Еще один шанс

19. Новые владения

Присланный мне финансист оказался молодым мужчиной совершенно незапоминающейся внешности. Но впечатление он производил безобидное — как товарищ Новосельцев из «Служебного романа», и выглядел покладистым и исполнительным — а какой еще согласится выйти на работу в свой законный выходной?

— Меня зовут Ардан Савиц, — после приветствия представился он.

— Я — Кларисса Аберэ. Вас предупредили, зачем вы мне понадобились?

— Да. Вам нужен отчет о финансовом положении одного из районов Аберана, — кивнул он.

— Подготовили? — осведомилась я.

— Да, разумеется, — Савиц достал свой электронный блокнот. — Так. Район возле внешней границы города, повышенного уровня опасности. Население около двух тысяч человек, по последним данным. На территории района расположена швейная фабрика, детский дом, средняя школа, пункт медицинской помощи. Кроме того, имеется точка торговой сети «1000 товаров». Цирюльни, лавки, клубы, по имеющимся данным, отсутствуют. Является зоной ответственности Западного отделения стражей правопорядка. На фабрике работает 10 % населения района.

— А остальные? — я удивилась.

— Не все жители так называемых трущоб готовы честно трудиться, — назидательно сообщил финансист. — Кроме того, фабрика не может себе позволить дополнительных рабочих.

— Да, меня интересует, что с фабрикой, — отметила я.

— Производство убыточно. Устаревшее оборудование, низкоквалифицированный персонал, сырье низкого качества — готовая продукция не конкурентна.

— Почему не модернизируем?

— У фабрики на это нет средств, — озвучил очевидное Савиц.

— А у семьи Аберэ?

Финансист словно бы смутился:

— Семья Аберэ сочла вложения нерентабельными. Фабрика не сможет их окупить.

— Почему?

— Кадры. Чтобы привлечь хороших специалистов для работы в опасной зоне, потребуется очень высокая зарплата и траты на охрану. Это будет съедать всю прибыль, либо готовую продукцию придется продавать втридорога, но найти покупателей на дорогую одежду, произведенную в трущобах, вряд ли получится.

— Что, расчеты уже проводились?

— Да, хотите взглянуть? — в его голосе послышалось сомнение.

Кажется, он не верил, что я в этом разберусь.

— Хочу, — подтвердила я.

Савиц отправил мне документы на мой блокнот.

— А пока расскажите о приюте, — я не собиралась углубляться в расчеты прямо сейчас, но взялась их пролистывать.

— Приют… — мужчина кашлянул. — Является объектом благотворительности семьи Аберэ. На его содержание ежемесячно переводится достаточная для поддержания его функционирования сумма. Плюс ежегодно устраивается благотворительный бал, где приюту собирается пожертвование от всех знатных семей.

— Значит, приют процветает? — удивилась я.

— Безусловно. Ваша матушка лично оплачивает все счета приюта.

— Она лично посещает приют? — заинтересовалась я.

— Нет, что вы! У магоспожи Мелиссы нет на это времени.

— Тогда кто его инспектирует?

— Эм… инспектирует? — переспросил Савиц. — Никто. В этом нет необходимости. Отчеты госпожи Филонар абсолютно прозрачны и не нуждаются в контроле.

— А госпожа Филонар у нас кто?

— Директор приюта.

— Честная женщина, которую можно не проверять? — я усмехнулась.

— Это так. Она много лет занимает эту должность, и нареканий к ней нет.

— Как и проверок, да? Господин Савиц, вы же финансист. С каких пор управляющие финансами обходятся без аудита?

— Но ведь приют — это не доходное предприятие, — чуть смутился Савиц. — Нет необходимости его контролировать…

Я какое-то время рассматривала мужчину, гадая — он такой наивный или в доле?

— Хорошо. Что по школе?

— Общественная. Финансируется из городского бюджета, — казалось, Савиц был рад сменить тему.

— Сколько учеников?

— Э… надо уточнить.

— Финансирование достаточное?

— Поскольку… школа является ответственностью городской администрации, семья Аберэ не занимается этим вопросом.

— С медпунктом так же?

— Боюсь, что да. Но если вас это интересует, я уточню.

— Интересует. Что с магазином?

— Сеть «1000 товаров» принадлежит семье Орданэ. Ваша семья просто сдает им землю в аренду.

— Понятно.

Все печально. Нужно идти и смотреть самой. Развели бардак.

— Если обобщить, то данный район с точки зрения доходов один из самых бесперспективных в Аберане, — осторожно заметил Савиц.

