Если бы только

Глава 16

Под невероятно голубым небом раскинулись бесконечные зеленые поля Айовы, уходя вдаль за горизонт, что невозможно было охватить их взглядом. Салли не торопилась, улыбаясь обветшавшим фермерским домам, собакам, лающим и бегающим вдоль заборов, мирно пасущемуся скоту на пастбищах.

Вчера её самолёт приземлился в Де-Мойне. Она планировала поехать прямо на ферму, но после борьбы со слезами и гневом, поняла, что у нее не хватит сил на разборки с отцом. Вместо этого она остановилась на ночь в гостинице, где в одиночестве рыдала и раскидывала вещи.

Вы когда-нибудь швыряли пластиковые гостиничные стаканы в стену? Это не приносит совершенно никакого удовлетворения. И какой неосмотрительный придурок заменил тяжёлые — бьющиеся — кофейные чашки на одноразовую посуду? К чёрту их.

И тупиц-агентов тоже к чёрту.

Они неправы. И у Галена не было права указывать ей, что делать.

Салли могла взломать почту Ассоциации Урожая. Она сделала это еще до того, как переехала к ним. И она спасла женщин от похищения. Она совершила доброе дело и была настоящим героем.

А они недалёкие болваны.

Но почему всё должно так плохо закончиться? Салли сжала пальцы на руле и сморгнула слёзы. Нельзя приезжать к отцу с красными глазами.

Она придаёт этому слишком большое значение. Она же не планировала оставаться с федералами, верно? Она не хотела длительных отношений. Это безумие. Конечно, они провели это время весело, но, очевидно, время закончилось.

Боже, она просто хотела встать посреди кукурузного поля и закричать во всю силу лёгких: «Я не готова»…

Но с её удачей какой-нибудь фермер, вероятно, её застрелит.

Покачав головой, Салли свернула на дорогу, ведущую к дому отца. Пока подъезжала на арендованной машине к двухэтажному фермерскому дому, она заметила, что округа почти не изменилась.

Сколько времени прошло с ее последнего визита? После старшей школы Салли возвращалась каждые несколько лет, чтобы встретиться со школьными друзьями. И каждый раз она почтительно навещала отца…с надеждой, что однажды он решит, что всегда желал иметь дочь.

Не в этой жизни, глупая.

Она прошла через двор, вдохнув аромат молодой кукурузы, и уже скучая по запаху моря. Сезон посадок прошел. Ростки кукурузы еще не доходили до её колен. Были посеяны и соевые бобы. Вдоль ручья на южном пастбище росли высокие деревья. Повсюду были пологие холмы. В Айове не было захватывающих дух горных хребтов или океанских видов, здесь просто чувствовался… уют. Было мило.

Это должно было быть чудесным местом для детства и отрочества.

Ну, вот и всё. Заднее сиденье было заполнено коробками, в которые она планировала упаковать то, что осталось в доме. Но куда ей отправить свои вещи? Обратно в Тампу?

Лучше не возвращаться. Христос на кукурузном поле, она хотела ударить Галена… и Вэнса тоже. Они орали на нее. И, к тому же, подрались.

Но, увидев их, она бы упала в их объятия и заплакала. Опустилась до уровня слабовольной девчонки. Нет, она больше не хотела быть рядом с ними. И будь они прокляты за то, что превратили меня в эмоциональную лужицу.

Салли смело вскинула подбородок и взяла коробки. Пора встретиться с отцом. Она вдохнула и медленно выдохнула, позволяя спокойствию накрыть её как второй кожей. Не показывать эмоций. Не просить о чем-либо материальном. Быть послушной и тихой.

Поразительная вспышка гнева чуть не сбила ее со ступенек. Родители хотели послушных детей, но ожидать от них, чтобы они были тихими? Всё время? Чушь собачья.

Угомонись, Салли. Угомонись. Она постучала в дверь.

Дверь открыл отец.

Она посмотрела в его жестокие глаза, наблюдая за тем, как он поджимает губы, словно пёс, сдерживающий рычание. Ничего не изменилось, да?

Салли с трудом могла вспомнить, что когда-то он был другим — в те времена, когда мама ещё была жива. Он никогда не был ласков с детьми — особенно с Салли, — но он любил свою жену. Любил до безумия. И со смертью супруги в нём что-то сломалось.

— Я здесь забрать свои вещи из твоего дома, — вежливо сказала она.

Глядя на него абсолютно другими глазами, благодаря Галену и его поганому домашнему заданию, Салли неожиданно задалась вопросом: что если отец ревновал Салли к матери, ревновал к тому времени, которое мать проводила со своей дочерью?

— Я всё упакую и к вечеру уеду.

— Отлично.

* * *

На почтовом ящике было имя Хью Харта. Согласно записям, брат Салли проживал на соседней ферме. Когда Вэнс увидел арендованную машину, припаркованную у белого дома отца Салли, его плечи расслабились от облегчения. Так же, как в тот момент, когда Гален выяснил, что Салли воспользовалась кредиткой Джессики, чтобы купить билет на самолёт. Но ей пришлось засветить свою собственную кредитку, чтобы взять машину напрокат.

— Припарковалась перед домом. Очевидно, она не думает, что мы приедем за ней.

— Это я виноват, — произнес Гален. Он был неестественно тихим.

— Заткнись, — остановил его Вэнс сердитым взглядом. — Да, ты облажался, накричал на неё. Но она знала, как мы отреагируем на то, что она скрывала. И она нарушила закон, — он вышел из машины и осмотрелся. — Так что вытащи свою голову из задницы.

Гневный румянец на лице напарника соответствовал настроению слов, и Вэнс едва подавил смех. Его веселило быть миротворцем, может, он начнет заниматься этим, вместо того, чтобы драться с друзьями.

