Эмигрант

– Ага.

– Я поэтому сделал браслет. Если не захочешь носить, просто держи его под рукой.

– Для чего?

– Вдруг я тебе понадоблюсь – согласись, как врач я кое‑чего стою. Или ты мне будешь срочно нужна.

Арика с настороженным выражением покачала головой. Дан усмехнулся:

– Да не смогу я определить по нему, где ты находишься, честное слово! И никто не сможет, обещаю. Но, согласись, нам с тобой лучше поддерживать какую‑никакую связь. Кто знает, что за ситуации возникнут в будущем. Тот же Свиток – будь у тебя этот браслет, может, я тебе что‑нибудь и посоветовал бы. Да и в теперешнем случае был определенный риск – придешь ты домой или нет, прочтешь письмо или оно попадет в другие руки. Я, конечно, вытащил бы его и сам, но это было бы сложнее.

– Насчет связи – я «за». Но, Дан, я не могу быть уверена, что браслет не служит «маяком». Не обижайся, пожалуйста, против тебя я ничего не имею, но ты сам говорил – политика! Извини, но раз я уже попалась и больше не хочется.

– Ты о чем?

– Как ты думаешь, мне очень приятно было оказаться в ловушке с Роджером у Жорота?

Дан вздохнул:

– Я понимаю, что ты мне не поверишь, но…

– Как раз поверю. Тебя использовали. Почему ты считаешь, что они не могут делать это – сейчас?

– Потому что я из‑за того случая крупно поскандалил с начальством и усилил защиту. Ладно. Возможно, ты и права. Пусть браслет проверит твой «серый» – он‑то в этом понимает. Или просто оставь дома – ты же тут будешь появляться. Давай я его немного переделаю, – Дан подержал браслет в руках и вновь положил его на стол. – Теперь, если я вдруг захочу тебя видеть, камень станет желтым. Возьмешь?

Арика подумала и кивнула.

– А теперь, если хочешь, давай попробуем проверить.

Арика не только показала Дану, как она выходит в Зону, но и вывела его самого. Впрочем, Дан в Зоне не задержался – он начал почему‑то задыхаться. Арика быстренько вытянула его обратно, и Магистр, придя в себя, только покачал головой:

– Кажется, Тгон дает мне понять, что не хочет моего присутствия в своих владениях. Одно хорошо, наши действительно не смогут воспрепятствовать тебе. Разве через несколько сотен лет, и то если у Жорота будут ученики, и магия Зоны распространится.

– Это ничего не даст. У Жорота совсем другие приемы – я ведь не колдую, а просто реализую свое право крови.

– То есть он не может, как ты, перемещаться с помощью Зоны?

– Я не говорила, что он может, а что нет. Я всего лишь сказала о разных приемах, – Арика с невинным видом пожала плечами.

– Ох, извини, – спохватился Дан. – Проклятое любопытство, – он мягко улыбнулся. – Я не хотел выпытывать у тебя его секреты. И, с твоего позволения, мне пора.

Вечером этого же дня Арика вернулась в дом Жорота. Очутившись в своей комнате, она активировала передатчик:

– Роджер? Подойди ко мне, если ты не занят, конечно.

– Хорошо. Подожди, не отключайся, – через микрофон послышались голоса, и вскоре Роджер добавил, – Жорот тоже хотел бы тебя видеть.

– Тогда я к вам. Спроси, он никакого капкана не установил у двери моей комнаты? На случай, если я приведу «хвост»?

Из передатчика послышался голос колдуна:

– Сразу чувствуется, с кем ты общалась в последнее время. Ничего я не устанавливал. И мысли такой не было.

– Что говорит не в твою пользу, – ехидно заметила Арика.

– Ты считаешь? – отозвался тот.

– Учиться интригам надо, а не в благородство играть. А то вымрешь, как неприспособившийся. Ладно, я иду, все, что тебе пришло в голову, выскажешь лично.

Войдя в комнату, Арика бросила быстрый взгляд на колдуна. Тот выглядел гораздо лучше, опухоль на руке исчезла.

Женщина улыбнулась Роджеру, весело сказала:

– Здравствуйте. Как ты? – вопрос адресовался Жороту.

– Хорошо, – пока колдун отвечал, она с облегчением увидела, что с зубами у него уже все в порядке.

– Это радует, – оглядевшись, она плюхнулась в понравившееся ей кресло. – С кем я виделась, вы уже поняли. Мне стало интересно, чего ради Дан вздумал помочь. Я его даже попросить не успела, он сам – понимаешь?!

Жорот пожал плечами:

– Не из любви ко мне и не из благородства. Собственно, это все, что я хочу знать, и обязанным себя не считаю.

– И тебе совсем‑совсем не интересно?..

– Совсем. Наверняка внутренняя грызня. Отпустив меня, Дан наступил кому‑то на хвост, упрочил свое положение, ну или своей фракции. И с тобой нормальные отношения поддержал.

– Циник, – вздохнула Арика. – Как ты им попался‑то? Если не хочешь вспоминать, так и скажи, – торопливо добавила она.

– Коган при встрече дал мне несколько амулетов, чтобы повысить мои шансы в драке с «черным». Помощь от них, кстати, была ощутимая – иначе я вряд ли справился бы. Амулеты, естественно, были с наводкой – после использования примчалась команда «белых» и закольцевала меня в противомагические кандалы. Расчет прост: или «черный» убивает меня, но в драке я сильно порчу ему здоровье, и добить его не составит труда, или побеждаю я, тогда очень удобно задержать меня под предлогом проверки «на зерно».

– Дан говорил, что ты сам проверялся какой‑то Картой, поэтому тебя так легко и взяли.

Жорот кивнул:

– Хочешь знать про Карты? Видишь ли, я родился в Клане. Это две солнечные системы с семью обитаемыми планетами. Был период, когда колдунов не жаловали практически повсеместно. Даже сейчас встречаются подобные звездные области, хотя, конечно, в настоящее время все гораздо демократичнее. Чтобы выжить, колдуны собрались на этих самых семи планетах. И назвали себя Кланом. В нем строгая вертикальная иерархия, очень жесткие обычаи и предписания, но взамен он дает полную безопасность своим членам.

– Только тем, у кого колдовские способности?

– Всем. Главное условие – чтобы твои родители принадлежали Клану, или, если ты чужак и хочешь по каким‑либо причинам присоединиться, полное подчинение законам и обычаям. Как ни странно, соблюдение обычаев превалирует даже над законопослушанием. В тех редких случаях, когда они вступают в противоречие. То есть, важна как бы не буква закона, а его дух. Лучше я объяснить вряд ли смогу.

– Значит, принадлежность Клану определяется местожительством?

– Да.

– И, уезжая, ты автоматически лишаешься…

– Не совсем. В случае если ты просто уезжаешь, именно это и происходит. Но можно уехать с разрешения, выполнив определенные формальности. Тогда Клан по‑прежнему считает тебя своим и отвечает за тебя. Не так, как за тех, кто живет на его территории – это просто невозможно. Но, в случае, если тебя убивают, Клан мстит. Любым способом – либо по официальным каналам, буде такое возможно, либо посылает убийц – такое тоже случалось.

– И как они узнают?..

– Я к этому подхожу. Одним из условий согласия Клана на отъезд является создание Карты. Кто‑нибудь из членов Клана должен согласиться «держать твою Карту». То есть ты оставляешь на этом человеке свой «живой» отпечаток, и в случае твоей смерти, до него доходит твой посмертный отпечаток, со всей информацией, которой ты обладал на момент смерти – вплоть до последней мысли.

– А если несчастный случай?

Жорот пожал плечами:

– Тогда вопрос снимается. Так же как и если смерть наступила в результате честного поединка, казни за нарушение закона, либо справедливой мести ну и так далее.

– А если подделка?

– До сих пор подобное не удавалось. Видишь ли, Клан весьма дорожит своей репутацией, – даже содержит специальную организацию, выявляющую причины смерти «отпускников». Вкупе с «картой» это исключает ошибку почти на сто процентов. За несколько тысячелетий было два или три случая, но, когда все выяснялось, Клан мстил потомкам убийц – колено значения не имело.

Арика невольно передернулась:

– Веселенькое дело. Стоп, а если тот, кто «держит карту», умрет первым?

– Это маловероятно, так как согласившийся «держать Карту» автоматически принимает на себя обязательства «невыездного» из Клана, а там даже вероятность несчастного случая очень мала, не говоря еще о чем‑нибудь. Если все же это случается, «держащий Карту» не умирает полностью. Остается некая его часть, что‑то вроде привидения. Причем, чем больше Карт «держит» человек, тем более материальным привидение становится. Поэтому сейчас не разрешается «держать» больше трех Карт. После приема последнего, «смертного», отпечатка и передачи требуемой информации привидение развоплощается.

– А эти Карты только для колдунов?

– Для всех «выездных». Хэлот, например, тоже на Карте сидит.

– О‑ой! Так он, значит… Вы были знакомы раньше?

– Нет.

– Стоп. Но он же колдун? Или нет?

– Он телепат. То есть чувствует настроение, читает образы, иногда мысли. Но Карты в Клане оставляют даже те, кто вообще не имеет никаких паранормальных способностей. Единственное, колдуны могут, при необходимости, посылать свои Карты на проверку, как это сделал я. Но неколдунам, это, собственно, и не нужно.

– А твои дети будут членами Клана?

– Если я их не отправлю на воспитание в Клан до того, как им исполнится три года – нет. Могут быть исключения, конечно.

– Как если бы их привезла я, да?

Жорот кивнул:

– Или, повзрослев, они вполне могут попроситься в Клан, если уж так захочется.

– В Клан принимают всех?

– Почти.

– А в каких отношениях Клан и Сообщество?

– В натянуто‑дипломатических, – усмехнулся Жорот. – Делят сферы влияния. Клан древнее, а Сообщество стало забирать большую силу в последнее время. Но, собственно, все крупные основатели Сообщества вышли из Клана, а сейчас так вообще на планетах Клана, говорят, построили два обучающих монастыря Сообщества.

– Да, а какие колдуны входят в Клан?

– Все, кроме «черных». Клан не хочет покрывать человеческие жертвоприношения. Кстати, древние гонения на колдунов основывались на их использовании ритуального каннибализма, человеческих жертвоприношений и тому подобного. Если это действительно будет иметь место, Клан, несмотря на его могущество, просто сметут. Поэтому следят за подобным очень строго.

– Спасибо за информацию. Маленькие спят? А то я по ним соскучилась.

– Пойдем посмотрим, – предложил Жорот, поднимаясь. – Я у них вчера был. Рони уже ходит, а Фест пока ленится.

– Мальчишки – они всегда такие, – ехидно заметила Арика. – Они тебя не забыли?

– Помнят, – улыбнулся Жорот. – Роджер нашел им няню – Лонг беспокоился, что детям не хватает общения с людьми.

– Им видней, – пожала плечами Арика.

Когда они вошли в детскую, Арика, увидев няню, на несколько секунд впала в ступор. Казалось, в ней не было ничего особенного – в меру симпатичная женщина, чуть младше Арики, с рыжеватыми густыми волосами, уложенными в косу хитрого плетения. Но Арика никогда не видела, чтобы от человека исходило такое сильное ощущение уюта, счастья, что ли. Как будто волнами во все стороны.

Сообразив, что она не слишком вежливо вытаращилась на человека, Арика перевела взгляд на детей, ползающих по ковру, цепляя попадающиеся на пути игрушки. Жорот, уже сидя на полу, возился с Рони, которая довольно хихикала и гукала, что‑то объясняя непонятливым взрослым. Но взгляд женщины, почти против воли, возвращался к няне. Утянув Роджера в сторону, Арика шепотом спросила:

– Где ты выкопал это чудо?

– В бюро для найма.

– Как ее зовут?

– Ника. Познакомить?

– Попозже. Охохонюшки. Ты специально, да, чтоб во мне комплексы взыграли? Ладно, шучу. Пошла я. Черная зависть и ничего больше, – бросив последний сожалеющий взгляд на няню, склонившуюся над Фестом, Арика ускользнула к себе.

Постаравшись воплотить в жизнь «с глаз долой – из сердца вон», Арика зарылась в книги. Говоря про «черную зависть», Арика шутила только наполовину. Подобные встречи уже бывали, и она постепенно привыкала к вопиющему превосходству над ней очередной женщины, но на это нужно было время.

В отличие от старого дома колдуна, этот находился в столичном городе, в одном из престижных кварталов. И пару часов спустя Жорот, уложив детей, пришел к Арике и предложил вместе сходить в город, попросив провести его по тем букинистическим лавкам, которые она успела отыскать.

К вечеру Арика, проведшая почти весь день с Жоротом, ощущала смутное беспокойство. Что‑то с колдуном было не так. Но что? Перед сном она позвала к себе Роджера под предлогом массажа.

Тот, закончив сеанс, вздохнул и сел на пол, оказавшись, таким образом, с Арикой лицом к лицу.

– Я слушаю.

Арика, положив подбородок на скрещенные руки, приподняла брови:

– Что слушаешь?

– Ты не любишь массаж и прибегаешь к нему только в крайнем случае. Сейчас в нем не было никакой необходимости. Следовательно, это только предлог.

Слегка смущенная, она заметила:

– Неправда. Массаж я люблю.

– Извини, я не точно выразился. Ты любишь массаж, но тебе почему‑то неудобно использовать меня в качестве массажиста, что, конечно, глупо. Так в чем дело?

Арика, «проглотив» его ироничный упрек, тревожно спросила:

– Мне кажется, или с Жоротом что‑то… плохо?

– Мне тоже так кажется. Но он настолько тщательно это скрывает, что я могу судить только по косвенным признакам.

– Каким именно?

– Их очень мало. Во‑первых, каждый день он закрывается на несколько часов в кабинете, никого туда не допуская. Во‑вторых, исходя из ежедневных наблюдений, я могу со стопроцентной уверенностью заявить, что он стареет.

– Ч‑что? – растеряно переспросила женщина.

– Каждый день его лицо меняется, словно для него проходит не тридцать часов, а несколько недель или даже месяцев.

– Ч‑черт, – энергично вырвалось у Арики. – Черт и черт! – она вскочила, в спешке натягивая одежду, – А я‑то не могла сообразить, что мне кажется странным!

Роджер, тоже поднявшийся на ноги, заметил:

– Я не думаю, что Жорот будет рад тебя сейчас видеть. Сегодня он не уединялся. Поэтому, чем бы он ни занимался в одиночестве, он делает это сейчас. Он тебя не впустит. Разве что ты выломаешь его дверь.

Арика остановилась, как наткнувшись на стену.

