Эгоист. Том 1

Глава 12

Осознавать, что на подземных этажах стоянки живут люди, для меня было как-то дико. Если задуматься, все получалось очень даже логично. Если исключить сквозняки, то под землей даже сейчас сама по себе была плюсовая температура. Меньше времени и энергии на обогрев, а защищать проще, когда территория ограничена и прекрасно известно, где может подойти противник.

С другой стороны, ограниченное пространство давало массу неудобств. Если внезапно убежищу придется принять еще тридцать-пятьдесят человек, то все придется перестраивать. А отходы? Даже пять-десять человек генерируют их в достаточном количестве, тогда как… мне уже самому не терпелось увидеть, как живут люди здесь, без света и базовых удобств.

Стоянка делилась на две части — мощная стена отгораживала один зал от другого. И в первом я в отсветах фонариков видел даже запыленные автомобили. Удивительно, что при таком размере сам паркинг не рухнул в отличие от наземных конструкций.

Знаки приоритета тоже заметно посерели от налета пыли и даже на их фоне в глаза бросился добротный деревянный щит с воротами, в которые как раз мог поместиться небольшой грузовичок.

Его нельзя было назвать наспех сколоченным, однако обилие дырок в полу указывало на то, что это далеко не первый вариант. Руслан остановился рядом с дверью, которая выделялась по контуру черной полосой резинового уплотнителя, и провел по ней ладонью.

— Долго делали. Когда я пришел, еще только начали ставить, помогал. Там внутри брусья вот на таких штырях, — он показал сперва толщину в палец, а потом длину до локтя. — Крепятся и с боков, и снизу, и сверху. Дожидались, когда будет сильный ветер, чтобы не слышал никто, как бетон сверлим.

— Так у вас и электричество, и инструмент есть? — поинтересовался я, пока к нам постепенно подходили остальные.

— Конечно. Всего полно, с одной стороны. А с другой стороны ситуация такая, что жить опасно, когда под боком столько накопилось, — сказал Руслан и, к моему огромному удивлению, смахнул пыль с небольшого дисплея, нажал на кнопку и не опускал ее, пока не появилось изображение: — Впускай. Мы не одни.

— Надеюсь, привели, кого надо? — послышался ворчливый голос из динамиков, но из-за самой двери я не услышал ничего. — Заходите.

Металлический штырь в двери звучно встал на место, сопроводив одно простое движение жутковатым металлическим лязгом, которое эхом отдалось по всей стоянке. Руслан с усилием потянул за ручку двери и раскрыл ее.

Толщина полотна больше подошла бы двери мощного сейфа. Я с недоверием присмотрелся — насчет штырей Руслан тоже не соврал. Выломать такое полотно не удастся даже джипом, а загнать на стоянку так едва ли получится.

— Да входи уже, — натужно улыбнулся парень, — тяжело ведь.

Я перешагнул через высокий порог, обратив внимание на то, что второе помещение стоянки было ничуть не меньше первого. Огромная площадь, которая могла бы разместить сотню-другую выживших с полноценным комфортом, пустовала. А вдалеке виднелось зашитое гипсокартоном и досками, стружечными щитами и прочим, казалось бы, барахлом, пространство.

По факту же, стоило мне приблизиться, проявилась целая система, которая надежно удерживала каркасные стены, заполненные утеплителем завидной толщины. У меня тут же возникло ощущение, что люди, которые все это сооружали, поселились здесь надолго, явно не на одну зиму.

Те же ощущения испытывал и Владимир, который с недоверием смотрел на это все, пытаясь подобрать слова.

— Временным убежищем это никак не назовешь. Ты одну входную дверь видел?

— Видел, толстая, деревянная. Сжечь и все, — нашелся я наконец со слабым местом импровизированного лагеря.

— А вот и нет. С торца стальную пластину видно. Сантиметр. Броня. Очень опытные люди это все делали. Знающие и толковые. Так что если ты намерен кого-то здесь просить о помощи, то я готов признать, что здесь нам действительно могут помочь.

— Вот и отлично!

— Руслан! — мужчина средних лет, на вид заметно лучше, чем Николай, но ощутимо старше нашего второго спутника, вышел из-за обилия деревяшек к нам навстречу. За ним потянулись остальные любопытные. — Вы сегодня долго! Похоже, что это из-за новых гостей, да? Они попали в переплет?

— Тут все попали в переплет, — ответил я. — Живности рядом много развелось. Всякой: и мохнатой, и двуногой, но излишне агрессивной.