Пока Гален стучал в дверь, Вэнс осматривал ферму. Сельскохозяйственное оборудование. Амбар сразу за курятником. Цыплята в загоне. Кукурузные поля. Никаких лающих собак. Возможно, Харт решил, что с ними слишком много возни.

Дверь открылась, и в проеме показался коренастый отец Салли. Там, где карие глаза Салли наполнялись нежностью или озорством, глаза Харта выглядели, как замёрзшая грязь на обветренном лице. Фермер встал так, чтобы заблокировать собой дверной проём.

— Чего вам надо?

То ещё приветствие.

— Мы хотим увидеть Салли, — сказал Вэнс, используя свой образ милого парня. — Я вижу, здесь её машина, — добавил он, предупреждая любую ложь о том, что её нет дома.

— Она не говорила, что вы приедете.

Харт сделал шаг назад, когда Гален ступил в его личное пространство.

Опираясь на трость, Гален проскользнул мимо старика и вошёл в коридор.

— Стой, ты…

— Она в своей комнате?

Вэнс снял с себя джинсовую куртку и перекинул ее через плечо. Ничто не сравнится с пистолетом в наплечной кобуре в качестве молчаливой угрозы. Вероятно, не повредило и то, что они с Галеном выглядели побитыми, как после драки в баре.

— Наверху.

Мужчина не стал спорить и отошёл, чтобы ответить на звонок старомодного стационарного телефона.

Когда Вэнс последовал за Галеном вверх по лестнице, он услышал, как старик произнес:

— Она здесь.

Пауза. Возражение.

— Не сработает. К ней приехали приятели.

Пауза.

Возможно, брат? Он доставит неприятности? Вэнс остановился на ступенях, чтобы послушать разговор.

— Привести их? Чёрт возьми, парень, ты спятил? Я не хочу…

Пауза.

— Отлично. В шесть часов. Да, буду.

— Неохотное согласие, — тихо сказал Гален.

Его взгляд был холодным, когда он посмотрел вниз на лестницу. Секунду спустя он продолжил подниматься по ступенькам, используя трость. Часы, проведенные в тесном самолете, очевидно, не пошли на пользу его колену.

Коридор на втором этаже вёл в двух направлениях, но грохочущие звуки исходили из последней комнаты справа.

Когда напарник расправил плечи, Вэнс задумался, понимает ли бесёнок, насколько она небезразлична Галену. Как легко она может навредить ему. Хотя не только Галену. Вэнс покачал головой. Мысль её потерять ранила до костей.

Гален постучал, дверь тут же распахнулась.

— Да, оте… — глаза Салли округлились. — Гален? — её голос перешел в шёпот. — Вэнс?

Но первоначальная вспышка радости превратилась в холодное отстранённое выражение, гораздо более зловещее, чем гнев. Волосы Салли были распущены, никакого макияжа, старая футболка и джинсы. Покрасневшие глаза.

Они заставили её плакать. Вэнс почувствовал резкую боль, словно ему в грудь вонзили нож.

Её рот сжался в выражении «я-упрямее-осла».

— Идите домой, парни. Веселье закончилось.

Она захлопнула дверь прямо перед их носом так быстро, что только трость Галена удержала ту от закрытия. Хорошие рефлексы, партнёр.

И, не раздумывая ни секунды, они с Галеном навалились плечами на дверь.

Бесёнка втолкнуло обратно в очень пустую спальню. Три коробки на кровати, ещё одна на полу. Ни фотографий, ни безделушек. Стены с облупившейся краской. Никакого ковра. Шторы были грязными и изношенными. Комната была такой же приветливой, как и её отец-мудак.

— Проклятье, убирайтесь, — выпалила Салли.

Лёд исчез, и она выглядела злее, чем Глок в день вакцинации.

Гален поднял руки.

— Дашь мне десять минут? После этого можешь выгнать нас, если захочешь.

Десять минут. Она могла так долго не плакать? Салли не была уверена. Но позволить Галену высказаться будет самым быстрым способом избавиться от них. Несомненно, он скажет ей, как опасно взламывать почту Ассоциации Урожая, и будет угрожать арестом, если она не остановится. Она справится. Она ответит, что согласна, и они уйдут. Скрестив руки на груди, Салли огрызнулась:

— Отлично. Приступай.

Гален медлил. Он выглядел уставшим. Несмотря на поддразнивания, она никогда всерьёз не задумывалась о том, что он намного старше, ведь его энергия и страсть делали его похожим на её ровесника, но морщинки у его рта и в уголках глаз стали глубже. Его скула была в синяках и опухла. На челюсти красовалась двухдневная щетина. Он не брился с тех пор, как она уехала?

— Я потерял самообладание, — начал он серьёзно. — Тебе не нужно меня прощать, но я хочу, чтобы ты знала, почему я так отреагировал.

Она открыла рот, чтобы выдать что-то дерзкое в ответ, и остановилась. Гален всегда извинялся, если делал что-то неправильное, и она ценила это. Но он никогда не выглядел таким незащищённым. Всё, что она смогла сделать, это кивнуть.

— Несколько лет назад я был женат.

Да, он упоминал, что он вдовец, и его выражение лица было таким закрытым, что она не задавала вопросов.

— Я входил в оперативную группу отдела по тяжким преступлениям. Мы только что арестовали нескольких членов банды, — он втянул воздух. — Угрозы в сторону агентов не были редкостью, но я никогда не думал…

Вэнс молча стоял в стороне. В отличие от Галена, он был чисто выбрит, и под тёмным загаром на правой стороне челюсти отчетливо проступал синяк, от вида которого у Салли ныло сердце.

Гален опёрся на трость, что он редко делал, когда просто стоял. Крутой парень никогда не показывал слабость. Но она видела, что ему было больно, и её рука задрожала от потребности поддержать его, утешить.

