Этичный убийца

Глава 26

Мелфорд вел машину в полном молчании, так что я почти забыл о его присутствии. Я был занят совсем другим: пытался убедить себя, что мое столкновение с Бобби не приведет ни к какой катастрофе. Только когда мы въехали на территорию Медоубрук-Гроув, я очнулся наконец от своих раздумий.

Я с удивлением окинул взглядом окружающие нас трейлеры, нестриженые газоны и пустые парковочные места.

– Ты что, охренел? О чем ты вообще думаешь? Нам нужно держаться как можно дальше от этого места, а ты снова и снова приезжаешь сюда.

– Быть может, твои непротивленческие настроения и имеют под собой разумные основания, но, боюсь, нам все-таки придется выяснить, что здесь происходит. А для этого нам нужно узнать, что это была за женщина, чей труп мы с тобой видели в фургоне. И, насколько я себе представляю, единственный способ достать информацию, имеющийся в нашем распоряжении, – это порасспрашивать соседей. Так что давай-ка вспомни о том, что ты продавец. Только вместо того чтобы торговать дурацкими энциклопедиями, ты будешь спрашивать у людей, что они знают про Ублюдка и Карен и что за женщина могла навещать эту парочку прошлой ночью.

– Ага, понятно. Может, мне еще спросить, не видели ли они, как парень, точь-в-точь похожий на меня, улепетывает с места преступления?

– Лемюэл, не напрягайся. Никто тебя не видел.

– Но если это так легко, почему бы тебе этим не заняться?

Мелфорд покачал головой:

– Мне? Да ты что! Я слишком выделяюсь. Возьми хотя бы мою безумную прическу. А ты уже ходил по окрестным кварталам. И к тому же ты торговец и здесь – твой участок.

Трудно передать словами, насколько сильно все мое существо противилось осуществлению этой затеи.

– А что, если тот самый коп будет проезжать мимо и узнает меня? Ему я тоже буду объяснять, что это мой участок, пока он будет бить меня в живот?

– Послушай, ничего не случится. Я буду на стреме. А если вдруг что-то пойдет не так, схвачу тебя под мышку и мы вместе смоемся. Поверь мне, это совершенно безопасно.

И тогда я выдвинул самый веский аргумент – по крайней мере, с моей точки зрения:

– Но я не хочу этого делать.

– А я не хочу, Лемюэл, чтобы нас с тобой поимели. А это непременно случится, если мы не возьмем инициативу в свои руки. Поверь, сложившаяся ситуация нравится мне ничуть не больше, чем тебе. Но за тобой охотятся Джим Доу и женщина, которую мы встретили за обедом, – уж не знаю, кто там ее послал. Так что нам нужно действовать, а не сидеть на месте и ждать, когда нас обложат со всех сторон.

Я понимал, что Мелфорд прав, хотя мне и не хотелось себе в этом признаться. Это не тот случай, когда можно спрятаться и отсидеться. Нельзя просто опустить руки и сокрушаться о том, что, возможно, все могло бы сложиться совсем по-другому, если бы я не загремел в тюрьму за «особо тяжкое убийство нескольких лиц». Так что выбора у меня не оставалось.

– Ну и что я буду им говорить?

– Понятия не имею. Но раз уж ты можешь уговорить человека потратить кучу денег на книги, которые ему совершенно не нужны, вытянуть из него последние сплетни для тебя – сущий пустяк.

Возразить мне было нечего.

– Подожди, еще пара слов, – остановил меня Мелфорд. – Разумеется, ничего не случится, но на всякий пожарный. Всякое ведь бывает.

– Вот дерьмо!.. – начал я.

– Не волнуйся, но предположим, что случится что-нибудь совершенно непредвиденное, – продолжал Мелфорд, – и ты вдруг каким-то образом все-таки опять напорешься на Доу…

– Все, заткнись, я никуда не иду.

– Все будет в порядке. Я просто хочу дать тебе совет на самый крайний случай. Так вот, если ты все-таки напорешься на него и почувствуешь, что запахло жареным, – ударь его промеж ног.

