Это любовь

Глава 20

Я медленно переворачиваюсь, по телу разливается удовольствие, разум в покое. Моя голова идеально сливается с подушкой, а тело согрелось в коконе одеяла. Я помню это чувство. Узнаю его, хотя прошло какое-то время с тех пор, как чувствовала это.

Счастье.

Я наслаждаюсь несколько минут, не желая открывать глаза, не желая ничего чувствовать, кроме того, что ощущаю в этот момент. Лежу с закрытыми глазами, еще немного избегая мира за пределами моих век.

Вытягиваю руки над головой, касаясь спинки кровати. Кончики пальцев касаются мягкой ткани замши. Это странно. Я замираю и хмурю брови, что-то в этом изголовье кажется неправильным. Неуместным.

Медленно открываю глаза и смотрю на потолок своей спальни. Поворачиваю голову налево, и узнаю тумбочку, мою лампу с кремовым абажуром и книгу, которую я читала при ее свете. Все на своих местах, но я не могу избавиться от ощущения, что всего этого здесь не должно быть.

— Доброе утро, — слышу глубокий, но нежный шепот позади.

Я просыпалась от этого голоса слишком много раз по утрам, что не сосчитать. Поворачиваюсь к мужчине, который много месяцев преобладал в моих снах.

— Доброе утро, — улыбаюсь я, зарываясь глубже в подушку и одеяло.

— Давно не виделись, — говорит Бен, убирая мне волосы за ухо.

Я закрываю глаза и киваю в знак согласия. Вспоминаю наш последний разговор. Как все закончилось.

— Я не хочу ссориться, — говорю я.

Бен касается губами моего лба и целует. Как только эти губы касаются моей кожи, я чувствую облегчение, что Бен вернулся. Облегчение, что все еще могу говорить с ним. Его губы задерживаются, но чувствуются иначе. Грубее. Не так мягко, как обычно. Где-то в глубине души я знаю почему, но отбрасываю эту мысль.

— Помнишь тот день, когда мы переехали сюда? — Бен переворачивается на спину, поднимая взгляд к потолку. — Я помню, подумал: «Наконец-то, что-то мое». И то, что я делал это с тобой, только сделало этот момент лучше.

— Это не совсем так, как я помню, — возражаю я.

— Нет? Как ты это помнишь?

— Я помню, как ты ругался, как много коробок нужно переносить. Помню, как мы ссорились на подъездной дорожке, когда ты вносил свой старый разорванный и заляпанный диван. Помню, как ты вышел из нашей ванной, раздраженный, что после того, как я распаковала свои вещи, у тебя не осталось места. О, и мой личный фаворит — душ. Когда ты его принимал вечером, на тебя со стены упала лейка. Ты был так зол.

Это воспоминание всегда вызывает у меня смех.

Я смотрю на Бена, пытаясь скрыть веселье.

— Чуть-чуть не так. — Бен качает головой. — Но у тебя на самом деле было слишком много вещей в ванной. Это я помню!

Я закатываю глаза.

Но когда я вспоминаю все эти моменты, все, что выплывает на первый план, радует. Первые несколько недель после переезда — свежая краска и новая мебель, новая сантехника, коврик с надписью «Добро пожаловать», который я купила для входной двери, все вещи, которые сделали этот дом нашим.

— Это был отличный дом, — говорю я.

Мы избегаем смотреть друг на друга, и оба замечаем, что я использовала прошедшее время. Тишина заполняет комнату.

Взгляд Бена блуждает по комнате.

— Сейчас почти не изменился.

— Ты, правда, так считаешь?

Он пожимает плечами.

— Я не знаю. Может быть.

Я следую примеру Бена, осматривая спальню, пытаясь увидеть, что он ожидал. Единственное, что действительно изменилось — это шкаф. Большая часть одежды Бена исчезла. Упакована в коробки и некоторое время назад отдана на пожертвование, за исключением нескольких предметов, с которыми я не захотела расставаться.

— Многие твои вещи в гараже, — говорю я ему, внезапно чувствуя необходимость пояснить. — Твой рабочий стол, инвентарь для спорта. Это все там.

Бен кивает, кусая внутреннюю часть щек. Впервые за долгое время я понятия не имею, где блуждают его мысли. Раньше мы могли заканчивать предложения друг друга. Теперь я остаюсь в неведении.

Через долгую минуту Бен поворачивается ко мне и берет за руку. Затем целует наши переплетенные пальцы.

— Может быть, пришло время все это убрать?

Я удивленно поворачиваю голову.

— Почему ты говоришь такое? — начинаю я говорить, но вспоминаю нашу последнюю встречу. — Ты снова пытаешься порвать со мной, — обвиняю я его.

Бен сжимает мою руку.