— Да-да, — не стала я возражать. — Завтра с утра мы с вами посетим приют и фабрику.

— А… посетим? — растерялся он.

— Именно. Вы составите мне компанию. Хочу убедиться, что действительность соответствует отчетам, — я улыбнулась.

— Разумеется, как скажете, — пробормотал он.

Но возражать не стал. Хотя мысленно, должно быть, костерит сейчас на все лады и меня, и свое начальство.

Впрочем, я планировала лишь осмотреться, а после натравить на приют аудит, потому что не верилось мне в честность директрисы, торгующей своими воспитанниками. Конечно, был вариант, что госпожа Раувер меня обманула, но какой ей в том прок? Я ведь спасла ее сына.

А, поскольку завтра мне еще предстояла встреча с принцем Адрианом, управиться с делами следовало побыстрее.

Это ведь не должно вызвать сложности. Как говорится, приключение на десять минут, туда и обратно.

Воскресенье, минимум персонала, просто погляжу, как живут дети, и все. А проверку поручу профессионалам.

Перед сном я все же ознакомилась с расчетами, предоставленными мне Савицем. Да, затраты на модернизацию фабрики выглядели астрономическими, и возможная прибыль их не окупит. Хотя, конечно, цифры я бы перепроверила. Но это точно потом.

Если Савиц и был недоволен ранним подъемом в неожиданно образовавшийся рабочий день вместо выходного, он это никак не проявил. С утра мой финансист выглядел свежим и бодрым, вполне настроенным на рабочий лад — хотя едва ли он видел в этом необходимость.

Меня даже сомнение взяло, стоило ли тревожить человека. Вряд ли мне понадобятся его услуги, кто мне там сегодня финансовые бумаги даст? Но и отправить его восвояси, когда он уже потратил на мою блажь время…

Ладно, пусть будет. Организует мне официальный вид.

До приюта нас двоих довез Лайош. И, если честно, он выглядел куда представительнее Савица, но тащить за собой водителя, в чьи обязанности вовсе не входило меня сопровождать, я не стала.

Детский дом выглядел на удивление прилично. Среди обветшалых зданий трущоб трехэтажный особнячок смотрелся нарядной игрушкой. Небольшой парк вокруг, детская площадка, ухоженный фасад. Все выглядит так, словно директор приюта и впрямь вкладывает пожертвования в дело.

Неужели Марика меня обманула? Впрочем, она ведь не жаловалась на условия содержания детей. Хотя я и не спрашивала.

Детский дом от остальной улицы огораживал забор, ворота в котором оказались заперты. Ожидаемо. Все же дети, надо думать о безопасности…

Но мою задачу это не облегчает.

К моему удивлению, пока я раздумывала, как проникнуть в приют, на помощь пришел Савиц. У него оказался ключ от ворот.

На мой подозрительный взгляд он пожал плечами:

— Финансовая служба имеет доступ ко всем объектам аудита, — чуть помешкав, он пояснил: — Это отпирающий артефакт.

— Им что, и банки можно отпирать? — заинтересовалась я.

— Эм… да, можно.

— И вы не боитесь его вот так носить? Вдруг украдут?

— А в чужих руках он бесполезен, — неожиданно смутился финансист.

— Удобненько, — кивнула я.

При более детальном осмотре выяснилось, что в детском доме не все так радужно, как показалось изначально. Парк явно требовал ухода, конструкции на детской площадке пообтрепались, а краску на стенах особняка давненько не обновляли. Но все равно, ощущения запущенности не возникало. Может, готовятся к ремонту?

Я подошла к парадным дверям, подергала ручку — заперто, постучалась — тишина. Посмотрела на Савица и приглашающим жестом предложила открыть.

Он кивнул и использовал свой артефакт.

Очень удобно. Где бы такой же раздобыть? Я же здесь теперь хозяйка, передо мной все двери должны быть открыты.

М-да, хозяйка. Еще ничего не сделала, а уже разбежалась…

За дверями оказался небольшой холл, как в школах моего мира, с отдельным гардеробом. Имелся даже столик для вахтера, но, он, видимо из-за выходных, был пуст.

Мне прежде не доводилось бывать в детдомах, так что я понятия не имела, как тут все должно выглядеть. Интересно, это здание специально под детский дом строили, или раньше здесь жила какая-нибудь аристократическая семья, пока район не стал опасным?

Я огляделась.

