Это другое

Глава 4

ГЛАВА 4

Ближе к полудню, на шестом этаже многоквартирного дома по улице Запрудной.

— Что там, Витя? — прозвучал тихий и какой-то основательный голос.

Раздался он откуда-то из-за спины довольно высокого молодого и рыжеволосого мужчины в удобной ветровке поверх рубашки, сейчас без галстука. Тот с задумчивым видом как раз осматривал дверной замок и даже петли одной из квартир, когда к нему обратились.

— Не открывают, Пал Петрович, здрасьте, — обернувшись, поручкался вопрошаемый с отвлекшим его.

Был это достаточно зрело выглядящий невысокий крепыш в сером костюме с полувером, и чьи некогда темно-русого цвета виски ныне серебрила почтенная седина, а флегматично озирающие всё вокруг глаза внушали мнимый покой.

— С чего взял, что дома кто-то есть? — без лишних слов продолжил разговор старший коллега.

— Так свет в окнах горит. Правда, с другой стороны, так что со стороны парадного не видно, — пояснил свои соображения младший. И продолжил. — Да и на работу сегодня Силина не явилась, а сын её школу прогулял. Обзванивали.

— Ясно. А почему именно к ним такой интерес?

— Так из шести квартир на этаже...

— По этому подъезду, ты имеешь ввиду? — невежливо перебил старший, также теперь разглядывая через извлеченные из нагрудного кармана очки замочную скважину в двери квартиры Силиных.

— Так точно, — подтвердил младший, слегка поморщившись от слова, несвойственного уроженцам его родного города. Но про «чужой монастырь» не стал забывать, а потому лишь деловито продолжил. — Так вот, здесь только три квартиры жилые. Причем в правом... а, нет, если от лифта, то в левом, получается, ответвлении, где, собственно, всё и произошло — только одна. Как раз эта вот.

— А что квартиры в правом от лифта коридоре? — попробовав что-то пальцем в районе приковавшей его внимание замочной скважины, решил уточнить наблюдательный мужчина в костюме, прежде чем бросить лукавый взгляд на молодого сотрудника в ветровке.

— А, нет. В тех квартирах с замками чисто, и всё указывает именно на эту вот. Что касается жильцов, то мужик из первой — после корпоратива был. С трудом(ухмыльнувшись), но проверили, обзвонив участников сего мероприятия. Так что был он никакой и даже не проснулся от шума, — а покосившись на обилие пулевых отверстий в стенах, рыжий Виктор продолжил. — Вот, семья из второй — будучи все перепуганы стрельбой, даже и не пытались высовываться, пока наряд по вызову не прибыл. Так что нас интересует конкретно эта, последняя жилая квартира на этаже.

— Угу.

— Глазки и камеры, как видите, закрашены из балончика. Даже, обратите внимание, вон та в углу. Скрытая.

— Хм(задумчиво). Да и с замком, я погляжу, работал профи, — сдвигая очки на кончик носа, покосился на собеседника умудренный сединами Павел Петрович. — Там консьерж вроде бы ещё был, так?

— Его пока не опросили. Пенсионер хоть и боевой, но, увы, с сердцем не очень. Скорая увезла. Но записи видеокамер мы изъяли, будем работать, — поспешил заверить докладчик, видя неудовольствие на весьма сдержанном в таких случаях лице собеседника.

— А что камеры на улице? Банкомат? Аптека?

— Илья пошел. Там достаточно много коммерческих заведений, так что наверняка удастся получить что-нибудь удобоваримое, — довольно воодушевленно подхватил Виктор. Но решил быть откровенным с уважаемым им человеком. — Хотя не уверен, что злоумышленники не натянули маски, прежде чем покинуть транспорт, который наверняка ещё и в угоне. Иначе зачем бы было вообще так мудрить?

— Ладно. Что ж, прежде чем вскрывать квартиру, где нас, что-то мне подсказывает, ждет неприятная находка, покажи-ка мне то, из-за чего вообще наш отдел привлечен.

— Это здесь. У мусоропровода.

