Эксперт № 25 (2014)

Банкиры и дзен Яковенко Дмитрий

Этот год будет для банковской системы сложным: прибыли упадут, кредитование будет стагнировать, просроченная задолженность вырастет, а дефицитную ликвидность можно будет найти только у Центрального банка. Но системного кризиса, скорее всего, так и не случится, хотя зарабатывать быстро, много и дешево уже не получится

section class="box-today"

Сюжеты

Банковская система:

Вкладчики узнают имена банкиров-фальсификаторов

Будет больно

/section section class="tags"

Теги

Банки

Банковская система

Экономика

Долгосрочные прогнозы

Финансовые инструменты

Финансовая система России

/section

Последние несколько недель кредитные учреждения отчитывались о результатах первого квартала. Продемонстрированные цифры не предвещают ничего хорошего. Банковский сектор стремительно теряет прибыль, а бывшие лидеры становятся главными аутсайдерами. Делать мрачные прогнозы, основываясь на результатах нескольких месяцев, на которые к тому же пришлись большие геополитические потрясения, не совсем правильно. Но за последние полгода еще более заметными стали негативные тенденции, наметившиеся в прошлом году. Вот некоторые из них.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Розничное кредитование стагнирует, платежеспособность населения ухудшается. Продолжает оказывать негативное влияние на систему чистка банковских рядов, затеянная Центральным банком: средства частных вкладчиков либо вовсе уходят из системы, либо концентрируются в крупных финучреждениях. Следом за ними уходят и корпоративные клиенты. Разговоры о монополии госбанков уже давно стали общим местом, но именно сейчас она принимает реальные очертания: почти вся кредитная активность концентрируется на самой верхушке банковской системы, оставляя небольшие кредитные учреждения с региональной пропиской на грани выживания. Добавим к этому еще и повышение ключевой ставки ЦБ, которое в условиях стремительно портящихся кредитных портфелей и возросшей потребности клиентов в рефинансировании вполне может стать одним из факторов риска.

При этом быть пессимистом для банкира сегодня непозволительная роскошь. И это подтверждают опрошенные «Экспертом» финансисты. Кризис они видят, но утверждают, что вполне научились работать в нынешних трудных условиях, не пытаясь зарабатывать много и быстро. Другое дело, что это спокойствие консервирует диспропорции банковской сферы.

Розница, какой мы ее знали

Отчетливее всего проблемы заметны в розничном кредитовании. Темпы роста здесь продолжают падать уже второй год, и в мае они достигли 26% годовых — это уровень начала 2011-го. Ожидать, что в ближайшее время появится новый драйвер, способный подхлестнуть кредитование физлиц, не приходится. Наоборот, банки уже давно целенаправленно сворачивают активность в рознице. В первую очередь это касается необеспеченного кредитования, где прибыли и рентабельность тают на глазах. Так, банк «Хоум Кредит», крупнейший игрок на рынке потребкредитования, по результатам первого квартала показал 3,3 млрд рублей убытка. С убытками «Хоум Кредит» не сталкивался даже в кризисные 2008–2009 годы, а годом ранее его чистая прибыль и вовсе составила 3,5 млрд рублей. Учитывая это, отчетность банка сразу же окрестили феноменально плохой. Но у ближайших конкурентов «Хоум Кредита» дела не лучше. У ОТП-банка убыток по МСФО за квартал составил 740 млн рублей, у «Восточного экспресса» и «Ренессанс Кредита» — 1,6 млрд и 1,8 млрд рублей по РСБУ. Плохо отчитался и «Тинькофф Кредитные Системы» (ТКС-банк) — ему в отличие от коллег удалось показать прибыль, но составила она всего 362 млн рублей, втрое меньше, чем годом ранее, когда банк Олега Тинькова заработал 1 млрд рублей чистой прибыли.

Причина резкого обвала доходов у всех этих игроков очевидна: прибыль большинства розничных банков съели расходы на создание резервов. Свою роль сыграло ужесточение резервных требований Банка России, но все же основной причиной стало ухудшение кредитных портфелей. У «Хоум Кредита» доля кредитов с просрочкой выше 90 дней выросла за квартал с 11,7 до 13,8%, у ТКС-банка — с 7 до 8,9%. Тенденцию к стремительному росту просрочки демонстрируют и обобщенные данные Банка России: в мае доля просроченных розничных кредитов составила 6,8 против 5% годом ранее. «Основной объем просрочки, который накоплен банками в настоящее время, — это просрочка по займам, выданным в предыдущие годы бурного развития розничного кредитования, прежде всего необеспеченного, — рассказывает директор по маркетингу Национального бюро кредитных историй (НБКИ) Алексей Волков . — Если на 1 апреля 2013 года на необеспеченные кредиты приходился 71 процент этого объема, то на ту же дату 2014 года — уже 79 процентов».

