Ева-онлайн

12

Устроившийся в пилотском ложементе и подключённый в прямое управление кораблём землянин тоже не торопился. До включения разгонных двигателей любой корабль, будь он даже Императорским Флагманом, крайне уязвим. Мало того, что антигравы не способствуют высокой манёвренности — так ещё и разгонаться на антиграв-импульсе практически невозможно! Любой корабль или судно именно что всплывают — примерно как стратосферные дирижабли! И только с момента включения двигателей, за пределами атмосферы, становятся способны более-менее успешно маневрировать и вести полноценный бой… а потому любой командир корабля старается выполнить всплытие на максимальной от противника дистанции — если уж нет возможности сделать это вообще за пределами разрешения его сенсоров… Ал, дождавшись момента, когда место старта корвета будет скрыто пылевой бурей настолько, чтобы корабль стало невозможно взять в прицелы прямо на взлётной площадке, начал подъём из атмосферы. Корвет, замаскированный под достаточно широко распространённое на окраинах транспортное корыто четвёртого поколения типа «барагоз», медленно всплывал на антигравах до отметки выхода из термосферы — для Свалки это примерно шесть десятков километров высоты — и «любоваться» этим натужным подъёмом едва не разваливающейся лоханки могли все, кто только этого захотел бы! Вероятно, совершенно случайным образом траектория всплытия корабля приводила его на границе атмосферы в точку, максимально удалённую от покоящегося над планетой лёгкого крейсера… мало ли, получилось так, почему-то. Подозрений подобная случайность вызвать никаких не могла — тем боле, сигнатура движков полностью соответствовала прочим отслеживаемым параметрам и энергетическим излучениям старого транспортного корыта, да и на идентификационный запрос со станции навигационный искин грузовоза отправил только какой-то набор звуков — звучало это как «Козырь», и, возможно, даже что-то означало на одном из сотен тысяч аборигенных языков какой-либо из планет, входящих (или — не входящих) в состав освоенного пространства — вместо нормального идентификационного кода какого-либо из государств Содружества… стандартный подход обитателей Фронтира и прифронтирных секторов — не утруждать себя регистрациями и сертификациями, а заодно оплатой портовых сборов и прочих дурацких изобретений государственных служб, типа налогов или пошлин на честно купленную, отобранную или украденную движимую собственность. Вполне логично, между прочим — приобретать звездолёт государство не помогало, так с какой стати оно собирается требовать мзду за чужое имущество?! Замерший на геостационаре до появления из плотной атмосферы этого коптяще-пер…ыхтящего хлама, изящный аграфский крейсер десятого поколения вдруг «ожил» и, не утруждая себя переговорами с диспетчерской башней орбитальной станции, уверенно двинулся на перехват до сих пор ничего не замечающего далее пары десятых световой секунды вокруг себя транспортника:

— Эй, на «барагозе» — заглушить двигатели, деактивировать противометеоритную защиту, открыть шлюз и принять абордажную группу! В случае сопротивления будете немедленно уничтожены. — появившийся на экране аграф, скорее всего какой-нибудь младший офицер, всем своим видом излучал презрение и превосходство. Ну, а как иначе — мало того, что обращался он к пилоту такого старого корыта, аналоги которого «под сенью Великого Леса» (то есть, на территории аграфской Империи — хотя официально это называлось Федерацией) можно встретить разве что в экспозициях музеев; так и в пилотском ложементе корыта обретался всего лишь «жалкий полудикий хуманс», который по определению нечто среднее между разумным существом и совершенно диким животным! Одно общение с подобным организмом является великой честью для организма и величайшим снисхождением со стороны «высшего»… Поэтому аграф-переговорщик оказался крайне неприятно удивлён услышанным ответом, да ещё и без установления видеоканала, что само по себе можно было — только можно, а не обязательно! — трактовать как несколько завуалированное оскорбление:

— А с какой, собственно, стати? С чего бы это — на моём корабле, вдруг, собираются шляться какие-то посторонние абордажники? Первый раз слышу, чтобы в планетарном пространстве нейтрального государства какие-то частные лица смели требовать — от кого бы то ни было, без предварительного приглашения — принять на борт свой вооружённый отряд! Федерация Аграф объявила войну Империи Аратан? Или вы подрядились поработать здесь силами правопорядка? Диспетчер — этот крейсер относится к силам планетарной самообороны и вообще администрации?

