Если бы только

Глава 23

Сидя за столом на кухне Габи, Салли задумчиво постукивала пальцами по ноутбуку. Рядом с ней, на соседнем стуле, бок о бок сидели два чёрных кота Габи и следили за ней. Гамлет и Горацио. Один был гладкошерстным, а другой — пушистым. В доме стояла тишина, поскольку Мастер Маркус и Габи ушли на турнир по каратэ для подростков.

Салли же предпочла остаться дома и подумать. Прошлой ночью у неё состоялся долгий разговор с Габи и Маркусом. Они были на удивление понимающими.

И она приняла несколько решений.

Она была неправа, обвиняя себя в том, что произошло с ней и федералами. Если бы она с такой готовностью не поверила в то, что была эгоистичным человеком — спасибо, папа, — она бы потребовала от них объяснений.

Поэтому, как только всё уладится, она воспользуется советом Габи и подумает насчёт консультаций у психолога. Мужчины провели её через многое, но следующий шаг, пусть и с помощью профессионала, она должна сделать самостоятельно.

И, чёрт возьми, она была неправа, обвиняя гиперопекающих — трусливых — мужчин, которых так любила. Они пытались её уберечь, и, кто знает, возможно, будь она на их месте, приняла бы такое же решение.

На самом деле виновным в испорченных отношений между ней и ее Домами был один единственный человек. Поджигатель.

Он убил Тиллмана, полицейских и ту бедную женщину. Его брат подстрелил Вэнса. Гнев на все произошедшее подпитывал её решимость. Её устраивало обещание бросить хакерство, поскольку, казалось, ее деятельность поспособствовала тому, что Ассоциация будет уничтожена довольно быстро.

Салли почти все сделала правильно. Но один преступник остался на свободе, и он был причиной тому, почему она не проснулась этим утром между двумя мускулистыми телами.

Так как этот ублюдок разорвал её отношения с федералами, она считала совершенно логичным, что также любые обещания, которые она давала, теперь были недействительными. Логика при правильном использовании — отличное оружие.

Салли открыла ноутбук. С тех пор, как она передала файлы Галену и Вэнсу, её программы для взлома буквально взывали к ней: «Салли, Салли, Салли».

И сейчас… она ответит на призыв. Напряженно поджав губы, она вошла в систему.

В Нью-Йорке Гален был предельно осторожен — даже можно назвать его параноидальным, — но он проследил, чтобы она удалила со своего компьютера «червя» и все файлы Ассоциации. И он даже потребовал, чтобы она отдала свои флешки. Салли ухмыльнулась, пока её пальцы порхали по клавиатуре.

Какая жалость, что он упустил крошечную иконку на экране, означающую непрерывное копирование в режиме онлайн? И то, что он так и не понял: письма пришли с электронной почты, но не были удалены.

— Я никогда не обманывала. Просто не проверяла программное обеспечение и письма, — гордо объяснила она котам. — Я была хорошей девочкой.

Салли обвела взглядом комнату и даже заглянула под стол.

— Ну, чёрт побери, ребята. Сегодня я здесь не вижу хороших девочек. А вы?

Гамлет махнул хвостом в знак согласия.

— Ага. И я так подумала.

Она зашла в интернет и улыбнулась, когда файлы раскрылись на мониторе каскадом, как пушечные выстрелы. Нацелились на моего Галена, да?

К чёрту. Если поджигатель хотел войны, он получит войну.

* * *

Вэнс пил кофе, сидя перед компьютером и печатая отчет, пока пытался игнорировать то, каким пустым ощущался дом без Салли. Утро тянулось невыносимо медленно, со скоростью холодной патоки.

Слишком дёрганный, чтобы усидеть на месте, Гален провёл последние несколько часов, работая над темницей в беседке, прежде чем вернуться в офис и и водрузить на центр стола кучу своего оружия.

Таймер начал издавать тихий сигнал.

Вэнс посмотрел через плечо.

— Что это?

Гален нахмурился. Его ружьё и три автоматических пистолета были разобраны и разбросаны по столу на газетах, готовые к чистке. Это был его ритуал подготовки к действиям.

На дальнем конце сидел Глок, следя за ними с безопасного расстояния.

Все по-разному реагировали на надвигающуюся опасность. Галену нравилось чистить оружие, а Вэнсу упражняться с гантелями.

— Таймер для плитки в беседке. Раствор высох, и можно убирать излишки, — Гален вытер руки бумажным полотенцем. — Я всё там доделаю и вернусь, чтобы закончить с этим, — его короткая улыбка не коснулась глаз. — Не позволяй никому поджечь это место, пока я не соберу оружие.

— Сделаю всё возможное, — Вэнс отпил кофе. — Хотя я предпочёл бы находиться в Нью-Йорке и пристрелить ублюдка.

Прошлой ночью кредитка Дрю Сомерфельда засветилась на радарах ФБР. Видимо, Эллис забронировал себе рейс во Флориду на сегодня. Скорее всего, он взял документы и кредитки брата из сейфа. Поскольку они с Дрю были близнецами, он вполне мог сойти за брата.

Но мудак не совершит этот перелёт. Полиция Нью-Йорка планировала прижать его в ту минуту, как только он попытается зарегистрироваться. Осталось подождать всего полчаса.

Если он только не играет с ними.

Неважно. С двумя убитыми копами и Галеном на прицеле начальство в Тампе хотело, они с Галеном залегли на дно. Чтобы обезопасить их, конечно же, но также послужить приманкой, если понадобится. Единственные две дороги, ведущие к их территории — дорога вдоль озера и само озеро — были под охраной.

На самом деле у Вэнса не было никаких претензий к их осторожности.

— Осталось недолго, — сказал Гален, взглянув на часы. — Если он не придёт к самолёту, тогда…

— Ублюдок безумен. Отстойно, если он ещё и башковитый.

— Верно, — Гален нахмурил брови, передернув плечами. — Может ыть, поэтому я считаю неправильным оставаться безоружными. Думаешь, стоит сначала закончить здесь и…

— Оставь раствор на плитке слишком надолго, и никогда его не ототрёшь.

— Отлично. Побудь хорошим сторожевым псом, пока я не вернусь, — с недовольным ворчанием Гален вышел из кабинета.

Пару минут спустя зазвонил мобильник Вэнса.

— К вам приближается потрёпанная «Тойота Камри» красного цвета, — звонок был от спецагента, расположившегося в полумиле отсюда и наблюдающего за поворотом на дорогу вдоль озера. Было довольно удобно, что они с Галеном жили у озера с единственной подъездной дорогой. — За рулём симпатичная брюнетка. Похожа на ту, чьё фото стоит у тебя на столе.

— Понял. Спасибо.

К дому подъезжала Салли.

Дерьмовая ситуация, но он хотел её увидеть. Только, пожалуйста, Господи, пусть она не будет плакать. Чёрт, он так плохо с этим справился, и она неверно истолковала всё, что он сказал.

Он причинил ей боль.

Блять. Это знание съедало его заживо. Он попытался позвонить ей прошлой ночью. Как и Гален. Они писали ей. Но ответа не было. Единственное, что они смогли сделать, — это оставить голосовые сообщения.