Не самая хорошая ситуация и в других секторах. По данным НБКИ, на 55 млн действующих кредитов физлицам приходится около 6 млн займов, обслуживающихся с нарушением графика. А хуже всего то, что большая часть этих кредитов (72%) висит на злостных должниках — тех, которые не осуществляют платежей больше трех месяцев. При этом спрос на кредиты со стороны населения и не думает тормозить. «Кредиторы не отмечают падения спроса: поток входящих заявок не снижается», — отмечает г-н Волков. Однако банки существенно ужесточили подход к рассмотрению кредитных заявок: сегодня получить заем клиенту «с улицы» становится все труднее. «Банки стали гораздо тщательнее отбирать клиентов. Так, в первом квартале текущего года они запрашивали в полтора раза больше кредитных отчетов заемщиков в бюро кредитных историй, чем годом ранее, а количество счетов, находящихся на постоянном мониторинге, выросло в пять раз», — отмечает Алексей Волков.

Столкнувшись с проблемами, розничные банки не только ужесточили требования риск-менеджмента, но и начали активно работать с издержками. Пока что выражается это в массовом сокращении филиальных сетей, разросшихся за последние годы. Например, «Хоум Кредит» планирует к концу первого полугодия закрыть 200 отделений и сократить 1400 человек. Об оптимизации расходов еще в апреле заявили в «Русском стандарте» и «Ренессанс Кредите». А ТКС-банк в отсутствие офисов, которые могли бы попасть под закрытие, решил наверстать упущенную прибыль за счет комиссионных доходов. В банке Олега Тинькова уже в июле готовятся запустить зарплатный проект по обслуживанию компаний.

Время больших перемен

Пример ТКС-банка показывает, что послекризисная розничная модель, основанная на экстенсивном расширении и высокомаржинальном рискованном кредитовании, полностью себя исчерпала. «Вырос риск, и соответственно выросли потери при одновременном ужесточении требований регулятора к резервированию, ограничении максимальной ставки предоставления кредитов и ужесточении требований к расчету капитала, — описывает ситуацию Евгений Аксенов , член совета директоров Азиатско-Тихоокеанского банка. — Все это делает потребительские кредиты менее привлекательными не только по сравнению с прошлыми годами, но и по сравнению с другими направлениями банковского бизнеса». Действительно, если раньше банкиры могли отбивать высокие риски и дорогое фондирование запредельными ставками, то со следующего года стоимость кредитов для населения будет ограничена так называемой полной стоимостью кредитов (ПКС), которую ЦБ будет рассчитывать по всем сегментам розничного рынка. Максимальные ставки по рынку не смогут превышать ПКС более чем на треть, а значит, о кредитовании под 40–60% придется забыть (верхняя планка по кредитам наличными будет, например, ограничена 31–34%). Одиннадцать банкиров — руководителей основных розничных банков уже направили в ЦБ письмо с просьбой пересмотреть методику расчета ПКС, исключив из нее кредиты зарплатникам, которые, как правило, на 5–10 п. п. дешевле займов рядовым клиентам. В противном случае банкиры грозятся сокращением потребительского кредитования на 60%.

Но все это хороший стимул для смены розничной модели в пользу менее прибыльного, но более надежного залогового кредитования, в первую очередь ипотеки. Ипотека сможет сгладить перекосы и уменьшить закредитованность населения. В настоящее время в кредитные отношения вовлечено более 85% экономически активных граждан страны, при этом их долговая нагрузка не превышает 20% доходов. «По сравнению с другими экономиками цифра очень невелика, — считает Алексей Волков. — Например, в США, Западной Европе заемщики должны банкам порядка 100 процентов годового дохода. Но надо учитывать, что в этих странах основная задолженность приходится на долгосрочные кредиты — ипотеку. Выплаты растянуты на много лет, и долговая нагрузка — отношение ежемесячного платежа к ежемесячному доходу — находится на уровне 10–20 процентов. В России основная задолженность сконцентрирована в необеспеченных кредитах. Это относительно небольшие сроки, относительно высокие ставки и, как следствие, высокая долговая нагрузка».