— Нет, указанный корабль к официальным представителям администрации системы не относится никоим образом! Его пребывание в системе заявлено как транзитная остановка. — тут же включился в переговоры диспетчерский пункт орбитальной станции; похоже, своей вечной заносчивостью, впрямую граничащей с откровенным хамством, аграфы успели всех достать и здесь…

— Тогда — вы совсем берега потеряли?! Эй, на крейсере — немедленно отозвали свой бот, вернули на борт сопровождающий его истребитель и отвернули в сторону! Или ваши действия будут официально зафиксированы как пиратство в пространстве нейтральной вашему государству Империи Аратан, со всеми из данного факта следующими выводами!

Аграф-переговорщик взбулькнул перехваченным от возмущения горлом — как же, наглый хуманс-с-ссс с-ссмеет ему, натуральному породистому аграфу, что-то там указывать! — и хотел было высказать всё, что он думает на тему требований жалкого человечишки… но не успел — вмешался очередной ушастый, рангом повыше и, так сказать, ушами подлиннее! Перекошенная злобой худосочная рожа андрогинного типа — как и подавляющее большинство чистокровистых аграфов, собственно — влезла в кадр, едва не целиком его заполнив, оскалила мелкие зубки и захрипела в приступе бешенства, более приличествующего какому-нибудь чиновнику колониальной администрации перед подчинёнными аборигенами, нежели представителю официально декларируемой «старше-братской расы»:

— Да как ты с-с-ссмеешь, жшивотное!? Я узнал твой голос! Ты, убив девятерых высокородных, теперь пытаешься спасти свою жалкую шкуру трусливой болтовнёй?! Выполняй всё, что тебе, животное, было приказано — иначе ты меня умолять о смерти будешь!

Ал, продолжая поддерживать только аудиосвязь, довольно улыбнулся — за языком аграф не следил и вёл себя как хозяин положения. В целом — им он и был, конечно… но имелись нюансы!

— Ты ещё кто такой? И каких это я «высокопородных», вроде бы, убил? Не припоминаю что-то… я человек мирный, законопослушный — так что мне твои измышления не интересны, ушастый…

Аграф совершенно потерял голову:

— Тварь! Ты убил тех, кого я сам, лично отправлял захватывать тебя на поверхности этого жалкого мусорника — где таким как ты самое место! Ты хочешь сказать, что они сами умерли?! Ты, животное, за это заплатишь! — под конец своего спича аграф уже не столько кричал, сколько выл в камеру! Ал, проверив, ведётся ли запись переговоров, довольно оскалился — даже если остановиться на высказанном (и тщательно зафиксированном на нескольких носителях!) — командир крейсера уже наболтал на целый букет обвинений, от пиратства до расовой нетерпимости. Но, если уж, как говорится, «попёрло», стоило дожать ситуацию до максимума:

— Не понял… Ты, ушастый выродок, посмел кого-то там отправить для захвата свободных разумных на поверхности планеты, принадлежащей Короне Аратана? Ты себя бессмертным возомнил, ошибка генетики? Впрочем, неудивительно… вы, ушастые, трусы известные — не представился, не предъявил никаких идентификаторов, ведёт себя как распоследнее фронтирное урохо (общепринятый в Содружестве определитель «быдла») — в общем, обычный аграф! Нормальное — для не имеющего даже понятий о воспитании ублюдка, рождённого неведомо кем — поведение. Я думаю, Императору понравятся твои манеры, урохо ушастое…

От такого хамства хумана на древней, старше самой Свалки, чертопхайке, у высокородного — ну, а какого же ещё, ушастый, как-никак — «старшего» башню заклинило окончательно:

— Тварь! Вонючий горш, моё имя Илоар ли Феррей, старший наследник правящей Домом Хаурса семьи Феррей! Память моих предков осеняет семь десятков веков — и срать я хотел на твоего однодневку-императора, ничтожный хуманс; сколько там роду вашего дикарского вождя? Десяток сотен годов, или на сотню-две больше?! — сарказм, наполнявший эту сентенцию, можно было ножом строгать! Как и самодовольство аграфа — недолгое, впрочем, уже в следующую секунду ушастый пожалел, что вообще открыл рот.