Его голос звучал хрипло, когда он заговорил: — Моя жена находилась дома. Украшала всё для вечеринки в честь дня рождения сестры, которая должна была состояться следующим вечером.

Он смотрел на стену, его глаза были наполнены болью.

Боже, Гален. Будто её дёрнули цепью, Салли шагнула вперёд и, замешкавшись на секунду, обняла его. Она услышала, как трость упала на пол, и его руки обвились вокруг неё так крепко, что она не могла дышать.

Он удерживал её секунду, ещё одну.

— Продолжай, — прошептала она напротив его плеча.

Его голос был тихим.

— Она планировала встретиться со мной в ресторане, так как мне пришлось работать допоздна. Она так и не приехала. Не отвечала на звонки, — его щека прижималась к её волосам. — Я поехал домой. Но было слишком поздно. Чертовски поздно. Кто-то из членов банды вломился через заднюю дверь. Они… выплеснули свой гнев на неё, используя её, чтобы преподать мне урок. А затем убили её.

— О, Гален.

Салли потёрлась щекой о его грудь, желая подарить ему утешение. Как он, настолько оберегающий свое, мог жить с этим?

— Она умерла… в ужасе. Испытывая боль. И меня там не было, Салли. Я не уберёг её. По моей вине её убили.

И внезапно Салли поняла, почему он так вышел из себя. Она призналась, что любит его, и буквально в следующее мгновение он узнает, что она решила обвести вокруг пальца Ассоциацию Урожая. Если она погибнет от их рук, что произойдет с Галеном?

Салли задрожала. Повернув голову, она посмотрела на Вэнса. Его челюсть была крепко сжата, в глазах отчаяние. Ему тоже больно. Она протянула к нему руку, и он тут же оттолкнулся от стены. Как только он оказался достаточно близко, она обняла его свободной рукой. Теперь, когда не была ослеплена гневом, она поняла, что он также расстроен её поступком, как и Гален. Только он лучше с этим справился.

Если они думали, что Ассоциация Урожая убьёт её так же, как лейтенанта Тиллмана, то, конечно, они были напуганы.

Разумеется, она знала, насколько хороша в своем деле, но ее Домы не были в курсе. Не то чтобы они дали ей шанс объясниться, придурки, но…

— Я прекращу это, — сказала она. Салли отстранилась и посмотрела на них, чувствуя себя так, будто теряет работу. Она хотела быть героем. Делать что-то особенное. Стоящее. — Я передам вам все мои файлы. И я не буду больше заниматься хакерством.

Когда-то Гален умел делать своё выражение лица нечитаемым, но или он потерял эту способность, или её взгляд стал острее. Она увидела, как облегчение стёрло залегшие болезненные тени у него под глазами.

Теперь, когда она знала, какие демоны преследовали его, возможно, она сумеет помочь.

— Ты уверена, дорогая? — спросил Вэнс.

Салли хотела обнять его просто за то, каким замечательным человеком он был. Его стабильность уравновешивала Галена. Ладно, он уравновешивал и её тоже. И прямо сейчас она всем сердцем желала увидеть его улыбку. Увидеть, как улыбаются они оба.

Сморщив нос, она надула свои симпатичные губки.

— Если мне нужно остановиться, чтобы обеспечить вам безопасность, думаю, я так и поступлю.

Гален провёл руками по лицу, будто позволяя себе двигаться дальше.

— Обеспечить нам безопасность? — переспросил он с недоверием.

Когда он посмотрел на Вэнса, в его глазах играли искорки веселья, которые она так любила видеть.

— Мне нравится быть в безопасности, — Вэнс коснулся кончика её носа. — Думаю, нам следует принять её предложение.

— Что ж. Спасибо, зверушка, — Гален кивнул на коробки на кровати. — Почему бы нам не загрузить их в твою машину? Мы сняли номер в отеле. В единственном отеле в городе. Можем вернуться туда вместе и поговорить.

— Но… — Она уже закончила собирать вещи. Нет необходимости оставаться здесь дольше. — Ладно. О чем вы хотите поговорить?

Вэнс мягко обхватил её за плечи.

— Разве ты не хочешь остаться с нами?

Остаться?

Вэнс нахмурил брови, а выражение лица Галена, вероятно, отражало её собственное — нерешительность, беспокойство.

— Я… Давайте поговорим в отеле.

Она услышала тяжёлые шаги отцовских ботинок и лёгкий стук в дверь.

— Салли, Тейт приглашает нас на ужин. Твоих друзей тоже. Выходим через пятнадцать минут.

Отлично. Их ожидает ужасно некомфортная трапеза у её брата. Она может отказаться? Нет, возможно — вероятно, так и будет, — это последний раз, когда она вообще видит семью. Почему осознание этого заставляло её сердце болеть — она не знала. Не то чтобы здесь замешана любовь. Точно нет. Салли взглянула на федералов.

— Что вы думаете?

Рот Вэнса сжался в тонкую линию.

— Ты точно не пойдёшь туда без нас.

Гален кивнул.

— Давай для начала загрузим коробки в твою машину, чтобы не нужно было сюда возвращаться.

Боже, она действительно их любила. Насколько это страшно?

* * *

Оставив машины — арендованную федералами, ее арендованный седан и грузовик отца, Салли последовала за тремя мужчинами к дому своего брата в сопровождении пожилого золотистого лабрадора и энергичной австралийской овчарки.

Прежде чем подняться на крыльцо, Салли огляделась. Этим местом владели дедушка и бабушка, но они умерли, когда она была маленькой, и, хотя отец обрабатывал поля, он не ухаживал за домом и амбаром.