Ради всего святого, Дэн должен был всё объяснить ей прежде, чем пытаться увезти к себе. Когда они, наконец, утром дозвонились до него, то обнаружили, что Салли уехала домой с Маркусом.

Так что она не знала…

Но он знал бесёнка. Знал её силу. И ум. Даже без объяснений Дэна или Галена, или Вэнса Салли разобралась бы с тем, что происходит. Она либо хакнет, либо хитростью выпытает информацию. К настоящему времени она должна уже быть в курсе, почему они её отослали.

Он думал, что она просто им перезвонит.

Он должен был знать её лучше. Будучи такой, какая есть, Салли бы предпочла наорать на него лично. Чёрт возьми, он её любил.

Его улыбка стала шире. Несмотря на то, что ему всё ещё придётся отослать её прочь ради безопасности, предвкушение от встречи загудело в его теле. После того как он оправдает себя и, возможно, отшлёпает Салли за то, что рисковала своей жизнью, приезжая сюда, он получит её сладкое тело в свои объятия на несколько минут. И послушает её чистый голос, её смех или, более вероятно, её крики.

Только пусть она не плачет, пожалуйста.

Он вышел через парадную дверь и осмотрелся. По обеим сторонам их владений располагались беспросветные заросли — Флоридская версия зелёного забора, и чтобы пройти сквозь него, потребуются мачете и огнемёт.

Её машина въехала на дорожку. И, просто на случай, если Сомерфельд добрался до неё и спрятался в её машине, Вэнс достал пистолет.

Но она резво выскользнула из машины, хлопнула дверью и уставилась на него хмурым взглядом. Подбородок задран, плечи расправлены. Она определенно не выглядела испуганной жертвой похищения.

Салли подготовилась к сражению. Проклятье, она заставила его гордиться ею. Она, несомненно, будет спорить, что ее шансы стать целью равны нулю. Что все смерти произошли в Нью-Йорке. И что она принадлежит им.

Но нет. Он убрал оружие и оставался не месте. Ждал.

Пока она шла к нему, то постепенно теряла над собой контроль, и он усмехнулся, когда Салли перешла на бег.

Бесёнок врезалась в него налету и обняла, сжимая так крепко, что задрожала.

Не в силах удержаться, он притянул её ближе. Вдыхать её чистый, сладкий аромат было подобно неожиданно обнаруженному миндальному печенью. Так чертовски сладко.

— Тише, милая, — пробормотал он. — Мы что-нибудь придумаем.

— Ты сказал мне съехать, — ее слова звучали приглушенно, потому что она говорила, все еще уткнувшись ему в грудь. — Я действительно зла на тебя, — захват её рук не ослабевал.

Только бы не засмеяться.

— Я знаю.

— Я разобралась в причинах, но тебе обязательно было быть таким злым, когда ты говорил это мне?

Черт, именно об этом они и подумали, но слишком поздно.

— Мне следовало все объяснить, — он потёрся подбородком о её шелковистые волосы. — Проблема в том, что мы буквально только увидели фотографии убитых копов. И в тот момент позвонила ты, и пока ты была на связи, я увидел фото женщины, которую он убил. Это была ужасная смерть, Салли.

— Кари рассказала мне.

— Увидев это, единственное, о чём мы думали, это о твоей безопасности. Если ублюдок придёт мстить Галену, мы хотим, чтобы ты была далеко отсюда.

Последний осколок напряжения покинул ее тело, и она прижалась к нему теснее, всеми своими мягкими изгибами.

— Я не думаю, что решение отослать меня было правильным.

Из-за влияния ее отвратительного отца возможность отослать ее сейчас может повлиять на нее сильнее, чем на большинство женщин. Вэнс нахмурился. Что если этого козла не поймают в течение следующего часа? Если так будет и дальше…

— Возможно, мы сможем найти компромисс.

Возможно, им всем нужно отправиться в убежище? Возможно, они могут уехать. Или работать из дома. Или никогда не оставлять Салли одну, чтобы рядом с ней всегда оставался кто-то для охраны. Можно научить её стрелять. Завести большую собаку. Рауль нашёл отличную немецкую овчарку для Ким, предоставленную организацией, которая специализируется на защите женщин. Или переехать в Мексику. Он подавил смешок. Да, он сошёл с ума. Лучше всего для нее уехать.

— Позволь мне поговорить об этом с Галеном.

— Этого не будет.

— Салли, он не даст времени спорить.

Салли фыркнула.

— Потому что он знает, что в споре выиграю я. Если он в опасности, то я хочу быть здесь. Я могу помочь тебе стоять на страже. В конце концов, трое лучше, чем двое.

Гален будет против идеи Салли, но он не позволит ей остаться в любом случае.

— Мы что-нибудь придумаем. Я поговорю с…

— Вэнс, мне нужно его увидеть, хотя бы удостовериться, что с ним все в порядке, — она запрокинула голову и улыбнулась ему. Радужки ее карих глаз были украшены золотыми крапинками, которые искрились на солнце. Упрямая и озорная — ужасающая комбинация. — Но я рада, что увидела тебя первым. Мне нужно было знать, что ты тоже в порядке.

Эта ее заботливая сторона превалировала в характере даже сильнее, чем он думал. В нем все крепче оседало желание подарить ей малыша и сделать ее матерью. Склонив голову к ее лицу, он еще раз поцеловал Салли. Её губы были сладкими, мягкими и щедрыми. Если бы у него был выбор, он бы затащил её прямо в постель.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я тебя проводил?

— Нет, — когда она расправила плечи, её полные груди напряглись под ярко-красным топом, который она надела.

У него пересохло во рту.

— Пришла на войну в полном обмундировании, да?

— Я твёрдо верю в женское превосходство и, как только Гален падет передо мной, смогу поставить на него ногу, — она распустила волосы.

Хотя она и улыбалась, он всё ещё мог видеть затаённую боль в её больших карих глазах, и он сжал её плечо.

— Я люблю тебя, Салли.

Она прислонилась к нему на мгновение.

— Я тоже люблю тебя, даже если ты идиот.

Он хотел защитить её или хотя бы проводить и принять на себя основной гнев Галена. Но иногда двум людям необходимо сразиться наедине, и вмешательство миротворца только уничтожит обоих.

— Он работает в беседке.

Вэнс всё ещё любит меня. Салли прошла за Вэнсом в заднюю дверь и прошла через патио. Он остановился, устремив взгляд на озеро. В лодке на открытой воде двое мужчин ловили рыбу. Он поднял руку, коротко поприветствовав их, и повернулся к Салли.

— Удачи, сладкая.

После поцелуя напоследок он слегка подтолкнул её вперед, а сам остался на месте в ожидании. Вероятно, собирался убедиться, что она доберётся до беседки, прежде чем удалиться от предстоящей битвы на безопасное расстояние.

Умный парень. И на самом деле она была рада этому. Когда они с Галеном спорили, Вэнс обычно вмешивался, что не несло ничего хорошего, если становилось жарко. Она никогда не забудет, как мужчины подрались… и все эти синяки.

По крайней мере, как бы Гален ни сердился, он никогда не нападёт на женщину физически. И однажды он поделился с ней, что никогда не устраивал наказаний, если сердился. Так что пока ее задница была в безопасности, потому что она определенно намеревалась его разозлить.