Ремонт тут точно не помешает. Его явно делали, но уже довольно давно. Потеки, трещины, облупившаяся краска… Не возьмусь судить, насколько это нормально. Может, ремонт раз в год делают, а дети за два дня все вот к такому виду приводят.

Но вот что странно — это тишина. Я думала, в подобном месте должно быть шумно.

— Эй, есть тут кто? — громко осведомилась я, не особо рассчитывая на ответ.

Но, к моему удивлению, в конце длинного коридора, идущего от холла, появилась женщина.

— Вы кто такие? Вы что здесь делаете? Немедленно вон! — грозно велела незнакомка.

— А вы, собственно кто, и по какому праву тут распоряжаетесь? — включила я «хозяйку».

Женщина опешила.

— В смысле? — растерялась она. — Я воспитатель. Я здесь работаю! Это детский дом, сюда нельзя посторонним!

— А здесь нет посторонних, — заметила я. — Потому что это место принадлежит мне.

— Вам? — опешила женщина.

— Именно. Я — Кларисса Аберэ.

Она округлила глаза:

— А… Аберэ? Вы, должно быть, хотите увидеть госпожу директора? Позвольте я вас провожу!

— А что, она здесь? — я удивилась и, получив подтверждение кивком, взглянула на Савица: — Похоже, все-таки не зря пришли.

— Да, магоспожа Аберэ, — он кротко вздохнул.

А я снова взглянула на воспитательницу:

— Вы меня, разумеется, проводите, но сначала я бы хотела осмотреть здесь все. Устроите мне экскурсию?

— Я? — неуверенно переспросила она.

— Вы ведь здесь работаете, не так ли? — я мило улыбнулась.

— Да, — согласилась она обреченно.

Выполнять обязанности экскурсовода ей определенно не хотелось, но и отказаться она не могла. Должно быть, сейчас женщина жалела, что так опрометчиво решила выгнать незваных гостей.

— Вот и прекрасно. Значит, все тут знаете. Кстати, а где дети?

— Так… в столовой, завтракают.

— Вот со столовой и начнем. Ведите.

Женщина подчинилась, и мы с Савицем последовали за ней.

По пути наша провожатая причитала, что нам бы лучше сразу пойти к директору, уж та все и покажет, и расскажет, и приветит высоких гостей. Но я была непреклонна. К госпоже Филонар мы, конечно, заглянем, но сначала посмотрим, как живут дети. Весь смысл такой проверки — в ее внезапности.

— Вот, столовая, — воспитательница распахнула перед нами двери.

Шли мы не долго, миновали несколько дверей и остановились недалеко от лестницы на второй этаж. Я заглянула за порог открытых перед нами дверей.

Столовая не показалась мне особо большой. Светлый стены, низкий потолок, окна, от которых ощутимо дуло. Три длинных стола, за которыми сидят дети — тихие, как мышки. Маленькие, много — я не смогла определить количество навскидку, но явно больше пары десятков.

И все смотрят на меня настороженно.

— Приятного аппетита, — улыбнулась я.

Дети не выглядели измученными, что радовало. Никаких лохмотьев, одежда аккуратная, хоть и не форма. Следов побоев тоже не видно, по крайней мере, в глаза ничего такого не бросается. В целом дети производили впечатление здоровых и ухоженных.

Только тихие слишком. А ведь тут были и совсем малыши. Впрочем, возможно, это во всех детдомах так, откуда мне знать?

После моих слов дети дружно вернулись к еде, а я повернулась к нашей провожатой:

— Теперь на кухню.

Мы прошли через столовую и очутились в довольно небольшом помещении, неожиданно чистом — санитарные нормы на местной кухне, похоже, выполнялись. И почему мне казалось, что здесь будет антисанитария?

— Вы кто такие? — встретила наше появление крупная тетенька в фартуке. — Покиньте помещение!

Другого персонала я не увидела, и сочла, что это местный повар.

— Мы здесь на законных основаниях, — уверила я ее и заглянула в ближайшую кастрюлю. — Инспекция! Ложка есть?

Чистую ложку мне вручил Савиц, уж не знаю, как она у него очутилась. Я зачерпнула немного каши со дня кастрюли и попробовала варево.

Каша оказалась совершенно безвкусной, холодной, неприятной консистенции и с богомерзкими комочками, как манка. Хотя на манную каша внешне не походила.

— Какая гадость, — с чувством сказала я.

— Почему же гадость? — обидчиво возразила тетенька повар. — Это здоровая пища, полезная детям!

