Эсминцы и коса смерти. Том 2

Глава 13

После трех суток боевых действий вермахта на территории СССР, намеченный к исполнению блицкриг очень сильно пробуксовывал. График наступления срывался. Немецкие войска упирались в оборону Красной армии на всех направлениях ударов. Потери личного состава и боевой техники росли с каждым часом войны. Командование вооруженных сил Третьего Рейха уже сильно волновалось. Неужели Генеральный штаб Германии недооценил силы большевиков? Неужели план «Барбаросса» не предусмотрел всех возможностей противодействия противника? Неужели советские руководители, генералы и комиссары, эти «унтерменши», недочеловеки, которые лишь немного отличаются от зверья, люди третьего сорта в глазах немцев, способны мыслить стратегически? Вопросов в штабах пока было значительно больше, чем ответов на них.

Все первые дни войны Гитлер не переставал остервенело орать на своих генералов. А, после того, как в ночь с 24-го на 25-е июня советские самолеты дальней авиации бомбили Берлин, он окончательно рассвирепел и набросился с кулаками на Геринга, который, по мнению фюрера, был виноват в том, что советская авиация оказалась вовсе не разгромленной, а вполне неплохо чувствовала себя в небе, оказывая сильное противодействие летчикам «люфтваффе». И даже то, что за каждый сбитый немецкий самолет большевики платили двумя, а то и тремя своими, не успокаивало. Но больше всего бесило вождя немецкой нации то обстоятельство, что Красная армия не только продуманно оборонялась, но и наносила успешные болезненные контрудары по наступающим войскам Германии.

На юге боевые действия никуда не продвигались, румынские войска топтались на месте, вели бои, фактически, на собственных границах, а танковые клинья вермахта, направленные на Украину, увязли в боях под Дубно и Луцком. В центре главным гвоздем обороны Красной армии оказалась Брестская крепость, расположившаяся на острие уже образовавшегося Брестского выступа, очень мощно защищенного советскими войсками со всех сторон. И теперь немецкому командованию нужно было срочно строить новые планы, что же с этим Брестским выступом делать. При имеющемся положении дел и количестве войск обойти его, отрезать от остальных сил РККА и взять в клещи вермахту никак не удавалось. Захлопнуть капкан вокруг Белостока и быстро двинуться в сторону Минска тоже не получилось. Русские ловко выскользнули из ловушки, заранее отведя основные силы от Белостока. Манштейну с тяжелыми потерями удалось взять Алитус. Но это, пожалуй, был пока самый крупный успех всего немецкого наступления.

Под Либау вчера вечером состоялся просто разгром приморского фланга группы «Север», когда русским при поддержке артиллерии своего флота удалось полностью очистить от немецких войск тридцатикилометровую зону вокруг города. А затем ночью большевики бомбили саму столицу Рейха. Их самолеты летели со стороны Риги и островов Моонзунда. И это в то время, когда у немцев не имелось никакой возможности для ответной бомбардировки Москвы, которая находилась пока слишком далеко от немецких аэродромов.

Советскими бомбами оказались разрушены несколько важных берлинских фабрик, погибли мирные граждане Германии. К тому же, бомбардировке подверглась и немецкая база флота в Пиллау. Позор и политический крах, вот что это значило в глазах фюрера. И Геринг, понимая, что претензии Гитлера на этот раз вполне обоснованы, предлагал немедленно усилить бомбардировки Ленинграда с аэродромов Финляндии. Но фюрер сейчас уже требовал другого. Он кричал, что причиной поражения и остановки наступления группы армий «Север» является Балтийский флот большевиков.