— Интересные у нас сегодня гости, — тот, кого я принял за главного, обошел меня и встал сбоку. — Франтоватые. Модные. Снаружи, м?

— Снаружи, — не обращая внимания на нажим, ответил я. — У нас здесь свои дела, но мы решили помочь вашим взамен на посильную помощь нам. Расскажете, что к чему, поработаете проводниками.

— А вам не кажется, молодой человек, — главный наклонился почти к самому моему лицу. Что было проблематично, учитывая его рост на полголовы ниже моего. — Не кажется ли вам, что это слишком, м-м-м, нагло?

Я скосил глаза и увидел, что его ладони, которые до того находились в карманах, теперь были сложены на животе.

— Он вернул нам Лизу! — воскликнула Маша.

— И помог убить волков, — добавила девочка.

Главный выждал пару секунд, чтобы убедиться, что никто больше не скажет и слова, а потом, продолжая внимательно смотреть на меня снизу вверх.

— А вы не думаете, что они могут быть шпионами? Специально подосланными к нам?

— Да ты псих, если правда так думаешь, — высказался Володя из-за моей спины.

Я не спешил хвататься за оружие. Сейчас самое время все решить мирно, а не слушать инстинкты, что помогают в реально опасных ситуациях. Но угрожающе щелкнуть шеей не повредит. Что я и сделал, вслушиваясь не только в щелчки между позвонками, но еще и в трение натянутых сухожилий. Привычки к восприятию этого звука до сих пор не сформировалось.

— Вовсе нет, — он неожиданно сделал шаг назад, очень вычурно склонил передо мной голову и протянул правую руку для приветствия: — Михаил Елисеев, к вашим услугам.

Я не спешил жать ладонь человеку, который вел себя странно до крайности, к тому же представлял собой главного в этом лагере.

— Очень интересно, — добавил он, не опуская ладони. — Никакого доверия.

— А вы его у меня и не вызываете, — ответил я.

— Тогда с какой стати я должен верить? — он сжал губы и ринулся ко мне, перехватив правую руку, которую я уже собирался сунуть под пальто, а другой рукой схватив шею. — М? С какой?

— С такой, что я даже левой не промахнусь, — ответил я, с трудом прогоняя воздух через сжатую глотку. Елисеев опустил глаза на упертый в его живот ствол, который я поддерживал левой рукой. Хорошо, когда есть подвижная кобура.

— У тебя курок не взведен, — облизнулся он, смачивая пересохшие губы.

— Хочешь проверить? — спросил я без тени угрозы.

— Нет, — пальцы на моей шее тут же разжались, запястье правой руки Елисеев тоже предпочел быстро отпустить, а не считать дырки в своей шкуре.

Я же по-ковбойски держал ствол, не вынимая из кобуры, и смотрел исключительно на главного:

— Еще один такой фокус — и я даже предупреждать не стану.

Тот на миг опустил голову, а потом развернулся ко мне спиной и взмахнул руками:

— Чего стоим? Работы нет? Вперед-вперед! Давайте! Еще столько всего предстоит! — возвышенно закончил он и увел паству за собой, оставив меня с каменным лицом. Разве что на нем застыло истинное отвращение ко всему происходящему:

— Он ваш главный? — спросил я Руслана.

— Ну, как бы да, — он извиняюще пожал плечами. — Иногда странный бывает. У него какой-то свой план, чтобы мы все отсюда выбрались. Но в чем он состоит, он нам не рассказывает. В остальном мы собираем всякое, иногда приводим людей. Вот, кстати, — он указал пальцем на патлатого паренька, — вот его я привел за два дня до вас. И ему сразу же работу нашли. А потом еще просил приводить.

— Может, у него крыша поехала? — спросил я, согнул ногу и поморщился от успевших надоесть звуков.

— Да нет, план у него, — мимо прошел еще один из общины.

— Ну-ну, — вздохнул я. — По крайней мере вид вашего лагеря внушает надежды на то, что простоять он может при необходимости долго. Для нас место найдется, думаю?

— Конечно. Вот тут у нас есть пара свободных…

За основными стенами, куда нас завел Руслан, я ожидал увидеть лежаки, но сперва увидел полноценные перегородки, а потом уже и нормальные «комнаты» с приличными кроватями, причем нормальной площадью, метров в восемь, а то и чуть больше.

— … свободных кроватей, — закончил парень.

— Хорошо, что не лежаков, — заметил я. Владимир не скрывал удовольствия. — А в остальном у вас тут тоже комфортно?

