Это другое 3

Глава 19

ГЛАВА 19

Поздним вечером, одно из служебных помещений малого императорского дворца.

— Пчхи, — сдавленно, почти что сумела сдержать чих Кицни, которая всегда обладала завидным иммунитетом, иных-то ещё в детстве у них там прибирает господин Естественный Отбор, а тут возьми да расклейся непойми от чего. То ли это, смешно право слово, какая-то там жалкая простуда, то бишь ОРВИ. То ли и вовсе — аллергия. Причем, прям шутка небес, на кошек. — Брысь, блохастый!

А сказав это, приболевшая горничная проводила недовольным взглядом причину всех бед, то есть важно и, паразит какой, невозмутимо прошествовавшего с кухни холеного рыжего кота. Мурзик приблудился недавно, но уже успел стать любимцем кухарки, а потому, изрядно нажравшись рыбы, лениво, словно в насмешку, зевнул и дальше пошел, минуя возмущенную полосатохвостую. А так как Сизоухая поторапливалась, то не стала отвлекаться на наглеца и, украдкой достав платочек да промокнув текущие сопли, поспешила на кухню. Дабы, забрав там поднос с чаем, уже с ношей незамедлительно отправиться в гостиную в левом крыле дворца. Туда, где ожидали чай Силин и Киреев, наведавшийся о чем-то там важном пообщаться с «братом» почти что уже Её Императорского Величества.

— Спасибо, лапочка, — расплывшись в эдакой противно-умильной улыбочке, поблагодарил Силин, как-никак, вовсе не свою персональную горничную, но тем не менее пошедшую-таки на уступки навязчивому братцу госпожи и самолично принесшую ему чаю. А то не отстал бы.

Ну а когда Сизоухая расставила приборы и разлила чай, то под липким взглядом приставалы удалилась, пока тот ещё чего-нибудь не придумал, чтоб под каким-либо предлогом задержать её.

После чего будущий граф посерьезнел и обратился теперь к почти что уже начальнику своей СБ:

— Что там, Тимур, прям такой уж и секрет? Ну, раз обязательно без свидетелей надо передавать это вот твоё важное послание.

— Полагаю, да, — пожав плечами, ответил Киреев и потянулся за блюдцем с исходящей дивным ароматом чашкой.

— Ну, Ок. Тогда давай. Хотя стой. Пять сек. Ага. Во, всегда хотел так сделать, — потянулся уж было Силин, но передумал и, с улыбкой достав из Кармана в платиновом кольце какой-то вычурный браслетик, что-то с ним проделал, после чего собеседники погрузились в полную тишину. Ну а любовно погладив своё золотое кольцо со способностью к рандомному «зачарованию», порой наделяющее предметы весьма полезными эффектами, как в данном случае например, юноша продолжил. — Готово, можешь без опаски говорить — нас теперь никто не услышит. Даже, хе-хе, при помощи лазерного звукоснимателя с оконных стёкол.

— Впечатляет. Что ж. Вот — послание от Гаус, которое она передала мне несколько дней назад. Как раз перед, я так понимаю, командировкой в Поднебесную, — прикрыв рот рукой, ибо звукопоглощающая сфера не скрывала от чтения по губам, протянул какую-то бумажку прям параноик Киреев. — Я должен был с максимальными предосторожностями отдать тебе это, босс, в случае, если более чем пять дней ты будешь оставаться на глазах, никуда не пропадая. Хм(озадаченно), что бы это ни значило. Больше мне ничего не известно. Так что дело своё я сделал, а теперь, наверное, мне стоит удалиться?

— А? — рассеянно переспросил Силин, с недоумением крутя в руках старую купюру, хождение которых ещё имело место, но вот такой номинал, после жуткой инфляции, теперь смешон. — Да нет, сиди(махнув рукой). Хотя нет. Иди(изменившись в лице).

— Тогда я пойду, — поставивив блюдце с опустевшей чашкой рядом с полной, к которой задумчивый собеседник так и не притронулся, попрощался вставший и застегнувший пуговицу строгого, но дорогого пиджака Тимур. — Апчхи. Прошу прощения, босс. Твою дивизию, чего эт я? С утра ж нормально всё было. Аллергия, что ли(заозиравшись)?