– Ох. запросто. Упрямства ему не занимать. А ссориться…

Тревога начинала перехлестывать через край и Арика машинально подключила Умение, вводя себя в состояние спокойствия. И вдруг по телу волной прошла невыносимая боль – словно заживо сдирали кожу. Не удержавшись на ногах, женщина упала на колени, сжавшись в комок, дыхание перехватило. Роджер бросился к ней, пытаясь помочь встать, но сведенное конвульсией тело не слушалось.

Очухавшись от неожиданности, Арика торопливо выстроила антиболевой блок и сумела наконец, с помощью Роджера, сесть. Усилив блок еще одним, добилась, что боль ослабла до полунамека. Мускулы потихоньку расслаблялись.

– Ничего себе, – Прошептала она скорее себе, чем роботу.

Тот был уже на полпути к двери.

– Куда?! – выдохнула она, далеко не так громко, как хотелось бы, но Роджер услышал и отозвался:

– За врачом.

– Не вздумай! Это моя магия.

Роджер замер явно в нерешительности. Вернувшись, сел рядом на пол.

– Ты всерьез?

Арика усмехнулась и вздрогнула – боль внезапно прекратилась, блок упал.

– Подожди, – торопливо сказала она. – Если это то, что я думаю, сейчас начнется опять.

Действительно, боль возобновилась почти сразу. Но на сей раз Арика, будучи наготове, быстро прикрылась и смогла расслабиться. Взглянув на Роджера, она объяснила:

– Жорот, похоже, занимается жертвоприношениями. А я, по типу своей магии, чувствую чужую боль. Вот и прихватила. Я к себе домой. Если вдруг ты понадобишься Жороту ночью, делай вид, что ничего не произошло. Я сама с ним поговорю – потом. Хорошо?

Роджер кивнул.

Женщина, стремительно перейдя через Зону, вышла в своей комнате. Торопливо вытащила из ящика браслет, оставленный Даном, и нажала на камень.

Наконец раздался сонный голос Магистра:

– Арика, ты? Что стряслось?

Она сообщила о стремительном старении «одного знакомого» и спросила, что это может быть.

– Та‑ак, – судя по голосу, Дан проснулся окончательно. – Ты дома?

– Да.

– Я подъеду так быстро, как смогу. Жди.

Арика придремала в кресле, и звонок в дверь заставил ее подскочить. Когда она открывала Дану, то увидела, что небо на востоке начало сереть – вот‑вот должен был наступить рассвет. Магистр добирался до нее почти пять часов.

Дан, входя в комнату, бросил:

– Жорота, как я понимаю, здесь нет.

– Я его приведу за несколько минут. Ты помочь‑то сможешь?

– Да. И чем быстрее начну, тем лучше.

Арика кивнула:

– Подожди пока, хорошо? – и, не дожидаясь ответа, вышла в Зону.

В доме Жорота уже сновали слуги. Арика, остановив пробегающую мимо женщину, спросила, где спальня Жорота. Та слегка вытаращила глаза, но промолчала и быстренько повела Арику куда надо. По дороге Арике пришла в голову мысль, и она, на всякий случай, небрежно поинтересовалась:

– Он не один, что ли?

– Один, – машинально ответила служанка, но тут же покраснела и добавила, – наверное. Я же не могу точно.

Арика только хмыкнула. Система оповещения слуг работала как часы, и если бы у Жорота был кто‑нибудь, они бы об этом знали. Ей, в общем‑то, было все равно, но при общении с колдуном она старалась соблюдать какие‑никакие приличия. И, спи он с кем‑то, пришлось бы запускать первой служанку. Или слугу. С просьбой одеться и прийти в библиотеку, например. Чтоб не показаться слишком уж наглой. А сейчас сойдет и так.

Арика, не дожидаясь, пока служанка отойдет, толкнула дверь, которая оказалась открытой, и вошла. Неверный сероватый рассвет позволял видеть Жорота, спящего на широкой кровати. Женщина бесцеремонно потрясла его за плечо. Он приподнялся на локте, сказал сонным голосом:

– Доброе утро. Или еще не утро?

Арика, присев рядом на кровать, спросила – что называется, в лоб:

– Лечиться будешь?

– Ч‑что? – он потер повязку на глазах и зевнул. – От чего?

– Сам знаешь.

– Понятно, – колдун помолчал. – Ты Дана привела сюда?

– Я, по‑твоему, совсем? – оскорбилась Арика. – Он у меня дома ждет. Идем, а?

Жорот подумал и осторожно спросил:

– Он сказал, что поможет наверняка или попытается?

– Наверняка. Но чем быстрей – тем лучше.

– Что ж. Сейчас оденусь, – он потянулся и стал выбираться из‑под одеяла.

– Я подожду тебя в коридоре, – торопливо сказала Арика.

– Если тебе не трудно.

Дан ждал их, меряя шагами комнату. Увидев материализовавшуюся пару, он кивком указал колдуну на кресло. Когда тот сел, Дан положил руки ему на голову (Жорот вздрогнул), и замер. Время шло, наконец Магистр убрал руки и спросил:

– Кандалы захватить не догадались?

Женщина растерялась:

– Н‑нет.

Колдун негромко сказал:

– Они у меня в левом верхнем ящике стола, в кабинете. Принеси, пожалуйста.

Арика подозрительно глянула на мужчин, предполагая, что это только предлог, чтобы они смогли остаться одни. Но, пожав плечами, «вышла». Когда она вернулась, оба мага находились там же, где она их оставила.

Дан взял у нее кандалы, зажал их в пальцах. Потом небрежно бросил на стол, кивнул, и, подойдя к колдуну, снова положил ему руки на голову. Арика напряженно ждала и, когда Дан опустил руки, спросила:

– И что?

– Терпимо. Еще б пораньше.

Арика фыркнула:

– Ага. С вами получится пораньше. Один стоически молчал, другой… кстати, а ты сам‑то, когда кости сращивал?

Дан самокритично пожал плечами:

– А я глупый. Спешил залечить открытые раны, переломы и не догадался проверить магическое поле.

Арика, внезапно смутившись, почувствовала себя виноватой:

– Извини, Дан. Я прекрасно понимаю, что ты сделал…

Но Магистр, усмехнувшись, махнул рукой.

Жорот чуть улыбнулся:

– Если уж мы стали оправдываться перед дамой. Теоретически я должен был известить тюремщиков о моем плохом самочувствии.

– Но из‑за своего «обета молчания» ты это делать не стал, – заметил Дан.

– Какого еще обета? – влезла Арика.

– Он отказался разговаривать до тех пор, пока его не освободят, – ответил Дан.

– Согласись, мое задержание было незаконно, – заметил Жорот. – Да и вряд ли они обратили бы на мои жалобы внимание.

– «За» по обоим пунктам, – кивнул Дан, но тут же добавил. – Ладно, черт с этими палачами, но почему ты мне ничего не сказал – я‑то тебя только лечил! И, кстати, ломал голову, почему так плохо получается.

– Я сам не понял, что к чему, – признался Жорот. – После того, как мне надели эти проклятые кандалы, я почувствовал себя плохо, но все, что произошло потом, заставило меня забыть об этом.

– Короче, – подытожил Дан. – Ты потратил чертовски много магической энергии на убийство «черного». Она должна была восстанавливаться, но после того, как тебя заковали, произошел как бы «разрыв». То есть, вместо того, чтоб накапливаться и поддерживать тебя, как обычно, колдовская сила уходила «в никуда». А если учесть, что из‑за возраста твое тело практически существует за счет колдовства, то, естественно, сразу после «разрыва» ты почувствовал себя неважно. Когда тебя начали пытать, у тебя вылетело это из головы, а свое постоянно ухудшающееся состояние ты списывал на ослабленность от пыток. Я видел, что твое тело не справляется с ранами и болью и, не мудрствуя лукаво, старался залечить это простым механическим вмешательством. Да и вообще решил, что тебя надо быстро вытаскивать, тогда ты придешь в себя, а другой причины не искал.

Жорот кивнул:

– Я разобрался, когда Арика сняла кандалы, и пытался скорректировать поле сам. Получалось не очень.

Дан улыбнулся:

– Теория – это прекрасно, а сейчас, будь добр, посиди спокойно – я продолжу.

– Все поняла, но почему поле само не нормализовалось после того, как кандалы сняли? – Спросила Арика, когда Дан в очередной раз отошел от колдуна. – Извиняюсь, конечно, за непрофессиональный вопрос.

Дан пожал плечами:

– Не может. Если не приложить значительных усилий, оно таким деформированным и останется, более того, со временем оно «привыкает» к этому положению, и исправить его все трудней. Впрочем, обычно до этого не доходит – носитель умирает раньше. Так, теперь нужен перерыв в пару часов, чтобы поле немного успокоилось. И второй сеанс, я думаю, все завершит. Ты как?

– Гораздо лучше, – кивнул Жорот.

– Пойду сготовлю чего‑нибудь, – сказала Арика. – А то время уже.

– Могла б и раньше спохватиться, – критически заметил Дан.

Арика возмущенно фыркнула:

– И напомнил бы раньше. И вообще, не в ресторане, – подумала и добавила. – И женой будешь командовать. И если такой умный, идем со мной – одна я все таскать буду, что ли? А ты что вскочил? – это относилась к Жороту, – у тебя освобождение – по болезни.

Дан, улыбнувшись, комично пожал плечами, а Жорот, с демонстративно‑невозмутимым выражением лица, заметил:

– Не завидую твоему будущему мужу,

Арика, с трудом сдерживая смех, бросила на него возмущенный взгляд и многообещающе покивала: «Тебе припомнится!». Колдун хотел сделать вид, что ничего не заметил, но не выдержал – рассмеялся. И, предупреждая очередной взрыв негодования, внес деловое предложение:

– А почему бы не поесть на кухне?

– Там бардак, – отчиталась с независимым видом Арика.

– Ага. Роджера с Лонгом нет, убирать некому, – констатировал Дан.

– Спелись, да? Против слабой женщины? Но помогать все равно придется, – она вышла, утянув за собой Дана.

Когда они вернулись в комнату с двумя подносами, оказалось, что Жорот каким‑то образом перетащил в нее большой стол из гостиной. Правда, раскладывать не стал – что было разумно – он просто не поместился бы.

Арика, плюхнув поднос на стол, слегка ошалело взглянула на колдуна:

– Ты это как?

Тот пожал плечами:

– Все честно, моя часть работы. А то за этим, – он кивнул на журнальный столик, передвинутый в дальний угол, – разве кошка поместится.

– Спасибо за комплимент, – фыркнула Арика, расставляя тарелки. – Это дежурное место, где я ем.

– А женщины – они сродни кошкам, – невозмутимо заявил Дан.

Арика поперхнулась, вспомнив разговор с Жоротом о зоофилии.

Во время обеда Арика чувствовала все возрастающее беспокойство. Не глобальное, а так, местное. Слишком уж гладко шло общение между Даном и Жоротом. По всем признакам, должна была произойти стычка. И она не замедлила начаться, причем, конечно, заводилой выступил Дан. Он заметил невинным тоном, обращаясь к Жороту:

– Ты, наверное, теперь станешь более строго следовать законам своего Клана. Ведь, надо признать, они достаточно разумны. В чем ты убедился, пощадив своего ученика.

Лицо Жорота, дрогнув, застыло. Он молчал.

– Ты о чем? – осторожно спросила Арика, косясь на колдуна.

– Он что, не говорил тебе? Клан так демонстративно отмежевывается от «черных», что от всех своих членов, которые имеют несчастье выбрать этот тип колдовства, быстренько избавляется. Крайне недемократичное отношение, если учесть, что все остальное в Клане дозволено и приветствуется.

– В смысле – избавляется?

– Иногда, если очень повезет, новоиспеченный «черный» успевает сбежать, – жестко пояснил Дан.

Жорот вдруг взорвался:

– За что я его должен был убить, по‑твоему? За то, что твой сын в одночасье лишил его смысла жизни?! Или за то, что я – идиот, не разобрался, принял шпиона на службу, не смог защитить своего ученика?! – помолчав, он уже тише сказал, – Мальчик был чертовски талантлив. Дотошен до невозможности, усидчив до умопомрачения и горяч. Но я убедил его не обращаться к «черному» – он не произносил формулы вызова! Спроси у своих – вы ведь отслеживаете подобные магические посылы?

– Действительно, факта вызова не было, – кивнул Дан. – Но даже если ты его убедил – как ты говоришь – твой ученик подсознательно продолжал желать инициации – и достаточно сильно, чтобы Черный нашел его – сам. Да, обычно Черные откликаются только на формулу, а этот – умирающий – случайно оказался рядом и схватился за соломинку. Но это – частности. Не имеет значения, как и почему мальчишка пришел к «черному» пути. Но если уж свернул – или собрался, как в твоем случае – необходимо было остановить его любой ценой!

Жорот с явной насмешкой покачал головой:

– Куда‑то тебя понесло. Даже Клан преследует «черных» лишь по факту их перехода в новую сущность.

– Клан может позволить себе роскошь ждать момента инициации и лишь тогда прибегать к репрессиям. Ты не обладаешь ни силами Клана, ни возможностями – поэтому единственный выход, который у тебя был – упреждение.

– То есть фактически – убийство невиновного! А как насчет постулатов, везде провозглашаемых Сообществом? – в голосе колдуна слышалась желчь.

– А как насчет главного постулата? Все это очень неприятно, но это – необходимость! Неужели ты не понимаешь, что все, связанное с человеческими жертвоприношениями, несет с собой разрушение, горе, зверства?! Случившееся с тобой – это так, мелочи, тебя только краем зацепило. И что в сравнение со смертью одного «черного», пусть даже потенциального, жизни всех тех, кто умрет в процессе его магической жизнедеятельности? И ведь не только умрет!

– Ага. Человеческие жизни – на весы – где больше, где меньше! Как устанавливаем приоритеты – поштучно или повозрастно? Или по общественной значимости?

– Поштучно, если ты так ставишь вопрос. Один против сотен, если не тысяч!

– И этот один – то же жертвоприношение, только Богу по имени Целесообразность – самому страшному из всех известных, потому что поклонникам его – несть числа! О том, что сами продаетесь с потрохами, можно даже и не упоминать. Вы тоже «черные», Дан, только не хотите признаваться себе в этом.

Дан покачал головой:

– Либо ты искренне путаешь иллюзорную «черноту» с истинной, либо передергиваешь.

– Какое это имеет значение? – устало отозвался Жорот. – Материал для ваших психологов ты получил, а уж обрабатывать – их дело.

– Ты что, везде подводные камни ищешь?

– Я не прав?

– Сейчас – нет.

– Извини. Если можно, давай заканчивать.

