Его

Глава 10

Одна неделя. Семь дней. Сто шестьдесят восемь часов. Всё слилось воедино в движении солнца по небосклону, в рассветах и закатах, и каждый миг, переживаемый Бетани, был связан с Эйбом. Она предполагала, что теперь, после их близости, после того, как уступила и отдалась ему, у них будет постоянный секс. Но он больше не прикасался к ней, и это была одна из самых странных вещей, которые произошли за последние дни. Неужели мужчина ждал, что она снова будет умолять о ласке? Ей хотелось бы сказать, что такого никогда больше не повторится, но правда была иная. Бетани нравилось его общество, нравилось, когда он пристально наблюдал за ней. Возможно, отец и защищал её чрезмерно, но не ради заботы, а чтобы контролировать каждый шаг. Приставил к ней людей, службу безопасности, и каждую минуту своего времени она обязана была жить по расписанию, составленному родителем. Несмотря на то, что давно уже не была ребенком.

Для отца Бетани была очередным бизнес-проектом. Слушая все эти дни новости по радио, девушка осознала — родитель воспринял её побег как личное унижение. Именно побег, потому что все, с кем она обсуждала предстоящую свадьбу, и до кого дотянулись руки правоохранительных органов, подтвердили, что девушка не хотела этого бракосочетания. И люди наверняка рассказали полицейским о том, как она ненавидела эту свою жизнь, как хотела сбежать. Разве, пропавшая одежда не была подтверждением их слов? О, Бетани была прекрасной маленькой принцессой, до тех пор, пока с треском не свалилась со своего кукольного трона. Когда за ней так никто и не явился, она поняла, что отец и близко не использовал все свои возможности для поиска пропавшей дочери. Очевидно, если бы он действительно хотел, её бы уже нашли. В его распоряжении было множество ресурсов, и это было ясно не по сумме денег на банковском счете, а по факту найма Эйба — смертоносного убийцы с тёмным прошлым.

— Думаешь о побеге? — Спросил Эйб, сидя на стуле напротив нее, чистя пистолет и детали, из которых тот состоял.

Она должна была бы быть напугана до смерти, глядя на то, с каким мастерством его руки разбирали и чистили оружие. Но страха не было совсем. Эйб не обращал на неё внимание, проводя некогда белой, а теперь грязно-коричневой тряпкой, по стволу пистолета. Бетани уставилась на то место, где мужчина закатал рукава до локтей. Она наблюдала не отрываясь, как его предплечья сгибались с безудержной силой, и все внутри нее болезненно сжималось от этого зрелища. Девушка не отвечала, а он по-прежнему не смотрел на неё.

— Если не о побеге, то, возможно, о своей семье, — мягко уточнил он своим глубоким, мужественным голосом.

Она посмотрела вниз на цепь, всё еще прикрепленную к лодыжке. Все последние семь дней пребывания в хижине, она наблюдала за ним и его распорядком дня. С тех пор, как у них был секс, он настаивал на совместном сне в одной постели, но не склонял к близости и не отстранялся от неё, а обнимал и гладил рукой по волосам. И каждый раз, когда Эйб совершал этот своеобразный ритуал перед сном, она успокаивалась и мирно засыпала в его объятиях. Внутренняя борьба, поначалу вспыхивающая на ласку, стала принятием. Бетани не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала ощущение успокаивающего комфорта. Возможно, в детстве мать проявляла какую-то нежность к дочери, но столь редкую и незначительную, что и воспоминаний не осталось. А потом появился Стивен — мужчина, желающий использовать её лишь для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Мужчина, к которому, по воле отца, она была привязана. Но Бетани не принадлежала никому, только самой себе.

Эйб положил разобранный пистолет на кофейный столик и посмотрел на нее. Целую неделю она была с ним, прикованная к одной из стен в маленькой хижине. И всё это время наблюдала, как мужчина кружил вокруг неё, словно они были некой сумасшедшей влюблённой парочкой. Он откинулся на спинку стула, но продолжал молчать, как и она.

— Нет, я не помышляю о побеге.

Он приподнял бровь, но ничего не сказал, как будто ожидая, что она продолжит.

— Я поняла, что за мной никто не придет. — Она взглянула вниз на цепь и подняла ногу, отчего металл соскользнул и звякнул о стену. — И это не имеет никакого отношения к тому факту, что я никуда не могу отсюда уйти.