— А что, здоровую пищу нельзя приготовить вкусной? — я удивилась.

Повар возмущенно набрала воздух в грудь, но сказать ничего не успела — вмешалась наша провожатая.

— Главное, что детки сыты. У нас ведь не ресторан, чтобы разносолами детишек кормить. Что еще желаете посмотреть? — а сама зыркает на коллегу сердито.

Та намек поняла и все же промолчала. А у меня не было намерения затевать ссору. Просто за детей стало обидно.

Поэтому я покладисто кивнула:

— На ваш выбор. Я ведь не знаю, что у вас здесь есть.

— Пройдемте, покажу вам наш зал для физических занятий, — засуетилась воспитатель.

Мне даже немного совестно стало. Вгоняю ни в чем не повинную женщину в стресс. Хотя не факт, что не повинную. Да и не сделаю я ей ничего плохого.

— У нас даже бассейн есть! — местный спортзал она продемонстрировала с гордостью.

Я с любопытством осмотрелась — и впрямь, зал неплохо оборудован. По размеру больше, чем столовая, есть разметка, маты, сетки, какой-никакой инвентарь. Не шик, конечно, но вполне прилично.

И вот как тут судить? За детьми худо-бедно смотрят, нет того беспросветного ужаса, какой я себе представляла. Сложно поверить, что о детях заботятся те же люди, что продают их в рабство.

А с другой стороны, свинок вон тоже кормят от пуза. На убой.

Хотя… может, воспитатели и не в курсе. Марика же не знала.

— Показывайте бассейн, — кивнула я.

— Так… на ремонт сейчас закрыт, — смутилась женщина.

Я не стала смущать ее еще больше вопросом, бывает ли он вообще открыт. И пожала плечами:

— Тогда показывайте, что не закрыто на ремонт.

На первом этаже, помимо подсобных помещений и душевых, имелись ученические мастерские. Как объяснила наша провожатая, деток с малых лет приучали к труду, обучая азам ремесла. Швейного, надо же, какое удивительное совпадение…

На втором этаже располагались детские спальни и учебные классы. Как объяснила воспитатель, водить детей в местную школу небезопасно — попробуй, уследи за всеми, да еще можно на монстров наткнуться. Поэтому детей обучали прямо здесь.

Минимальный набор — чтение, письмо и счет. Но, если верить нашей провожатой, в школе учат ровно тому же.

Спальни оказались многоместными, с деревянными кроватями и тумбочками возле каждой. Я даже проверила один из матрасов — довольно удобный, не жесткий и не сбившийся. Нормальные условия как для детского дома в трущобах. Хотя, учитывая щедрость маменьки, могли бы и лучше постараться.

Да-да, я успела посмотреть, сколько средств вкладывает маменька в этот детдом. Так что уверена — пусть и не наглеют, но тут точно воруют. И это было бы даже простительно, ведь особого ущерба детям воровство не нанесло… если бы их не продавали.

Помимо спален и классов на втором этаже имелись туалеты, убирали которые сами воспитанники. Возможно, поэтому здесь не было исчерканных стен и поддерживалась чистота. Но ремонт бы не помешал.

Осмотрев второй этаж, мы поднялись на третий, где, собственно, размещался персонал детского дома.

Контраст поразительный.

Сюда явно вбухивается половина средств, выделяемых маменькой, судя по богатству отделки. Шелкография на стенах, паркет, мягкие кресла — в удобстве себе обитатели третьего этажа не отказывали.

— А детей-то вы сюда пускаете? — осведомилась я, оглядевшись.

— Да что им тут делать, только поломают все… — отмахнулась воспитательница.

Ее, похоже, контраст совсем не смущал.

— А, собственно, что у вас тут? — поинтересовалась я.

— Кабинет директора. Учительская. Комнаты дежурных воспитателей, — охотно ответила она. — Хотите посмотреть?

Я хотела.

Комнаты дежурных представляли собой весьма комфортные апартаменты — не многим хуже моих комнат в семейном особняке. И их было несколько, что означало индивидуальное жилье для каждого из дежурных.

А учительская больше походила на комнату отдыха, чем деловой кабинет. Впрочем, учитывая, какой мизер знаний давали местным детям, особых дел у учителей не было.

— Вот, вы все осмотрели, — когда мы вышли из учительской, сообщила наша провожатая. — Остался только кабинет госпожи Филонар.

— Вот видите, как хорошо вы со всем справились, — улыбнулась я ей. — Теперь можно и к директору. Ведите.

