Это другое

Глава 3

ГЛАВА 3

По итогу дня, дома.

Нельзя сказать, что Силин прям изначально всё так и планировал. Тут, скорее, экспромт. Но произошедшее, стоит заметить, никак не противоречило его целям, вполне укладываясь в то, благодаря чему в будущем возможно воплотить определенную их часть.

Так, например, то безобразное, если разобраться, поведение, которое он позволил себе с Котовой утром, ну, это когда в классе ухватил ее за зад — по большей части было обусловлено бушующими гормонами Славика. Как несложно догадаться, ранее относившего упомянутую красавицу класса к числу фавориток своих ночных грёз. Причем зачастую в паре с рыжей, также принимавшей в них более чем активное участие, если вы понимаете о чём речь. Ну и отношение Кима к простолюдинкам, всегда бывшее таким и только таким, сыграло не последнюю в том роль.

И тут, пожалуй, стоит пояснить. Женщины в этом мире — совсем не то же, что женщины в мире, откуда Ким Фройз. Между прочим, продолжительное время числившийся принятым членом графского рода Сильнобейских, что из клана Сильничей. И там этими вот баронессами, графинями, маркизами и им подобными, то есть правящей магической аристократией, правда только до Великой Революции Справедливости, могли являться лишь женщины, ибо мужчины магически были одарены гораздо скромнее. В отличие от магичек, у магов запас сил с пропускной способностью их энергетики редко когда превышал рыцарский ранг. Что, разумеется, пусть и давало им право на титул кавалера, но владений не приносило. Своего рода служилое дворянство, получается. Ну так вот, и именно поэтому немагички, то бишь простолюдинки, а попросту говоря все здешние женщины — в сознании Силина, многое взявшего от Фройза, не заслуживали пиетета и изящного обхождения.

Они ж даже спалить на месте за неучтивость не смогут! Так из-за чего тогда, скажите на милость, благоговеть пред ними?

Вот и выходит, что утренние события — это вовсе никакой не хитрый многоходовый план издалека, так сказать. Просто Силин, под влиянием составляющих его личностей, позволил себе чуточку пошалить, а в итоге всё привело, внезапно, к встрече с Кокосом. Которого, к слову, знали многие, а потому и несложно было впоследствии найти его, дабы устроить провокацию. Да даже в воспоминаниях Славика, помимо всяких жутигонных историй о суровых горцах, о бровастом присутствовали вполне себе конкретные сведения, которыми, как видно, решивший воспользоваться ситуацией Силин не побрезговал.

Ну а теперь вот, когда осиное гнездо почти что разворошено, и наблюдатели, можно сказать, извещены о появлении претендента на роль нового игрока, стоит чуть выждать, пока число их, вполне себе потенциальных людских активов, увеличится, дабы, как следует заявив о себе, привлечь в свои ряды после непременно красноречивой демонстрации того, кто есть кто, и чего стоит. Ведь, когда в мир прийдет магический апокалипсис, как такое и сходное с этим именуется в некогда прочитанных Славкой книжках, именно бандиты, власть над которыми вознамерился взять в свои руки наш герой, будут наиболее гибкой, оперативной и без лишних рамок силой, пусть и не самой перспективной в дальнейшем, но на первых порах наиболее зубастой, то есть — самое то.

Хотя всё же стоит заметить, что Силин, пусть и повинуясь уверенности Кима в полезности следовать плану «забросивших» его, однако до конца ещё не определился с необходимостью спешить с воплощением оного. Ну что там те лет пятьдесят, пока он как следует обживется и всё получше приготовит? Не к спеху, короче, а может и вовсе позабудется со временем. А бандиты, что бандиты — не помешают уже и сейчас.

Нынешний Силин, как видно, оставлял за собой право окончательного решения о целесообразности своей миссии. Всё же продолжать оставаться единственным в своем роде — гораздо интереснее, нежели стать однажды одним из множества подобных себе. А так и будет, когда в мир придет магия. Хотя, справедливости ради, все вместе они, маги, стали бы силой, способной смять любую здешнюю. Но и об архитекторах замысла не стоит забывать. Позволят ли они, после широкомасштабного прихода магии в мир, оставаться на ведущих ролях, или же отблагодарят безвестной могилкой где-нибудь в глуши под кустом?