Но в этот момент дверь квартиры, так интересовавшей представителей определенно очень секретной спецслужбы, вдруг открылась. Оттуда выглянула невысокая подвижная уже немолодая, но очень обаятельная светловолосая, хотя наверняка крашенная, женщина и, вызывая непроизвольную улыбку, с забавной интонацией поинтересовалась:

— Ой, а что это у вас тут?

****

Где-то на трассе, за несколько часов до.

Пытать, слава Славе, никого не пришлось. Стоило Силину «явить чудо» вывезенному в посадку и приведенному там в чувства пленнику, показав пару магических фокусов, как впечатлившийся Кокос сам начал активно проситься в воинство Тьмы на роль приспешника Темного Властелина, конечно же обещая всё как на духу́ рассказать. Даже когда в ответ ему покрутили у виска и заявили: «Ты что мелешь, собака? Не видишь? Добрые мы и за Свет!» — то и тогда он, лишь понятливо покивав, со словами «пох... не важно» продолжил настаивать. Короче, была достигнута договоренность, мол, ты давай рассказывай, а членский билет в нашу партию, пока под рабочим названием «Всем добра, света, и чтоб никто не ушел!», оформим позже как-нибудь. Но это не точно.

Ну и теперь вот, когда жестоко обманутый Кокос, поведав-таки много интересного, уже благополучно удобряет почву в упомянутом лесонасаждении, его немилосердный убийца, который не пожелал прощать угрозу своей недавно обретенной семье, а потому, даже и не моргнув глазом, отправил несовершеннолетнего к предкам, подпевая сейчас модной песенке из радио, бодро рулил к «штаб-квартире» арийцев, как они, смешные люди, себя называют. Предстояло наказать Фюрера, а заодно разобраться с тем ловкачом, который занимался вскрытием квартиры, возможно даже предложив последнему примкнуть к силам Света. Такой профессионал, тем более весьма шустро соображающий, ну, раз он столь оперативно дал верную оценку своим шансам в том противостоянии и сдрис... вовремя удалился, в общем, такой спец будущему Владыке Света не повредит. О судьбе остальных бритоголовых Его Светлейшество пока не решил. Как бы ни противно было иметь дело с бандитами, да ещё и настолько маргинальными, и как бы ни бурлил негодованием Славик внутри, но даже самые твари из них, по мнению Кима, вскоре могут пригодиться. И Силин в конкретном случае был согласен со вторым, хотя и мечтал втайне, чтоб уроды заартачились, и он с чистой совестью смог бы... воплотить лозунг своей политсилы. В последней её части.

К сауне, или, скорее уж, к целому придорожному комплексу с боулингом, бильярдом, шашлычкой, нумерами и прочими злачными удовольствиями, где как раз и обосновалась на окраине города шайка Фюрера, трофейный продукт немецкого автопрома подкатил уже на рассвете. Силину, а точнее Фройзу в нём, понравился такой способ передвижения, пусть и в его мире самобеглые коляски на паромагическом движителе давно уже в ходу. Однако, справедливости ради, сравнение всё же не в пользу последних. А потому и пообещал себе легально обзавестись чем-то подобным, когда с некоторым сожалением покинул свой транспорт, к слову, будучи уже не в трусах и поудобнее перехватывая замотанную в какую-то тряпку шашку.

Ввиду того, что в столь ранний час магазины с одеждой ещё закрыты, Силин был вынужден поживиться у Кокоса не только небольшим количеством налички из бумажника, напуганный начитанным Славиком не став брать карточки, но и временной одеждой с не так и сильно отличавшегося телосложением черноволосого школьника из параллельного класса не побрезговал. В узких джинсах и с голыми щиколотками, в глупых мягких туфлях неподходящего цвета, а также в, почему-то черного цвета, облегающей нательной рубашке, которые в этом мире как-то иначе называются, а носят их напоказ, Силин ощущал себя вполне сносно, а выглядел так и вовсе в полном соответствии с возрастом собственного тела. Единственное, правда, что не укладывалось в наверняка трепетно продуманный прошлым хозяином модный лук, так это балаклава на голове. Но кому сейчас легко, в конце концов?

