Этот добрый жестокий мир

НИКА РАКИТИНА
ЗВЕЗДЫ НЕ СТРАШНЫЕ

«Открылась бездна, звезд полна»…

Михайло словно падал в пустоту, потому что Земля перестала быть центром мироздания, точкой отсчета, а становилась лишь капелькой на краю галактики, на краю бездны, от которой — а вовсе не от хмеля, — кружилась голова. И казалось, переступи — и тебя понесет вниз, сквозь обгоревшие стропила колокольни к этим звездам, широко раскинутым в зимней ночи.

— От же, олух царя небесного! Мало своей машиной адовой крышу нам пожег, так теперь навернуться вниз хочешь? Чтоб после весь Питер гуторил, как ты пьяный слетел с колокольни и ногу сломал? Ученый, сукин ты сын, прости господи, — прогудел дьяк густым певческим басом. Словно шмель, готовый сесть в ухо.

Падение прервалось, бездна оборотилась всего лишь пологом с небесными лампадами…

А сквозь времена и пространства от этой зимней ночи в пустыне под крылом самолета лежал другой человек, летчик, и глядел на рассыпанные по черноте африканские звезды. Самолет потерпел аварию, было неясно, удастся ли снова поднять его в небо. Но звезды почему-то не пугали. Антуан думал, что каждая из них похожа на колодец со скрипучим воротом и каждая даст напиться. Без воды в пустыне не выжить. Он облизывал пересохшие губы и надеялся, что утром на крылья самолета осядет роса… А в голове складывались слова новой сказки…

— Дедушка! Звезды такие страшные, колючие — как осколки шариков с елки. Совсем не такие, как дома. — Девочка лет шести указала пальчиком на экран, где титры старого фантастического фильма сменила картинка за бортом.

Антон Ломоносов протянул большую ладонь и погладил внучкины волосы.

— Не надо бояться, Машуня. Каждая звезда — как наше Солнце. Солнышко для нового мира, и совсем не страшное. И их бесконечно много. На одну елку, пожалуй, не поместятся.

— А ты летал туда, дед? — вытянула внучка шею, стараясь разглядеть как можно больше.

— Ага. И ты когда-нибудь полетишь, если захочешь. А пока мы летим в детский сад.

— На астероид?

Маша серьезно накрутила на палец белокурую прядку.

Антон кивнул.

— Один умный дяденька давным-давно сказал, что Земля для нас — это колыбель. Но нельзя же вечно оставаться в колыбели.

Маша захихикала. Дед не раз и не два рассказывал ей, как она умудрялась выбраться из коляски. Мама даже хотела установить силовое поле, но отец с дедом отговорили. Потому что нельзя мешать ребенку познавать мир. Впрочем, взрослым тоже не стоит в этом мешать. Характер портится.

А их кораблик между тем совершил разворот и пристыковался к астероиду рядом с горстью других таких же корабликов, похожих на разноцветные воздушные шарики. Старый звездолетчик помог внучке справиться с ремнями и подтолкнул к двери в шлюзовую камеру.

— Дед, — Маша покусала палец. — А ты мне вечером еще расскажешь о звездах?

— Обязательно.

— Как в том стихе, что дяденька придумал на колокольне? «Открылась бездна, звезд полна. Звездам числа несть, бездне дна», — звонко продекламировала внучка. — А он что, тогда упал?

Машуня оттолкнулась от пола и, повизгивая от восторга, закрутилась в невесомости.

— Нет, — звездолетчик улыбнулся, — он полетел.