Повернув направо, она направилась по заросшей тропинке к скрытой в тени беседке.

Войдя внутрь, она заметила Галена в кухонной зоне, оттирающего только что положенную плитку.

Подняв взгляд, он тут же увидел ее. На мгновение его глаза посветлели от удовольствия, и всё в ней вспыхнуло радостью.

Через секунду его лицо стало смертельно суровым.

— Какого чёрта ты здесь делаешь?

Чувствуя, будто она входит в ледяную бурю, она отвела взгляд, набираясь смелости. Посреди комнаты стоял новый стол для бондажа. Симпатичный, вырубленный из темного дерева и обитый кожей. Тот самый, который она видела в каталоге. Её челюсть сжалась от мысли, что они смогут использовать выбранное ею оборудование на других женщинах. Никогда.

И Мистер Угрюмые Штанишки не сможет нагнать на нее страх. Она уверенно поставила руки на бёдра.

— Прячешься? — спросила она, её тон был достаточно холодным, чтобы соответствовать общей атмосфере.

Он даже не моргнул в ответ.

— Тебе было сказано не приезжать в этот дом. Я хочу, чтобы убралась отсюда. Сейчас же.

Мечтай, приятель.

— Я пришла поговорить.

— Нет, — он направился к ней, и она не сомневалась, что он схватит её за волосы, чтобы оттащить к машине.

— Пошел к черту, — выругалась она не так уж и тихо и нырнула за скамью. — Если ты не хочешь говорить, можешь слушать. — Любимый дурак. — Теперь это мой дом. Вы с Вэнсом настояли на этом. Перевезли сюда все мои вещи. Впустили меня. И теперь, только потому что появилась опасность, вы меня выгоняете.

Его пальцы сжались на кожаной обивке, пока он обходил скамью по кругу.

— Потому что тебя могут убить.

— Тебе даже не хватило храбрости поговорить со мной об этом. Просто — «выметайся, Салли», — её голос дрогнул, когда она вспомнила боль, которую испытала из-за них.

Под тонкой белой футболкой мощные плечи Галена были скованны напряжением. Его угловатая челюсть была сжата.

— Вэнс не был нежен с тобой, Салли, прости меня за это.

На мгновение в ней вспыхнула надежда.

— Это верно, но…

— И сейчас, когда я извинился, тащи свою задницу обратно к Габи.

— Нет. — Эй, если он может использовать односложные предложения, то и она тоже. Просто чтобы донести свою точку зрения, она добавила: — Я живу здесь. И сейчас я пойду в свою комнату.

Как только она развернулась, его брови сошлись в прямую темную линию.

Салли успела отойти на два шага от двери, прежде чем он дёрнул бесёнка обратно в беседку.

— Ты поедешь обратно к Габи, — его пальцы сжались на её плечах, и он встряхнул её. — Здесь для тебя небезопасно.

— Для вас здесь тоже небезопасно, мистер Крутой Агент ФБР, — она поняла, что повысила голос. — Я никуда не пойду, если ты не сделаешь то же самое.

— Это моя работа.

— Нет, тупица, это место, где ты живёшь! — Судя по ошеломленному выражению его лица, она, должно быть, прокричала это. Салли махнула в сторону комнаты. — Это похоже на офис в центре города? Нет, не похоже.

Мускул на его щеке задёргался, и его хватка на плечах стала болезненной.

— Салли, брат Сомерфельда хочет отомстить. Он уже убил двух копов и их семьи. Он…

— Я знаю, Гален. Всего шесть человек, если считать женщину из хижины, — она поджала губы. — Вообще-то, я думаю, именно он устраивал все поджоги. Хотя Ассоциация развернула деятельность по всей стране, случаи с поджогами были сосредоточены в северо-восточной части. Если ты посмотришь на карту, которую я сделала, ты…

— Что за карта?

— О, ты действительно думаешь, что я не смогу получить информацию, которую хочу?

— Чёрт, я забыл, с кем говорю, — его руки слегка расслабились. — Тогда ты знаешь…

— Я знаю, что он никогда не покидал северо-восток. Он умный, но безумней, чем бешеный пёс. Я знаю, здесь не на сто процентов безопасно, — она обхватила пальцами его запястья. — Я также знаю, что люблю тебя. Я принадлежу этому месту.

— Блять! — он отошёл от неё и с силой ударил кулаком по стене.

Серьёзно? Она думала, что такое случается только в фильмах. Он реально пробил дыру в стене, которую она так долго красила.

Он пробил ещё одну дыру и, наконец, развернулся к Салли лицом.

— Я не допущу, чтобы ещё одна женщина погибла из-за меня. Из-за моих поступков.

Его гнев угрожал её раздавить, как ураган сухую кукурузу. Её спина врезалась в дверь от его напора.

— Ты уедешь отсюда и будешь держаться подальше от этого места.

— Навсегда? — прошептала она. Когда горе омрачило его взгляд, она поняла, что этот бардак пробудил все его кошмары… и этот идиот планировал насовсем вытолкнуть её из своей жизни. — Но ты любишь меня.

— Это. Не. Важно.

— Это не неважно, — она бросилась вперёд, пнула его ящик с инструментами и ударила Галена в грудь изо всех сил, получив хотя бы удовлетворение в виде его ворчания. Ой! Она сломала себе большой палец? — Ты просто напуган.

На автомате он хотел было начать отрицать — весь такой из себя крутой парень — но, в конце концов, кивнул.

— Да. Я не переживу, если тебе навредят.

— вместо этого ты собираешься разбить мне сердце, предварительно вырвав его из груди? — она ударила Галена снова и втянула воздух из-за вспышки боли.

Он схватил её запястье и притянул ближе к себе.

— По крайней мере, ты будешь жива.

— Если я жива, я хочу жить полноценно. Я не могу существовать внутри глухого кокона, Гален, — она смотрела ему в глаза. — Думаешь, ты единственный, кого волнует смерть любимого человека? У кого есть кто-то, кто может умереть? Из-за поступков, совершенных в прошлом?

На его лице отразился шок, когда он понял, что она говорит о своей матери.

— Салли…

— Ты можешь оставаться в своём коконе, пока он не сожмет тебя, изничтожив в пыль, — она раскрыла ладонь. — Но я хочу расправить крылья и любить. Ты работал со мной, чтобы убедиться, что чувство вины не управляет моей жизнью. Но сейчас ты сам нуждаешься в помощи.

Его челюсть осталась крепко сжатой.

— Я так сильно тебя люблю, тупица, — она сделала последний шаг навстречу, слова давались ей легко. Да, теперь она могла просить. — Позволь мне остаться. Пожалуйста.

— Будь все прокляты, — пробурчал он под нос и притянул Салли в свои объятия.

И это ощущалось так, будто она вернулась домой.

Но через минуту он вновь строго обратился к ней:

— Но ты будешь…

— Нет.

— Возможно, только на…

— Нет.

— Мы с Вэнсом шлёпаем сабмиссивов, которые говорят «нет», — прошептал он.

— Хорошо.

Потому что она должна быть здесь, в зоне их досягаемости, чтобы они могли её отшлёпать. И именно тут она намеревалась и остаться.

Гален подтянул её вверх и поцеловал в шею, прежде чем покачать головой.