— Ничто не может развести нас, — уверяет он меня. — Ничто.

Выражение на его лице становится грустным, практически болезненным. Я хочу найти правильные слова, чтобы успокоить его, но сильнее хочу, чтобы у него были такие же слова для меня.

— У меня было так много мечтаний о нас. Я представлял себе будущее. Видел пару детей, бегающих по заднему двору. Воображал, как веду их к озеру, обучаю, как ловить рыбу и жарить маршмеллоу у костра. Представлял их внешность и молился, чтобы они были похожи на тебя. — Бен грустно улыбается и снова целует мои пальцы. — Я знал с первого момента, как увидел тебя — ты для меня всё. Знаю, что говорил об этом раньше, но мне на самом деле нужно, чтобы ты это услышала еще раз. Ты была для меня будущим. Все, что было до тебя, не имело значения, и всё после этого не имело значения, потому что как только ты вошла в мою жизнь, мое сердце билось только для тебя.

Мои глаза наполняются слезами. Я боюсь того, к чему ведет этот разговор.

— Не прощайся, — умоляю я.

— Я люблю тебя, Рэйчел. Всем своим существом, я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — говорю я. — Навсегда.

Я пытаюсь приблизиться к нему, но он сопротивляется. Я придвигаюсь на сантиметр, а Бен отдаляется на целый шаг.

— Я знаю. — Он кивает, но не отводит взгляда от наших сцепленных рук. Он не смотрит на меня, и тогда я понимаю: то, что он собирается сказать, будет мучительным. — Ты не можешь удержать нас обоих.

Я напрягаюсь. Мой разум переполнен мыслями, которые слишком быстро сменяются. Как торнадо, выхватывает несколько мысленных образов, прокручивает в моем сознании, потом выплевывает, чтобы захватить другие. Только я сосредотачиваюсь на одном, как оно заменяется другим. Образы этого дома смешиваются с образами комнаты с темными полами из твердых пород дерева. Обжитая изношенная мебель смешивается с новой, из темно-коричневой кожи.

— Ты была в замешательстве, когда проснулась здесь. Как будто этого не должно быть.

Голос Бена мягко поощряет меня, подталкивая к чему-то. Все, что он говорит, правда, но я никак не могу ухватить четкую мысль. Пока Бен не говорит:

— Это не то место, где ты уснула ночью, не так ли? — Его голос под конец фразы затихает.

Мысли о Джаксе наполняют мой разум. О нашем свидании прошлым вечером. С каким видом он открыл дверь, и чувство волнения, что он наконец-то вернулся домой. Что я в его доме. Темные деревянные полы и кожаная мебель. Шапка из медвежьей шкуры, которую Джакс привез для меня в шутку.

Ужин, который он приготовил.

Десерт, который мы не съели.

Бен прав. Вчера вечером я уснула не в этой постели. Я даже сейчас не там.

Озарение ударяет, и словно это пощечина. Я сплю в постели другого мужчины, до этого занималась с ним любовью, и мне снится Бен!

— Боже, — говорю я, переворачиваясь на спину, прикрывая рот руками. Ощущаю, как тело обдает жаром и выступает пот. Чувствую отвращение. Меня тошнит.

— Рэйч, сделай глубокий вдох, — говорит обеспокоенно Бен.

Рукой гладит мою руку вверх и вниз, надеясь успокоить меня, но после такого не успокоиться. Я качаю головой снова и снова.

— Что я за человек? — в ужасе спрашиваю я.

— Хороший человек. Никогда не сомневайся в этом, — говорит Бен однозначно и с такой любовью. Это только стыдит меня больше.

— Нет. Нет. Хороший человек не лежит в постели с одним мужчиной, а сны видит о другом.

Бен ласкает мою щеку жестом, который я любила. Теперь он вызывает во мне противоположное. Мне сложно терпеть доброту и любовь, которую он пытается показать мне.

— Хороший человек так не поступает с мужчиной, которого любит, — возражаю я. С любым из них.

— Рэйчел.

Я поворачиваюсь лицом к Бену, останавливая его, не позволяя ему продолжать.

— Нет! Ты был прав, сказав это. Это несправедливо. — Голова идет кругом. — Я должна это исправить, — говорю я решительно.

— Рэйчел, ты не слушаешь...

— Я услышала! Я услышала, что ты сказал! — Мой голос срывается, и слезы свободно текут по щекам.

Я не могу находиться здесь, в постели Джакса, и видеть сны о Бене. Но я боюсь просыпаться. Мысль о том, что нужно сделать, когда я проснусь, чертовски ранит меня. Я уже чувствую боль от очередной потери. Хочу дать себе еще несколько секунд, но чувствую, что вздрагиваю, и мое эмоциональное состояние вырывает меня из сна.