А тем временем, внутри сей злачной обители, куда прибыл незваный гость, кипела активность:

— Ты куда, Пинцет? Я тебя не отпускал, — прогнусавил крепкий костистый мужчина со значительными залысинами на мощном лбе, обращаясь к тому самому долговязому специалисту по вскрытию замков, и не только. — А если мне кого из пацанов заштопать потребуется? Шульц же, ты знаешь, не по этой части.

— Ой, я вас таки умоляю, мой фюрер, — с весьма характерной интонацией ответствовал, как без маски оказалось, черноволосый и черноглазый, довольно молодо выглядящий мужчина с весьма подвижной мимикой, обращаясь к, как видно, вполне попускавшему такое вот отношение и, похоже, не самых стойких идеалов «арийцу». — От сердца к солнцу, короче, и я погнал. А то нам, атеистам, противопоказанны, знаете ли, всякие там чудеса, которых я сегодня(сглотнув) вдоволь уже насмотрелся. Сразу ж подозрения нехорошие возникают. Может, мало ли, вся эта фантастика — это инопланетные технологии, какие-то там, по недосмотру проявившиеся. А такие утечки ведь по-любому следует пресекать и устранять. Ну, раз с недопущать, вон, какой казус у «них» вышел. Так что дожидаться тут, эм, не знаю, например орбитального удара, в новостях потом нареченного не иначе как взрывом бытового газа — дураков нэма! Всё, тысячелетнего вам, как говорится, рейха, а я лучше отсюда съё...

Договорить долговязый фантазёр с далеко не арийской родословной не смог, так как в помещение бильярдной стремительно ворвался крепкий молодчик с тяжелым и не самым интеллигентным взглядом, сообщая на ходу новость:

— Там — дрищ в маске, по описаниям похожий на того самого(кивок на Пинцета), только что вылез из гелика Камрада и чешет сюда. Переоделся, ска, в Кокосово шмотье и думает, что они похожи, и что его не узнать. Дебил. Ху..рим его, Фюрер?*

— Погодь, Фриц! — панически заголосил побледневший Пинцет, согласно сведениям от которого и исходя из поведанных им описаний внешности «чудотворца» с Запрудной улицы, выходило, что «поехавший школьник» уже здесь. — Дайте я сначала свалю...

— Еб..шь его, братан, — не обращая внимания на причитания долговязого, прервал того главарь преступной группировки своим ответом на вопрос вошедшего арийца, следом принимая автомат у другого, который пёр на себе несколько таких же, и даже пару «Мух» впридачу. — А то я тоже, понимаешь ли, мистику, когда она не наша, не арийская — чёт не очень. Так что наглухо и без затей. Пох..й на шум! Так, а ты, крыса, тоже бери ствол и давай в авангард!

— Да ты шо, Адик, не гони беса! Меня-то за что? Я ж пацифист по убеждениям! — жалился Пинцет.

— Залепи и пиз..уй «в окопы»! Фриц, проследи.

— Пшёл! — направляя движение робкого пацифиста, врезал тому в спину обладатель тяжелого взгляда, всецело разделявший как раз убеждения своего вождя.

* Прошу прощения за это жеманство с многоточиями, но пусть будет так. Что же касается самого наличия ненормативной лексики, то тут автор, всегда способный подобрать печатные аналоги, просто не удержался и, как любой претенциозный;) художник, так и только так видел диалог столь колоритных личностей. Надеюсь на ваше понимание.

Когда Силин уже подходил к центральному входу развлекательного комплекса с живописным названием «Корчма у дороги», то краем глаза заметил, как откуда-то сбоку что-то блеснуло. Поэтому буквально на рефлексах, пусть в магическом мире они несколько иные, нежели в технически развитом и насыщенном дальнобойным огнестрелом, но всё же повинуясь инстинктам он на максимальной скорости рванул под прикрытие довольно массивного бетонного крыльца с пятью или около того ступенями. Нечто подобное Славик когда-то видел в каком-то фильме, а Ким не стал умничать о прогрессивных принципах ведения боя в строю, потому Силин безотлагательно и воспользовался местным опытом, так сказать. Справиться же помогло то, что, покинув понтовый джип, юноша во всём черном, кроме мокасин, сразу напитал своё тело, как оказалось, спасительной энергией, ну и в итоге оказался-таки не под градом пуль вполне себе кинжального огня, а слева от упомянутого сооружения, предварявшего центральный вход в «Корчму». При этом столь шустрая цель бандитов всего лишь снова потерял целостность одежды, пусть и обзаведясь приличным числом неглубоких царапин и ещё не начавших наливаться гематом. Всё это — из-за брызнувших во все стороны осколков как от самого материала крыльца, активно сейчас расстреливаемого откуда-то справа, так и от частей разрушающихся пуль.