Признаться, экскурсия меня озадачила. Я ожидала, что дети содержатся в куда худших условиях, и что разговор с директрисой можно будет начать с обвинений. Но о сиротах заботились, и я не могла сказать, что деньги на них тратились по остаточному принципу. Даже не обижая себя, детей здесь содержали неплохо. И у меня просто не укладывалось в голове, как при всем этом здесь могли торговать детьми?

Или меня с этим все-таки обманули?

Пожалуй, на этот вопрос мне ответить сможет только сама госпожа директор.

Наша провожатая привела нас к роскошного вида двери, в которую не без робости постучалась.

— К вам… пришли, госпожа Филонар, — сообщила она в ответ на недовольное «кто там» с той стороны.

Я невольно хмыкнула, подумав, что женщине большого труда стоило удержаться от слова «посетители». И не стала дожидаться реакции директора. Стоять и препираться времени у меня нет.

— Доброе утро! — лучезарно улыбнулась я, входя в кабинет.

Хорошо, что роскошью меня не удивить, но госпожа Филонар определенно любила комфорт. Но на мой взгляд, слишком вычурно получилось. Когда обзаведусь собственным кабинетом, он будет куда лаконичнее.

Госпожа Филонар оказалась худощавой женщиной лет пятидесяти, чью внешность можно было бы назвать приятной, не порти ее высокомерное выражение. И мою вежливость она не оценила.

— Я не разрешала вам войти! — строго заявила директриса.

— О, мне не требуется ваше разрешение, — уверила я ее. — Меня зовут Кларисса Аберэ, и я здесь с инспекцией. Будьте любезны, предоставьте мне финансовые документы детдома.

Услышав мое имя, госпожа Филонар едва заметно поморщилась, пряча досаду. Хм, любопытно. Мой визит ее не напугал и не разозлил, скорее, показался неуместным. Не видит во мне угрозу?

Что ж, ее можно понять. Я выгляжу юной и неискушенной, кому придет в голову меня бояться?

— Все документы передаются магоспоже Мелиссе Аберэ. Вы зря проделали этот путь, магоспожа Кларисса, вы могли увидеть все, что вас интересует, у вашей матери.

— Я не спрашивала ваше мнение, — заметила я. — Меня не интересуют красивые отчеты, которые вы отправляете моей маменьке. Я хочу знать реальное положение дел.

— Реальное? — она изогнула бровь, чудом удержавшись от презрительных ноток. — Вы считаете, я обманываю вашу семью?

— А вы не обманываете? — я плюхнулась на ближайшее кресло и с интересом уставилась на женщину.

— Нет! — резко ответила она.

— О, неужели? — я усмехнулась, оглядевшись. — Мне кажется, маменька не стала бы выделять средства на то, чтобы директор и воспитатели детдома жили в роскоши, когда сам детдом нуждается в ремонте.

— Это… — в ее глазах вспыхнул гнев. — Все здесь сделано на мои личные сбережения, без участия вашей семьи! И ремонт мы делаем регулярно, но у нас проживают дети, чью энергию сложно направить в конструктивное русло.

— На ваши личные сбережения, — повторила я. — Неужели директор детского дома зарабатывает достаточно, чтобы позволить себе вот такие траты? — я обвела рукой кабинет. — Кто такой щедрый, чтобы оплачивать присмотр за детьми подобными суммами?

— Мне оплачивают риск за работу в трущобах! — возмутилась она.

— Вот как. И вы, разумеется, никогда не предлагали организовать переезд в более благополучный район? Уверена, маменька бы одобрила.

— Нас и здесь все устраивает, — холодно ответила она.

— Разумеется. Ведь вам приплачивают за риск. И, судя по всему, весьма щедро. Кто в своем уме откажется от такой прибавки ради безопасности каких-то там детей, верно?

— Ваш сарказм неуместен, — заявила она.

— А вы меня не провоцируйте, — предложила я в ответ. — И еще раз — так кто он, ваш щедрый спонсор, если это не моя семья, которая к этой обстановке отношения не имеет?

— Я этого не утверждала, — возразила она резко. — Зарплата выдается мне за работу, и я сама решаю, как ее потратить.

— Господин Савиц, не будете ли вы столь любезны озвучить оклад госпожи директора? — обратилась я к своему финансисту.

— Да, разумеется, — он немедленно полез в свой блокнот.