Дан кивнул и, вставая, добавил:

– Я исхожу из того, что мы оба не горим желанием затягивать нашу встречу.

– Согласен.

– Поэтому я делаю все быстро, но какое‑то время ты будешь не очень хорошо себя чувствовать. Возможны потери сознания, слабость. Не паникуй, в течение недели все стабилизируется. Ухудшение состояния начнется сейчас – по‑хорошему, я должен этот, второй, сеанс провести минимум через четыре дня.

– Я понял, все нормально. Что я тебе должен?

Дан сухо ответил:

– Я только исправляю то, что наделали мои же коллеги.

Жорот кивнул, особенно не настаивая.

Дан, добравшись до колдуна, сказал:

– Отодвинь, пожалуйста, кресло от стола. Да, так сойдет. Я начинаю.

После сеанса колдун выглядел ужасно – впечатление было, что он только‑только оправился от смертельной болезни. Перехватив встревоженный взгляд Арики, Дан покачал головой:

– Сегодня я ничего не сделаю. Проводи меня, пожалуйста.

В коридоре Магистр тихо сказал женщине, передавая сложенный листок бумаги:

– Это укрепляющий настой. Пропорции и частота там написаны. Проследи, чтоб твой колдун принимал его регулярно. А то умрет, а ты потом мне объявишь великую месть.

– А что, это вероятно?

– Вроде не должен, но лучше не рисковать.

Арика кивнула и тихо сказала:

– Спасибо. До свидания.

– Удачи тебе.

Вернувшись в комнату, Арика встревоженно взглянула на Жорота. Тот, улыбнулся, вставая:

– Домой?

– Да, – она подошла к колдуну, и, взяв его за руку, в несколько шагов провела через Зону.

Отпустила Жорота, продолжая настороженно следить за его движениями, которые были весьма неуверенными.

– Ты это. Сядь лучше.

Тот и сам уже направлялся к одному из кресел. Устроившись, колдун усмехнулся:

– Дан успел тебя застращать? Не бери в голову, отойду.

Арика пожала плечами:

– Я надеюсь. И надеюсь, что ты будешь принимать это, – она протянула колдуну рецепт.

Жорот взял лист, подержал его несколько секунд в руках и кинул на столик:

– Буду, конечно.

– Ура, – вздохнула Арика.

Колдун иронично приподнял брови:

– У тебя такой вид, словно я только и делаю, что капризничаю.

Женщина уставилась на него в недоумении. Потом пожала плечами:

– Нет. Извини, я подумала совсем о другом.

– Связанном со мной?

Она кивнула и спросила:

– Позвать Роджера?

– Позже. Так если не секрет, о чем ты задумалась?

– Неважно.

– Как хочешь, – ровно отозвался колдун.

Арика, сообразив, или вообразив, что разгадала подтекст последней фразы, – «В таком случае и от меня искренности не жди» – решилась на откровенность:

– Я абсолютно не понимаю, как ты исхитрился до сих пор – выживать. Разве что никто не хотел с твоим Кланом связываться.

– То есть, по‑твоему, я нежизнеспособен? – насмешливо уточнил Жорот.

Арика, вздохнув, присела на подлокотник дивана:

– По‑моему, ты слишком нерешителен и мягок.

– Аргументируй, пожалуйста.

– Пожалуйста. Я – живая? Кто еще после моей выходки просто не убил бы меня?

– Я же тебе объяснял, – терпеливо сказал колдун. – Какой смысл было тебя убивать?

– Да помню я твои объяснения, помню! – фыркнула Арика. – Только все они перечеркиваются одним вопросом – а смысл меня – оставлять в живых? Что ты с этого поимел? Только не надо говорить, что отец отомстил бы тебе, и так далее. Потому что все это ты узнал уже – потом! На момент своего решения ты не мог ничего этого предвидеть. Отпускать меня после случившегося было просто глупо! А вздумай я тебе мстить? Ведь – просто случайность, что мы с тобой нашли общий язык, а не получилось как с твоим учеником. Его ты тоже пощадил, и – какую цепочку породило твое милосердие? Лично для тебя?

В дверь вдруг раздался стук и вошел слуга с подносом, сервированным для чаепития. Арика подняла брови: она давно подозревала, что Жорот как‑то приказывает слугам на расстоянии, – похоже, это был именно тот случай. Женщина передвинула столик к креслу колдуна и, дождавшись, пока слуга поставит на него поднос поблагодарила его.

– Тебе как обычно? – она подняла глаза на Жорота, переставляя чашки так, чтобы ему было удобней дотянуться.

Колдун кивнул и продолжил прерванный разговор, словно паузы не был:

– Да, действительно. Когда есть выбор, я предпочитаю проявлять, как ты выразилась, милосердие. Потому, что негативная цепочка последствий может с равной вероятностью пойти как от «милосердного», так и от «жестокого» решения. Предположим, я поставил бы себе правилом – жестокость. Тогда я, конечно, убил бы мальчика. И – тебя, естественно. Не возникло бы проблемы «Черного», но твой отец объявил бы мне вендетту. Надеюсь, ты не станешь отрицать, что, в лучшем случае, месть твоего отца немногим отличалась бы от того, что произошло со мной при нынешнем раскладе? В худшем он меня просто убил бы. Кстати, ты не задумывалась, что люди с гораздо большей энергией и настойчивость мстят за своих близких, нежели за себя?.. Исключения, конечно, есть, но общая статистика именно такова.

Колдун мелкими глотками пил дымящийся чай.

Арика, подумав, заметила:

– Хочешь сказать, что, как ни поступай, все равно, в конце концов – влипнешь? «Не ошибается только тот, кто ничего не делает»?

– Именно. Но милосердие, с моей точки зрения, более выгодно – потому что дает меньший отрицательный эффект, меньше народу жаждет твоей крови. Хотя, иногда приходится прибегать и к крайним мерам.

– Банш? Тут ты тоже пострадал из‑за милосердия. Прикончил бы всю семейку – и…

Жорот поставил полупустую чашку на стол. Поднял брови с ироничным выражением лица:

– Убивать – детей?

– Какой жалостливый! Конечно, убить – духу не хватило. А оставить умирать от нищеты. Ты же мог предугадать, их судьбу!

Колдун заметил с невинным видом:

– Ты противоречишь сама себе. Сначала говоришь, что я пострадал из‑за милосердия, потом обвиняешь в жестокости и глупости одновременно.

Арика растерялась, но привести аргументы в порядок не успела. Жорот начал говорить – спокойно и монотонно.

– После убийства отца я, согласно их же законам, заплатил «виру за смерть». Довольно большая сумма, кстати, и на нее семья должна была жить безбедно… Пока дети не встанут на ноги. Без этого условия мой поступок классифицировался бы не как месть, а как обычное убийство, и оценивался правосудием слегка по другим критериям.

– Очень хорошо! То есть там месть‑убийство, не преследуемое законом, разрешено только богатым!

– Не совсем. «Бедные» выплачивают «виру» не единовременно, а – с доходов. Или убивают всю семью – вира, выплачиваемая государству меньше, чем выплата за кормильца.

– То есть – любой может убить, заплатить деньги и останется безнаказанным?..

– Нет, – поморщился колдун, – Только при наличии повода для мести. Я понимаю, что это дико, но мы, кажется, не обсуждаем недостатки законодательства Кретии.

– Да, извини. Но что тогда с той душещипательной историей, которую рассказал Банш?

– Его мать, оказывается, отказалась от виры. Потому что в случае ее принятия я переставал быть ее «кровником». А она, судя по всему, мужа любила и хотела отомстить. «Вира» отошла государству. Так что единственная моя ошибка тогда – надо было убить и мать, а детей поместить в какой‑нибудь пансион – двойной «виры» хватило бы на это с избытком.

– Я ж говорила, что ты постоянно ошибаешься в сторону милосердия, – буркнула Арика, в первый момент шокированная выводом колдуна. Но, подумав немного, она не могла не признать его правоты, хотя и жестокой.

– Кто ж знал, что эта женщина будет настолько неразумной, – пожал плечами колдун. До сих пор Арика не наблюдала у Жорота проявлений эмоций, кроме иронии, да еще один раз – страха, сейчас же в его тоне слышалось презрение. – И звери еще считаются низшими существами! У какой нормальной самки желание отомстить перевесит заботу о детенышах. Ладно. Так вот, получается, я заплатил не за милосердие, а за небрежность – надо было проконтролировать ситуацию и завершить надлежащим образом. Впрочем, это не спасло бы меня – не иметь врагов невозможно. А Черный в любом случае столкнул бы меня с кем‑либо из них – с одним, с другим ли – неважно.

Спустя едва полчаса Арика всерьез поспорила с Жоротом. Она пыталась уговорить, чтобы Роджер пока оставался в его распоряжении. Жорот весьма резонно возражал, что если бы ему нужен был слуга, он бы его нанял. Арика все же настояла на своем – с большим трудом.

Два дня после сеансов лечения прошли без каких‑либо неожиданностей. Выглядел колдун уже почти нормально. Правда, на третий день Роджер пришел встревоженный, сказав, что Жорот потерял сознание в детской. И что, несмотря на это, он наотрез отказался показываться врачам.

Арика удивленно подняла брови:

– Он что, тебе не рассказал? – она быстро передала Роджеру предупреждение Дана.

– Тогда ясно. Он, по‑моему, до сих пор не очень хорошо себя чувствует, поэтому ограничился минимумом разговоров. Извини, конечно, я знаю, что Дан – друг твоих родителей, но не думаешь ли ты…

– Нет, – решительно покачала головой Арика. – Он врач и никогда ничего плохого под видом лечения не сделал бы.

Все, действительно, ограничилось единственным обмороком. Еще несколько раз Жорот чувствовал слабость и вынужден был доползать до ближайшего сидения, а то и просто отходить, сидя на полу. Но пять дней спустя все прекратилось и, по настоянию Жорота, Роджер вновь перешел в единоличное пользование Арики. Женщина считала, что рановато, но с колдуном не очень‑то получалось спорить.

В конце второй недели к колдуну пришел первый заказчик – Жорот начал всерьез обживать новое место.

Арика, случайно оказавшаяся свидетельницей того, как Жорот выполнял на заказ очередной амулет, спросила:

– И тебе охота этим заниматься? Ведь мастеровщина же!

– Вот уж нет. Во‑первых, за это платят, а я еще со времен своей не очень богатой юности не люблю отказываться от доходов. Во‑вторых, это постоянная тренировка, да еще и экспериментирование, что тоже очень нужно. В‑третьих, некоторые заказы «мастеровщиной» далеко не назовешь – этим аристократам как что‑нибудь взбредет в голову. И чтобы выполнить их очередную фантазию, требуется значительное искусство. В‑четвертых, выполняя заказы, я приобретаю определенный вес в местном обществе, налаживаю социальные связи.

– Хоть ты и терпеть это не можешь, – ввернула Арика.

– В смысле?

– Я имею ввиду социальные связи.

– С чего ты взяла?

– Но на твоем прошлом месте жительства…

– Это не от меня зависело.

– Дан обмолвился, что вы постоянно что‑то делили с тамошним Главой Храма. Зачем?

– Причины личного характера, вряд ли важные сейчас за давностью лет, – он отложил сверкающую вещицу в сторону: – Пока хватит. Зайдем к детям? Я вчера сотворил шары, им очень понравилось. Рони сначала побаивалась, правда, но потом привыкла.

«А ведь послал, – подумала ехидно Арика, – Похоже, тема конфликта с Главой относится к запретным. Но деликатно, деликатно‑то как!»

Арика уже меньше реагировала на Нику, теперь ей просто приятно было наблюдать за ней. В последнее время женщина стала замечать специфические взгляды, бросаемые Никой в сторону Жорота. Одно Арику успокаивало – с ней няня держалась по‑дружески, вероятно, выяснив у слуг, что она не претендует на роль соперницы.

Детская была просторная и светлая. Пол покрыт пружинящим светлым покрытием, мебели почти не было – только два детских стульчика на колесиках, соединенных со столами. Основное место занимали игрушки и разные приспособления для лазания и ползания. В центре комнаты было оставлено свободное пространство – сейчас дети играли там под присмотром Ники и Лонга.

Увидев отца, Фест радостно засмеялся, пополз навстречу. Добравшись до цели, вцепился в одежду и выпрямился, улыбаясь во весь рот. Рони встала на ножки и довольно уверенно, хоть и медленее, дошла до колдуна, обхватила его ноги с другой стороны и требовательно потянулсь вверх, просясь на руки. Жорот не стал поднимать детей, а сам сел на пол, позволив малышам делать все, что им вздумается. Арика последовала его примеру.

Когда малыши нарезвились, колдун сотворил пару переливающихся шаров, действительно завораживающих. Они парили над полом, в пределах досягаемости малышей, которые с радостными воплями кинулись в атаку.

Арика и Ника перепоручили Лонгу предупреждение столкновений маленьких – у него это выходило лучше всех, а сами подгоняли шары, если они отскакивали слишком далеко.

Вдруг Жорот задохнулся и побледнел.

– Что с вами? – Ника торопливо поддержала колдуна, помогла сесть.

– Слегка переработал.

Шары, впрочем, не исчезли, и малыши продолжали веселую охоту.

Жорот, с помощью Ники и Арики выбрался в смежную комнату, приспособленную для отдыха, и опустился в кресло. Он повернулся к Арике:

– Разбавь, пожалуйста, вино, помнишь – как?

Арика, кивнув, быстро смешала вино с водой и протянула бокал Жороту. Тот отпил, и, обернувшись к Нике, мягко сказал:

– Мне кажется, кто‑то из детей плачет. Проверьте, пожалуйста.

Ника, несмотря на мягкость тона, вспыхнула и выскочила из комнаты. Арика, вздохнув, плотнее прикрыла дверь, приняла из рук Жорота бокал и спросила:

– Зачем? Что тебе еще надо, она ж в тебя влюблена по уши! И мама из нее получится очень даже.

Жорот устало откинулся на спинку кресла:

– Интересно, чего ради ты пытаешься сосватать меня за любую женщину, которая посмотрит в мою сторону?

Арика задорно усмехнулась:

– Жаль, что такой замечательный экземпляр пропадает. Хоть кому‑то повезти же должно! Или ты себе уже мальчика присмотрел?

– Пока нет. Все придет в свое время, – усталый тон колдуна свел «на нет» ее насмешку. – Если на то будет воля судьбы.

Арика ошалело заморгала, но, похоже, колдун говорил всерьез.

– При чем тут судьба? И вообще, ты уверен, что Ника – это не проявление судьбы? Она такая – будто вся светится. Я первый раз такого человека вижу.