— Шустрый, сука! — если б мог, услышал бы сейчас наш герой оценку своей персоны из уст Фрица, уже меняющего магазин, пока молчаливый Мал грамотно давил короткими очередями, не давая противнику поднять головы, а Перун с Киборгом заходили левее. Передернув затвор, болтливый в такие моменты Фриц продолжил. — Что это он там зашебуршал, а? Бля, «Муху» мне, быстро!

Вот только жахнуть из протянутой ему «Аглени», удивительно, но с весьма свежими сроками на шильдике, бритоголовый не успел, так как, спустя немногим более пяти секунд возни, Силин отправил в них, засевших у «нумеров», полноценный Огненный шар.

— РПГ! — только и успел что прокричать Мал, рефлекторно падая ниц, когда совсем рядом рванул огненный снаряд, способный со скоростью около 60-ти м/с пролететь пятьсот шагов, а после сотни принимающий ярко выраженную баллистическую траекторию, и как мы помним, от встречи с неживым препятствием образующий взрыв, эквивалентный немногим менее килограмму тротила.

Перун с Киборгом, никогда не бывавшие под артобстрелом и только в кино слышавшие звук настоящего взрыва, конечно слегка подохренели и, замерев на полдороги этого своего обходного маневра, с открытыми ртами уставились назад. Откуда ещё недавно так бодро шмаляла братва, а сейчас там, истошно воя, копошился Мал. Помимо этого, кто-то непонятный пытался выбраться из под битого кирпича, а из дверного проема уже сверкали пятки традиционно оперативного Пинцета. Ну и, в довершение сей жуткой картины, с недоумением крутился на месте Фриц, наверняка ища свою оторванную руку, а то, похоже, нечем было вытереть заливающую лицо кровь. Выпустить же из другой, более или менее целой руки, покореженный «тубус» РПГ-26 ему, очевидно, не позволяло шоковое состояние.

Продлилась эта, увы, не немая пауза, уж больно страшно Мал выл, совсем недолго, так как, спустя ещё пяток секунд, под ноги замершим посреди дороги бритоголовым с автоматами прилетел ещё один Огнешар. На этот раз очень метко. Аккурат между незадачливой парочкой. Всё-таки Силину теперь ничего не мешало, так как его более не давили огнём утратившие боеспособность Фриц и Мал сотоварищи. Первый из которых, к слову, уже повалился от кровопотери из страшной раны, так и не найдя утрату. Второй ещё не отмучился, всё также оглашая округу страшными криками. От сдёрнувшего «пацифиста», закономерно, и след уж простыл. Ну а тот, что под завалом, уже затих.

И вот, спустя совсем немного времени, окинув цепким взглядом поле боя и отметив отсутствие живых противников, Силин оттер шашку об тело Киборга, ну и поспешил убраться с открытого пространства, дабы той чудодейственной энергией привести там в порядок свои наиболее опасные раны. А когда снова был как огурец, пусть и словно слегка пожеванный, наш боевой маг в теле юнца, теперь уже не столь сильно переживающий из-за отсутствия жезла, а прямо-таки не нарадующийся наличию столь имбовой способности, снова взялся за свою шашку. Чтобы сразу же после формирования Щита, ну и с нею же, наголо понятное дело, поспешить внутрь. Где, выставив перед собой руку с прозрачной защитой, принялся искать остатки разбежавшихся бандосов.