Что ж, маменька и впрямь не скупилась, но названной суммы явно не хватило бы на окружающую нас роскошь, даже если госпожа Филонар тратила бы ее целиком на интерьер. Что, в принципе, было вполне вероятным, ведь ей не нужно платить за жилье и питание, проживая в детдоме.

— Так что у вас за дополнительный доход? — осведомилась я.

— Это не ваше дело, магоспожа Аберэ, — высокомерно ответила она.

На этот раз от сарказма я удержалась. Затягивать разговор в мои планы не входило.

— А мне думается, что мое, — я улыбнулась. — Если вы отнимаете у детей деньги, которые им дает моя семья.

— Я ведь уже сказала, что ваша семья здесь не при чем! — гневно заявила госпожа Филонар.

— И я должна поверить вам на слово? — осведомилась я. — Покажите финансовые документы, подтверждающие ваши слова, и я извинюсь за свои подозрения.

— Все отчеты я передаю вашей матери, — повторила она.

— Что ж… тогда вам не составит труда показать ваши экземпляры этих отчетов, верно? Зачем мне тратить время, чтобы возвращаться с извинениями, если вы можете подтвердить свои слова здесь и сейчас, не так ли?

— У меня нет времени заниматься глупостями, — нахмурилась она.

— Отказываетесь от сотрудничества? — уточнила я и сочла молчание за согласие. — Хорошо. Господин Савиц, будьте любезны, откройте сейф.

Тот молча кивнул.

— Что? Вы не имеете права! — немедленно взвилась она.

— Госпожа Филонар, — я поднялась с кресла, следуя за финансистом, и остановилась возле нее. — Вы работаете на мою семью, так что я имею право.

— Готово, магоспожа Аберэ, — позвал меня Савиц.

— И, если вы не обманываете мою семью, вам не о чем беспокоиться, — я беспечно улыбнулась.

И отметила злобу, вспыхнувшую в ее глазах. Ох, дамочка явно что-то скрывает от своих благодетелей.

Пока я шла к сейфу, господин Савиц сноровисто просматривал хранящиеся там документы. И вдруг посмотрел на меня потрясенно.

— Это… — он перевел взгляд на директрису, — что?

Я забрала у него бумаги, столь потрясшие моего личного финансиста, и бегло их осмотрела.

Разумеется, было бы глупо ожидать, что в сейфе хранятся договоры о купле-продаже детей ввиду бессмысленности их заключения. В суд с таким договором точно не обратишься. Но госпожа Филонар исправно вела учет по этим сделкам. Кого, за сколько и когда.

М-да, госпожа Раувер сказала мне правду. Здесь действительно торговали детьми.

— Вы продаете своих воспитанников, госпожа Филонар, — я взмахнула бумагами.

— Нет, — резко ответила она. — Это трудовые контракты. Я обеспечиваю детям из трущоб будущее, которого они лишены! Я забочусь об этих детях!

— Вы заботитесь исключительно о себе, — я покачала головой. — Трудовые контракты до первого совершеннолетия? Когда у ребенка нет никакой законной возможности отказаться? Я не так глупа, как вы считаете.

— Здесь торгуют детьми? — сдавленно спросил Савиц, все еще не отошедший от потрясения.

Вот вам и благополучный приют пополам с благотворительностью.

— Госпожа Филонар, вы ведь действительно заботитесь о детях, это видно, — я вздохнула. — Как вы можете продавать их?

Директриса вдруг холодно усмехнулась:

— За некондиционный товар много денег не выручить, магоспожа Аберэ. Это просто инвестиции в будущую прибыль.

— Весьма цинично, — хотя что-то подобное я и предполагала.

— И вы зря влезли в это дело. Делиться прибылью я не собираюсь, — сообщила она.

Я не была настолько легкомысленной, чтобы проигнорировать прозвучавшую в ее голосе угрозу. И успела накинуть на себя усиление — а заодно и загородить собой беззащитного Савица.

А в следующий миг дверь кабинета распахнулась, и внутрь шагнул незнакомый мужчина. Рассмотреть его я не успела, отвлекшись на пистолет в его руке.

Пять выстрелов слились в один, и я едва удержалась на ногах, когда в меня врезались пули. Заклинание сработало как надо, и пробить укрепленную кожу пули не смогли. Но сила удара никуда не делась, прилетело мне хорошо. Наверняка синяки останутся.

— Помощника в расход и избавьтесь от трупов, — брезгливо велела директриса.

Она еще не успела осознать, что произошло. И ничего удивительного, пули, выпущенные в упор, гарантируют смерть в большинстве случаев.