Последнее Киреев уже бормотал себе под нос, так как Силин определенно залип на переданную ему банкноту и более не замечал окружения. Ведь на измятой бумажке и вправду было то, что вызвало в нем сначала растерянность с недоумением, затем тревогу, а после и жгучее желание во что бы то ни стало докопаться до сути происходящего.

На купюре от руки, причем явно его же собственной, была написана всего одна фраза: «Посмотри в собаке». Вот только была она на языке, не имеющем ничего общего ни с одним из Земных. Не будь, конечно, Мухиной заблокирован Ким, то он легко бы опознал письменность своего родного мира, но господствующий в последние несколько дней Славик, пусть и сумел прочесть, однако всё же не понимал: как такое возможно, и что вообще происходит.

Что касается смысла, заложенного в послании от, получается, себя же только несколькодневной давности, то даже теперешний Силин его вполне себе расшифровал, ибо ещё с детства помнил сей перл из одного, пожалуй, культового кинофильма в весьма забавном переводе. Ну и тогда же, в среде его приятелей-сверстников, возникла соответствующая шутка, так сказать, на тему. Вот только здесь, в Воднинске, её повторить никак не выйдет. Чего очень уж хотелось, ибо возникающие на фоне недоумения подозрения, откровенно, пугали. А можно воплотить указание с купюры, лишь оказавшись в родном Святославле. У того самого гипсового памятника собачки, за отбитым фрагментом которой, есть доступ внутрь пустотелой тушки сего, с позволения сказать, предмета искусства. Именно там они, его тогдашняя компания, когда-то прятали свои самые, по их мнению, ценные заначки в виде сигарет и прочего недетского, что всегда так хотелось им в их годы. Силин-то не всю жизнь был мажором с соответствующими закидонами и возможностями. До восьми лет он вполне себе являлся той ещё шпаной с присущей романтикой вокруг.

— Блин, эт чё? Мне в Святик переться теперь? Стоп! — чуть слышно бормотал озадаченный юноша, но вдруг его осенило. То ли какое-то воспоминание, то ли осознание того обстоятельства, что математичка Гаус, которая, если верить слухам, после залёта от какого-то ученика бросила школу и укатила в свою деревню, навряд ли имела возможность оставить закладку где-то за пределами княжества. А значит, скорее всего, собаку эту вот стоит поискать поближе. — Ну да, так и есть. Да и, если припомнить, того уродливого Бобика давно уже снесли, когда игровые автоматы искали где бы присунуть. В общем, никуда ехать, лишний раз волнуя сестрицу, вовсе не нужно. Так, собака, собака, собака...

А закончив морщить лоб, что-то наконец надумавший Силин вдруг вскочил, накинул ветровку и умчал куда-то в ночь.