Тейт вернул всё в идеальное состояние, и старый двухэтажный деревянный особняк предстал перед ними отремонтированным, с чисто-белым фасадом и темно-синими ставнями. Амбар был выкрашен в традиционный красно-коричневый цвет. Восьмифутовые деревья, посаженные в ряд вдоль гравийной дороги, чтобы отгородить территорию от шума и пыли, были аккуратно подрезаны. И, к её удивлению, вдоль бетонного тротуара росли розовые петуньи.

С каких пор Тейт сажает цветочки? Или заводит собак, если уж на то пошло?

Вероятно, услышав лающую овчарку, брат спустился по ступеням крыльца, обходя собак. Он был чисто выбрит, его каштановые волосы коротко подстрижены, а одет он был в джинсы и белую футболку с изображением Вилли Нельсона.

— Салли. Рад тебя видеть.

Приветливость в его голосе и улыбка заставили её в ступоре уставиться на него.

— Ох. И я тебя, — покраснев, она повернулась и указала на каждого из мужчин по очереди. — Вэнс Бьюкенен, Гален Коурос. Ребята, а это мой брат, Тейт Харт.

Глаза Тейта сузились, когда он посмотрел на её неряшливых, побитых мужчин… и, вероятно, он заметил оружие Галена под расстёгнутой кожаной курткой.

С другой стороны от неё стоял отец и, как обычно, хмурился.

Когда мужчины обменялись рукопожатиями, Салли заметила еще больше изменений. На крыльце стояли маленький велосипед с учебными колёсами и ярко-красный трёхколёсный велосипед. Рядом с опрокинутым кукольным домиком, возле которого были разбросаны куклы, лежал футбольный мяч.

У Тейта не было детей три года назад… да?

— Они здесь!

Детский крик исходил от одного из двух детей, выбежавших через переднюю дверь. Мальчик, возрастом приблизительно около восьми лет, следовал за девочкой чуть младше него. Оба ребенка были светловолосые и голубоглазые. Возможно, Тейт здесь совсем ни причём.

— Идите сюда, вы двое, — указал Тейт.

Мальчик встал справа от него. Девочка прижалась к его левому боку, осторожно изучая Вэнса и Галена. Её внимание переключилось на Салли. И она засияла.

— Ты — сестра папочки.

Тейт — папочка? Салли дала себе мысленный пинок, усмехнулась и протянула руку.

— Правильно. Я Салли. А кто вы, ребята?

Мальчик взял её руку.

— Я… — Дилан, а это Эмма. Ты действительно живёшь во Флориде?

— Да. Я… — её прервал женский голос.

— Тейт, не заставляй их стоять у порога. Веди их в дом.

На крыльцо вышла женщина, имеющая несомненное сходство с детьми, одетая в шёлковый красный топ с V-образным вырезом и синие джинсы. Она хмуро посмотрела на Тейта и махнула в сторону стоящих гостей.

— У нас есть пиво, вино и газировка. Заходите.

— Пиво — звучит хорошо, — сказал Вэнс, обнимая Салли рукой. — И чем-то восхитительно пахнет.

— Ли Энн отлично готовит, — ответил Тейт.

Он указал на ступени, предлагая войти в дом, ловко увернулся от детей и собак и последовал за отцом. Это был уютный дом. В гостиной стояли тёмно-зелёные, удобные на вид, диваны и кресла, телевизор с большим экраном и в углу лежали игрушки, высыпанные из деревянного сундука. Женщина повела их дальше, в столовую.

— Еда уже готова, присядете? Что будете пить? — она закатила глаза. — Я забыла… меня зовут Ли Энн.

Тейт вошёл в комнату, услышал её и засмеялся.

Засмеялся.

Салли едва успела закрыть рот. Когда последовал очередной раунд представлений, она просто наблюдала. С каких пор Тейт стал таким… расслабленным? Приятным? Она хотела ткнуть пальцем этого парня и спросить, что он сделал с её настоящим братом.

Напитки были выбраны, все мужчины отдали предпочтение пиву, за исключением Галена, который попросил вина.

Салли улыбнулась ему и прошептала: — Неженка.

— Что есть, то есть, — он запустил руку в её волосы, как Дом, готовый приструнить её, и притянул ближе к себе. — Я скучал по твоему острому язычку, — пробормотал он, наклонился и прошептал: — И я намереваюсь воспользоваться им позже.

Безжалостная хватка в её волосах и обещание в чёрных глазах послали волну жара по венам. Салли могла дразнить его, что он не мачо, но никто не сомневался, что в нем гораздо больше тестостерона, чем нужно мужчине. Салли сглотнула и прошептала единственно возможный ответ: — Да, Сэр.

— Годится.

В уголках его губ играла слабая улыбка, когда он отпустил её.

Придурок. Всего несколькими словами он заставил её тело гудеть от возбуждения. Пока она обдумывала, не пнуть ли его, то поймала подмигивание от Вэнса и хмурый взгляд брата.

Точно. Она развернулась и последовала за Ли Энн на кухню. Эпоха феминизма или нет, женщина всегда должна предложить помощь другой женщине, особенно если ей нужно сбежать от мужчин.

— Эй, могу я помочь?

— Конечно. Достанешь пиво из холодильника, пока я открываю вино? — хозяйка дома посмотрела на Салли с полуулыбкой. — Твой отец не верит в разговоры перед едой, поэтому мы пропустим эту часть.

Так же, как и я. В любом случае она не могла придумать, о чем беседовать. Салли вытащила три бутылки пива для мужчин и одну для себя.

— Детки у вас прелестные.

Приглушенно-голубые глаза Ли Энн светились прекрасным настроением. Она, скорее всего, была ровесницей Тейта, то есть на несколько лет старше Салли, и она прибывала в полной гармонии с самой собой. Одежда привлекательно обтягивала её сочное тело, а макияж был не броским. На запястье она носила мужские часы и не потрудилась надеть обувь. Как она может не понравиться Салли?