Свалка, хоть и дикое захолустье, забытое всеми богами Вселенной — но, поскольку не имеет официальных покровителей среди аратанской аристократии (кому такой мусорник может потребоваться?), относится к Имперским планетам. Соответственно, на всех планетарных и пустотных объектах системы действуют — официально, само собой, что далеко не всегда тождественно фактическому положению — имперские нормы и правила. Одно (ну, так-то там неслабая брошюра набирается) из которых чётко прописывает порядок действий подданных Империи, буде им случится присутствовать при случае однозначно трактуемого коронного преступления! А то, что натрепал своим бескостным языком ушастый за последние минуты — тянуло на целую гроздь таковых! И если биологические объекты на орбитальной станции только осознавали услышанное, в лучшем случае лихорадочно прикидывали способ остаться в стороне от неминуемых разбирательств — то искусственные интеллекты никаких сомнений не испытывали. Через всё ещё действующую линию связи рубки обоих кораблей (а, возможно, и кабины бота с истребителем) заполнил механистический голос искина станции — скорее всего, центрального управляющего:

— Согласно законодательному уложению Империи Аратан, статья восемь пункт три подпункт двенадцать-дробь-пять, крейсеру астрель-десять-дробь-девять-МДР бортовой регистрационный номер три тысячи семьсот четырнадцать, порт приписки планета Хаури, в связи с совершением коронного преступления, а именно — непосредственного оскорбления императоского достоинства — предписывается: деактивировать маршевые двигатели, бортовое вооружение и внешние модули, передать управление диспетчерскому пункту системы и ожидать прибытия представителей Имперской Службы Безопасности. В случае невыполнения указанных требований…

