Этот добрый жестокий мир

КОНСТАНТИН СИТНИКОВ
ЛЕДОВЫЕ КАТКИ ЕВРОПЫ

Вараксин, инженер из реакторного, голый и волосатый, сидя в предбаннике, примерял коньки на босу ногу. Алеша растирал себе спину полотенцем и смотрел на него. Они были одни в душевой. Алеша недавно пришел с дежурства и застал Вараксина здесь. Вараксин, наверное, нарочно задержался в душевой, чтобы примерить коньки. Щуря попеременно то один, то другой глаз, он придирчиво разглядывал плавно изогнутые лезвия.

— Готовитесь? — спросил Алеша, пряча улыбку.

Вот уже целый месяц на орбите только и разговоров было, что о коллективном отпуске на Земле и ледовых катках Европы. Алеша этого не понимал. Как будто заняться на Земле больше будет нечем! Вот посидеть с удочкой на берегу Оби — это да! А тратить отпуск на какие-то ледовые катки…

Попробовав остро наточенное титановое лезвие ногтем, так что оно отозвалось тоненьким сладким звоном, Вараксин удовлетворенно крякнул. Он мечтательно закатил глаза и зачмокал от предвкушения губами.

— Коля из сменной рассказывал: ничто не может сравниться с ледовыми катками Европы. Ты разгоняешься что есть мочи и летишь так, что никакой черт тебя не догонит…

— А кто еще собирается? — спросил Алеша, чтобы поддержать разговор.

— Семенов с Волыной. Дворецкий. Пуртов. Это ночной дежурный с «Джей-5». Ты его не знаешь.

— Толстый такой и вечно лохматый?

— Точно. Галка Рогожкина едет.

— Галка едет? — быстро спросил Алеша. — Она разве тоже?.. — он замолчал и, закусив губу, отвернулся.

— Все наши едут, — подытожил Вараксин. — Один ты остаешься.

— А что я? — пробормотал Алеша. — Разве я против? Давно в Европе не бывал… Тем более, говорите, Галка едет. Скоро?

— Вот с опытами покончим и айда. А хороши ко-нечки, — хмыкнул Вараксин, пряча коньки в пластиковый мешок.

Космическая станция «Джей-7» — одна из двенадцати орбитальных станций, вращающихся вокруг Юпитера. Снаружи она похожа на бублик, утыканный иголками антенн. В свободное от вахт время молодые планетологи собирались на смотровой площадке, откуда открывался великолепный вид на Старину Джупа. Он заполнял своим разноцветным китовым боком две трети панорамного окна. Поверхность планеты-гиганта застилал плотный покров исполинских сине-оранжевых облаков. Чудовищные вихри носились в бездонной атмосфере, и страшно было представить себе падение в эту бездну…

Алеша любил прийти сюда после вахты и постоять перед панорамным окном, мысленно беседуя со Стариной Джупом. Вот и сейчас он направился на смотровую площадку, чтобы немного помечтать в одиночестве. Отворив дверь, он увидел девичий силуэт на фоне Юпитера и в нерешительности остановился на пороге.

Он не ожидал застать здесь Галку. Алеша хотел было незаметно уйти, но тут Галка, не поворачивая головы, заговорила с ним.

— Ну и?.. — спросила она. — Проходи, что ли.

Алеша сообразил, что стоит в ярко освещенном дверном проеме и Галка отлично видит его отражение в стекле панорамного окна. Он напустил на себя независимый вид, подошел к окну и развязно заговорил:

— Вараксин проговорился о ледовых катках Европы. Вы это серьезно?

Галка, обернувшись, смерила его взглядом.

— Если хочешь, летим с нами, — предложила она. — Вообще-то, я думала, ты предпочтешь повидаться с мамой…

— Успеется, — пренебрежительно отмахнулся Алеша, хотя ему до слез хотелось обнять маму: он не видел ее уже полгода.

— Хорошо, — сказала Галка. — Я скажу Вараксину, чтобы он записал тебя тоже, — и добавила, подумав: — А ты, Алешенька, на коньках-то умеешь?

— Конечно, умею, — буркнул Алеша.

Он давно мечтал об отпуске на Земле. И чем ближе был отпуск, тем труднее было думать о чем-то другом. Теперь к мечтам о встречах с родными и друзьями прибавилась еще одна. Алеша твердо решил, что отправится со всеми в Европу и докажет, что владеет коньками не хуже, а то и лучше некоторых. Вот он легким размашистым шагом выходит на знаменитый каток Вены, где в прошлом году проходила зимняя Олимпиада, и делает первые пируэты… Семенов и Волына боязливо жмутся к бортикам и завидуют… А Галка… Галка не может оторвать от него восхищенного взгляда…

И вот настал долгожданный день.

Когда Алеша увидел космический катер, на котором им предстояло лететь на Землю, у него челюсть отвисла. Это было настоящее корыто, тесное, ржавое, латаное-перелатаное, со стершимися номерами. Скорее всего, катер давно и подчистую списали, и он наверняка не проходил ни по каким документам. К удивлению Алеши, ребята, все до одного, даже Галка, оделись по-спортивному, и у каждого через плечо были перекинуты связанные шнурками коньки. Им что, так не терпится на лед?