— Вот оно! Апчхи. Тьфу ты, простыл, что ли? Ну-ка: Исцеление. Так-то лучше. Итак, что тут у нас? — громко прошептал юноша, когда в темноте, пусть и сносно видя благодаря пирсингу в брови, но всё ж и подсвечивая ещё фонариком, нащупал-таки кое-что внутри гипсового ротвейлера чуть ли не в натуральную величину перед участком Силивановых. Тех самых соседей Киреевых, откуда Силин с гаремом переехал в новый дворец. И сейчас он обнаружил внутри примечательной садовой фигурки нечто такое, чего определенно не должно было там быть. Внимательно разглядывая находку, он озадаченно бубнил себе под нос. — Колечко какое-то. Серебряное, что ли? Хм(задумчиво), а у меня разве такое было? Странно, я его не помню, но почему-то узнаю его! Это ж ведь Карман, не? Он! Без сомнений. Так а почему ж тогда кольцо не у меня, если, выходит, опознано мной? Почему оно вообще спрятано там, где мне неведомо? И при чём тут, блин, Гаус, с которой я, можно сказать, вообще не имел ничего общего, но она берёт и передает мне зашифрованное послание, из которого я спустя почти неделю узнаю, где искать нечто, чем в итоге и оказывается это самое кольцо? Что за хрень творится-то, а? Ничего не понимаю. Посмотреть, что внутри? А что ещё остается-то? Так-так-так... О! Это ж пряжка-защитный артефакт. Запасная. Стоп, а откуда я это знаю? И почему на мне нет, эм, основной? Ну, раз это запасная, то должна же быть и основная, не так ли? Память, что за шутки ты со мной играешь? Ладно, что тут ещё есть? Свитки Видения. Видения? Какого ещё Видения? Проклятая память молчит, но внезапные знания подсказывают, что это нужно, чтоб видеть магию и прочие энергии. Во как. Круто, чё. Так, а это у нас артефакторский щуп, похоже. Тоже запасной. Вот только основного у меня отчего-то нет, и я не помню почему. Кто ж это меня так обчистил-то, а? Чертовщина какая-то. Что там у нас ещё? Опять какие-то свитки, только эти из другого материала. Гораздо более жесткие, какие-то. Так-так-так. А ведь это, если я не ошибаюсь, заготовки для ритуала Портал. Вот только куда, зачем и как этим воспользоваться я не помню без своего фамильяра... Стоп, что? Какого ещё фамильяра? Ничего не понимаю. Проклятье! Так, внутри всё? Нет, не всё. Ещё что-то есть. Эт чё? Эм, колокольчик? Нахрена? Опа! Кажется, знаю для чего он. Ай да я! Ай да молодец! Так, валим уже отсюда, а то посреди ночи торчу тут... у пёселя с отбитым куском. Хотя это и назад можно аккуратненько вернуть — никто и не заметит неладного. Вот и всё. Уходим.

А спустя ещё какое-то время всё-всё уже вспомнивший угрюмый Силин сидел перед бутылкой газировки и гневно сжимал кулаки, мысленно грозя всеми возможными карами как Заболоцкой, так и Мухиной, вместе с этой её ширмой.

— Вы у меня получите! Сполна! — не выдержал он и, опрокинув очередной стакан шипучки, озвучил свои чувства. — Я отомщу, не будь я мной!

А всё дело в том, что Силин, державший в памяти возможности по промывке мозгов Мухиной, ожидал от неё с Заболоцкой чего-то такого. Так что, ещё когда готовился к командировке в Поднебесную, решил подстраховаться на случай подобного. Вот и поручил Гаус спрятать колечко в неведомом месте, чтоб сам же и не рассказал при ментальном допросе, но при этом в легко узнаваемом. А в колечко предусмотрительно поместил универсальный набор на всякий пожарный, так сказать. Что Гаус, уже, как ни странно, успевшая неплохо узнать Силина, ибо любила поболтать после бурной страсти, с успехом и реализовала. Чем, получается, и спасла своего господина, ну или важного ей человека, если угодно, от скучной жизни одержимого собственной сестрицей графа. Кому такое надо, фи! Так вот, среди всяких ништяков в Кармане серебряного кольца находился вроде бы ничем таким особенным не примечательный фарфоровый колокольчик. Тот самый, который когда-то был ставкой в Дуэли с Борисом Игнатьевым, который с самого начала невзлюбил своего более популярного у девушек одноклассника. Тот самый колокольчик, который позвонившему в него приносит сексуальное, а то и более глубокое, ибо настраивается, удовлетворение. Но не в этом суть, а вся соль в том, что Силин, играясь с новой «зачаровывающей» способностью своего золотого кольца, после неудачи с запоротой серёжкой решил продолжить эксперименты, но на этот раз уже на чём-нибудь не столь важном из имеющихся магических артефактов. А всё, дабы получить, как мы помним, более крутой эффект, нежели в случае «зачарования» простых предметов. Ну а среди уже волшебных но еще не «зачарованных» штучек оказался бесполезный по сути колокольчик. И каково же было удивление, когда к основному функционалу данного развлекательного артефакта добавилось ещё и снятие всех ментальных эффектов, в том числе и возвращение технически не столько стёртых, сколько заблокированных воспоминаний у позвонившего в сей, с позволения сказать, музыкальный инструмент. Оцените иронию, колокольчик дает ментально внушенное удовольствие, но и сам же его снимает. То есть когда ты «чист» кроме так себе перезвона ничего более и не получишь. Но артефакт всё равно очень даже полезный. Особенно с такими-то союзницами, одна из которых — менталистка, причем даже и не постеснявшаяся однажды вслух и прямо при потенциальной жертве предлагать своей подружке воспользоваться её услугами. Пусть это и было, наверное, всего лишь чтобы запугать и впечатлить потенциального союзника, вроде как показав свою крутость.

