Его королевская радость

Глава 8

Герхарт

С этим надо было что-то делать и причём немедленно. Да. Он солгал невесте. Прежде всего ради того, чтобы успокоить её. Потому что видел, как она испугалась. Другая бы, наверное, устроила истерику и ему пришлось успокаивать взбалмошную девицу. Но только не его невеста, которая так любит играть в ракс. Герхарт улыбнулся, а потом вдруг поймал себя на мысли, что немного сожалеет об этом. Ему бы, пожалуй, хотелось сейчас найти причину и остаться с девушкой подольше, поговорить с ней. Она интересовала его всё больше и больше и совсем уж глупо было это отрицать. А он глупцом не был. По крайней мере, он так думал.

На самом деле покушений на него уже давно не было. А те что были, носили скорее случайный характер. Здесь же за предупреждением (пока предупреждением) стоял кто-то серьёзный и организованный. И это было вдвойне плохо. Потому что эти люди активизировались как раз накануне его женитьбы, когда здесь принцесса другой державы. Устранив его и (или) принцессу они разум убьют двух зайцев — и неугодного правителя уберут и отношения с соседней Уланией испортят. И потом могут свалить это всё на теоретически покойного энтарха, чтобы самим занять престол.

И это было совсем уж плохо. Герхарт вздохнул. Налоги и неурожай отошли на второе место. Надо было продумать план по поимке его возможного убийцы, чтобы убийца из возможного не стал настоящим. А умирать сейчас в его планы совсем не входило. Наверное, его невеста составила о нём превратное впечатление. И… Рахс! Да почему же он вообще думает о ней всё время!

Герхарт шагнул к балкону. По пути не удержался и заглянул в зеркало. Оттуда на него смотрел усталый мужчина средних лет с длинным шрамом на лице. Правитель да. Жестокий, нагоняющий страх и ужас на местных жителей. Как он сказал Илиане — пусть лучше боятся, чем любят. О, да. От любви до ненависти один шаг, а страх он всегда постоянен. Он усмехнулся своему отражению и вышел на балкон.

При желании всегда можно поднять мятеж, даже в такой сытой и спокойной стране, какой стала Эстария за последние годы. Люди часто глупы и недовольны даже тем, что имеют. Им всегда мало — или большие налоги, или маленький урожай, или не хватает денег или чего-то ещё. Они не знают, что бывает хуже, намного хуже.

Он на мгновенье закрыл глаза, и услужливая память тут же подсунула ему то, что он так стремился забыть. Огонь. Всё в огне. Крики отца и матери. Он потряс головой, отгоняя кошмары. Он сильнее. Справился тогда, когда остался один на один с разрушенным городом, толпами нищих и смертью, которая смотрела из каждого угла, он собрал страну по кусочкам, буквально восстановил из руин. Он выжил и стал сильнее. И повзрослел, слишком рано, правда. Ничего. Он выживет и справится и сейчас. Другого не дано.

Герхарт вернулся в комнату и позвонил в колокольчик, вызывая прислугу. Да, вся государственная система работал как часы, потому что он наладил её и сам был в ней главным винтиком. Но, кажется, они немного разленились у него. Пора их взбодрить. Гер усмехнулся.

Илиана

Пообедав после поездки в своих покоях, Илиана тщетно пыталась успокоиться и отвлечься — то принималась за чтение, то пыталась заняться вышиванием. Ничего не помогало. Она переживала за энтарха. Да! Вот такой парадокс. Она сама должна была стать его убийцей. А теперь вдруг ясно поняла, что боится того, что его убьют. Причём боится не за себя. Вряд ли кому-то нужна принцесса маленького соседнего городка. А переживает за него. Почему? Илиана не знала, да и не желала думать об этом. Ей казалось теперь, что он просто не заслуживает смерти. За что? За то, что всё делает ради своей страны? О, она видела теперь, как он любит свою страну и свой народ. Пиры, казни, разврат? О, нет! Брат был бы изумлён, узнай он, что на самом деле происходит во дворце.

Брат… Она ведь так и не получила письма от него и не знала теперь за кого переживать — за Картеса — всё ли у него благополучно или за энтарха, который за последние дни внезапно стал ей почему-то дорог.

Так и не найдя, чем заняться и чем успокоить расстроенные нервы, она уже почти решилась найти энтарха и попросить о партии в ракс, как в дверь постучали.

— Ваше Высочество, — вошёл знакомый слуга. — Вам письмо.