Планы немецких адмиралов запереть минами советский флот в Финском заливе не только не осуществились, а полностью провалились. Большевики каким-то образом эти планы разгадали и, несмотря на все предпринятые меры маскировки, и даже на приказ начать минные постановки до начала войны, отследили с подлодок и пустили на дно минные заградители групп «Кобра» и «Норд» вместе с тральщиками. А попытки ставить минные заграждения с помощью авиации натолкнулись на систему ПВО противника, оснащенную вполне приличными зенитными пушками, многочисленными истребителями и даже радарами. Помимо всего прочего, большевистские корабли полностью разгромили на Балтике 3-ю флотилию немецких торпедных катеров. Не помогло даже то, что раньше эта флотилия успешно действовала против англичан в Ла-Манше, и ее личный состав имел большой боевой опыт и отличную выучку.

Фюрер кричал, что вопреки сведениям «Абвера», вражеский флот оказался очень сильным и хорошо подготовленным к войне и теперь представлял огромную опасность не только для немецкого судоходства на Балтике, но и для всего приморского фланга вермахта. Потому его нужно немедленно потопить. Особенно оба советских линкора. И пусть Геринг срочно перебросит туда торпедоносцы. А адмиралы должны в самое ближайшее время собрать все, что способно двигаться по воде и стрелять, чтобы направить эти свои корыта на Балтику против большевистского флота. Иначе Германия вскоре рискует потерять все важнейшие коммуникации на Балтийском море, а это чревато срывом поставок ценной руды из Норвегии, да и Финляндии тогда Рейх не сможет никак помочь, а немецкие войска, уже размещенные там, останутся отрезанными от снабжения.

Как нарочно, военно-морской флот Германии находился в эти дни совсем в неважном состоянии. Рана от потопления лучшего линкора «кригсмарине» англичанами совсем недавно, в мае, ощущалась немецкими адмиралами слишком свежей. Новый же линкор «Тирпиц», систершип «Бисмарка», еще не отправлялся ни в один боевой поход, а устранял недостатки, выявленные в ходе испытаний.

Достаточно мощные линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау» стояли во Франции в порту Бреста на ремонте после рейдов в Атлантику, заблокированные английским флотом. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» действовали в Атлантике под руководством покойного адмирала Гюнтера Лютьенса, а «Принц Ойген» сопровождал его в тот роковой рейд, когда Лютьенс погиб вместе с флагманским линкором «Бисмарк». «Гнейзенау» и «Шарнхорст» не смогли принять участие в этом последнем походе своего флагмана из-за серьезных технических неполадок. И теперь вместе с линейными крейсерами находился и тяжелый крейсер «Принц Ойген», который не имел значительных пробоин после перестрелки с британскими кораблями во время сопровождения «Бисмарка», но получил серьезные повреждения от британских авиабомб уже в самом порту Бреста. После боев в Атлантике линейные крейсера пытались зализать в Бресте раны. Но, чтобы предотвратить их новый боевой поход, англичане начали регулярные бомбардировки французского порта. Кроме бомбометания бронебойных бомб, они старались заминировать портовую акваторию магнитными минами, сбрасывая их с самолетов.

У «Шарнхорста» после рейда и авианалетов имелись пробоины и были проблемы с охлаждением котлов. А «Гнейзенау» повезло еще меньше. Находясь в порту Бреста, еще в начале апреля он подвергся нападению английских торпедоносцев. Перед этим, 3-го апреля, английские бомбардировщики разбомбили отель «Континенталь», расположенный недалеко от порта, где жили офицеры немецких линейных крейсеров, а 6-го числа атака четырех торпедоносцев типа «Бофорт» завершилась для англичан удачно. Один из самолетов, управляемый канадским экипажем под командованием опытного пилота Кеннета Кэмпбелла, прорвался к внутренней гавани. Хоть отчаянная атака и завершилась гибелью самолета и всего экипажа, но достигла цели.

Торпеда попала в правый борт линейного крейсера в районе кормовой башни главного калибра. Площадь пробоины составила более двухсот квадратных метров. Корабль принял более трех тысяч тонн воды, получил крен на правый борт и осел на корму. Все это было, тем более, обидно, что за день до этого, опасаясь бомбежек порта, «Гнейзенау» вышел из дока и пришвартовался к бочке в гавани, где надеялся прикрыться с одной стороны молом, а с другой противолодочной сетью.