Когда же Силин оказался наконец перед дверьми бильярдной, где засело до десятка бритоголовых во главе со своим фюрером Фюрером. По пути, к слову говоря, нарубив ещё пяток таких же. Так вот, то тогда он вежливо постучался. Ногой, разумеется. Ведь пути сил Света неисповедимы, а все, кто против — порождения Тьмы, не иначе. Вот только в ответ раздалось не гостеприимное «войдите», а грохот плотных автоматных очередей. Отчего брызнувшая щепой дверь вскоре превратилась во что-то слишком уж авангардное, совсем, похоже, утратив прикладное назначение. Прикрытый же Щитом юноша, всё также в балаклаве, лишь цикнул и, глянув на одну из камер видеонаблюдения под потолком, сместился левее. Ушел тем самым под прикрытие толстых стен старой постройки, пусть ныне и сплошь в гипсокартоне. Ну и уже из-за преграды и не тратя более утекающий резерв на отражение всего этого безобразия, прекратил подпитывать удерживаемые оборонительные чары. А не затягивая, приступил к формированию наступательных.

Тут резонно возникнет вопрос. Какого депутата, почему это Силин вдруг решил выпилить всех арийцев, даже не давая им шанса на переговоры, когда как совсем недавно вроде бы как намеревался заделаться криминальным королем областного центра? Что за непоследовательность такая? А дело всё в том, что в одном из помещений «Мотеля у Корчмы», как именовался этот гадюшник, Силиным, старающимся не трогать гражданских, которых элементарно было отличить от бритоголовых, был случайно обнаружен контингент здешних работниц развлекательного, так сказать, жанра. А если внимательно приглядеться, то ещё и не с особо добровольной мотивацией к подобной вот трудовой деятельности. У некоторых же так и вовсе возраст был, мягко говоря, далёк от приемлемого.

Неприятное, прямо скажем, зрелище, и для неподготовленного зрителя весьма тягостное.

В придачу же к упомянутому, и так уже тянущему на висилицу, подлила масла в огонь, на котором однозначно гореть бы уродам в мире Фройза, ещё одна находка. Поначалу даже неверно истолкованная выходцем из иного мира, ибо представляла из себя, показавшеесяя ему странным, содержимое совсем рядом обнаруженного небольшого склада ливера. Который, зачем-то, был аккуратно упакован в пакетики, а затем и в охлаждающие явно медицинские контейнеры, видимо в ожидании скоро прибывающего заказчика. Такие странные кулинарные предпочтения сначала вызвали лишь недоумение у Кима, внутренностям всегда предпочитавшего хорошую вырезку. Но позже, когда Славик догадался о сути находки, то обе части личности Силина, осознав чьи и для чего «запчасти» они только что обнаружили, стали единодушны во мнении. Хоть первый и не был никогда святым, но даже он слегка поморщился от такой дикости и отмороженности местных. Ну а едва не вываливший наружу содержимое желудка второй — эмоционально потребовал всё и вся тут... калёным железом, короче. Как и положено, в общем-то, заимевшему силу эмоциональному интеллигенту, то есть без разбору и максимально жестоко.

Вот и выходит, что эксперимент, как видно, не удался, а потому было принято единогласное решение поискать других бандитов, поблагороднее(рука-лицо). Ну, а этих, ясное дело — всех под нож.

И вот, закончив формировать чары «Сигнал», по сути являющиеся эдаким нефатальным Огнешаром, только заданного цвета, а в конкретном случае был выбран белый, ну и безопасно, но очень ярко при этом взрывающиеся спустя те же пятьсот шагов полёта или же от столкновения с любой преградой, Силин решительно запулил это вот в занятое бандитами помещение. Где данный аналог сигнальной, ну или, если угодно, осветительной ракеты закономерно рванул. А как несложно догадаться, в определенных условиях, как сейчас, яркая вспышка таких чар годится и для кратковременного ослепления с дезориентацией противника. О чём Ким подсмотрел в памяти Славика, где имелись сведения о светошумовых гранатах у штурмующего террористов полицейского спецназа, ну а объединяющий их Силин не преминул употребить. Весьма успешно, между прочим, потому как только и осталось, что, накачав себя энергией, ворваться на максимальной скорости да кого порубить, кого оглушить. Не оставить, в общем, без внимания всех, в лучшем случае сейчас палящих куда-то туда, но, как правило, всё же беспомощно теперь ползающих ошеломлённых бандюков.