— Я люблю тебя, но даже ты не можешь оказаться в центре расследования ФБР. Из-за тебя нас уволят, зверушка.

Ох. Об этом она не подумала.

— Возможно, твоё увольнение пойдёт всем на пользу.

Иисусе, возможно, так оно и было.

— Я бы предпочёл, чтобы это было моим решением, спасибо, — сказал он сухо. — Так что мы поговорим. Но если полиция Нью-Йорка не возьмёт Сомерфельда в следующий час, ты уедешь в безопасное место.

Она посмотрела на него. Нет, он был непреклонен, но неразумность в его словах исчезла. Он опирался не на старые страхи, а на логику. И она могла с этим жить.

— Договорились.

Стоя у задней двери, Вэнс пытался вслушиваться в происходящее за стенами. Они с Галеном установили отличную звукоизоляцию в беседке, он едва мог слышать доносящиеся изнутри крики. А теперь ничего.

Он надеялся, что они справились с бурей. Возможно, Примирительный секс. Он усмехнулся, почувствовав, что начал твердеть. Если повезёт, через минуту или две им позвонят и сообщат, что в Нью-Йорке задержали Сомерфельда. Если все произойдет именно так, победа будет за ними.

Если полиция Нью-Йорка не позвонит, бесёнок будет возражать. Ему придётся накачать Салли и загрузить в машину.

А пока он побудет в роли сторожевого пса.

Его мобильник зазвонил, напоминая ему о том, что пора сделать запланированный звонок. Вэнс набрал номер офиса.

— Всё ещё жив. Как поживают парни на повороте?

— Они в порядке, Вэнс.

Хейзел было около семидесяти, и она, несомненно, была обладательницей награды «Мать годы».

— Как твоя спина?

— Всё зажило. Я схожу с ума взаперти.

Она фыркнула, совершенно не впечатлённая, будто он жаловался на слишком снежный день.

— Просто успокойся. И передай этому мальчику, чтобы он тоже был осторожен.

Подавившись смехом, Вэнс заверил её, что в точности передаст ее слова «мальчику». Если Гален услышит… Опять же, напарник обожал эту пожилую женщину. Чёрт знает, она вела себя как мать по отношению к Галену.

Через несколько минут его телефон зазвонил. Группа наблюдения сообщила, что пожилая женщина проехала по дороге вдоль озера. Соседка.

Чтобы предотвратить желание присоединиться к Галену и Салли, он вышел на улицу. Раньше они не проверяли почту. Набросив пальто, чтобы скрыть наплечную кобуру, он вышел на крыльцо. Ничего. Он даже не мог разглядеть соседские дома через густые заросли. Никаких машин. Никаких людей. Всё тихо.

Он взглянул на часы. Сомерфельд в это время должен проходить регистрацию в аэропорту. Как же хочется поскорее с этим покончить.

На коже ощущался неприятный зуд, будто воздух был наполнен песком. Нервы.

Был хороший день, и ему следовало приложить усилия и насладиться им. Пока он шёл к почтовому ящику в конце перекрёстка, на подъездной дорожке, то наблюдал за сверкающими белыми пушистыми облаками, плывущими по небу. Никаких грозовых туч… пока. Велика вероятность, что позже они появятся. Начались летние грозы.

Когда он открыл металлический почтовый ящик, то усмехнулся, вспоминая, как Салли упрекала федералов в параноидальности. Он вытащил приличную стопку писем и листовок.

Появилась машина, медленно двигающаяся по дороге. Седовласая женщина за рулём широко ему улыбнулась. Это была их ближайшая соседка, миссис Чилдресс.

Он подошёл к машине и заглянул на заднее сиденье — просто на всякий случай.

— Мэм, как вы себя чувствуете?

— Я в порядке, дорогой. Я собиралась позвонить тебе позже. Как приятно увидеть тебя лично. У нас будет барбекю в субботу на следующей неделе. Я надеюсь, что ты, Гален и Салли придёте.

Пожилая пара познакомилась с Салли, когда она была на озере, рыбача с Галеном. Как и все остальные, они влюбились в бесёнка.

— С удовольствием.

Сомерфельду лучше, чёрт возьми, к тому времени оказаться за решёткой.

— Чудесно. Около четырёх, — с милой улыбкой, пожилая леди переключила передачу и продолжила движение по дороге.

Вэнс вернулся к дому. Прежде чем он успел открыть переднюю дверь с сильным скрипом, на крыльцо выскочил Глок.

— Хорошего дня, приятель.

Должно быть, его ждали очень срочные кошачьи дела. Просматривая ненужную почту, Вэнс вошёл внутрь… и его мир перевернулся с ног на голову.

* * *

Почему он лежит на полу, завалившись набок? Вэнс задумался. Похмелье? Чёрт, голова ощущалась как переполненный воздушный шар, готовый лопнуть.

Он сжал челюсть, когда воспоминания начали возвращаться медленным приливом. Почтовый ящик. Кот. Письма. И темнота. Что-то явно не так.

Его сердце ускорило ритм, увеличивая пульсацию в черепе. Сглотнув, он молча боролся с тошнотой. Заблокировал потребность позвать на помощь. Не двигаться, не стонать, не касаться головы. Приоткрыв глаза до едва заметных щелочек, он попытался оценить ситуацию, проклиная медлительность своего мозга. Мысли в голове ворочались медленно и беспомощно, как пузыри, проходящие через густое болото.

Он узнал пол в игровой комнате. Бог Свидетель, он потратил достаточно времени, чтобы его положить.

Он прислушался, но не услышал ничего, кроме болезненного рёва в голове.

Пальцы онемели. Ах, блять, запястья были скованы за спиной.

Вэнса окатило страхом при виде тяжёлых железных кандалов на его лодыжках. Кандалы. Цепь, соединяющая железные оковы, была закреплена за толстой балкой, являющейся частью бара, который Гален установил в углу комнаты.

Отвратительное осознание произошедшего пробилось сквозь туман в голове Вэнса. Господи Иисусе, он облажался.

Сомерфельд не в Нью-Йорке, он здесь. Но как, чёрт возьми, он пробрался мимо группы слежения?

Пожалуйста, не позволяй Салли или Галену войти сюда.

Раздался звук шагов. В ограниченном поле зрения он заметил ноги, входящие в комнату. На пол поставили пятилитровую канистру с бензином. Ублюдок был последовательным.

Вэнс почувствовал, как его внутренности сжались. Вероятность сгореть заживо стояла на последнем месте в его списке способов умереть.

Мужчина вышел и снова вернулся в комнату. После того как Сомерфельд поднялся вверх по лестнице, Вэнс подёргал за балку. И ещё раз. И ещё. Грёбаная цепь не давала возможности применить достаточно силы.

И, Иисусе, его голова могла расколоться на части раньше, чем этот столб. Наполовину ослепнув от боли, он замер, когда услышал приближающиеся шаги по лестнице.

Сомерфельд бросил постельное бельё в углу комнаты и снова поднялся наверх.

Пинок. Пинок. Пинок.

На этот раз Сомерфельд спустился с полной корзиной белья из прачечной. Бросив одежду в другой угол, он вышел в коридор, ведущий в офис.

