Эгоист. Том 1

Глава 11

Сколько противников было снаружи, мы не могли определить. Высунуться и словить пулю — не лучший вариант для первого дня операции, когда мы уже влипли в историю с местными, с волками, с девочкой. А теперь еще и это.

Громко лязгнул затвор, но затем наступило затишье.

— Может, показалось? — раздался голос с улицы. — Просто что-то упало. Или собака там

— У нас уже давненько ничего не падало, — грубовато ответил второй.

— На прошлой неделе рухнуло только, забыл?

— А… Но все равно надо бы проверить.

— Да надо оно тебе? Лезть еще куда-то?

От внезапного выстрела в воздух я вздрогнул. В очередной раз за этот день. Дернулся я, и снова пошатнулся булыжник у меня под ногами, зашуршав по оторванным обоям.

— Я же говорил, там кто-то есть! — снова послышался торжествующий голос. — А ну, выходи! — и луч света ударил по проему.

Гады, точно определили, где мы находимся. Я глянул на Владимира. Тот лишь отрицательно помотал головой: сиди и не высовывайся.

— Мож, гранату бахнем? Так, для подстраховки? — предложил второй. — Неохота туда лезть самому.

— А давай!

Звонко выдернутая чека заставила меня напрячься. Звук знаком, к тому же люди снаружи сами предупредили. Я даже не успел толком зависнуть в очередной порции бесполезных мыслей, а в проем уже влетела граната.

Рванул прочь Владимир, подав мне безмолвный сигнал. Я последовал его примеру, но дал деру в другую сторону: он перемахнул через глыбы, направившись внутрь дома, я же, не думая, сиганул в соседнее окно.

Наверно, это было большой глупостью, но еще глупее было бы прыгнуть в освещенное — сразу на стволы. Мне помогло несколько факторов.

Во-первых, никто не ожидал, что я прыгну — высота больше трех метров и темнота вокруг убеждали наших противников в собственной абсолютной защищенности даже на улице без единого укрытия.

Во-вторых, один еще не взял в руки оружия после того, как бросил гранату, а другой стоял, уставившись вверх. Им ничего не угрожало — несколько метров до стены, которая разделяла зону поражения, а также двадцать сантиметров бетона были прекрасной защитой.

Поэтому, когда я, эффектно махнув пальто в полете, приземлился на косую плиту и заскользил по ней дальше, стараясь удержать равновесие, никто не успел даже прицелиться. И это дало мне драгоценные секунды, чтобы сосредоточиться на ногах — удар оказался чувствительным, но все конечности работали отлично и, как только я соскочил с плиты, уйдя в тень подальше от упавшего фонарика, сразу же прицелился и отправил ближайшего из двоих на тот свет.

Пистолет сработал почти бесшумно, а словивший пулю пошатнулся, успел сделать шаг назад, а потом наклонился вперед и рухнул лицом в снег, противно захрипев при этом.

Оставшийся на ногах второй отлично высвечивался своим же фонариком, который зарылся в снег и, сохраняя тень на ногах бандита, продолжал ярко гореть, не моргая. Вооруженный словно забыл о том, что кто-то может дать ему отпор и, пораженный смертью товарища, молча принял следующую пулю, что вылетела из моего пистолета.

Все вместе заняло несколько секунд. Время, в которое мозг работает стремительно, без мыслей. Лишь после того, как упало второе тело, я подумал, что можно было бы задать пару вопросов — автомат слишком неповоротлив, чтобы успеть сделать выстрел быстрее меня.

Сейчас уже поздно думать и говорить. Я быстро осмотрелся по сторонам и, хотя трудно было рассмотреть хоть что-то в уже сгустившихся сумерках, решился подойти ближе к телам.

Колено щелкнуло, когда я попытался начать движение, но потом пришло в норму. Все же прыгать с высоты больше трех метров не так безопасно. Кирилл бы уже что-нибудь съязвил, но его я до сих пор не слышал в своем ухе и начинал переживать.

— Справился? — Володя выскочил из окна, водя автоматом так, чтобы максимально охватить зону вокруг меня.

— Пока тебя дождешься, — пошутил я.