— Да, электричество, как видите, — Руслан обвел руками редкие лампочки, свисающие на проводах с высокого потолка, — вода централизованно из общего бака, но ее не очень много, постоянно приходится пополнять. Питьевая отдельно — удалось недавно раздобыть несколько кулеров и довольно много бутылей. А если вам интересно перед сном послушать о том, что в городе творится, то поговорите с Николаем. Он здесь один из самых знающих. Или сам подскажет, — заканчивал он уже в дверях, — или сообщит, к кому обратиться можно.

— Ага, спасибо, — кивнул я.

У нас с Володей были раздельные комнаты. Каждому здесь выделялся определенный метраж и отдельная односпальная койка. С хорошим матрасом, между прочим, и даже кое-какой мебелью.

Кто был автором этого убранства, мне выяснить не удалось, но зато я точно знал, что здесь можно спать в комфорте, хотя и не в полной безопасности — Елисеев мне не нравится абсолютно.

А если у него в этом лагере есть доверенные люди, то стать случайной жертвой я не собирался. И пока придумывал, что мне делать с личной безопасностью среди тридцати незнакомых людей, каждый из которых может оказаться угрозой после такого «радушного» приему, решил переговорить с Николаем.

После недолгих блужданий я без особого труда нашел его в импровизированном лазарете.

Импровизированном лишь потому, что стены не были выкрашены в ослепительно белый, а лишь покрыты то ли лаком, то ли чем-то наподобие, чтобы пыль не летала в воздухе. В остальном же здесь было неплохое оснащение и даже полноценное стоматологическое кресло нашлось. От лагеря на три десятка выживших я ожидал на порядок меньшего.

— Вам помочь? — сидящий за столом мужчина в очках оторвался от пальцев Николая, и они оба одновременно посмотрели на меня.

— О, вот наш спаситель, — слабым голосом, но не избегая улыбки, проговорил бородатый мужчина. Врач же напротив, носил минимальную щетину на подбородке, что делало его вид на порядок интеллигентнее.

— Рад знакомству, — он склонил голову и взял в руки иглу, зашивая то, что осталось от пальца. — Если вы ко мне тоже с ранением, то придется подождать. Я не могу разорваться, в отличие от всего остального.

— И кто же здесь еще рвется? — уточнил я.

— Пальцы у Николая, например.

— Медицинский юмор, — пояснил раненый. — Мы уже привыкли.

— Надеюсь, что мне не придется к этому привыкать, — ответил я, и, пока остальные переваривали мои слова, продолжил: — Руслан сказал, что вы здесь — один из первых?

— Да, — кивнул Николай. — Я, Елисеев и еще пара человек. Потом к нам примкнули еще люди и получилось вот это, — он обвел здоровой рукой подземную стоянку. — Долго искали целое, не треснувшее здание. С неделю, наверно, кочевали.

— Мне интересно знать, что произошло в самом начале, — полюбопытствовал я. — Момент взрыва и то, что происходило после.

— Взрыва? Так это был взрыв? — доктор даже перестал зашивать пальцы Николаю. — Это очень интересно, должен вам сказать. Никогда бы не подумал…

— Да много ты взрывов видел, — мужчина покачал головой. — Эх, Кондратьев… шей уж!

— Видел, представь себе! Когда медицинский закончил, пришлось в карьерах самосвалы водить, в девяностые. Так что видел и достаточно. И могу точно сказать, что если это и был взрыв, то какой-то чудовищной силы. Скорее уже метеорит.

— Так уж вышло, что у меня есть более экспертное мнение, которое гласит, что это был именно взрыв, — ответил я тоном, не терпящим возражений. — Так что было?

— Да жопа была, — пожал плечами Николай. — Все ходуном ходило. Как будто волна прошла местами. Там, где я ехал, даже дорога вздыбилась. Поверьте, то, что мы тут обошли один квартал — это не показатель совсем. В других местах все гораздо хуже.

— Может, в этой стороне просто нет метро? — предположил я.

— Ну… а правда, — задумался раненый. — Нет. Нормальных веток здесь точно нет, а если какие потайные, о которых никто не знает… — поймав мой скептический взгляд, он тут же поправился: — я ж без всякого… нормального метро нет.

— Так продолжайте, — попросил я, когда он замолк, причем надолго.

— А чего продолжать? Мне это вспоминать совсем не хочется. Приятного ничего не было.

— Лучше уже не будет, — добавил я расхожую фразу. — Так что было дальше?

— Это же вам по заданию надо?

— Допытываться не стоит. Для себя спрашиваю.