Как только Сомерфельд исчез, Вэнс снова ударил ногой по столбу. На этот раз он почувствовал, как слегка поддаются винты, удерживающие столб на месте. Или, возможно, это хрустнул его коленный сустав.

Снова шаги. Напевая под нос, Сомерфельд поставил на пол банку с растворителем для краски и бросил смятые листы бумаги к стенам. Он собрал достаточно легковоспламеняющихся материалов, чтобы обеспечить полное сгорание здания. Чудесно.

Ноги приблизились к нему. Вэнс закрыл глаза.

Поясница взорвалась болью — ублюдок его пнул.

— Просыпайся, козёл, или я всажу пулю тебе в ногу, — голос звучал хрипло, с Нью-Йоркским акцентом.

Не стоит дальше притворяться. Вэнс застонал и моргнул — и получил удар по лицу тыльной стороной ладони.

Его голова снова взорвалась от боли, и перед глазами заплясали искры. Это не поспособствует восстановлению, если о уже успел получить сотрясение.

Чёрт, он, вероятно, не проживёт достаточно долго, чтобы ему поставили диагноз.

Встретившись глазами с Сомерфельдом, Вэнсу показалось, будто безумный ублюдок собирался зажечь фейерверк.

— Грёбаный федерал. Мне следовало… — ствол пистолета вжался в скулу Вэнса. — Нет. Нет, я хочу услышать твои крики. И чтобы ты горел. Дрю хотел, чтобы я сжёг всё. Ничего не оставил.

Сомерфельд отступил, и Вэнс выпустил дыхание, которое задерживал. Похоже, он проживёт ещё минуту или две. Когда зрение прояснилось, Вэнс уставился на поджигателя. Какого чёрта?

Длинный светлый парик спадал на плечи мужчины, спускаясь прядями вниз по спине. На нём была длинная накидка с оборками — что-то вроде того, что Салли могла надеть поверх купальника. Больше ничего в его облике не было женским.

Чертами его лицо было схоже с близнецом, но белые рубцы уродливо испещрили кожу. Одно веко было сморщено, нижняя его часть опущена.

— Как ты сюда попал? — Вэнс медленно сел.

— На лодке.

Но в той зоне патрулировали два агента, которые ловили рыбу недалеко от причала.

Шрамы искривили улыбку ублюдка.

— Твои сторожевые псы подпустили нас прямо к своей лодке. Всё, что они видели, это симпатичную брюнетку в бикини с беременной подружкой блондинкой, — похлопав по прикрытому оборками животу, он стянул парик, обнажая бритый череп. — Слишком медлительные, чтобы успеть среагировать.

Сомерфельд сымитировал стрельбу из пальца — один, два — и сдул дым с воображаемого ствола.

Две женщины? Одной был Сомерфельд.

— Кого ещё ты привёл с собой?

Сомерфельд указал большим пальцем на угол за Вэнсом.

С кляпом во рту на куче огнеопасных материалов лежала на боку связанная молодая женщина. Её пустой взгляд говорил о том, что от пережитого ужаса она перешла в режим покорности. Она знала, что умрёт.

— Коурос на работе? — спросил Сомерфельд.

Ублюдок прошёл по всему дому… но, вероятно, он не заметил изолированно стоящую беседку.

— Да.

— Дай мне номер его телефона.

Вэнс колебался. Следует ли ему делать это? Думай, Бьюкенен. Но его мысли бесполезно крутились в голове, будто он заблудился в лесу.

Сомерфельд направил пистолет на девушку.

— Хочешь увидеть, как выглядит вывернутая наружу коленная чашечка? — на его лице отразился тошнотворный голод.

— Нет. — Боже, нет. Но кому-то придётся умереть. Пусть это буду я, а не Гален. Или Салли. Может ему крикнуть во время звонка предупреждение или… — 555-8023.

— Хорошо. Когда он ответит, ты скажешь ему, что я здесь, — Сомерфельд подбросил телефон в воздух и поймал его. — О, да, именно так.

* * *

Сидя на краю кровати, Гален выругался, когда зазвонил его мобильник. Салли находилась у него на коленях. Её топ был спущен к талии, а его большая ладонь обхватывала ее пышную грудь. В его мире всё было в порядке и вот-вот станет ещё лучше. Бедный Вэнс, должен оставаться на страже.

Салли прикусила его подбородок.

— Тебе лучше ответить.

— Ага, — передвинув её, чтобы она села рядом, он вытащил телефон из кармана и посмотрел на дисплей. Номер их домашнего телефона? Возможно, Вэнс слышал их из офиса.

— Ты понимаешь, что я здесь занят, — сказал он в трубку, пока проводил костяшками пальцев по самым симпатичным соскам в мире.

Салли издала голодный звук.

— Гален, я не смогу присоединиться к тебе в полевом офисе. Я всё ещё дома. Ко мне заскочил Сомерфельд, — это был голос Вэнса. Тонкий и напряжённый от боли и звенящего в нем предупреждения. — Он приковал меня к бару в игровой и приставляет дуло пистолета к голове, когда не разливает бензин вдоль стен. Привёз сюда свою рабыню. Она связана.

Христос.

— Вэнс…

Он услышал, как напарник издал низкий, болезненный стон.

— Боже, — Гален встал, прижимая телефон к уху. — Вэнс.

— Ты убил моего близнеца, мудак, — незнакомый голос скрипел, как нож по плитке. — Значит, я убью твоего напарника. Я собираюсь его сжечь.

Гален сделал два шага к двери и остановился. Не следует бросаться в зону поражения. Нужно больше информации.

— Ты в моём доме?

Голос Сомерфельда был контролируемым… до этого. Теперь его смех перешёл грань безумия.

Находясь достаточно близко, чтобы услышать разговор, Салли побледнела.

— У Бьюкенена есть, ох, около пяти минут, прежде чем я уйду и брошу напоследок зажженную спичку. Да, к тому времени, как ты сюда доберёшься, твой приятель превратится в черную хрустящую головешку. И будет мертв.

Телефон замолчал.

Голова Галена опустела, когда через него прошел страх, пронизывая каждую клетку тела. Боже, Вэнс. Нет. И затем его мозг заработал.

Салли вытащила телефон и набрала 91. Держа мобильник высоко, она дождалась кивка от Галена, прежде чем нажать последнюю цифру. Секунду спустя она быстро заговорила в трубку:

— Мне нужны пожарные и полиция. Агент ФБР находится в заложниках у поджигателя.

Гален заметил, что она хорошо справлялась со стрессом, пока он осторожно открывал дверь беседки. Он слышал, как она назвала имя Вэнса и адрес дома, когда осмотрелся снаружи. Он мог разглядеть только густые приозёрные заросли.

Вэнс предоставил во время короткого разговора существенные факты. Один сумасшедший мужчина. Вооружен. Находится в игровой комнате. Двое заложников. Вэнс ничем не сможет помочь. Бензин. И меньше пяти минут? Он набрал номер тех парней с озера.

Ответа не было. Его челюсть сжалась от горя. Он знал тех мужчин.

Путь через берег озера займёт время. Агенты с перекрёстка не успеют за пять минут.

Думай, Коурос.

Сомерфельд считает, что Гален находится в офисе в Тампе.