Он встал рядом, продолжая прикрывать, а я присел на корточки, взял фонарик и осветил мертвецов. Незаметные раны и малое количество крови на первый взгляд путали. Сбивали с толку — что очень хорошо, если в отрядах местных бандитов есть военные или полиция. Не исключено, что там в обилии водятся и те, и другие. Нужно было срочно выяснить, каков расклад, чтобы не оказаться один на один против сотен и тысяч противников.

По одежде трудно было сказать, чем занимались эти двое. Хорошие стеганые куртки. Теплые, плотные, непродуваемые. Похоже, что либо у этих ребят проблемы с теплом на базе, либо они очень много времени проводили на улице.

В карманах же почти ничего не было. Ни денег, ни документов. Немного жвачки, мятая пачка сигарет. И никаких средств связи.

— Что-то не так? — спросил Володя, заметив, как я начал по второму кругу хлопать карманы бандитов, пытаясь отыскать что-то упущенное.

— Не могли же они сами по себе тут шариться. Без телефонов и раций. Непонятно.

— А говоришь, памяти у тебя нет, — фыркнул Воронков. — Хорошо соображаешь для того, кто первый день на ногах. Кстати, как тебе прыжок?

— Так себе, — ответил я и выпрямился. Забрать можно было только оружие и немного патронов для пятерки местных. Иначе они с обрезом далеко не уйдут. Ну, и сигареты тоже, ладно. Кажется, я уже превращаюсь в одного из мародеров, что обирают трупы.

— А я думал, что для тебя теперь нет ничего невозможного.

— Когда-нибудь, когда-нибудь, — многозначительно ответил я, поднимая автомат и выключая фонарик. Не хватало еще кого-нибудь привлечь сюда. К тому же, после взрыва и так достаточно шума. — Эй! — я заметил движение за углом дома, узнал Николая и махнул рукой, но только когда Владимир подтвердил, что за моей спиной все безопасно. — Давайте сюда! — добавил я негромко, потому что местные продолжили колебаться.

Оружие забрал себе Руслан, за сигаретами потянулся Николай и обе женщины, с тем отличием, что мужчина сразу же закурил, прикрыв глаза от удовольствия, а Маша с Викой тихо спрятали сигареты в карманы.

— Ну видно же! — одернул старшего Руслан, а потом посмотрел на нас с Владимиром: — Идемте к нам, уже поздно.

— Да ладно, — тихо произнес Володя, чтобы никто, кроме меня, этого не услышал.

Группу мы расставили так, чтобы двигаться максимально распределенно. Никто не слышал о минах или ловушках в городе — похоже, что в этом районе, несмотря на недавние перестрелки, был относительно безопасно. Меня волновал только один вопрос:

— Ты не думал, откуда здесь волки? — спросил я Владимира.

— Из леса, — на полном серьезе ответил он.

— Хочешь сказать, что оцепление охватывает настолько большие площади?

— Конечно. Потому что постарались оцепить еще и место падения вертолета с тобой.

— А, так только из-за меня здесь находятся десятки тысяч солдат? Мне пора почувствовать вину за свои проступки, — с сарказмом ответил я. — А серьезно?

— Серьезно, — вздохнул Володя. — Чтобы все пострадавшие территории были охвачены максимально. С окраин выселили людей…

— Так все же не всех здесь заперли!

— Конечно, нет, но даже здесь, как видишь, было бы бесполезно что-то делать.

— Не скажи, — возразил я. — Дома стоят, грунт ровный. Правда, один из тех двоих вспоминал, как на прошлой неделе что-то рухнуло.

— Не буду спорить с тобой из-за геологии. Суть в повреждениях. Максимально оградили. Что не смогли оградить — убрали. Чтобы не было вопросов лишних.

— В наше время это порождает еще большее количество вопросов, — я внимательно смотрел под ноги, чтобы не наступить в какую-нибудь трещину. — Чем больше прячешь, тем больше ищут. Не могут найти — додумывают. Не могут доказать — клеят обманки. А дальше волной идет убеждение и…

— Хорош, жутко уже от твоих рассуждений, — отмахнулся Владимир. — Полежал в коме полтора месяца, а по итогу о вечном болтаешь, точно истину для себя открыл, пока в бессознанке валялся. Но при этом утверждаешь, что не помнишь ничего из произошедшего за последние недели.