Что собирался добавить к уже вышесказанному искин — осталось тайной. Потерявший всякую осторожность аграф предельно грубой руганью (что бы там не говорили знатоки отечественного мата — в галактике столько рас, понятий и наречий, что искусство ругани давно уже преобразовалось чуть ли не в отдельный язык!) вновь прошёлся и по аратанским законам, и по требованиям искина, и, самое глупое, по личности Императора… на что искин отреагировал, опять же, автоматически — рубки обоих кораблей (а, возможно, и кабины бота с истребителем, если командир крейсера не отключал циркулярную связь) заполнил противный вой сирен боевой тревоги, объявленной искином терминала! Возможно, это была первая боевая готовность, вообще объявляемая на старой орбитальной станции… однако отработана она была полностью, от и до. Неправильной формы условный шар терминала окутался защитными силовыми щитами, с каждой секундой набирающими мощность, активировались прицельные комплексы, сканеры и системы стабилизации… и — всё. Из ударного вооружения мирный в целом орбитальный комплекс мог «похвастать» только четырьмя тяжёлыми плазменниками, древними как сама станция и соответствующего состояния (нет, если бы крейсер подошёл к станции тысячи на три, да прекратил бы любое маневрирование — то пришлось бы крейсеру весьма и весьма кисло; но, увы, не настолько ушастый остервенел — а жаль…), да двумя туннельными орудиями — большими, мощными, крупнокалиберными… и «скорострельными» — один залп в четыре минуты! Собственно, плазменники тоже не могли похвастать скорострельностью — выстрел в минуту с двенадцатью секундами, и перезарядка… С таким вооружением чем-либо угрожать крейсеру десятого поколения станция не могла. Крейсер же… ушастый ли Феррей командовал лёгким крейсером. Предельно мощным вооружением которого могли быть либо пара-тройка туннельников малого калибра, либо один среднего плюс плазменники того же класса, ну и ракеты, конечно. Чтобы проковырять развёрнутый на всю мощность станционный щит средним орудием — это реально, никто не спорит — потребуется всадить в одну точку не менее чем десятка три попаданий. И «одна точка» — это практически точка и есть, пятно не более трёх метров диаметром! Да и после пробития — сим фактом надо ещё успеть воспользоваться, пока соседние эффекторы не перекроют пробоину сгоревшего от перегрузки (да, ослабив свои сектора — но тут уж из двух зол…), что для одиночного атакующего практически невыполнимо! Орбитальную оборону так и взламывают — несколько кораблей, вроде артмониторов или тяжёлых крейсеров, обстреливают щиты со средне-дальних дистанций — попутно уворачиваясь от ответных плюх — до просадки или сбития защиты, после чего ожидающие своего часа штурмовые средства, поддерживаемые подавляющим оборону огнём, высаживают десант и пытаются перебить или иммобилизовать другими способами силы защитников. Ключевым в этой тактике является количество атакующих и, соответственно, количество и скорость проникновения десанта… не забывая, конечно, и о скорости снятия щитов. Месяц-два-три держать осаду никому не улыбается! Причём для прорыва орбитальной обороны используются корабли в основном среднего класса — уже достаточно вооружённые, но ещё достаточно маневренные, чтобы не отловить сдачи после первого же залпа! Линкоры к оборонительным орбиталкам стараются не лезть — неперспективно, а зачастую и летально… а лёгкие силы, те же рейдеры, лёгкие крейсера или ракетоносцы — да, «почти безопасно», но и бессмысленно. Линкоры во время осады гоняют одноклассников, не давая им рассстрелять те силы, которые в это время гасят орбиталки… Есть ещё мзинские броненосцы — эти да, могут себе позволить вступать в прямое противостояние с кем угодно, являясь, по сути, теми же боевыми станциями, только способными на самостоятельное межзвёздное перемещение… Но стоят их перелёты и даже простое поддержание боеготовности столько, что никто больше таких монструозных кораблей не строит и не собирается! Война — полноценная, не межкорпоратские пострелушки/налёты, а именно война — всё же не настолько частое в межгосударственных отношениях событие, чтобы содержать один-два-несколько кораблей стоимостью в бюджет малого государства (до десятка звёздных систем) каждый!

Короче, классический шахматный «пат». Боевая готовность объявлена, взаимные угрозы и оскорбления нанесены, реально друг по другу засандалить нечем, да никто и не спешит начинать! И неизвестно, чем бы сложившаяся ситуации разрешилась (скорее всего — максимум, обменом «озабоченностями» между дипломатами третьего звена, да какими-нибудь символическими извинениями, а то и без оных), но решивший проявить инициативу диспетчер усугубил конфликт до крайности:

— Эй, на «барагозе», уходи под щиты! Я открою окно, ныряй — и пускай ушастые долбятся в защиту хоть год! Ускоряйся, а то не успеешь проскочить!

То ли в диспетчерской башне сидел аграфо-фоб, за что-то не переваривающий ушастых (впрочем, кто их вообще переваривает — из тех, кто имел удовольствие личного общения?), то ли просто слишком молодой и экзальтированный имперский подданный… но услышал его не только Ал, но и этот, как его… Илоар ли Феррей. И отреагировал сообразно своим понятиям о возможном и допустимом — открыв заградительный огонь по направлению орбитального терминала… До первого выстрела — положение ещё можно было выправить, переведя в разряд «…да мало ли, кто чего ляпнет? Ну, погорячился капитан — стоит ли придавать его болтовне такое значение? Мы ему сами „ата-тат“ сделаем, отшлёпаем больно…». Но после открытия огня — о случайности говорить бессмысленно! Дипломаты, конечно, и такое разруливают — мол, неадекватный командир крейсера(!), неправильно оценил обстановку (ага, сапасем пирипутал!), да и не пострадал же никто, верно?! Вы же в ответ не стреляли?! И частенько действительно в ответ не стреляют — поскольку никому не хочется стать причиной межгосударственного конфликта; а команды, отдаваемые вышестоящими начальниками, и интерпретируются весьма причудливо (вроде приказа пограничникам «не поддаваться на провокации» — интересно, а на кой они тогда вообще нужны, и как представляли себе его исполнение — совместно с должностными обязанностями погранцов — те, кто подобное выдумывал?!), да и отдаются нередко так, чтобы чуть ли не противоречить друг другу — тогда всегда можно найти тот самый приказ, неисполнение которого и привело ко всем печальным последствиям… а все прочие приказы — просто «утерять»! И будь за пультом огневого контроля биологический разумный… Но вряд ли на боевых постах старой орбиталки вообще кто-то был — откуда бы взяться дежурному наряду в этом захолустье? А боевой искин станции, активировавшийся одновременно с тревогой, сомнений не имел и рефлексией не страдал — в ответ вмазав прицельно по крейсеру всем, чем только мог!