— Гномики могут быть прелестными, но вместо ужина они могут заняться тобой. Ты вызываешь у них любопытство.

— Ах, верно.

Это чувство было взаимным. Где Тейт нашёл такую приятную женщину?

Поставив стаканы на два подноса, Ли Энн послала Салли проницательную улыбку.

— Тейт надеется, что ты останешься после ухода Хью. Чтобы поговорить и наверстать упущенное.

— А… — Поговорить с Тейтом? Это будет впервые. Как будто он когда-либо имел желание с ней говорить… — Я не думаю…

Из её глубоко похороненного прошлого на поверхность всплыл пузырь воспоминаний.

«Быстрее, лошадка, быстрее».

Салли скакала на плечах Тейта, используя его вихрастые волосы, как поводья. Визжа от смеха, он подкидывал её и бегал кругами.

Задрожав, Салли медленно выдохнула. Как она могла забыть, что когда-то он был её обожаемым старшим братом, до тех пор, пока не умерла мама? Ее желание отказаться исчезло, и она кивнула.

Улыбка Ли Энн засияла в полную силу.

— Хорошо. Просто замечательно. А сейчас нам просто нужно пережить обед с твоим раздражительным отцом.

Она подмигнула Салли, подняла свой поднос и направилась в столовую

Её брат сидел во главе стола. С одной стороны от отца сидели дети, с другой — Вэнс и Гален, оставив между собой пустой стул.

Салли обошла длинный овальный стол, раздавая напитки с подноса.

— Спасибо, — Вэнс взял пиво и тихо произнес: — Ты стала великолепной официанткой. Зет хорошо тебя обучил.

— Ну, спасибо, — она наклонилась прошептать ему на ухо. — После смены у стажеров есть возможность провести сцену, верно? Поиграем позже?

— О, да, дорогая, — на его щеке проявилась ямочка, и его порочный взгляд заставил её пульс участиться. Но затем он добавил: — В конце концов, тебе нужно за многое ответить.

Она чуть не уронила поднос.

Серьёзно? Они накажут её за то, что она не подчинилась приказу оставаться в комнате, уехала без разрешения и заставила их выслеживать её? У них совсем нет чувства юмора?

К сожалению, от угрозы уровень её либидо взметнулся вверх, как хорошо обученный пудель, вымаливающий угощение. С усилием она изобразила оскорблённый взгляд, прежде чем сбежать обратно на кухню.

Как только они с Ли Энн принесли молоко для детей, мясной рулет, картофельное пюре, булочки, кукурузу и большое количество салата, они заняли свои места. Тейт предложил произнести тихую молитву перед трапезой, что поразило Салли. Когда умерла мама, та же участь постигла и отношение к религии в их доме.

Разговор шёл на общие темы, в основном касаясь тех лет, которые были пропущены ею. Ли Энн рассказала, как познакомилась с Тейтом четвёртого июля. Эмма была в истерике из-за громкого фейерверка, и Тейт пришёл ей на помощь.

— Он был таким милым, — сказала Ли Энн, послав ему любящую улыбку.

Милым? Тейт? Салли нахмурилась. Не в её жизни. Но, если подумать, он был безумно популярен в школе и был хорошим другом. Только не для неё. Она даже не получила приглашения на свадьбу.

— И потом вы поженились?

Тейт чокнулся пивом с женой.

— Ага. Нас поженил мировой судья, с парой друзей в роли свидетелей. Никакой вечеринки по этому случаю не было.

— Это был тупик: мы должны были либо никого не приглашать, или пригласить целый город, — Ли Энн застенчиво улыбнулась гостям. — Моя первая свадьба была пышной и дорогой, и этим не привнесла в брак никакой магии.

Салли прикусила губу, чувствуя, как непрошенные слёзы обжигают глаза. Почему она чувствует облегчение, что Тейт не вычеркнул её из списка приглашённых? Черт, они даже не общались. Медленно дыша, она подавила эмоции, запихнув их туда, где они и должны были быть, прежде чем поднять глаза.

Он наблюдал за ней с легкой, обеспокоенной улыбкой.

Как и Вэнс, который ободряюще похлопал её по колену.

После острого взгляда Галена, он перевёл тему на банды, промышляющие в Де-Мойне.

Во время десерта Салли спросила, есть ли новости об ее одноклассниках. Ли Энн и Тейт, скорее всего, знали все местные сплетни.

Некоторые завели семьи. Пара ребят служили за границей.

— Прошлой зимой Клэр — я думаю, она была старше тебя на год — погибла в автокатастрофе, — грустно произнес Тейт. — У неё остались двое детей и муж.

Отец Салли поднял глаза от тарелки и холодно посмотрел в ее сторону.

— У Клэр, видимо, было в семье эгоистичное отродье, которое что-то требовало от нее, из-за чего ей пришлось собираться в дорогу.

Его неожиданный выпад погрузил всех за столом в тишину.

Салли захлестнуло чувство вины, оседая в сердце зимним промозглым туманом.

Широко раскрыв глаза, Эмма убрала руку от тарелки с булочками.

Нет, это неправильно. Салли приподнялась со своего места и подала малышке булочку.

— Всё нормально, детка. Он злится не на тебя.

Не говоря ни слова, Вэнс протянул к Салли руку и придвинул её стул достаточно близко, чтобы она почувствовала уверенность, исходящую от его присутствия.

Гален откинулся на спинку стула, лениво покручивая вино в бокале, когда заговорил ровным голосом с новоанглийским акцентом: — Ты, очевидно, говорил о своей собственной дочери. Что именно просила Салли у матери?