Первым, кто получил эффектный секущий удар клинком уже получше освоенной шашки по своему, столь удачно подставленому горлу, был какой-то хтонического вида здоровяк, свирепо шарашивший из РПК куда придется. Чтобы гад сослепу не положил потенциальных пленников, пришлось успокоить воинственного бугая, поскорей спровадив в Вальхаллу. Ну или куда там ему?

Следующим был какой-то отчаянно ревущий толстяк, решивший, видимо от горя по утраченному зрению, подорваться на гранате. Псих. Этот — получил укол в сердце, гарантированно предотвративший всякие телодвижения неуравновешенного берсерка.

Потом по башке получил подвернувшийся какой-то дед, непонятно как вообще затесавшийся в это напрочь арийское воинство, так тщательно следящее за прическами, наверняка чтобы не возникало вопросов о столь малом проценте белокурых бестий. Короче говоря, оглушенный «хуторянин» прикорнул под столом, где до того и пытался укрыться от возмездия.

Затем была парочка уже приходящих в себя братьев, что ли. И разлучать этих бритоголовых Силин не стал, а потому вырубил обоих разом, показав класс. Нет, вовсе не во владении какими-нибудь особо могучими боевыми искусствами. Всё же магу, к тому же прилично владеющему мечом, ловко махать кулаками или даже лихо бить ногой с разворота — без нужды. Силин попросту напитал кулак той самой энергией и довольно скучного вида плюхой, правда ставшей теперь подобной пушечному удару тяжа, по очереди отправил беспокойную парочку в нокаут.

К слову, Славик, бывший большим фанатом фильмов про пользователей световых мечей, предложил именовать эту вот неведомую энергию Силой. Хотя Ким, ознакомившись с предоставленными воспоминаниями юноши, решительно не нашел сходств, но возражать не стал. Ему, как говорится, было фиолетово, как звать то, что, главное, приносит пользу, а на счет красивых наименований пусть теоретики(пренебрежительно) парятся.

Ну так вот, еще одного противника оглушить никак не выходило, поэтому сначала тот потерял пальцы, одним из которых так настойчиво тянулся к спуску, а затем, когда уже был не способен даже удерживать свой «укорот», то, чтобы не мешался под ногами на пути к уже пришедшему в себя Фюреру — и головы. Ну почти. Вот если бы клинок шашки был жильным, то такого качества удар легко бы обезглавил носорога, как минимум.

Ну а следом были и оставшиеся двое. Фюрер, получивший напитанный Силой и выбивший из него дух пинок в живот. И тот самый «скользкий» Пинцет, за шкирку вытянутый из той «щели», куда успел забиться. Сопротивления последний не оказывал, а крича что-то, мол, вы ж пришли с миром, так соответствуйте — получил по затылку и перестал истерить.

Эту парочку, между прочим, наш герой изначально планировал брать живыми. Уж очень интересовали Вячеслава подробности о той мерзости, которую устроили в цивилизованной стране, во всяком случае исходя из убежденности Славика, эти конченные утырки, по его же мнению, не заслуживающие даже повешения с костром. Только кол!

Правда, когда Ким продемонстрировал своему воинственному попутчику воспоминания отчасти схожей экзекуции, коей некогда был свидетелем, то молодой Землянин, как только пришел в себя, поумерил свои кровожадные запросы на праведный гнев и неотвратимую справедливость, согласившись в итоге на просто милосердный укол клинком в сердце. Ну а Силин, когда уже выяснил всё интересующее, реализовал итог достигнутого консенсуса обеих частей своей личности.

Может показаться, что наш герой какой-то прям шизофреник, страдающий раздвоением личности. Но это не совсем так, просто внутри него идет, если не борьба двух весьма разных индивидуальностей, имеющих собственное мировоззрение, опыт ну и, куда ж без него, мнение, то уж точно постоянный внутренний диалог, как вполне допустимо обозвать такой процесс. Возможно, что продлится это не так и долго, а с освоением знаний каждого — личности окончательно сольются в монолит, ну и их мысленные перепалки прекратятся. А пока — спор, как говорится, рождает истину.