И да, также стоит понимать, что ни прошлый Слава Силин, ни Ким Фройз из Сильнобейских — никогда не были ни какими-нибудь там мощными гигантами мысли, ни ловкими комбинаторами, ни даже более или менее искушенными правителями, или хотя бы руководителями звена выше среднего. А потому не стоит ожидать от образованной в результате их слияния личности чего-то сверхъестественного в плане стратегии, или хотя бы элементарного менеджмента. На лицо не более, чем «коктейль» из начитанного зануды, благодаря некоторой трусливости, как правило, не спешащего действовать, а потому редко ошибающегося, и из тертого жизнью наглеца с определенной долей везения, ну, раз до сих пор ещё жив, хотя как посмотреть. Так что последовательность, как видно, это тоже не про них, точнее, не про нынешнего Силина.

Возможно из-за этого, и прочего вышеизложенного, посреди ночи разбуженный у себя дома сероглазый, светловолосый юноша и был несколько раздосадован тем, что всё случилось так скоро. Не сказать, конечно, что внезапный визит незваных гостей стал для него прям такой уж неожиданностью, ибо Силин всё же был готов к подобному, и загодя разбудившая его штатно сработавшая сигналка на входе — тому подтверждение, однако он всё же не думал, что за ним придут уже сегодня ночью. Не стратег он, что поделать.

****

Накануне, диалог родственников.

— Брат, ты вообще понимаешь, что предлагаешь? Взять и прийти посреди ночи домой к какому-то школьнику да и, как ты говоришь, покрошить там всех из автоматов, только потому что какой-то сумасшедший сопляк потерял связь с реальностью, а мой братишка никак не повзрослеет, ибо воспринял бредни того всерьез! Ответь мне, ты не употребляешь? — строго спросил не находящего себе место Кокоса его несколько более старший аналог, но с явственным акцентом, ибо он-то уж точно горы видел не на картинках.

— Султан, брат, поверь мне: я чист, я не шучу, и я не выдумываю ничего. Всё очень серьезно! Пеле тому свидетель, — собравшись, попытался взять себя в руки и максимально ровно всё это произнести черноволосый юноша, ибо его собеседник, на удивление бывший совершенно не горячим и шумным, весьма ценил взвешенный и, главное, эффективный, а не эффектный, что свойственно многим его соотечественникам, подход к делу.

— Так почему тогда не он мне всё это говорит? — прищурившись, тем не менее так и не повысив за весь разговор голос, спокойно и даже немного с видом утомленного мудреца поинтересовался молодой мужчина в дорогом костюме, сейчас восседающий за столом в своем весьма скромного, но объективно дорогого убранства кабинете, куда, удовлетворяя неожиданное требование младшего и любимого брата, пригласил того поговорить перед началом семейного ужина, ибо уж очень тот настаивал.

— Я не знаю, — растерянно задумался, похоже впервые, о том Кокос. Но, пусть и будучи ещё молод, однако далеко не глуп, всё же пришел к определенным выводам, чем тут же без затей и поделился. — Наверняка эта крыса замер и выжидает! Он не спешит, желая по итогу примкнуть к победителю.

— Не смеши меня, брат. Какому победителю? Ты серьезно? Ладно(взглянув на часы). Сделаем так, сейчас мы идем ужинать. Я сказал! — присекая возмущение Кокоса, чуть надавил интонацией не шумный, но уважаемый мужчина. — Что касается Пеле, то завтра поручу кому надо, и за ним приглядят. Давно пора, а то уж больно скользок. Ты же, брат — возьми после школы людей Руслана, я скажу ему, и реши свой вопрос с поехавшим школьником, — на последних словах Султан с непонятным выражением лица покосился на «украшавший» шею родственника пластырь. Однако всё же строго уточнил. — Но без крайностей! Понял меня, брат?

— Да, брат, — подчинился юноша, не смирившийся и, чего уж там, всё ещё изрядно напуганный непонятным терпилой, вдруг ставшим тем, кто способен, миновав не одного бойца Пеле, заглянуть на огонек для милой беседы.