— Новое платье, — рот отца скривился в отвращении. — Ей не нравилось то, что у неё было. Хотела чего-то особенного для вечеринки. И хотя я четко сказал, что у нас нет лишних денег на тряпки, мать повезла её в город.

— Ну, неудивительно, что ты обращаешься с ней, как с преступницей, — острота в голосе Галена могла прорезать металл. — Маленькая девочка попросила у мамы новое платье для праздника? Доставай наручники, Вэнс. Отведём её прямиком в тюрьму.

Отец подскочил, как от удара.

— Да что ты…

— Нам нужно разработать новый законопроект, — продолжил Гален. — Внесем детскую просьбу о новой одежде в список тяжких преступлений.

Пока Салли боролась с мрачными воспоминаниями и самоуничижением, ей потребовалось время, чтобы вникнуть в его слова. Она в изумлении уставилась на Галена.

— Что?

Вэнс разразился смехом.

— Не сработает, партнёр. У меня есть сёстры, кузины, племянницы и племянники, и они постоянно просят купить им что-нибудь из одежды, приблизительно каждый день, начиная с детского сада, заканчивая колледжем. Хотя один из племянников требует только видеоигры.

Брови Галена сошлись на переносице.

— Это ещё хуже.

Салли закрыла рот, ее внутреннее смятение было успокоено холодной логикой Домов. Тени вокруг посветлели, она вспомнила эссе, которое писала для Галена. Она смогла взглянуть на действия отца через призму критического мышления своих мужчин.

Серьёзно? Обращаться с ребёнком как с преступником за желание получить новое платье? Она вспомнила о детях своих друзей, которые просят о чем-нибудь и даже умоляют, если в ответ не получают той реакции родителей, которой ожидали. Это нормальное поведение.

— Ох, дорогой, — глаза Ли Энн округлились. — Я боюсь, Эмму и Дилана арестуют первыми.

Салли увидела, что Тейт борется со смехом.

Быстро взглянув на отчима, Дилан хихикнул и подыграл ему.

— О нет, мам. Не в тюрьму. Я хотел только одну пару новых кроссовок. Не как Джон — он он требовал целых три.

— Можно мне новую куклу, мамочка? — хихикнув, Эмма закачалась на стуле. — Я тоже должна пойти в тюрьму, как Дилан?

Став пунцовым от ярости, отец Салли ударил кулаком по столу, заставляя зазвенеть тарелки и подпрыгнуть детей.

— Хватит! Нет ничего смешного в том, что из-за этого отродья её мать оказалась мертва.

Гален поднялся со своего места и наклонился вперёд, упираясь ладонями в стол.

— Автомобильная авария — это трагедия. Обвинять ребёнка в том, что он ведёт себя как ребёнок, — вот настоящее преступление. Лично я назвал бы это жестоким обращением, и если кто-то здесь и заслуживает отправиться в тюрьму, так это ты.

— Ты не имеешь права так со мной разговаривать!

— Он и не должен.

Салли встала, впервые взглянув на отца и увидев его ясно. Внутри неё нарастал гнев. Если бы он обращался с Эммой так, как с ней, она бы забрала ребёнка из-под его опеки.

Когда она положила руку на плечо Галена, секунду он изучал её и, в конце концов, уступил, сев на место. Рука Вэнса согревала её поясницу; он защитит ее, если она дрогнет.

Отец бушевал.

— Это больше похоже на…

— Он не должен, потому что я должна была сделать это, еще много лет назад, — её губы онемели, а руки охватила дрожь. Но… она была готова столкнуться с этим. — Я позволяла тебе оскорблять меня, закрывать в темном амбаре. Ты запер меня в моей комнате на три дня только за то, что я плакала из-за смерти кота.

И в те дни Тейт оставлял ей еду в домике на дереве. Она совсем забыла об этом.

— Ты заставил меня чувствовать, будто я причастна к аварии, словно я — чудовище, убившее собственную мать. — В ней всколыхнулось чувство вины, угрожая накрыть собой, но Салли тут же отмахнулась от него. Воздух ощущался свежим, когда она сделала вдох.

— Но я была обычным ребенком с нормальным поведением. И мама была нормальной матерью. Просто машину неудачно занесло. Единственным чудовищем… был и остаешься ты.

— Я не… — он ткнул в неё пальцем, его лицо скривилось от ненависти.

Отец не изменится. Ее грудь наполнилась скорбью, но Салли знала, что нужно сделать. Её голос был твёрдым:

— Я больше никогда не заговорю с тобой снова. С этого момента я не считаю тебя своим отцом.

Его рот беззвучно шевелился, но под её непоколебимым взглядом он опустил глаза.

Салли сделала напряжённый шаг назад. Вэнс сжал пальцы на ее талии и убрал руку, чтобы освободить ей дорогу.

Её колени дрожали, когда она повернулась к отцу спиной, но она подняла голову и уверенно вышла через заднюю дверь в ночную тишину. Ее грудь саднило от боли — все ее тело было сковано болью, — но на ночном небе сверкали звезды. Она забыла, как они красивы в Айове.

Гален чувствовал прилив гордости за Салли, за то, как она смело высказала то, что нужно было сказать. И ему было больно за неё, потому что он знал, чего ей это стоило. Вот почему он хотел впечатать кулак прямо в морду этому ублюдку.

Он обернул пальцы вокруг трости и знал, что если сейчас произнесет хоть слово, это будет последней каплей.

— Моя очередь, — пробубнил Вэнс. Он встал и поставил ногу на стул, опираясь предплечьем на колено. — Мистер Харт. Услышав всё это, я крайне серьезно настроен на то, чтобы попытаться убедить Салли подать гражданский иск. Хотя срок давности будет препятствовать делопроизводству, ваша репутация в этом районе точно пострадает.