— А… — слегка разочарованно произнес Николай, а доктор, уже было навостривший уши, вернулся обратно к работе. — Ну… из того, что я видел и слышал — гул, треск, грохот. Ощущение было, что земля сейчас расколется просто. Из машины как выскочил и деру дал, куда глаза глядят. А земля дрожит, два шага сделал и упал. Хорошо, что рядом ничего и никого не было. Видел я, как…

Голос его тоже задрожал, правда, не так мощно, как земля с его же слов. Вспоминать шокирующие события Николаю было сложно, но раз я начал допытываться, надо было продолжить.

— Как что? — холодно спросил я.

— Люди гибнут. Проваливаются в эти чертовы щели. Представь… я даже не знаю, с чем сравнить. Подымается земля куполом, невысоко, на метр, быть может, но на приличной площади. Трещины… во! — он хотел махнуть двумя руками, но Кондратьев вовремя вцепился в его трехпалую ладонь и злобно посмотрел на пациента. — Ой, простите, пожалуйста.

— Я тебе сейчас иглу в ладонь загоню! Сиди спокойно! — рявкнул доктор.

— В общем, здоровые, — как-то погрустнев, произнес Николай. — Вот есть машина, проваливается туда — и все. А потом купол садится — я лежу рядом, и он сдувается.

— Нормально так бахнуло, — оценил я. — Это где ты был?

— Да почти на окраине города. Если там подобное случилось, что было ближе к месту взрыва, ума не приложу.

— Так ты знаешь, где был центр взрыва? — я оживился, хотя спрашивал совсем не для того, чтобы выяснить, куда нам двигаться, а чтобы оценить происходящее и разбудить в памяти какие-нибудь воспоминания.

— Мне не до того было, понимаешь? — выразительно сказал Николай. — Но потом поспрашивал, люди сказали, что прям в центре было, где-то на Петроградской. А точнее я не выяснял уже. Представляю, что там за месиво было.

— А потом наверняка много чего горело? — продолжил я выпытывать насчет того, что и так понятно.

— Ага, еще как горело. В дом же газ был, бывало, что и машины взрывались, производства горели. Вонища с неделю стояла. Гарь, солнца не видели.

— Да вы его и так не видите же.

— И вовсе не правда, — вставил свои пять копеек доктор. — У нас нормальная погода. Раньше была. Да и теперь в норму приходит.

— Может, мне дашь рассказать, — сделал недовольное лицо Николай и ойкнул, когда доктор чувствительно кольнул его иглой, начав зашивать второй палец. — Ну по живому же! Слушай, — обратился он ко мне. — А есть такие штуки для пальцев? Ну, как на щеку лепили?

— Они универсальные, но тебе уже ничем не помогут. Пальцы не отрастут.

— Штуки? Для пальцев? Для щек? — пошевелился Кондратьев.

— А я разве тебе еще не рассказывал?

— Ты еще и мне не все рассказал, — я еле удержался, чтобы силой не развернуть Николая к себе. — А потом?

— Когда все прогорело, на улицах стало оживленнее.

— И чем сейчас тоже?

— На порядок! Люди пытались что-то наладить, объединялись в группы, искали еду, укрытие, пытались что-то разгрести.

— Но что-то пошло не так?

— Конечно! — взвыл Николай, которому игла вошла глубоко в палец. Но дерзить доктору на этот раз он не решился. — Специалистов, которые могли бы сказать, что здание вот-вот рухнет, было очень мало. Поэтому люди находили себе укрытие, думали, что оно надежное, а потом, — он повернул ладонь тыльной стороной вверх, широко растопырил пальцы и резко опустил ее вниз, — складывается как карточный домик. И все, больше никого не видели.

— Но ведь не все так гибли. Откуда-то появились все эти бандиты, люди с оружием.

— Так вскрыли армейские склады, пока еще ночь стояла. Всю неделю тьма была, как ночью, да-да, — живее продолжал Николай. — В общем-то, конкретно я не знаю, лишь предположил, что так. Но откуда-то у них взялось оружие. Улицы опустели. Кто-то присоединился к тем, кто сильнее, кого-то убили. Вот, собственно, и весь расклад за прошедший месяц. Ничего хорошего. Город поделили, — он вздохнул. — Кто-то пытался сбежать, кто-то исчез. А кто-то воюет — один раз такая пальба стояла, как война настоящая. Я же в Чечне был. Знаю, о чем говорю, — и замолчал.

Вспомнить мне не удалось ровным счетом ничего, однако я хотя бы представлял себе, что произошло в городе. И желание найти ответственных лишь росло.