Из двух туннельников выстрелил только один — второй, судя по всему, вышел из строя… лет сто тому назад… Плазменные орудия отработали все — но одно из них тут же окуталось сразу конденсирующимся в иней паром и замерло, не реагируя ни на какие команды… Голос временно забытого всеми пилота «лоханки», заметно сбросившего ускорение после заградительных выстрелов крейсера и очень неуклюже сманеврировавшего при этом так, что нос его корыта оказался направлен на крейсер-преследователь (сидящий в ложементе Ал во время «неуклюжего» манёвра покрылся потом полностью, невзирая на адсорбирующие подкладки скафандра! Раз десять он порывался отдать команду на открытие огня, сдерживаясь только из-за скребущих позвоночник морозных уколов… а когда при очередном порыве не почувствовал своеобразного запрета — на секунду даже не поверил собственным ощущениям), привлёк внимание к виновнику конфликта вновь:

— Эй, урохо ушастое… У тебя есть последнее желание?

Занятый маневрированием — впрочем, не слишком сложным, точность давно уже устаревших систем наведения оставляла желать много лучшего — аграф с удивлением, переходящим в бешенство, отвлёкся на появившуюся на голоэкране мутноватую картинку (на всякий случай нормальное видео землянин решил не устанавливать) упущенного из фокуса внимания наглого хуманса, зачем-то самостоятельно напомнившего о себе:

— Что?! Ты от страха потерял остатки своего ничтожного разума? Какое ещё желание, ты бредишь?!

Ал пожал плечами и кивнул — больше сам себе, чем собеседнику:

— Что ж, тогда — прощай, ублюдок. Коряг тебе под ноги на пути к Великому Древу…

Аграф, услышав пожелание-аналог земному «земля тебе стекловатой», расхохотался — хуманс, хамящий из ложемента древней торговой колымаги, действительно поехал крышей от бессильной злобы и пытается угрожать высокородному, разве не смешно?! Взвывшие баззеры системы предупреждения заставили ушастого подавиться хохотом — но было уже поздно… удар! Землянин, предварительно взяв на сопровождение так и не отвернувший десантный аграфский бот с прикрывающим его от возможного ракетного залпа с «барагоза» истребителем, с интересом смотрел на агонию прекрасного и совершенного корабля противника. Поднятые процентов на пятьдесят щиты крейсера могли противостоять плазменным зарядам древних орудий станции — чего от них и требовалось, по мнению команды длинноухих кроликов. От монструозных снарядов единственного действующего туннельника станции лёгкий крейсер просто уворачивался, да и не выдержали бы щиты такого попадания, будь они даже подняты на все сто и более… Но точный выстрел малого туннельника, которому просто неоткуда было взяться, просадил щит носовой полусферы едва не в ноль, второй же выстрел на себя приняла броня корабля… и, разумеется, не выдержала! Перезарядка накопителей гауссовки уже не имела практического смысла — крейсер после единственного попадания в то, что считалось на таких корабликах броневой защитой, превратился в абстрактную конструкцию… более-менее целыми оставались двигательная секция и реакторный отсек, плюс некоторая периферия. Рубка же, носовые отсеки и центральная секция приказали «долго жить» вместе со всеми, кто в них находился! Боезаряд в снарядах туннельников не так уж велик, и только подрыв ВВ такого эффекта вызвать не способен — но чудовищная кинетическая энергия, переданная на встречном крусе корпусу крейсера полностью, превратили его в некий отдалённый аналог «Титаника» после встречи с айсбергом… Но и это оказалось лишь началом — в пространстве яркими точками вспыхнули двигатели пяти тяжёлых противокорабельных ракет, выброшенных в «холодном» режиме по курсу движения корвета при «неудачном маневрировании», и активировавшиеся только сейчас, с получением команды на атаку! Противодействовать этой угрозе руина, в которую только что превратился красавец-корабль, не могла — нечем и некак… Истребитель, бросивший охраняемого и ринувшийся на перехват смертоносных «посылок», успел расстрелять только одну ракету. Четыре оставшихся, одна за другой, врубились в развороченный корпус крейсера, выжигая плазменными зарядами целые палубы… То ли третья, то ли четвёртая «рыбка» добралась до реакторного отсека — и на месте ещё пару минут назад грозного и неуязвимого для наличествующих сил корабля вспыхнуло крохотное, но яростное солнышко! Истребитель, на свою беду слишком приблизившийся к добиваемому кораблю-носителю, слизнуло вспышкой как кусочек масла на раскалённой сковороде! Со станции, успевшей жахнуть вторым залпом плазменников, удивлённый голос диспетчера осторожно поинтересовался:

— Это мы его так? Чем?!

Пилот аграфского бота, стремясь отомстить за гибель своего корабля, выжимал из двигателей своей скорлупки всё, что только мог. Пусть не операторам станции, сбившим щит крейсера и позволившим этому корыту атаковать стаей ракет — стрельба из туннельного орудия в пространстве фиксируется только по отрабатыванию двигателей коррекции корабля-противника, а потому аграф посчитал, что в разрушении крейсера виновна орбитальная станция — но ведь уничтожили крейсер с подачи этого хуманса? Ракетная же атака — и вовсе дело его рук, а значит… Ал тоже не хотел затягивать схватку. А поэтому, как только бот, торопясь проскочить среднюю дистанцию, на которой опасность ракетного обстрела оказалась вполне реальной, приблизился на дистанцию гарантированного поражения башенными установками — открыл огонь! Плазменное орудие — как и любая другая конструкция, система или механизм — имеет как достоинства, так и недостатки. К недостаткам плазмобоев относится сравнительно небольшая дистанция действенного огня (плазма стабильна только краткий период времени), высокое энергопотребление, растущее с увеличением калибра в геометрической прогрессии, повышенная теплоотдача… К достоинствам же — хорошая точность (даже в условиях планетарной силы тяжести плазма слабо подчиняется законам баллистики — по крайней мере, на дистанциях эффективного поражения), простота обслуживания, вандалоустойчивость, лёгкость пополнения боезапаса (в крайнем случае, хоть очищенную воду в кассету заливай — и огонь!), повышенная скорострельность (при наличии достаточного количества энергии) и… чудовищная мощность! Если уж боезаряд попал в цель — жаловаться обычно некому! Торопящийся проскочить наиболее, как ему казалось, опасную дистанцию, пилот бота вместо ожидаемого выхода на абордажный рывок — сам влез в прицел башенной спарки. Командир абордажного наряда только-только начал отдачу команды «приготовиться к атаке», пилот только-только оскалился мстительно, собираясь что-то вдохновляющее сообщить коллегам — два плазменных сгустка, в которые кораблик по сути сам и воткнулся, один за другим, плотно облепили несчастный бот… То, что вывалилось из разреженного облака, уже не было ни ботом, ни вообще чем-то походящим на творение рук разумного существа. Оплавленные, изодранные внутренними взрывами, перекорёженные и растрескавшиеся обломки, общей массой значительно меньше изначальной массы бота, даже без учёта массы абордажной группы, разлетаясь по расходящимся векторам, начали своё бесконечное путешествие в пустоту…