Жорот пожал плечами:

– Она очень хорошая няня.

– Значит, и мама будет хорошая.

– Исключено. Одно из правил, привитых мне в Клане – никогда не заводить любовных связей и не жениться на прислуге.

– Ч‑что? Ничего себе, аристократы! – Женщина была искренне возмущена.

– Дело не в аристократической заносчивости. А, скорее, в правилах чести. Я могу жениться на нищенке или проститутке с улицы, но не на том, кому я плачу деньги. То есть если я плачу не именно за это – к содержанкам и содержанам это не относится.

– Значит, если она хочет добиться твоего расположения, ей надо уволиться, ухитриться встречаться с тобой, и тогда, может быть, ты соблаговолишь…

– Да, такой вариант возможен. Вопрос, стоит ли игра свеч? Она может, конечно, рискнуть, может и добиться своего. Но, скажу честно, вряд ли.

– То есть тебе она не нравится?

– Ничего особенного, – равнодушно ответил колдун. – Милая, добрая девочка. Пусть лучше приглядывает за маленькими – лучшую няню я им вряд ли найду.

Арика подумала и сказала:

– Но все‑таки это предрассудки.

Жорот пожал плечами:

– Каждый имеет на них право. Ты, например, и мысли не допускаешь спать с Роджером.

– Че‑го?!

– А что, я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься. – Арика, поджав губы, стала стоически ждать продолжения.

– Хотя, по‑моему, это как раз – глупость. И аристократизм. Антропогенный.

– Ну, знаешь!

– В нашем давнем разговоре о видах сексуальных отношений я не упоминал об онанизме, а также о всяческих приспособлениях, его облегчающих. Лично я Роджера отношу именно к этой категории.

– И не видишь ничего страшного в его использовании?

– Абсолютно.

– Ага! – ехидно воскликнула Арика, – Значит, со своими слугами нельзя, а со слугами друзей… Пусть, знакомых…

– Да друзей, друзей. Что ты так боишься этого слова? И со слугами друзей – тоже нельзя. Но Роджер – не человек. Так что, – усмехнулся Жорот, пожав плечами, – на него запрет не распространяется.

Женщина проглотила возмущенную реплику, признав про себя, что сама не может забыть про «роботизм» Роджера. – И как ты только удержался?

– Из уважения к тебе, – в тон ответил Жорот. – Мне показалось, ты не станешь это приветствовать.

Арика осторожно заметила:

– Вообще‑то, я не ограничиваю Роджера в подобных вещах.

– Спасибо за информацию. Буду иметь ввиду.

– Ты это всерьез?

– Значит, все‑таки ограничиваешь? – поддел ее Жорот.

Арика так и не поняла, говорил он серьезно или просто смеялся над ней. Но, насколько она знала Жорота, выяснить это не удастся. «По крайней мере, до момента… ох! Уж это его личное дело… То есть их… То есть… Тьфу, черт!»

– Знаешь, как это называется? – с легким возмущением вопросила она.

– Сексуальные извращения, – с готовностью отозвался колдун. – Зато с согласия обеих сторон. А то, что считаю неприемлемым я, называется использование положения хозяина, то есть, практически, изнасилование, что гораздо хуже.

– Это ты уж слишком! По‑моему, согласие обеих сторон в твоем случае тоже… гм… по крайней мере, стороны зависимой.

Колдун чуть усмехнулся:

– Наивный ты человек. Если и так, все равно хозяин окажется в роли изверга. А зачем оно мне.

– Все с тобой ясно. А… – женщина резко замолчала. Она до сих пор не рисковала спрашивать о матери близнецов. И хоть сейчас вроде бы, было в тему… Нет уж. Не ее дело.

– Это какой вопрос ты так яростно придушила в зародыше? – усмехнувшись, уточнил Жорот.

– Да нет, ничего такого…

– Первый раз вижу, как ты смущаешься. Я понял. О матери малышей, верно?

Арика пожала плечами.

– Да. Я не понимаю. Если дошло до детей…

Жорот нахмурился.

– Дошло до детей. Обтекаемая формулировка. Я тщательно слежу, чтобы, как ты говоришь, «до детей» не доходило. Но, видишь ли, на всякое заклинание есть контрзаклинание.

Арика недоверчиво уставилась на него.

– И на это я не рассчитывал.

Она только головой покачала. Никогда не понимала женщин, которые обманом пытались добиться свадьбы. Смысл? Можно подумать, это обеспечит им безоблачную супружескую жизнь. Если Жорот не врет, конечно. Заклинание правды она не запустила, так что наверняка ничего сказать не могла. Хотя – смысл врать?

– Так сильно хотела выйти за тебя?

Жорот пожал плечами.

– Я даже не стал выяснять, что она хотела. Просто дал понять, что она может рассчитывать только на деньги, и то в случае, если будет делать то, что я скажу. Иначе – принудительный аборт.

– Что‑о?

Колдун кивнул.

– Я мог этого добиться. С трудом, но мог.

– Зачем? Какого черта?! Если уж ей так хочется ребенка и именно от тебя – какое ты имеешь право?!

– Если уж ей так хочется ребенка, и именно от меня, то надо было по‑человечески договориться! – жестко отозвался колдун.

Арика сразу сникла – ведь прав. Хоть и противно, а прав.

– Да… Извини. Это во мне женская солидарность заговорила. И что за условия ты ей поставил?

– Во‑первых, мне нужно было убедиться, что беременность протекает нормально – некоторые заклинания небезопасны для будущих детей – рождаются уроды и дебилы. Пришлось настоять на том, чтобы она регулярно показывалась целителю, которому я доверял. И когда она оставила себе Рони – я с трудом убедил отдать девочку.

– А это зачем? Она мать и имеет право.

– Она не смогла бы защитить ребенка от Сообщества.

Арика поморщилась. С одной стороны, ей казалось, что Жорот слишком параноидально настроен. С другой… Она помнила, в каком виде забрала колдуна из камеры. А тогда даже Дан признал, что повода для ареста Жорот не давал.

– Теперь давай выясним, что собираешься делать ты.

– В смысле?

– Как ты хочешь переправить Роджера и Лонга к себе домой? На космических кораблях будет очень долго.

– Что ты предлагаешь?

– Если ты потерпишь, я построю постоянный портал между нашими домами.

– Это сколько? Семнадцать лет, как в прошлый раз?

– Думаю, лет семь‑восемь. Параметры‑то почти те же. Живя тут, ты будешь пользоваться услугами своих роботов, а захочешь побыть одна – уйдешь к себе.

– А зачем? То есть, зачем ты собираешься тратить столько сил ради сомнительного удовольствия общения со мной?

Она хотела добавить «Или с Роджером?», но в последний момент прикусила язык, сообразив, что это будет непростительной грубостью.

– Я неохотно расстаюсь с тем, что попадает мне в руки. Особенно если это что‑то – женщина, не только не мечтающая женить меня на себе, а еще и подыскивающая мне пару.

Арика растерялась, что, впрочем, не помешало ей возмущенно фыркнуть:

– Это комплимент или как?

– Это констатация. Так ты согласна?

Впрочем, ее растерянность длилась недолго – похоже, колдун, попав не в бровь, а в глаз, сам этого не понял.

– Почти, – женщина подняла глаза и вздохнула: ей не очень хотелось упоминать эту тему, но выхода не было. – Только ты… Предупреждай меня, пожалуйста, о жертвоприношениях. Хорошо?

Колдун вздрогнул и сжал губы:

– Так ты и у животных… Конечно.

Он хотел еще что‑то сказать, но Арика решительно перебила:

– Я просто не буду подключать Умение в это время, – она пожала плечами. – Дальше будет хуже. Но до этого еще надо дожить, – женщина сменила тему. – Ты разрешишь мне заходить к маленьким?

– Само собой. Это, кстати, тоже один из моих интересов.

Арика, вскинувшись от неожиданности, второй раз за несколько минут разговора с трудом сдержала дрожь и жестко отрубила:

– Только учти – я на роль мамы не соглашусь.

Жорот чуть поднял брови:

– Зачем таким категоричным тоном говорить вещи, сами собой разумеющиеся?

– Во избежание неоправданных надежд, – буркнула Арика уже более спокойно.

– Насчет надежд – я, конечно, слеп, но не настолько, – голос колдуна был абсолютно невозмутим.

– Так, да? – усмехнулась Арика, чувствуя легкое разочарование, но одновременно успокаиваясь. – Впрочем, сама виновата. Если ты не против, давай считать, что я этот дурацкий вопрос не поднимала.

Часть 6. КОЛДУНЬЯ

Постучав, Арика услышала «войдите» и воспользовалась разрешением. Новый кабинет Жорота почти один к одному повторял прежний, в старом доме. Хозяин сидел на одной из низеньких табуреток и химичил над небольшим круглым столиком, заставленным множеством странных предметов.

– Можно тебя отвлечь на пару минут?

Колдун кивнул, отложив маленькие дамские часики, которые держал в руках, и поднял голову, как если бы он смотрел в лицо Арике.

– Я, собственно, предупредить – мы с Роджером переселимся на время на улицу Рыбок – недалеко от того дурацкого трехэтажного дома со львами, помнишь?

Жорот поднял брови:

– Я не собираюсь лезть в твои дела, но все‑таки – почему?

Арика, со слегка виноватым видом, махнула рукой:

– Ну их, этих идиотов. Мой новый парень – Тимиен – боится тебя до одурения. И не соглашается сюда приходить. Даже звонить. А у него пара крошечных комнаток – я туда не хочу.

Жорот усмехнулся:

– Это поэт, светленький такой?

– Он.

– Ты уверена, что он не будет против присутствия Роджера?

Арика скривилась и мрачно буркнула:

– Умный, да? Мы с ним уже поспорили по этому поводу.

– И ты настояла на своем?

– Да.

Жорот покачал головой:

– Не говоря о том, что он может ревновать тебя к Роджеру, вероятно возникновение повода для ревности с твоей стороны. Настаивая на уединении, он, скорее всего, хочет оградиться от соблазна.

– Не выдумывай. Роджер никогда…

– Тогда, рано или поздно, между ними возникнет напряжение, вероятна конфликтная ситуация. Конечно, не с посылки Роджера, но тебе‑то все равно из‑за кого трепать нервы. Я ни в коем случае не хочу сказать ничего плохого о Тимиене, но пойми, он – поэт, существо эмоциональное и легковозбудимое. На него даже обижаться по таким поводам нельзя.

– Сам ты существо. Вот так тебе что‑нибудь и рассказывай, – вздохнула она, – То есть, по‑твоему, надо Роджера оставить у тебя?

Мрачный тон Арики говорил сам за себя, и колдун мягко сказал:

– Хотя бы позаботиться, чтобы они как можно меньше встречались.

– Ясно, – обреченно кивнула женщина. – Спасибо за совет.

– Счастливо, – вероятно, считая тему исчерпанной, Жорот вернулся к своему занятию.

Арика, добравшись до своей комнаты, плюхнулась в кресло и мрачно взглянула на вошедшего Роджера.

– Что‑то случилось?

– Да так. Жорот предсказывает сексуальный интерес Тимиена к твоей персоне и, в случае его неудовлетворения, возникновение общего напряжения вплоть до конфликта. Я так думаю, что в случае удовлетворения ситуация будет не лучше, – неохотно закончила она.

– Извини, но если говорить откровенно, то последний упомянутый тобой вариант ты просто не потерпишь.

Арика сверкнула на Роджера глазами, потом покраснела.

– Это нормально – зря ты смущаешься, – спокойно заметил тот. – Я постараюсь, чтобы до подобного не дошло. Во‑первых, дам Тимиену установку на меня как на очень ограниченного слугу, с которым даже поговорить не о чем. Это должно его охладить. Во‑вторых… Ты что?

Арика тихо стонала от смеха. Роджер, присев рядом прямо на пол, стал дожидаться, пока она успокоится.

– Что верно, то верно! Тимиен слишком уважает себя, чтобы лечь в постель с дураком или дурой, – она язвительно усмехнулась. – Просто трахаться ему мало, он еще хочет в перерывах развлекаться интеллектуальной беседой.

Роджер пожал плечами:

– Как будто ты не такая, – он уклонился от брошенной подушки.

Арика, не сильно огорченная промахом, пожала плечами:

– Да такая, такая. Просто у меня только сейчас это сформулировалось. Забавно.

– Во‑вторых, чем меньше мы с ним будем встречаться, тем лучше.

– Ладно, там посмотрим. Поехали?

Продрав глаза, Арика взглянула на часы. Ничего себе! Она повернулась к Тимиену и тронула его за руку:

– Вставай, соня!

Тот с неохотным стоном открыл глаза:

– Что еще такое?

– Не «что», а «сколько» – половина первого!

– Нормально, – пробормотал тот, попытавшись опять завернуться в одеяло.

– Ага, значит, в свой поэтический клуб ты сегодня не пойдешь? Потому что с твоей скоростью ты только‑только успеваешь одеться и что‑нибудь проглотить!

Стянув с Тимиена одеяло, Арика убежала в душ. Судя по ворчанию, доносившемуся из спальни, тот пытался вытащить свое бренное тело из кровати – в первые полчаса после пробуждения Тимиен был абсолютно непереносим.

Завернутая в полотенце, Арика вышла из душа, откидывая назад мокрые волосы.

– О, ты уже встал? – ехидно удивилась она, дотягиваясь до расчески. – За какие‑то двадцать минут!

Вместо ответа Тимиен обнял ее, и игриво запустил пальцы под полотенце. Арика, усмехнувшись, шепнула ему на ухо:

– Я, конечно, «за» руками и ногами, но как же презентация?

Тимиен скривился, но, взяв полотенце и ворча что‑то под нос, пошел в душ. Арика, проводив его взглядом, чуть вздохнула и пожала плечами: еще пару месяцев назад даже презентация очередной книги Тимиена не помешала бы. «Значит, я рассчитала все верно – вот‑вот душа поэта не выдержит однообразия», – философски подумала она. И улыбнулась про себя: Тимиен даже не подозревает, что она оставит себе в память об их связи.

После завтрака Тимиен ушел в свой клуб, а Арика, поднявшись на второй этаж, толкнула дверь комнаты Роджера. Тот сидел за компьютером. Услышав стук двери, Роджер поднял глаза.

– Добрый день.

– Привет. Я к Жороту в гости. Хочешь со мной?

Он улыбнулся, вставая:

– Конечно.

Подойдя к машине, Арика, вопреки обыкновению, кивком указала Роджеру на водительское сиденье. Выводя машину из гаража, он поинтересовался:

– Ты неважно себя чувствуешь?

– Нет, все нормально, – удивленно ответила женщина.

