Эксперт № 25 (2014)

Шляхом Навуходоносора Максим Соколов

section class="box-today"

Сюжеты

Вокруг идеологии:

ФНБ: деньги с возвратом

О войне за русский язык

Вертушки улетят в Пакистан

/section section class="tags"

Теги

На улице Правды

Вокруг идеологии

Общество

Кризис на Украине

Украина

/section

Первой жертвой всякой войны (в том числе формально не объявленной, ибо бьют не по паспорту, а известно по чему) является правда: никогда так не врут, как в суровый час борьбы. Но стихия вранья особенно неодолима и безбрежна, когда в ходе военных действий происходит полное освобождение от химеры, именуемой совестью. И во время конвенциональных войн прошлого люди «совершали друг против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления». Но украинская Руина сопровождается таким простосердечным попранием всех законов и обычаев борьбы, что это лишает всякой возможности как-то отличать злейшую клевету от ужасной правды. Еще в апреле мало кто мог поверить, что в центре миллионного европейского города могут массово сжигать людей. После одесского погрома границы возможного так расширились, что, когда приходят известия о все новых случаях нарушения обычаев войны (о применении фосфорных бомб против мирного населения, например), заведомо отрицать такие известия уже невозможно. Можно лишь говорить, что нет несокрушимых доказательств таких запредельных нарушений, и ограничиваться тем, что оставлять украинские власти в сильном подозрении. Это максимум доброжелательства, которого они заслуживают.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Но последнее заявление и. о. министра обороны Украины М. В. Коваля, сделанное под запись и растиражированное в интернете, уже не дает возможности объявить его пропагандным изобретением Д. К. Киселева и иже с ним. Не случайно проукраинские, а равно общечеловеческие СМИ в России предпочли это заявление замолчать. У них были на то веские причины, ибо дословно генерал Коваль заявил следующее: «Будет проводиться полная фильтрация людей. Специальные фильтрационные мероприятия. Когда смотрят, чтобы среди людей, в том числе среди женщин, не было связанных с сепаратизмом, которые совершили преступления на просторах Украины, преступления, связанные с террористической деятельностью. А это все может быть, у нас информации очень много. База очень мощная. И соответствующие структуры, которые для этого предназначены, они это будут проводить. Кроме того, есть серьезный вопрос, который связан с тем, что людей будут расселять в разные регионы».

В переводе на общепонятный язык: все взрослое население Донбасса в случае победы Киева будет подвергнуто тотальной чистке, чтобы определить, кто благонадежен для будущей украинской демократии, а кто неблагонадежен. Органы знают и могут все. Неясно, правда, как быть с детьми: то ли они должны разделить судьбу вычищенных родителей, то ли отец был злодей, а детки невинны и подлежат передаче в спецдетдома. Режимы, прежде проводившие чистки населения, практиковали оба метода.

Впрочем, решение проблемы с отфильтрованными предлагается отчасти даже гуманное. Поскольку тюремной промышленности такого масштаба, которая позволила бы изолировать предполагаемое количество лиц, связанных с терроризмом (напомним, что терроризм для Киева есть синоним федерализма, т. е. понимается очень широко, в духе национально-революционного правосознания), на Украине не имеется, а Сибири, куда можно высылать целыми эшелонами, тоже нет, то предполагается метод чертовой мешалки. Пособники террористов и сепаратистов будут сосланы в другие регионы Украины, где они будут рассеяны среди местного национально бдительного населения и, очевидно, по мнению генерала, подвергнутся правильной ассимиляции. В Донбассе останутся только граждане, доказавшие свою благонадежность. Конечно, на практике отбор такого рода достаточно случаен, ибо заглот всякой машины имеет свой предел. Никто не утверждает, что в итоге послевоенных высылок в Прибалтике произошла ректификация на верных советской власти, которые остались на месте, и неверных, которые поехали поднимать Сибирь. Целью таких частичных чисток всегда является устрашение, и эта цель была достигнута, вооруженное сопротивление прекратилось, насчет же внутренней лояльности народов Прибалтики особых иллюзий ни у кого не было.

Это, повторимся, при мягком варианте. Если пособники совсем злонамеренны и к тому же их не слишком много — вопрос же, много или мало, каждая революционная власть решает по своему вкусу, — возможен и радикальный вариант, когда в итоге чистки остается регион без населения, в который можно завозить народы по своему вкусу. См. ссылки народов при т. Сталине. Возможно, имеется в виду и этот вариант — в Западной Украине тоже медом не намазано, тамошнее население бедствует, а тут безлюдные города в некогда богатом Донбассе.

Препятствие к такой ректификации, конечно, не в том, что «теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали». Нервы у национальных революционеров крепкие, ненависть к колорадам беспощадная и вообще, если враг не сдается, его уничтожают. То, что они побоятся брезгливого взгляда извне: «Это уже совсем ни на что не похоже», а точнее, похоже, и даже хорошо известно на что, — тоже неважный тормоз. Европа, возможно, испытает некоторую изжогу, но украинский кризис уже показал, что изжога не препятствует влачению в обозе за Соединенными Штатами. США же рассматривают Украину, подобно Ираку и Ливии, как сферу своей национальной безопасности, а на безопасности Штаты не экономят, и рассуждениями «Нельзя же так» их не напугаешь. А победа демократии все спишет.

Реальным препятствием к подвигам в духе т. Сталина и т. Навуходоносора могут стать, конечно же, не гуманистические предрассудки: «Не на таких напали», — а то, что, во-первых, надо еще победить ополченцев, во-вторых, массовая чистка региона с населением в несколько миллионов человек — это очень серьезная операция фронтового масштаба, требующая от проводящих чистку очень высокого уровня дисциплины и организованности. Руина вполне способна на погромы, причем погромы страшные, но столь слаженную операцию она произвести не в состоянии — тут и. о. военного министра скорее предается садистским фантазиям, нежели говорит как ответственный исполнитель будущих мероприятий. Впрочем, это неважное утешение для жертв погромов.