Прямое попадание. Мужчина побледнел в ответ, его загорелая кожа приобрела отвратительно желтый оттенок. Он встал и сердито осмотрел стол, будто ожидая, что кто-то бросится на его защиту. Его взгляд остановился на Тейте.

— Ты позволишь им так со мной разговаривать?

— Да, — с бледным лицом Тейт распрямил плечи. — Я не услышал ничего, что не было бы правдой.

Зарычав, пожилой мужчина бросился на выход из дома. Передняя дверь хлопнула минуту спустя.

— Что ж, — выдохнула Ли Энн. — Это было довольно неприятно.

— Он действительно разозлился.

Эмма выглядела так, будто хотела заплакать, и Гален почувствовал боль, жалея, что она стала свидетелем этой ссоры.

— С Салли всё нормально?

— Я думаю, она будет в порядке, — Ли Энн притянула дочь к себе на колени и посмотрела на мужа через стол. — Я думаю, теперь мы все будем в порядке.

Гален проследил за её взглядом.

Тейт выглядел потрясённым. Через секунду он попытался улыбнуться.

— Эмма, Дилан, если вы двое приготовитесь ко сну, возможно, Салли поднимется и пожелает вам спокойной ночи перед уходом.

Лицо Эммы прояснилось. Она соскользнула с материнских коленей и пошла к лестнице.

— Я покажу ей своих дельфинов и осьминогов. Они ей понравятся.

Дилан следовал за ней на шаг позади.

— Мои книги ей понравятся больше. Спорим, она любит читать.

Слава Богу, дети не унывали. Гален повернулся посмотреть на Ли Энн.

— Мне жаль, что ваши дети присутствовали при этом. Мы должны были устроить это где-то в другом месте.

Ли Энн покачала головой.

— Хотя он никогда не обращался с ними так, как с Салли, они точно достаточно наслушались, о чём он думал. Да, сегодня был ужасный вечер, но я рада, что они увидели, как он получил по заслугам.

— Я тоже, — тихо сказал Тейт.

Когда Ли Энн встала, мужчины тоже поднялись на ноги. Она кивнула Галену и Вэнсу.

— Я пойду проверю детей, и я знаю, вы хотите побыть с Салли. Идите.

— Спасибо, — поблагодарил Вэнс — Вы очень гостеприимная хозяйка.

Когда Гален подходил к задней двери, он услышал, как Ли Энн обратилась к мужу: — Милый, пора.

— Надеюсь, что так, — ответил Тейт. — Я помою посуду, и поговорим.

Гален остановился у двери. Что за разговор имелся в виду? Он подумал вернуться в дом, но затем увидел Салли.

Она сидела на широких ступенях, прислонившись к перилам, и смотрела на звёзды. Она слабо улыбнулась им с Вэнсом.

— Извините, что оставила вас. Я вроде как хотела, чтобы за мной было последнее слово.

— Это сработало, — ответил Вэнс, подарив ей короткий поцелуй.

Опираясь на перила, Гален сел на ступеньку выше за Салли. Разведя ноги, он притянул её ближе, чтобы она могла откинуться на него спиной.

Она дрожала.

— Ты замерзла, — сказал он. И, скорее всего, схлынул адреналин.

Прежде чем она смогла ответить, Вэнс опустился на ступеньку ниже неё. Прислонившись к перилам, он вытянул ноги вдоль ступени, чтобы её бёдра легли поверх его. Обхватив руками её колени, он улыбнулся.

— Просто считай нас переносными обогревателями.

— Эх, парни, — она вздохнула и сжала руку Вэнса на своём колене.

Где-то вдалеке заухала сова. Кукуруза шелестела на ветру, приносящим с собой аромат свежескошенной травы. Очень спокойное место. Когда Салли прислонилась к нему головой, Гален почувствовал, как суматоха вечера уходит, сменяясь удовлетворением. Его напарник и его женщина рядом. Оба в безопасности.

Он крепко обнял Салли. Позже они обсудят то, что случилось, и немного покопаются в том, что сегодня раскрыла их саба, но прямо сейчас ей нужен перерыв. И то, что она принимала от него утешение и по-настоящему простила его, было большим, чем он ожидал… и именно тем, в чём он нуждался.

Когда Салли окружила мужская забота, ужасная дрожь, охватившая все ее внутренности, начала затихать. Они молчали, позволяя ей оправиться самой. Тихая сельская местность всегда успокаивала, особенно когда она пряталась, взобравшись на большой клен позади дома.

Боже, она любила ту крошечную площадку. Оглядываясь назад, казалось удивительным, что может сделать двенадцатилетний ребёнок. Сколько ссадин она получила, пытаясь карабкаться по ветвям? Как много раз она вылезала через окна спальни, ставшей тюрьмой, на крышу над крыльцом и спускалась вниз по решетке? Интересно, площадка ещё там?

Строя своё маленькое убежище, она никогда не думала о будущем… например, что листья исчезнут с осенним ветром, оставляя её «домик» на дереве полностью открытым. Отец точно бы заметил. Но он был доволен, думая, что его построил Тейт.

Брат никогда не выдавал её тайны. Странно, что затем поведение Тейта заставило ее забыть, как много доброты было с его стороны.

Через несколько минут дверь со стеклянным окошком открылась. На крыльцо вышел Тейт и кивнул мужчинам.

— Мне жаль вас прерывать, но я хотел бы поговорить с моей сестрой до её ухода.

«Моя сестра». Когда они были маленькими, он говорил эти слова с такой гордостью. Но после того, как мир изменился, он больше так её не называл.

В ней коротко вспыхнула обида и тут же затухла.

— Присаживайся.

Вэнс спросил ее: — Хочешь, чтобы мы оставили вас наедине?