В общем, Силин, воспользовавшись колокольчиком, всё теперь вспомнил, и пусть закладки со смещенными приоритетами слетели, но за эти дни он успел, скажем так, принять их, и даже не считал некоторые из них чем-то чужеродным и неприемлемым. Нет, понятно, теперь «братик» куда как более, эм, критически относился к своей «обожаемой сестричке», вся привязанность к которой была замешана на элементарной похоти, ведь Заболоцкая и вправду ничё такая. Короче, рука у него не дрогнет. Хотя подостыв, ненависти он к ней не питал и даже в чем-то понимал. Мухину — да, покарал бы, еще и как. Но вот остальные... С этим беда. Ну или нет. Со странной Сомовой и так всё понятно. Славик ее всегда любил. А вот к Котовой и Роговой их ранее бессердечный одноклассник теперь ощущал... Что-то ощущал, в общем. Пусть и понимая, что родилось это не само. То бишь не естественным путем. Но поделать ничего теперь не мог, ибо осознавал, что упомянутые девушки однозначно перестали быть для него, пусть и достаточно ценными, но по сути безразличными всего лишь инструментами. Понимал теперь, что, помимо сугубо физического влечения, у него к ним появилось ещё и нечто духовного, так сказать, характера.

«Скотство! Ну куда мне их столько-то, а? Раз, два, три, четыре, ага, пять жен, получается. Блин! Ещё ж и Гаус — то ли слуга, то ли наложница. Кицни ещё, которую стоило бы, наверное, забрать у прям подсевшей на неё Заболоцкой. Наказать, так сказать. Хе-хе, удачно всё же я Сизоухую захватил с собой в качестве отвлекающего фактора, перед тем как идти к Заболоцкой за наградой после миссии в Поднебесной. Хотя, мне ж это всё равно не помогло. Мда, наградили меня так, что и врагу не пожелаешь. Так что возьму теперь да заберу «кошку» с собой, чтоб сделать остроухой побольнее. Чтоб знала, как это, когда у тебя отнимают важных для тебя людей! Пусть в данном случае и не стерев из памяти, а тупо забрав. Но, блин... ещё и хвостатую с собой тащить, шестой — нет уж, увольте! Нафиг надо. И так, вон, перебор с гаремом получается. Нет, решено, пусть лучше остается. Тем более ей тут куда как больше нравится, чем в Холмске, — ну а тяжело вздохнув, Силин, что-то решил для себя и продолжил размышлять. — Ладно, одноклассницам, у которых тут родные как-никак, предоставлю возможность самим решать. Верну им память, а дальше пусть думают. Сомова — наверняка со мной уйдет, странная ж. А вот Котова с Роговой — ещё не факт. Так что число спутниц, может быть, даже удастся сократить. Хорошо ещё, что Прекрасову с Киреевым оставили в покое. Им — память возвращать не стану. Пусть будут счастливы в неведении. Хотя... может предложить им пойти со мной в качестве соратников? Пожалуй попробую, но это уже в конце. Перед самим уходом. Когда закончу тут, хе-хе».

И да, Силин, как видно, собрался свалить с Земли. Ну а решил он трусливо сбежать, вместо того чтобы, как любой уважающий себя главный герой, угрохать так некрасиво обошедшихся с ним Заболоцкую и Мухину, не столько даже из-за опасений проиграть дуэту с говорящим названием. Всё же ему уже хватило «веселья» в схватке с жесткой Марченко, и теперь он откровенно не горел желанием вступать в противостояние с не менее, к слову, опасными «Крутыми Звёздами». Так вот, а решил беглец отступиться по большому счету из-за того, что, по его мнению, эта парочка куда полезнее будет для планеты с её населением, чем, скорее всего, победивший бы их в итоге всего мстительный и во многом вредный единоличник Вячеслав Силин. Так что пускай «сестрица», на которую за эти дни «братец» посмотрел другими, так сказать, глазами, то есть без фобий Фройза, живет и благоденствует. Желательно подальше. «С глаз долой — из сердца вон» — никто ведь не отменял. Поэтому так.