После допроса, на этот раз без пыток не обошлось, и Славик уступил здесь ведущую роль Киму, под конец даже взывая к его милосердию по отношению к живому же, в конце концов, человеку, интеллигент(ругательно) понимаешь, так вот, по результатам дознания было решено Пинцета не брать в свою свиту, каким бы удачным приобретением этот ушлый ловкач и мастер на все руки ни был. Короче говоря, второй штатный медик черных трансплантологов умер самым, пожалуй, болезненным способом. Деду с погоняловом Шульц, первому медику, повезло раньше сдохнуть от остановки сердца. Счастливчик.

Примерно так.

Вскоре все дела в «Корчме» были закончены. Удивительно, но вовсе не под вой полицейских сирен, как во многих фильмах. Видать, с правоохранителями у Фюрера всё было схвачено. Заказчики приготовленных к транспортировке органов, к слову, также не появились, однако Силин и без того выяснил уже всё интересующее его, чтобы покончить с этим жутковатым бизнесом.

Ну а прежде чем покинуть базу уничтоженной группировки Фюрера, Силин сжег все тела и, по мнению Славика, прочие значимые улики. Также он не забыл освободить невольниц, сунув каждой по пачке иностранных денег, почему-то так любимых у местных. А погрузив некоторые трофеи и упакованную шашку, сел за руль внедорожника, на этот раз «одолженного» у Фрица. Отъехав же достаточно далеко, невозмутимый школьник набрал по такому же временному телефону Эльвиру Сомову. И когда на той стороне ответили-таки на незнакомый номер, стянул наконец знатно поистрепавшуюся балаклаву и сообщил:

— Это я, любимая! Нет, всё в порядке. Просто «трубку» одолжил у знакомого. Свою? Дома забыл. Почему не в школе и зачем вообще звоню? Бросай эту свою скучную Физику да выходи к нашему светофору — сейчас поедем подбирать мне модный лук! На чём поедем? Да так, приятель тут дал покататься на своей «ласточке». Нет, после обеда нужно будет вернуть «колёса». Хорошо-хорошо, и тебе что-нибудь прикупим, — глянув в зеркало на приличный чемодан налички на заднем сидении, пообещал некоторые финансовые преференции тут же воодушивившейся собеседнице юноша, теперь уже в спортивном костюме явно с чужого плеча. — Но тогда услуга за услугу, малыш. Идет? В общем, если что, то эту ночь я провел с тобой. Кто спросит? Да мало ли. Что значит: врать не умеешь? Ты это что, торгуешься со мной? А, вот ты о чем. Тогда мой ответ: нет. Как это: почему? Ты ж ещё несовершеннолетняя, чтоб, как ты сказала, опираясь на опыт, понимать о чем говоришь. Уже можно? А меня точно не посадят? Ну-у... ладно, убедила. Тогда, сразу после покупок, отвезу тебя в какую-нибудь гостиницу, где и... Какую-какую? Ого, у тебя запросы. Хорошо, пусть будет эта. Ну так вот, и там тогда, эм, отрепетируем всё хорошенько, чтобы наши показания были сходными даже в деталях, ну и не голословными, так сказать. Так, я, похоже, подъезжаю уже. Да, точно. Вон, вижу тебя. Отличное, кстати, платьице. Не за что. Что говоришь? А-то! Машинка — и правда неплохая. Ладно, вешаю трубку. Заболтала совсем.

Последнее Силин проворчал себе под нос, уже нажав отбой звонка. Хотя, где-то глубоко внутри, ему было хорошо. Наверное, от осознания того, что у него, помимо мамы, которой, кстати, не мешало бы тоже позвонить, теперь появился кто-то ещё. Кого также, пусть и иначе, можно просто любить, и чьей иного рода любовью сполна наслаждаться. А потому уже более позитивно добавил:

— Хорошо быть мной.