– Да? Это что, так больно?

– Послушай, умник, я знаю, о чем говорю. У него недавно были некоторые проблемы с гениталиями, так что эта часть тела у него сейчас очень чувствительна. Короче, врежь ему как следует по яйцам – это поможет на сто процентов.

– А ты откуда знаешь?

Мелфорд улыбнулся.

– Одной моей знакомой недавно представился случай хорошенько вмазать ему по яйцам, – ответил он. – Ладно, хватит вопросов. Пора приниматься за дело.

На меня нахлынули до боли знакомые ощущения: жара, склизкая пленка пота на коже, язык словно зарос толстым слоем грязи. Я стою под дверью, поднимаю руку, чтобы постучаться, а в воздухе плывет тошнотворный запах свиного дерьма. Только на сей раз я собираюсь не деньги делать, а добывать информацию, которая нужна не мне, а убийце, ассасину.

Трейлер, возле которого я стоял, от того, где жили Карен и Ублюдок, отделяло всего несколько фургонов. В первом доме мне никто не открыл, еще две двери с подозрительной поспешностью захлопнулись прямо у меня перед носом. Единственный человек, который отозвался на мой стук, – удивительно низкий и тучный мужчина в боксерских трусах и майке, – бросил мне в лицо только одну фразу, в которой явно содержалась угроза. Ну что ж, пятая попытка. Вчера, когда я проходил мимо, в этом доме было пусто и темно, но сейчас в гостиной горел свет и слышалось тихое жужжание комнатных кондиционеров. На стук появилась женщина лет шестидесяти с небольшим, в тоненьких спортивных штанах цвета морской волны и футболке с эмблемой Университета Флориды: крокодилом, готовым устремиться вперед в предвкушении близкой добычи. Ее крашеные волосы цвета грейпфрута были коротко острижены и завиты в тугие кудряшки, так что напоминали густые, мрачные джунгли. Основную дверь она отворила, но ширму открывать отказалась: можно подумать, эта тоненькая перегородка могла ее от чего-нибудь защитить.

– Здравствуйте. Можно задать вам пару вопросов о вашей соседке, Карен?

– Я не буду ничего покупать, – ответила женщина.

– Но, мэм, я ничего не продаю, – ответил я, отметив про себя, насколько странно и непривычно говорить это всерьез. – Я надеюсь, вы согласитесь ответить на пару вопросов? Вы ведь не откажете мне, правда?

– Я же сказала: мне ничего не нужно, – повторила она и попыталась захлопнуть дверь.

Отчасти я даже обрадовался: теперь я могу спокойно вернуться к Мелфорду и сказать, что никто не хочет со мной разговаривать, – тогда мы сядем в его «датсун» и навсегда уедем из Медоубрук-Гроув. Но, с другой стороны, какой-то нудный и беспокойный голос подсказывал мне, что Мелфорд отправит меня дальше ходить по домам, на сей раз в другую часть трейлерного парка, которая может оказаться гораздо ближе к полицейскому участку, где сидит Доу.

Поэтому я сказал:

– Постойте! – Мне в голову пришла отличная идея, и я решил, что терять мне все равно нечего. – Мэм, я действительно ничего не продаю. Я частный детектив.

Наверное, мысль представиться частным детективом возникла у меня из-за истории с Крисом Дентоном. Действительно, почему бы нет?

Женщина снова взглянула на меня, на сей раз более благожелательно.

– Правда? – Глаза ее расширились от удивления.

– Да, мэм.

– Просто невероятно!

Похоже, моя дерзкая затея все-таки сработала.

– Как Кэннон? – спросила она.

Я с серьезным видом кивнул:

– Да, точь-в-точь как Кэннон.

– Ну уж не точь-в-точь. Тебя бы откормить сперва надо. – И женщина открыла дверь-ширму.

Женщину звали Вивиан. Она провела меня на кухню, усадила за небольшой столик, предложила мне жестянку с лимонадом и аккуратно разложила на бумажном полотенце замороженное овсяное печенье.