«Хм(воодушевленно). А ведь я, Ким, мог бы даже в твой родной мир* наведаться. Ведь так? Ну, ритуал-то у меня для межмирового «портала». Только и нужно-то, представив, задать место, где уже бывал. Или же, по крайней мере, видел его каким бы то ни было образом. Ведь иначе путь, без указания места назначения, откроется в последнюю зафиксированную точку, как я, собственно, в Холмск и попал, после Маслова-то. Вот, а из твоей памяти, кавалер Фройз, я знаю множество таких мест. Так что устроишь мне экскурсию по исторической родине. О, жильный клинок себе там заведу и жезл обязательно, чтоб города в порошок стирать! Амулет-охранитель, опять же, не помешает. Ну и прочие приколюхи. Эх, и как я раньше-то не додумался до такого вот очевидного решения! Мда, — продолжал рассуждать уже не такой злой Силин. — Что ж, стоит поторопиться. Я-то, конечно, подстраховался, когда навесил на Жорика мифрилиевый «аккум» в качестве резервного источника маны и принудительно запитал птичку от этого вот «колхоза», дабы мой бесценный фамильяр не отупел, пока меня рядом нет, а тем более не впал в спячку в виде статуэтки, причем с утратой всего запомненного им. Но всё ж и дел у меня на Земле ещё прилично. Вон, тех же реконструкторов-монархистов, чтоб уравновешивали уже переброшенных в Холмск идейных коммунистов, надо бы снова собрать, а то ж я их так и не успел переправить. Как, впрочем, и воинственных анимешников. Преимущественно звероухофилов, или как там правильно-то тех извратов звать. Эти фанатики, короче, будут выступать третьей чашей весов, так сказать, чтоб красные с белыми походя местных не загеноцидили во имя всеобщего блага. Ну или персонального, здесь уж — кому как. Да и здоровую, если тут это слово уместно, конкуренцию — никто ведь не отменял. Система-то должна быть самореглирующейся, а уж рамки я, так и быть, установлю. Короче говоря, нужно, не затягивая, всё тут успеть, прежде чем меня раскроют да заново промоют мозги, причем уже без шансов на обретение себя, навеки утраченного, блин. Правильно я говорю, Ким? А я бы их всех без затей грохнул, Слав. Нет, дружище, Заболоцкая с Мухиной пока нужны этому миру, и я не могу столь эгоистично поступить, потакая своей мстительной натуре. Но заверяю тебя, дружище, просто так, хе-хе, я не уйду. Тэ-экс, где-то тут у меня был интересно зачарованный артефактик. Он с одним подсмотренным плетеньицем очень уж ладно сочетаться будет(потирая руки)».

* Если интересно, то про родину Кима Фройза вы сможете почитать в цикле «Плут».

****

День спустя, на церемонии провозглашения Белой империи.

— Где Силин? Куда он... Апчхи. Куда подевался этот несносный мальчишка в такой важный момент? — металась и плескала раздражением сегодня как никогда прекрасная Юлия Заболоцкая, более не златовласая, а платиновая или даже среброволосая блондинка с величественной укладкой, коей была обрамллена очень изящная, пусть и большая императорская корона.

Белая императрица, к слову, совсем недавно, прямо перед ритуалом усовершенствования древа, приняла бразды правления от, пусть и спящей, но собственноручно поверженной ею княгини Беловой. А объяснялось волнение Её Императорского Величества отсутствием куда-то запропастившегося «братика». За которым послали, но что-то пока никак. А ведь его вот-вот уже нужно было представлять общественности графом. Пафосно обставленная и со знанием дела организованная прямая трансляция на весь мир должна была бы закрепить эффект, продемонстрировав всем того, кто, после оглашения его заслуг перед правящим домом и торжественного награждения, обязан был стать своеобразным пугалом, цепным, так сказать, псом режима. Эдакой страшилкой для всех строптивых и за этот месяц поголовно профукавших весь ПиАр владетелей, коих на счету у Его Сиятельства, даже без запланированных преувеличений и приукрашиваний, уже прилично числится.