Тейт сел на ту же ступеньку, что и Салли, и прислонился к перилам.

— Останьтесь. Я сомневаюсь, что после этого ужина у нас осталось много семейных секретов.

Салли повернулась в объятиях Галена и положила предплечье на его колено, чтобы видеть брата. Звёздный свет углубил тени и морщины на лице Тейта. Он выглядел постаревшим, и Салли с недоверием осознала, что ему уже за тридцать. Его глаза, так похожие на глаза отца — и на её собственные — встретились с её взглядом.

— Салли, прости меня.

За вечер?

— Тейт, я сорвалась на отца, не…

— Не за это. Чёрт, он получил то, что заслужил. И ничего из того, что я говорил ему прежде, когда понял…

Салли уставилась на него. Он ругался с отцом?

Брат вздохнул.

— Тот факт, что ты так смотришь, означает, что мое поведение было даже хуже, чем я помню, — он потянул себя за ухо. — Дерьмо. Я не знал тогда, насколько был плохим. Как будто… Ведь все братья дразнят своих сестрёнок, верно?

— Думаю, да… — сказала она осторожно.

— Нет!

Он ударил по ступеньке, заставляя Салли дернуться.

Вэнс успокаивающе сжал её ногу.

— Нет, — повторил Тейт тише. — Понимаешь, Ли Энн переехала сюда с детьми. — он улыбнулся. — Я люблю этих негодников, но они настоящая катастрофа. Дилан постоянно дразнит Эмму, и, да, это нормально. Но это нормально только потому, что мы контролируем, чтобы всё не зашло слишком далеко. У него будут проблемы, если он сделает ей больно или доведёт до слёз, или сломает её игрушки. Я понял, наблюдая за ними, что детям не хватает чувства меры. Границ дозволенного.

Салли не могла подобрать слов так, что Гален — Дом, которым он был — вмешался.

— Ты заходил слишком далеко с Салли? — спросил он так тихо, что она не была уверена, понял ли Тейт, что кто-то ещё заговорил.

— Да. Папа не устанавливал пределов. Чёрт, он меня подстрекал. И я купился на его историю, возлагая на тебя всю вину за смерть мамы. Потому что я был зол. Она не была моей настоящей матерью, но я её любил.

В тишине раздалось поскуливание, и на ступеньки взобрался старый лабрадор, чтобы привалиться к боку Тейта, тяжело дыша.

Тейт положил руку на крупную голову пса и потрепал его по ушам.

— Забавно, правда. Она научила меня, что любовь гораздо важнее кровных уз.

Салли кивнула. Мать любила всех и вся. И в те времена отец… ладно, он никогда не хотел иметь дочь, но он не был жестоким. После смерти матери свет исчез из жизни отца, и он стал… меняться.

— Ты изменился после её смерти.

— Да. Отец винил тебя, и я следовал его примеру. Я свалил её потерю на тебя, — он покачал головой. — Ребёнком я чувствовал что-то вроде вины из-за того, что был груб с тобой. Но теперь, когда я представляю, что Дилан обращается с Эммой так же, как делал я… я чувствую отвращение. Боже, Салли, мне действительно жаль.

Она смотрела на его открытое лицо. Медленно, очень медленно узел в её груди начал ослабевать.

Он сожалел. Да, он вел себя ужасно с ней, но отец был единственным, кто устроил эту войну против неё. Тейт был подростком, потерявшим любимую мать, и отец указал пальцем на неё. Вела бы она себя по-другому, если бы их роли поменялись? Хочется надеяться, что да, но всё же…

— Я думаю, что понимаю. И я прощаю тебя.

— Ну, чёрт возьми, милая, ты портишь всё веселье. Твой папаша свалил, и теперь я не могу выбить дерьмо из твоего брата? — Вэнс ворчал, тон его голоса был лёгким, но она распознала разочарование.

Он действительно хотел избить кого-нибудь ради неё. Она положила ладонь на его руку и сжала.

— К слову, об этом… Раз уж я снова восстановлен в статусе старшего брата, — Тейт посмотрел сначала на Вэнса, а затем и на Галена решительным взглядом. — Вы не объясните мне, кто именно из вас с моей сестрой?

О, Боже. Салли задержала дыхание.

— Мы оба, — просто ответил Гален. — У тебя с этим проблемы?

Тейт моргнул, очевидно, не ожидая прямого ответа. Или что попадёт из этого вопроса в затруднительное положение. Он внимательно изучал ее мужчин, и Салли вспомнила эту присущую ему черту характера. Он никогда не принимал поспешных решений. Наконец, он обратился к Салли:

— Мне понравилось, как они заступились за тебя даже после твоего ухода. Но если они подталкивают тебя к чему-то, что…

— Нет, — сказала она твёрдо.

— Тогда я думаю, всё в порядке, — Тейт медленно встал. — Я просто хочу, чтобы ты знала, у тебя есть место, куда ты можешь прийти, если попадёшь в неприятности. Или если ты просто будешь нуждаться в доме. Хорошо?

Чёрт, сейчас она всё-таки расплачется. Когда слёзы побежали по щекам, она толкнула Галена в ногу. Обхватив руками её талию, он помог ей встать.

Салли шагнула вперёд и обняла брата.

— Спасибо, — прошептала она.

— Спасибо, что простила меня, Сал, — он поцеловал её в макушку и отступил, его глаза блестели от влаги. — Я пойду проверю Ли Энн. Дети надеются, что ты поднимешься и пожелаешь им доброй ночи, когда будешь готова.

— Обязательно.

Когда Тейт исчез в доме, Салли вытерла слёзы. На ее губах не спеша расцвела улыбка. Семья. У неё есть семья.

— Я только что поняла. Теперь я тётя.