Быстрый взгляд Роджера и молчаливое пожатие плечами заставили ее задуматься:

– А, ты про то, что предпочитаю водить сама? – она рассмеялась, вспомнив ожесточенные споры с Роджером, который настаивал на исполнении обязанностей водителя. – Считай, что ты своего добился. В ближайшие – думаю, год, а то и два возить меня будешь ты, – она улыбнулась своим мыслям. – Я беременна.

– Поздравляю. Ох, может, это у вас не принято?

– Может, и не принято, – она пожала плечами, – я плохо разбираюсь в обычаях.

Взглянув на радостное лицо Роджера, Арика хмыкнула:

– Сияешь, словно сам отец.

– В какой‑то мере так оно и будет, – усмехнулся Роджер. – Как я понял, ты не хочешь сообщать Тимиену об отцовстве, больше никто из твоего окружения на роль мужа не претендует, следовательно…

– Вполне возможно, – Арика окинула Роджера задумчивым взглядом, признав, что он, пожалуй, прав. – Надеюсь, ты не против?

– Только «за».

– Но пока – никому ни слова! Про Тимиена ты сам понял. Да и остальным. Лонгу можно, конечно.

Роджер кивнул.

Через некоторое время он затормозил около дома колдуна. Арика быстро прошла мимо швейцара по коридорам и вошла в классную. Фест и Рони, радостно визжа, выскочили из‑за парты и повисли на Арике. Лонг сразу начал ворчать и загнал обоих обратно.

– Урок закончится через семнадцать минут. Будь добра, не отвлекай их до этого времени.

– Ладно, – Арика подмигнула детям, – Я буду в кабинете у папы.

– А если вы думаете, что семнадцать минут сможете бездельничать, то глубоко ошибаетесь, – услышала она, удаляясь, строгий голос Лонга. – Отчет времени будет идти только в случае вашей полной сосредоточенности на задании.

Женщина постучала в кабинет Жорота.

– Войдите.

К удивлению Арики, колдун был не один. Рядом с ним сидел рыжеволосый мальчик лет шестнадцати, не старше. Его лицо показалось Арике смутно знакомым. Пару секунд спустя до нее дошло – мальчик был почти точной копией Ники – с поправкой на пол, конечно.

Арика, справившись с эмоциями, небрежно поздоровалась.

Жорот, чуть усмехнувшись, кивнул в сторону рыжеволосого:

– Мой новый ученик.

– Арика, – она первая протянула руку для стандартного рукопожатия, с любопытством изучая собеседника.

Тот, судя по залившемуся краской лицу, отчаянно смущаясь, все же скопировал ее жест. Его рукопожатие было не очень сильным, но неожиданно твердым.

– Тойди, – негромкий, хрипловатый, видимо, от долгого молчания голос тоже напоминал Нику.

– Извини, я, наверное, помешала – зайду позже. – Арика перевела взгляд на колдуна.

Жорот повернулся к ней:

– Ты сегодня сильно занята?

– В смысле?

– Может, останешься переночевать?

Арика, слегка насторожившись, – что‑то случилось, – внешне невозмутимо пожала плечами:

– Давай.

– Тогда, если ты не против, я сам к тебе зайду, хорошо?

До вечера она чередовала безделье и возню с детьми. Когда Лонг отконвоировал брата с сестрой спать, Арика улеглась на тахте с книгой. Она так увлеклась чтением, что не услышала шагов колдуна и ощутила его только, когда тот опустился на корточки рядом с ее головой.

– Роман? – в его голосе слышалось удивление.

– А почему нет?

– Со времени встречи с Гхотой я ни разу не видел у тебя в руках книги, не относящейся к Умению.

Арика чуть усмехнулась:

– В ближайший год я не смогу заниматься Умением.

– Из‑за беременности? – уточнил Жорот.

Женщина от неожиданности несколько раз моргнула:

– Вот дьявол! Я же предупреждала Роджера.

– Я его еще не видел.

Она фыркнула и рассмеялась:

– Ты даешь. У меня ж еще и месяца нет.

Колдун пожал плечами:

– Надо будет сделать внушение моим охламонам, чтоб на тебя не прыгали.

– Да ладно, рано еще.

– Пусть привыкают. Когда переселяешься сюда?

– С чего ты так уверен? – ехидно спросила Арика, – Вот выйду замуж за Тимиена, – она осеклась, почуяв, как напрягся Жорот. – Ты что?

– Ничего.

– Врешь.

– Я думал, ты знаешь. Тимиен уже третью неделю появляется везде с Леоной.

Арика, приподняв брови, пожала плечами:

– И что? То есть, что ты‑то нервничаешь?

– Мне показалось, тебя это может вывести из равновесия, – осторожно ответил Жорот.

– Вот еще! – фыркнула Арика. – Я не знала, что он уже с кем‑то спит, но я же не слепая. И прекрасно понимаю, что не сегодня‑завтра это должно было случиться. А раз случилось – тем лучше, я имею полное право дать ему отставку. Кстати, это точно?

– Да.

– Ура, – деловито заметила Арика, – Пару раз встречусь с Веоном и сдвину в документах срок рождения ребенка месяца на полтора – фиг он догадается, что дитя от него!

– Не думаю, что ты права, – заметил колдун.

– В смысле?

– Зачем ты тогда вообще выбрала Тимиена?

– Я, собственно, выбирала не мужа, а подходящего самца. Пойми, по своему характеру я не смогу ужиться с мужчиной. Поэтому моей целью был ребенок, а не свадьба.

Жорот покачал головой, но промолчал.

Арика, чтобы прервать затянувшуюся паузу, да и потому, что это было ей действительно интересно, встрепенулась:

– Извини, конечно, а Тойди, случайно, не родственник Ники?

– Брат. У Ники недавно умерла мать, и Тойди остался без присмотра. Ника просила пристроить его куда‑нибудь. Увидев Тойди, я понял, что у него не просто хорошие, а выдающиеся способности и предложил ему ученичество. Не знаю, правда, согласится ли Ника.

– А ты до сих пор с ней не говорил?

– Она еще не вернулась с похорон. Отослала брата до них, – Жорот усмехнулся, – наверное, чтоб не крутился под ногами. При всех своих достоинствах Тойди весьма утомителен. Впрочем, с возрастом это пройдет.

– А сколько ему?

– Четырнадцать.

– Выглядит он старше. Не нервничай. Думаю, Ника согласится. С чего ей быть против?

Колдун пожал плечами:

– Я и не нервничаю.

Арика вдруг хмыкнула:

– Разве что до нее дошли слухи о твоих предпочтениях.

– А! Кстати. Тойди – ярко выраженный гетеросексуал. Так что не вздумай даже намекать при нем на возможность. ты поняла.

– Я‑то поняла. А что, ты действительно будешь демонстрировать чудеса воздержания?.. – ехидно уточнила она.

– Арика! – Жорот, похоже, слегка рассердился. – Не пора ли взрослеть? Тоже мне, нашла растлителя малолетних!

– Но в прошлый раз…

Жорот страдальчески поднял брови:

– Предыдущего ученика я взял из гомосексуального борделя.

У Арики живописно отвисла челюсть.

Колдун тем временем спокойно продолжал:

– Он прекрасно знал мои предпочтения, да и сам был тем, кем был. Короче, наши отношения были естественны и логичны. Можно было бы, конечно, играть в целомудренность, но зачем? – Жорот усмехнулся. – Это было бы столь же глупо и пошло, как и попытки совращения Тойди.

– Логика в твоих словах присутствует, – задумчиво заметила Арика. – Давно хотела спросить. Ты упоминал как‑то, что чуть ли не до ста был девственником – и что это обязательное условие хорошего уровня колдовства?

– Это действительно так. И что?

– А как же твои отношения с учениками? Пусть не с этим?

– А, вот что тебя смущает. Видишь ли, существуют два типа обучения. Я учился в школе – и при этом типе девственность является чуть ли не обязательным условием. Если же конкретный ученик идет к конкретному учителю, то – очень часто – побочным процессом взаимопонимания, возникающего в результате обучения, являются сексуальные контакты – на определенном этапе. И в этом случае они не мешают, а помогают учебе.

– Опять логично, – Арика бросила быстрый взгляд на колдуна, но прикусила язык.

Он пожал плечами:

– Ничего особо тайного тут нет. Тойди у меня четвертый ученик. Из трех предыдущих с двумя я имел сексуальные контакты, с третьим, точнее, вторым, если по порядку – нет.

– И все были мальчики?

– Первой была ученица. Кстати, вы чем‑то похожи.

– И ты с ней…

Жорот усмехнулся:

– Попробовал бы я отвертеться. Она мне из‑за отказа как‑то чуть горло не перерезала.

Арика насмешливо подняла брови:

– Тоже мне, учитель – не мог защититься от девчонки!

Колдун иронично хмыкнул:

– Это еще что. Знаешь, не скажу, что она была самой талантливой, но что самой упертой и непредсказуемой – это точно.

– А где она теперь? – живо поинтересовалась Арика.

Жорот пожал плечами:

– После окончания обучения пути ученика и учителя расходятся – обычно навсегда. Пытаешься поддерживать связь, но через шесть – восемь десятков лет контакт обрывается.

Прошло две или три недели. Лето потихоньку сдавало позиции. Днем, правда, было по‑прежнему жарко, но как только солнце исчезало за горизонтом, на улицу уже нежелательно было выходить без чего‑нибудь вязаного. Арика сама убедилась в этом, задержавшись на загородном «пикнике» до поздней ночи. Оказалось, что теплых вещей не взял никто из компании, и когда Арика наконец добралась до дома, ее трясло, словно при хорошем приступе лихорадки, и она никак не могла расслабить сведенные холодом мускулы.

То ли слуга, открывший ей дверь, наябедничал Жороту, то ли тот ждал возвращения Арики, но, войдя в свою комнату, она увидела колдуна, сидящего на подоконнике.

– Ну ты и, – Жорот встал на ноги, но Арика замахала на него руками:

– Не вздумай! Нельзя на меня сейчас никакой магией воздействовать, понял?

Арика стянула с кровати плед и, закутавшись, свернулась клубком в кресле. Устроившись таким образом, она активировала передатчик:

– Роджер? Подойди, пожалуйста, ко мне.

– Я не дома, – отозвался робот.

– А. Извини. Когда вернешься, появись, хорошо?

– Конечно.

Вмешался Жорот:

– Прошу прощения, это я поручил Роджеру кое‑что.

– Ну и ладно, – она спустила на пол ноги, неохотно разрушая свое уютное гнездышко.

– Что ты собираешься делать?

Она удивленно моргнула:

– Ванну набирать.

– То есть мне сей важный процесс ты не доверишь ни в коем случае? – иронично спросил колдун.

Женщина, не найдя достойного ответа, замешкалась.

Жорот усмехнулся и скрылся за дверью ванной. Судя по звукам, он проделывал там необходимые процедуры. Когда он появился в пределах видимости, Арика призналась:

– Извини. Мне как‑то в голову не пришло загружать тебя такими пустяками.

– Твое самочувствие сейчас – далеко не пустяки. Правда, сама, похоже, ты не очень осознаешь это.

Она ощерилась:

– Не занудничай. Откуда мы могли знать, что этот проклятый гравиамобиль сломается?

– Знать – не могли. А предположить были обязаны.

– В следующий раз буду умней, – пожала она плечами.

– Надеюсь. Готово.

Когда Арика выбралась из ванны, она увидела, что Жорот включил камин и придвинул к нему два кресла, причем в одно из них он постелил плед.

Она завернулась в пушистую мягкую глубину и наконец‑то почувствовала, что холод уходит – окончательно. Взглянув на молчащего колдуна, она сказала:

– Спасибо большое. Если не секрет, во что ты запряг Роджера? Что‑то случилось?

– Ника пропала. Она не появлялась с тех пор, как уехала на похороны.

– Почти месяц.

– Да. Я расспрашивал Тойди. Что‑то тут не так. Мальчишка, похоже, не верит в возвращение сестры, хотя скрывает это всеми силами. Я несколько раз звонил в их родной городишко, разговаривал с мэром – действительно, Ника отослала брата в первый же день своего приезда. Сама она организовала похороны, продала дом и вещи, деньги перевела на счет Тойди. И с тех пор ее не видели.

Все деньги, которые у нее были тут, она перед отъездом тоже перевела на имя брата. Я это узнал потом, когда стал все раскапывать. В ее комнате почти ничего не тронуто – Крис говорит, она забрала с собой только пару платьев.

– Крис – это ее подруга?

– Да. Одна из горничных.

– Думаешь, у Ники неприятности?

– А что думаешь ты?

– Влюбленность в тебя она так и не изжила?

– Я не поднимал с ней эту тему.

Арика возмущенно фыркнула:

– Достойный тебя ответ, ничего не скажешь!

Жорот игнорировал ее возмущение, и женщина, довольно быстро остыв, заметила:

– Может, ей предложили выгодное замужество?

– Если так, я только порадуюсь. Но, – он покачал головой, – Почему она не уволилась? И деньги. Слишком уж похоже на завещание!

– Видишь ли. Деньги‑то остались брату. Тойди как причину смерти мы отметаем, верно?

– Похоже.

– Значит, она действовала по собственной воле. Что бы ни сделала.

– Мало ли глупостей люди делают – по собственной воле. А потом жалеют, да только изменить не в силах.

– А ты в силах?

– Не знаю. В любом случае, я отвечаю за Нику.

– С каких это пор? – с ехидством в голосе спросила она.

– С того момента, когда я принял ее к себе на службу, – сухо ответил тот. – Все мои слуги находятся под защитой, особенно одинокие женщины и дети.

– Подожди, это как? То есть, до какой степени они могут рассчитывать на эту самую защиту? – заинтересовалась Арика.

– В моем доме действуют законы Клана. Помнишь, я тебе рассказывал, что обеспечивает Клан своим членам, живущим на его территории? Все совпадает, с поправкой на мои возможности, конечно. Хочешь подробней – я как‑нибудь дам тебе почитать бланк договора. И я должен найти Нику, чтобы убедиться, что ей не нужна помощь.

– Ты уверен, что она жива?

– Да.

Арика вскинулась от догадки:

– Карты?

– Не совсем, но принцип тот же. Что‑нибудь нашел? – вопрос колдуна адресовался Роджеру, вошедшему в комнату.

Робот, по своему обыкновению, опустился на пол рядом с креслом Арики, оперся о подлокотник и покачал головой:

– Ничего. В бюро для найма никаких новых сведений о Нике нет, все четыре сыскных агентства подтвердили свой отказ заниматься этим делом.

– Причины?

– Все разные и все – достаточно неубедительны.

– Что ты об этом думаешь?