Бетани сглотнула, когда встретилась с ним глазами. Эйб одним взглядом вводил её в состояние беззащитности, она чувствовала свою уязвимость перед ним, и от осознания этого ненависть и покой смешивались воедино в её душе. Поерзав на стуле, девушка поняла, что из всех людей в жизни, этот мужчина, ее похититель, был единственным, кто заботился о ней. Его чувства, возможно, и не были нормальными в общепринятом смысле, но они были настоящими. Пугающее и согревающее ощущение.

Бетани снова посмотрела ему в глаза. Методы Эйба были необычными в самом безумном смысле этого слова, но они были первой настоящей попыткой кого-то помочь ей изменить свою судьбу.

— Всю свою жизнь я провела в маленьком кукольном домике, что моя семья выстроила вокруг меня. Я вела себя так, как они хотели. Делала то, что говорили. И, полагаю, глубоко внутри во мне жила вера — своей покладистостью я завоюю их одобрение, их любовь.

Мужчина сидел неподвижно, молча, но она знала, он слушал внимательно.

— Ты первый человек, который посмотрел на меня и понял, что я несчастна. — Слезы готовы были пролиться неудержимым потоком. Но девушка не испытывала негативных эмоций от этого. Ведь то были слезы очищения, она приветствовала их. Её душа, наконец-то, почувствовала свободу. И начало приходить понимание, как жить дальше. Думать об этом в течение многих лет было совсем не то же самое, что теперь, ведь раньше ожидания родителей тугой веревкой обвивали шею девушки.

— Извини. — Она смахнула одинокую слезу, которая скатилась вниз по щеке. — Хотя я и не согласна с твоими методами, но понимаю, почему ты так делаешь.

По крайней мере, теперь она смогла увидеть для себя другую жизнь, чего Эйб и добивался. Да, сейчас это не тот идеал, что она себе придумала. Быть пленницей не входило в её жизненные планы. Но даже, казалось бы, будучи в той же роли, что и была в доме родителей, она чувствовала разницу.

Здесь Бетани начинала пробуждаться. Ей разрешали принимать ванну и одеваться, не ожидая идеально подобранного образа для светского мероприятия. Отсутствовали какие-либо жесткие временные рамки в распорядке дня. Возможно, задумка Эйба как раз и состояла в очищении её головы от лишних мыслей, чтобы она смогла понять и принять его умозаключения, доводы. И она не могла сказать, что все эти вещи не поглощали ее мысли и раньше.

Эйб встал и направился к ней, девушка откинулась на спинку стула. Она не знала, чего ожидать от него большую часть времени. Распорядок дня всегда был один и тот же, но его эмоции, казалось, выходили из-под контроля при малейшей провокации. Он присел перед ней на корточки, положил руки по бокам от неё, удерживая словно в клетке, и пристально посмотрел в глаза.

— Что ты делаешь? — прошептала Бетани после того, как он несколько мгновений молча смотрел на нее. Эйб был таким красивым, мужественным и опасным, что, возможно, и делало его столь привлекательным. Бетани не знала, что было правильно, а что нет, когда дело касалось её стремительно растущих чувств к этому мужчине. Но что она знала точно — для других подобные отношения в лучшем случае были бы токсичными и кошмарными.

— Я смотрю на тебя, Бетани.

В его словах не было никакой загадки. Дело в том, что Эйб говорил ей всё, как есть, не стесняясь в выражениях.

— Но почему? — спросила она настолько тихо, что если бы кто-нибудь был с ними в одной комнате, то не услышал бы. Очевидно, девушка не задавала вопрос в буквальном смысле, ведь Эйб делал много вещей, которые она не понимала, но знала, что его намерения всегда были искренними. Играл ли он по общепринятым правилам или отступал от них, сложно сказать наверняка, но действовал мужчина из лучших побуждений.

— Потому что я вижу женщину, которая, наконец-то, поняла, находясь здесь… — Эйб положил руку ей на сердце, и каким бы он ни был плохим во многих смыслах, эту сторону Бетани никогда раньше не видела. Мужчина был столь мягок и нежен. — …что твоя жизнь может быть намного лучше, но нужен правильный человек рядом.

— И этот человек — ты? — спросила она без каких-либо эмоций в голосе.

Эйб убрал руку и откинулся назад, явно чувствуя раздражение от её вопроса.

— У тебя есть два варианта. — Он замолчал на пару мгновений, как будто пытаясь добиться драматического эффекта. Ему это удалось. — Прими меня и всё, что я собираюсь дать тебе, или останешься прикованной.