Он последним поднялся на борт катера и с трудом загрузил в багажное отделение сумку, набитую сувенирами — минералами с Ганимеда и других спутников Юпитера, на которых ему довелось побывать за время работы на «Джей-7». Когда Алеша занял место рядом с Вараксиным, тот подмигнул ему, откинул кресло и, по всему видно, приготовился вздремнуть. Днище под ногами задрожало — заработали двигатели форсажа, внизу промелькнули щетинистые антенны, и «бублик» орбитальной станции остался за кормой.

— …Парень, просыпайся! Мы прибыли! — кто-то толкал его в плечо.

Алеша разлепил глаза и повел осоловелым взглядом вокруг. Что, неужели так быстро? Рядом с ним стоял инженер Семенов и немилосердно тряс его за плечо. Ребята толпились в проходе, торопясь выйти наружу. Они вели себя как-то странно, смешно подпрыгивали, надолго повисая в воздухе, как будто за время их отсутствия сила тяжести на Земле уменьшилась в несколько раз… Алеша тоже чувствовал необыкновенную легкость во всем теле… почти как в невесомости. Ничего не понимая, он отстегнул ремень безопасности, оттолкнулся от кресла и… стукнулся макушкой о потолок. А потом медленно-медленно опустился обратно…

Семенов протягивал ему легкий спортивный скафандр и шлем с солнцезащитным забралом:

— На вот, примерь, — сказал он. — Лучше, чтобы он подошел. Другого все равно нет.

— Где мы? — ошалело спросил Алеша, потирая ушибленную макушку.

В проходе засмеялись:

— Ну и соня! Забыл, куда летел…

— Я на Землю летел, — растерянно сказал Алеша. — К маме…

Семенов внимательно посмотрел на него и потрогал ему рукой лоб.

— Ты, случайно, не перегрелся, парень? — спросил он. — Какая Земля? Какая мама?

— Погоди, — остановил его нахмурившийся Вараксин и обратился к Алеше: — Ты что, и в самом деле думал, что мы летим на Землю?

— Конечно, на Землю! — Алеша едва не плакал. Он не понимал, что происходит. — Вы же сами говорили: ледовые катки Европы… разгоняешься так, что никакой черт не догонит…

— Говорил, — серьезно кивнул Вараксин. — А теперь, дружок, выгляни в иллюминатор. Как, по-твоему, где мы?

Алеша послушно повернул голову к иллюминатору. До самого горизонта, близкого и заметно округлого, простиралась голубая ледовая равнина, а над горизонтом, заливая равнину призрачным светом, вставал рыжеватый, до боли знакомый Юпитер. Старина Джуп.

Чуть поодаль от него в непроницаемой черноте космоса сверкали яркие немигающие звезды.

— Ну, так где мы? — настойчиво повторил Вараксин.

— Не знаю… — пролепетал Алеша.

Кто-то присвистнул. Кто-то, кажется, Волына, пробормотал: «Ну и дела…»

— Это что же, — заговорили в проходе, — получается, парень не знал, куда летел? Так нам что, возвращаться теперь?

— Эх, — огорченно протянул толстяк Пуртов, — плакал отпуск.

На него тотчас зашикали: «У человека горе, а ты…»

— А что я? — огрызнулся Пуртов. — Я ничего. Я как все…

Повисло тягостное молчание. Алеша готов был от стыда лопнуть. Так опозориться перед ребятами… Ему казалось, Галка смотрит на него с негодованием и презрением… А хуже этого на свете ничего не могло быть.

Нарушил затянувшееся молчание Дворецкий, вывалившийся из кабины пилота и обиженно возопивший: «Ну, скоро вы там? У меня все ноги затекли, пока долетели, а вы тянете…» Трагикомичность момента прошла мимо него.

Тут же загалдели все разом.

«В самом деле… раз уж проделали такой путь,, давайте покатаемся…»

«Эй, Дворецкий! Все ноги, говоришь? Сколько их у тебя?»

«Ребята! Кто видел мои коньки? Они вот тут, под сиденьем были…»

Кто-то подошел к Алеше. Он поднял глаза и увидел Галку. В руках у нее была запасная пара коньков.

— Пойдем, что ли, чемпион, — позвала она.

…Они стояли, взявшись за руки, на вершине высочайшей горы Европы. Европа — одна из лун Юпитера. Она сплошь покрыта льдом, невероятно гладким, а под ним — пятьдесят километров холодной воды, в которой ходят неясные гигантские тени. Ледовые катки Европы… Они простирались внизу, подобно синему стеклу. Они были похожи на застывший газ, прозрачный, весь в таинственных разводах, какие бывают, когда в стакан воды уронишь каплю синьки. Тут и там виднелись черные точки людей на коньках. Они разгонялись по склону горы, пулей вырывались на простор бескрайней долины и неслись во весь дух по идеально гладкому катку, созданному природой. Алеша никогда не видел ничего подобного. Это было так красиво, что дух захватывало… И рядом была Галка. О чем мечтать еще?

Он знал, о чем. Теперь — знал. О том, чтобы подпрыгнуть на месте, молодецки гикнуть — и сорваться туда, вниз, где только простор, скорость — и свобода! Свобода, которой не испытаешь больше никогда и нигде, кроме как на ледовых катках Европы.