– У всех, с кем я заговаривал на эту тему, одна и та же реакция – они замыкаются и замолкают либо начинают бормотать какую‑то чепуху, хотя во всех других отношениях вполне вменяемы.

– Хочешь сказать, что все скрывают что‑то?

– И, похоже, одно и то же. Следовательно, существует фактор, объединяющий всех этих людей.

– Какой именно?

– Пока не знаю, – Роджер пожал плечами. – Данных недостаточно.

– Когда соберешь достаточно?

– Где‑то за неделю. Стоит ли вообще этим заниматься?.. Просто надави на Тойди.

– Не хотелось бы. Ладно, – поднявшись, колдун вышел.

Проснувшись, Арика блаженно потянулась под одеялом, открыла один глаз, потом второй.

– Доброе утро, – Роджер встал из кресла, притулившегося под окном. – Жорот просил тебя зайти, как только сможешь.

– Разговорил Тойди?

– Похоже на то. Что оденешь?

– На твой выбор.

– Кстати, тебе скоро придется отказаться от брюк.

– Фиг. Есть специальные, растягивающиеся. Купишь, хорошо?

– Стоит ли? – он подал ей костюм, зная, что одеваться она предпочитает сама. – Разумнее до родов ходить в платье.

– Терпеть не могу юбок, – строптиво сказала Арика. – Они жутко неудобные.

– С этим можно поспорить.

– Да? Почему тогда многие женщины предпочитают брюки, а мужчины не носят юбок?

– А Жорот?

– Из всякого правила бывают исключения. И вообще, это не пример – Жорот надевает под мантию брюки.

– Очень редко.

Арика, поперхнувшись, бросила быстрый взгляд на невозмутимого Роджера.

– Вы что, уже?

Роджер пожал плечами.

Женщина вопросила в пространство:

– И когда я начну замечать очевидное не после того, как меня в него носом ткнут?

– Ты против?

– С чего бы? Ваши проблемы.

…Колдун сидел за письменным столом, со всех сторон окруженный горами книг и разваливающимися кипами свитков. Когда Арика с Роджером вошли в кабинет, он встал из‑за стола, потирая повязку. Кивком указал на кресла, сам стал ходить по кабинету, похоже, разминаясь.

– Значит, так. Тойди рассказал о некоем Озере Тумана. Правда, фактически это не озеро, а болота. И названы они так потому, что в окрестностях всегда висит туман. В центре топи якобы есть какое‑то озеро, которое не видел никто из живущих.

– Откуда тогда известно, что оно есть? – поинтересовался Роджер.

– Тойди говорит о колдунье, живущей около болот чуть ли не века, и, мол, от нее‑то и известно про Озеро. Теперь главное. Это Озеро является местом паломничества стариков, неизлечимо больных и тех, кто не смог добиться в жизни желаемого.

Арика бросила на него встревоженный взгляд.

– Термин «паломничество» вообще‑то предполагает возвращение, – заметил Роджер. – Судя же по тому, что Озера никто из живых не видел…

– Да. К Озеру уходят навсегда. Считается, что оно – переход в другой мир, где можно начать жизнь заново. Тойди говорит, что через определенный, обычно очень маленький, промежуток времени, после того, как паломник уходит к Озеру, его близкие каким‑то образом ощущают, что он «перешел». То есть с ним все в порядке, но в этом мире он больше не присутствует. Тойди знал, что Ника собирается совершить «переход», но он очень обеспокоен – уже прошло много времени, а факта «перехода» он не чувствует.

– А он что, уже имел опыт?..

– Отец, бабушка, оба деда и, наконец, мать.

– Чудненько, – пробормотала Арика, – Но почему Тойди сразу тебе не рассказал?

– Существует строгий запрет на передачу информации об Озере инопланетникам. Коими считаются все чужаки до третьего поколения включительно. Тот, кто нарушит этот запрет, никогда не сможет воспользоваться «благодатью Озера».

– Умеешь ты уговаривать.

– Если бы, – буркнул колдун. – Пришлось применять магию. Так что не упоминайте эту тему при Тойди – я вроде бы стер наш разговор достаточно хорошо, но кто его знает. Я искал что‑нибудь подобное Озеру во всех доступных мне источниках, хоть намек – бесполезно.

– При наличии подобных запретов не удивительно. Что ты собираешься делать? – спросила Арика.

– Искать Нику.

– Поедешь к Озеру?

– Да. Оно недалеко от города, где жил Тойди. Ты отпустишь со мной Роджера?

– Не‑а. Только вместе.

– Арика, в твоем положении…

– Иди ты знаешь куда? В моем положении нервничать нельзя, а все остальное, еще месяца три, – можно.

– Я не вижу смысла в твоем присутствии. А опасность есть, и конкретная.

– Повторяю еще раз – тут я буду очень сильно нервничать. Это во‑первых. Во‑вторых, вдруг Озеро каким‑нибудь боком относится к Зоне?

– Я это и сам смогу распознать.

Арика, усмехнувшись, покачала головой:

– Теоретически. Поверь мне, Зона может быть очень разной. А в чем опасность?

– В тебе. Ни я, ни Роджер – не врачи!

Арика фыркнула:

– Я контролирую свое состояние. Специально две недели назад говорила с Гхотой – она мне рассказала, что и как. Не веришь – перезвони и спроси! – агрессивно закончила она.

Жорот намеревался что‑то сказать, но лишь махнул рукой:

– Ладно, с тобой все ясно. Едем.

Роджер вел гравиамобиль почти постоянно – только иногда, чтобы размяться, его сменял колдун. За окнами лес чередовался с широкими просеками, иногда дорога пересекала деревушки, в которых бревенчатые потемневшие дома были опоясаны аккуратными квадратиками огородов.

Расположившись на заднем сиденье, Арика с интересом просматривала договор, который выпросила накануне у Жорота. Перечитав текст несколько раз, она пробормотала:

– Ничего себе. И ты действительно это выполняешь? – спросила она у Жорота, сидящего сейчас рядом с Роджером.

Тот повернул голову:

– До сих пор старался.

– Да к тебе на службу душиться должны!

– Реально я крайне редко принимаю новых слуг – все должности распределяются внутри семей или передаются по наследству. Предпоследним был твой Дэниэл, последней – Ника. И, кроме того, далеко не каждый согласится на ВСЕ мои условия.

– Кое‑какие пункты договора действительно странноваты.

– Возможно, они тебе кажутся таковыми, но они проверены веками.

– Проживание всех в твоем доме или пристройках, находящихся на твоей территории, – это ладно. И еще несколько таких же сомнительных требований. Но то, что судить твоих слуг можешь только ты!..

– Представь, Сообщество фабрикует дюжину‑другую дел против моих домочадцев в течение, скажем, пятнадцати‑двадцати лет. Или думаешь, они этим не стали бы заниматься?

– Да стали бы, стали. Но разве твои слуги не пользуются тем, что неподвластны «внешнему» законодательству?

– Пытались. Быстро отучил.

– Хорош закон, если позволяет подобное двоевластие, – фыркнула Арика.

– Это возможно, конечно, далеко не на всех планетах.

– Но ты селишься только там, где возможно?

– Естественно. И большинство Клановцев – тоже.

– Даже так.

– Именно. И Право Судьи вовсе не способствует анархии, как тебе может показаться. Хотя бы потому, что дается оно далеко не каждому, и Права можно лишить. Но сфабриковать улики, да еще такие серьезные, против меня гораздо труднее, чем пересажать моих слуг. Кстати, в случае «внешних» неприятностей я обычно пользуюсь «внешним» законодательством. Лишь осуществляю его внутри дома, но это почти то же. Именно поэтому даже Сообщество не могло тогда вытащить Дэниэла.

– То есть, твоя тюрьма…

– Исключительно для слуг.

– Что ж ты тогда со мной?.. – вдруг возмущенно взвилась Арика.

Жорот тихо рассмеялся:

– В том конкретном случае я сам совершил уголовное преступление. Но, согласись, ситуация была несколько нестандартная. Кстати, тогда ты не сообразила – а могла запросто подать на меня в суд.

– Иди ты. Раньше надо было говорить.

– Что ж я – враг самому себе? И еще неизвестно, какое решение принял бы суд. Ты вторглась в частное владение и способствовала побегу заключенного, сидящего за убийство. Так что меня вполне могли признать правым.

– И все‑таки, какой шанс упущен! – ехидно хмыкнула Арика. – Кстати, куда делась твоя тюрьма после переезда?

– Троих отпустил, двое сидят. Только уже тут.

– Ладно, с этим ясно. Сколько у тебя слуг в доме?

– Семнадцать человек. Взрослых.

– И еще дети подрастают.

– Шестеро.

– Куда ты деваешь лишних людей? Ведь список должностей не резиновый!

Колдун пожал плечами:

– Думаю, из восьми нынешних детей в доме едва ли останутся трое. Все они учатся в разных местах, кто чему. И очень многие хотят жить сами по себе. Часто молодежь влюбляется за пределами поместья и уходит. Проблема перенаселения, о которой ты подумала, у меня была за четыреста с лишним лет три раза. В таких случаях я просто отказываю от дома молодым, предупреждая их родителей заранее, что дети должны искать себе место во внешнем мире. Естественно, стараюсь все это профинансировать в достаточной мере. Обычно обид не бывает.

– И за все это…

– Требую абсолютной преданности и честности. Собственно, цель всего этого – чтобы возникало как можно меньше соблазнов предательства.

– А не мешает преданности твоих слуг то, что их родные живут «вовне»?

– Были и такие ситуации, – кивнул колдун. – В основном стараниями Сообщества. Но я приучил своих, что лучше сразу обращаться ко мне и вместе находить приемлемый выход из положения. Лучше и безопасней – для всех.

– Справедливый и благородный господин, – иронично фыркнула Арика.

– На том стоим, – вполне серьезно отозвался Жорот.

На ночь они остановились в одном из придорожных отелей. Жорот пошел снимать комнаты, Арика же, подождав, пока Роджер поставит машину в гараж, зашла в фойе отеля вместе с роботом. Гостиница, не очень большая и не сильно модернизированная, сияла чистотой. Навстречу Арике с Роджером попались две пожилые респектабельные пары, мимо пробежал подросток в форме рассыльного. Как ни странно, несмотря на вечернюю пору, в фойе было пустынно и тихо – Жорот дожидался их там в полном одиночестве, не считая дежурного, конечно:

– Обоснуемся, а потом в ресторан – он в соседнем зале.

Арика, кивнув, стала подниматься следом за колдуном по лестнице. Остановившись возле нужного номера, Жорот отдал Арике ключи, сообщив:

– Ваш этот, мой – напротив.

Женщина машинально взяла кольцо, потом уставилась на колдуна в явном недоумении.

– Что‑то не так?

Арика отвела глаза.

– Да нет. Все нормально.

Прикрыв дверь, она повернулась к Роджеру:

– Слушай, я не совсем… Ты вчера пошутил? Или я дура?

Роджер пожал плечами.

– Жорот еще не знает, что ты в курсе.

– О, дьявол!

– Извини, не пришлось к слову.

Арика скривилась и, бросив ключ на стол, закинула сумку с вещами за плечо, вышла в коридор и постучала к колдуну.

– Да?

Жорот копался в своей сумке, лежащей на кровати. Повернув голову к двери, приподнял брови:

– Ты уже? Я, вообще‑то, перед ужином собирался принять душ.

Арика уронила на пол сумку и плюхнулась в кресло.

– Я тоже. Только сначала поменяемся местами.

Брови у Жорота поползли вверх, он собрался что‑то сказать, но Арика, которая порядком устала и сейчас больше всего хотела забраться в ванну, решила покончить с этой темой раз и навсегда:

– Роджер вчера поставил меня в известность. Приятного времяпровождения.

Считая разговор законченным, она потянула «молнию» на сумке.

На лицо колдуна вернулось обычное ироничное выражение.

– Спасибо за пожелание, – Перед тем, как выйти, Жорот присел на корточки рядом с Арикой и очень серьезно добавил. – Только, пожалуйста, если вдруг почувствуешь себя неважно, не стоит проявлять чудеса героизма и стеснительности. Хорошо?

Если бы женщина не так устала, она бы ему высказала. Сейчас же она ограничилась тем, что подняла глаза к потолку, но, видя, что на Жорота это не произвело никакого впечатления, буркнула:

– Да! Иди давай.

Вечером двенадцатого дня они должны были подъехать к городу.

– Арика, ты сильно устала? – голос Жорота вывел женщину из задумчивости.

– Совсем не устала, – удивленно отозвалась она. – А в чем дело?

– Может, не будем заезжать в город? Если свернуть вот на эту дорогу, – колдун показал направление на карте. – Как раз попадаем к колдунье.

– Не будем, – покладисто согласилась Арика. – Одного не могу понять: если девяносто процентов населения уходит к Озеру, откуда кладбища?

– Я сам задался этим вопросом. И прозондировал одно.

– А, это когда мы останавливались?

– Да. Из тысячи с лишним захоронений настоящих – не более десятка.

Деревья сменились невысоким кустарником, который, в свою очередь, выродился в отдельные чахлые особи, окруженные травой и камышом. Дорога становилась все хуже – идя пешком, они бы завязли. Наконец впереди показался дом, к которому вел короткий подъезд.

Роджер остановил гравиамобиль, не доезжая до дома несколько дюжин шагов – дорога в этом месте обрывалась, начинались клумбы, через которые вела узкая тропинка.

– Значит, дальше – ножками, – вздохнула Арика. – Кстати, дом могут охранять собаки.

– Волки, – уточнил Роджер.

– Что?!

Тот кивком указал влево. Приглядевшись, Арика действительно увидела несколько животных, сидящих и лежащих на порядочном расстоянии. За их спинами виднелась полоса тумана – густого, несмотря на то, что весь этот день позднего лета солнце светило вовсю.

– Неважно, – сказал Жорот, – Они близко не подойдут.

В ответ на предупреждающий взгляд Арики колдун кивнул:

– Помню. Я использую ограждающую магию, она тебя не коснется.

– Извини, но для меня это очень важно.

– Догадываюсь. Хотя не понимаю причин.

Арика чуть пожала плечами.

До двери дома оставалось не больше трех‑четырех шагов, когда она распахнулась, и на ступеньках появилась девушка. Именно девушка, а не женщина – ей было не больше восемнадцати. Невысокая, крепко сбитая, с серыми внимательными глазами, светлыми длинными волосами, свободно стелющимися по ветру, и крупным носом, она, слегка улыбаясь, смотрела на гостей. Жорот сделал еще пару шагов и чуть поклонился.

– Проходите, гости дорогие, – нараспев, с улыбкой в голосе сказала девушка, посторонившись.

