болела. — Помимо нескольких выходов на улицу: на пешеходную экскурсию к древним саксонским статуям и на чай, в сад отеля, они оставались в уединении своего номера. — Мне нужно заняться чем-то продуктивным.

Ленивая мужская рука обхватила её под грудью, прижимая спину Пандоры к мощному, волосатому торсу. Около её ушка прозвучал бархатистый голос Габриэля:

— Я, например, был исключительно продуктивным.

— Я имела в виду чем-то полезным.

— Ты была полезной, — его ладонь прошлась по её обнажённому бедру.

— Делая что?

— Удовлетворяя мои потребности.

— Вероятно, не слишком хорошо, в противном случае мне бы не пришлось продолжать это делать, — Пандора начала отползать, будто пытаясь покинуть кровать, и захихикала, когда на неё набросился Габриэль.

— Ты слишком хорошо справляешься, и я хочу тебя только сильнее, — муж навис над ней, пригвоздив к месту. Он приблизил рот к её плечику и нежно его прикусил. — Ты свела меня с ума своим сладким ртом и ловкими ручками… красивой спиной… и ногами…

— Тебе необходимо хобби, — строго сказала Пандора, почувствовав его возбуждённую плоть, упирающуюся в её ягодицы. — Ты не пытался писать стихи? Строить корабль в бутылке?

— Ты — моё хобби.

Он прижался губами к её шее сзади, сделав открытие, что это особенно чувствительное местечко.

Габриэль был нежным и страстным любовником, с безжалостным терпением он исследовал каждый сантиметр её тела. Учил медленно подогревать предвкушение и бесконечным способам обострять желание. В течение томных часов он дарил ей разнообразные эротические ощущения, пока её не захлёстывали трепещущие волны удовольствия. А иногда он притворялся грубым и дерзким, поддразнивая жену и доводя до неистовства, а потом удовлетворял, глубоко и властно в неё вонзаясь. После она всегда чувствовала себя немного не в себе, её захлёстывала эйфория и волнение, но он обнимал и ласкал Пандору до тех пор, пока она не расслаблялась и не погружалась в сон без сновидений. Она никогда в жизни не спала всю ночь напролёт до позднего утра.

Когда наступал вечер, они заказывали ужин в номер. Пара стюардов в бесшумной обуви заходили в гостиную, покрывали круглый стол белоснежной скатертью и расставляли серебряные столовые приборы и фарфоровую и хрустальную посуду. На столах также имелись маленькие мисочки с водой, увенчанные безупречной веточкой лимонной вербены для омовения пальцев между блюдами. После того, как служащие приносили подносы с дымящимися яствами под серебряными колпаками, они уходили, позволяя молодожёнам самим за собой ухаживать.

Во время ужина Габриэль проявлял себя интересным собеседником, развлекая её бесконечным количеством историй. Он с готовностью обсуждал любую тему и поощрял Пандору откровенно говорить и задавать столько вопросов, сколько ей хотелось. Его, похоже, не беспокоило, когда она перескакивала с одной темы на другую, казалось бы, несвязанную с предыдущей. Какими бы недостатками не обладала Пандора, он был готов принять её такой, какая она есть.

В конце трапезы стюарды возвращались, чтобы убрать посуду и принести крошечные чашечки с турецким кофе, тарелку с французскими сырами и поднос с ликёром в бутылочках. Пандоре очень понравились ликёры цвета драгоценных камней, которые подавались в миниатюрных хрустальных бокалах в форме напёрстков с расширяющимися к верху краями. Однако, как она обнаружила однажды вечером, сделав ошибку и попробовав три разных вида, они оказались обманчиво крепки. Когда Пандора попыталась подняться со стула, её ноги опасно подкосились, Габриэль быстро потянулся к ней, и усадил к себе на колени.

— Я потеряла равновесие, — сказала она в недоумении.

Габриэль улыбнулся.

— Подозреваю это из-за лишнего бокала орехового ликёра.

Пандора извернулась, чтобы бросить озадаченный взгляд на полупустой стаканчик с миндальным ликёром.

— Но я даже не допила, — она с трудом наклонилась, схватила его, залпом опустошила и поставила пустой бокал на стол. — Вот, так лучше, — удовлетворённо проговорила она. Заметив стаканчик с ликёром мужа, который он едва пригубил, Пандора было потянулась и за ним, но Габриэль оттащил её назад с задушенным смешком.

— Нет, сладкая, ты же не хочешь, чтобы утром у тебя болела голова.

Пандора обвила его шею руками и уставилась с напускной серьёзностью.

— Я слишком много выпила? Поэтому чувствую себя так выпиневежественно? — Когда Габриэль попытался ответить, она прервала его поцелуем и страстно обняла.

Утром она проснулась с туманным воспоминанием о том, как вытворяла удивительно неприличные вещи с ним на кресле… Одежда была сброшена или стянута в сторону… А потом Пандора смутно припомнила, как извивалась и подпрыгивала на его коленях, терзая Габриэля поцелуями… Ей захотелось умереть от смущения.