На орбитальной станции эту коротенькую драму просто не заметили — собственные выстрелы, довольно удачно для беглеца-землянина, скрыли короткий залп бортовой башни, да и старые сенсоры, перегруженные вспышкой из-за подрыва реакторного отсека крейсера, выдавали весьма нечёткую картинку. А когда рассеялась плазма, выпущенная орудиями терминала — наблюдать было уже не за чем, разве что за набирающим скорость на натужно светящихся движках старым «барагозом», ставшим на разгонный вектор для прыжка из системы-мусорника. Попытки диспетчера пригласить экипаж грузовика на борт станции «для отметить такое дело» были вежливо отклонены, хотя пилот рассыпался в восторженных славословиях и превосходных эпитетах, благодаря «…отважных и решительных подданных достославного и блистательного Императора Аратана, в который раз доказавших своё мужество и величие своего владыки… героически преградивших путь произволу наглых и бесчестных инородцев… не посрамивших и не дрогнувших… возвеличивших и восславивших… великий император и его достойные подданные… непобедимые и могучий… непорочные и справедливейший…» — в общем, когда грузовик наконец свалил в прыжок, прервав пилота на полуслове, диспетчер ещё пару минут просто приходил в себя, к тому же искренне веря не только в то, что искины терминала разнесли в клочья аграфский ударный линкор — то есть, конечно, крейсер… но почти что непобедимый! — но и почти уверовав в то, что победной обороной командовал он сам, собственноручно! (По слухам, эту речь, под аккомпанемент собственного хохота, прослушал лично Император, которому её переслал его родной брат, адмирал флота и большой пакостник, хотя и бесспорный гений космических баталий. Очередной раз подтвердивший свою шкодливость — в скором времени во флоте Аратана появилась целая серия кораблей с пафосно-помпезными индивидуальными наименованиями типа «Блистательный», «Непогрешимый», «Достославный», «Непреклонный»… И всё бы ничего — но этими, заранее героическими боевыми единицами, стали катера таможенной службы! Мыльницы, которые и кораблями-то называть стыдно — от обычных внутрисистемных челноков отличающиеся разве что наличием маломощного прыжкового двигла, способного на переброску колымаги в соседнюю систему от силы, вооружённые противометеоритными спарками и кассетой противоракет! Более жалких корыт у адмирала, видимо, не нашлось…). А «барагоза», из-за которого перед Императором пришлось извиняться лично Главе Дома Хаурса, публично и смиренно (не, поначалу-то ушастые чуть не предъявлять начали, за распыл неплохого корабля со всем его экипажем — так что поневоле пришлось разбираться с инцидентом вдумчиво и дотошно; а вот когда разобрались…) — не видели более ни разу. Хотя искали, очень старательно искали! И ушастые — оплеуха им получилась настолько звонкая, что прогремела на весь рукав; и СБ-шники Аратана — эти очень хотели познакомиться лично с кадром, настолько вольно трактующим понятие «…император оберегает и защищает любого своего подданного…», особенно с уточнением подданности и вообще личности искомого, козыряющего именем правителя направо и налево; и некоторые прочие разумные… безуспешно. Таинственный «барагоз» под странным идентификатором «Козырь» бесследно исчез в Великой Пустоте, не объявившись ни на чьих экранах и сенсорных засветках никогда…

Ал откровенно хандрил. Свалка, как оказалось, въелась в него куда глубже, чем даже он сам ожидал… Вся деятельность землянина до сего момента подчинялась одной задаче — убраться с планеты-мусорника, да чтобы не с голым задом, а с перспективами… Ну вот — удрал, и что? Дальше куда? К нивейцам, с их расовой нетерпимостью и постоянным генетическим отбором/селекцией, с соответствующим расслоением по кастам? Или к калдарианцам, способным не то что родную мать, а всю семью оптом продать — если цена покажется подходящей? Или нищих и отсталых оширцев предпочесть — с их по сути феодальным мироустройством и всевластием до предела чванливого потомственного чиновничества, которое заодно ещё и аристократия — кстати, нетерпимость к чужим там на уровне государственной стратегии культивируется? Про аварцев, с их сегрегацией по цвету шкуры и отношением к рабовладению, и заикаться противно… да и дикие они во многом не меньше, чем оширцы… аратанцы, антранцы, гардианцы, галинтийцы, минматарцы — вроде бы и разные, но в целом одинаково злобные, нетерпимые, подловатые и жестокие. О Старших Расах представление тоже успело созреть, весьма специфическое — к этим соваться только под страхом расстрела! Содружество — редкостный гадючник, и жить в нём, не имея за спиной каких-либо сил — опасно не менее, чем на Свалке! А может, и более… Благо ещё, по генокоду, после всех модификаций и улучшений, нейросетью проведенных — опознать беглеца нереально, свежих данных, благодаря использованию исключительно собственной реанимакапсулы, у охотничков быть не может, а рожу подкорректировать до полной неузнаваемости — забота на полчаса той же капсуле… Ведь ещё и на хвосте как минимум аграфы болтаются, это если судьба сбежавшей якобы собственности интересует только их, и не подтянулись на огонёк другие любопытные…