— Благодарю. — Она нетерпеливо схватила письмо и торопливо пробежалась глазами по адресу. Брат! Картес! Наконец-то!

Илиана отпустила слугу, закрылась в своей комнате и с нетерпением прочитала письмо. Хвала Творцу, с братом всё хорошо! Он был доволен. Рассказал несколько дворцовых сплетен и спрашивал, когда она уже сделает важное дело и вернётся к нему. Ему, мол, без неё скучно. Разумеется, это всё зашифровано так, что чужой человек не поймёт. А если даже и решится разгадать шифр, ничего кроме безобидных намёков там не найдёт.

И всё-таки ей стало не по себе. Брат ждёт её, в какой-то мере даже надеется, а она… Хотя Картеса, видимо тоже ввели в заблуждение, а, значит она обязана ему объяснить, как дело обстоит на самом деле. А ещё ей хотелось узнать, может ли он предоставить ей какие-то улики, что-то кроме сплетен и про энтарха и про убийство отца, а главное про его прошлое, знал ли брат что-то достоверно про него?

Она села за письмо и осторожно, намёками попыталась брату сказать, что энтарх вовсе не таков, как они о нём думали. Нет, прямо сказать у неё не хватило сил, написать, что она отказывается от того, о чём они сговорились. Хоть теперь и понимала, насколько преступным был этот сговор. Она не хотела огорчать брата. Или просто, пожалуй, боялась, что он не поймёт. Но вот намекнуть можно. Да, намекнуть, подготовить его. Ничего рассказывать про энтарха она почему-то не стала. Да и что говорить, кроме своих наблюдений и догадок? А догадки не равны знаниям. Её ведь не шпионить сюда отправили. Поэтому Илиана с чистой совестью ответила брату, запечатала письмо, а потом позвала слугу и отправила с ним.

Она ждала, что энтарх снова пригласит её на ужин, или хотя бы на завтрак. Но ему, кажется, после происшествия в городе, было не до неё. И ладно. У неё есть пару дней отдыха. Перед чем? Илиане сложно было сказать. Ей всё казалось, что вот-вот что-то случится, что-то произойдёт, что эта встреча в городе была не случайна. Поэтому она пока пользовалась передышкой. Читала книги, размышляла, гуляла по саду. Обдумывала, что напишет брату в следующем письме.

Рано или поздно она ведь должна будет всё рассказать Картесу. Скоро месяц, отведённый ей, закончится и он начнёт уже серьёзно спрашивать, в чём дело, почему она не исполнила то, о чём он её просил. Но он ошибся сам и ввёл её в заблуждение. И она развеет это заблуждение. Энтарх вовсе не такой, как о нём говорят. Нет, совсем нет.

Несколько раз ещё она ходила в библиотеку за новыми книгами. Но ничего серьёзного, кроме романов, так прочитать и не смогла. Мысли её были совсем далеко отсюда и когда очередным утром явился слуга с приглашением от энтарха на завтрак, Илиана едва не запрыгала от радости. Она и представить себе не могла, что так соскучится по правителю.

Завтрак прошёл в привычном молчании, а после он предложил ей сыграть в ракс. Видно было, что им обоим нужна эта игра, нужна чтобы отдохнуть и успокоиться, пожалуй.

Пока энтарх раскладывал всё необходимое для игры, она осмелилась и спросила:

— Ну что, вы выяснили что-нибудь о тех людях, которых мы встретили в городе?

— Нет, — он покачал головой. — Кто бы они не были, они хорошо умеют скрываться. — Ответил он, с досадой. И правда, странно. Кто-то настолько влиятелен, что смог спрятаться от энтарха. А о том, что он умеет искать, говорило дело того юноши, которого энтарх казнил. И хоть Илиана не любила смертную казнь, здесь она была согласна с правителем. Отец поступил бы так же. Отнять жизнь у другого человека, да ещё такого, который считает тебя близким другом — это вдвойне достойно самого сурового наказания. Что правитель и продемонстрировал, в назидание, видимо.

А вот здесь, в поисках, пока не справился. И почему-то Илиану это тревожило, казалось, что на этот раз на арену вышли иные силы, более серьёзные и, видимо, не только она волновалась. Потому что энтарх был непривычно молчалив, больше обычного, пока раскладывал фигурки на доске.