И пугал тут парня вовсе не сам факт проникновения, что тоже не абы что, а то, как именно оно было осуществлено. Если, конечно, верить быкам Пеле, и при условии, что они не были обдолбаны, и им не привиделось. Но, увы, старший брат ничего слушать не желает, и кардинального решения вопроса не предвидится, а потому младший, сразу после ужина, позаботится обо всём, не позволив белобрысому шайтану однажды так же забраться уже в этот дом, где женщины и дети! Так что Кокос сам найдет, с кем всё сделать по-красоте. Не став пренебрегать даже услугами Фюрера, с которым конфликт лишь показной, а на самом деле — давнишний вполне себе союз и взаимовыгодное взаимопонимание. Что бы там недалёкие низовые обеих стай ни придумывали себе, и в какие бы противоречия ни вступали их, мягко говоря, диаметральной направленности идеологии. Деньги ведь — не сказать, конечно, что совсем уж не пахнут, однако обоняние ради них можно и прикрутить.

****

Снова дома у Силина.

С кровати любитель ворошить осиные гнезда вскочил сразу же, как только в голове его противно зазвонил колокольчик. Если, конечно, этот немелодичный ужас возможно так назвать. А затем, оставаясь всё также лишь в трусах и недовольно ворча при этом, он поспешил в комнату матери. То есть единственного, кроме него самого, присутствующего сейчас в квартире дорогого и, соответственно, нуждающегося в защите человека.

Причиной же озвучиваемого вслух недовольства юноши были вовсе, как могло бы показаться, не давешние его геройства. А точнее, их теперишние последствия. И даже не внезапное пробуждение. Ну или же неподобающий гордого воителя наряд. Нет, ничто из этого, потому как ворчал Силин, в данный момент олицетворяющий Фройза и его мнение, по поводу того, что лучше б ему его жезл из прошлого мира дали, чем этим вот оперированием неведомой ранее новой энергией наделили. Безусловно, многообещающей и даже не раз уже успешно примененной, но в плане перспективности и рядом не стоящей с многообразием жезловых чар.

И тут следует пояснить. Нет, магия как таковая вполне себе доступна к применению нынешним Вячеславом Силиным, то есть наследником сил и знаний вселенца Кима Фройза. Вот только из-за отсутствия необходимых артефактов, единственным ее доступным в этом мире видом являются ручные чары. Для создания которых, к слову говоря, требуется беззвучное и не очень продолжительное оперирование ладонями обеих рук перед собой, что, правда, сопровождается определенным эмоционально-волевым посылом чародея. В то время как жезловые чары возможны лишь при наличии того самого отсутствующего магического жезла, а создаются при весьма продолжительном озвучивании труднопроизносимого и поразительно многословного заклинания, что, впридачу, сопровождается довольно активными манипуляциями упомянутой палкой-артефактом, да ещё и особым образом удерживаемой сразу двумя руками. Однако, не смотря на все эти сложности, всё же ассортимент жезловых чар существенно больше, нежели у сравнительно быстрых и простых ручных, а мощь их несоизмеримо выше. Короче говоря, пусть с «костылем» колдовать и дольше, но выбор куда богаче, а итог существенно внушительнее!

Так и получилось, что сейчас магическая сигнализация Силина, поставленная им перед сном, была организована вовсе не посредством идеальных для таких целей жезловых чар. Результат коих, на минуточку, позволил бы образовать весьма надежно перекрытый невидимыми энергетическими нитями периметр задаваемой конфигурации, точнее, весьма приличных размеров объем пространства вокруг, в случае нарушения границ которого извещение происходило бы гораздо интеллектуальнее, так сказать. Ввиду же отсутствия незаменимого магического жезла, была попросту вручную натянута единственная сигнальная нить, тупо перекрывавшая часть коридора в нескольких метрах перед входной дверью в квартиру. Благо других дверей поблизости более не имелось — не хрущовка, как-никак. Ну а, чтоб исключить срабатывание на всяких там собак с кошками, натянута эта вот невидимая «паутинка» была где-то на метровой высоте, и оставшийся, почти тридцатиметровой длины, её «хвост» тянулся непосредственно к наколдовавшему всё это безобразие чародею, не способному без повреждения «провода» удалиться дальше указанного. Иными словами, сигнальная нить может быть не более пятидесяти шагов длиной, а потому стоит не сильно разгоняться, перекрывая место предполагаемого проникновения, дабы оставить себе возможность удаляться от него, как не сложно понять, на число незадействованных в «растяжке» шагов.