Скалы родных берегов

В корпоративном кредитовании ситуация еще интереснее. Впервые за два года оно резко пошло вверх: с 12,7% годового прироста в январе до 18% по итогам мая. Но, как ни парадоксально, это видимое улучшение свидетельствует об усугубляющихся проблемах. Во-первых, кредитный портфель вырос вовсе не из-за того, что российские компании стали больше инвестировать. «Есть, конечно, момент валютной переоценки, но есть и существенный реальный рост, основанный на трех факторах, — рассказывает Михаил Матовников , исполнительный директор — главный аналитик Сбербанка. — Во-первых, после закрытия внешних рынков компании берут кредиты на рефинансирование своего внешнего долга. Следующий фактор — в какой-то момент стала очевидной тенденция роста ставок, и некоторые заемщики явно взяли “про запас”, руководствуясь тем, что лучше занять сейчас по низкой ставке, чем потом по высокой. Ну и, наконец, третий фактор — серьезные проблемы на внутреннем рынке облигаций: после того как пенсионные накопления не были переданы в пенсионные фонды, источник длинных денег на рынке исчез, ну а геополитическая ситуация существенно снизила на российском фондовом рынке долю нерезидентов».

К чему все это ведет? Во-первых, одномоментный переход с низких западных ставок на высокие российские мало какая компания может выдержать безболезненно. Вслед за резким повышением учетной ставки ЦБ с 5,5 до 7% в марте, а затем до 7,5% в апреле стоимость долга для реального сектора выросла и в госбанках. Например, у Сбербанка ставки подскочили на 1–1,5 п. п. И это только начало — период роста ставок лишь стартовал. «Наша стоимость фондирования выросла чуть меньше чем на один процент, — рассказывает Евгений Аксенов. — Но реально она будет выше: все обязательства не переоцениваются в один момент. Часть ресурсов, которые были привлечены до повышения ставок, пока еще не переоформлена. Поэтому и получается рост менее чем на один процент для банка при росте ставок на рынке на полтора-два процента».

Во-вторых, появление на внутреннем долговом рынке корпоративных тяжеловесов резко ухудшило возможности средних и малых предприятий. «На ограниченное количество денег сейчас претендует большее количество игроков, — говорит Евгений Аксенов. — К тому же крупные компании сократили свои инвестиционные программы, по которым деньги должны были оказаться в малых и средних предприятиях».

Одновременно растет корпоративная просрочка. Статистика ЦБ, правда, демонстрирует ее снижение: с 4,6% в начале прошлого года до 4,3% в мае, но этим данным далеко до репрезентативности. С одной стороны, при растущем кредитном портфеле неработающие кредиты всегда перекрываются свежевыданными. С другой — просрочку в отчетности корпоративного банка в принципе трудно разглядеть. «В кризисной ситуации корпоративная просрочка не является надежным индикатором динамики качества портфеля, — объясняет Михаил Матовников. — Все-таки розничными просрочками куда сложнее манипулировать. А вот что касается долгов предприятий, то первая реакция на их проблемы у банка — не банкротить заемщика, а договориться о реструктуризации. В этой ситуации российские банки если и показывают ухудшение корпоративного портфеля, то с определенным лагом». Так что смотреть на просрочку не очень интересно. Куда показательнее, по словам Михаила Матовникова, объемы создаваемых резервов. На фоне роста портфеля какая-то часть резервов относится, конечно, к новым кредитам, но резервы под свежевыданные кредиты все-таки существенно ниже, чем под проблемные. «Так что большая часть сформированных в этом году резервов — это, конечно, не обязательно дефолты, но явное свидетельство того, что банки видят, как портится финансовая отчетность их должников, и отражают это в своих показателях резервирования», — резюмирует аналитик.