Допустим, сменить «область пребывания» требовалось сразу — находиться рядом с, очень вероятно, рыщущими в желании добраться до его тушки охотничками, землянин совершенно не желал. А имея частный боевой корабль и полное отсутствие привязанностей — ещё и мог без лишних сложностей. Поэтому, на основе имеющихся в навигационном искине карт (большое спасибо мзинам за качественную комплектацию корабля!) составил маршрут, в конечной точке которого должен был оказаться на расстоянии десятка с лишним государств (ну а в чём ещё считать эти расстояния, если собственно межзвёздный прыжок — от силы несколько часов?) от как Аратана/Аграф, так и всех прочих возможно-заинтересованных, причём не так чтобы в самой заднице мироздания — там он уже был… На удивление, почти весь маршрут протекал спокойно и мирно. Ни злобных пиратов, ни не менее злобных наёмников (которые временами похуже, чем откровенные пираты), несколько посещённых транзитом «вольных» станций запомнились… да ничем, кроме размеров некоторых из них — от свалочных поселений отличались больше антуражем, чем какими-то особенностями… но, на всякий случай, после каждого такого посещения землянин менял маскировку корвета на что-то новое — лучше перебдеть, как говорится. На паре станций крутились у доков мутные личности — видимо, выставленный на продажу на местной бирже товар (не тащить же в Центральные Миры барахло пятого-шестого поколений?) их слишком возбудил — но сунуться не рискнули, оценили количество и боеготовность охранных дроидов. А догонять в пространстве — может, и пытались, но не с их лоханками четвёртых-пятых поколений, да ещё из транспортов переделанными… Получив очередное подтверждение сволочной натуры подавляющего большинства представителей расы хуманов на примере этих бесхитростных жлобов, Ал представил перспективы общения с госчиновниками, которых, увы, обойти при появлении в более обжитом пространстве не представлялось возможным… и, как ни удивительно — впал в прогрессирующую мизантропию. Не хотелось ничего — ни кого-либо видеть, ни с кем-нибудь общаться, ни что-либо делать… Искин корвета, не получая приказов владельца, после выхода из очередного прыжка в заштатной транзитной системе, не несущей в себе заметных результатов разумной деятельности, самостоятельно перевёл корабль в режим малой заметности — давали себя знать установки именно спасательного транспорта — и перешёл в режим ожидания команд. Древний-хитромудрый Сарт тоже не давал о себе знать, пассивно созерцая погружающегося всё глубже в пучины ненависти к Вселенной вообще и разумной жизни в оной — в частности, человека. Этот период слился в сознании Ала в единую серую пелену, тянувшуюся… сколько-то времени — после, проверив логии нейросети, землянин выяснил, что это состояние затянулось на добрую декаду. Насколько подобное мироощущение могло затянуться — кто знает, но… Вырвало его из этой мрачной псевдореальности сообщение управляющего искина:

— Командиру корабля — зафиксирован сигнал бедствия. Командиру корабля — зафиксирован сигнал бедствия. Прошу указаний.

Я автор начинающий, но и бессеребреником не являюсь, все в реальном мире живём. А потому, если кто-либо посчитает эту работу заслуживающей некоего вознаграждения, то номер карты:

5375 4141 1675 6635.

Я не требую обязательной оплаты — но, если считаете мой труд того заслуживающим…