Примерно так и вышло, что Силин, в условиях отсутствия необходимого для реализации всех своих знаний оснащения, вследствие чего ограничен в возможностях, вынужден сейчас спешно предпринимать множество телодвижений, даже не будучи до конца уверенным, что пришли именно по его душу, а не дети, например, какие-нибудь балуются. Пусть даже и ночью, мало ли.

В общем, вот так сейчас у нашего героя с магией.

Что же касается упомянутого чуть ранее оперирования неведомой энергией, наличию чего маг-попаданец предпочел бы свой старый добрый жезл. А лучше бы и верный всепронзающий меч с проводящей жилой на клинке. Ну и проверенный множеством схваток пояс с магозащитной пряжкой-артефактом не помешал бы. Но чего нет, того нет. Так вот, по поводу новой энергии. Готовящийся к встрече гостей юноша сейчас как раз и спешил применить эту свою новую способность, воздействовав на Софью Самуиловну Силину, то бишь спокойно спящую в своей кровати мать-одиночку, чтобы так и продолжалось, потому как, оказывая «радушный прием» полуночным нарушителям спокойствия, наверняка придется нашуметь.

И да, именно этой вот способностью, очевидно дарованной теми, кто и вселил душу Кима в тело Славки, Силин ранее укреплял свои явно неспортивные стати, ускорял известные разуму, но чуждые нетренированному телу движения, усиливал удары, в конце концов, массы тушки для которых объективно не хватало, ну и сейчас вот даже защитил ступни, не став тратить время на поиск своих комнатных тапок, так себе, к слову, обувки для предстоящей активности. Именно посредством данной способности он ранее уже усыплял Эльвиру Сомову, когда, откачав из неё чего-то там, будем надеяться, что не несколько лет её жизни, обеспечил себе возможность сбе́гать в подворотню, дабы магией сжечь там тела, а затем, вернувшись, привести всё ещё спящую девочку в порядок, проведя необходимые гигиенические процедуры, ну и, самое главное, подлечить ушибы с синяками, опять же, вернув чего-то там в её тело, аналогично, будем надеяться, что не отняв при этом у себя несколько лет своей жизни.

Весь этот, нетрудно понять, что чуждый его родному миру «инструментарий» Ким Фройз, как видно, получил с минимальными инструкциями. На уровне пользователя, так сказать, и без понимания глубинных принципов функционирования, а потому, скорее под влиянием несмелого Славика, применял довольно осторожно. Правда, сейчас не тот случай, и, как бы не благоговел перед недавно обретенной матушкой Ким, но... спите, мама, спите! В общем, осторожничать не стал и энергии не пожалел.

А тем временем несколько фигур ночных визитеров не бездействовали, оказавшись на весьма просторной лестничной площадке и в ведущем от неё более чем десятиметровом левом коридоре с дверями двух квартир по сторонам и одной в торце. Лица данных темных личностей были спрятаны под масками и остались незафиксированными камерами видеонаблюдения. Как впрочем, и последующие действия незваных гостей, потому как они озаботились «запшикиванием» из балончиков с краской объективов, причем даже там, где тех не было явно видно. Это пока ещё один член команды, где-то там внизу, связывал оглушенного консьержа, который из своей каморки на первом этаже как раз и следил за изображениями с упомянутых камер, но теперь, как можно понять, был не способен вызвать правоохранителей. И вот, передовой член данной компании, как раз и вызвавший срабатывание сигналки Силина, когда закончил возиться с замком в двери торцевой квартиры, что заняло у него удивительно мало времени и, видимо, свидетельствовало о профессионализме взломщика, подал знак остальным и уступил место. А вперед выдвинулось трое самых крепких с виду мужчин в масках. Кто с помповым ружьем, кто с пистолетом. Специалист же по вскрытию, ну и ещё один персонаж, пусть также в маске, но с фигурой и моторикой явно Кокоса, тем временем отступили назад и держались теперь в районе ступеней справа от лифта.

Вот только когда авангард уже готов был ворваться в квартиру, её дверь сама вдруг распахнулась, и из проема вылетело нечто, в свете желтоватого освещения коридора напоминавшее некое дрожание воздуха, словно от высокой температуры.

