Эль и Карамель (СИ)

— А я бы спрятала подсказку в металлической пентаграмме, — сказала Кристина. — Полотенце — обычная вещь, а пентаграмма волшебная, необычная и навевает ужас. Ася бы тогда в первую очередь обратила на неё внимание, потому что боится пауков.

Карамелину передёрнуло от одного лишь взгляда на металлическую пластину. По правде говоря, её не только пауки пугали, но и сама пентаграмма. Ещё с детства, насмотревшаяся ужасов Ася, крайне тревожно относилась к подобным мрачным штукам.

— Сестрёнка, а я с тобой не соглашусь. Во-первых, пентаграмму не смогло бы считать ЭТО — не рассчитано оно на подобные вещи, и вам в институте должны были это объяснять. Во-вторых, как раз из-за Асиного страха Клавдия Семёновна скорее всего и не стала использовать пентаграмму.

— Я так же думаю, — высказался Эль. — К тому же пентаграмма, однозначно, заинтересовала бы убийцу, а, это уже было бы плохо.

— Уверена, бабушка специально спрятала буквы в обычных предметах, чтобы найти смогла только я. — Ася вытащила из кармана абрикосовый леденец. — Что-то я разнервничалась. — С укором посмотрела на Кристину. — Зачем ты про пауков сказала? Теперь я только их и вижу.

— Асенька, они крошечные, — попытался успокоить Эль. — Присмотрись, издалека похожи на цветочки.

— Давайте продолжим, — отмахнулась Карамелина. — Мне такие цветочки теперь всю ночь будут сниться.

— Но я же буду рядом, — улыбнулся Эль.

— И это помешает плохим сновидениям?

— Кто знает. Я же сумел заговорить твои зубы. Возможно, сумею и поработать с мыслями.

— Что… значит… заговорил… зубы?

Сёстры переглянулись. Очнувшийся было Василий почувствовал угрозу и зажмурился.

— Давай потом, — пошёл на попятную Эль.

— Повторяю вопрос…

Выставил руки вперёд, защищаясь от грозного взгляда. Если бы Ася обладала магией, стопроцентно поразила его молнией.

— Э-э-эль…

— Люби-и-имая…

— Люби-и-имый…

— Он знал, как ты любишь сладкое и защитил зубы от разрушений! — Кристина, широко улыбаясь, протянула следующий предмет.

Ася продолжала хмуриться, но меньше.

Кухонное полотенце в мелкий горошек засветилось и заняло место в миске.

Наблюдая за танцем волшебных всплесков, Ася почти без раздражения спросила:

— Что ещё ты делал со мной без моего ведома?

— Защитил организм и фигуру от влияния сладкого.

— А зачем бабушке понадобилась пентаграмма?

— Вызывать нечистые силы. Ты не сердишься?

— И как? Это помогало раскрывать преступления?

— Да, нашего маньяка, кстати, она тоже пыталась найти с её помощью. Мир?

— Мир. Но больше никаких манипуляций с моим телом. Ясно?

— Хорошо.

Ася с тяжёлым вздохом поднесла к печати следующий предмет. «Р» — ручка.

Обыкновенная шариковая, оставленная для записей строго выверенных пропорций, она сияла ярче всего остального. Ася решила, что в ней таится дополнительная загадка и блестящими глазами смотрела на предмет, вслух высказывая фантастические предположения, но Эль охладил пыл авантюризма, пояснив: ручка сама по себе сияет при столкновении с чем-либо магическим.

— А хоть что-то не взаимодействует с вашей дурацкой магией? — раздражённо поинтересовалась Карамелина.

Ответ любимого ей не понравился.

— Теперь очередь буквы «Е»… — напомнила Кристина, упреждая намечающуюся ссору. — Мне на ум приходит только ель. Но её я не вижу. Ничего колючего зелёного среди предметов также нет.

— Ты права. Бабушка разрешала вариации, и «Е» превращалась в «Ё» или «Ш».

Не Кристина, удивлённая Мада вытащила шуруповёрт:

— Я знала, что Клавдия Семёновна весьма оригинальная старушка, но это… И что он делает в пекарне? Не припомню, чтобы во время расследований использовали шуруповёрт.

— В расследованиях нет, — согласился Эль. — В ремонте. Ей надо было помочь повесить полку для специй. Я принёс инструмент из дома. Думал, потерял, — ухмыльнулся, — а, оказывается, она его забрала.

— Моя бабушка гений, — гордо заявила Ася. — Такой шифр придумала!

— Отличная бабушка, — произнёс Василий.

Кристина, не помня себя от радости, бросилась к хомяку.

— Ты жив! — принялась его тискать. Вспомнила о приличиях, отпустила. — Я рада, Вася. Очень рада.

По краснеющей мордочке и розовым щекам было очевидно: между этими двумя что-то произошло, пока бывшие-нынешние выясняли отношения.

— Василий, ты давно пришёл в себя? — в Эле проснулись подозрения.

— Я не хотел попадать под огонь, — начал оправдываться зверёк. — Решил полежать и помолчать, пока вы ругаетесь.

Эль всё ещё испытывал недоверие к хомяку, но недоверчивость была в самой его натуре.

— Мы не ругались, Вась, но вернёмся к загадке. Ответ близко! — напомнила взволнованная Ася.

Её волнение передалось остальным.

А в ЭТО тем временем полетела «Л» — леска. Клавдия Семёновна использовала её вместо ножа при разрезании коржей. Последний предмет — перевёрнутый мягкий знак, Съюка, венцом лёг на маленькую горку из сияющих предметов. А через минуту все они засвистели, зашипели, рождая, прямо в воздухе большой и уже знакомый портрет только лучшего качества.

— Не… может… быть… — прошелестела Мада и грохнулась в обморок.