— Не можем найти, Ваше Императорское Величество. Ни граф, ни... Апчхи. Простите. Ни трое его, эм, близких подруг — не отвечают на звонки, — растерянно информировала ассистент режиссера действа, разворачивающегося сейчас на сцене стадиона, где собрали торжествующую и славящую Белый Дом изрядную массовку.

— Что? Ни Котовой, ни Роговой, ни даже Сомовой? — встрепенулась нарядная по случаю торжеств Заболоцкая.

— Совершенно верно. Не можем дозвониться, — подтвердила едва не паникующая администратор. — Личная телохранитель, как и глава службы безопасности, также не выходят на связь.

— Как? Прекрасова и Киреев тоже?

— Киреевы, похоже, все вне зоны доступа. У Тимура Ринатовича ведь брат в Воднинске. Так тот тоже на связь не выходит. Никто из всего его семейства. Апчхи. Простите.

— Ах ты ж! — уже не слушая рассопливившуюся собеседницу, воскликнула спустя несколько мгновений неких манипуляций Заболоцкая. — Вот же ж...

— Ты пробила их кольца, Юль? — подойдя к что-то наконец понявшей подруге, поинтересовалась посерьезневшая, а до того позёвывавшая себе в сторонке ещё более теперь насыщенно-рыжая изобильная красотка. Аналогично сегодня нарядная, ведь Её Светлости Великой Княгине Красной также предстоит предстать перед подданными империи. Синяя, к слову, пока не назначена, но достойные претендентки уже под скрупулезным наблюдением. — И как?

— Да, Вер. Кольца не отзываются. Нет их более в империи. Нет ни Славки, ни девок его, ни всех остальных названных. Может, и ещё кто-то пропал. Нужно проверять. Квест следакам выдала уже, — пару раз вдохнув-выдохнув, ответила Мухиной успокоившаяся Заболоцкая. — Ладно. Некогда сейчас. В данный момент дела поважнее есть. Пошли на сцену. Надо подкорректировать программу мероприятий, пока шум не поднялся.

Но на этом сюрпризы не закончились. Ибо «козырь», карту которого не суждено теперь разыграть очень огорчившейся по сему поводу Её Императорскому Величеству, не просто убёг, гад такой. Он ещё и изрядную свинью умудрился подсунуть.

— Эм... это что такое? Кто разрешил? Почему без команды? — замерла Заболоцкая, когда на большом экране над стадионом вдруг пошел незапланированный видеоряд с какой-то, явно не предусмотренной и, мягко говоря, несколько не укладывающейся в «политику партии» повесточкой. — Что это за видео такое, и почему там... Стоп, какая ещё «Империя Всеобщей Любви»?!! Что это за ху... Йоптво... Мухина!!! Верочка, солнышко, это ты там, в экране, так кротко на диване сидишь, а за тобой стоят, эм, раз, два, три... Двенадцать?!! Ты шо, с дуба рухнула? Двенадцать нег... афроимперцев! Нахрена?!!

— Не-не-не... Апчхи. Ты ж знаешь, Юль. Я не по этому делу. Они сами! Я имею в виду, что только между собой. Ну, это. А я просто созерцаю и... Сейчас увидишь, в общем, — комично зажмурившись, вжав шею в плечи и приложив руку к лицу, пролепетала то краснеющая, то бледнеющая Вера. Которая, в своё время, ещё Мишу Селина** неслабо так смущала своими пристрастиями к нетрадиционности.

** ГГ из цикла «Кольцо».

— Мама дорогая, и это вот(сглотнув) на всю планету вещают? — простонала Заболоцкая, когда на экране НАЧАЛОСЬ.

— Ничего не можем предпринять... Апчхи. Эта трансляция идет из неизвестного места, а сюда просто дублируется, — подскочил едва не теряющий сознание и постоянно хватающийся за сердце звуковик.