— Нет, извините, но я не могу оставаться на линии, — сказала Салли диспетчеру из службы спасения и нажала на экран, чтобы отключиться. — Что теперь?

— Мой пистолет в кабинете. Я не могу добраться туда, не могу пройти через столовую незамеченным. Окна заперты. Вэнс не сможет помочь, — Гален потёр лицо, с горечью думая о наручниках в кармане. Мечтая о чем-нибудь более полезном. Хотя бы о газовом баллончике.

— Дай Сомерфельду время, и он подожжёт это место. Нужен отвлекающий манёвр.

— Ну, это про меня, — её пальцы дрожали, пока она возвращала топ на место.

— Нет.

— У нас нет выбора, — она подбежала к шкафчику, вытащила ошейник и застегнула его на себе.

— Он явно неравнодушен к рабыням. Он меня не застрелит.

— Тогда у него будут три заложника.

— Это даст нам минуту или две и, эм, — она немного виновато посмотрела на него. — Я кое-что сделала с электропроводкой. Если я смогу щёлкнуть переключателем в игровой комнате, то могу сделать так, чтобы это звучало, будто кто-то заперт наверху. Другая женщина.

Он уставился на неё. Успела напроказничать с программным обеспечением. Да, она может это сделать. Но он не мог ей этого позволить.

— Нет.

— Гален, да, — прошептала она.

В её словах был смысл. Бог знает, в этом было рациональное зерно, и Гален хотел хорошенько встряхнуть её за это. Он хотел затолкать ее в какое-нибудь безопасное место, запереть дверь и выпустить только тогда, когда всё закончится.

Но посмотрите на неё. Стоит лицом к нему. Руки сложены на груди. Готова умереть. Он любил её больше жизни, и мысль о том, чтобы увидеть её смерть…

— Я не могу. — Воспоминания об Урсуле. Забитой до смерти. С каждым ударом сердца его кровь все больше леденела. — Я не могу рисковать тобой.

Её упрямый маленький подбородок опустился, сочувствие наполнило взгляд.

— Я не твоя жена, — она обняла его, намереваясь успокоить, но он чувствовал, как она дрожит. — Если я пойду, нас будет шанс. Если нет — Вэнс и та женщина погибнут.

— Ты можешь умереть, — он приподнял её подбородок и увидел в ее глазах смесь ужаса и решимости. Она все прекрасно знала. Она была готова рискнуть.

— Бог не даровал нам безопасность во всем. Только шанс, чтобы жить. Чтобы любить, — она положила ладонь на его щёку и прошептала на ухо: — Ты хорошо знаешь, что не стоит привязывать кого-то слишком крепко. Ослабьте ограничители, Сэр.

Он чувствовал привкус горечи и скорби, пепла. Потерять обоих, Салли и Вэнса, было его собственной версией ада. Но она имела право принимать решения, и Гален с трудом выдавил из себя согласие:

— Хорошо.

Она вздохнула и твёрдо кивнула, несмотря на то, что её пальцы дрожали.

Для собственной уверенности он быстро поцеловал Салли. Её губы были самыми сладкими из всего, что он когда-либо пробовал.

— Если ты умрёшь из-за меня, клянусь…

Он не мог придумать ничего достаточно отвратительного в противовес этой ужасающей вероятности.

— Не умру, — она поцеловала его в подбородок. — И если Вы пострадаете, Сэр, я надеру Вам задницу.

Выскальзывая за дверь, Салли пробормотала: «Я люблю тебя», за секунду до того, как побежала по земляной тропинке к дому.

На мгновение он закрыл глаза, молясь, чтобы увидеть её снова, чтобы ответить на эти слова. Молясь, чтобы напарник выжил.

Затем он позвонил полицейским на дороге.

— Сомерфельд здесь. У него заложники. Дом будет гореть, — не дожидаясь ответа, он выключил звук на телефоне, оставаясь на линии. Если они прибудут вовремя, у них будет представление о том, что происходит.

Взяв молоток из ящика с инструментами, Гален последовал за Салли.

* * *

Не выгляди напуганной. Выгляди как любовница. Счастливой.

Когда Салли вошла через заднюю дверь, она попыталась закричать.

Но ее горло отказывалось издавать звуки. Медленный вздох.

Она увидела, как Гален пробежал через двор и встал рядом с дверью. Исчез из поля зрения. Разве это не означает, что он раздобыл оружие? Какой агент ФБР занимается ремонтом без оружия?

Медленный вздох. Она прочистила горло и напомнила себе улыбнуться. Я счастливая похотливая женщина.

— Ох, Вэнс. Ты дома, дорогой? — она прошла через кухню, не слыша ничего, кроме своего бешено колотящегося сердца. Понадобилась целая вечность, чтобы дойти до столовой.

Сомерфельд просто её застрелит? Все ее нутро сжалось в страхе, будто пытаясь избежать пули. Нет. Мы собираемся спасти Вэнса.

— Милый, я хочу провести сцену. Ты обещал отшлёпать меня за то, что я была плохой, Мастер, — она вошла в игровую и увидела Вэнса.

Со связанными за спиной руками он сидел, одним плечом прислонившись к стене. Его лодыжки были прикреплены к столбу тяжелыми железными оковами. По его лицу текла кровь, глаза остекленели.

— Вэнс.

Где Сомерфельд?

Она повернулась на шорох за спиной. Поджигатель стоял прямо за ней.

Мужчина ударил её по лицу, отбрасывая назад. Ее щека взорвалась болью. Глаза наполнились слезами, размывая зрение, когда она уставилась на него. Дорогой Боже.

Его череп был гладко выбрит. Один глаз больше другого из-за шрамов, проходящих по всему его лицу и искажающих рот. Девчачья пляжная накидка, надетая на нём, была странно неправильной.

Когда направил на неё пистолет, он улыбнулся. Его мутные карие глаза задержались на её груди, заставляя её кожу покрыться мурашками.

— Я не слышал подъезжающую машину. Откуда ты появилась, шлюха?

Её лицо всё ещё горело от боли. Салли сглотнула.

— Озеро. На каноэ.

Он хмыкнул, принимая её ответ.

— Сядь туда, — и указал пистолетом в сторону Вэнса.

Она пробежала через комнату к своему Дому… к переключателю. Нельзя опускаться на колени — нужно оставаться на ногах. Нужно быть мобильной. Добраться до двери.

— О, посмотри на себя, Мастер. — Когда она развернулась и сердито уставилась на Сомерфельда, она сделала два шага к двери в фойе: — Что ты с ним сделал? Кто ты вообще такой?

Шрамы и безумие искривили его улыбку, превращая во что-то действительно ужасающее.

— Я человек, который будет слушать, как огонь ты будешь гореть заживо, шлюха. Как твоя плоть будет скворчать, а ты заливаться криками.

От ужасной волны страха её тело словно выключилось. Нет. Двигайся. Она отступила чуть дальше к двери.

— Но почему? Я даже тебя не знаю!

Ещё шаг. Почти на месте.

Он махнул стволом пистолета, и у неё пересохло во рту. Он её застрелит.

— Иди туда, — сказал он.

— Нет, я не хочу, — годы неповиновения сослужили ей хорошую службу, и слова прозвучали без усилий.

