Эль и Карамель (СИ)

Пока одни переживали новую информацию и справлялись с нахлынувшими чувствами, двое братьев стояли друг против друга и молчали, не зная, как убедить другого в своей правоте. Андрей, с сожалением рассказав об убийстве цыплёнка, попавшегося под руку во время погони за очередной жертвой, искренне недоумевал, почему брат не понимает, что дороже и важнее родственной связи нет ничего на свете. Долго. Это то, что объединяет старшего с младшим. Так Андрею виделась родственная связь. Когда один мечтает создать армию зомби, другой обязан его поддерживать, и когда мудрый брат говорит об убийстве, значит, так нужно.

Алексей пытался образумить Пончикова, напоминая о цене человеческой жизни, о том, что долг и вынужденная помощь не одно и тоже. И до того договорился, что ляпнул сгоряча правду, бережно хранимую с малолетства. Услышав сказанное Лёшей, Андрей сначала онемел, затем плюхнулся прямо на пятую точку и икнул.

— Не-не ожидал от тебя такого, братец. Это предательство, знаешь ли, — пробормотал он, совершая пассы руками. Через секунду-другую оба очутились в лесу, километрах в пяти от Чарограда. — Мои родители были тебе приёмными, но любили тебя, даже больше меня. Как ты можешь теперь вспоминать об этом? Мы братья! Настоящие братья!

— Не кричи, Андрей. Я лишь говорю о том, что твоя… кровожадность не передаётся мне по наследству, понимаешь? Я не обязан ради тебя убивать и желать зла.

— Как это не обязан? — изумился тот. — А в чьём доме ты жил? Кто с тобой делился шоколадом по ночам? Кто защищал от драчунов из параллельного класса?

— Ты, — устало вздохнул Алексей. — Но из-за кого на меня драчуны полезли?

— Да они были тупыми! — не осознал вины Пончиков. — А ты мне должен быть благодарен.

— Я благодарен. Но…

— Что но? — побагровел Андрей. — Когда мы почти дошли до финала, хочешь сдать назад? Готов предать меня, да, братец?

— Ты меня не слышишь. Это ещё можно прекратить. Мы можем начать нормальную ж…

— Не жужи! — взревел Пончиков. — Мы вместе это начали, мы вместе и закончим. Ты не имеешь права не слушать старшего брата!

— Прости, — опустил голову Алексей. — Но я пас. Я не хочу апокалипсис. Убийств больше не будет. Знаешь, — грустно улыбнулся, вновь взглянув на Андрея, — я, похоже, встретил свою любовь. Я хочу… хочу измениться.

— Любовь?! Ты променял меня на бабёнку?

— Прости, Андрей. Но это всё, — Лёша не стал дожидаться бури в глазах и действиях брата, его опасных или даже смертельных заклинаний и ловко нырнул в портал, очень надеясь на благоразумие Андрея.

«Должно же оно хоть когда-то проснуться?» — рассуждал он, шагая по улице Чарограда. Рассуждал, но сам не сильно верил. В смятенных чувствах, Алексей зашёл в магазин, купил палку колбасы, и, вгрызаясь в неё растревоженным зверем, погрузился в серьёзные раздумья:

«Как унять брата, если тот сам не одумается?»

Андрей ворчливо шагал по дому. Из комнаты в комнату, из кухни в подвал. Наконец, решился. Он сам закончит начатое, раз братец оказался тюфяком и слюнтяем. Он знал, как найти следующую ведьму.

Окрылённый надвигающимся могуществом и, забывший о всякой осторожности, Пончиков, даже не сменив облик, двинулся порталами в нужное место. Он не стал ждать наступления ночи. Андрей считал, что справится без лунной магии, и при свете дня проник в квартиру второй ведьмы. Пончиков решил обойтись без волшебства, достал припрятанный в кармане нож и двинулся в ванную комнату. За шторкой шумела вода. Тень скользила по ткани. Пончиков дёрнул шторку.

Там оказался мужчина.