Эмблема предателя

31

После посвящения в жизни Пауля мало что изменилось. Той ночью, после церемонии, он вернулся домой уже под утро, потому что после испытаний все братья-масоны отправились в соседний зал на банкет, который продолжался до самого утра. На самом почетном месте восседал Себастьян Келлер, поскольку он, к величайшему изумлению Пауля, оказался самим Великим Магистром, главой этой ложи.

Несмотря на все прилагаемые усилия, Паулю так ничего и не удалось узнать о своем отце, поэтому он решил пока подождать какое-то время, чтобы войти в доверие к членам ложи, прежде чем начать задавать вопросы. Вместо этого всё свое время он теперь посвящал Алисе.

Девушка снова начала с ним разговаривать, и они даже начали встречаться. Оказалось, что они совершенно разные люди, однако именно это несходство парадоксальным образом влекло их друг к другу. Пауль с большим интересом выслушал ее историю о том, как она сбежала из дома, чтобы избежать ненавистного брака по расчету с его кузеном, и от души восхитился мужеством Алисы.

- И что ты теперь собираешься делать? - спросил он. - Ты ведь не намерена всю жизнь работать фотографом в этом кабаре?

- Мне нравится фотографировать. Со временем я надеюсь устроиться фотографом в какое-нибудь международное агентство... Там хорошо платят, но туда очень трудно пробиться.

Он же, со своей стороны, рассказал девушке о том, что произошло с ним за последние четыре года, и о том, как он все эти годы пытался выяснить, что же на самом деле случилось с Хансом Райнером, и это стало для него поистине навязчивой идеей.

- Странная из нас пара, - заметила Алиса. - Ты стараешься любой ценой восстановить доброе имя своего отца, а я молюсь, чтобы мне никогда не довелось встретиться со своим.

Юноша улыбнулся до ушей, хотя и не из-за удачного сравнения.

"Она сказала, что мы - пара," - думал он.

Правда, к большому огорчению Пауля, Алиса по-прежнему сильно переживала из-за той сцены со шлюхой из кабаре. Когда однажды вечером, проводив ее домой, Пауль на прощание попытался ее поцеловать, она влепила ему такую затрещину, что у него чуть все зубы не вылетели.

- Черт!, - выругался Пауль, сжимая челюсти. - Что, черт возьми, с тобой происходит?

- Не смей этого делать! Даже не пытайся!

- Не буду, если ты собираешься еще раз меня ударить. Дерешься ты не как девушка, - сказал он.

При этих словах Алиса улыбнулась и, схватив его за лацкан пиджака, поцеловала. Страстным, сильным, но коротким поцелуем. Она оттолкнула его и исчезла на лестнице, оставив Пауля ошарашенно стоящим с еще полуоткрытыми губами и пытающимся понять, что происходит.

Паулю приходилось с боем завоевывать каждое сближение, даже в вопросах, которые он считал простыми и элементарными, как, например, пропустить ее вперед в дверях - этого Алиса в особенности не выносила, предложить донести за нее тяжелую сумку или заплатить по счету за пиво и котлеты.

Через две недели после посвящения Пауль отправился за ней в кабаре примерно в три часа ночи. По пути в находящийся неподалеку пансион Алисы молодой человек спросил, почему ее так раздражают эти проявления галантности.

- Потому что я в состоянии и сама это сделать. Нет нужды, чтобы меня пропускали вперед или провожали до дома.

- Ну да... а в прошлую среду я не пришел в кабаре, потому что проспал, а ты из-за этого пришла в ярость.

- В чем-то ты необычайно умен, Пауль, - сказала она, возбужденно размахивая руками. - Зато в другом ты глупее последнего идиота. Черт, как же ты действуешь мне на нервы!

- Как и ты мне.

- В таком случае, почему ты никак не перестанешь за мной бегать?

- Потому что боюсь того, что ты сделаешь, если перестану.

Алиса остановилась и удивленно посмотрела на него. В тусклом свете фонарей, под полями шляпы ее лицо оставалось в тени, и Пауль не мог понять, как она отреагировала на это замечание, и боялся худшего. Когда Алиса сердилась, она могла несколько дней с ним не разговаривать.

Не сказав больше ни слова, они дошли до дверей пансиона на Штальштрассе, где она жила. В их молчании было что-то тревожное; быть может, этому способствовала гнетущая и жаркая тишина, повисшая над городом. Сентябрь был на исходе - самый теплый в Мюнхене сентябрь за последние десятилетия, маленький глоток радости в этом году, полном невзгод. Поздний ли час, тишина или угрюмое молчание Алисы были тому виной, но сердце Пауля вдруг охватила необъяснимая тоска, ему отчего-то вдруг подумалось, что девушка хочет его бросить.