Эйб встал и более не тратя не секунды, быстро собрал пистолет, который чистил. Мужчина зарядил оружие, а сердце девушки забилось сильнее, быстрее. Когда он убирал пистолет за пояс брюк, ее ладони начали потеть так же, как и пространство между грудями. Он повернулся и посмотрел на неё, снова надев жесткую маску безразличия. Ничего не сказав, Эйб вышел из хижины и закрыл за собой дверь.

Куда он направился? Когда вернется? Боже, она ненавидела своё волнение, но мужчина оставлял её прикованной, не сказав, что происходит. А потом донесся звук заводящегося двигателя от грузовика. Она подошла и встает сбоку у окна, чтобы её не было видно с улицы. Эйб отъезжал от хижины. И только потеряв его из виду, после того, как пыль от колес осела окончательно, девушка медленно обернулась. Сейчас цепь казалась особенно тяжелой. Даже если бы Эйб заставил ее поверить, что она свободна, то девушка не смогла бы жить той жизнью, какой хотела, прикованная к стене хижины. Обыскала маленькую кухню и гостиную, хотя и знала, что там нет ничего, что могло бы сломать толстый висячий замок или перекусить цепочку, ей были необходимы эти поиски. Она понятия не имела, как долго его не будет. Это могли быть минуты или часы, и каждая секунда была на счету.

Открыла каждый ящик, бросила на пол деревянную и пластиковую посуду, а затем, покинув кухню, принялась обыскивать гостиную. Кроме маленького столика, на котором стояла лампа, и журнального столика, не было никой мебели с ящиками, в которых она могла бы порыться. Нет, он проделал прекрасную работу, убрав всё, что девушка могла использовать в качестве оружия. Снова выглянула в окно, когда ей показалось, что что-то услышала. Сердце колотилось так сильно, возможно, его стук и спутала с шумом на улице. Но у неё не было времени сидеть и размышлять об этом, или задаваться вопросом, как долго она тут будет находится.

Подобрав цепочку рядом с лодыжкой, быстро направилась в ванную. Она проводила тут поиски почти каждый раз, когда принимала душ. Это был один из немногих случаев, когда он позволял ей быть без цепи. Даже во сне он держал ее прикованной к стене и привязанной к своему телу.

Когда в ванной не оказалось ничего, кроме нескольких пластиковых бутылок гелей для душа и некоторых средств гигиены, она прошла по коридору и остановилась перед закрытой дверью его спальни. Днем он держал ее запертой, но этот замок не был ни большим и ни сделанным из стали. Это был один из тех дешевых на вид, встроенных в ручку с отверстием в центре. Дверь тоже была старой, и когда девушка трясла за ручку, вся рама, казалось, слегка вибрирует. Оглянулась назад, вновь посмотрела в окно и, возвратившись на кухню, начала рыться в куче сваленной посуды. Там было только несколько бамбуковых шпажек — явно не подходящий вариант, когда ты ищешь что-то действительно смертоносное. Если только она не научиться великолепно ими целиться, что вряд ли может получится за столько короткий срок.

Схватив шпажку, бросилась обратно к двери. Боже, она чувствовала себя глупо, пытаясь открыть замок бамбуковой палкой, но что ещё оставалось делать? Бетани пыталась вставить её в замок. И хотя шпажка вполне входила, но попытка раскачать механизм рождала внутри девушки страх — вдруг импровизационная отмычка сломается пополам. Ее руки дрожали и адреналин бурным потоком бежал по венам. Но потом она услышала характерный щелчок открывающегося замка. Быстро повернув ручку, распахнула дверь. Она даже не знала, есть ли что-нибудь полезное здесь. Да, Эйб запирал дверь, но его явно не заботило, насколько прочным замок являлся, раз она так легко его открыла.

Сделала пару шагов во внутрь комнаты и остановилась потому, что длина цепи не давала идти дальше. Слезы навернулись от обилия эмоций, бегущих по сосудам. Но когда оглядывая комнату, она увидела пустоту, слезы, наконец, пролились. Это было бесполезно. Бетани даже не могла обдумать план, как снять эту чертову цепь со своей ноги. А потом она шелест резины покрышек по гравию — Эйб вернулся. На мгновение подумала о том, как просто было бы стоять в его комнате и не беспокоиться, увидит он разрушения или нет. Но инстинкт самосохранения победил, и быстро выйдя из комнаты, девушка закрыла за собой дверь и пошла на кухню. Она как раз собирала столовые приборы, разбросанные на полу, когда услышала, как открылась входная дверь.

— Бетани, выходи оттуда.