Кроме большой пробоины, от взрыва пострадали продольные и поперечные переборки, деформировалось двойное дно, вал правого винта вместе с подшипниками сильно повредило, соседний вал среднего винта тоже вышел из строя. Главные турбины машинных отделений с номерами 1 и 3, а также вспомогательные механизмы машин оказались повреждены и затоплены, а все электрооборудование закоротило. Нефть вытекала из пробитых топливных цистерн. Даже центральный пост управления машинами корабля и кормовой пост управления артиллерией оказались затоплены вместе с погребами кормовой башни главного калибра.

Корабль спасло только то, что спасательный буксир подошел очень быстро и сразу же начал откачивать воду, поступающую в пробоину. А команда оперативно установила на пробоину пластырь. Кое-как поврежденный линейный крейсер завели в док. Сильные повреждения заставили «Гнейзенау» встать на ремонт очень надолго. Положение корабля еще больше усугубилось, когда в ночь с девятого на десятое апреля англичане организовали новый массированный налет. В ту ночь почти полсотни британских самолетов сбросили на порт Бреста около пятидесяти тонн бронебойных бомб. В «Гнейзенау» попали четыре из них. Одна упала у передней надстройки, взорвавшись на палубе возле правого борта. Вторая пробила надстройку, две палубу под ней и взорвалась внизу, разворотив нижнюю бронепалубу и поубивав многих из команды. Третья угодила прямо в боевую рубку, но чудом не сдетонировала. Четвертая тоже не взорвалась, пробив палубу и застряв в обломках.

Взрывы бомб привели к немалым жертвам. Из экипажа линейного крейсера погибли семь десятков моряков, а почти сотня получила ранения разной степени тяжести. Осколками повредило переборки и даже бронеплиты барбета башни «Бруно». Произошли возгорания электрических кабелей и трансформаторов в передней части корабля. Были повреждены центральный пост управления огнем, гирокомпасы и системы связи. Начался пожар. Чтобы не допустить возгорания артпогреба башни «Бруно», его пришлось затопить. После этой бомбардировки судоремонтники пришли к выводу, что ремонт «Гнейзенау» затянется не менее, чем на четыре месяца.

Помимо линкора и двух линейных крейсеров, в распоряжении «кригсмарине» имелись еще, так называемые, «карманные линкоры», броненосные корабли типа «Дойчланд», вооруженные одиннадцатидюймовками. После гибели «Адмирала Шпее» в самом начале Второй Мировой войны, их осталось в строю всего два. Головной корабль «Дойчланд» в ноябре 1939-го переименовали в «Лютцов» из-за продажи одноименного недостроенного тяжелого крейсера Советскому Союзу, к войне с которым в тот момент Германия еще не готовилась. 13 июня 1941-го года, то есть перед самой войной с СССР, при попытке прорваться на просторы Атлантики, «Лютцов» атаковали британские торпедоносцы «Бофорт», и одна из торпед вошла в середину корабля. Два машинных отделения сразу затопило, броненосец потерял ход и получил крен в двадцать градусов на левый борт, набрав больше тысячи тонн воды. С большим трудом «карманный линкор» добрался до немецкого Киля и встал там на ремонт, который обещал быть очень серьезным. Второй подобный корабль, «Адмирал Шеер» тоже ремонтировался после атлантического похода.

Тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» с весны проходил глубокую модернизацию и находился в разобранном состоянии на верфи «Deutsche Werke». Ремонтировались и два легких крейсера из четырех. Таким образом, из состава флота крупных надводных кораблей только легкие крейсера «Нюрнберг» и «Кельн» немедленно могли быть задействованы в боевых действиях против русских. Кроме того, на Балтике имелись два немецких броненосца постройки начала века «Шлезвиг-Гольштейн» и «Силезия», вооруженные четырьмя старыми одиннадцатидюймовками каждый, два десятка подводных лодок, десяток эсминцев, торпедные катера двух оставшихся флотилий «шнельботов», тральщики и прочая мелочь, вроде мобилизованных и вооруженных гражданских судов, самым крупным из которых даже присвоили статус вспомогательных крейсеров, но настоящими крейсерами они от этого не стали.

Все эти силы для боя с русской эскадрой не могли быть достаточными. Два линкора, пусть старых и медлительных, но достаточно неплохо бронированных, имели по двенадцать двенадцатидюймовых пушек главного калибра. И их суммарный вес залпа значительно превышал возможности даже восьми пятнадцатидюймовок «Тирпица», не говоря уже об остальных немецких боевых кораблях.

О состоянии флота Германии фюреру честно доложил сам Главнокомандующий «кригсмарине», гросс-адмирал Эрих Редер, срочно вызванный в ставку. Выслушав доклад, Гитлер, вопреки ожиданиям присутствующих, не стал орать на адмирала, а приказал ему незамедлительно задействовать против большевиков новейший линкор «Тирпиц». Принятый в эксплуатацию флотом 25-го февраля 1941-го года, самый мощный боевой корабль Германии проходил испытания в акватории Балтийского моря. Но, в начале июня, при проведении учебных стрельб недалеко от острова Рюген, выяснилось, что имеются большие проблемы не только с точным наведением корабельной артиллерии главного калибра, но и со всей системой управления огнем. И вот, теперь Гитлер не просто требовал послать этот корабль с такими существенными недостатками против большевистских линкоров, но и провозгласил командующим морским походом на Балтийском море лично гросс-адмирала Редера.

До этого момента, пуританин по убеждениям, Эрих Редер, утонченный интеллигент и любитель симфонической музыки, в роду которого были учителя и придворные музыканты, никогда зря не рисковал немецкими кораблями. Он всегда отличался особенной осторожностью, старался лишний раз не высовываться, был предусмотрителен и больше молчал, нежели говорил. Теперь же Гитлер потребовал от него самых решительных наступательных действий на Балтике. И отказать фюреру Редер никак не мог. Он был уже стариком, родился в 1876 году, в апреле 41-го ему стукнуло 65 лет. Он давно привык к покою кабинетов и совсем отвык от мостиков боевых кораблей. Но делать было нечего, пришлось сразу же начинать готовиться к походу. После получения указаний от фюрера, Редер вылетел в Готенхафен, бывшую польскую Гдыню, захваченную немцами вместе со всей остальной польской территорией. Там гросс-адмирал собирался принять командование эскадрой.

На все немецкие военные корабли сразу же сообщили приказ Главнокомандующего флотом о сборе ударной эскадры, и те из них, которые находились в приемлемом техническом состоянии, начали выдвигаться из мест дислокации. А пока немецкие корабли соберутся в Готенхафене, да пока дойдут до русской эскадры, летчики Геринга обещали потрепать большевистский флот с помощью торпедоносцев. Может быть, они, хотя бы, сильно повредят вражеские корабли? Во всяком случае, гросс-адмирал Редер очень на это надеялся.

Готовящуюся наступательную операцию немецкого флота Гитлер сразу же назвал «Ход ферзем», имея в виду единственный полноценный немецкий линкор. Редер же, помимо «Тирпица», подумывал привлечь к будущей флотской операции и «Шарнхорст», ремонт которого, кажется, уже заканчивался в Бресте. Если поторопить судоремонтников, тогда, вместе с двумя легкими крейсерами и с эсминцами прикрытия, это флотское объединение еще сможет сойти за более или менее полноценную эскадру. А, в том случае, если «Шарнхорст» будет в строю вместе с «Тирпицем», шансы отправить на дно корабли большевиков сильно возрастут. Если, конечно, немецким морякам повезет.