Арика бросила любопытствующий взгляд по сторонам. Внутреннее убранство домика разительно отличалось от стандартных представлений о жилище деревенской колдуньи. Нигде не было не только связок сушеных ящериц и змей, но даже трав, которые украшали чуть ли не каждый сельский дом. Одну из стен занимал стереоэкран, одновременно служивший компьютерным монитором. Дальний угол пола был расчерчен на квадраты, в каждом из которых был нарисован, или выгравирован, или выложен чем‑нибудь свой узор. Причем несколько квадратов были начаты, но недоделаны, а кое‑какие – лишь намечены контурами. Мягкая низкая мебель, стандартная для дома среднего достатка.

Подняв голову, Арика обнаружила, что девушка, в свою очередь, изучающе рассматривает всех троих.

– Лаета, – она чуть опустила голову с насмешливой чопорностью.

Выслушав имена гостей, девушка жестом указала на сиденья, сама, подождав, пока все рассядутся, устроилась рядом с Жоротом и уставилась на него неожиданно тяжелым взглядом. Усмехнувшись, кивнула:

– Хорошо, что ты пришел.

Колдун приподнял брови, но Арика, неплохо его знавшая, видела, что он ошарашен. Лаета тем временем продолжала говорить, быстро и уверенно:

– Отпусти ее. Вернуть ее не получится – даже у тебя. Да и зачем? Ни тебе, ни ей это не надо. Твоя привязь остановила ее на границе. Она не может уйти вовне, а тело уже умерло, – девушка замолчала, потом, равнодушно скользнув взглядом по Роджеру, перевела глаза на Арику. В зрачках вдруг заплескался ужас, потом удивление. Она хотела что‑то сказать, но лишь прикусила губы. Арика, в свою очередь, вглядевшись в хозяйку, неожиданно улыбнулась. Лаета вновь посмотрела на колдуна, требовательно спросила:

– Ты сделаешь это?

– Я догадываюсь, что ты называешь «привязью», – медленно ответил Жорот. – И именно «привязь» говорит мне, что Ника жива.

Лаета пожала плечами, кивнула с удивленным выражением лица:

– Конечно, жива. Она же уже на границе. Но она там застряла. И это очень плохо, – в этот раз Лаета говорила медленно, словно объясняя очевидные вещи ребенку. – Надо идти дальше, а она не может!

– Подожди. Ты сама подтвердила, что Ника жива.

– Да.

– И ты сказала, что ее тело умерло.

– Ну?! – в этот раз в тоне девушки было слышно легкое раздражение.

– Ясно. Лаета, для того, чтобы порвать «привязь», мне необходимо видеть Нику.

Лаета нетерпеливым движением руки прервала колдуна:

– Иди к Озеру. Там их много, но свою ты найдешь.

– Извини, «много» кого?

– Тех, кто остался на границе.

Холодный, оценивающий взгляд Лаеты вновь обрушился на колдуна. – Ты сможешь вернуться, если захочешь, – сообщила она убежденным тоном.

Жорот, кивнув, встал. Арика, настороженно следящая за разговором, резко сказала:

– Стой. Возьми с собой Роджера.

Лаета замерла, на ее лице появилось удивленное выражение. Арика, прищурившись, уверенно выдержала взгляд хозяйки.

Колдун вдруг заметно вздрогнул, от крыльев носа к уголкам губ резко обозначились складки, как‑то сразу обострились скулы. Он напряженно сказал:

– Арика, давай мы отвезем тебя в город?

Женщина покачала головой:

– Мне тут ничего не грозит. Вот с вами идти, к сожалению, нельзя.

Но Жорот уже начал плести заклинание. Арика, даже не используя Умение, ощущала, как рвутся ленты. Силятся срастись, но лишь распадаются на куски.

Тон Лаеты был насмешлив и резок:

– Ты на моей территории, колдун.

– Роджер!.. – голос Жорота пресекся.

Робот бросил вопросительный взгляд на Арику, однако пока не двинулся. Та успокаивающе ему кивнула и, взглянув на хозяйку, попросила:

– Лаета, пожалуйста, перестань. Он не хотел тебе сделать ничего плохого. Жорот, успокойся, а? Я тут действительно в безопасности.

Лаета развеселилась:

– Так это он тебя хотел защитить?

Она тут же «отпустила» колдуна.

– Не стоит нарушать правила приличия, гость, – со зловещей ноткой в голосе сообщила она Жороту, – Не всегда рядом окажутся заступники.

Арика быстро подошла к Жороту, обняла его за плечи и, заставив наклониться, шепнула в ухо:

– Пожалуйста, не психуй. Ищи Нику и не беспокойся – со мной все будет просто отлично.

– Ты… Я тебя не оставлю тут одну!

– Я, по‑твоему, ребенок несмышленый? – Сердито прошептала ему женщина, – ничего со мной не будет!

– Если ты так думаешь, то ты действительно – ребенок! Мы выйдем из этого дома только вместе! – твердо закончил он.

– Думаешь, ты что‑нибудь можешь решать тут, колдун? – насмешливо спросила Лаета.

– Бьегорд, – коротко бросил он, поднимая голову.

Лаета, вздрогнув, усмехнулась и покачала головой.

Колдун спокойным тоном добавил:

– Года Эйд Ориго. Так что лучше отпусти нас всех.

Лаета сказала устало:

– Дурак. С чего ты вообще взял, что Арике грозит опасность? Только потому, что она с тобой?

Арика увидела, что Жорот растерялся.

– Тебя ввели в заблуждение, колдун. Я догадываюсь, кто, – хозяйка демонстративно вздохнула с насмешливым сожалением. – Просто прими на веру, что твои истины – не абсолютны, – и уже другим тоном, серьезно, добавила. – Арика тут в безопасности. И ей действительно нельзя с вами. Хочешь, проверь меня «правдивым» заклинанием.

Жорот показался Арике вдруг постаревшим:

– Достаточно твоего слова.

Лаета быстро произнесла длинную непонятную фразу и с вызовом глянула на колдуна:

– Ты удовлетворен?

– Да. Роджер, идем.

Когда женщины, наконец, остались одни, Лаета повернулась к гостье:

– Они будут добираться туда‑обратно не меньше трех часов.

– Подождем, – спокойно отозвалась Арика. – А чего это он? Ведь существа, подобные нам, не враждуют? И даже наоборот?

– Когда‑то мы убивали тех из нас, кто связывался с колдунами, – она, выдержав паузу, добавила, – Но потом решили, что они сами себя наказывают.

Арика невозмутимо пожала плечами.

– С этим можно поспорить.

Лаета печально улыбнулась:

– Сначала я тоже так думала. Ты родилась недавно?

– Мне тридцать четыре.

Взгляд собеседницы стал растерянным:

– Ничего себе!

Арика рассмеялась:

– Младенец.

– Как же ты получила тело?

На лице Арики появилось удивление:

– Проверка, конечно. Почти полгода. А что, есть другой способ?

– Были такие слухи, неподтвержденные, но когда ты успела? – реакция Лаеты была близка к ужасу.

Женщина вздохнула:

– Тринадцать мне было. Ничего страшного, жива‑здорова, как видишь, – ворчливым тоном закончила она. – Кстати, колдуны, оказывается, тоже применяют Проверку – только для определения границ своего могущества. Ты знала?

– Естественно, – буркнула собеседница. – Так значит, этот в курсе, что ты проходила Проверку?

– Я говорила, – кивнула Арика, – только срок скрыла. Люди не выдерживают дольше нескольких дней, он бы сразу понял.

Лаета, взглянув собеседнице в глаза, холодновато спросила:

– Вы что, дружите?

– Больше десяти лет, – отозвалась женщина.

– И он только сейчас догадался, кто ты.

Арика молча пожала плечами.

– Оставайся, – предложила Лаета. – В моем доме тебе никто не причинит вреда.

Женщина покачала головой.

– Надеешься на его благородство?

– Он никогда не пойдет на человеческое жертвоприношение.

– Так то на человеческое, – горечь прозвучала в голосе Лаеты, – пойми, мы для них – не люди. Так, исходный материал для достижения могущества. Кстати, ты никогда не задумывалась, откуда взялся тип жертвенной магии?

– Н‑нет.

Лаета холодно усмехнулась:

– Изначально он был изобретен колдунами для существ, подобных нам. Но нас становилось все меньше, а колдунам по‑прежнему требовался материал. Вот они и перешли – кто на людей, кто на животных. В технике жертвоприношений пришлось, конечно, кое‑что изменить. Потому что в нашем случае всю жертвенную энергию поглощал сам колдун, и, если все делал правильно, становился Силой. А при жертвоприношениях людей и животных колдунам приходится отдавать энергию Силам – сами они «усвоить» ее не в состоянии – тип не тот. И какие‑то крохи могущества они за это получают. Но суть – одна!

Арика молчала.

– Знаешь, как я оказалась тут? У меня тоже был друг‑колдун. Но, в конце концов, ему показалось, что помощь моей ауры оптимальности слишком ничтожна.

– Помощь чего?

Лаета приподняла брови, но терпеливо объяснила:

– Это когда у человека, находящегося рядом с тобой, многое получается лучше и быстрей, чем если бы тебя рядом не было.

Арика растерялась:

– А отец говорил, что я ничем не отличаюсь от человека.

– Кроме присутствия «ауры оптимальности», сроков жизни тела и послесмертия. Даже колдовских способностей обычно у нас нет.

– У меня они есть.

– Да? Могу огорчить – ты расплачиваешься за это относительной нестабильностью твоего человеческого тела.

– То есть для распада моего тела на энергетическую составляющую нужен толчок гораздо меньший, чем для твоего?

Лаета кивнула, а Арика опять с интересом спросила:

– Так что за аура? В моем присутствии заклинания Жорота должны быть более сильными?

– Не так явно. Скажем, глаза твой колдун потерял еще до знакомства с тобой?

– В самом начале.

– И как скоро он «увидел»?

Арика стала вспоминать:

– С момента его слепоты до нашей встречи прошло дня три. Мы провели вместе ночь. Утром поехали домой. Я еще удивлялась, как он ориентируется при езде верхом. А до этого… он действительно вел себя как слепой. У него еще была поводырь‑девочка. Хочешь сказать, «увидел» он из‑за меня? – тон ее был более чем недоверчив.

– Вы спали вместе?

– Да, на, – до Арики дошло, что имела ввиду собеседница. – Черт, нет, конечно – мы были едва знакомы! Просто заснули на одной кровати.

– Все правильно, аура у тебя сильная. И колдун твой, похоже, знал, о существовании псевдозрения, и рассчитывал на него. Потому так быстро и вышло. Кстати, если б вы переспали, получилось бы еще быстрей, возможно даже, вспышкой – мы экспериментировали.

– Хорошо, что я не имею такой привычки! – ошарашено заметила Арика.

– А то! Иначе он мог бы сообразить, что к чему. Обычно, кстати, на овладение псевдозрением нужны годы. Но он все списал на свои способности, а ты, похоже, вообще приняла как данность.

– Ты уверена?

– Да, – твердо сказала Лаета. – Мы с Верноном очень долго изучали этот мой феномен, в конце концов, я даже стала различать интенсивность ауры у других «сила‑куколок».

– Еще одно наше название? – неодобрительно буркнула Арика.

– Вернону нравился этот термин. Так вот, он решил, что созрел для того, чтобы меня «съесть». Но я вовремя поняла, в чем дело и стравила Вернона с его же учеником – этот мальчишка был чертовски талантлив! И сумел победить. А я смертельно боялась – следующего предательства, которое неизбежно произойдет – через годы или столетия. Он уверял меня, что никогда не опустится до этого – наивность молодости. Но я упросила, и он «привязал» меня к Озеру Перехода. Знаешь, через полторы тысячи лет, когда он в последний раз навещал меня, я прочла сожаление, что он не «съел» меня, когда мог. Теперь я привязана к Озеру… что ж. Зато я могу защититься от этих магов! – последнее слово Лаета произнесла с ненавистью.

– Нельзя же по одному‑двум судить обо всех, – мягко заметила Арика. На лице Лаеты отразилась ярость:

– Девчонка! Думаешь, что знаешь все на свете? А я видела «съедение»! Знаешь, как нас убивают при жертвоприношениях? – уже тихо продолжила Лаета. – Не ранами, не потерей энергии – болью!.. – она опять сорвалась на крик. – Зачем, ну зачем ты послала с ним Роджера? Он бы вернулся – он достаточно сильный – но без памяти, ему пришлось бы начинать все сначала, и у тебя был бы шанс!

Арика молчала.

Лаета сжала губы:

– Я даже сейчас смогу «потерять» его. Трудно, но смогу. Решайся!

– Нет, пожалуйста! – Арика беспомощно подыскивала аргументы, чтобы убедить. – Даже отец не был против нашей дружбы. Нельзя так!

Лаета сразу как‑то выдохлась. Устало сказала:

– Кстати, ценой твоей жизни он вполне может вернуть себе зрение.

– У него уже был подобный выбор, – возразила Арика.

– Тогда он не знал, кто ты!

Арика какое‑то время молчала, с мрачным выражением лица. Потом подняла голову, невозмутимым тоном сказала:

– Извини, я слегка проголодалась.

– Ох, конечно! Идем на кухню.

Расставив на столе кучу тарелочек и чашечек, Лаета с грустью наблюдала за тем, как Арика уничтожала их содержимое.

– Я сейчас не хочу, – объяснила она в ответ на вопросительный взгляд женщины.

– А ты вообще ешь? – спросила Арика с набитым ртом.

– Да – это легчайший способ поддерживать тело.

– Я раньше ела, чтоб не выделяться, – задумчиво сказала Арика, – Потом привыкла, а теперь так вообще обходиться не могу.

– Это из‑за беременности, – авторитетно заявила Лаета.

Арика усмехнулась, а собеседница вдруг задумчиво сказала:

– Ты так молода, что еще ничего не успела забыть, наверное?

– Смотря что.

– Почему ты не стала Силой?

Женщина помрачнела, ответила, взвешивая слова:

– Я хотела свободы. Я видела, как живут мои родители. Мама очень редко могла себе позволить делать то, что считала нужным, понимаешь? Она поступала так, как должна была. И часто – слишком часто – против своих убеждений. Но по‑другому было просто нельзя. И отец… А сколько тебе?

– Не сильно много. Чуть больше восьми тысяч.

– Ничего себе! И ты забыла, почему выбрала человеческое тело?

Лаета грустно сказала:

– Причину‑то я помню. Но будто это было не со мной. Я просто не могу поставить себя на место того молодого существа, уверенного, что весь мир принадлежит ей, – резким движением головы прогоняя остатки воспоминаний, перешла на деловой тон:

– Как я поняла, ты раньше с нами не встречалась?