Она вытерла высыхающие слезы и как раз в тот момент, когда собиралась встать, увидела еще одну шпажку на полу у своих ног. Схватив её и прижав к боку, она медленно поднялась. Эйб стоял у все еще открытой двери, держа в руках маленький коричневый бумажный пакет.

— Привет, не ожидала, что ты вернешься так скоро. — Она попыталась успокоиться и казаться сбитой с толку. — Я имею в виду, что не знала, когда ты вернешься, но подумала… — Бетани оглядела зал. — Я подумала, что мне стоит приготовить нам ужин. Никак не могла найти кое-что, а потом всё уронила. — Она что-то бормотала, а Эйб молча стоял и слушал, не предпринимая никаких попыток прервать её монолог. Девушка нервно рассмеялась и приказала себе взять эмоции под контроль, иначе не сможет сделать то, что запланировала. Деревянная шпажка стала влажной, когда ее ладони вспотели.

— Ты планировала приготовить ужин. — Он не сформулировал это как вопрос. Эйб медленно закрыл за собой дверь и подошел к ней поближе.

Она улыбалась и продолжала придерживаться своей версии возникновения бардака.

— Да. — Прочистила горло и нервно рассмеялась. — Я… Я, эм… Подумала, может быть, мы могли бы поговорить о происходящем. — Девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула. — Знаю, что ты прав, Эйб, и готова быть частью всего этого вместе с тобой.

Когда Бетани снова открыла глаза, то почувствовала, как силы наполняют её.

Он поставил пакет на стол, и громкий звон чего-то внутри, что явно было бутылкой, прозвучал до бесстыдно громко.

— Я не знаю, должен ли испытывать удовольствие от понимания и признания тобой в итоге, что ты принадлежишь мне, или злиться, что явно пытаешься что-то замышлять.

Она снова посмотрела на пакет и поняла, что он отсутствовал не более получаса, хотя казалось, что прошло всего несколько минут. Был ли поблизости магазин? Она потянулась к упаковке, но остановилась прямо перед тем, как схватить, и посмотрела на Эйба. Он молчал, стоически наблюдал за ней. Когда он не остановил ее, она открыла пакет и заглянула внутрь. Бетани вытащила бутылку вина. Это было не просто вино, а такое, которое можно было купить только в одном из магазинов Синнерстауна. Понимал ли он это, или то была просто уловка, чтобы показать ей, что она так близко и в то же время так далеко?

— Моё любимое. — Бетани крепко сжала горлышко бутылки. — Ты не мог бы принести нам стаканы?

Он вернулся через пару мгновений, принеся с собой чашки и поставил их перед ней.

— Как ты узнал? — её голос слегка дрожал, но она заставила себя продолжать играть роль хорошей девочки, то, что он от неё и хотел.

Эйб взял ее за подбородок большим и указательным пальцами и приподнял голову девушки так, что она была вынуждена посмотреть ему прямо в глаза. Он был похож на тёмного падшего ангела, одетого во все черное и выглядевшего смертельно опасным.

— Во что ты играешь, Бетани? — спросил он низким и глубоким голосом.

Она сглотнула и покачала головой, насколько позволяла его хватка.

— Я не играю, просто пытаюсь принять.

— Ты дрожишь. — Он на мгновение замолчал. — Прямо сейчас, как я вижу, ты боишься меня больше, чем за всё время нашего знакомства.

Да, действительно страх был, но только потому, что девушка пыталась сбежать. Она не могла оставаться здесь и позволить своим чувствам к нему разрастись еще больше. Он укутывал её в этом ложное утешение, или, по крайней мере, она говорила себе, что это ложь. Бетани хотела иметь возможность выбирать, куда ей идти и с кем. Возможно, в другое время и с другим образом мышлением она смогла бы найти дорогу к Эйбу в одиночку. Конечно, девушка могла представить себя с сильным, доминирующим мужчиной, который бы её любил, лелеял и защищал. Эйб, казалось, и состоял из всего этого вместе взятого, но завернуто оно было в смертельно опасную, психически неуравновешенную оболочку. Но кто она такая, чтобы говорить, что у него проблемы с головой? Конечно, посмотрите на то, что он с ней сделал, и тяжесть цепи вокруг ее лодыжки была увесистым, постоянным напоминанием об этом. Но кого в этом мире можно считать нормальным, психически здоровым?

Пребывание в месте, к которому она чувствовала отвращение, в окружении людей, ненавистных ей, наверняка никто не посчитал бы нормальным. Но такова была ее жизнь, и она собиралась изменить это прямо сейчас.