— Там ещё что-то показывают. Вон, на другом экране. Но жанр, похоже, там иной... Апчхи, — откуда-то со стороны раздался несколько бесцветный теперь голос уставшего уже рвать волосы на голове и даже, чтоб получше рассмотреть, склонившего её набок режиссера проваленного шоу.

— О, это ты, Юль, — указав на громадный экран, брат-близнец первого, но уже с другим «фильмом», констатировала факт Мухина, которая через щелочку между пальцев подглядывала за всем этим безобразием. — Ой, чё ща будет...

— Там Кицни? Это ж вчера было. Мы тогда с ней... Ой! Мы ж, мамма мия, чуть выпившие были и... Капец, — уронила голову в ладони сгорающая от стыда Заболоцкая.

— Ого, Ваше Императорское Величество, да ты, я погляжу, та ещё затейница, — указав на параллельное видео, «похвалила» не менее опростоволосившуюся подругу уже не единственная залётчица. — Ай, молодца. Так её. Оу май...

— Прекрати! Я была пьяна, а ей такое нравится. Но, блин, как? Где? Кто? — не могла совладать с эмоциями ничего не понимающая Заболоцкая.

— Вот и у меня, Юль, никаких камер и в помине не было. Я хз — кто и как это вот мог снять, — похлопала Мухина всю дрожащую подругу по плечу. — Но догадываюсь, конечно. Вот уж, и вправду Империя Всеобщей Любви получилась, а не Великая Белая Империя, как задумывалось.

— Силин?

— А кто ж ещё? Пропал ведь, паршивец, но громко, как видишь, хлопнул за собой дверью. Ах, зря я всё-таки не замутила с таким-то затейником. Теперь ведь он уже навряд ли сюда сунется. Эх, — с досадой прицокнула порочная Мухина.

— Кицни! Он забрал Кицни! — встрепенулась побледневшая Заболоцкая.

— Думаешь?

— Я здесь, госпожа. Пчхи. Простите, аллергия, похоже, но уже почти прошла, — помахала из-за кулис Сизоухая.

— Фух, ты здесь, моя хорошая, — под восторженный вздох всего стадиона, бросилась к хвостатой тут же зарыдавшая у неё на плече Юля. — Я так рада, что ты всё ещё со мной, моя ненаглядная, и всегда будешь... Апчхи. Да что ж такое-то? Исцеление!

— Не, Юль. Не сработает. Точнее, завтра снова начнешь чихать. Лучше уж перетерпеть да переболеть три дня, и получишь вечный иммунитет к этой жутко заразной, но совершенно неопасной инфекции, пусть и с невообразимо шустрым инкубационным периодом. Так говорят спецы, которым я с утра дала Квест разобраться, что это за напасть такая накрыла Воднинск.

— Моя Кицни, ты со мной, — не слушала Мухину счастливая Заболоцкая, крепко-крепко стиснув не менее счастливую... нулевого пациента с мохнатыми ушками и полосатым хвостом.

Это если не считать наделенного теми же атрибутами рыжего кота с кухни, в организме которого из-за удивительного стечения обстоятельств как раз и произошла непредвиденная мутация одного, в принципе, безвредного инопланетного вируса. Можно сказать, кошачий грипп.

А тем временем Кицни, которая, помимо жутко летучей заразы, во всю источала ещё и свои расовые феромоны, лишь млела да по-кошачьи урчала от удовольствия в объятиях доброй хозяйки, пока эту идиллическую картину транслировали на всю, сука, планету. Империя Всеобщей Любви же ж.

****

ЭПИЛОГ

Девять месяцев спустя, тронный зал Белой императрицы.

— Боярин Михельсон! — гулко стукнув по полу своей вычурной палкой, звучно объявил словно попугай выряженный ливрейный халдей в дурацком парике и в стыдных белоснежных чулках.

— Ваше Императорское Величество! — влетел в огромное и чрезмерно роскошное помещение явно от спешки весь взмокший лысоватый толстячок в шитом золотом слегка нелепом придворном мундире. — Я только что из клиники и теперь с уверенностью могу заявить. Всё подтвердилось!

— Напомни, о чем речь, — с тоской глянув на визитера, потребовала, внезапно, вовсе не Заболоцкая.