«Кисель» — так называются те воздушные чары, которые только что применил Силин. И это, к слову, именно то, с чем ранее столкнулись Рябой, Бок и Ферзь, не сумевшие воспрепятствовать светловолосому школьнику с холодными серыми глазами навестить их боса Пеле, так как увязнув в этом вот, причем буквально, были тут же нефатально вырублены поставленным ударом невероятно быстрого и многоопытного бойца из другого мира, где всё еще в моде умение убивать на расстоянии вытянутой руки и глядя в глаза противнику. Ну и теперь вот штурмующая квартиру мутного школьника тройка бойцов из группировки Фюрера познакомились с Киселем, в итоге оказавшись в плену эффекта этих ручных чар, на формирование которых Силин потратил непозволительные аж четырнадцать секунд из типичных десяти. Уж очень руки непослушные у нового тела. Ну а успел проделать все необходимые манипуляции встречающий вторженцев, прежде чем, с ноги открыв дверь, отпустить в полет то, что за секунду способно преодолеть максимально возможные десять шагов и там, ну или при встрече с первой же биоцелью, образовать пятишагового диаметра область, где на следующие секунд десять, или же пока начаровавший это маг продолжает подпитку от своего магического резерва, всё живое и находившееся там в момент выстрела существенно замедляется. Становясь, образно говоря, подобно увязшей в сиропе мухе, неповоротливой и беззащитной перед любым, кто, оставаясь на своей обычной скорости и будучи неподвержен замедляющему воздействию, уже после выстрела решит войти туда и озаботиться, так сказать, судьбой несчастных. Примерно так.

Понятное дело, не воспользоваться таким преимуществом, иначе зачем чаровал бы, Силин не мог. Потому, напитав свои мышцы той самой неведомой энергией, стремительно сорвался с места. Не забыл, к слову, и свою новую шашку, которую с самого начала прихватил из спальни, а пока чаровал обеими руками, прислонял к стене. И вот, пугающе быстро он ворвался, даже чуть смазавшимся в пространстве силуэтом, в зону действия Киселя. При этом, как мы помним, не подвергаясь его воздействию, в отличие от еле двигающейся троицы. А оказавшись там, ловкий мечник тут же нанес три, привычно уже, лаконичных и безсомнения эффективных укола.

Именно укола. Что поделать, но уж такой стиль боя на мечах был в мире, где длинноклинковое холодное оружие с проводящей магическую энергию жилой в первую очередь предназначено для пронзания сферы магозащиты вокруг подпитывающего оную от своего резерва мага. Только так их и можно убивать, не расходуя непозволительно много маны, назовем это так, на продолжительное продавливание упомянутой защиты посредством истощения резерва её владельца. В общем, рубить с оттягом, к чему зажатое сейчас в руке Силина кавалерийское оружие без изысков и предназначено, он не привык, а потому сделал то, что и множество раз до того с некогда своим мечом. Больше, между прочим, походившим на эдакую шпагу или рапиру, только без развитого эфеса, ведь всё равно кисть не защитить от напитанного магией клинка.

Не успели три тела опасть, раз теперь безжизненные, то тут же и освободившиеся от плена еще не исчерпавшего отпущенных ему десяти секунд Киселя, а Силин уже кастовал новое колдунство. Заметно при этом каменея лицом, пока активно вертел перед собой обеими своими ладонями. Шашка же была зажата под мышкой, как бы намекая, что не мешало бы озаботиться и ножнами, кои остались висеть на стене у Пеле. При всём при этом столь агрессивно встретивший незваных гостей «белобрысый шайтан», не смотря на изрядную свою сосредоточенность, не забывал и по мере возможности сокращать расстояние между собой и парочкой пока ещё живых и, как оказалось, весьма расторопных граждан в масках. Один из коих, пониже который, как раз и дал такое вот прозвище грозно надвигающемуся субъекту в трусах.