Весь дом был забит фотографиями пуделей. Фотографии были развешаны по стенам, стояли в рамках на столе – я насчитал их как минимум дюжину. В воздухе витал запах псины, но ни одной собаки видно не было.

– О, эта девица всегда была настоящая шлюха, – задумчиво начала Вивиан, – вся в мамашу. Они обе шлюхи. Да еще и наркотики принимают.

– А какие наркотики? – спросил я.

– Ну уж, в этом я не разбираюсь, – сказала она, прищелкнув языком. – Я вообще не знаю, что принимает современная молодежь. Мы в свое время только пили, и все. А прочими вещами, марихуаной к примеру, одни черножопые развлекались.

– То есть обезьяны, мэм?

Она захихикала и замахала на меня руками, будто мы были с ней давние приятели:

– Да ну тебя.

Тогда я рискнул спросить:

– А как насчет мужчины, с которым она встречалась? – Мне самому понравилось, как прозвучала эта фраза, – очень профессионально, совсем как по телевизору. – Вы его знаете?

– Ты про Ублюдка, что ли? О да… Но я с ним не слишком хорошо знакома. Очень неприятный человек – хотя об этом и по прозвищу можно догадаться. Я бы сказала, что в данном случае это его второе имя.

– Да уж, – согласился я, – хорошего человека скорее уж прозовут Скутером или Чипом.

– Вот именно.

– Ублюдок, говорят, тоже имел дело с наркотиками. Он вроде бы продавал их вместе с…

Тут она запнулась, огляделась по сторонам и принялась теребить металлическое колечко на своей банке с лимонадом.

– Продолжайте, – попросил я.

– Да не важно. В общем, Карен со своим парнем были по уши в наркотиках. Именно поэтому ее муж забрал детей. Она подсела на какую-то дрянь и, говорят, даже позволяла Ублюдку развлекаться с одной из своих дочерей.

– Мэм, – настойчиво попросил я, – расскажите мне о наркотиках поподробнее. Не связано ли это как-нибудь с начальником полиции, Джимом Доу?

Вивиан потупила взгляд:

– Нет, что ты. Не то чтобы я об этом ничего не слышала, но о Джиме Доу могу сказать только хорошее: он всегда замечательно ко всем нам относился, никому не сделал ничего дурного – если не считать, конечно, этой ужасной вони от его свиней. Я готова повторить эти слова перед кем угодно.

– Ладно, я не хочу доставлять вам лишнего беспокойства. Разрешите только еще один вопрос.

Я начал чувствовать напряжение, исходящее от моей собеседницы, и понял, что пора уходить, пока я не напугал ее слишком сильно.

Но женщина покачала головой.

– Нет, хватит, – ответила она. – Вопросов на сегодня достаточно. Думаю, тебе уже пора идти.

– Один-единственный! – взмолился я.

– Нет, – повторила она. Лицо ее побледнело, щеки ввалились.

– Ну ладно, – сказал я, вставая. – Спасибо, что нашли для меня время. Я очень вам обязан. И мне очень жаль, если вы боитесь, что наш разговор может навлечь на вас неприятности с полицией.

Женщина ничего не ответила.

– Но я вам обещаю, – продолжал я, – что никогда не скажу и не сделаю ничего такого, что позволит ему догадаться о нашем разговоре. И даже если он узнает, что мы разговаривали, то никогда не догадается, о чем именно шла речь. Понимаете? То есть вы можете сказать ему, что просто угостили меня печеньем и лимонадом и с любезной улыбкой выслушали мои вопросы. Разве нет?

– Да, верно… – нерешительно согласилась женщина.

– Если мне придется ему что-то объяснять, я скажу, что именно так все и было. Но не думаю, чтобы это потребовалось. Ну а раз так, что плохого случится, если вы согласитесь ответить на еще один, самый последний вопрос?

– Наверное, ничего, – подтвердила она.

– Вы абсолютно правы, – заключил я, как будто это она пыталась меня в чем-то убедить. – Вы случайно не знаете какую-нибудь женщину лет сорока-пятидесяти, которая могла частенько заходить в фургон Карен?

