Эти синие глаза

Глава 30

Но выиграть эту битву было нелегко.

Жители деревни не пришли в восторг от того, что источник воды, которым они пользовались всю жизнь, вдруг столь внезапно стал для них недоступен.

Напрасно Бренна и Рейли твердили, что вода из деревенской водокачки заражена, напрасно напоминали о том, сколько жизней унесла холера прошлым летом. Сельчане продолжали роптать. Раздавались такие высказывания: «Я всю жизнь изо дня в день пью воду отсюда и ни разу не был болен» и «И если холеру вызывает вода, то как случилось, что Уна Мердок заболела уже после того, как с водокачки сняли ручку?»

Бренна пыталась объяснить им, что не все люди одинаково восприимчивы к инфекции и что миссис Мердок, вероятно, уже была заражена до того, как они с Рейли демонтировали водокачку, просто симптомы ее болезни проявились позже. Бренна знала, что через несколько дней, когда окажется, что новых случаев заболевания холерой больше нет, жители деревни будут вынуждены признать ее правоту. Но пока что…

Пока что она и доктор Рейли Стэнтон стали самыми непопулярными людьми в Лайминге.

Более всего Бренну сейчас беспокоило состояние Флоры, все еще серьезно больной и не поддававшейся лечению. Девушка стала такой слабой и хрупкой, что с минуты на минуту Бренна ожидала услышать хрипы в ее груди — столь знакомый предвестник смерти.

Самым ужасным было то, что лорд Гленденинг начал подозревать, что в случае с Флорой Бренна почти не питала надежды на благоприятный исход. Он не выходил из комнаты Флоры, если только Бренна не поручала ему срочно выполнить какое-нибудь задание. Он больше не спал, а только сидел, сохраняя на лице привычное выражение иронии, время от времени обращаясь к Бренне с просьбой что-нибудь сделать для ее спасения.

В какой-то момент в полном отчаянии Бренна сказала ему, что если он хочет помочь, то пусть поговорит с деревенскими жителями, барабанившими в дверь «Истерзанного зайца» и требовавшими, чтобы Бренна вернула им их водокачку. Она сказала графу, что Флора не заболела бы, если бы не зараженная вода из этой водокачки. В ней теплилась надежда, что, услышав это от лорда Гленденинга, они в конце концов поверят. Несмотря на донжуанские наклонности и образ жизни графа, община его уважала.

Но, чтобы поговорить с деревенскими жителями, лорду Гленденингу пришлось бы оставить на время Флору, а он решительно отказывался сделать это.

Бренна решила поселиться здесь же: она устала метаться между таверной и Берн-Коттеджем. Другие пациенты — Шеймас Макгрегор и миссис Макадамс — уже проявляли некоторые признаки улучшения и больше не нуждались в круглосуточном наблюдении. Рейли ухаживал за остальными пациентами: миссис Мердок и особенно за Харолдом Макафи, проявившим чудеса выносливости и ставшим его фаворитом. Пока что единственной их неудачей была Флора.

Но Бренна без устали боролась за жизнь девушки. Однажды ночью лорд Гленденинг разбудил ее от недолгой дремоты, в которую она впала от усталости.

Граф, не брившийся и не спавший целую неделю, представлял весьма живописное зрелище. Бренна, открыв глаза и увидев это страшное лицо, вздрогнула от неожиданности.

— В чем дело? — прошептала она, готовясь услышать самое худшее.

— Мне кажется, она отошла, — сказал он, и голос его дрогнул.

Бренна бросила испуганный взгляд на постель. Флора лежала неподвижно. Правда, на ее лице не было обычной смертельной бледности, искажавшей ее прелестные черты. Щеки ее были окрашены легким румянцем, а губы полуоткрыты и казались влажными.

Бренна знала, что часто выражение мира и высшей красоты покоя иногда появляется на лице усопшего. И она подумала, что сейчас произошло именно это.

— О Господи, — сказала она, протягивая графу руку, — мне так жаль.

Эти слова ничуть не выражали чувства безмерной горечи потери, охватившего ее, и она обратилась к нему по имени, что иногда делала, когда они были наедине.

— Мне так жаль, Йен.

Лицо графа было искажено скорбью. Он бросился в объятия Бренны и зарылся лицом в ее плечо, в то время как все его огромное тело содрогалось от горьких рыданий.

Бренна, совершенно не подготовленная к такому проявлению чувств, смущенно и неловко похлопывала его по спине и шептала ему какие-то бессмысленные слова утешения, понимая, что все это бесполезно и не достигает цели.