Партия началась. В этот раз Илиана играла за белых, а энтарх за чёрных. И с самого начала она поняла, что просто не будет. И это радовало и дарило уже почти забытые ощущения. Так она играла лишь с отцом. Только он не уступал ей в раксе. То, как до этого они играли с энтархом, было лишь бледным подобием сегодняшней партии.

Энтарх напротив неё хмурился, сжимая губы. То поправляя волосы, привычным жестом убирая прядь за ухо, то встряхивал головой и волосы снова рассыпались в беспорядке. И за ним было наблюдать едва ли не интереснее, чем за самой игрой. Хотя нет, партия увлекла её. А ещё ближе к середине игры, Илиана вдруг поняла, что хочет победить, любой ценой, разбить войско чёрного короля и пустить его в бегство. И она, кажется, нашла верную тактику. Энтарх давно не тренировался и ходы его были хоть и жёсткими и решительными, но всё-таки она догадывалась, чего от него ожидать. А вот если она пойдёт легионером, а потом полководцем и чёрный король поддастся на провокацию, победа будет за ней.

И Илиана довольная делала ход за ходом, пока белый король не вошёл в чёрную крепость.

— Я выиграла, — Она улыбнулась, довольная собой, а потом едва не рассмеялась, увидев изумлённую улыбку на лице энтарха.

— Выходит, мой король проиграл, принцесса? — Он был так беспомощен в своём удивлении, что Илиане его даже стало жалко.

— Выходит так.

— А ведь я никогда никому не проигрывал, — он вздохнул. Но Илиана видела, что на самом деле он не расстроен, ничуть. Скорее наоборот, доволен свои проигрышем и тем что она не поддавалась, как все, наверное, ибо он был правитель и обыгрывать его было опасно (отец «дозволял» себя обыгрывать в раксе только ей и Картесу, для остальных это было чревато опалой). Но энтарх такой странный человек… Временами ей чудилось, что она знает его уже очень давно и понимает. И хоть он старше её, пожалуй, вдвое, ей казалось, что у них одинаковый опыт и взгляд на одни и те же вещи. А иногда, вот как сейчас, она вдруг совсем переставала его понимать.

— Значит вам придётся научиться проигрывать, государь, — усмехнулась она. Это было, пожалуй, дерзко, но энтарх совсем перестал пугать её, после того, как с каждым днём она стала всё ближе и ближе его узнавать, как человека.

— Значит придётся, — он нахмурился, но глаза его смеялись. А Илиана вдруг подумала, насколько улыбка, пусть и одними глазами, может преобразить человека, даже такого сурового, как правитель. — А вообще, просите у меня чего хотите. Я исполню одно ваше желание.

Илиана не поняла, в шутку энтарх сказал это или нет. У неё самой не было сейчас никаких желаний. Разве что… Точно, она попросит его рассказать про отца, но позже, перед свадьбой. А может уже после. А пока…

— Пока у меня не никаких желаний. Так что я лучше попридержу желание, если вы не против.

— Нет, конечно, — улыбнулся энтарх. — Останетесь со мной на чай? После такой напряжённой партии, я, думаю, чай нам не помешает.

— Останусь, — кивнула Илиана. Она и сама была бы не против выпить чая, а с энтархом — вдвойне. Ей было интересно с ним. И говорить и просто молчать. Умный собеседник, достойный противник в ракс. Что ещё нужно?

Через несколько минут слуга принёс им чай и рассыпчатые печенья и поставил всё по приказу энтарха, на тот самый маленький столик для ракса. В окна ярко светило солнце, легкий ветерок играл волосами. И Илиана почувствовала себя почти как дома. Внезапно стало уютно и тепло на душе. Пригрезилось, что отец рядом и всё обязательно будет хорошо, всё наладится. Наверное, каждому нужен такой островок тепла и уюта.

Они пили чай с печеньями и свободно говорили обо всём. О книгах, о партиях в ракс и даже совсем немного о политике. Энтарх вспоминал какие-то мелочи из детства, смешные и доказывавшие, что он такой же человек, как и она сама. А она… Илиана тоже рассказывала о себе. Такая непринуждённая беседа, вовсе не похожая на светский разговор. А главное, им обоим она доставляла удовольствие.