Даже когда он нацелил на неё пистолет, Салли попятилась к стене. Выключатели находились прямо за её плечом, и она нажала на дальний из них.

— Ладно, хорошо, я иду, — она поспешила обратно к Вэнсу.

— Слишком поздно, — он развернул пистолет и выстрелил в Вэнса.

* * *

Двигаясь по кухне, Гален услышал выстрел и последовавший за ним высокий крик Салли: — Неееееет!

Вэнс. Он выстрелил в Вэнса. Горло Галена сжалось, когда он остановился за дверью столовой. Он должен перейти эту зону, чтобы добраться до игровой комнаты. Устрой диверсию, Салли. Давай же.

Всё, что он слышал, — это плач… и звук расплескиваемого бензина.

Блять.

Он дал ей минуту времени и задание, несмотря ни на что.

Секунду спустя он понял, что ругательство, которое он услышал, было от Вэнса. Сукин сын жив.

Его зрение на секунду затуманилось.

* * *

— Да вашу ж мать, блять, — Вэнс проскрипел слова от жгучей боли в бедре. Приличная такая дыра. Кровь течёт рекой, но не бьёт струей. Он не попал в артерию и даже кость. Но было чертовски больно.

Рядом с ним, как тряпичная кукла, упала Салли, её колени столкнулись с деревянным полом.

Вэнс попытался помочь. И не смог. Смех Сомерфельда звучал как вой бензопилы. Неконтролируемый и страшно радостный, пока Эллис смотрел, как Вэнс истекает кровью. Он усмехнулся Салли.

— Видишь, что ты заставила меня сделать, шлюха?

— Просыпайся, мамочка, — в шёпоте бесёнка не было никакого смысла, никакого понимания реальности, пока она раскачивалась вперёд-назад на коленях, руки безвольно упали по бокам. Её взгляд застыл на лужице крови, разливающейся по полу темно-красным пятном на светлом дереве.

— Мамочка. Просыпайся. Просыпайся.

— Она безумней меня. О, да, именно так, — Сомерфельд облизал губы. — Хорошие сиськи. Мне не помешала бы новая шлюха.

Неспособный удержаться, Вэнс зарычал.

— Нравится она, да? — Сомерфельд толкнул его ногой. — Знаешь что, я включу запись твоих криков, пока буду её трахать, — он потёр свой наполовину вставший член. — Будь уверен, ты этого не забудешь.

Желудок Вэнса сделал кульбит от отвращения. Нет. Этого не случится. Он не позволит этому произойти.

Снова начав напевать, Сомерфельд поднял наполовину полную канистру бензина. Удерживая пистолет одной рукой, он небрежно плеснул жидкость на стены.

— Салли, — тихо позвал Вэнс.

Его напарник, должно быть, послал её сюда по какой-то причине. Если ей нужно что-то сделать, ей лучше заняться этим, или Гален закончит с пулей в животе.

Она даже не смотрела на него.

Вэнс понизил голос до команды:

— Салли.

Кровь повсюду.

— Просыпайся, мамочка. — Капает с лобового стекла, стекает по лицу, пропитывает одежду. На мамочке. — Нет, нет, нет.

Она пыталась повернуться, добраться до матери, но её руки не двигались. Она потянулась и дёрнулась. Ее пронзило болью. Все вокруг замерло, кроме льющейся крови. Красная, такая ярко красная на фоне снега снаружи машины.

— Мамочка.

— Салли. Посмотри на меня, — сталь, звучавшая в мрачном мужском голосе, прорвалась сквозь кошмар и вытащила ее из ужасных воспоминаний. Её тело неконтролируемо подчинилось, не находясь. Она отвернулась от все заливающей вокруг красноты и повернулась на звук.

— Вот так, девочка. Глаза на меня. Сейчас.

Её голова поднялась, взгляд встретил голубой огонь, и гнев — и любовь — и глаза Вэнса сожгли прошлое. Мой Вэнс. Её кожа ощущалась липкой, и по лицу стекал холодный пот. Что… случилось?

Когда зловоние бензина ударило по ее восстановившемуся обонянию, Салли резко вернулась в настоящую реальность. Сомерфельд. Поджог. Вэнса подстрелили.

Он истекал кровью. Шокированная, она прижала руки к ужасной ране. Он застонал. Как долго она была… в полусознательном состоянии?

Боже, она должна устроить диверсию.

— Готово. Все как нужно, — Сомерфельд отбросил канистру в сторону.

Соберись, Салли. Приёмник в программе голосового управления был очень чувствительным. Ей не нужно говорить громко. Салли попыталась выдавить из себя слова. Вышел ужасный звук. Настрой правильный тон голоса, девочка. Протяжный вздох. Она повернулась к Эллису, подняв руки в умоляющей позе.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не делайте мне больно. Мне жаль, что я привела её сюда.

Ублюдок недоуменно уставился на неё.

— Ты говоришь со мной, шлюха?

Вэнс тоже вперился в нее взглядом.

— Привела кого? — прошептал он.

Его лицо было бледным, челюсть сжата от боли.

Я люблю тебя, мой Вэнс. Её рука накрыла его ладонь. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть это сработает.

С верхнего этажа донёсся пронзительный крик

— Мастер, помогите мне. Мастер.

Ещё один долгий вопль.

— Блять!

Сомерфельд сделал три шага, повернулся злобно посмотреть на неё, и направил пистолет на Вэнса.

— Посмеешь сбежать, шлюха, и я отстрелю ему яйца. Ты услышишь его крик, и неважно, как далеко ты успеешь убежать, — он бросился вверх по ступеням на звуки рыдающей женщины.

— Беги, — выдавил Вэнс. — Кто бы ни был наверху, Салли, я хочу, чтобы ты убежала.

Он не узнал голос? Конечно, Габи понадобилось прилично напиться той ночью, чтобы они сделали эту запись.

— Я не уйду без тебя, болван.

— Проклятье, — он поднял неповреждённую ногу и пнул по столбу, ворча от силы удара, болью отдававшейся по всему телу. На другой ноге джинсы были залиты кровью.

Она прижала руки к ране, надавливая на нее, пока он бил ботинком по столбу, снова и снова. Поторопись, Гален.

Сверху донёсся крик, пока Сомерфельд искал призрачную женщину. Пошёл ты, ублюдок. Она заметила молоток в куче строительных инструментов.

Да! Она схватила его и ударила по столбу так сильно, как могла. Но звук удара был слишком громким.

Салли ударила снова.

Столб сдвинулся.

Прежде чем она смогла замахнуться еще раз, Вэнс ударил ногой по дереву. Затрещав, винты поддались.

* * *

Гален скользнул в комнату, чтобы быстро проверить Вэнса и Салли. Оба живы. Хотя количество крови свидетельствовало о не самых хороших последствиях. Связанная женщина лежала в углу. С кляпом во рту. Но живая.

Со второго этажа доносились женские крики и плач — это Габи? — вместе с тяжелым грохотом сапог.

Гален вернулся и спрятался под лестницей. Паршивое место для игры в прятки, но в комнате не было другой мебели, за которой удобно маскироваться.

Сверху донесся крик Сомерфельда: — Грёбаная шлюха! Думаешь, обхитрила меня? Да?