Этот взрыв чувств графа разбудил Рейли.

Когда он увидел Бренну в объятиях графа, глаза его полезли на лоб, и он тотчас же очнулся ото сна. Бренна, заметив это, подняла руку и показала на постель Флоры.

Рейли не терял времени. Он взял свой стетоскоп, лежавший на столике возле постели Флоры, и приложил его к груди девушки. Прижавшись ухом к его другому концу, он изо всех сил вслушивался, стараясь уловить признаки дыхания и сердцебиения.

— Это моя вина, — рыдал лорд Гленденинг. прижимаясь лицом к шее Бренны и щекоча ее кожу отросшей щетиной. — Если бы я женился на ней, как мне следовало бы сделать, она не заболела бы. Она не пила бы эту грязную воду и была бы здорова.

— Это не твоя вина, — утешала его Бренна. — Ты не знал. Никто из нас не знал…

Рейли зашипел на них обоих, чтобы они замолчали.

— В чем дело, Рейли? — прошептала Бренна, когда граф наконец проглотил свои рыдания.

Ухо Рейли все еще было прижато к стетоскопу.

— Странная вещь, — сказал он, — у нее ровное и сильное сердцебиение. И дыхание тоже…

И в этот момент Флора внезапно открыла глаза. Лорд Гленденинг и Бренна ахнули от радостного изумления.

— Привет, — сказала Флора, глядя на стетоскоп, — что вы здесь делаете?

Голос ее был очень слабым, но интонация знакомой всем, кто знал Флору. Это ничуть не походило на лихорадочный бред, который они слышали всю последнюю неделю.

Лорд Гленденинг издал крик и с грохотом упал на колени у постели Флоры, отчего содрогнулось все здание.

— Флора! — завопил он. — Ты в порядке?

Флора смотрела на него с любопытством:

— Думаю, да, хотя я ужасно голодна.

Изумленная Бренна только молча смотрела на девушку. Рейли, отняв стетоскоп от груди Флоры, сказал:

— Голодна. Ты слышишь, Бренна? Она говорит, что голодна.

И только тогда Бренна прижала руки к щекам, почувствовав, что по ним текут слезы.

— Что ей можно есть? — суетливо набросился на нее лорд Гленденинг. — Что я могу ей дать?

Бренна вопросительно посмотрела на Рейли.

— Возможно, хлеб подойдет, — сказала она. — Как ты думаешь? Вымоченный в молоке?

Рейли, заметив, что граф и воскресшая девушка обмениваются влюбленными взглядами и шепчут друг другу нежные слова, склонил голову и посмотрел на Бренну.

— Не пойти ли нам поискать еду в чулане, мисс Доннегал?

Они неслышно спустились по темной лестнице и оказались в общей комнате таверны. Бренна, следовавшая за Рейли, который, к счастью, догадался зажечь свечу, не могла не думать о том, как странно все складывается… Только они двое бодрствовали, если не считать Флоры и графа, в доме, не принадлежавшем им. Миссис Мерфи и ее муженек давным-давно легли спать после очередной перепалки с Бренной, потому что они продолжали требовать от нее возвращения водокачки, так как вода была нужна и в прачечной и в кухне.

Никто, мрачно размышляла Бренна, никто ничего не понял. И пока она не заставит этих дураков из Королевского медицинского колледжа поверить в ее теорию, никто так ничего и не поймет.

— Давай разберемся в фактах, — сказал Рейли, открывая дверь чулана и стараясь держать свечу как можно выше. — Молоко, — разглядел он. — Хочешь нарезать хлеб ломтиками?

Бренна потянулась к караваю и нарезала хлеб, думая про себя: «Ведь за долгое время это первый случай, когда мы остались одни. Первый случай за бог знает какое долгое время. Интересно, спросит ли он меня?..»

Она достала молоко, и Рейли, притворив дверь чулана ногой, поставил свечу на стол, на котором Бренна резала хлеб.

— Я знаю, в чем дело. И хочу, чтобы ты тоже знала об этом: я никуда не собираюсь уезжать.

Бренна, недоуменно моргая, смотрела на него:

— Не собираешься?

— Нет.

В пламени свечи она видела, что лицо его серьезно. В этих темных глазах на этот раз не было и намека на искорки смеха.