Деньги сгорели в «Огнях»

Не лучше ситуация и с пассивной базой российских банков. Во-первых, стагнирует приток средств в них частных вкладчиков и корпоративных клиентов. В первую очередь речь идет именно о физических лицах. Прирост их средств на счетах банков тормозит весьма существенно: с 21% в декабре прошлого года до 12,4% в мае. «Крупнейшие вкладчики совершенно нерационально опасаются иметь дело с банками, — считает Михаил Матовников. — Это заметно, например, по оттоку вкладов в валюте: как правило, они принадлежат крупным клиентам. Этот отток был заметен еще в декабре 2013 года, но заметно усилился в марте 2014-го, продолжившись, хотя и намного в меньшей степени, в апреле и мае. Значительная часть этих средств — около 12 миллиардов долларов за первый квартал — ушла в наличную валюту». Правда, по мере стабилизации ситуации, прежде всего уменьшения опасений по поводу санкций и ограничений на валютные операции, эти деньги, скорее всего, вернутся в банковскую систему. Однако риски теперь переместились в сегмент массового вкладчика, несущего в банки не более 700 тыс. рублей. Катализатором стала история с отзывом лицензии у столичного банка «Огни Москвы». Затеянная в декабре чистка банковского сектора регулятором уже превратилась в рутинную процедуру, но когда пришло время делать выплаты из фонда АСВ, обнаружилось, что руководство банка не отразило в отчетности поступления на депозиты многих вкладчиков. «Раньше было как: берешь 700 тысяч рублей, отдаешь их рискованному банку и знаешь, что тебе они все равно вернутся, — рассуждает Михаил Матовников. — А теперь ты можешь принести деньги, а тебя забудут отразить в отчетности. С такими рисками мы еще не сталкивались, так что это серьезный вызов для системы. Если таким вкладчикам не выплатят деньги, это будет большим уроком для тех, кто играл в высокие ставки, полагаясь, что его риски будут оплачены другими вкладчиками за счет гарантии АСВ».

К тому же продолжается наметившийся в прошлом году переток средств корпоративных клиентов в крупные (как правило, государственные) банки. «Есть три основные группы клиентов, которые с конца прошлого года переводили свои обороты, — рассказывает Евгений Аксенов. — Во-первых, нерезиденты. У нас в банке есть несколько клиентов, которые вывели все деньги из страны в свои материнские структуры — по вполне понятным причинам. Во-вторых, крупные госкомпании. Ни для кого не секрет, что в течение нескольких лет ведется такая политика, чтобы их обороты обслуживались госбанками. Сейчас этот процесс только активизировался. И в-третьих, малые и средние предприятия. На них в большей степени повлияла ситуация с массовым отзывом лицензий. Многие клиенты решили перестраховаться и держать деньги на втором счете. Порой они открывают даже не два, а три счета, один из которых в Сбербанке или ВТБ».

Двуликий Центробанк

В условиях стагнации корпоративных и розничных пассивов банкам приходится уповать только на один источник фондирования — Центральный банк. С середины прошлого года доля его средств в пассивах банковской системы увеличилась с 4,5 до 8,4%. Свою роль сыграло увеличение каналов закачки ликвидности в систему. Так, с прошлого года регулятор начал активно кредитовать своих подопечных под залог нерыночных активов. На прошлой неделе появилась еще одна поблажка: дисконты по ценным бумагам, принимаемым в качестве обеспечения по сделкам репо, снизились на 5–5,5%. По разным оценкам, эта мера способна добавить на рынок от 50 млрд до 200 млрд рублей дополнительной ликвидности. Опрошенные «Экспертом» банкиры действиями регулятора довольны. «По сравнению с декабрем 2013-го — началом 2014 года сейчас ситуация в целом изменилась в лучшую сторону, — констатирует Юрий Буланов , председатель правления Кузнецкбизнесбанка (Новокузнецк). — Кто правильно организовал свою работу по управлению ликвидностью и рисками, тот в зону риска не попал и с неизбежным временным оттоком ресурсов легко справился. Выпадающее фондирование планов мы закрывали, снижая ранее созданные достаточные запасы ликвидности в виде депозитов, размещенных в Банке России, или кредитуясь под залог ценных бумаг. Считаем имеющиеся механизмы рефинансирования, созданные Банком России, в целом достаточными и эффективными».

С другой стороны, все большая подпитка регулятором банковской системы не может не тревожить. 8,4% — это, конечно, далеко не уровень кризисного 2009 года, когда ЦБ финансировал сектор примерно на четверть, но средства кредитора последней инстанции в любом случае не самый лучший ресурс для стабильного развития.