- Почему ты сегодня всё время молчишь? - спросила она, отыскивая ключи в сумочке.

- Это ведь я произнес последнюю фразу.

- Скажи, ты сможешь подняться по лестнице так, чтобы ни одна ступенька не скрипнула? У моей хозяйки весьма строгие правила в отношении мужчин, а слух у этой крысы чрезвычайно тонкий.

- Ты приглашаешь меня к себе? - спросил Пауль, разинув рот от изумления.

- Если хочешь, можешь оставаться здесь.

Пауль бросился в подъезд с такой прытью, что чуть не потерял шляпу.

Лифта в доме не было, и им пришлось подниматься на третий этаж по деревянным ступенькам, которые при каждом шаге издавали жалобный скрип. Алиса поднималась, прижимаясь к стене - так ступеньки меньше скрипели - но всё равно, когда они оказались между первым и вторым этажом, за дверью одной из квартир послышались шаги.

- Вот же ведьма! - прошептала она. - Бегом, скорее!

В мгновение ока Пауль проскользнул за спиной у Алисы и достиг верхней площадки за секунду до того, как дверь открылась, и яркий свет высветил стройную фигуру Алисы на фоне облезлой лестницы.

- Кто там? - послышался чей-то голос, мало отличимый от скрипа лестницы.

- Добрый вечер, фрау Казин.

- Добрый вечер, фройляйн Танненбаум. - Вы не находите, что не вполне прилично возвращаться домой в столь поздний час?

- Я знаю, фрау. Но у меня такая работа.

- Не могу сказать, что одобряю подобное поведение.

- Я тоже не одобряю, что у меня в ванной течет кран, - ответила Алиса. - Но в мире нет совершенства, фрау Казин.

В эту минуту Пауль слегка пошевелился, и старое дерево заскрипело у него под ногами.

- Кто это там, наверху? - сварливо спросила хозяйка.

- Сейчас посмотрю! - ответила Алиса, поспешно поднимаясь по ступенькам, отделяющих ее от Пауля, и толкая его в направлении своей двери. Она успела повернуть ключ в замке и втолкнуть Пауля внутрь, прежде чем старуха, хромая, поднялась по лестнице за ней следом и попыталась заглянуть в квартиру.

- Я уверена, что слышала чьи-то шаги. Вы привели в мой дом мужчину?

- Не беспокойтесь, фрау Казин. Это всего лишь кошка, - сказала Алиса, захлопнув дверь у нее перед носом и заперев ее на задвижку и цепочку.

- Трюк с кошкой никогда не подведет в случае непрошеных гостей, да? - прошептал Пауль, обнимая Алису со спины и целуя в длинную шею, прямо под ухом. Его дыхание обжигало. Руки и ноги Алисы покрылись мурашками.

- Я боялась, что нам опять кто-то помешает, как в тот день в ванной.

- Ни слова больше. Лучше поцелуй меня, - сказал он, обнимая ее за плечи и разворачивая к себе.

Алиса поцеловала Пауля, безо всякого стыда прижимаясь к нему, и заметила, что его тело ответило. Пауль сорвал с себя пиджак, пытаясь при этом не отрывать губ от девушки, а потом начал стягивать одежду с нее.

Алиса позволила, радуясь каждой пуговице, которую он смог расстегнуть по пути к постели, как маленькой победе, сближающей их кожу. Когда они упали на матрас и его тело прижалось сверху, она собрала всю свою гордость и сказала:

- Остановись.

Пауль замер и посмотрел на нее с тенью разочарования и удивления на лице. Алиса выскользнула из его объятий и легла сверху, навязывая свой ритм и взяв трудоемкую задачу по избавлению от одежды на себя. Когда оба остались голыми, она снова опустила пальцы к его паху и сомкнула их на члене, хотя на этот раз ее взгляд не отделяли от того предмета, который она с силой массировала пальцами, двести литров грязной воды.

- Я больше не могу, Алиса.

- Не двигайся.

Она потянулась к ночному столику, выдвинула ящик и достала оттуда небольшой пакетик. Из этого пакетика она извлекла презерватив, дрожащими руками натянула и села на него сверху.

- Что с тобой?

- Ничего, - ответила она.

- Ты плачешь.

Алиса не сразу решилась признаться. Сказать ему, почему она плачет, означало полностью раскрыть перед ним душу, а к этому она еще не была готова, даже сейчас.

- Просто...

- Что?

- Я так хотела быть первой твоей женщиной.

Пауль застенчиво улыбнулся. Тень скрывала его лицо, но Алиса не сомневалась, что он покраснел.

- Не беспокойся об этом.

- А как же те шлюшки из кабаре?

Пауль приподнялся на локтях, высушил губами ее слезы и посмотрел в глаза.

- Ты - первая.

Она застонала в ответ и наконец приняла его в себя.