— Несмотря на то что эти два тупых болвана наговорили тебе. Брак Кристины не имеет для меня ни малейшего значения. Ее замужество вовсе не означает, что я вернусь в Лондон. Ради всего святого, Бренна, уж ты-то должна знать, что теперь Кристина Кинг ничего не значит для меня.

Губы Бренны сжались в ниточку. Она не скажет того, собиралась сказать.

— Кристина? — презрительно переспросила она. — И ты полагаешь, все дело в Кристине?

Теперь наступила очередь Рейли недоуменно моргать.

— Ну да. Я говорил с Пирсоном и Шелли об этом. И они мне все рассказали. Поэтому не пытайся отрицать, Бренна. Ты уж по крайней мере могла бы проявить ко мне уважение и быть честной.

Она подняла сверкающие глаза и встретила его взгляд.

— Как и вы всегда были честны со мной, милорд?

— Да, — ответил он с уверенностью, — так как…

Но тут голос его пресекся.

— Как ты только что назвала меня? — спросил Рейли тихо.

— Думаю, вы меня слышали, лорд Стиллуорт.

— Который из них сказал тебе?! — возмутился Рейли.

— Ни один, — ответила Бренна.

Она вытащила дневник, который постоянно носила в кармане брюк, и показала запись на первой странице: «Эдгар Рейли Уиллоуби Стэнтон, восьмой маркиз Стиллуорт».

Рейли смотрел на нее так, будто увидел в первый раз.

— Значит, тебе стало известно самое худшее, — констатировал он. — Я знал, что не смогу долго скрывать это от тебя. Это правда. Мое имя — Эдгар.

Бренна с силой захлопнула тетрадь.

— Черт возьми, Рейли! — взорвалась она и с ужасом почувствовала, что из глаз ее брызнули слезы.

— Бренна, — произнес Рейли нежно, стараясь прикоснуться к ней, — я знаю, что мне следовало сказать тебе правду. И я пытался. Но я все думал — подожду, пока ты поймешь, что я не похож на тех, кто так гнусно обошелся с твоим отцом. Поверь мне, говорю тебе честно, что далеко не каждый, кто носит титул, шарлатан. Ты же это знаешь…

— Рейли, ты лгал мне, — сказала она.

— Не лгал. Возможно, я и умолчал кое о чем, но я никогда не лгал тебе.

Бренна ткнула в него пальцем:

— Ты заставил меня поверить в то, что ты просто деревенский доктор и доволен свой судьбой!

— Но так и есть! — воскликнул он. — Я и впредь буду доволен тем, что я есть.

Она покачала головой, и ее рыжие локоны упали на щеки.

— Ты не можешь оставаться сельским доктором на острове Скай и одновременно быть маркизом в Стиллуорт-Парк.

Брови Рейли изумленно поднялись.

— Не могу? Почему это не могу?

— Господи, Рейли, ты считаешь меня дурой? Хоть я и родилась на острове Скай, но прекрасно знаю, что дворяне, имеющие земельные владения, несут за них определенную ответственность. Они не могут просто скитаться по свету и заниматься медицинской практикой в самых отдаленных уголках мира.

Рейли выпятил вперед подбородок:

— Не могут? Но один из них смог.

— Но твоя семья уже попыталась вернуть тебя в Лондон.

— Моя семья? — Рейли уставился на нее. — Пирсон и Шелли — не члены моей семьи. Они мне никто.

Она вспыхнула, глаза ее засверкали:

— Это ни к чему не приведет. Я знаю, в чем ты пытаешься убедить меня, но я не могу этого сделать.

Он в отчаянии возвел руки к потолку:

— Что сделать, Бренна? О чем ты говоришь?

— Я не могу стать леди Стиллуорт. — Слезы блестели в ее глазах, но голос был тверд. — Я могла бы стать миссис Стэнтон и была бы рада этому. Но я не могу стать леди Стиллуорт. Неужели ты не понимаешь? Это невозможно. Мне это ненавистно. Эти садовые приемы, чаепития с герцогинями, балы, поездки к модисткам и указания экономке! О Господи, Рейли! Я бы через месяц сошла с ума от такой жизни!

Рейли только молча взирал на нее. Он никак не мог придумать достойного ответа.

Она пыталась облечь в слова то, что камнем лежало у нее на сердце в последние несколько недель.

— Когда тебя подстрелили, — теперь ее голос упал до шепота, — я подумала, что мне придется жить без тебя. Рейли, я была страшно напугана. Никогда в жизни я не была так напугана. Не думаю, что смогла бы пережить снова что-нибудь подобное.