А ещё у неё болела голова.

К счастью, видя её плохое самочувствие, Габриэль не стал поддразнивать Пандору, хотя его рот слегка подрагивал, как будто он сдерживал улыбку. Когда она проснулась, у него наготове уже был стакан мятной воды и порошок от головной боли. После того, как Пандора выпила лекарство, он уложил её в тёплую душистую ванну.

— Моя голова похожа на молотилку, — проворчала она.

Пока Габриэль протирал её тело мыльной губкой, она опустила голову на край ванны.

— Немцы называют это состояние «katzenjammer», — сказал он. — Самочувствие на утро после вечернего пьянства. В переводе это означает «вопли кошек».

Пандора слегка улыбнулась, не открывая глаз.

— Я бы завопила, если бы думала, что от этого мне станет легче.

— Я должен был остановить тебя после второго бокала. Но я переоценил твои возможности.

— Леди Бервик говорит, что леди должна употреблять вино или спиртные напитки в таких количествах, от которых не пьянеют. Она была бы разочарована моим поведением.

Пандора почувствовала, как Габриэль наклонился над ней и провёл губами по её щеке, покрытой капельками воды.

— Тогда давай не будем ей говорить, — прошептал он. — Потому что ты так очаровательна, когда плохо себя ведёшь.

После ванны он завернул её в толстое фланелевое полотенце и отнёс в спальню. Присев с ней на кровать, он осторожно вытащил черепаховые гребни из её волос. Пандора повернулась к нему и положила голову ему на грудь, в то время, как он начал массировать кожу её головы ласковыми кончиками пальцев. Медленные движения вызвали восхитительное покалывание на шее сзади. Но она не могла позволить себе наслаждаться массажем в полной мере.

— Что тебя беспокоит? — спросил Габриэль, с особенной нежностью проводя кончиками пальцами вокруг её нездорового ушка.

— С одной стороны, мне не хочется возвращаться в Лондон, — призналась она.

Он не переставал успокаивающе массажировать её голову.

— Почему, дорогая?

— Как только мы вернёмся, придётся разослать свадебные открытки, дав людям знать, что они могут нанести нам визит и навестить их в ответ, мне нужно будет выучить имена слуг и изучить домашние расходы, убедиться, что продукты в кладовой соответствуют счёту от мясника. И однажды мне придётся устроить званый ужин.

— Разве это плохо? — сочувственно спросил он.

— Я бы предпочла отправиться на гильотину.

Габриэль подтянул её выше у себя на груди и начал гладить по волосам.

— Мы отложим рассылку свадебных открыток, пока ты не почувствуешь себя более уверенно. Люди могут подождать с визитами, пока ты не будешь к ним готова. Что касается слуг, они не станут ожидать, что ты с ходу во всём разберёшься. Кроме того, экономка успешно управляла домашним хозяйством в течение многих лет, и если ты не хочешь вдаваться в детали, она будет продолжать вести дела в том же ключе, пока ты не скажешь ей что-то изменить. — Кончиками пальцев он чертил лёгкий узор на верхней части её голой спины, вызывая приятную дрожь. — Ты почувствуешь себя лучше, когда продвинешься в работе над настольной игрой. Когда мы вернёмся, у тебя будет свой собственный экипаж, кучер и личный лакей, чтобы ты могла ходить куда захочешь.

— Спасибо, — обрадовалась Пандора. — Хотя в ещё одном лакее нет нужды. При необходимости, я попрошу, второго лакея сопровождать меня, как это делает Кэтлин.

— Для твоего удобства и моего спокойствия, я бы предпочёл нанять особого лакея. У меня на примете есть определённый человек, он бдительный, работоспособный, заслуживает доверия и нуждается в новой должности.

Пандора нахмурилась.

— Мне кажется, я должна иметь право голоса в выборе, если он будет меня повсюду сопровождать.

Габриэль улыбнулся, поглаживая её по щеке.

— Какими качествами он должен обладать по твоему мнению?

— Я бы хотела, чтобы у моего лакея был весёлый нрав и сияющие глаза, как у Отца Рождества. И он должен быть добрым и иметь хорошее чувство юмора. А ещё терпеливым и с отличной реакцией, потому что, если я иду, сильно задумавшись, то могу не заметить, несущийся навстречу экипаж.

Габриэль побледнел на пару оттенков и крепче прижал её к себе.

— Не стоит беспокоиться, — сказала с усмешкой Пандора. — Меня ещё не расплющило под колёсами кареты.

С не менее тревожным выражением лица Габриэль продолжал чересчур сильно сжимать её в объятиях.

— У человека, которого я имею в виду, есть все эти качества и многие другие. Я уверен, ты останешься им довольна.

— Возможно, так и будет, — допустила Пандора. — В конце концов, посмотри, что я терплю от моей горничной. Лакей должен оказаться совершенно невыносимым, чтобы я его невзлюбила.