Мда, это другое, как-никак. Так вот, а всё дело в том, что Юлю и Веру, ну и Кицни до кучи, забрал с собой их ненаглядный Миша Селин. Однажды он, будучи уже гораздо круче себя прежнего, каким-то образом сумел открыть портал в эту вселенную, причем в нужный ему её временной период. Нынешней же нмператрицей, в результате последовавших за сим ряда напряженных интриг и противостояния знати, стала неприметная сеседка по парте розововолосой Коржовой. Та самая, которую никто не помнил как зовут. Эта вот незапоминающаяся тихоня всех удивила, когда, возникнув словно из ниоткуда, умудрилась возглавить к тому моменту уже мировую Империю... Всеобщей Любви. Мда.

— Я о той аномалии, Ваше Императорское Величество, которая возникла сразу после унесшей жизни всех владетелей-иномирянок пандемии скоротечной вирусной инфекции. Эту болезнь в народе ещё прозвали «Три дня соплей». Как вы помните, ей тогда все переболели. Как считалось без последствий, потому что вирус был безвреден для всех биологических видов нашей планеты, но оказался фатален для захватчиц, чей культ личности был развенчан ещё при прошлом правлении, — утерев лысину платочком, принялся вещать докладчик, то и дело гнувший спину перед явно скучающей монархом. — Так вот, но вскоре после этой вот Великой Освободительной Эпидемии обнаружились последствия и для нас. Та самая аномалия, как я, смею напомнить, уже докладывал Вашему Императорскому Величеству, вызвала определенные мутации у всех зачатых с того момента эмбрионов нашего вида. Более, выходит, не человеческого.

— Что ты несешь?

— Сегодня у нескольких матерей, отобранных по результатам УЗИ и прочих предродовых исследований, родились первые двадцать семь младенцев, — принялся пояснять свои столь странные выводы весьма растерянный боярин по статусу, но по сути научник. — Все новорожденные имеют достаточно разнообразные звериные уши и хвосты, полагаю, зависящие от характера матери. У некоторых родились «котята», у других — «зайчата», у двух матерей — «волчата», даже «лисята» у одной рыжей есть. Простите за такое сравнение, Ваше Императорское Величество. Младенцы, помимо нетипичных черт внешности, демонстрируют невероятный иммунитет и уже сейчас несравнимую с былыми временами моторику. Вот. Так что человечество, получается, прекратит своё существование с последним умершим стариком из числа рожденных до пандемии.

— Чё да? Да как-то пофиг. Возьми, вон, медаль, какая понравится, и свободен. Эй там, тамбурмажор, или как там тебя. Капельмейстер? Короче, диджей, сделай музыку погромче!

Конец цикла.

ПОСЛЕСЛОВИЕ:

Уважаемые читатели, на этом цикл завершен, но, если читательский интерес позволит, вполне может быть и продолжен. Сейчас же — планирую заняться чем-то новым, ибо идей тьма, но не всё из этого, прямо скажем, может быть в трендах и способно соблазнить массового читателя, положа руку на сердце, избалованного изобилием доступного чтива. Но унывать не стану и продолжу писать, пусть и выкладывая не сразу, а когда накопится какое-то количество глав. Всё ж ситуация нынче не позволяет поддерживать прошлые темп и ритмичность прод без ущерба их качеству.

Что ж, только что вы прочли оконченный 17.07.2022 третий том из цикла «Это другое». Я был бы весьма признателен за лайки и комментарии. Прошу не быть строгим, но объективным. От ваших замечаний и предложений зависит то, как будут выглядеть мои дальнейшие работы. Надеюсь, что и другие мои циклы: Франт, Плут, Великий Механизм и Кольцо, а также самостоятельные работы — не останутся без вашего внимания.

Граждане, которые выкладывают произведения без ведома автора на иных ресурсах, вы, конечно, делаете благое дело, давая возможность нашим не самым состоятельным согражданам на доступных условиях приобщиться к миру современной художественной и не очень литературы, а также отвлечься от серых будней и погрузиться в вымышленные миры, но, пожалуйста, давайте хотя бы ссылку на страничку автора, дабы он не пополнил ряды таких читателей. Опять.

Благодарю за внимание и понимание.