Судя по беспокойству на лице Салли, ублюдок обнаружил, что ушел на поиски бесплотного голоса на записи.

Сапоги застучали вниз по ступеням. Как только Сомерфельд спустится, Гален сможет прыгнуть на него сзади.

Но Эллис остановился на полпути вниз.

— Тупая пи*да!

Щёлкнул курок.

— Чёрт! — Гален вышел из-под лестницы и метнул молоток. Инструмент попал Сомерфельду в плечо и отбросил того на шаг в сторону. Пистолет упал вниз.

Гален схватился за перила и подтянулся вверх, а затем ударил Сомерфельда наотмашь. Ублюдок потерял равновесие и повалился на Галена.

Сцепившись, они покатились вниз по ступеням.

Гален ударился о ступени спиной, ногой и головой, ощущая вспышки боли. Он недуачно приземлился, но смог перекатиться на ноги и колени. Сомерфельд лежал рядом с ним и стонал.

Гален попытался встать. Нога подвела. Бедром и плечом он приложился об пол, чувствуя, как удар выбивает воздух из его легких.

Привстав, Сомерфельд схватил пистолет, который уронил.

Изогнувшись, Гален выбил оружие в сторону Вэнса и ударил коленом в подбородок Сомерфельда. От удара его ногу пронзила боль.

Ублюдок сплюнул кровь и сумел встать.

Гален упал. Сомерфельд поднялся. Вэнс выдернул цепь из-под расколотого деревянного столба и попытался снова встать. Успешно.

Он хотел побежать и споткнулся о двухфутовую цепь, удерживающую его скованные лодыжки.

— Иисусе, твою мать! — Скованный, он наполовину прыгнул, наполовину рванулся через комнату в сторону драки.

Краем глаза он увидел, что Салли бросилась в другую сторону, ища пистолет, который скользнул в кучу постельного белья.

— Сомерфельд, — заорал Вэнс.

Ублюдок не слышал.

Гален опирался на руки и колени, пытаясь встать. Сомерфельд пнул его в живот с такой силой, что Гален завалился на бок, закашлявшись и пытаясь сделать вдох.

— Ты, мудак! — Салли направила пистолет на Сомерфельда, оружие так сильно дрожало в её руках, что она, вероятно, могла по ошибке застрелить Галена.

Сомерфельд невольно отступил назад, и в этот момент раздался вой сирен, приближающихся к дому.

Глаза ублюдка расширились, выдавая испуг, а затем налились яростью. И безумием.

— Сжечь. Сжечь всё, — он вытащил из кармана спичку, щёлкнул по ней ногтем большого пальца, и она зажглась.

Блять. Вэнс подумал, что если Салли выстрелит… Повсюду бензин.

Гален закричал:

— Салли, стой!

Но Сомерфельд был достаточно безумен, чтобы сжечь это место вместе с собой. Не было способа победить.

К чёрту. Вэнс прыгнул на ублюдка, навалился на него грудью, отшвыривая назад. Стекло разбилось, когда они оба врезались в оконный проём и вывалились наружу.

Сомерфельд ударился о землю, хрюкая от боли.

Вэнс приземлился рядом, от столкновения дёрнулись его скованные руки. От боли, которая разрывала его раненную ногу, перехватило дыхание. Голова пошла кругом.

Он застонал, открывая глаза, и увидел огонь. Его рубашка. В огне.

— Блять! — неспособный использовать руки, Вэнс отчаянно перекатился на живот, сбивая пламя о влажную траву.

Задыхаясь и испытывая боль во всем теле, он перекатился обратно на спину, пытаясь сесть. И замер.

Забрызганная бензином одежда Сомерфельда тоже вспыхнула. И разгорелась пламенем. Он вскрикнул, хлопая руками по языкам огня, прежде чем броситься вниз по дороге. Пылая на ходу.

— Падай и катайся по земле! — закричал Вэнс, пытаясь встать на ноги.

Цепь зазвенела, напоминая ему, что он ограничен в движениях. Ему не получится успеть догнать ублюдка вовремя.

Сирены служб спасения не заглушали его криков. Сомерфельд, наконец-то, упал наземь, прямо перед полицейской машиной, первой въехавшей в переулок.

Из следующей за ней пожарной машины выскочили пожарные. Они окружили Сомерфельда, сбивая пламя.

Стало подъезжать еще больше машин. Копы и агенты ФБР побежали к дому.

Ногу Вэнса пронзило болью. Чёрт! Он рывком повернулся.

— Что за…

Гален пытался наложить импровизированную повязку на его бедро.

— Хороший блок, брат. У тебя осталась хоть есть какая-то реакция.

Вэнс задержал дыхание, когда его начала бить дрожь. Слишком охрененно близко к провалу.

— Хороший план, учитывая, как мало было времени, брат, — ответил он.

Гален переключил внимание на освобождение Вэнса от наручников, ругаясь себе под нос.

Когда Вэнс вытянул руки вперёд, его плечевые суставы болели почти так же, как возвращающееся к рукам кровоснабжение.

— Я слишком стар для этого, — пробормотал он, желая заорать в голос, как маленькая девочка.

Иисус, как же больно.

— Расскажи мне об этом, — повернулся Гален.

Вэнс проследил за его взглядом. Парамедики грузили под капельницей Сомерфельда в машину скорой. Он, должно быть, ещё жив.

— Стоять! — закричал коп у подъездной дорожки.

Что теперь?

Салли, успевшая обогнуть половину дома, затормозила и резко остановилась. Она подняла руки и только тогда поняла, что всё ещё держит пистолет.

— Чёрт! Эй, я из хороших парней. Девушек. Неважно, — прокричала она.

А затем осторожно опустила оружие на дорожку.

Когда коп подошёл к ней, один из агентов ФБР побежал к передней двери.

— Там внутри ещё одна женщина, — крикнул ему Вэнс. — И будь осторожен. Там всё подготовлено для поджога.

Он одобрительно кивнул, когда пожарный оттеснил спецагента ФБР и вошел первым.

Взглянув на Галена, Вэнс спросил: — Как ты добрался сюда раньше Салли?

— Прошёл через окно.

Вэнс увидел следы крови, исполосовавшие его в местах, где его одежда была порвана стеклом, и израненную плоть под ними. Если бы Сомерфельд не прошёл через окно первым, Вэнс бы, вероятно, так же был изрезан осколками.

— Ты, должно быть, пропустил дыру, которую мы оставили.

— Забыл прицелиться.

— Вэнс!

Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы быть атакованным вихрем истеричной радости, который напал на него с поцелуями.

— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, — а потом Салли развернулась и набросилась на Галена с тем же самым.

Когда она замедлилась, Гален схватил её и поцеловал достаточно жёстко, чтобы она замолчала. Что бы он не прошептал ей на ухо, это заставило её расплакаться. Затем он передал её Вэнсу.

Вэнс притянул Салли к себе в объятия. Женское тепло наполнило его любовью. Она рисковала жизнью, чтобы его спасти. Сохраняла спокойствие. Он не обращал внимания на боль в ноге, пока парамедики пытались срезать его джинсы. Он держал Салли в своих руках, целовал волосы, обхватил ее подбородок, и он точно знал, что сказал ей напарник.

— Я люблю тебя, Салли.