Уложиться в положенные для формируемых сейчас чар восемь секунд Силин не успел. Потому вынужден был, профессионально не прекращая вертеть руками и тем самым не прерывая каст, нырнуть в отнорок к мусоропроводу слева от лифта. Это чтобы уйти с линии огня того, что, как подсказывала память Славки, называлось Узи. Ну или Ингрэм, не успел он рассмотреть. Как и упоминалось, парочка ночных визитеров поразила своей резвостью. Вот только, если долговязый дал по газам и засверкал пятками, то низкорослый с проклятиями вскинул упомянутый огнестрел и принялся панически шарашить из него. Понятное дело, грохоча на весь гулко отозвавшийся эхом подъезд спящего дома. Чем теперь поставил крест на планах нашего героя всё сделать по-тихому. И хоть ожидаемой очереди из так похожего на пистолет-пулемет оружия не прозвучало, но даже серии одиночных выстрелов из, как оказалось, полуавтоматического пистолета с повышенной емкости магазином было вполне достаточно, чтобы поднять изрядный шум. Ну и побудить, заодно, Силина действовать быстрее, пусть с начала всего не прошло ещё и нескольких секунд.

Но вот, наконец формирование ручных чар под названием «Шит» было завершено. Потому, более не опасаясь пуль, Силин тут же покинул своё укрытие. Он выставил перед собой левую руку, ладонь которой где-то на шаг теперь опережала практически прозрачная почти полусфера диаметром в три шага. Ну или чуть более двух метров, если угодно. В то время как правой рукой, освободившейся после завершения чарования, он сжимал рукоять готовой к бою шашки. Которой, между прочим, допустимо орудовать из-под Щита, вполне проницаемого изнутри. Ну а будучи уже во всеоружии, грозный школьник поспешил к Кокосу, от увиденного еще больше ошалевшему и теперь прям истерично посылающему пулю за пулей в надвигающийся на него поистине ужас.

И удивляться тут нечему, так как выскочившую из-за поворота за лифтом фигуру, уж точно шайтана, пули не брали! Они словно изменяли свою траекторию, не долетая немногим менее метра до ладони вытянутой руки этого вот, такого пугающего белобрысого, чтобы затем с противным звуком рикошетить о стены, осыпая всё вокруг крошевом штукатурки и поднимая тучи пыли.

Затягивать это эпичное противостояние магии и технологий Силин не стал. В данном конкретном случае итог и так ясен, ибо рыцарского резерва хватит не просто на отражение каких-то там смешных кусочков свинца, даже без стального сердечника внутри, пусть и в медной, что ли, оболочке, но и на целую пулеметную очередь аналогичных или даже гораздо более высокоимпульсных пуль. Магическая защита в усечённой полусфере Щита, как, впрочем, и в полноценной сфере пряжки-артефакта, так недостающей сейчас недовольному Силину, устроена таким образом, что вес и скорость метательного снаряда не имеют значения. Будь то мелко- или крупнокалиберная пуля, камень, стрела, копье, тяжелый осколок, бронебойный снаряд пушки, в конце концов — всё одно, так как противокинетическая составляющая уже работающей защиты расходует резерв мага лишь на активацию отражения атак. А вот на реализацию сего — энергия тянется, очевидно, из магофона вокруг. То есть плотной очередью или густой осыпью осколков истощать резерв мага под работающей защитой будет гораздо перспективней, нежели при обстреле её хоть теми же БОПСами, насквозь прошивающими пятиэтажку. Ага, вдоль(с сарказмом). Это если б Кокос жахнул Огнешаром, шарахнул Молнией или ещё какими чарами приложил, тогда бы была задействована противомагическая составляющая защиты, расходующая как раз резерв для поглощения атаки. А так — без шансов.

В общем, поторопиться Силин решил не столько из-за необходимости поскорей прекратить шум, да заметать уже следы. Что, откровенно говоря, непросто будет, ведь сейчас он легко опознаваем соседями, в данный момент, конечно, не полезущими в опасный коридор, но вскоре навеняка поддавшимися-таки своему любопытству, только утихни всё. Так вот, а спешил Вячеслав, потому что успел уже нахвататься всяческих осколков и рикошетов своей, хоть и укрепленной благодаря той самой чудо-энергии, но всё же не прикрытой Щитом задней, так сказать, полусферой. Ничего серьезного, конечно, но неприятно, а рано или поздно вполне может обернуться чем-то непоправимым, если не прекратить обстрел.