Но, к счастью, не в моем.

Вот когда я порадовалась, что занимаюсь рукопашкой. Мне хватило навыков, метнувшись вперед, разоружить убийцу и пару его подельников, маячивших за его спиной, отправив всех троих в отключку.

Спасибо, Тим, твои уроки очень пригодились.

— Вы действительно думали, что сможете так просто избавиться от мага из высшей аристократии? — я хищно улыбнулась директрисе, растерянно на меня смотревшей.

Но та на удивление быстро взяла себя в руки:

— Ты перешла дорогу очень серьезным людям, девочка. Мои покровители прихлопнут тебя, как муху.

— И кто же у нас покровители? — полюбопытствовала я, проигнорировав ее снисходительное обращение. — Неужели королевская семья?

Ее реакция ничего мне не дала. Я увидела страх в ее глазах, но испугаться женщина могла в равной мере того, что я угадала и того, что ее заподозрили в клевете на законную власть.

Могла ли я угадать? Десять высших аристократических семей уступали по влиянию только королевской. Так какими серьезными людьми могла стращать меня директриса?

С другой стороны, степень влиятельности у этих десяти семей может отличаться. Политических раскладов я в совете не знаю.

И, опять же, зачем это королевской семье? Заниматься незаконным бизнесом, когда они любой бизнес могут сделать законным?

Хотя нельзя исключать, что это, к примеру, единоличный проект короля, которого фактически отстранили от власти. Или принца, не желающего зависеть от отца.

Вариантов полно, и у меня недостаточно информации, чтобы определить, какой из них верный. И, не будем забывать, что я вовсе не обязана выяснять это самостоятельно.

— Магоспожа Аберэ, вы в порядке? — подал голос Савиц.

К чести финансиста, в панику он не ударился, хотя был испуган. Да уж, сходили, осмотрелись, называется…

— Да, в полном, — кивнула я и поморщилась, коснувшись груди. — Будьте добры, вызовите стражей порядка. Только не от этого округа. А то мало ли, кто тут покровители.

— Исполняю, — с заметным облегчением кивнул он.

Больно. Надо будет хотя бы один целительский артефакт прикарманить. А то, чую, веселая у меня жизнь начинается.

Госпожа Филонар попыталась воспользоваться тем, что мы от нее отвлеклись, и сбежать, но куда ей против меня.

Я связала брыкающуюся женщину, растерявшую весь свой высокомерный вид, ее же поясом, и усадила обратно в кресло.

— Хм. У вас тут что, каждый день стреляют? — я взглянула на открытую дверь и не обнаружила в коридоре ни одного любопытного. — Никто не придет проверить, что тут за шум?

— Никому не нужны проблемы, — выплюнула Филонар. — Одна ты тут самая умная!

— Я все же попрошу вас мне не тыкать, — я вздохнула. — Господин Савиц, проверьте остальные документы, найдете что интересное — скажете. Стражей долго ждать?

— Им потребуется около получаса, чтобы добраться сюда из другого округа, — чуть виновато ответил Савиц. — Исполняю.

— Если хочешь жить — отпусти меня и уходи, — проигнорировала мою просьбу Филонар.

— Я не собираюсь облегчать вам жизнь, — покачала я головой. — Мы ведь обе понимаем, что от меня не отстанут так просто. Если я уйду, вы избежите наказания, а моя жизнь так и останется под угрозой.

— Если вы закроете глаза на дела приюта, вам ничто не будет угрожать, — немедленно сменила тон директриса.

Видимо, сочла, что сможет подкупить меня обещанием безопасности. Но я в это дело влезла не для того, чтобы отступить.

— Скажите, кто вам покровительствует, — я улыбнулась. — Если я и буду договариваться, то только с ними.

— Магоспожа Аберэ, — позвал меня Савиц. — Я нашел данные о счетах. Хотите узнать сумму?

— Да, будьте любезны.

— Не лезь в мои счета! — вежливость с директрисы как рукой сняло.

— Имя, — предложила я.

Та только зубами скрипнула — и промолчала.

— Вот, — Савиц протянул мне блокнот.

Взглянув на суммы, я едва не присвистнула. А выгодное это дельце, оказывается. Вбухаю все в приют, даже маменькина помощь не понадобится. У этих детей будет будущее куда лучше рабства.

Хотя не факт, что получится присвоить эти деньги. В местном законодательстве я не сильна.

— Ты подписываешь себе смертный приговор, девочка, — злобно прошипела директриса.