Мы шли без фонарей. Ветер, который временами хорошенько продувал пространство рядом с нами, разогнал тучи, и на небе проявился месяц — достаточно яркий для тех, кто привык перемещаться в сумерках.

— Ну не помню я, что теперь. Пытаюсь вспомнить, но пока что не получается. А тебе-то что с того, помню я или нет? Я веду себя как-то иначе?

— Да, — последовал откровенный ответ. — Иначе. Напрягает, что многого не помнишь. А еще то, что рамки у твоей амнезии очень четкие.

— Не сказал бы, — я покачал головой, но не был уверен, что Володя это заметит. — Я не знаю, что я делал примерно последние полгода или может даже больше — не считая того времени, что я валялся в коме. Это уже не так подозрительно выглядит?

— Пожалуй, что так. Ладно, извини, — Воронков, казалось, немного успокоился. — Я всего лишь переживаю за тебя из-за всего случившегося.

— Признателен, — я картинно приложил ладонь к отвороту пальто. — Но давай займемся делом. Мы и так достаточно отвлеклись, а если еще тратить время на переживания, что не приведут ни к чему хорошему, то про задание и вовсе можно забыть.

— Пока вы болтали, мы уже пришли.

Я попытался прикинуть, куда мы вышли — получалось, что вернулись на улицу, где отстреливали волков, но примерно на километр дальше к востоку. Дорога здесь сохраняла прежнюю ширину, но при этом была не так сильно завалена мусором. Сказывалась удаленность от жилья — вокруг я не заметил ничего высокого, даже близко похожего на остатки строений.

Максимум один этаж и…

— Нам сюда, — Руслан указал на пролом в заборе.

Отсутствие снега и, как итог, следов, внушали чувство безопасности — даже если кто-то здесь пройдет или проедет, они не подумают, что за забором кто-то прячется. Только вот место мне показалось не слишком подходящим.

— Точно? — усомнился я, заглядывая в щель между двумя бетонными панелями. — Там вроде как темно.

— Мы на подземном этаже, — ответил Николай, осторожно щупая пальцы. — Там безопасно, тепло и сухо.

— Если это так, твоя теория о военных базах только что потерпела крах, — сказал я Володе, протискиваясь внутрь.

Вся группа забралась следом.

— Вообще, у нас есть нормальный вход, но там сейчас слишком снежно, могут заметить, что здесь живут люди, — добавил Руслан и повел нас дальше. — И нас не слишком много, около тридцати или сорока человек, не больше, — сказал он, точно хотел предугадать мои следующие вопросы.

— И как живется?

— Плохо, конечно, — ответил парень, закидывая за спину трофейный автомат. — Звери, голод. Болезни. Сырость. Бывает, что и на группу могут напасть.

— Но все же вы не побоялись выйти к нам. Давай по чесноку, Руслан, — не удержался я, намереваясь добиться правды любой ценой: — сперва вы никак не могли узнать, кто мы такие. Те двое сегодня тоже ходили отдельно, как и мы. И тоже в гражданском, как и мы. Я не заметил, искали ли они чего, но в целом с расстояния, когда мы впервые заметили вас, мы с Володей ничем от них не отличались.

— Ну… по чесноку, значит, — Руслан прочистил горло, хотя в этом явно не было никакой нужды. — Если бы у нас была винтовка, мы бы начали стрелять. Но винтовку похерили позавчера, когда давали деру от… — он указал пальцем вверх, потому что мы как раз спускались на первый уровень подземной парковки. Я обратил внимание лишь на обилие трещин в стенах, но не на потолке.

— Чистая случайность, что нас не пристрелили, да?

— Получается, что так. Но когда мы подобрались ближе, а вы не стали стрелять по нам, я подумал тогда, что это знак ваших мирных намерений.

— Или могло быть ловушкой, чтобы перебить вас в ближнем бою, — парировал я. — Не забывай, что мы с подготовкой.

— Не напугаешь. Сейчас — нет. Вот если бы ты бросился с ножом на пятерых, тогда бы я решил, что ты — псих, — с легкой усмешкой ответил Руслан.

— А вот ваша Лиза вообще решила, что я не человек, — ответил я и выжидательно посмотрел на парня. Тот никак не отреагировал, и я порадовался тому, что подозрения были только у девочки.