Вивиан кивнула:

– Знаю. Это могла быть ее мать, – ответила она. – Да, скорее всего мать. Шлюха несчастная. Она иногда к ней заходит. Карен говорит, что она никогда не предупреждает, когда собирается прийти, – просто берет и заходит внутрь, даже не постучавшись. Будто пытается застать свою дочь врасплох, застукать ее за чем-то. Да, думаю, это она. Они обе грязные шлюхи, – задумчиво добавила Вивиан.

– Ладно, – сказал я. – Большое вам спасибо. Вы мне очень помогли.

Эти преувеличенные изъявления благодарности прозвучали неестественно, но мою собеседницу, похоже, успокоили.

– Ой, ну что ты! Заходи, пожалуйста, в любое время. Я с радостью поболтаю с тобой о том о сем. Очень приятно разговаривать с таким вежливым молодым человеком. И вообще, я рада, что ты составил мне компанию. Мне так одиноко с тех пор, как исчезла моя Рита.

Сперва я подумал, что, похоже, в Медоубрук-Гроув погиб еще один человек. Но что-то подсказало мне, что речь идет о другом.

– Это ваш пудель? – спросил я.

Взгляд женщины загорелся.

– Неужели вы ее знаете? – Это было сказано таким тоном, будто мы находились на вечеринке и речь шла о каком-то человеке который принадлежал к тому же кругу, что и я.

– Нет. Просто я заметил, что у вас много фотографий с пуделями.

– О да. Она пропала пару месяцев назад. Я в полном отчаянии. Она была такой красавицей! Не то что большинство пуделей: не крошечная игрушечная собачка, а настоящий большой пудель – черная с белым пятнышком на голове, очень похожим на шапочку. Такая хорошая девочка была моя Рита! Она так любила играть с соседскими ребятишками и просто обожала фрукты: клубнику, виноград, бананы. Все дети об этом знали и все время приносили ей угощение. Она так радовалась и стала такой пухленькой. Как бы я хотела знать, где она теперь!

На глаза у Вивиан навернулись слезы, и я отвернулся.

– Мне очень жаль, что она пропала, – вежливо сказал я.

Женщина всхлипнула:

– Спасибо, ты очень добрый юноша, – и окончательно ошарашила меня поцелуем в щеку.

Мелфорд обещал, что отстанет от меня на пару-тройку фургонов и будет наблюдать за всем со стороны, но когда я вышел из дома Вивиан, оказалось, что его и след простыл. Внутри у меня все сжалось. Я ближе подошел к тому месту, откуда начал свой обход, но по-прежнему никого не увидел. Мысль о том, что я оказался в ловушке, один в этом трейлерном парке, где меня в любой момент может сцапать Джим Доу, очень мне не понравилась. Я пошел в обратном направлении и добрел почти до самого фургона Карен, но потом вдруг до меня дошел весь ужас моего положения, и я вновь повернул к дому Вивиан. Мелфорда по-прежнему нигде не было видно. Пот лился с меня ручьями, от запаха свинофермы разболелась голова. Я двинулся по пыльным улицам в сторону «Квик-стоп». Добравшись туда, я, по крайней мере, окажусь за пределами территории Доу. Я чувствовал, будто иду по минному полю, и мне казалось, что в любую секунду может раздаться взрыв. Всякий раз, когда за спиной слышался шум колес проезжающей машины, сердце мое стискивал невидимый кулак. Меня пугал каждый шорох: кузнечик ли, подпрыгнув, задевал какую-нибудь травинку, или ящерка выскакивала из-под ног и кидалась в заросли сорной травы – все вызывало во мне ужас.

Но до круглосуточного магазина в «Квик-стоп» я добрался без всяких приключений. Подходя к нему, я заметил на стоянке до боли знакомую машину: это был «датсун» Мелфорда. Машина стояла ко мне задом, так что разглядеть мне удалось только затылок Мелфорда и спину человека, сидящего на пассажирском сиденье.

В пассажире я тут же узнал Дезире, загадочную женщину, которая работала на неведомого мне врага.