— Думаю, теперь это не ваша забота, — пожала я плечами. — Но вы все еще можете облегчить свою участь, выдав подельников.

— Я не самоубийца, в отличие от тебя, — презрительно заявила женщина.

— Вы поэтому до сих пор не вышли из дела? — поинтересовалась я. — Боитесь последствий? Или все-таки жадность? Зачем вам столько денег-то, если вы все равно живете здесь?

— Это не твоя забота, — вернула она мне мою фразу.

— Коллекционер, значит, — я кивнула.

Я могла бы понять стремление накопить богатство, чтобы, например, не зависеть от чужой милости, на случай, если приют останется без благодетеля. Но лично для себя? Такой ценой? Нет, таких людей я никогда не понимала. Торговать детьми, без колебаний обрекать на смерть случайных людей только из-за угрозы разоблачения. Причем она сознательно отказалась от варианта попробовать все решить миром, например, подкупив меня. Сама ведь сказала, что делиться не намерена.

Я взглянула на мужиков, валяющихся на полу. Их я тоже между делом связала, на всякий случай укрепив веревки. Выглядели они типичными бандитскими исполнителями, но я бы не удивилась, узнав, что работают они в местной полиции. Сопротивление при аресте — чем не оправдание убийства?

А ведь они пришли избавляться от свидетелей. Меня вдруг охватила тревога. На улице ведь остался Лайош. Вдруг он пострадал? Я торопливо написала водителю.

«Господин Лайош! У вас все в порядке?»

«Да, магоспожа Кларисса. Я отвел машину немного в сторону, чтобы не нервировать местных. Вы уже выходите?»

Какое облегчение.

«Нет. У нас тут небольшое ЧП, ждем стражей порядка».

«Моя помощь нужна?»

Я не планировала вовлекать его в эти дела, но, раз уж сам спросил…

«Вы не могли бы встретить стражей и проводить их на третий этаж?»

«Будет сделано, магоспожа Кларисса».

Отлично, теперь можно не ломать голову, как дать знать полиции, где мы. На Савица надежды нет, его и оставлять страшно, и отпускать боязно. Мы же не знаем, сколько у директрисы подельников. Да и поет она хорошо, вдруг уговорит моего финансиста? Это за себя я могу ручаться, а тут — практически незнакомый человек.

На меня не действовали ни угрозы, ни посулы госпожи Филонар, которая со временем нервничала все больше. Видимо, до нее не сразу дошла серьезность ситуации, и понимание, что контроль над происходящим она потеряла, приходило постепенно. Женщина до последнего надеялась, что у нее получится вывернуться, потому что, заслышав топот из коридора, она как-то сразу впала в прострацию.

Стражники — в форме, с оружием, все как положено, — ворвались в кабинет, сразу поймав всех присутствующих на прицел. За оперативной группой вошел их командир — следователь или ответственный за это дело, кто бы знал, как здесь иерархия в полиции устроена. В общем, стражник быстро всех организовал, велел унести бандитов и увести подозреваемую, взял у меня показания и дал команду на обыск.

Четко и оперативно. Приятно посмотреть на профессионала за работой.

Рассказав все, что знала, этому следователю, я обменялась с ним контактами и отправилась собирать персонал и воспитанников. Уехать просто так, оставив местных в ужасе и растерянности, я не могла. Все же теперь я за них отвечаю.

Устроить собрание получилось довольно быстро, спасибо стражникам. Четверо взрослых и несколько десятков детей смотрели на меня испуганно и настороженно.

Я улыбнулась:

— Попрошу всех сохранять спокойствие. Мое имя — Кларисса Аберэ, я новый владелец вашего детского дома. К сожалению, ваша директор оказалась замешана в преступлении, поэтому детдом осматривают стражи порядка. Ничего страшного не происходит, скоро у вас появится новый руководитель, и все придет в норму. Бояться нечего. Оказывайте содействие властям, чтобы они завершили работу как можно скорее.

Как ни удивительно, дети отнеслись к моему сообщению спокойно. А взрослые совсем не обрадовались, но вопросов задавать не стали. То ли опасались, что их сочтут соучастниками, то ли госпожа Филонар тут всех от любопытства отучила.

Но это было только на руку, потому что дел у меня оставалось выше крыши, а времени — все меньше.

Убедившись, что обитатели приюта меня поняли и разводить панику не собираются, я позвала Савица за собой и направилась к своей машине.

Нам предстояла еще одна поездка с инспекцией.