Попив чай, они попрощались, но в воздухе повисла какая-то недосказанность. И вернувшись в свою комнату, Илиана с удивлением поняла, что не хотела уходить от энтарха. Ей давно, со смерти отца, нигде не было так спокойно и уютно, как с ним. Такое ощущение, что она слишком рано повзрослела и все эти годы для неё существовали только понятия долга и чести, она словно и не жила вовсе. А вот сегодня, с энтархом, словно снова почувствовала себя живой. И это было так странно… Илиана даже не хотела думать об этом. Выкинуть из головы, забыть! Потому что то что она сейчас чувствовала пугало её.

Дни теперь подчинялись определённому распорядку — завтракала она сама и после обеда шла к энтарху. Как-то так само собой получилось, что он не звал её, ничего не говорил, но, однако, радовался её приходу. Она это явно видела. Они шли либо играть в ракс, либо прогуливались по саду, пару раз заходили в библиотеку, где энтарх показывал ей, как найти нужные книги. Обедали и ужинали они снова вместе. И вроде та же самая огромная пустынная столовая и тот же самый длинный стол, явно не для двоих предназначенный, но Илиана сейчас не чувствовала неловкости или одиночества за этим столом.

Они говорили с энтархом… Да, пожалуй, обо всем. Она не знала, насколько он с ней был откровенен, да она и не стремилась вызвать его на откровенность, потому что помнила, очень хорошо помнила, ради чего она сюда приехала (иногда ей думалось, что если бы не эта задача, для которой её назначил Картес, он бы ответил энтарху на предложение о свадьбе отказом — слишком она нужна была брату). И если бы энтарх спросил прямо, она, наверное, ответила честно. Но он, к сожалению, или к счастью, даже и не думал о таком.

Время текло вяло. Скоро, не успеешь оглянуться, и кончится месяц. И почему-то при мысли об этом, Илиану охватывала не тревога, а странное чувство, которому она не могла дать названия. А ещё немного пугало отсутствие писем от брата, хотя голубиная почта летала исправно, а магические свитки просто не могли потеряться в пути. Она написала ему уже добрый десяток писем, если не больше, едва ли не каждый день по письму. А от брата получила всего лишь два сухих письма, которых письмами то и не назовёшь, так, скорее короткие послания. И от этого было тревожно. Она не знала, что и думать. То ли брат на неё обиделся, то ли у него что-то случилось. Илиана не знала и боялась узнать. А спросить у Картеса… Ответит ли? Он всегда был таким, с детства. Немного скрытным, себе на уме. Таким уж он уродился. И Илиана всегда принимала это как данность. А теперь вот задумалась…

Однажды, после обеда они с энтархом, решили сыграть партию в ракс. Он всё мечтал отыграться за тот, первый в его жизни, проигрыш. Но пока по партиям была ничья. Он никак не мог обогнать её.

Небо хмурилось тучами. Наверное, снова собирался дождь. Вообще, пока Илиана была здесь, погода менялась едва ли не ежедневно. То светило яркое солнце, а то оно вдруг сменялось сильными дождями и грозами. И тогда струи воды хлестали так, что грозили снести дворец с холма и утопить его. А потом так же внезапно прекращались. Теперь то она понимала, почему у энтарха так часто болела голова. В её родной Улании погода была более мягкая, без засух и сильных ливней и урожай всегда отличный… Энтарх как раз сейчас рассказал ей про неурожай и решение поднять налоги. И Илиана одобрила его решение. А что? Отец поступил бы так же. Вот только людям это не объяснишь. Всегда найдутся недовольные.

Они разложили фигуры на доске и начали партию в ракс, свободно переговариваясь между ходами. Сейчас уже не было такого накала, как в первых партиях. Оба словно уже наигрались и теперь просто получали удовольствие. Её чёрный король снова теснил белое войско энтарха. На улице слышались раскаты грома.

Вдруг за дверью послышались торопливые шаги, а потом громкий стук. Странно. Обычно их никто не беспокоил в этом сонном, словно вымершем дворце (что, впрочем, её вполне устраивало). Илиана повернулась к двери, уже чувствуя, что случилось что-то серьёзное.

— Государь! Государь!

— Да! — Энтарх тоже отвлёкся от партии и повернулся к двери.

— Город… Город горит. — Вошедший мужчина был бледен и задыхался, как от быстрого бега.

Илиана перевела взгляд на энтарха. Он побледнел. Словно вся кровь разом отхлынула от лица. Правитель сидел, застывший, словно восковая фигура, как будто неживой и только шрам ещё сильнее выделялся на бледном как мел лице.

А за окном вдруг сверкнула молния, такая яркая, что они едва не ослепли, прорезав небо на две части. И начался ливень.