К тому же ЦБ, кажется, выполняет две противоречащие друг другу задачи: щедро раздает деньги своим подопечным и при этом ужесточает кредитную политику, повышая ставки. А именно ключевая ставка ЦБ сейчас, по мнению ряда аналитиков, является основным фактором риска для системы. Именно этот фактор способен в случае, если ставка долгое время не будет понижена, вызвать резкий скачок просрочки. «Сейчас как раз тот случай, когда ЦБ действительно может повлиять на ситуацию, — уверен Олег Солнцев , руководитель направления Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). — Случай на самом деле редкий и уникальный, и, к сожалению, ЦБ действует ровно в противоположном направлении, чем следует. Роль регулятора в фондировании банковской системы возросла и уже реально влияет на стоимость денег, которые привлекают банки. Ставка для конечного заемщика становится важным вопросом, влияющим на качество долга. Сейчас пошло “впитывание” эффекта от повышения ставки ЦБ: заемщики, у которых достаточно большой накопленный долг, сталкиваются с проблемами рефинансирования по новым ставкам. Это ведет к росту просрочки по выданным банками кредитам. А когда достаточность капитала в банковской системе низкая, банки, чтобы удержаться на плаву, будут вынуждены резко ограничивать рост кредитного портфеля. Причем не только по проблемной части, но и по вполне работающей. В сложившемся наборе узких мест — высокие ставки, рост просрочки, падение прибыльности — действия ЦБ замыкают цепь нестабильности и в конечном счете вызовут серьезный негативный эффект».

Дайте место небольшим

На Санкт-Петербургском международном экономическом форуме-2014 президент Владимир Путин уже сказал о возможности докапитализации банковской системы, в частности с помощью конвертации субординированных кредитов в привилегированные акции. «Государство стремится поддержать экономику за счет крупного бизнеса, который в условиях ограничения внешнего фондирования нуждается в источниках финансирования, — комментирует возможность поддержки банковской системы Станислав Волков , директор направления банковских рейтингов “Эксперт РА”. — Речь идет прежде всего о точечной докапитализации отдельных крупных банков в обмен на обещание активизировать кредитование. В условиях сворачивания внешнего фондирования банки должны укрепить свои позиции в кредитовании крупнейших российских предприятий, однако для этого требуются значительные средства. А эти средства даже крупные банки сейчас держат как подушку ликвидности на случай дестабилизации экономики. В связи с этим государство и дает сигнал рынку, что оно готово поддержать банки, и тем самым вселяет в крупнейшие предприятия уверенность в том, что они смогут получить доступное финансирование внутри страны».

Правда, сигнал этот несколько двусмысленный. С одной стороны, власть демонстрирует, что у нее готов рецепт помощи. С другой — если помощь эта будет адресована верхушке банковской системы, события для средних и малых банков могут развиваться по двум сценариям. В лучшем случае через активизацию инвестпрограмм крупных корпораций возобновится работа и улучшится финансовое состояние небольших предприятий; соответственно, продолжится рост кредитных портфелей региональных игроков. Но это только если ресурсы и предпочтения средних компаний будут распределяться по системе равномерно. А по свидетельству аналитиков, многие средние компании не только уже перевели свои средства на счета крупных банков, но и предпочитают кредитоваться в банках побольше со ставками пониже. Если ситуация не изменится, то реализуется второй, плохой, сценарий: банки останутся без своей «родной» клиентуры и будут вынуждены или заниматься далекими от банковского бизнеса вещами, или закрыться.

Сами региональные банкиры далеки от пессимизма. Правда, ситуацию на рынке оценивают по-разному. «Кризисные явления ощущаются, растет дебиторская задолженность предприятий, обращающихся за получением кредитов, — говорит Юрий Буланов. — По итогам первого квартала по результатам анализа финансовой отчетности заемщиков и эмитентов ценных бумаг мы увеличили сформированную сумму резервов на возможные потери. Увеличение пока небольшое, но предпосылок к изменению экономической ситуации сейчас не наблюдается. Спрос на кредиты со стороны корпоративных заемщиков немного увеличился, как его трактовать, пока не ясно. Это или увеличение деловой активности, или рост спроса для закрытия кассовых разрывов, вызванных замедлением расчетов дебиторов. Будем наблюдать ситуацию и анализировать далее».

А в ростовском банке «Центр-инвест» особых проблем не замечают. «Все разговоры о кризисе подтверждают, что даже самый глубокий кризис не бывает всеобщим, — говорит Василий Высоков , президент банка. — Экономика Юга России в первом квартале этого года выросла: промышленность — на 4,7 процента, розничная торговля — на 7,9 процента. Диверсифицированная экономика и предпринимательский дух не допускают кризиса».