Короче говоря, раздосадованный ранением в место, которым не принято хвастать, Силин рванул со всех ног на безумного стрелка, патронов которому, как мы помним, хватало с избытком, ну и уже вскоре отсекал ему кисть со всё ещё зажатым в ней пистолетом непривычной формы. Хоть шашка это вовсе не меч с жильным клинком, к обращению с которым Ким Фройз так привык, и она способна элементарно погнуться при неверном её употреблении, но наш герой справился, ибо опыт, как говорится, не пропьешь, и руки помнят, а оружие оказалось превосходного качества, во многом прощая неопытность обращения с ним. Да и удача поспособствовала, ибо уж в очень удачное место пришелся тупо рубящий и без той самой оттяжки удар. Да, пусть и успешно окончившийся, но тем не менее давший понять опытному мечнику, что непременно нужно уделить внимание освоению непривычного изогнутого клинка. Какие он видал лишь у кочевников и прочих дикарей своего мира, подобно древним людям из домагической эры сражающихся верхом, то есть на уязвимых против магии и пугливых лошадях, когда как самые прогрессивные народы давно уже усвоили эффективность плотных пеших построений мечников вокруг прикрывающих их защитным куполом рыцарей и при огневой магической поддержке командоров с магистрами. Правда, после Великой Революции Справедливости, по причине обезмагичивания поля боя капелланами легионов Великой Освободительной Армии Справедливости, в войска активно стала внедряться та самая кавалерия, однако Ким Фройз никогда не был любителем этого дикарского баловства, хоть и признавал её возросшую теперь на поле боя роль.

Предаваясь таким вот, не совсем уместным воспоминаниям, Силин волочил оглушенного Кокоса с перетянутой от кровопотери рукой к лифту. Теперь-то он был уже замаскирован(рука-лицо) стянутой с одного из тел черной балаклавой, а потому мог, как он считал, позволить себе некоторые вольности.

Когда захлопнул свою квартиру, ага, уводя след, он, периодически постреливал в потолок из реквизированного оружия. Это чтоб соседи, наверняка уже вызвавшие правоохранителей, пока не совались в коридор. Следом оттащил к мусоропроводу и три трупа. Где, не особо задумываясь о противопожарной безопасности многоквартирного дома, жахнул в получившийся навал тел за считанные секунды сформированной Огнестрело́й.

Ручные чары «Огненная стрела», к слову, это аналог попсового Огнеша́ра, только в разы слабее, не так дальнобойна, но быстрее в полете, а значит траектория настильнее. Обе эти огненные атаки являются самыми быстрыми в формировании среди ручных, да и вообще, чар боевой направленности. Обычно хватает секунд пяти рукомашества. Аналогично «старшему брату», в случае встречи с плотью, пусть даже и не живой уже, Огнестрела́ влечет вспышку очень жаркого пламени, способного сжечь всё что угодно, оставив после себя горку невразумительного пепла в оплавленном углублении. Ага, совсем как днем ранее в одной подворотне. Ну или даже лужицу расплавленного металла, случись тому оказаться на теле кремируемого. И сейчас он оказался-таки там, ибо всё оружие, явно имеющее криминальный след, было безжалостно помещено в кучу уничтожаемых тел вместе с прочими уликами.

Увы, но решительно задавившему порывы своих жабы с хомяком, как, согласно всплывшей в памяти Славика ассоциации, были названы жадность и... жадность, Силин всё же распрощался с трофеями. В которых, если так подумать, не особо-то и нуждался, хотя, правильнее сказать, мог обойтись, пусть и очень хотел заиметь. Но всё это «железо» определенно могло принести неприятности, точнее, лишние заботы, а потому — всё в огонь!

И да, Огнестрела, как, впрочем, и Огнешар, не всегда выступают исключительно в зажигательном амплуа, но и вполне себе могут неслабо так рвануть. Ведь в случае встречи данного магического снаряда с неживым и никогда не бывшим таковым, происходит взрыв с неплохим фугасным эффектом, образуя осколки из этого самого «неживого». Для понимания, по разрушительной силе Огнестрела примерно эквивалентна наступательной ручной гранате. Без осколочного поражающего фактора, разумеется, хотя, опять же, всё зависит от поверхности, в которую эти чары прилетели. Огнешар же уже тянет на 82-мм мину. Ну, может, немного мощнее.

Однако сейчас необходим был именно всесжигающий функционал, поэтому огонь был пущен в тела. Пусть даже и прикрытые одеждой, что, к слову, не та преграда, из-за чего произошел бы именно взрыв.