– Ты – первая. Правда, отец… Он, после моего рождения, нашел нескольких из нас и расспросил их. Все они были «привязаны» – как ты.

В ответ на невысказанный вопрос Лаета объяснила:

– «Свободные» среди нас тоже есть. Просто их труднее найти. А мы, «привязанные», удобны тем, что нас найти легко и мы имеем силу для помощи «свободным».

– Поэтому ты мне сейчас все и рассказываешь? – тон Арики был недоверчив.

– Девочка моя… Если бы мы не держались друг за друга и не помогали всем, чем только можем, нас бы сейчас не осталось ни одной, – презрительная гримаса исказила лицо Лаеты. – Мы – не люди, которые грызутся друг с другом и в любой момент готовы ударить в спину! Думаю, «сила‑куколки» с твоим отцом стали беседовать лишь потому, что он рассказал про тебя. Но они дали ему очень мало информации – даже про ауры не сказали – потому что он не из нас. А тебя он, наверняка, ни к одной не приводил, так?

– Да.

– Не знаю, почему он решил тебя прятать. При личной встрече любая из нас рассказала бы тебе – все.

– Может, поэтому и решил, – задумчиво сказала Арика. – Чтобы я жила своим умом, а не устаревшим – как он считал – опытом, – предупреждая возмущенную реплику собеседницы, Арика добавила. – И еще говорил, что теперь нас почти не рождается, и чем меньше я буду походить на себе подобных – тем труднее будет догадаться, кто я.

– Что ж. надо признать, эта маскировка была удачной. Но сейчас…

– Не надо начинать сначала, хорошо? – Вдруг Арика, поперхнувшись, проглотила кусок и встревожено посмотрела на Лаету.

– Что случилось? Передумала?

– Нет! Я просто вспомнила. Эта моя аура, она действует на окружающих только в «положительных» случаях, или, когда с ними неприятности, то они тоже усиливаются?

– Смотря на кого. На друзей – в положительных, на врагов же. Это зависит от твоего отношения к человеку.

– Это точно?

– Да, – неодобрительно буркнула Лаета. И язвительно уточнила: – что, уже прошли «огонь и воду»? И ты уверена в нем, как в себе?

– Хватит, а? Ни в чем я не уверена. Но все не так страшно – на самом деле. Роджер‑то колдовству не поддается. Если даже Жорот захочет…

– «Съесть» тебя, – жестко сказала Лаета.

– Ага, «съесть», – спокойно согласилась Арика, – ему придется ох как постараться.

– Разве что, – уже спокойней кивнула Лаета.

– А мне самой «аура» помогает?

Лаета задумчиво пожала плечами:

– Говорят, некоторые из нас обладают такой способностью. Но не я. Если хочешь узнать про себя, тебе надо поговорить с одной из таких.

– Ясно. Можно, я наведаюсь к тебе после родов?

– Конечно, – удивилась Лаета. – Зачем ты спрашиваешь? Кстати… Может, наш опыт и устарел, но тебе надо – очень надо – показать «съедение». Не сейчас, конечно. После родов.

– Договорились. А как это – «показать»?

Лаета фыркнула:

– Естественно, не по‑настоящему.

– Что‑то вроде иллюзио‑снов?

– Почти.

Арика равнодушно кивнула.

– А что у тебя за квадраты на полу? – в последнем вопросе слышался неподдельный интерес.

– Это, наверное, можно рассказать и сейчас.

Вечером того же дня они выехали обратно. Хотя Арике еще много о чем хотелось поговорить, она не рискнула упрашивать колдуна остаться.

Второй день подряд Арика почти постоянно молчала, обдумывая новую информацию, сопоставляя ее со своими ощущениями и возможностями. Наконец, приведя все более‑менее в соответствие, женщина встряхнулась и перевела глаза на колдуна, который на этот раз сидел рядом, а не впереди.

– Жорот, извини, ты сильно занят?

– Не сильно, – он повернул к ней голову, чуть улыбнувшись, – Жду, когда ты вывалишь на меня очередную «кучу‑малу» своих вопросов.

– Считай, дождался! – фыркнула Арика. – Что было возле Озера?

Жорот помрачнел, воспоминания явно были не из приятных:

– Там действительно переход в другой мир. И я нашел то, что осталось от Ники.

Арика все же решилась уточнить:

– На другую планету или…

– В мир, – сказал колдун. – С иным типом материи.

Она кивнула:

– Понятно. Ты ее «отпустил»?

– Конечно, – рассеянно ответил он и замолчал.

Арика тоже молчала. Ей совсем не хотелось спрашивать дальше. И стоило ли?

– Я не опасен для тебя, – тихо сказал Жорот. – Но доказать это ничем не смогу.

Арика посмотрела на знакомое лицо с черной повязкой на глазах и сделала то, что позволяла себе крайне редко – подобралась ближе к колдуну и поднырнула под его руку. Жорот бережно обнял женщину за плечи, она пристроилась, положив голову ему на плечо.

– Мне кажется, я и сама это знаю, – вздохнула она. – Но внутри каждого из нас сидит такой ма‑аленький чертик, который говорит: «А вдруг…» в самый неподходящий момент.

Колдун словно и не ожидал другого ответа:

– Что ж…

– Подожди, – досадливо сказала Арика. – Ты что, всерьез хочешь, чтоб я и теперь осталась? Такой сильный, да? Всегда видеть, знать, что я такое и терпеть? Твой‑то «чертик» посильней моего.

– Нет никакого «чертика». Для меня ты – человек.

– Ты сам знаешь, что это не так.

– Опять. Каждый сам обозначает границы понятий. Те, кто не включает в определение человека – вас, нечеловекоподобных, Роджера, или просто соседа, говорящего на другом языке – они сами звери. А если готовы убивать чужаков, то еще и бешеные.

Арика устало усмехнулась:

– Границы устанавливаются обычаями, воспитанием. Ты вырос в Клане, а источник убежденности в нашей «нечеловечности» – именно колдуны.

– Все было, конечно. Но вас стало слишком мало или вы стали лучше маскироваться. И колдуны, готовые согласиться с вашей «нечеловечностью» – они давно ушли к «черным», пойми. Такая жажда силы не может удовлетвориться меньшим.

«А ты достаточно нравственен, чтобы воздержаться от человеческих жертвоприношений, но при этом замучиваешь животных. По той же, жесточайшей, схеме. И такой шанс. Один шаг – „Она – не человек“, и…»

– Наверное, – пробормотала она вслух. – Я немного подремлю, хорошо?

Сейчас она колдуна не опасалась. Еще какое‑то время, до конца беременности – точно – он ее не тронет.

Жорот, похоже, все понял, но протестовать не стал.

– Конечно, – мягко сказал он. – Роджер, останови, пожалуйста, я пересяду к тебе. Ты хотя бы не исчезнешь без предупреждения?

– Чес‑слово – нет! – усмехнулась Арика.

– Спасибо, – в его голосе не было и намека на иронию, только грусть.

В последующие месяцы Арике не раз приходило в голову, что их отношения с колдуном вернулись к периоду начального знакомства. Он дал ей понять, что был бы не против, если бы она осталась – и занялся своими делами. Похоже, он вообще ничего не собирался предпринимать, чтобы удержать ее, убеждать остаться. Даже когда в семь с половиной месяцев, психанув по какому‑то абсолютно дурацкому поводу, она уехала – одна – в соседнее герцогство, он ничего не сделал, чтобы вернуть ее или заручиться обещанием возвращения. Но спустя четыре дня она увидела у дверей квартиры ждущего ее Роджера.

– Ты?!

Тот встал, взяв у носильщика пакеты, чуть улыбнулся:

– Жорот приказал мне разыскать тебя.

– Спасибо, – Арика сунула мальчишке мелочь и отпустила. – А где он? – она чувствовала скорее неудобство, чем злость.

Роджер пожал плечами:

– Дома. Мы беспокоились.

– Я же звонила! И объяснила, что хочу побыть одна.

– Может, все‑таки не станешь меня прогонять? Я знаю, ты контролируешь себя. Но так будет спокойней – всем нам.

Открыв дверь, Арика вошла. Роджер, последовав за ней, огляделся. Сориентировавшись, понес пакеты на кухню и, судя по звукам, стал разбирать. Арика тоже добралась до кухни, и, усевшись в кресло‑качалку, смотрела на его экономные движения.

Перехватив взгляд Роджера, она усмехнулась:

– Я не против. Просто не люблю, когда из‑за моего дурацкого настроения страдают другие.

Он удивился:

– Ты про что?

– Про вас с Жоротом.

Роджер тихо рассмеялся:

– Ты вечно преувеличиваешь. И создаешь проблемы из мелочей.

– Угу, – она покивала с гримасой, – Сплошь мелочи.

Роджер, оставив пакеты в покое, опустился рядом с Арикой, тревожно спросил:

– Ты обиделась?

– Нет, что ты, – она смущенно улыбнулась. – Но, правда – неудобно.

Роджер подхватил с насмешливым блеском в глазах:

– А представь, как Жороту неудобно – лишил тебя единственного слуги! И будете вы меряться, чье неудобство значительней.

– Да ладно тебе, – фыркнула Арика. – Сдаюсь, сдаюсь.

Рожать она решила все же у Жорота – так было безопаснее для ребенка. Колдун встретил ее с радостью, не задавая никаких вопросов, не пытаясь «давить» – даже заботой. Но Арика не могла не признаться себе, что после встречи с Лаетой прежние отношения между ними невозможны.

Все это она вспоминала сейчас, когда уходили силы. Роды шли трудно, и когда, наконец, Атана появилась на свет, Арике было совсем худо. Повитуха протянула ей дочь, Арика успела из последних сил улыбнуться – Атана была человеком. Женщина вызвала надежно похороненное на девять месяцев, но ее – навсегда – Умение, и убедилась еще раз – на всякий случай. Это ее усилие было последним. В следующую секунду повитуха, успевшая, к счастью, положить младенца, истошно закричала – на ее глазах тело роженицы растворилось дымкой. Остался лишь странный черный браслет, который скатился с кровати и зазвенел на дереве пола.

Четырехлетняя Атана носилась по парку, как маленький мячик. Вдруг, споткнувшись обо что‑то в траве, девчушка растянулась и заревела. Роджер поднял ее на руки, она обиженно закричала, показывая на перемазанные ладошки:

– Вот тут больно, поцелуй, чтоб не болело!

Роджер, улыбнувшись, подчинился, и девочка, еще всхлипывая, но уже почти счастливая, собиралась бежать дальше. Вдруг она увидела появившегося из‑за деревьев Жорота и закричала:

– Иди сюда! Скорее!

– Что стряслось? – колдун подошел и сел на корточки, чтобы Атане было легче его видеть.

– Мама сказала, чтоб я дала это тебе, – девочка порылась в кармане и вынула перепутанный кусок синей проволоки.

На лицо колдуна набежала тень, но он терпеливо спросил:

– А что она еще сказала?

– Что ты ее не пускаешь. И чтобы я сделала для тебя это. Когда пойдешь в сон, держи в руке. Обещаешь?

Жорот вздохнул:

– Да.

– Честное слово? Мама сказала, чтобы ты дал честное слово, потому что тогда ты не обманешь!

– Честное слово.

Удовлетворенная, девочка побежала дальше, а Жорот, встав, спросил у Роджера:

– Опять?

Тот кивнул.

– Каждое утро начинается: «Мама сказала…»

Жорот повертел в пальцах проволоку и положил ее в карман.

Поздней ночью, видя, что колдун уже начинает дремать, Роджер, дотянувшись до его одежды, вынул синий комочек и молча вложил Жороту в руку. Тот сонно усмехнулся:

– Ты серьезно?

– Вся ваша магия – алогична. Почему бы и нет?

Предметы то расплывались, то фокусировались. Вдруг откуда‑то сбоку раздался знакомый голос:

– Наконец! Я думала, ты никогда не пробьешься. Тоже мне, колдун‑волшебник!

Жорот повернулся, но вокруг было пусто.

– Ты не удивляйся, а смотри! Тут я, перед тобой!

В самом деле, впереди сформировался сначала контур, потом вполне узнаваемая фигура.

– Ого! – радостно сказала Арика. – У тебя тут даже глаза есть!

Жорот внезапно осознал, что она права.

– Атана! Иди сюда.

К удивлению колдуна, девочка, подбежавшая на зов матери, выглядела более взрослой, чем наяву.

– Ты пришел! – Атана повисла на Жороте, поцеловав его. – Ура! Мама, я же говорила, что получится! Дядя Жорот, ты разрешишь, чтобы сюда приходили Фест и Рони? Тут они согласятся со мной играть, и не будут дразниться – я же уже выросла! А мама сказала, что они придут, только если ты разрешишь, – она требовательно смотрела на колдуна.

– Атана, не все сразу, – строго сказала Арика. – Но озеро, которое я тебе обещала – вон оно.

Девочка с радостным воплем убежала куда‑то вдаль.

– У моей хитрюшки свои интересы, – улыбнулась Арика. – Да ты языка лишился, что ли?

Жорот кивнул:

– В какой‑то мере. Где мы?

– В мире, куда обычный человек может попасть только через сны. Или умерев. Если дорогу найдет. А таких, как я, тут много.

– И в этом мире ты мне можешь доверять? – в упор спросил Жорот, перебив болтовню Арики.

Она, погрустнев, кивнула:

– Ага. Извини, но я…

– Да я сам виноват, наверное – не смог убедить.

– Никто бы не смог, – с тихой обреченностью сказала Арика.

Она хотела сказать про века вражды между их народами, но промолчала. А Жорот, кажется, и без слов все понял.

– Я честно старался не дать тебе повода.

– Ты его и не дал.

– Тогда почему ты ушла? – впервые в голосе Жорота послышался упрек.

Арика удивленно подняла голову:

– Ох! Ты не понял. Просто, – она слабо улыбнулась, – подобрала себе слишком хорошего партнера.

– Извини?

– Я на всякий случай нашла Атане отца о_ч_е_н_ь далекого от магии. Антимага. Слышал про таких?

Колдун кивнул.

– И Атана, в своем стремлении сформироваться человеком, «вытянула» у меня всю материальность. Так редко, но бывает, – Арика извиняюще улыбнулась. – Кстати, несмотря на папу, она должна быть сильным магом.

– Да, я уже проверял.

– Займешься ею?

– Само собой. Но, если быть до конца честным, думаю, дело не только в Атане.

– А в чем?

– Твоя аура. Ты очень сильно хотела не опасаться меня и продолжать общение. Ты получила это.