— И тебе не придется этого переживать, — заверил ее Рейли, наконец сумевший завладеть ее руками. — Бренна,. клянусь тебе, это никогда не случится снова. Макафи и я теперь стали друзьями…

Она покачала головой.

— Так это все-таки был Макафи, — сказала она со вздохом. — Ты мне не говорил…

— Не говорил, но клянусь тебе, Бренна, что это был последний мой секрет. Теперь ты все знаешь обо мне…

— Это не важно, — ответила Бренна, качая головой. — Это не имеет значения, потому что я не могу остаться с тобой. Я не могу быть леди Стиллуорт, а ты не сможешь остаться просто доктором Стэнтоном. Думаю, лучше нам сейчас положить этому конец, пока… это не зайдет настолько далеко, что мне будет еще труднее отпустить тебя.

Рейли потянул ее к себе, заключил в объятия, хотя она пыталась воспротивиться, и неожиданно затрясся от смеха.

— Я рада, что ты находишь все это таким забавным, — обиделась она.

— Прости меня, — устыдился Рейли, прижимаясь лицом к ее шее. — Дело в том, что Кристина ждала от меня как раз обратного. Она хотела быть леди Стиллуорт и не желала быть просто миссис Стэнтон…

Усилия Бренны вырваться из его объятий становились все более яростными.

— Опять ты о ней, — проворчала она. — Я могу тебе сказать честно, что при упоминании мисс Кристины Кинг меня начинает тошнить…

— Ты должна быть ей благодарна, — перебил ее Рейли, — в конце концов именно из-за нее я приехал сюда…

Бренна сделала новую попытку вырваться из его объятий, но он снова схватил ее.

— Но не она причина того, — сказал он голосом, столь же твердым, как его руки, — что я здесь остаюсь. — Он слегка отстранил ее от себя, чтобы видеть ее глаза, и сказал: — Это правда. Я приехал сюда доказать ей что-то. Я приехал сюда, Бренна, чтобы доказать кое-что самому себе. И знаешь, я доказал, что способен не только выписывать рецепты от истерии и мозолей.

Он потянулся к ней, и ее лицо оказалось внутри его ладоней, и теперь ничто не мешало ему видеть ее глаза.

— И ты помогла мне доказать это, Бренна. Ты сделала меня лучшим доктором, чем я был прежде и чем я считал себя. Ты бросила мне вызов, ты подтолкнула меня, и я влюбился в тебя за это. И если ты хочешь остаться на этом острове и быть миссис Рейли Стэнтон, то ты не услышишь от меня ни слова возражения. Мне все равно, где мы будем, пока мы вместе.

Он нежно поцеловал ее в лоб, потом прижал к себе еще крепче и прошептал, касаясь губами ее волос:

— Бог свидетель, что никто в Стиллуорт-Парк не поинтересуется моим местонахождением до тех пор, пока в декабре я не приеду встретить Рождество и раздать домашнюю ветчину арендаторам-хуторянам.

Бренна уже не вырывалась из его объятий, а только с изумлением слушала.

— Но, — запинаясь, пробормотала она, — но…

— Но — что?

— Мы можем пожениться, когда ты пожелаешь. Я хочу сказать, ведь мы в Шотландии. Нам не потребуется специальной лицензии и прочей чепухи…

Бренна молча прижималась к нему. После всего, что она пережила за последние недели, было так чудесно просто вдыхать его запах, который оставался прежним даже после стольких месяцев, запахом свежевыстиранной рубашки.

— Так-то лучше, — сказал он. — А теперь поцелуй меня, чтобы скрепить сделку.

И она целовала его так же неистово и страстно, как прежде…

До тех пор пока он с трудом не отнял ее руки от своей шеи и не произнес дрожащим голосом:

— Я никогда не думал, что смогу это сказать, но, право, моя дорогая, мы, кажется, забыли о нашей пациентке.

Бренна, задыхаясь, пробормотала:

— Флора!

Она энергично кивнула, потом встала, чтобы взять миску и вымочить в молоке приготовленные кусочки хлеба. Рейли, слегка застонав, поднялся с колен.

— Пообещай мне только одно, — сказал он, потирая больное плечо.

— И что это? — спросила она.

— Я хочу кое-что изменить в коттедже. Я хочу поставить там фарфоровую ванну, в которой можно будет лежать, вытянувшись во весь рост, когда мне снова понадобится омыть свои раны. Обещаешь не возражать?

Она улыбнулась ему в трепетном пламени свечи.

— Обещаю, — сказала она.