И нет, Силин не опасался, что остатки явно аномального пожара у мусоропровода на этаже жилого дома, пусть и в хорошем районе, вызовут интерес у какого-нибудь суперсекретного отдела спецслужб по расследованию сверхъестественного. Как в некоторых сериалах, некогда так любимых паникующим сейчас Славиком, а точнее, его составляющей в личности нашего расточительного героя. Который, в свою очередь, рассудил, что ночной шум, в случае отсутствия тел и прочих признаков убийства, не зря же он кровь на полу мусолил курткой одного из трупов, будет ленивыми местными правоохранителями наверняка расценено, лишь как проделки каких-нибудь ночных хулиганов с петардами. Всё верно, позабыв при этом о пулях в стенах. Но некогда было задумываться нахальному Киму, а точнее, его составляющей в личности нашего аккуратного(с сарказмом) героя.

Итак, закончив с заметанием следов, по своему безрассудству граничащим с безумством, едва не задохнувшийся от выделений из обуглившихся стен, благо всё было настолько интенсивно, что возгорание попросту не успело произойти, Силин поспешил к лифту. На котором вскоре спустился вниз, где довольно быстро, «пикнув» брелоком ключей, обнаружил трофейное авто. Изначально-то числом три, но на двух из которых немногим ранее умчали ретировавшиеся люди Фюрера. То бишь тот самый быстроногий медвежатник, ну и сообразительный ещё один, который контролировал внизу консьержа, но довольно быстро понял, что задерживаться не стоит, а потому аналогично бросил своих, уже наверняка находящихся на пути к Вльхалле, камерадов.

Оба беглеца, как несложно догодаться, вместе с собой унесли и подробности о тех нереальных событиях, свидетелем коих стал один из них, а значит — не всё ещё кончено. И вот, наш герой-одиночка лишь в семейных трусах, порванных на заднице, ну и в несвежей, мерзко воняющей табаком балаклаве еще, закинул бесчувственного Кокоса в салон и, придерживая шашку, плюхнулся за руль, слава Яриле, коим Славик вполне себе умел рулить. Не затягивая завел мотор, как несложно догадаться, обнаруженным у одного из ныне покойных громил ключом, ну и отправился туда, где никто не помешает, прежде чем навестить беглецов да воспрепятствовать утечке унесенной ими информации, выведать о них необходимые подробности у Кокоса, по душам пообщавшись с ним.

А пытать Ким, хоть и не любил, но умел, причем очень хорошо. В чем не одна магичка, да и не только, из Сильнорецкого полка имели возможность убедиться. И не удивительно, ведь командовать несколькими сотнями, как именовались подразделения легиона, в Великой Освободительной Армии Справедливости просто так не дали бы. Даже опытному бывшему командиру плутонга, своего рода взводному в упомянутом полку, ну и рыцарю по магическим силам. А перебежчик Фройз, более не из Сильнобейских, стал именно что приором, примерно капитаном, в одном из передовых легионов. К тому же, изрядно замазавшись в «голубой» крови, заслужил ещё и право быть включенным в число капелланов. То есть заполучить не только эдакое образование в свою ауру для активации обезмагичивания приличного пространства вокруг себя, но и, заодно, стать видящим магию. Жаль, не сохранилось ничего из упомянутого при переселении души в другой мир. Короче говоря, хорошо, видать, постарался на пользу идеалов революции, развязывая языки аристократам, тот, кто сейчас смешался со Славиком, который от одной только мысли о былых деяниях своего попутчика в лучшем случае надолго потерял бы аппетит.

В общем, с нехорошей и весьма многообещающей улыбочкой или, скорее даже, оскалом юноша в трусах, хотя ему норм, и за рулем немецкого, а как иначе-то, внедорожника отправился туда, где ему никто не помешает как следует пообщаться с наглецом, додумавшимся посреди ночи привести к нему домой каких-то бритоголовых и с головы до пят забитых теми самыми «древнеславянскими символами солнца» отморозков. Привести туда, где так сладко спала любимая мама недавно обретшего её человека, пусть и не самого положительного и, определенно, не подверженного излишним моральным терзаниям с сантиментами, но, как видно, весьма остро реагирующего на подобное. Хотя, чего здесь непонятного-то, ведь это другое.