— Да у нее свои тараканы в голове, — Руслан лишь пренебрежительно махнул рукой. — Пусть женщины за ней присматривают, они обе готовы считать ее дочерью. Здесь все кого-то потеряли. У Николая семью завалило где-то в центре. Он курьером работал, был на выезде, а потом, когда все началось, уворачивался на трассе от падающих столбов. Ему повезло — многих там передавило.

Я слушал, не перебивая, пытаясь вникнуть в сложные сплетения, которые теперь объединяли этих людей.

— Маша осталась без мужа и ребенка. У Вики на ее глазах погиб отец. Сама без семьи. Обеим чуть за тридцать, — и, увидев, как у меня округлились глаза, произнес: — а чего ты хочешь? Полтора месяца такой жизни краше никого не делают.

— Ага, — только и ответил я, быстро обернувшись на плетущихся в хвосте женщин с ребенком. Реальный возраст угадывался с большим трудом.

— А девочка успела чудом из школы выбраться. Первый этаж, ряд парт возле окна. Никто больше не сообразил, пока падали потолки. Может, конечно, еще кто-то выбрался, но этого мы уже не узнаем.

Стоянка была очень большой. Должно быть, единственный подземный паркинг на весь район, куда местные жители могли ставить свои автомобили. С освещением здесь было тяжко, поэтому, как только мы остановились сразу после спуска, включилась пара фонарей.

— На улице мы их никогда не зажигаем без крайней необходимости, — пояснил Руслан. — Заметят и… Ну, тут вообще вариантов немного. В большинстве случаев ненормальные с оружием просто убивают друг друга, а так, кхм… в зависимости от обстоятельств и желания. Думаю, не стоит продолжать, ты и так все понял. Повидал всякого, раз, как ты говоришь, вы оба с подготовкой.

— Угу, — коротко ответил я. Монолог от Руслана рисовал грязную картину без чести и достоинства. Некогда благородный город, развалившись архитектурно и похоронив большую часть населения, теперь разлагался дальше. — А как с выживанием обстоит?

— Ну, видишь, держимся пока. Обираем магазины, склады, смотрим, где чего осталось. Сливаем бензин и солярку по возможности. Все помогают, чем могут. Кто готовит, кто ищет, кто собирает и сортирует, кто за хранение отвечает. Здесь же сам видишь, стоянка. Мест для жилья толком нет. Ну, в самом начале не было вообще, сейчас более-менее наладили какой-то комфорт.

— А разве не проще было сразу рвануть за пределы города?

— Не-е-ет, — протянул парень. — Совсем не проще. Я понимаю, тренированный мозг иначе думает. Вот ты сегодня вообще вниз спрыгнул — я видел через окно. Как Бэтмен прям. Вот это тренировка. Решение принял и сделал. А мы? Сперва перепугались все. Представь, какой гул тут стоял! Земля дрожит, вибрирует. Все рушится вокруг. Прям… — его передернуло. — А особенно, когда видишь, как гибнут люди рядом. Так что нет, не проще. Хотелось бежать, да некуда. А когда пришел в себя, понял, что на улице холодно, сыро. Грязища и темнота. Надо куда-то деться.

— М-м-м, — понимающе промычал я. — Плохо было дело. Ну а потом, когда уже какое-то укрытие нашел…

— Да какое укрытие! — воскликнул Руслан. — Я сам тут полторы недели с этими ребятами. Мотался туда-сюда. Прибился даже к банде какой-то, от которой сбежал через несколько дней, когда они смеха ради человека посреди улица зарезали.

— Кошмар какой, — ответил я, правда, не слишком эмоционально.

— Вот, а Николай сказал, что они пробовали выйти на юг, но там заборы и военные. А у нас ни связи, ничего. И через город особо не пробиться, чтобы сунуться в другую сторону. Поэтому пока сидим тут, думаем, собираем припасы. И вот за это, — он дотронулся до автомата, — тоже спасибо. Нам не лишним будет.

— Да пожалуйста, — я пожал плечами. — Мне нетрудно.

А сам подумал о том, сколько здесь брошенных людей сходит с ума или уже сошли. И докатились до убийств ради удовольствия. Пожалуй, добраться до центра города будет совсем непросто.